Текст книги "Соблазнитель (СИ)"

Автор книги: Ruslan-der

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Я ж не собираюсь тебя раздевать! – ответил я, снова скручивая его в своих объятиях. Он задергался, но вырваться не смог. – Но очень хочу тебя поцеловать!

Серый хмыкнул.

– Ты хоть не ори, – пробормотал он, сдаваясь, обмякая в моих руках. – Скромнее будь!

– Буду скромен, ты меня не узнаешь, – ответил я, снова прижимая Серегу к двери.

Она жалобно скрипнула, и Сережа нервно оглянулся.

Я пригнулся и прижал свои губы к его.

Серый ответил на мой поцелуй. А еще через пропущенный удар сердца я почувствовал, как на мою задницу легли Сережины ладони.

– Что-то мы никак не можем друг от друга оторваться, – пробормотал он, когда нам удалось-таки отклеиться друг от друга.

Я, глядя пристально прямо в глаза, положил руку ему между ног. Почувствовал ладонью твердую палку под плотной джинсовой тканью. Ну, конечно, Серый ведь не кончил…

Серега издал какой-то звук. Его зрачки на мгновение расширились. Я почувствовал, как задергался под моей ладонью его член.

Какое прекрасное ощущение!

– Ну, хватит уже, – прошептал Сережа, переступая с ноги на ногу. – Все равно мы сейчас ничего не можем!

Я охватил через жесткую ткань Серегину мошонку. Снизу, будто хотел приподнять парня. Пальцы ощутили мягкую припухлость, ее тепло, податливость.

Я продолжал смотреть мальчишке прямо в лицо. Это его почему-то смущало. Он отводил взгляд, недовольно морщился, сопел, но ничего не говорил.

Я слегка сжал ладонь.

Серый задышал. Его рот приоткрылся. На мгновение мелькнул кончик языка…

Тут в коридоре послышались шаги.

Мы отскочили друг от друга.

Дверь открылась, и в комнате появилась Серегина мама.

– Ребята, вы что на обед хотите? – спросила она. – Могу котлет пожарить.

– Нет, мы ничего не будем, – рассерженно ответил Сергей. Он почему-то сердился. – Мы сейчас убегаем!

– Куда? – изумилась мама. – Вы в окно выглядывали? Там такой дождь!

– У нас конференция, – недовольно буркнул Сережа. – В универе!

– Голодными все равно не отпущу! – решительно отрезала женщина. – Сейчас быстро бутербродов наделаю!

Серега стал что-то бормотать. То, что обычно бормочут отпрыски, смущенные поведением предков.

Мои ладони горели от ощущений Сережиного тела. Хотелось трогать его еще, а Серегина родительница все что-то говорила, а Серый все что-то возражал. Я едва находил в себе силы стоять и ждать…

Наконец, она ушла. Дверь закрылась, и я, не давая Серому шансов улизнуть, мгновенно напрыгнул на него.

Сережа не возражал. Даже слегка подался бедрами вперед, навстречу моей ладони, когда та поползла ему между ног…

Под моими пальцами по твердому стержню его члена побежали волны сокращений.

– Знаешь, – вдруг шепотом сказал Сережа, – когда ты так делаешь… я не могу пошевелиться… будто все силы уходят… У тебя так же?

Ему поговорить хочется?

Я впился в него поцелуем. И он ответил мне. Его губы с жадностью схватили мои. Я почувствовал прикосновение языка. Еще через мгновение Серый положил обе руки на мой зад.

Моя ладонь вжималась в Сережин член все сильнее, вероятно, слишком сильно, но остановиться я не мог. Твердый цилиндр между ногами манил, его дерганья наполняли все мое тело сладостным томлением, мягкость мошонки, приподнятой полусогнутыми пальцами, заставляла сердце биться сильнее.

Сергей тяжело дышал через приоткрытый рот. Его глаза были затуманены. Зрачки вроде бы смотрели на меня, но он явно ничего не видел. Я чувствовал, как бешено стучит его сердце, как дрожь пробегает по мышцам. Его ладони безвольно лежали на моих ягодицах, лишь иногда судорожно сжимаясь.

Я придавил Сережу настолько крепко, что он совершенно не смог бы вырваться. Даже если бы захотел. Все, что он мог, – это слегка двигать бедрами, довольно хаотично. Иногда казалось, что он хочет избежать моих ласк, иногда – что он сам подставляет себя под мою руку, иногда – что трется об нее.

– Что ты делаешь? – хрипел Серый. – Мы же все равно… не можем сейчас…

Я продолжал, не обращая внимания.

Мы стояли практически неподвижно, но эти мгновения были наполнены такими сексуальными ощущениями, что все мое тело прямо-таки изнывало от удовольствия. Даже в моем мягком члене появилось напряжение.

Серега слегка запрокинул голову, чуть-чуть выгнув вперед свою тонкую шею. Я без промедления набросился на нее, и над моим ухом раздался то ли вздох, то ли тихий стон.

Я сжал ладонь на члене Серого. Основание кисти проехалось по твердому стержню. Проехалось сверху вниз, плотно прижимаясь, ощущая раздутый конус головки, ровную палку твердой плоти и мягкий мешочек мошонки еще ниже. Яички через джинсовый слой я прощупать не мог, но когда попытался это сделать, Серега поморщился от боли.

Я уже осознано проехался костяшками пальцев по Сережиному члену. Крепко прижимая. Вдавливая.

Серега аж задохнулся. Дернулся, будто хотел отстраниться. Весь напрягся.

– Больно, дурак! – прошептал он.

Я погладил твердый стержень ладонью. Просто погладил.

Сережины бедра снова напряглись. По члену явственно пробежала волна сокращений, которую моя ладонь ощутила, несмотря на трусы и джинсы.

Мне самому было впору стонать. К тому же мой пенис наконец-то встал. Я его чувствовал.

Я прижал ладонь к Серегиной ширинке и с новой силой сжал то, что она скрывала. Было так приятно! Особенно ощущать, как основание кисти скользит по неровностям члена.

Серый издал легкий стон. Его коленки подогнулись, но тело осталось висеть, прижатое мною к сосновому шпону.

Мои бедра двигались в такт движениям руки. Они вжимали мой собственный член в твердое Сережино бедро, и по моему телу прокатывались волны удовольствия – то ли от того, что творилось с Серым, то ли от того, что я ощущал в своем ожившем пенисе.

Я беспрерывно целовал шею Сергея, ощущая под губами горло и едва проступающий кадык. Моя рука терла скрытый в джинсах стержень. Мой таз ритмично вжимался в Серегино тело, ударяя членом в бедро, столь твердое, столь тонкое, столь стройное, столь соблазнительное.

Деревянная конструкция от наших движений скрипела и ходила ходуном. Я это слышал и то и дело пытался умерить свой пыл, но уже через мгновение обо всем забывал. Надеюсь, этот ритмичный скрип не разносился по всей квартире… Или хотя бы терялся в звуках телевизора и кухонной готовки…

Я тер и тер член Сереги, не в силах остановиться. Кожа на ладони горела, но я этого не чувствовал. Я стискивал его пенис пальцами, сжимал головку, толкал твердый стержень, гнул его в разные стороны, тер.

А Серый издавал какой-то беспрерывный звук. И его бедра ритмично подавались навстречу моей руке.

Почему я все-таки не расстегнул ширинку и не залез ему в трусы? Почему все это нужно было делать через плотные джинсы? В самом начале я боялся, что мы не успеем застегнуть молнию, если войдет Серегина мама, но потом я ведь уже ни о чем не думал, уже ничего не боялся! Почему мои пальцы на голых инстинктах не полезли Сереже в штаны?

Как бы то ни было, этого не случилось. Джинсы Серого оставались целомудренно застегнуты, и я стирал о них свою ладонь. Было так здорово, что я не мог ни о чем думать, не мог ничего чувствовать. Только твердый цилиндр под пальцами.

Серый напряженно изгибался, то и дело с силой грохаясь всем телом о дверь. К ритмичному поскрипыванию добавились еще и звуки этих ударов…

Потом, спустя целую вечность – вечность, наполненную сладостными ощущениями, вечность, которая ни за что не должна была заканчиваться, но все же закончилась – парень, зажатый мной, беспорядочно забился. Я чувствовал, как напрягаются мышцы его живота и ног. Его бедра немного раздались в стороны, давая моей ладони больше свободы. Серегины руки больно сдавили мои ягодицы. Парень весь напрягся, сжал зубы, застонал, замер. Моя кисть ощутила, как по твердому члену прокатилась волна. Потом еще. Потом эти волны пошли одна за другой.

Сергей кончал.

Я не мог видеть или чувствовать струй спермы, внешне Серега беспомощно висел, прижатый мной ко входу, но волны, пробегавшие под моей ладонью снизу кверху, были весьма красноречивы.

Потом бедра Сергея стали слегка напрягаться, ритмично, но не сильно.

Спустя полминуты и это прекратилось.

Серый повис в моих руках безвольной куклой.

Я прекратил всяческие движения. Лишь пригнулся, мягко поцеловал его, да так и замер, прижавшись губами к его губам. Моя ладонь стискивала, насколько позволяла плотная ткань, твердый Серегин член – не двигаясь, замерев в одном положении стиснула и больше ничего. Все мое тело болело от пережитого напряжения.

Часы в углу отсчитывали секунды.

Наконец, Серега вздохнул и стал тяжело дышать. Будто вынырнул из-под воды.

Я оторвался от его губ и почему-то прошептал:

– Сережа…

Серый открыл глаза, посмотрел на меня замутненным взглядом.

– Ты чудовище, – буркнул он хрипло и улыбнулся. Потом потянулся, прижался всем телом, поцеловал.

Я понял, что Сережа уже более-менее уверенно стоит на ногах, и с трудом оторвался от его тела. Выпрямился, пошатываясь.

Парень сделал несколько шагов к единственному в комнате стулу и бессильно рухнул на него.

Сережа улыбался одними кончиками губ.

Как он был в тот момент прекрасен! Не так прекрасен, как всегда, а как-то по-особому, необычно! Как только природа сумела создать такое удивительное лицо, такое совершенное тело!

– Нужно помыться, – сказал Серый. – Пока пятно не появилось.

Я кивнул. Надо.

– А потом я займусь тобой, – добавил он, мстительно ухмыльнувшись. Даже эта ухмылка была прекрасна! – Я хочу, чтобы и ты подвергся этой экзекуции! Палач!

– Пока что ты меня только соблазнителем называл, – ответил я, прислоняясь к двери.

– Ага, – сразу же согласился Сережка. – Палач-соблазнитель. Я тебе устрою!

Он встал и на трясущихся ногах направился ко мне. Поцеловал. На мгновение пальцы прикоснулись через ширинку к моему торчащему члену.

– Готовься! – грозно буркнул он. – А пока отвали, мне в ванную надо.

Я послушно отодвинулся. Серый открыл дверь.

– Жди!

И он ушел.

Ну да, как же! Мы же хотели по-настоящему, в попу!

– Сережа! – услышал я с кухни голос его мамы. – Эй, Сережа!

Я поправил на себе одежду и пошел к ней.

– Сергей в туалет отлучился, – сказал я, надеясь, что по мне не видно, чем мы только что занимались.

– Садись за стол! – скомандовала, не оборачиваясь женщина, она что-то дорезала на доске. – Я же говорила, быстро сделаю! Вот, ешь! А Сережке сейчас будет готово…

И она поставила передо мной тарелку с сэндвичами и чашку кофе.

На мгновение я ощутил укол совести. Я тут с ее Сережей такое… а она… Но потом голод пересилил, и я набросился на еду.

И сразу же понял, что универ может быть отличным выходом – наверняка мы там сможем найти незапертую аудиторию или лабораторию. В субботу в здании пусто. Забаррикадируемся и…

========== Хата все-таки нужна ==========

Хата все-таки нужна

Мы вышли из Серегиной квартиры и остановились у лифта. Учитывая наличие дверного глазка, мы держались в добром метре друг от друга.

Мы оба прошли безапелляционный апгрейд – стараниями родителей Серого на нас появились ветровки (на мне – его отца) и лыжные шапочки. В рюкзачке у Сергея, кроме некого пакетика из аптеки и «нужных» нам по легенде конспектов, лежали два складных зонта и пара бутербродов. Бутерброды мы поклялись съесть при первых же признаках голодной смерти, то есть, по расчетам Серегиной мамы, часа через два.

Мне очень хотелось прикоснуться к Серому, но каждый раз, когда я протягивал руку, он шипел и нервно оглядывался на дверь своей квартиры.

Наконец, пришел лифт. Мы дружно шагнули в тесноту слабоосвещенной кабинки. Дверцы с металлическим скрипом сдвинулись, и начался наш десятисекундный путь вниз.

Я сграбастал Серого, сжал его в своих объятиях и поцеловал в губы.

Как же я долго этого ждал! Как давно я его не целовал! С момента, как я уселся за стол на его кухне, прошло уже добрых полчаса! Полчаса невозможности не то что прикоснуться к нему, но даже посмотреть на него дольше, чем позволяли приличия. И невозможности кинуть взгляд на то, что так хотелось лицезреть!

Мы замерли в поцелуе, наслаждаясь ощущениями. Мои руки потянулись к заду Сергея…

Проклятый лифт тряхнуло, и он остановился.

Все, приехали.

– Пойдем, пойдем! – пробормотал Серый, выворачиваясь. – Выходим!

Дверцы открылись. На площадке никого не было.

Я силой задержал Сережку. Рука привычным жестом опустилась на его ягодицу, и я почувствовал вполне ощутимый удар возбуждения.

Какая совершенная форма! И невероятная упругость!

Неужели я успел отвыкнуть от этого зада в своих руках?

Сережа прижался ко мне, и наши губы снова встретились. Я почувствовал его ладони на собственной заднице.

Как же это удивительно хорошо! Какой же у меня потрясающий друг!

Слово «друг», возникнув в голове, показалось странным, неуместным. Я парня за задницу держу и называю «другом»? Он мне больше, чем друг! Любовник? Возлюбленный?

– Пойдем! – пробормотал мой возлюбленный, все-таки разрывая наши объятия. – Там удобнее!

Нет, «возлюбленный» – это старомодно. И гомосятиной отдает. Лучше называть Серегу просто Серегой!

Серега тащил меня наружу…

Дверцы сдвинулись, в лифте погас свет, стало тихо.

Серый перестал вырываться. Я с новой силой сжал его в объятиях, положил руки на его задницу и так и замер. Мне было так хорошо!

Я почувствовал, как парень прижался ко мне, его губы коснулись моих губ, руки стиснули мой зад…

Мы сосались, не прерываясь, не останавливаясь, так, будто это был наш последний поцелуй. Ничего другого нам и не хотелось, только ощущать губы на губах…

Лишь наши бедра терлись друг о друга, напоминая, что можно ведь не только целоваться…

Тут лифт вздрогнул, загудел и поехал наверх. Мы отскочили друг от друга, испуганно таращась в темноту. Я различал черневшую рядом тоненькую фигуру Серого.

Лифт ехал очень долго. Мне, во всяком случае, показалось, что долго. Даже надоело. Даже испуг успел пройти.

Наконец кабину тряхнуло, и она остановилась. Зажегся свет. Раздвинулись дверцы. С площадки на нас смотрело целое семейство.

Ну что вам дома в такой дождь не сидится!

Серый поздоровался и вышел. Я шагнул следом.

Когда лифт увез Серегиных одноподъездников, обнаружилось, что мы находимся на шестнадцатом, последнем этаже.

– Двигаем на чердак! – сразу же сказал Сергей и потащил меня по лестнице еще выше. – Там никого нет.

Ну, мы и пошли…

С нашим счастьем на двери, ведущей на чердак, висел большой амбарный замок.

Зато с другой стороны была еще одна дверь. И вот она была незапертой. Оттуда тянуло сильным сырым сквозняком.

За порогом оказалась крошечная комнатка. Совершенно пустая. Только несколько лопат в углу. И метла.

Темновато, окон не было. Из щелей пробивался тусклый свет серого дождливого дня. Из этих же щелей дул смешанный с дождем ветер.

– Что тут такое? – растерянно пробормотал я.

Поискал выключатель на стене. Он был, а вот света не было. Собственно, лампочка на потолке тоже отсутствовала. Потому что не было потолка.

Я растерянно пялился на хлопающий на ветру брезент, который заменял в этой комнатке и крышу, и часть стены. По ткани громкой, оглушающей барабанной дробью стучал проливной дождь.

Я выглянул из одной из щелей. Ничего неожиданного – внизу виднелся залитый водой двор.

– Это техническая пристройка, – сказал Сергей. – Что-то вроде балкончика. Он отдельно от чердака, такой себе короб на крыше.

Я зябко поежился. Под ногами в несколько слоев был постелен все тот же брезент. Пол был в лужах, по которым то и дело пробегала рябь от налетевшего ветра. Холодно, сыро, неприятно.

Сзади послышался какой-то звук. Я резко обернулся и увидел нечто неожиданное – Серый просовывал через ручки двери черенок лопаты.

– Ты что? – спросил я растерянно.

– Заблокировать! – спокойно ответил Сергей.

– Как-то здесь… – пробормотал я, оглядываясь на брезент и щели. – Ну его! Пойдем отсюда!

Сергей посмотрел на меня.

– Не хочу никуда больше идти, – буркнул он. – Хватит!

Это как понимать? Он что же, здесь хочет?

– Да тут негде, не на залитом водой покрытии же! – не веря, воскликнул я.

– Ничего, нагнусь, за стену подержусь! – пробормотал Сергей, подходя ко мне. – Давай здесь, тут не застукают. Нет сил тянуть!

Да ты ж кончил только что!

– Не хочу откладывать, – проговорил Сережка, замерев в шаге от меня. И отвел взгляд. – Ты ведь…

Он вдруг запнулся. Лицо налилось краской.

Он что, стесняется? Опять? После всего, что между нами было?

– Я ведь… что? – спросил я.

Все мои мысли занимала эта дикая идея заняться сексом здесь. Безусловно, тут нас не застукают, но… Холод, сырость, ветер!

– …не передумал? – несмело, тихо спросил Серый.

Я взглянул на него. Мысли о подсобке улетучились. Сережка стоял все такой же, как несколько дней назад, – потерянный, неуверенный, смущенный.

Я притянул его к себе, стиснул в объятиях, поцеловал в губы.

Щеки, кстати, у него были холодными. Конечно, чего еще можно ожидать в этой конуре!

– В попу? – еле слышно спросил парень.

– В попу, – кивнул я. Прикоснулся губами к его губам. – Я тебя хочу. Очень.

– Ты просто не уверен по поводу этого места? – Серый ответил на мой поцелуй.

Я не знал, что ответить. Да, мне окружающая обстановка казалась стремной. Но…

– Если тебя устраивает… – я снова оглянулся вокруг.

– Тогда давай! – пробормотал Сережа. – Давай, наконец, сделаем… это…

Он швырнул под стену свой рюкзачок. Повернулся ко мне. Замер.

Я тоже стоял неподвижно. Ощущение было, как и тогда, когда мы в первый раз поцеловались. Я не знал, с чего начинать.

Что со мной? Теперь-то я чего торможу?! Между нами уже столько всего было! Не нужно смущаться, нужно…

Я сжал Серегу в руках, стиснул его, впился губами в его губы. Он ответил на мой поцелуй, и наши руки самым естественным образом оказались на задницах друг у друга.

Ну, вот и хорошо. Первый этап проехали.

Ветровки немного мешали. И эти дурацкие шапочки.

Мы хватали губы губами, не в силах остановиться.

– Будет холодно, – пробормотал я, млея от ощущения Серегиных ягодиц в ладонях.

Его задница возбуждала меня всегда! Каждый раз, когда я к ней прикасался.

Мой пенис рвался из плена джинсов. Но я чувствовал и член Сереги – твердый, очень твердый, каменный. Быстро же Сережка восстановился!

Его руки мяли мою задницу, и это было так приятно, и я бы отдался этому ощущению, но мысли вертелись вокруг другого – того, что должно было произойти. Неужели здесь? Неужели сейчас? Я трахну Сережку в анус?!

От понимания, что мы уже никуда не денемся, что все случится через минуту, что Серый будет мой в самом интимном, самом извращенном смысле этого слова, в животе у меня завязывался холодный узел, сердце колотилось, а дыхание сбивалось. Я волновался, будто девственник в первый раз…

Но я ведь и был девственник! В этом деле. И Серый был девственник. И это действительно был наш первый раз…

Я дрожал и не мог понять, почему дрожу – от холода, от нетерпения или от страха…

– Ну, приступай уже! – пробормотал Сережа, разрывая наш поцелуй.

Я видел по его лицу, очень ясно видел, что он тоже волнуется, ему не менее страшно, его так же трясет.

Я потянулся к пуговице на джинсах Серого.

Парень напряженно замер, следя за моей рукой.

– Я тебя хочу! – пробормотал я зачем-то.

Это ж и так понятно!

Сережа кивнул. Сглотнул.

Я расстегнул пуговицу. Аккуратно потянул язычок молнии на ширинке.

Да что со мной! Я что, Серегу голым не видел! Ну откуда вся эта неуверенность!

Из открытой ширинки вывалился обтянутый все теми же пестрыми плавками бугор.

Я прикоснулся к нему.

Горячий. И слегка влажный.

Я провел пальцами по ткани, натянувшейся на напряженной палке.

Сережа шевельнулся.

– После твоих издевательств, у меня теперь… – Серый запнулся, но сумел-таки выговорить: – …член болит!

И его пенис дернулся.

Это было так возбуждающе!

Я ничего не ответил, я не мог оторвать взгляд от его бугра…

Сколько же раз я должен переспать с Сергеем, чтобы перестать так возбуждаться от простого прикосновения к его пенису в трусах!

Я потянул за резинку, обнажая напряженный стержень.

Член вывалился наружу. Тяжело закачался у самой футболки.

И вновь, как и в самый первый раз, когда я его увидел, я задохнулся от избытка чувств. Какая красота!

Я потянул плавки вместе с джинсами вниз. Дотащил их почти до середины бедер. Снова провел пальцами по торчащему вверх стержню, и снова тот напрягся от прикосновения.

Я шумно сглотнул. Серый шумно сглотнул.

Моя ладонь сжала его задиницу.

А попа какая холодная!

Мои пальцы заскользили по ледяной в мурашках коже.

Серега посмотрел на меня. Он нервничал. Он был не столько возбужден, сколько шокирован тем, что сам же собирался сделать…

Потом вдруг Серый принялся стягивать с себя ветровку. Я перехватил его руки.

– Ты что?! – крикнул я. – Тут же собачий холод!

Сергей послушно оставил куртку в покое. Замер с опущенными руками.

Так странно на него было смотреть – парень в шапочке и ветровке, с приспущенными штанами, с голой попой и торчащим членом!

Мошонка совсем скукожилась, подтянулась к пенису, ее едва видно…

Я расстегнул пуговицу на своих джинсах. Вжикнул молнией. Вытащил наружу изнывающий член.

Серегин взгляд немедленно впился в него.

Мой пенис, естественно, задергался. По нему покатились волны сокращений.

– Ты как? – спросил я Серегу, подняв на него глаза.

Сережка нервно сглотнул и медленно повернулся ко мне спиной.

Прямо передо мной, наполовину скрытая полами ветровки, оказалась его задница – два незагорелых упругих мячика. Таких красивых! Таких притягательных!

– Пригнись, – попросил я еле слышно.

Серый послушно нагнулся. Вытянул руки, ища опоры. Уцепился за что-то на стене. Замер.

По-осеннему одетый парень. С голой попой. Нагнувшийся. Ждущий.

Ничего более сексуального я никогда в жизни не видел. И, наверное, не увижу.

Порывы ветра обдавали нас холодом и дождевыми каплями. Брезент хлопал. Падающая с небес вода грохотала о полог громоподобными барабанами. Под ногами чавкал мокрый, покрытый лужами брезент.

Сейчас я трахну Сережу…

Моего Сережу…

Уже сейчас…

Я сделал шаг вперед. Мой член коснулся задницы.

Какая холодная!

Серый вздрогнул и оглянулся.

– А смазка? – спросил он нервно.

– Подожди минуту! – ответил я хрипло.

Мои руки пробежали по ледяным ягодицам Сергея, раздвинули их, прикоснулись к сморщенному колечку там, в глубине.

– Смазка! – повторил Сережа.

Он так нервничал, что едва стоял на ослабевших ногах.

Я развернулся всем телом, пригнулся и вытащил из Серегиного рюкзачка аптечный пакет. Нащупал тюбик. Вагинальная смазка. Не то. Вытащил другой тюбик. Анальная. Оно!

Я шагнул к согнувшемуся, ждущему парню…

В этот момент вдруг взвыл сквозняк, в лицо ударил сильный порыв ветра, незакрепленный угол брезента взлетел, ослепляя неожиданно ударившим в глаза дневным светом. И нас с головы до ног обдало холодной дождевой водой. Полностью! Ливануло, будто на нас опрокинули полную ванну. Вся вода, копившаяся на брезентовой «крыше» подсобки, оказалась на нас.

Мы подскочили, и от резкого движения на мокром брезенте наши ноги поехали, мы оба потеряли равновесие и повалились на пол. Первым хлопнулся Сережка. Я продержался еще секунду, даже успел протянуть руку, чтобы помочь ему встать, и оказался рядом.

Джинсы мгновенно промокли насквозь, пропитались ледяной водой, будто я в бассейн окунулся.

Я дернулся, пытаясь вскочить, но ноги проскальзывали, и я снова упал. Теперь уже плашмя, животом в лужу. Голым членом в лужу.

Тот обиженно начал опадать.

Я целенаправленно, как положено, не торопясь, следя за своими движениями, осторожно сел на задницу. Пусть и в луже, но так как-то более приемлемо.

Серега уже сидел в ней же.

Мы переглянулись. С нас лилось ручьями.

И тут Серый расхохотался. Я посмотрел на него. Сдержанно хмыкнул, как и подобает серьезному мужчине. Но в следующую секунду не выдержал и засмеялся тоже.

– Нет, поехали все-таки в универ! – сказал сквозь смех Сергей.

========== Суббота снова в разгаре ==========

Суббота снова в разгаре

Я взял гостиничный ключ и отправился к лифтам.

Ключ был из древних времен, металлический, не электронный ни разу. И гостиница была из древних – двухзвездочная, с советским еще ремонтом. Зато сравнительно дешевая. И не пафосная.

Мысль о гостинице пришла нам в головы уже на выходе из Сережиного дома. Мы как раз притормозили, чтобы нацеловаться. И насмеяться. Нашу одежду впору было выкручивать, нам было холодно и сыро, но мы хохотали!

Вот тогда я и произнес что-то вроде «гостиница». Мол, комфорт – только там. И нас прострелило. А почему нет? В универе еще неизвестно, как будет, а уж гарантии, что нас не застукают, не было и в помине. А гостиница? Красота! Полный комфорт и безопасность! Как раз то, что нужно в первый раз!

На мой день рождения бабушки задарили меня деньгами, должно хватить. В паспорте, понятное дело, штамп местный, но, говорят, это не имеет значения. А то, что в одну комнату поселяется двое парней? Ну, придумаем что-нибудь…

Проблема Двух Парней, казавшаяся нам едва ли не прямым путем на эшафот, решилась сама собой. Серый пристроился в хвост какой-то группке граждан, как раз входившей в гостиницу, и беспрепятственно добрался до лифта. При этом, правда, выяснилось, что он и без группки мог спокойно войти – никто в его сторону и не глянул.

С деньгами мы тоже угадали. Когда я залез в «копилку», там оказалось больше, чем я ожидал. Может, бабушка тайком еще купюру сунула?

Ценой переодевания в сухое я сумел вырваться из цепких лап родителей, которые во что бы то ни стало хотели избавить меня от последствий «падения в лужу», а также хотели накормить и вообще не пускать обратно под дождь. Нашел паспорт, припрятал в свой университетский рюкзачок сменную одежду для Серого и выскочил в подъезд.

Сережа переоделся в лифте, благополучно и почти без лишних задержек, демонстрируя мне свои голые задницу и писюн. Я целовал и то, и другое, грел руками, как мог грел, зажимая их владельца в соответствующей крепости объятиях. Потом собственноручно натянул на Сергея свои трусы и брюки. Размер был великоват, штаны спадали, пришлось изгаляться с ремнем.

В гостинице цены оказались выше, чем я ожидал. Но не заоблачные. Хватило на две ночи и даже осталось еще на одни такие выходные.

– Две ночи? – удивленно спросил Серый, когда мы с несколькими другими постояльцами топтались у гостиничного лифта. Широкая улыбка помимо воли растянула его рот. – Это ж… Это ж круто! Завтра, значит, у нас есть целый день!

Я кивнул.

Сергей озабоченно вздохнул.

– Но… но я не могу на ночь остаться…

– И я не могу, – успокоил его я. – Часов в десять разойдемся по домам, а утром вернемся.

Мы невольно глянули на часы на стене. Начало третьего. Удивительно, какой длинной может оказаться суббота, если встать на рассвете…

– Но завтра собираемся к восьми, лады?

Сережа без колебаний кивнул.

Пришел лифт, и мы всей толпой в него втиснулись. Присутствие чужих людей мешало. Я стоял рядом с Сережкой, но не мог к нему прикоснуться. Он находился так близко, так удобно, но…

А затем мы вошли в номер. И поняли, что наконец-то нам уже ничто не помешает.

Мы стояли возле большой двуспальной кровати. Снаружи через цветастые занавески пробивался тусклый свет дождливого дня. Было тепло, сухо, тихо и очень спокойно. То, чего нам так не хватало.

Электричество мы не зажигали, неподвижно стояли в полутьме и глядели друг на друга.

Сережа был прекрасен! В который раз за сегодня я обмирал от его вида. Его красота воспринималась как нечто материальное, физическое, нечто способное парализовать и одновременно бить, как током.

– Серый… – начал я. Мне очень хотелось высказать то, что я чувствовал, но слов не находилось, сказать не получалось…

– Помнишь, ты говорил, что хочешь меня, – спотыкаясь почти на каждом слове, тихо сказал Сергей.

Глаза его были опущены. Как всегда. Никак он не может перестать стыдиться того, что мы делаем…

– Помню, – кивнул я. – Я тебя очень хочу. Все время.

Сережа помолчал немного, несмело взглянул на меня и опять отвел взгляд.

– А я хочу тебя, – наконец, произнес он. – Постоянно. Тоже постоянно. И очень.

Моя рука потянулась к Серому, но неожиданно для меня самого оказалась не там, где всегда. Ладонь не добралась до задницы, а легла между ног. Под пальцами я почувствовал мягкость мошонки и неэрегированного члена. И сразу же этот член стал твердеть, вытягиваться, превращаться в длинный мощный стержень. Ощущение было завораживающим, мистическим, сумасшедшим.

У меня дыхание перехватило.

Вернулись все мои волнения, страх, беспокойство, застучало сердце, застучало в висках, застучало в животе. Появился знакомый холодный узел в районе пупка. Запульсировал наливающийся кровью пенис. Опустело в голове. Стало тяжело, невозможно дышать.

Появилась рука Сергея. И она тоже легла между ног – мне между ног. Ладонь сжалась, и мое тело охватило то удовольствие, которому невозможно противостоять, которое сводит с ума, которое слаще самых сладких ощущений…

Мы, тяжело дыша, стояли друг против друга и щупали члены друг друга.

Какая гейская картинка! Как совсем недавно меня бы от нее передернуло! А теперь… Теперь я был частью этого. И испытывал счастье. Безмерное, бесконечное, светлое.

– Серый, я тебя…

Ну, слова, сложитесь во что-нибудь! Я же не знаю, что хочу сказать. Просто сорвитесь с языка, чтобы я тоже понял, что вертится у меня в голове, что стискивает меня всего, что приподнимает меня ввысь…

Слова не складывались.

Пальцы поглаживали член Сергея. Его пальцы поглаживали мой член.

Мы были в мокрых куртках. И дурацких шапочках. А в руках каждый из нас сжимал по рюкзачку.

Ну, гейство в самом своем ярком проявлении! Двое одетых в мокрые осенние куртки пай-мальчика щупают друг у дружки кое-что между ногами…

Я позволил моему рюкзачку упасть на пол. Притянул к себе Сергея, не удивившись, что ладонь сумела-таки теперь лечь точно на его ягодицу. Вздохнул от ощущения восхитительной упругой плоти. Поцеловал Сережины губы.

Выпал из рук и рюкзачок Серого. И его ладонь оказалась на ягодице, моей ягодице. И его губы стали хватать мои.

Я перестал думать о том, как мы выглядим. Я перестал думать вообще. Я весь отдался ощущениям.

Я целовал Сергея, я ласкал его попу, я ласкал его член. И то же самое делал он, делал мне. И нас трясло от удовольствия и желания.

Я стащил с Серого неуместную шапочку. И потянул с него ветровку.

Сергей сразу забеспокоился.

– Мне нужно в душ, – сказал он, оглянувшись в сторону ванной.

– Да сколько можно мыться! – пробурчал я. – На сегодня хватит, может, уже?

Сережа позволил куртке сползти с него. Даже позволил мне расстегнуть ремень на его штанах.

– Мне нужно в душ! – ответил он. – Ты не понимаешь. Мне нужно. Именно сейчас.

Лишившись поддержки ремня, слишком широкие брюки сползли по длинным стройным бедрам и застряли на щиколотках. Слишком широкие трусы перекосились, раздумывая, не сползти ли следом. Обнажились полосочка белой кожи задницы и краешек кустика лобковых волос.