Текст книги "Вечность (СИ)"

Автор книги: Romaria

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Билл выгнулся, сам толком не зная, зачем это делает. Чтобы уклониться от прикосновений? Или предоставляя больше простора для действий?.. Укус все-таки был. Но настолько мягкий и нежный, что перепутать его с лаской ничего не стоило. Билл выдохнул, от скрутившего все внутренности наслаждения и вцепился в рубашку Тома, желая оттолкнуть, но почему-то притянул ближе.

Что-то одобрительно промычав, вампир поднялся мелкими поцелуями по его шее, на мгновение прижался губами к подбородку, и тут же перепрыгнул прикосновениями выше, отдавая дань почтения маленькой родинке. Но этого ему показалось явно недостаточно. Кончик языка обвел губы по контуру, и Билл не сумел удержать прерывистого стона, вырвавшегося помимо его воли.

Он целовался уже. Много раз целовался… но не так. Со-о-всем не так. Страстно. Умело. По-взрослому. Раньше всегда вел Билл, а его партнерши только подчинялись, принимая все его действия. В этот раз все было с точностью до наоборот. Движения Тома были уверенными и невероятно приятными. Язык нырял в рот, гладя всё, до чего мог дотянуться и в то же время не душа своим присутствием. Губы покусывали, ласкали, потираясь и прижимаясь то крепко и настойчиво, то едва ощутимо. Билл всхлипывал жалобно и отвечал, как умел.

Правда, о том, чтобы это никогда не заканчивалось, он не думал. Он просто вообще думать не мог. Всё прекратилось так же неожиданно, как и началось. Том отстранился на несколько миллиметров и прошептал в приоткрытые влажные губы:

– Спокойной ночи, Сладкий. Спасибо за подарок, – прижавшись на мгновение в коротком прощальном поцелуе, он отступил и растворился в ночной тьме.

Билл стоял, хлопал глазами, тер о джинсы вспотевшие ладони и чувствовал на своих губах прикосновение чужих – уверенных и неожиданно горячих губ, как будто они все еще прижимались к нему в странно возбуждающей запретной ласке.

___________________________

*Алекс Ривендж «Чужие-2. Планета отчаяния»

Я Кривого (чужой), с его любопытством и искренним восхищением большими красивыми глазами человеческого носителя (машины) уже несколько лет забыть не могу. И когда он погиб, я расстроилась. Очень.

3.

О том, что произошло на крыльце его дома, Билл решил не вспоминать. Вот вообще. Совсем. Даже кро-о-ошечную пронырливую мыслишку, нашептывающую, что это было самое яркое и запоминающееся из всего случившегося за семнадцать лет его жизни, изгнал из головы мохнатым веником. Не было поцелуя! И вампира не было, ну, точнее вампир как раз таки был, – обо все еще нависающей опасности забывать не стоило – но вот всего остального…

Не было возвращения домой через парк, необоснованно-безопасного и уютного. Невероятно интересного разговора не было тоже. И уж тем более не было этого сжигающего дотла сумасшествия. Головокружительного. Вязкого, как мягкая карамель. Сладкого.

Вспомнив слово, которое тоже решил объявить вне закона, Билл отодвинул учебники в сторону. Он вроде как делал домашнее задание, точнее делал вид, что его делал – или даже и не делал уже вовсе, просто себя уговаривал, что делает… Совсем запутавшись в том, кто, что, как, и каким конкретно образом делает, Билл застонал от отчаяния и основательно приложился лбом о деревянную, специально расчищенную для этих целей поверхность.

Пятница. Об учебниках можно не вспоминать минимум до воскресенья, а еще лучше до понедельника, а он сидит здесь в полном одиночестве и занимается хрен знает какой фигней. Георг с Мишель сейчас, между прочим, в клубе развлекаются, и его с собой звали, но Билл отказался. А все почему? Да потому что стыдно было!

Перед Георгом – они всегда издевались и показушно плевались от отвращения, если видели по телевизору однополые парочки. А он, Билл, умудрился поцеловаться не просто с парнем, а еще и с вампиром, который единственного друга покусал! Перед Мишель – он ей так и не рассказал о появлении потенциально опасной нечестии, а это ее работа, бороться с подобными Тому! Но почему-то при мысли, что с вампиром случится что-нибудь нехорошее, становилось… неуютно.

Вскочив со стула, Билл зарычал и немного потопал ногами, выпуская скопившиеся в нем негативные эмоции. Он всегда боролся со стрессом подобным образом. Метнувшись к шкафу и достав первое, что попалось под руку – широкие темно-серые джинсы-клеш и черную, в обтяжку, майку с золотым рисунком на груди – сбегал в душ, оделся, накрасился ярко-ярко и выскочил из дома, собираясь все-таки, хоть и запоздало, принять приглашение и присоединиться к друзьям.

В клуб он влетел взбудораженный до предела, с твердым намерением отдохнуть от души и отвлечься от всего на него свалившегося. Быстро найдя друзей, да и искать-то особо было нечего в таком ограниченном пространстве, Билл кинулся к ним. Мишель с Георгом подскочили на диванчике при его фееричном появлении.

– Ты придурок! – заорал Георг, пролив на себя содержимое бокала, судя по прозрачно-коричневому цвету – яблочный сок. – Как я теперь мокрый сидеть буду?!

– Сходи в туалет, вытри бумажным полотенцем, – предложил ему выход из ситуации Билл, падая на свободное место.

Друг, поворчав немного для порядка, пошел сушиться, а Билл повернулся к Мишель, радостно с ней здороваясь. Девушка выглядела совсем не так, как в школе. В коротком платьице, кожаных сапогах на высоченной шпильке, с ярким макияжем, она, и до этого очень хорошенькая, стала настоящей красавицей. Билл искренне выразил ей свое восхищение, тихо радуясь, что, несмотря на вчерашнее досадное недоразумение, девушки ему нравиться не перестали.

Они болтали, флиртуя исподтишка. Смеялись, обсуждая отрывающихся вовсю одноклассников. Через какое-то время вернулся полупросохший Георг, посидел, недовольно на них косясь, и начал усиленно отвоевывать внимание прекрасной дамы. Он всё норовил положить ладонь Мишель на коленку, но девушка его руку убирала и отодвигалась в сторону, поближе к Биллу, который, гордясь своим умом и изобретательностью, сумел пару раз поцеловать ее в шею, делая вид, что из-за громко орущей музыки говорить может только на ушко.

Настроение поднялось. Биллу было весело. По крайней мере, до тех пор, пока он не увидел злющие ярко-желтые из-за бушующей в них ярости глаза. Подавившись произносимым в тот момент словом, Билл вжался в сидение, стремясь стать невидимым и инстинктивно отодвинулся от Мишель, пересев на самый краешек диванчика. Девушка непонимающе на него посмотрела, пожала плечами и отвернулась к что-то вдохновенно рассказывающему ей Георгу.

Билл сидел, косился на вампира, который, казалось, превратился в часть барной стойки, – такой же железный и холодный – и пытался как-то дальше продолжать беседу, но ничего не получалось. Уставившись в свой стакан с недопитым грейпфрутовым соком, он собрал в кучу всю имеющуюся решимость и, буркнув, что вернется через пару минут, вскочил с места, даже не удостоверившись, что друзья его услышали.

Выйдя на улицу и завернув за угол, он отошел подальше в темноту, где никого не было. Остановился, выжидая… Долго ожидание не продлилось. Буквально через несколько минут Билла снесли с места и практически размазали по клубной стене.

– Ну и какого дьявола ты флиртуешь прямо у меня на глазах?!

– Я понятия не имел, что ты видишь! – неуклюже оправдался он.

– А у меня за спиной, значит, можно творить черт знает что?!

– Нет, нельзя… То есть… я не это хотел сказать! И вообще, какое право ты имеешь мной командовать?!

– Ну вот что, Сладкий. Лучше тебе с самого начала наших отношений запомнить. Я жуткий собственник и не позволю кому-то трогать моё…

– А разве я «твоё»? – удивился Билл.

– Моё, – спокойно подтвердил вампир, подходя ближе и притягивая его к себе за талию. – Полностью. И безоговорочно. И сегодня тебе очень сильно повезло, что я тебя всего лишь с Мишель застал… был бы на ее месте кто-то другой, загрыз бы к чертовой матери, и плевать на свидетелей и последствия.

– А кого бы загрыз? Меня или этого другого? – вопрос получился неожиданно не испуганным, а даже наоборот, провокационно-игривым.

– Обоих! – рыкнул Том. – Но тебя сначала бы облизал.

Билл хихикнул, уткнувшись лицом ему в грудь, и пожаловался приглушенно:

– Это черт знает что такое…

– Тебя смущает, что я вампир? – напрягся веревкоголовый и, непонятно кого из них успокаивая, начал поглаживать Билла по спине.

– Вообще-то, в первую очередь меня смущает то, что ты парень.

– А это тут при чем?! – удивился Том так, будто ему сказали, что не будут с ним встречаться из-за его любви к клубничной карамели.

– Вообще-то при том, что я, вроде как, тоже парень, и мне как бы положено встречаться с девушками… ты так не думаешь?

– Нет. Я думаю, тебе положено встречаться со мной. И точка. А все остальное значения не имеет, – Том нахмурился, что-то обдумывая, и выпалил грозно. – Ты зачем в эту второсортную забегаловку поперся?!

– Скучно стало, – пожал плечами Билл. Засмущался и выдохнул честно. – И ты не приходил…

– Тебе всё еще скучно? – мурлыкнул Том, враз становясь добрым и веселым, и лизнул его в скулу. Билл подумал, что надо начинать привыкать к тому, что его постоянно облизывают. – Слушай! – вдруг с энтузиазмом воскликнул вампир, радостно хлопнув в ладоши. – А хочешь, я тебе настоящее развлечение покажу?!

– Какое? – любопытство перемешивалось с недовольством от того, что облизывать перестали.

– Пойдем ежиков дразнить?

– Что делать? – моргнув пару раз, переспросил Билл.

– Ежиков дразнить. Пойдем, пойдем, это будет весело, я тебе обещаю!

И они пошли дразнить ежиков. Что это действие под собой подразумевало, Билл понятия не имел, но милое доброе слово «ежики» не вызывало никаких отрицательных ассоциаций. Он уверенно последовал за веревкоголовым, даже не подумав попрощаться с Мишель и Георгом или предупредить их о том, что уходит. И только минут через тридцать пешей прогулки до Билла внезапно дошло, что рядом с этим по сути опасным хищником, он чувствует себя на удивление спокойно, не испытывая никакого неудобства от присутствия или странного постоянного обнюхивания. Как и когда произошло это стопроцентное привыкание, он даже и не заметил.

– А мы куда хоть идем-то? – спросил Билл, впечатленный собственными умозаключениями.

– Старый заброшенный завод на окраине города знаешь?

– Ага.

– В подвале живут. Когда завод закрывали, отопление почему-то так и не отключили, вот они на трубах и греются… теплолюбивые.

– А какие они? – задал очередной вопрос Билл.

– Да пришли уже. Сейчас сам увидишь, – ухмыльнулся Том и потер руки в предвкушении. Он уверенно направился к ржавому шкафчику, открыл его и достал металлическую банку. – Руки подставляй… – в сложенные ковшиком ладони посыпались гайки и болтики. – Кидай по одной. Целься в голову, в другое место они просто не почувствуют, шкура крепкая очень, – проинструктировал веревкоголовый. – Только внимательнее будь, а то они иголками стреляются.

– Что-то мне это нравится всё меньше и меньше… – чуть слышно пробормотал Билл, но вампир услышал.

– Не бойся. Ты же со мной. Значит, не обидит никто.

«Кроме тебя», – подумал Билл, но, помня про острый слух зубастого, говорить не стал даже шепотом. На заводе не отключили не только отопление, но и электроэнергию, и тусклые сигнальные лампочки позволяли, хоть и не очень хорошо, но всё-таки видеть. Они спустились по шатким лестницам, рискуя свалиться и переломать шеи. Оказавшись, наконец, в подвале Билл сморщился от сильного неприятного, долбанувшего кувалдой по обонянию, запаха.

– Фу-у-у…

– Ну, чистоплотностью они, может, и не отличаются, зато забавные, – отозвался Том, моментально поняв в чем дело. – Приготовься… пошел!

Глаза приняли форму идеального круга, зажатые в руках гайки, выпущенные на волю из враз ослабевших пальцев, посыпались на землю железным дождем.

– О ГОСПОДИ! – выдохнул Билл, увидев ЭТО.

Больше всего три блаженно растянувшиеся на трубах существа походили на смесь маленького поросенка и дикобраза. Размером с небольшую кошку, толстые, неуклюжие, кожано-розовые, с круглыми щеками и пяточком вместо носа, они выглядели бы очень забавно, если бы не торчащие ирокезом по всему позвоночнику иглы, длиной сантиметров по двадцать каждая. Как можно было назвать эти жертвы неудачного эксперимента больного на голову селекционера прелестным словом «ежики», до Билла так и не дошло.

Он хотел уже сказать, что никого дразнить не будет, и вообще уходит отсюда нафиг, как Том замахнулся и кинул первый снаряд. А потом еще один и еще… Дикобразосвинки закричали возмущенно, вскочили на ноги, угрожающе встопорщив иглы и, раздув щеки, кинулись на обидчиков. Топот стоял невообразимый. Казалось, несется как минимум стадо бешеных носорогов, а не три миниатюрных существа, весом килограммов по семь, не больше.

Вылетев из подвала, как пробка из бутылки шампанского, Билл побежал с максимально возможной скоростью. Адреналина в крови было столько, что, казалось, сердце сейчас взорвется, а остановиться он вообще никогда не сможет. Удержали на месте сильные руки, схватившие поперек тела. Живот передавило, и дышать на мгновение стало нечем. Билл изо всех сил вздохнул, а выдохнул какими-то странными, непонятными даже ему самому фразами.

– Дурак! Да ты!.. Да я тебя! Как ты?!.. Ежики, мать твою!

– Щеки их видел? – с трудом выдавил Том и затрясся всем телом, явно изо всех сил сдерживая смех.

– И нос как у свинки…

Билл заскулил. Медленно сел на землю. Обнял голову руками. Уткнулся лицом в колени. И засмеялся. Сначала неуверенно. А потом все сильнее и сильнее. Смех переходил во что-то неуправляемое, на грани истерики, выпуская наружу накопившееся в организме напряжение. Билл хохотал, не в силах остановиться. Вытирал о штаны текущие по щекам слезы, наплевав на размазывающуюся всюду косметику.

– Ну все, хватит, – раздался тихий шепот на ухо, а почти родные уже руки обняли за плечи, прижимая к себе. – Легче?

– Да…

Они сидели ночью на земле, черт знает как далеко от дома, но это казалось совершенно нормальным и правильным. Том покачивался из стороны в сторону, убаюкивая в своих объятиях. Билл пригрелся и, кажется, даже начал засыпать.

– Слушай, – подал голос вампир, выдергивая его из полудремы. – Посмотри, а?.. Мне кажется, одна иголка в спину попала.

– Что?! – весь сон как рукой сняло, и на замену ему незамедлительно пришла паника. – Как же?.. Покажи!

Том повернулся, отстранившись… прямо из спины, чуть ниже лопатки, торчала острая большущая игла, вошедшая в тело наполовину.

– Выдерни ее.

– Я не смогу! – затряс головой Билл. – Тебе к врачу надо! А вдруг…

– «Вдруг» в моем случае невозможно. Я вампир. Забыл? И ни к какому врачу мне по этой же причине идти нельзя. Ну же, Сладкий, давай. Просто вытащи из меня эту хрень. Болит чертовски. Пока не уберешь посторонний предмет, не заживет. А так дырка часа за два затянется.

Повторяя про себя, что выхода нет, и что он навредить ничем не сможет, Билл решительно взялся за иголку. Гладкая и холодная. Очень похожа на настоящую металлическую иглу. Зажмурившись, чтобы не видеть того, что делает, он уперся пятками в землю для опоры и потянул… Том не издал ни звука, во время операции, только выдохнул облегчено, когда все закончилось, и пробормотал с меньшим, чем обычно, оживлением в голосе:

– Спасибо, Сладкий, – поднявшись на ноги, протянул руку и предложил. – Домой пойдем?

Домой они плелись долго, молча, с трудом передвигая тяжелыми от усталости ногами. Все силы остались в подвале с живущими там ежиками. Поднявшись на родное крыльцо, Билл на автомате потянулся к дверной ручке, но Том остановил его, придержав за плечо.

– Подожди… Завтра увидимся?

– Мгм, – пробормотал Билл, приваливаясь к сильному телу. Стоять самостоятельно сил не было.

– Хочешь, ко мне сходим? – предложил вампир. – Посмотришь, где и как я живу.

– А у тебя там случайно ручного ежика нет? – хмыкнул Билл.

– Нет, – раздался ответный смешок.

– Тогда хочу.

– Я тебя после школы встречу, ладно?

– Ага. То есть, нет. Завтра же суббота. Не учимся…

– Тогда вечером к дому приду. Часов в восемь. Уже темно будет и еще не очень поздно.

Согласно кивнув, из-за чего стукнулся лбом в широкую грудь, Билл отстранился, чуть приподнял голову, получив прощальный поцелуй, улыбнулся довольно и зашел в дом, тихо закрыв за собой дверь.

4.

Билл с трудом дождался восьми часов вечера. Он слонялся по дому и ныл как ему скучно, нервируя родителей. Поссорился по телефону с Георгом, позвонившим предъявить претензии по поводу вчерашнего исчезновения из клуба. Оказывается, Мишель очень переживала, что случилось что-то плохое. Билл так и не понял, что Георга накалило больше – гипотетическая опасность, угрожающая его единственному другу или тот факт, что симпатичная девчонка волновалась не за него.

Готовиться к свиданию Билл начал в пять часов. Перерыл весь шкаф, превратив комнату в вещевой ад. Красился и умывался раз шестнадцать, всё чем-то недовольный. К назначенному времени он был злой, уставший и совершенно вымотанный морально. Выбежав из дома без пяти минут восемь, Билл, не глядя по сторонам, быстрым шагом пошел по дорожке.

– Привет, Сладкий, – раздалось веселое приветствие, на которое он даже не отреагировал. Точнее, сделал вид, потому что сердце, совершенно не слушаясь хозяина, радостно ускорило темп своего биения. – Эй, случилось чего? – забеспокоился вампир, видя, что общаться с ним не желают.

– Ты случился, – буркнул Билл, всё так же не останавливаясь.

– Это ты из-за нашего свидания так разволновался, что ли? – еще больше повеселел Том.

– У нас не свидание! – фыркнул Билл, продолжая вредничать, за что тут же был схвачен, развернут и облизан.

– Я соскучился, – шепнул веревкоголовый прямо ему в ухо, легко посасывая мочку. – В гости пойдем?

– Пой… дем.

Впервые увидев вампирское логово своими глазами, Билл… расстроился. Маленькая однокомнатная квартирка с ванной. Всё. Даже кухни как таковой не было, просто барная стойка и крошечный холодильник в углу. Хотя, вампиру кухня в принципе и не нужна. Выкрашенные в фисташковый цвет стены. Шкаф-купе, шкаф для книг, узкая софа, напольная лампа, представляющая собой высокий стеклянно-коричневый прямоугольник на ножках, тумбочка и приткнутый на ней ноутбук.

Вся обстановка выглядела настолько нормальной и даже уютной, что Билл почувствовал себя обманутым. Он представлял себе дом веревкоголового совершенно не так! Более-менее вампирским здесь были только шторы. Темные. Плотные. Не пропускающие ни одного солнечного лучика.

– Ну как? – наконец, полюбопытствовал Том, наблюдая за тем, как он осматривается.

– Неожиданно, – признался Билл.

– Так квартира же съемная, – пожал плечами веревкоголовый. – Что хозяин напридумывал, в том и живу.

– Молчи лучше! Не убивай во мне вампирскую романтику окончательно! Где останки безвинно сожранных жертв?! Где склеп с паутиной?! Да у тебя же даже элементарной пыли нет! – развеселился Билл.

– Я тебе сейчас покажу жертв! – зарычал вампир и кинулся к нему. Билл взвизгнул, расхохотавшись, и сбитый с ног, упал на софу.

– Всё, всё, я согласен, ты страшный и ужасный! А-а-а, чур, не кусаться! – верещал он, дрыгая ногами и уворачиваясь от мягких покусываний в шею. – Лучше бы чаем гостя напоил…

– Так ты же хотел вампирской романтики, – ухмыльнулся Том, садясь, и растерянно добавил. – А чая у меня нет, я же его не пью.

– Ну, хоть что-то нормально вампирское, а то я уже испугался, что ты мне какой-то бракованный достался, – констатировал Билл и тоже сел.

– Эй, ты, поаккуратнее с выражениями! И вообще, вампирская романтика вчера была, а сегодня я славный и домашний. Кстати, как тебе наше ночное приключение? – спросил вампир и гаденько захихикал. – Ты так миленько паникуешь… хорошенький такой… глазки кругленькие, волосы дыбиком… и всего лишь от вида таких малышей.

– Да уж, малыши были замечательные. Особенно их иголки, которые лично мне почему-то очень уж маленькими не показались… – проворчал Билл, вспоминая завод и его обитателей, и задал интересующий его со вчерашнего дня вопрос. – Слушай, а эти ежики, они вообще кто?

– В смысле?

– Ну, они демоны или просто неизвестный науке вид?

– Говорят, что вроде это кошки. То ли они мышей радиоактивных наелись, то ли сами где облучились… но вывелись как-то так, – пожал плечами Том. – Они всего лет двадцать назад появились. Не демоны точно. Таких молодых видов просто не существует. Да и безвредные же совсем. Только есть все, что попадается, умеют, да животы на трубах греть.

– Ни фига себе «безвредные»! А колючка, которую я вчера из тебя вытащил?!

– Так защищались. Кому понравится, если в него шурупами кидаться начнут… а сами, первые, они никогда не нападают, – было такое ощущение, что странные игольчатые существа вампиру очень симпатичны, и он старается их оправдать.

– А зачем обижал, раз нравятся?! – с недоумением возмутился Билл.

– Чего им сделается? – искренне удивился веревкоголовый. – Шкура-то дубовая… – Билл заткнулся, поняв, что в этом споре ему не победить, и издал странный звук, похожий на придушенный скулеж, когда Том, вздохнув, добавил. – У меня лет десять назад жил один. Под батареей. А потом весна настала, отопление отключили, он и ушел.

– Еще заводить будешь? – с трудом выдавил Билл.

– Не-е-е. Воняют они всё же убийственно. Даже домашние.

– Том, зачем тебе всё это? – спросил Билл совершенно неожиданным серьезным тоном.

– Что именно?

– Ежики эти. Мишель. Я?..

– Одиночество. Мы с семьей на ферме жили. Обособленно. Я с ярмарки возвращался, припозднился, ночь уже наступила. Он напал неожиданно. Фиг знает, что его сподвигло обратить меня, а не просто убить. Он мне не докладывал. Я тогда даже понять ничего не успел. Всё, что запомнил – сначала боль, потом темнота, а потом опять боль. Когда очухался маленько, домой пошел. Войти хотел, а не получалось. Разозлился очень, психовать стал. Мама на шум вышла, пригласила зайти. Зря… Короче, я на ферме жить остался. Есть хотелось – на охоту ходил. Рядом с домом не убивать ума хватало. Конспирация. Так и жил, стараясь счет дням не потерять. Казалось, вечность один провел… а это долго. Мне только-только за сто пятьдесят перевалило, когда от одиночества крыша съезжать начала. Основательно так. С галлюцинациями. Когда понял, что к чему, струхнул знатно и решил в большой город, к людям податься, – Том рассказывал совершенно спокойно. Не пытаясь давить на жалость или прихвастнуть. Просто по пунктам пересказывал факты своей биографии и не более. Билл слушал очень внимательно, собирая по кусочкам эту веревкоголовую головоломку. – Приехал. Осмотрелся. Попривык маленько. Со всякими изменениями людскими разобрался… и опять скучно стало и одиноко. Вампиры иногда в шайки собираются, вот я к одной такой и прибился. Их главный, Арден, мразь редкостная… убили мы тогда немало. Хрен с ним. Было. Прошло. Короче, думаю, вся эта эпопея ничем хорошим бы не закончилась, если бы не один случай, – Том вдруг улыбнулся, привычно легко и радостно, в глаза вернулся знакомый Биллу блеск. – Я как-то на девчонку наткнулся. Охотницу. Почему сразу не убил, сам не знаю. Через несколько дней снова ее встретил… оказалось, она принципиальная, незаконченные дела оставлять не любит. Меня это рассмешило. По-настоящему. Так хорошо стало, легко, как очень давно уже не было. А она от моего смеха только злилась. Забавная. От Ардена и его банды, я месяца через два после знакомства с ней ушел. Держать никто не стал, нафиг надо, не такая уж я и важная персона. С девчонкой этой мы несколько лет дрались. Я к ней привык. Словно семьей стали, со своими, понятными лишь узкому кругу отношениями и традициями. Только жаль, вы, люди, стареете быстро. Но я уже знал, что делать нужно. Пока новую подходящую охотницу искал, ежика себе завел… всё не один в доме. Потом Мишель встретил. А потом тебя. Только ты не такой как другие. В отличие от них, ты полностью заполняешь пустоту своим запахом, Сладкий. Понимаешь?

– Да, – честно ответил Билл. Он, правда, понимал. – С тобой не скучно…

– Ты такой же, как я, – ухмыльнулся Том, тут же без объяснений сообразив, о чем идет речь. – Я как твои глаза увидел, тогда, в спортзале, сразу понял, еще пара лет и у тебя тоже крыша от скуки поедет.

Билл кивнул, соглашаясь, и уткнулся ему лбом в плечо, тут же почувствовав зарывающийся в волосы на макушке нос. Посидел, наслаждаясь щекочущим дыханием. Вдруг он засмеялся тихонько и мечтательно протянул:

– Хотел бы я увидеть тебя лет двести назад… не представляю тебя в другой одежде и, главное, с другой прической.

– У меня всегда волосы длинные были. С детства, – пожал плечами Том. – У вампира-то ничего вырасти не может, мертвое ведь не растет. Я их в хвост собирал. Так и ходил. Почему-то обстричь как-нибудь жалко было, привык ведь. А несколько лет назад чувака одного увидел… так понравилось! В тот же вечер пошел в парикмахерскую и сделал себе такое же. Наверное, и не поменяю уже никогда. Это мое, понимаешь? Они как часть меня уже. А ты как таким полосатиком стал?

Том долго смеялся над рассказанной трагичным тоном историей и, утешая, всё старался его куда-нибудь лизнуть. Было очень уютно и хорошо нежиться в крепких объятиях и изображать недовольство быстрыми поцелуями в шею. Вспомнив, что собирался узнать еще кое-что крайне важное, Билл, под недовольное ворчание, отстранился и спросил:

– Как твоя дырка?

– Моя кто?! – поразился Том.

– Ну, дырка под лопаткой, от ежиковой иголки, – сильно смутился Билл.

– А-а-а, порядок. Я же говорил, что затянется без следа. Посмотреть хочешь?

– Хочу, – согласился он, прежде чем понял, на что конкретно дает согласие.

Вампир без промедления стянул футболку и повернулся спиной, демонстрируя ранение. У Билла перехватило дыхание, и почему-то мелко затрясся живот. Спина была смуглая, гладкая, длинная. Очень красивая. С ровным рядом позвонков и несколькими маленькими яркими родинками на плече, образующими небольшой ромбик.

– Ну как? – поинтересовался вампир, пытаясь заглянуть себе за плечо. – Даже шрама не должно было остаться.

– Ага, – отозвался Билл, толком не поняв, о чем его спрашивают. Словно под гипнозом, он поднял руку и прижал открытую ладонь к почему-то горячему плечу. – А почему ты такой горячий? Я думал вы, вампиры, на ощупь холодные должны быть, – спросил шепотом Билл, продолжая поглаживать пальцами на удивление мягкую кожу.

– Это всё из-за крови, – хриплым, будто простуженным голосом отозвался Том. – У нас температура тела даже выше человеческой. Только когда голодные сильно, холодными становимся. Но до такого лучше не доводить, – Билл покивал понимающе, не отрываясь от своего занятия. – Ладошками посильнее надави, Сладкий. Можешь даже ногтями немного поцарапать. Так приятно… – почти проскулил вампир блаженно.

Билл гладил ладонями, лаская лопатки, поднимался выше, чуть разминая плечи. Нежно царапая, проводил ногтями параллельные позвоночнику линии. Он пришел в себя, в последний момент поняв, что собирается сделать, когда его губы были всего в паре миллиметров от так заворожившей спины. Немного испугавшись своего практически неконтролируемого порыва, Билл, вцепившись пальцами в одеяло для более надежного себясдерживания, отстранился, решительно пискнув:

– Мне домой пора! – то, что оказался лежащим на софе, да еще и придавленным сверху тяжело дышащим веревкоголовым, он сообразил только секунд через двадцать.

– Ага. Щас! – выдохнул Том, уставившись на его губы лихорадочно блестящими глазами.

Прикосновение было долгожданно-неожиданным. Билл вздрогнул, когда непереносимо горячие губы, по которым он успел соскучиться почти до смерти, накрыли его, немного дрожащие и отзывчивые. Тот поцелуй на крыльце его дома, не шел ни в какое сравнение с этим. В этот раз Билл совсем не боялся и наслаждался, каждым проникновением языка в его рот, каждым поглаживанием и покусыванием.

Том терся об него, урчал довольно и постоянно облизывал. Билл понятия не имел, что это можно делать столькими способами. Шею, например, можно лизать длинными тягучими прикосновениями. Скулу – короткими, заигрывающими. Губы – напористыми, требующими подчинения. А мочку уха – щекочущими, едва ощутимыми. И он совершенно не заметил когда и, главное, каким образом чужая рука проникла в его штаны. Пальцы сжались, ласково сдавливая самое чувствительное, самое интимное место на его теле. Билл задергался, зажмурился и перепугался дальше некуда от остроты ощущений.

– Том, нет… не надо, – просительно полупростонал, полупрошептал он.

– Почему? Сладкий, давай маленько… я ведь не обижу. Давай, а? – ответный шепот был горячим, прерывистым и ему хотелось подчиняться.

– Том. Нет, – твердо повторил Билл. По большему счету отдавая приказ себе, а не перевозбужденному вампиру, прижавшемуся к его телу.

– Хорошо, – согласился веревкоголовый, сбавляя напор. – Пока нет… Согласен?

– Д-да, – принял выдвинутое условие Билл, чуть замявшись.

– Черт, – издал совершенно не вяжущийся с ним, хнычущий звук, вампир. – Нафига ты так быстро согласился?! Поломался бы для порядка, и у меня появился бы повод тебя попереубеждать.

– Давай, ты меня завтра попереубеждаешь? – хихикнул Билл и заворочался, аккуратно выползая из-под тяжелого тела, разрывать контакт с которым не хотелось совершенно. – Мне на сегодня впечатлений для крепкого сна более чем достаточно. Да и поздно уже, так что…

– Пошли провожаться, – закончил за него Том, покорно поднимаясь с постели.

Провожались они долго. Быстро дойдя до дома и, не сговариваясь, спрятавшись за крыльцом, так чтобы видно их не было ниоткуда, целовались не меньше часа. Первым, как это ни странно, не выдержал вампир. Решительно взяв Билла за плечи, он практически подвел его к двери, причитая по дороге:

– Это черт знает что такое! Мне двести пятьдесят лет, а я чувствую себя прыщавым малолеткой, тискаясь с бойфрендом под крыльцом его дома до дьявольски болезненного стояка! У меня там уже скоро омертвение тканей начнется, а это, между прочим, чревато гангреной!

– У тебя не может быть никакого омертвения, ты же и так весь мертвый, – хихикнул Билл.

– И не нужно мне тут язвить, молодой человек! – тоном строгого школьного учителя приказал Том, рассмешив еще больше. – Сейчас кто-то дошутится, сгребу в охапку и утащу назад к себе домой… Кстати, завтра пораньше приходи, это я из дома среди дня выйти не могу, но тебе то такие подвиги под силу…

Пообещав, что будет у него сразу же, как рассветет, Билл, в порядке эксперимента, быстро лизнул вампира в шею и под возмущенно-задохнувшееся восклицание заскочил в дом. Ласточкой взлетел по лестнице, прокричав родителям, что ужинать не будет, ворвался в свою комнату, разделся, не включая свет, и, нырнув под одеяло, спрятал в подушке счастливое лицо. Скорее бы утро, так хочется пережить всё сегодняшнее снова…