Текст книги "Замки из снега (СИ)"

Автор книги: RomKole

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Прага ==========

Санса приезжает в Прагу в начале мая – путеводитель писал, что одно из наиболее оптимальных времен. Но вместо солнца её встречают хмурые тучи и мысли о заранее неудавшемся уикенде. Она не может назвать себя заядлой путешественницей, в её послужном списке пара стран Европы, отдыху в которых она предпочитает холодные берега островной Британии. Ей не чуждо волнение, когда заходишь на борт самолета, и легкая дрожь, когда спускаешься по трапу, делая первый опасливый вдох чужого воздуха, однако ощущение родного дома не сравнится с очарованием Парижа или доброжелательностью солнечных Афин.

Санса не берет с собой много вещей, у неё не было толком времени подготовиться к поездке, – Робб, милый, заботливый Робб, вручил ей билеты за два дня до вылета в качестве лекарства от разбитого сердца. Ей хотелось сказать ему, что злосчастный орган цел и невредим, только безумец может влюбиться в маменькиного сынка Джоффри, но она молча приняла подарок и крепко обняла брата. Ему ни к чему знать, что Ланнистер давно пристрастился к наркоте и начал распускать руки, убив всё то, что между ними было. Два года отношений подошли к концу, и Санса не испытывает ничего, кроме досады от впустую потраченного времени.

Она равнодушно думает о двух наполненных моросящим дождем и хандрой днях в чуждой Чехии, когда входит в двери отеля.

Петир нарушает её меланхолию внезапным появлением, раздражая до самых кончиков пальцев своим идеально выглаженным костюмом, приятным парфюмом и тихим голосом. Он врывается в её планы ошибкой с размещением гостей отеля, неловкими улыбками парня на ресепшене и предложением выпить кофе, пока всё не уладится. Санса соглашается, удивляя саму себя покорностью (в ней ещё не утих юношеский протест).

– Ты не выглядишь, как восторженный турист, – замечает Петир, по-хозяйски разместившись за столиком в небольшом кафе напротив отеля, где меню написано на пяти языках.

– Ты тоже, – избегает она прямого ответа, копируя его усмешку. Он старше – ранняя седина уже тронула виски, но не настолько, чтобы быть ровесником отца. Он не скрывает того, как изучает её взглядом, и это странно подкупает, потому что это вовсе не самодовольство не обделенного вниманием мальчишки, а интерес взрослого, знающего цену многим вещам, мужчины. Если Сансе и становится слегка неуютно от его пристального внимания, то она этого не показывает – «учтивость – доспехи леди» и она спрашивает цель его визита, делая глоток сладкого кофе.

Она с интересом слушает, как он рассказывает о перенесенной сделке, будто поёт сладкую песню, и удивляется отсутствию акцента, узнав, что он прибыл из Америки – та ей кажется страной напыщенных индюков с завышенной самооценкой и сомнительной моралью.

Неожиданно, он предлагает ей прогуляться вместе – его билеты обратно лишь на понедельник, а ей все равно решительно нечего терять, учитывая разочарование в погоде.

– Мне казалось, вы, англичане, любите дождь.

Она улыбается, закатив глаза.

– Мне казалось, вы, американцы, везде ходите с огромным рюкзаком и туристической картой.

Сансе думается, что именно так и влюбляются – внезапно, порывом ветра, случайной встречей в небольшом отеле старой Праги. В ней до сих пор жива маленькая девочка, которая внимательно слушала сказки, сидя у матери на коленках – нежные пальцы любовно перебирали её волосы, шепча рассказы о прекрасных принцах и замках. Петир не похож на принца, а вот на короля вполне.

Когда дождь становится невыносимо игнорировать, – он мочит её волосы, превращая красивый рыжий оттенок в блеклый медный, а блузка липнет к коже, – они забегают в одно из многочисленных кафе на Староместской площади, и Санса греет ладони о горячую кружку с чаем.

– Ты часто путешествуешь по работе?

Внутри тепло, и приятно пахнет пряностями и свежей выпечкой, с улицы разносятся песни уличных музыкантов, которым не страшен дождь.

– Я бы не назвал это путешествием, скорее перемещение из офиса в офис, – Петир делает глоток, от его чашки пахнет специями. – Пару раз в год.

Ей не нравится, куда заходит их разговор – её проблемы с учёбой и параллельной подработкой во второсортном офисе остались в Лондоне. Внимание само собой перемещается на окно, сквозь которое видны разноцветные «шапки» зонтов и глазеющие во все стороны туристы. Глаза Петира направлены на неё, он не сводит с неё взгляда долгое, долгое время.

– Мне кажется, сегодня мы больше не погуляем, – тянет Санса слегка разочарованно, слегка апатично, так сразу не понять ей и самой, и с ленивой полуулыбкой Петир встаёт и протягивает ей руку – они впервые касаются друг друга за несколько часов, проведенных на узких улочках.

– Мне советовали попробовать здесь бехеровку. А в моём номере, по-моему, обещали неплохой мини-бар.

Такое клише, возвращаться в номер отеля, путаясь в собственных конечностях, чтобы быть прижатой к двери, как только она закроется. Это вполне ожидаемый финал сумасшедшего дня – хвататься пальцами за ворот голубой рубашки, пока языки борются за главенство, выгибаться навстречу, ощущая руки под влажной блузкой. В голове бьётся слово «безумие», но разве не этого хотел Робб, вручая ей билеты?

Поцелуи нетерпеливы и хаотичны, и одних прикосновений мало, хочется раствориться прямо здесь и сейчас в объятиях друг друга. Санса слышит свой хриплый шепот, как сквозь вакуум, видит сброшенную в кучу одежду через дымку.

После, когда они лежат на большой кровати его номера, Петир говорит, что думал об этом, только увидев её в холле отеля – такую печальную, под стать погоде. Санса усмехается, рисуя на его ключицах невидимые узоры пальцами, и он перехватывает её ладонь, оставляя на задней стороне мягкий поцелуй (несмотря на нежность жеста, ей кажется, что он воткнул куда-то под сердце острый нож). Они лениво целуются, изучая друг друга полночи, и чудится, что их знакомство длится более одного дня.

Утром она выскальзывает из номера, не желая будить Петира, – вылезти из-под его руки на её талии было непростой задачей, к тому же она чуть не споткнулась о его ботинки у самой двери. Она принимает душ у себя и надевает мягкое, оливкового цвета платье, купленное ещё прошлой осенью. Несколько минут смотрит на себя в зеркало, замечая небольшой засос на шее, как сувенир с прошлой ночи, и прикрывает его распущенными волосами (ну и пусть они снова превратятся в нечто невозможное от дождя).

Кофе в отеле отвратительный, но она готова его вытерпеть, хотя бы ради того, чтобы увидеть забавное выражение лица Петира, когда он быстрым шагом идёт к ней – по красивым чертам проходится заметная волна облегчения, которую он успевает спрятать за ленивой ухмылкой, подойдя к её столику.

– Я уж подумал, ты решила уйти по-английски.

Он садится напротив, будто они старые приятели (Сансе хочется верить в сказку о том, что между ними образовалась особенная связь). Она улыбается уголками губ, глядя на его новый серый костюм и белую рубашку в сочетании с не видевшими этим утром расчески волосами.

Она вдруг приходит к мысли, что совсем не знает, есть ли у него дома жена, которая завязывает каждое утро галстук, и дети с тем же необычным цветом глаз. Ей проще думать о нём, как о человеке без прошлого – так гораздо легче идти рука об руку по Королевскому саду, внезапно заметив, как прекрасна Прага, невзирая на хмурые тучи. Ей хочется восторгаться величием старых замков и изумрудной зеленью вокруг, не смущаясь туристов и прохожих зевак. Она тянет Петира вглубь, почти убегает от него, заставляя догонять, и легко целует, поддразнивая. Он, похоже, совершенно не против её ребячества, – ухмылка больше не кажется насмешливой, став по-своему родной.

Они говорят обо всём, перескакивая с темы на тему, споря и тут же сглаживая собственную горячность лёгким сжатием руки.

Время летит неумолимо быстро, каждая минута становится горше предыдущей. Они гуляют под огнями старого города, грея руки стаканами горячего шоколада из Старбакса и заглядывая в небольшие сувенирные лавочки. Санса смеётся над милой одержимостью Петира мятой – она кривится, сделав глоток из его стакана и ощутив странное сочетание.

Он затаскивает её в маленький ювелирный магазинчик в центре, и, пока она глазеет на витрину, покупает кулон в виде алой капли, убеждая, что нельзя уехать из Праги без украшения с гранатом. Санса не может избавиться от ощущения, что он просто хочет оставить ей что-то в напоминание о себе.

Она за рекордно короткий срок привыкает к его темпу речи и манере вести себя, к постоянному желанию прикасаться к ней хотя бы мимолетно. Они возвращаются в отель ближе к полуночи, не расцепляя рук, в этот раз поцелуи мягче и нежнее, от них веет скорой разлукой. Петир не говорит ей красивых слов о любви и не даёт напрасных обещаний, и Санса разочарована и благодарна в равной мере.

У него утренний рейс, и Санса, закутавшись в одеяло, сонно наблюдает, как он надевает костюм – в этот раз рубашка помята, сделав его чуть менее идеальным (и чуть более привлекательным, думает Санса). Он наклоняется, чтобы поцеловать её ещё раз, и она не может отделаться от впечатления, что ему так же сложно уйти, как ей не просить его остаться. Может, ей это только чудится, кто знает.

Когда за ним захлопывается дверь, она падает обратно на кровать и проваливается в сон, чтобы, проснувшись, долго размышлять, не приснились ли ей эти два дня.

***

Следующие три месяца тянутся невыносимо долго, и к концу лета Санса почти уверена, что Прага ей причудилась. Она уже не помнит черт лица Петира, он стал сладко-горьким размытым воспоминанием.

Её квартиру в Лондоне сложно назвать шикарной – район далеко от центра, соседи шумят каждый вечер, игнорируя замечания, их кошка постоянно набрасывается на собаку Сансы, а отопление в холодные периоды работает с перебоями. Джоффри всегда морщился при виде слегка потрескавшихся стен в подъезде и заходил не часто, но Санса, тем не менее, гордилась маленьким, но всё-таки своим уголком, – родителям и без того было несладко, ведь приходилось тянуть на себе троих младших детей и большой особняк.

Пальцы часто цепляются за кулон, когда она нервничает, – это привычка лучше, чем кусать ногти или отстукивать ногой ритм, раздражая окружающих. Санса одергивает себя, поняв, что вновь отвлеклась от конспекта, – финальный год в университете давит на плечи уже в сентябре. Тряхнув головой, она вчитывается в строки, и вздрагивает, услышав звонок в дверь. Леди тотчас поднимает голову со своего лежака и удивленно, как и хозяйка, смотрит на дверь.

Продолжая хмурить брови, Санса откладывает тетрадь и встаёт с кровати. Мягкие носки неслышно ступают по полу, пока она идёт к двери, не ожидая гостей сегодня и продумывая худшие варианты, пусть это и по-детски. Леди семенит следом, навострив уши.

В первые несколько секунд Санса просто смотрит на гостя, не веря своим глазам. Он совсем не похож на того мужчину, с которым она познакомилась в Праге, и в то же время это точно он. На губах Петира однобокая ухмылка, пока он стоит напротив, запустив руки в карманы. Вместо костюма на нём белая футболка и пиджак, а волосы отросли настолько, что стали видны кудри.

– Привет, – выдыхает она, наконец.

– Здравствуй, милая. Знаешь, я тут подумал, моей фирме не помешает филиал в Англии.

Санса снова верит в сказки.

========== Отель ==========

Скорее всего, в обществе его поведение сочтут крайне непрофессиональным – потому что по общепринятым стандартам так открыто наблюдать за людьми, особенно за симпатичными девушками с алыми локонами и молочной кожей, неприлично. Петиру плевать. Ему давно и бесповоротно плевать на то, что могут подумать. Он смотрит, как она, скрестив щиколотки, сидит за столиком у окна. Зубы захватывают розовую губу в плен, пока взгляд бегает по строчкам на экране. Она очаровательна в своей задумчивости и невинности, и напоминает призрак из прошлого: когда-то в другой жизни Петир имел неосторожность любить девушку с похожими чертами.

Эта девочка, что сейчас сосредоточенно сжимает ручку, из богатой семьи, скорее всего дочка состоятельного папочки или чья-то любовница, иначе не смогла бы себе позволить номер в его отеле. Он позаботился, чтобы чеки равнялись качеству обслуживания.

Петир отталкивается от стены, ещё пару мгновений ловит её черты, чтобы уйти в приподнятом настроении. Он любит красивые вещи, они дарят ему вдохновение, хотя он далек от художника.

***

Если первое её появление – прелестная случайность, а второе – обычное совпадение, то третье и четвертое – закономерность.

Петир снова наблюдает за ней с того же места, замечая небрежную косу и цепочку браслета на руке. Она постоянно садится за столик близко к бару, и при мысли, что бармен притаскивает сюда свою девушку, возникает неприятное чувство. Бейлиш не хочет называть это ревностью, но всё равно отчитывает Гарри, хотя тот клянется, что не имеет ничего общего с рыжей незнакомкой.

Петир мог бы пробить её данные, ему даже не нужно напрягаться, чтобы это сделать, но, тем не менее, он предпочитает более честный способ (только в этот раз).

– Прошу прощения, что отвлекаю, – он останавливается у её столика, отбрасывая тень на конспект, и она вскидывает голову, вопросительно-недоуменно глядя на нарушителя спокойствия. – Я владелец этого отеля.

– У меня какие-то проблемы? – голос у неё слегка тянущийся, будто бы после простуды, но это совсем не раздражает.

– Не возражаете? – он кивает на соседний стул, испытывая терпение девочки. Она рассеянно кивает, слегка отодвигает свой ноутбук, едва не роняя листы, заполненные ровным почерком. «Какое милое создание», – думается на секунду, и Петир усмехается. – Петир Бейлиш.

Она моргает, всё ещё не понимая, что происходит, чтобы после покраснеть и выдавить:

– Санса.

– Редкое имя, – он не лукавит, проходится по ней ещё раз взглядом, наслаждаясь произведенным эффектом. – Санса.

– Да, мои предки родом с севера, и… – Санса сглатывает, румянец не желает сходить с милого лица. – Вы так и не ответили.

– Простите. Не сочтите за грубость, всего лишь любопытство. Вы не похожи на постоялицу гостиницы, и всё же я вас часто вижу здесь.

– Ох… Ну, дома всегда полно народу и шумно, а у меня на носу экзамены… Тут тихо и никто не отвлекает. А ещё неплохой кофе и выпечка.

Она прикусывает губу, хмурит брови, вероятно, смутившись от собственной торопливой речи. Петир только кивает, принимая её объяснение, и улыбается, не сводя взгляда с прелестного лица.

– В таком случае, я рад, что вы довольны обслуживанием. И не буду мешать.

В этот раз он уходит с тем же чувством довольства, что и раньше. Может, даже чуть больше.

***

Уходит месяц и два дня на то, чтобы Санса могла вести себя с ним без опаски и смущения от внимания мужчины старше. Петир терпелив, ему нравится наблюдать, как раз за разом она улыбается всё шире и рассказывает всё больше. Он частенько просиживает с ней пару своих рабочих часов под позабавленный взгляд Гарри за барной стойкой. Чаще всего они видятся утром или в обед, но неизбежно невинные встречи при свете дня превращаются в ужин в сумерках.

– Держу пари, эта парочка отмечает здесь годовщину, – Санса кивает на пару за два столика от них, и Петиру приходится отвлечься от острых ключиц, открытых кремовым платьем. – Или она его любовница.

Он вскидывает бровь, глядя на её усмешку и блеск в голубых глазах.

– Тебе не кажется, что она старовата для любовницы?

У него множество идей, как может закончиться этот вечер в ресторане при отеле, почти стопроцентная уверенность в том, что Санса тоже думает об этом, судя по вспыхивающим то и дело щекам, и эта игривая беседа только больше распаляет. У Сансы в руках едва пригубленное белое вино, волосы отливают золотом в свете ламп, и Петиру хочется дотронуться до них рукой, чтобы проверить останется ли ожог от прикосновения с этим пламенем. Ему в первую очередь не следовало подходить к ней тогда, потому что он попался в ловко расставленную ловушку, которой избегал много лет, и его поражение подтверждается тем, что он сознательно идёт дальше, будто не знает, какие потери ждут в конце.

Санса по-прежнему остаётся скромницей, краснеет от его взглядов и комплиментов, но смело касается тонкой рукой, буравит льдистыми глазами, смеётся, как перезвон колокольчиков.

– Не хочешь потанцевать? – локоны ударяются о шею, когда она склоняет голову, и Петир вторит этому движению.

– Разве не кавалер должен приглашать даму?

Он удивляются тому, куда делась её неуверенность, но потом думает, что она, как и он, ждала этого вечера. Внутри рождается чувство предвкушения, триумфа, смешанного с волнением, и Бейлишу бы укорить себя за ребячество, но он только усмехается, вставая и протягивая руку.

– Мой кавалер пригласит в следующий раз, – посмеивается она робко, сжимая его ладонь.

Он ожидает, что она наступит ему на ногу или собьется с такта, но воспитание в высших кругах лишает её неуклюжести в танце. Она только с шумом втягивает воздух, когда его ладонь опускается ей на талию, и в это самое мгновение Петир получает ответ на вопрос о завершении вечера.

***

А потом Петир смотрит, как Санса раскинулась на их кровати, утянув на себя всё одеяло, потому что ему пришлось задержаться в отеле, чтобы проследить, как проходит благотворительный вечер. Она стойко продержалась рядом пару часов, прежде чем начать зевать, мило прикрывая рот ладонью. Он отправил её домой на такси, не желая слушать отговорок.

У неё постоянно находятся рычаги давления на него, даже спустя полгода отношений. То могут быть надутые губы, взгляд из-под ресниц или улыбка, брошенная в сторону Гарри, чтобы раззадорить Бейлиша.

Ему хочется жалеть о том знакомстве, об увлечении студенткой, что нашла тихую гавань в стенах его отеля, но это невозможно. Санса перекатывается на бок, и Петир усмехается, глядя на её безмятежный сон.

Комментарий к Отель

Ранее было опубликовано в группе вк с:

========== Страх ==========

Волосы у неё ещё ярче, чем были у Кэт в юности. Яркие, как пламя, на которое летят мотыльки. Петир невесомо едва заметно касается огненного потока, когда проходит мимо, проверяет, останется ли ожог.

Санса.

Испуганная, милая Санса. Смотрит на него огромными голубыми глазами, толком не понимая, какой эффект на мужчин производит её невинность.

– Мама просила передать, что вас сегодня ждут на ужин в семь, – бормочет она, прослеживая каждое его движение, словно повернись он чуть резче, и она рванет наутёк.

Нужно быть аккуратнее.

– Я обязательно буду, золотце.

В родовом поместье Винтерфелл летом так же холодно, как в конце осени. Странно, как только Старки этого не замечают – есть в них что-то дикое, необузданное, как местная природа. Даже красавица Санса унаследовала что-то от этой волчьей стаи, хотя, конечно, она больше напоминает пташку: вот-вот упорхнет, взмахнув крылышками. Петир гостит у Кейтилин каждые несколько лет, назло её хмурному мужу. Сначала было горько видеть Кэт среди этих снегов, но сейчас её затмила собственная дочь, став главной причиной, по которой Бейлиш терпит холод каждый июль. Санса ещё слишком юная, но пара лет и она вырастет в прекрасную девушку. Он будет всегда рядом, где-то на периферии, чтобы проследить это превращение.

– Мистер Бейлиш? Могу я попросить вас кое о чем?

Удивленно выныривает из мыслей, думая, что она давно убежала. Санса по-прежнему стоит в нескольких шагах от него, играя с краем цветастого платья. Она уже довольно высокая для своего возраста, и станет только выше с годами; сквозь тонкую ткань прослеживается линия бедёр и тонкая талия.

– О чём же?

– Вы поможете моему отцу?

– А разве у него есть проблемы, милая?

Она качает головой над его деланным недоумением. Петир усмехается.

– Вы сами знаете, что да.

– Тебе не стоит переживать, оставь это взрослым. Я сделаю всё возможное, чтобы тебя это не тревожило.

Аккуратно выбранные слова, почти полное отсутствие лжи. Всегда легче усыпить чью-то бдительность, если говорить искусно сплетенную правду.

– Спасибо.

Она выпускает кромку платья из плена своих пальцев и спешит к двери, когда Петир окликает её в последний раз:

– И, Санса? Зови меня Петир.

Ей столь многому нужно научиться.

***

– Петир?

Смех замирает на розовых губах, и Петир сглатывает, глядя, как волосы оставляют влажные разводы на футболке. Они сейчас цвета меди, как вестник опасности, нависшей над всей её семьей.

– Возьми что тебе ценно, о вещах и самом необходимом я позабочусь. Скорее, золотце, у нас не так много времени.

Не задает вопросов, его умная девочка. Только глаза распахиваются широко-широко, а пальцы сминают полотенце. Он слушает, как мокрые босоножки шлепают, когда она бежит в комнату, и бензином поливает гостиную изнутри. Кэт так заботилась об этом доме, но ничего не поделаешь – ему гореть, как и всему, что связано со Старками.

Санса покорно идёт следом за ним в машину, не задавая лишних вопросов. Петир отстранено думает, что в салоне останется песок, осыпавшийся с её одежды. Он выруливает на проселочную дорогу, зная, что, как только они скроются за поворотом, Винтерфелл будет пылать. Когда он гостил здесь два года назад, то и не думал о том, что всё так может повернуться.

– Джон Сноу позаботился о твоих младших братьях. Они будут далеко на севере, там, где их не станут искать. Робб увёз Арью и твою мать.

– А я?

– А ты теперь со мной. Тебе уже есть восемнадцать, и я законно могу взять тебя в жены. Это обеспечит тебе такую защиту, какой ты больше нигде не найдешь. Моё влияние достаточно, чтобы никто не ставил под сомнение наш союз. Понимаю, для тебя это шок, но думай об этом, как о сделке. Первое время тебе нужно затаиться, я отвезу тебя в один из своих домов в Европе. Тебе там понравится.

– И что мне делать?

– Санса, я не собираюсь принуждать тебя к чему-то. Наш брак будет только на бумаге. Я дам тебе освоиться какое-то время, но потом придется выйти в свет. К тому времени, надеюсь, ты уже будешь знать, что к чему.

Она кивает и отворачивается к окну. Петир включает радио.

***

Приезжая в пригород Вероны в седьмой раз, Бейлиш привозит с собой длинное черное платье с вырезом на бедре и аккуратные сережки с изумрудом. Всё для его молодой красавицы жены. Она посвежела за полгода, проведенные в Европе, и Петир рад, что они пошли ей на пользу. Разумеется, письмо, которое он передал ей от Кейтилин, подняло её дух (ей не за чем знать, что оно сфабриковано, а её мать числится пропавшей).

Санса потихоньку расправляет крылья, но не маленькой беззащитной пташки, а изменчивого пересмешника. Петир учит её лгать, чтобы ложь слетала с языка легко и красиво, а взамен получает лёгкие поцелуи. Он толком не знает, сколько неправды в них.

– Санса?

Тонкие ладони закрывают ему глаза, и Бейлиш усмехается детскому жесту.

Невинная, неиспорченная девочка. Ей отведена такая большая роль.

– Ты приехал раньше, чем говорил.

И правда. Пришлось перенести встречу с Мартеллом, но Петир ничуть не жалеет. Через пару дней Санса покажет своё первое представление перед змеем, покорив его.

– Планы поменялись.

Он поворачивается к ней лицом и мимолетно касается губами рта. Ничего, что могло бы спугнуть. Она сама придёт к нему. Бейлиш терпелив.

– Всё в порядке? – голос не выдаёт испуг, а вот глаза – совсем другая песня. Петир тянет губы в улыбку, и мягко касается её щеки.

– Не бойся, золотце.

Бояться уже поздно.

Комментарий к Страх

было выложено вк 17 июля, не плагиат, если что ;)

========== Призрак ==========

Петир знает, невозможно – всего лишь оценочная характеристика чего-либо как необыкновенного, чрезвычайного, исключительного по силе проявления. Он не верит в мистику, в гадалок, в просыпанную соль. Обладатель пулитцеровской премии, автор нескольких изданных и переведенных на несколько языков романов, финансист по образованию, писатель по призванию, стоит, глядя на точную копию героини своей книги. Рыжие волосы, кристально-голубые глаза, улыбка на нежных губах, глубокий, слегка гнусавый голос.

– Мистер? Мистер, с вами всё в порядке?

Её ладонь ложится на его локоть, вырывая из транса, и Бейлиш рассеянно бормочет:

– Да, да, в полном.

– Вам стоит присесть.

Он послушно садится за столик, продолжая откровенно пялиться на неё, ничуть не встревоженный её смущенным видом. На бейджике написано «Сара», и Петир сглатывает:

– Сара…

– Санса, на самом деле.

Санса робко заправляет прядь волос за ухо и смотрит из-под опущенных ресниц. Её движения и взгляд – со страниц его романа о скромной официантке, чьи родители погибли в аварии, оставив на её плечах заботу о двух младших братьях и сестре. Семейная драма о попытках смириться со смертью, о сложностях в отношениях сестёр, о раннем взрослении…

– Санса, – приходится взять себя в руки, стряхнуть наваждение и дипломатично коротко улыбнуться. – Можете принести что-нибудь на ваш вкус?

Если она принесет булочки с ванильным кремом и облепиховый чай (он его ненавидит), то ошибки быть не может – Бейлишу пора вызывать психушку или экзорциста.

Он не понимает, как она может существовать в самом деле.

***

Конечно, он возвращается. Садится у окна, заказывает нелюбимый облепиховый чай и наблюдает за ней. Отмечает каждый жест, каждую случайную улыбку.

– Вы к нам зачастили, – замечает Санса с улыбкой, ставя перед ним тарелку с пирогом.

– Меня покорила ваша выпечка.

Она улыбается шире и слегка дергается, когда ощущает прикосновение к своей руке.

– У вас там остатки краски.

Румянец восхитительно заливает бледные щеки, и она судорожно протирает запястье, бормоча:

– Помогала брату с рисунком.

На лице Бейлиша не дергается не единый мускул, он только старается, чтобы голос не звучал слишком нетерпеливо и навязчиво:

– Ваши родители, должно быть, вами гордятся.

– Наверное, гордились бы, будь они живы. Простите, мне нужно идти принимать другие заказы.

Петир не верит в судьбу. Жизнь заставляет его сломать свои установки, смеётся, в лицо бросая страницы его же рукописей.

Санса реальна. Та же, что была в одной из его книг (не самой лучшей, признаться честно), в той, что из раннего. Он мог бы забыть о ней, если бы когда-то не прописывал её героиню до мельчайших подробностей. Этой Сансе тогда, должно быть, было не больше десяти лет.

Петир впервые за свои тридцать семь лет не понимает, что делать, – уйти и забыть, или продолжить наблюдение за этим призраком, сошедшим из мира иллюзий.

Хуже всего – он знает, что на последних страницах она умрёт.

***

Ему кажется, он сам выносит ей приговор. Приставляет нож к горлу, дуло пистолета к виску и кинжал к сердцу. Отсчитывает её последние минуты буквами – клац, клац, клавишами клавиатуры.

– Петир? Вы снова витаете в облаках.

В её глазах – добрая насмешка, а губы подрагивают в норовящей пробиться улыбке. Петир делает глоток из своей чашки.

– Писателям это свойственно. Мне кажется, я выпил здесь столько чая, что ты можешь называть меня на «ты».

Через пару минут её перерыв закончится, а ему хочется задать ей кучу вопросов. От любимого цвета до детских воспоминаний. Какой автор устоит перед возможностью пообщаться со своим героем.

– Ладно.

– Расскажи мне о своих братьях.

– Они очень помогают мне. Не доставляют хлопот, убирают квартиру, делают домашнее задание, ну, почти всегда, а вот сестра…

–… сущее наказание.

– Вы… ты прямо с языка снял. Мне иногда кажется, ты знаешь меня лучше меня самой, – смеётся Санса, и Петир хмурит брови, не в силах выдавить улыбку.

В день, когда она погибнет, будет идти дождь.

Петир помнит, как писал резкий контраст её крови с серым асфальтом. Он думает, что на дворе август, и солнце вот-вот сменится пасмурным небом. Впервые он желает, чтобы этого не случилось.

Этой ночью он жалеет, что никогда не писал фэнтези, где героя можно оживить при помощи магии.

***

Часто Бейлиш думает, что ему кажется. Он сам придумал, что Санса похожа на персонажа, сам приписал ей эти качества. Она не умрет в конце книги, её история длиннее, чем сотня страниц.

Он становится более настойчивым в своих ухаживаниях, водит её в кино вечерами и с приближением октября становится всё тревожнее.

– Ты сам не свой, – хмурит она брови, сжимая его ладонь. От неё чудесно пахнет лавандой, а на плечах легкая блуза пастельного цвета.

– Ты не хочешь уехать куда-нибудь в теплые страны? Возьмем твоих братьев и сестру, рванем погреться на солнце.

Целует тыльную сторону её ладони, заглядывает в глаза в надежде и думает, что вот она – его расплата за гордыню и тщеславие. Годы, проведенные в свете славы, светские рауты и улыбки во время автограф-сессий, вдруг стали неважными.

– У меня работа, а у них школа, Петир. Может, летом?

– И всё-таки подумай, милая. Говорят, этот октябрь будет промозглым.

– Значит, будет больше поводов заходить сюда на чай, да?

***

Петиру кажется, что кто-то поставил ему шах и мат и смеется в лицо. Смотри, писака, ты – убийца. Забавно, верно?

Глядите все, он убил невинную девочку. Не мог ты написать ей счастливый финал?

Бейлиш пишет альтернативный конец, строчит ночами, заливая в себя энергетик, и утром приходит в кофейню, чтобы Санса только покачала головой, ворча о том, что его вдохновение могло бы подождать до утра.

– Ты сбрендил, Мизинец, – закатывает глаза Варис, когда слышит его рассказ. – Натурально поехал головой.

В общем, спорить с этим бесполезно.

Петир ненавидит наступивший октябрь, нехотя выпускает Сансу из объятий и старается не оставлять её одну.

– Обещай, что завтра никуда не выйдешь. Мне нужно встретиться с издателем на пару часов.

– Да что с тобой? Ты меня пугаешь.

– Пообещай.

– Обещаю, обещаю. Но Петир…

Он целует её так, будто этот раз последний, судорожно, на надрыве. Почти что умоляет её поехать с ним завтра, чтобы ни на минуту не была вне его поля зрения.

Завтра обещали дождь.

***

Судьба́ —предопределённость событий, поступков. Бейлиш столько раз доказывал, что с ней спорить бесполезно. Сколько лет он смеялся над теми, кто пытался.

Когда Санса не берет трубку, он заметно напрягается.

Когда она не принимает его звонок в третий раз, Петир переносит встречу, вслед услышав что-то про «зазвездившегося писаря».

Ему всё равно. Он смотрит, как по асфальту бьют капли, и дышит этим мокрыс воздухом, доставая сигарету. Зажечь получается не с первой попытки.

– Возьми же трубку, давай.

Из детства он помнит, как отец сел перед ним на корточки и сказал, что теперь они будут вдвоем. Что мама смотрит сверху, потому что ангелы забрали её к себе. Он не помнит своих чувств, только заплаканные глаза отца и то, что в этот день в Перстах светило редкое солнце.

Когда ему говорят о смерти Сансы, идёт дождь.

Комментарий к Призрак

Все драбблы этого сборника выкладывают сначала в группе Another Ending:)