Текст книги "Ультиматум (СИ)"

Автор книги: Romaria

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

7. Мне плохо, Том.

– У господина посла и его сына есть к тебе предложение, – сдержанно начал отец, глядя на меня в упор и предупреждая взглядом, чтобы я не смел показывать сейчас свой характер.

– Вообще-то, это не предложение, – нагло перебил отца пацан. Даже я не всегда себе это позволяю! – Это условие.

Скрипнув зубами от злости, я уставился на него. Вот какого черта, спрашивается, я на него тогда клюнул? Он же просто нереально раздражает. Мордочка у него, правда, ничего… симпатичная. Глаза очень красивые. Темно-серые. Странные, как будто пыльные. Непрозрачные совсем. Темные волосы с мелированной челкой. Стильный мальчик… Но наглый!

– И что же это за условие? – спрашиваю, высокомерно приподняв бровь и откидываясь на спинку стула. К черту предупреждение! Так разговаривать с собой я никому не позволю!

– Ты меня соблазнил? – ухмыляется. – Теперь, будь добр, за это отвечать.

– И кто это здесь кого соблазнил?! – рычу в бешенстве.

– А это не важно, дорогой. Я чистый невинный ребенок… несовершеннолетний. Не то что ты, – отец и посол смотрят на нас молча, не вмешиваясь в перепалку.

– Невинный?! Да ты хотя бы значение этого слова знаешь? – от ярости приподнимаюсь со стула.

– Сядь, – жестко одергивает меня. – Ты сейчас не в том положении, чтобы характер свой показывать.

От этих слов вся моя злость куда-то пропала. Меня объяло ледяное спокойствие. В игры играть со мной задумал, мальчишка? Мал еще, чтобы со мной справиться. Выпрямляю спину, садясь совершенно прямо. Приподнимаю голову и смотрю на него сверху вниз, с царским высокомерием во взгляде.

– И что у тебя за условие, мальчик?

– Я хочу тебя. Ну, не совсем тебя… сам ты мне не очень и интересен. Но мне скучно, поэтому ты будешь меня развлекать.

– И как ты себе это представляешь? Купишь мне накладной нос и рыжий парик? Так прости, это не прокатит. Я не клоун, – надо же какой у меня голос спокойный. Сам удивляюсь.

– Ну, зачем же все воспринимать так буквально? – хмыкает. – Ты будешь изображать роль моего парня. Выведешь меня в свет, так сказать. Покажешь клубы. Познакомишь со своими друзьями.

– А ничего что у меня уже есть парень? – вот теперь я действительно рад, что у меня есть Том.

– Да, я наслышан. Но где был твой парень, когда ты меня в той комнате зажимал?

– Тогда у меня еще его не было. Прости, но встреча с тобой должного впечатления не произвела. Моя жизнь продолжается.

– Да что ты? Избавься от него. В любовь играть продолжишь, когда Я от тебя устану.

– Ты перегибаешь палку, пацан, – почему-то мысль о расставании с Томом, подняла мою злость на невиданные ранее высоты. – Не так уж крепко ты меня и зацепил, чтобы диктовать такие условия.

– Это ты сейчас так говоришь, а если я пойду к прессе?..

– И с чем ты пойдешь? Свидетелем происшедшего был только твой отец. Получается ваше слово, против моего. А мне к тебе приставать незачем, – ухмыляюсь. Спасибо, папа! – У меня парень есть. И ты ему в подметки не годишься.

– Отец, – повышает голос. Надо же, разозлился. Я рад.

– Все будет так, как сказал мой сын, – начинает говорить посол. А я еще думал, что мальчишка ему правду сказать боится! Да он, похоже, вертит отцом как хочет. – Или вы выполняете наши условия, или скандал вам обеспечен.

– Давайте не будем горячиться, – ну наконец-то, папочка, а то я уже начал опасаться, что ты в кому впал. – О том, чтобы мой сын расстался со своим парнем и речи идти не может, – спасибо и на этом. – Но у меня есть встречное предложение. Как вы смотрите на то, чтобы пойти на компромисс? – что? Какой, к черту, компромисс? Выгнать их и забыть как страшный сон! – Ни чьим парнем Билл притворяться не будет. Но Питера под свою опеку он возьмет. Покажет ему клубы, познакомит с друзьями.

– Ну, уж нет! – взвился я. – Не собираюсь делать ничего подобного!

– Помолчи, – прикрикнул на меня отец. – Вас это устраивает?

– Нет! – зарычал Питер.

– Помолчи! – его отец. Сговорились, блин. – Полностью. Спасибо, что уделили нам свое время. О дальнейших встречах договоримся позже. До свидания. Питер, мы уходим.

С этими словами они ушли, а я, наконец, вскочил со стула.

– Какого черта ты это сделал?! – заорал я в ярости.

– Убавь громкость. Ты сам во всем виноват. Надо хоть иногда задумываться о последствиях своих поступков.

– Последствиях?! Да не было бы никаких последствий! Они ничего не смогли бы нам противопоставить. Ты сам прекрасно об этом знаешь. Наказать меня решил? Того, что ты мне парня завести приказал недостаточно? Ненавижу тебя!

Выбегаю из кабинета, громко хлопнув дверью. Черт! А еще более по-детски я себя вести не могу? Взлетаю по лестнице и врываюсь в свою комнату.

– Очень плохо? – с жалостью спрашивает Том, поднимаясь с кровати. Вот только его жалости мне сейчас и не хватало.

– Жалеешь меня? Не надо. За жалость тебе никто не заплатит, – едко выплевываю ему в лицо.

Какого дьявола я несу?! Он побледнел и, укоризненно взглянув на меня, вышел из комнаты, тихо закрыв дверь. Идиот! Я настоящий идиот. Том-то передо мной в чем провинился? Да он меня сегодня спас, практически, одним своим присутствием. Не будь его, все было бы намного хуже. Вот что мне теперь делать? Таскаться с этой мелкой гадостью как с хрустальным шаром? С друзьями его познакомь, по клубам поводи… А не слишком ли рано, такие забавы для такого МАЛЕНЬКОГО мальчика?! И сколько мы с ним будем в друзей играть? Пока я не сдохну, взорвавшись от злости? Как же он меня бесит! Такая наглость в таком нежном возрасте! А его отец? Ведет себя как тряпка, во всем ему потакая. Да и мой тоже хорош… «Как вы смотрите на то, чтобы пойти на компромисс?». Какой к черту может быть компромисс?! Не хочу я никаких компромиссов! Да эту дрянь вообще от общества изолировать нужно! Он же элементарно опасен!

Так. Все. Стоп. Надо успокоиться. А то я себя такими темпами до нервного срыва доведу. Оно мне надо? Было бы из-за чего так переживать. Мне еще перед Томом извиняться предстоит. Зря я все-таки на него наехал. Обидел незаслуженно.

У себя в комнате я просидел еще часа два, пытаясь успокоится. В себя приходить начал уже ближе к вечеру.

Вниз я спускался с намереньем извиниться перед всеми, кого обидел. Да и есть очень хочется… Подхожу к гостиной и слышу смех. Почему-то снова начинаю злиться. Мне тут, понимаешь, плохо, а они смеются. Захожу… Том и мама. Сидят рядышком на диване и оживленно обсуждают открытие какого-то приюта для животных. Как же она достала со своей благотворительностью! Курица.

– Что, опять собачек обсуждаете, милосердные вы мои, – начинаю, зло сощуривая глаза. – Ну, она понятно. Ее кроме обездоленных зверушек ничего в этой жизни больше не интересует. Но ты-то куда лезешь? Или понравиться решил? – в упор смотрю на Тома, он молчит.

– Билл! – потрясенно выдыхает мама.

– Что «Билл»? Скажешь, не так? Да ты вообще кроме своей благотворительности в этой жизни что-нибудь еще видишь?! О каком-то зверье беспокоишься, а о собственной семье позаботиться не можешь! – кричу, в ярости смахивая со столика вазу.

Мама вздрагивает от грохота, всхлипывает и быстро выходит из комнаты, зажав рот ладошкой. Твою мать! Такое чувство, будто я пнул пекинеса, мерзко и противно от самого себя, а удовлетворения никакого.

– Ты что творишь? Совсем с ума сошел? Да что с тобой такое происходит?! – ну вот, совсем замечательно… Отцу сказал, что ненавижу. Маму обидел. Теперь и Том разозлился. Я молодец!

– Мне плохо, Том, вот что со мной происходит! – говорю, ходя кругами по гостиной. – А все мое чертово упрямство! Вот что мне мешало согласиться с отцом и уехать куда-нибудь? Так нет же! Мы же гордые! Мы же не можем сбежать! Идиот! Вот объясни мне, какого черта я сейчас здесь делаю? Лучше бы я сразу уехал, как только он мне это предложил. В Париж, например. Или нет, лучше в Венецию. Я так люблю Венецию… больше всего на свете люблю именно этот город. Так хочу сейчас там оказаться.

– Ну, все. Завязывай себя жалеть, – хмуро посмотрев на меня, рыкнул он. – Поехали.

– Куда?

– А тебе не все равно?

Парень взял меня за руку и повел к своей машине. Запихнул на переднее сидение этого кошмара на колесах и захлопнул дверку. Красота! Мало того, что я привел в дом неизвестно кого, так я теперь еще с этим неизвестно кем неизвестно куда еду

8. Наша Венеция.

Ехали мы долго. Часа два, если не больше. Я даже не представлял, куда он меня везет. Когда машина остановилась, было уже почти темно. Вокруг лес. Домов нет. Машин нет. Людей нет. Мне вдруг стало очень страшно. Ну и куда он меня завез? В голову лезли всякие нехорошие картины, навеянные фильмами ужасов…

– Выходи, – резко бросает мне, выпрыгивая из машины.

– Нет, – черт! Голос-то как дрожит…

– Эй. Ты чего? Испугался, что ли? – спрашивает удивленно. А сам-то ты как думаешь? Завез неизвестно куда, ночью, еще и удивляется.

– Ничего я не испугался, – бурчу, выползая из убежища.

– Билл, я ничего плохого тебе не сделаю, – разговаривает как с маленьким ребёнком! Хотя, после сегодняшнего моего поведения, ничего удивительного в этом нет. – Я просто подумал, что тебе сейчас нужно уехать из дома. Пока ты окончательно со всеми не рассорился.

– А сюда зачем завез?

– Люблю это место, – пожимает плечами. – Это старый охотничий домик. Мы раньше летом с родителями сюда приезжали, – страх моментально пропал. Он в первый раз упоминал о своей жизни, и я затаил дыхание от любопытства. – Сейчас он, правда, обветшал совсем, но думаю ночь здесь провести можно. Пошли.

Подходим к дому, Том с трудом открывает покосившуюся дверь.

– Подожди. Тут где-то свечки должны быть… сейчас зажгу, – он ушел куда-то в темноту и пропал минут на десять; наконец вспыхнул свет, и Том, улыбаясь, вышел ко мне со свечкой в руках. – Проходи. Здесь вполне сносно. Правда, на второй этаж лучше не ходить… но это не так уж и важно.

Иду за ним, с любопытством оглядываясь по сторонам. Дом довольно большой и добротный, сделан по старинке из цельного бруса. Наверно, раньше здесь было здорово.

– Я посмотрел, – продолжает рассказывать. – Камин в порядке. Сейчас дров принесу, огонь разведем, сразу тепло станет.

Я сидел на старом матрасе, который он притащил со второго этажа, укутавшись в плед. Том растопил камин и сейчас старался пристроить на огонь чайник с водой, чтобы у нас был чай. У меня в животе от мысли о горячем чае отчаянно заурчало.

– А у тебя поесть ничего нет? – спрашиваю, вспомнив, что уже несколько часов голоден.

– Черт, – расстроено выдохну он. – А вот об этом я совсем не подумал. Ты подожди, в машине посмотрю, кажется, там что-то должно быть, – вернулся он через пару минут с одной шоколадкой в руке. – Прости. Больше ничего нет. Хочешь, вернемся в город?

– Нет. Не хочу.

Тихо потрескивали дрова. Воздух в комнате согрелся, и стало очень уютно. Мы сидели бок о бок на полу перед камином и пили чай с шоколадкой. Я не мог вспомнить, когда последний раз шоколад был настолько вкусным. Или мне так кажется, потому что Том рядом?

– Расскажешь, что случилось? – тихо спросил он, задумчиво глядя на огонь.

– Не знаю даже с чего начать, – почему-то в этот момент мне так захотелось пожаловаться. Вот чтобы утешали, гладили по головке и говорили, что все будет хорошо. – Наверно, все началось с того, что в жизни моих родителей случился Я. Знаешь, им ведь действительно все равно, что со мной происходит. Им просто на это плевать. Так всегда было. Отец вечно занят, у него постоянно эти бесконечные совещания, командировки, снова совещания. А мать… иногда мне кажется, что каких-нибудь малазийских зайцев она любит больше чем собственного сына, – ну и куда тебя несет, Билл? Злость снова накатывала, как лавина и остановиться я уже не мог. – Когда я маленьким был, так хотелось чтобы похвалили, чтобы гордились и видели какой замечательный у них сын. Я ведь учиться начал только на «отлично», чтобы они довольны были. С каждым новым достижением к ним бежал. А они… мама рассеянно улыбалась, даже не отрываясь от разговора по телефону о каком-то очередном благотворительном мероприятии, ты даже не представляешь, как я эти ее мероприятия ненавижу. А папа поступал еще проще, он давал мне деньги, хлопал по голове и, не оглядываясь, уходил на очередное очень важное совещание, – вытерев кулаком мокрые от злых слез щеки, я с недоумением посмотрел на ладонь. Черт, вот что я творю? Что сегодня за день-то такой, а?! – Ты прости. Тебе, наверное, противно на меня сейчас смотреть. Маленький, богатенький мальчик, которому в жизни все доставалось на блюдечке с золотой каемочкой… Все у него хорошо. Все у него есть. Другие только мечтать о такой жизни могут, а он еще и недоволен чем-то. Сидит тут, жалуется, какой он весь бедный и несчастный!

– Эй…

– Ты знаешь, – продолжил с отвращением к самому себе. – Я все понимаю. Кому-то приходится намного хуже, чем мне… но это МОЯ жизнь, и мне она не очень-то и нравится. Какого черта он меня сейчас воспитывать взялся? Раньше надо было воспитывать, когда мне это нужно было. А сейчас – все! Что вырастили, то и получите…

– Билл, хватит. Все хорошо, – прошептал Том мне прямо в ухо.

Вздрогнув, ведь даже как-то забыл, что он здесь сидит, резко обернулся к нему. Замер, уставившись в его глаза, которые сейчас находились очень близко от моих глаз. Том протянул руку и убрал упавшую мне на лицо прядь волос. Провел ладонью по моей щеке. Затаив дыхание, я потянулся к нему… Нежно. Это было так нежно. На секунду прикоснувшись к уголку моих губ своими губами, он отстранился. Посмотрел на меня и опять потянулся к моим губам. На этот раз поцелуй был более глубоким и страстным. Он исследовал языком мой рот, гладил меня по голове и прижимал к себе все крепче. А я расслабился в его объятиях, полностью ему подчиняясь.

Наконец оторвавшись от моих губ, он крепко меня обнял, притянув поближе к себе, и уткнулся лицом в мои волосы. Не знаю, сколько мы так сидели. Наверное, несколько часов. Мы не двигались и не разговаривали. Просто сидели рядом, молча обнявшись. Как уснул, я даже не заметил.

Разбудил меня легкий поцелуй в висок. Уже светало, камин погас, и в комнате было довольно холодно.

– Привет, – немного хриплым голосом поздоровался Том. – Ты как?

– Нормально. Истерик больше устраивать не собираюсь. Честно.

– Вот и хорошо, – тихо засмеялся он. – Пошли, я тебе покажу кое-что…

Я поднялся и с любопытством пошел за ним. Он открыл дверь и предложил мне выйти первым.

Это было невероятно красиво. Солнце только начало вставать, деревья стояли плотной стеной, и солнечные блики будто прошивали их, заставляя светиться, а между ними струился совсем тонкий ручеек, укутанный плотным туманом. У меня дыхание перехватило от вида этой тонкой туманной змейки.

– Ну, не Венеция, конечно… – смущенно улыбнулся Том, разведя руками.

– Ты не прав. Это Венеция. И, знаешь, она даже лучше чем та, в Италии, потому что это наша Венеция, – прошептал я, прижавшись спиной к его груди, в ответ он обнял меня за талию и уткнулся лицом мне в макушку.

Не знаю, сколько прошло времени, пока мы стояли обнявшись. Из состояния задумчивости меня вывел легкий поцелуй в шею. Я улыбнулся и склонил голову, подставляясь под ласку. Том тихонько засмеялся и, прихватив зубами мочку моего уха, легонько потянул.

– Том, – выдохнул я его имя и, повернувшись, прижался губами к его губам. Легко прикоснулся языком, зацепил колечко пирсинга. Сдавленно выдохнув, он углубил поцелуй, проникая языком в мой рот. Он вылизывал, гладил штангу в моем языке, притягивая меня все ближе и вжимаясь своим телом в мое.

– Хватит, – прошептал, наконец, он, отстраняясь и упираясь лбом в мой лоб. – Пора заканчивать, если мы хотим сегодня отсюда уехать.

– Не хочу уезжать, – простонал я.

– Я тоже, но нужно. Твои родители уже, наверное, с ума сходят. Закатил скандал и исчез в непонятном направлении. Хорошая картина вырисовывается.

– Чееерт, – хнычу, пряча лицо у него на груди. – А можно не напоминать мне о моем вчерашнем выступлении?

– Нельзя. Собирайся. Нужно ехать.

Возвращались мы в прекрасном расположении духа. Он такой молодец, что увез меня вчера из дома. Ради такого путешествия я даже согласен еще раз сесть в эту его кошмарную машину. Когда-нибудь. Не очень скоро.

Первое, что мы увидели, приехав, это чью-то незнакомую мне тачку, стоящую у самых ступеней.

– У нас гости? – удивляюсь. Интересно, кого это принесло?

Родители и гость находились в гостиной и пили чай. Твою мать!

– Что. Он. Здесь. Делает? – спрашиваю почти по слогам, зло косясь на нагло улыбающегося мне пацана.

– Ну что ты, Билли, разве ты не рад видеть своего лучшего друга? – спрашивает эта мелкая пакость. А тон-то какой приторный… убил бы! – Мы сегодня в клуб идем, забыл? Я за тобой в девять заеду. Давай без опозданий. Увидимся, дорогой.

Я даже слова вставить не успел, задохнувшись от ярости, как эта дрянь выплыла из гостиной, одарив меня напоследок ехидной усмешкой.

Как же приятно вернуться домой, мать твою!

9. Наваждение.

– Вот чего он ко мне привязался, а? Ему что, развлечься больше не с кем? Ну, так и я ему не развлечение! – уже полчаса мечусь по комнате, в ярости сшибая все на своем пути. Том лежит на кровати и смотрит на меня, посмеиваясь. – Вот что ты ржешь?! У меня горе, а он ржет как лошадь! – переключаю на него свой гнев.

– Ну, иди сюда, страдалец, пожалею.

Ныряю ему под бок и довольно улыбаюсь, получая поцелуй в макушку.

– Тооом… – тяну, с надеждой поднимая на него взгляд. – А ты пойдешь со мной сегодня? Мне моральная поддержка нужна. А то я ведь его убью…

– Конечно, пойду, – ласково гладит меня ладонью по щеке. Так приятно. – Не думаешь же ты, что я способен пропустить такое развлечение? – добавляет, разрушая весь эффект от сказанных ранее слов.

– Скотина.

– Я или Питер?

– Оба!

Улыбается и целует меня. Ласково. Нежно. Переходя легкими прикосновениями на щеки и подбородок. Вот, реально, скотина. Я тут злюсь, а он такой настрой сбивает…

– Сколько времени? – спрашиваю, нехотя отрываюсь от его губ и смотрю на часы. – Мне собираться нужно, – с сожалением выползаю из его объятий. Даже в этом чертов пацан виноват!

Если уж я вынужден делать то, чего мне делать категорически не хочется, то хотя бы делать это я буду так, как хочу именно я. Душ. Гардероб. Шмотки – шикарные. Очень узкие белые джинсы. Черная майка в обтяжку. Ботинки на толстой подошве. Широкий кожаный ремень. Короткая черная куртка. Черные кожаные митенки на руки. Широкая цепь на шею. Макияж яркий, агрессивный. Я доволен своим внешним видом.

Выхожу, Том смотрит на меня пару секунд: глаза темнеют, дыхание учащается.

– Черт, – шипит, подходя ко мне и притягивая за талию. – Кажется, я тоже начинаю ненавидеть этого твоего пацана. Может, ну его, никуда не пойдем? – шепчет, прихватывая зубами мочку моего уха.

– Нет уж, – отодвигаюсь, упираясь пальцами ему в грудь и высокомерно приподнимая бровь. – Ты ведь, кажется, не хотел пропустить развлечение?..

– Ты мне теперь долго это вспоминать будешь?

– Естественно!

– Злой ты, – горестно вздыхает и плетется к двери.

Выходим из дома, ОН уже ждет у своей машины, нетерпеливо посматривая на часы. А ведь он, правда, очень красивый… Черт! Билл, о чем ты думаешь?! Ты забыл, куда тебя это «красивый» в прошлый раз завело?

– А он куда собрался? – спрашивает, высокомерно тыкая пальцем в Тома. Для меня всю красоту мальчишки враз, будто ведром холодной воды смыло. – Он остается дома.

– Он, – говорит Том, выходя вперед, и слегка хмурится, глядя Питеру прямо в глаза. – Никуда своего парня одного отпускать не собирается. Либо вы едете со мной, либо вообще не едете. Это ясно?

И тут я увидел то, что привело меня в полный восторг. Пацан стушевался! Резко кивнув, он запрыгнул в свою машину и бросил нам, нетерпеливо постукивая пальцами по рулю.

– Вы едете?

– Нет, – заупрямился я. Надо окончательно вывести его из себя. Чтобы ему повторения сегодняшнего дня не захотелось. – Мы на своей машине поедем.

– Зачем? Так ведь проще…

– А это чтобы обратно мы могли сами уехать и не терпеть тебя дольше, чем необходимо.

Он пожал плечами и сорвался с места, резко нажав на газ. Я ухмылялся, Том смотрел на меня со смехом в глазах.

До места назначения доехали быстро. Пацан гнал, как сумасшедший, мне даже пришлось напрячься, чтобы не уступить ему. Друзья уже были на месте и ждали, заняв удобный столик на балконе второго этажа.

– Знакомьтесь, это Питер, – кривлюсь, произнося его имя. Алекс и София разглядывают его с любопытством. Представляю друзей, приземляясь рядом с уже успевшим сесть Томом. И тут эта сволочь мелкая опять меня удивила. Ослепительно улыбнувшись, он схватил Софию за руку и поцеловал запястье, глядя ей прямо в глаза. Подруга слегка покраснела и опустила взгляд. Это еще, мать вашу, что такое?!

– Билл, а ты не говорил, что он такой милый.

– Он не милый. Он несовершеннолетний!

– Ну, об этом мы уже наслышаны, – хихикает, косясь на Тома. А этот… этот… даже как его назвать не знаю! Сидит и лыбится, радуется, что опять меня из себя вывести удалось.

– Может, выпьем уже, а? – спрашивает Алекс, глядя на нас, как на цирковых зверюшек, с жалостью и недоумением.

– А ему нельзя. Он еще маленький, – говорю ехидно. Ведь понимаю же, что веду себя как последний кретин, но ничего с этим поделать не могу.

– Перестань, – вмешивается София, улыбаясь и поглядывая на мальчишку. – Мы сто лет никуда не ходили. Давайте просто повеселимся.

Я хотел было еще что-то вставить, но заткнулся, почувствовав пальцы Тома, ласково поглаживающие меня по пояснице. Скандалить сразу расхотелось. Хотелось жмуриться, жаться к нему и мурлыкать, как кот. Тут принесли наш заказ, и я, с благодарностью схватив бокал, осушил его залпом.

Музыка грохочет, пустых стаканов становится все больше, смех все громче. Том постоянно прикасается ко мне, сводя с ума. Хотя, если бы не он, пацана я бы прибил еще час назад. Он ехидничает, острит и не перестает флиртовать с Софией. Что злит больше всего, так это то, что подруга с удовольствием позволяет ему это делать.

Алекс исчез минут двадцать назад, и теперь мы сидим друг напротив дуга. Парочками. Двойное свидание какое-то, чтоб его.

…ммм. Том! Убери руку из-под моей футболки! Хватаю стакан с виски, тяну к губам. Чувствую мягкий захват пальцев на запястье. Слышу тихий голос.

– Тебе не хватит? – как завороженный ставлю стакан обратно на стол.

– Ооо, а какой у нас Билли, оказывается, мальчик послушный, – вот же гаденыш!

– Перестань, – мягкий упрек Софии, и ЭТОТ затыкается. Кажется, сейчас я понимаю его лучше, чем кого бы то ни было. Вот же черт! – А пошли, потанцуем. Это всех касается, – оглядывает нас, приподнимая бровь. По опыту знаю, лучше согласиться.

Тесно. Жарко. Тело пульсирует в такт грохочущей музыке. К спине прижимается Том, срывая крышу. Откидываюсь ему на грудь и начиню тереться об него всем телом. Слышу сдавленный стон. Чувствую впивающиеся в бока пальцы.

– Прекрати! – почти мольба.

– Ты сам это начал, – шепчу, поворачивая голову и зарываясь пальцами в его косички. Легко целую в губы и быстро отстраняюсь, продолжая танцевать. Поворачиваюсь к нему лицом, не переставая двигаться. Только для тебя. Я танцую только для тебя. Чувствую, как кто-то прижимается к моей спине… Том рычит и угрожающе скалится. Хватает меня за руку, тащит куда-то прочь из толпы двигающихся под музыку тел. Я безвольной куклой следую за ним, едва успевая перебирать ногами. Затолкнув меня в одну из VIP-комнат, он резко закрыл дверь на ключ. Я даже испугался, увидев выражение его глаз. Дернув за руку, прижимает к стене, вжимаясь в меня всем телом. Проводит рукой по лицу, глядя на меня мутными от желания глазами.

– Ты даже не представляешь, как я тебя сейчас хочу, – прошептал, наклоняясь и проводя языком по моей шее. Я выгнулся, сжимая в кулаках его рубашку. Как же хорошо… Чувствительный укус его зубов. Мой стон. Его мягкий горячий язык. Дрожь моего тела. Чувствую его пальцы на ремне моих джинсов и понимаю, что еще немного, и я не смогу остановиться.

– Нет, – шепчу ему в губы.

– Почему «нет»? – спрашивает и трется об меня бедрами. У меня от этих его движений голова закружилась. Собираю все свои силы и отталкиваю его. Смотрит с недоумением и обидой.

– Я хочу тебя, – говорю мягко, взяв в ладони его лицо. – Но не здесь. Можешь считать меня старомодным, но я не хочу, чтобы наш первый секс был в комнате какого-то клуба.

– Домой?

– Да, – улыбаюсь. – И прямо сейчас.

До машины мы добирались почти бегом.