Текст книги "Потому что никто не умер (СИ)"

Автор книги: Rollyness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Отец подошел к нему и положил на лоб прохладную ладонь. Рауль с благодарностью накрыл его руку своей, и с облегчением почувствовал, что кошмар отступает – теперь он видел только лазурную гладь Средиземного моря, и, хотя, где-то там, впереди был Джиджелли и кровь и порох, и страдания, вид морских волн успокаивал и убаюкивал.

Он проснулся когда в комнате уже был серый полумрак подступающего утра и понял, что все еще сжимает узкую ладонь – слишком узкую и нежную.

Рауль встряхнул головой, уверенный, что сон продолжается, потому что в кресле у его постели сидела Мэри. Тусклый свет камина едва очерчивал ее фигуру, но ошибиться он не мог.

–Вы кричали,– сказала она.– Я испугалась. С вами теперь все в порядке?

Он машинально кивнул и разжал стиснутые пальцы.

– Мне приснился кошмар,– объяснил он.– Простите, что я вас разбудил, мне казалось, что ваша комната далеко от моей.

– Не настолько далеко, – тихо сказала Мэри.– Я всегда слышу, когда вы не спите. Вы часто кричите.

– Простите,– покачал он головой.– После ранения мне постоянно снятся кошмары, не знаю уж почему. Завтра я прикажу приготовить для вас другую комнату, более спокойную. Я сейчас провожу вас. Простите меня.

– Не надо, – еще тише сказала она. – Я сама доберусь до своей комнаты. Спите, Рауль. Я вам снилась.

И, наклонившись, поцеловала его в лоб и беззвучно скользнула за дверь.

Второй раз он проснулся, когда солнце было уже высоко. События минувшей ночи казались сном. Он медленно оделся и вышел на улицу, все еще размышляя над тем, что произошло.

С той минуты, как ледяным февральским утром Рауль сумел самостоятельно дойти до порога своей спальни, отец и де Гиш, которые всегда относились друг к другу прохладно и слегка настороженно, казалось, заключили союз, единственной целью которого было найти как можно лучшие развлечения для Рауля.

Неугомонный де Гиш, отлученный от двора и своей принцессы, придумывал новые и новые забавы, отец с готовностью соглашался на них, чем немало пугал виконта, который привык к совершенно другому обхождению.

Единственный человек, который получал удовольствие от всех затей, был Себастьен, который наконец-то начал смеяться в полный голос и перестал прятаться.

Веселиться Бражелону не хотелось совершенно, но отказаться было невозможно – при взгляде на белоснежные теперь волосы отца его охватывало невыносимое чувство вины. Де Гиш же много и охотно смеялся днем, но порой выходил к завтраку совершенно бледный от бессонной ночи. Рауль знал, что тяготит друга отнюдь не погибшая карьера. Сам он был до неприличного спокоен – пережитая боль физическая почти вытеснила из памяти боль душевную. Иногда он вспоминал Луизу, как вспоминают любимую в детстве сказку – светло и печально. Если бы не постоянные ночные кошмары, можно было бы сказать, что он совершенно исцелился.

Поэтому когда месяц назад де Гиш радостно объявил, что на именины Рауля (которые тот не справлял последние десять лет, о чем де Гиш был прекрасно осведомлен) приедут пятнадцать человек включая не только старых армейских товарищей но и герцога Бэкингема, а отец немедленно приказал привести в порядок комнаты для гостей, Рауль только вздохнул и понадеялся, что грядущие торжества понравятся Себастьену – должен же быть хоть кто-то счастлив в этом доме. Сам он с большим удовольствием провел бы время с книгой в библиотеке.

Через какое-то время стало известно, что герцог не желает ехать до Блуа в компании одних только слуг и собирает себе в попутчики людей, которые виконту знакомы и приятны. Как сказал Бэкингем, англичане во Франции должны держаться большой группой – на всякий случай.

Так и получилось, что в конце мая в Бражелон нагрянула большая компания англичан и французов. Празднование было пышным и длилось неделю, часть гостей осталась еще на несколько дней.

Мэри нашлась в саду в компании де Гиша и мадам дю Бельер. Она улыбалась, но Рауль заметил темные круги вокруг ее глаз и излишнюю плавность движений.

– Мадмуазель,– поклонился он. – Я планирую небольшую прогулку по окрестностям. Окажите мне честь быть моей спутницей.

Она молча склонилась в поклоне.

– Далеко ли вы собрались? – де Гиш улыбался так, как будто наступило Рождество.

– До часовни и обратно, – холодно ответил Рауль, помогая Мэри сесть в седло.

– Эта прогулка весьма кстати, – заметила Мэри. – Я только что говорила господину де Гишу и сестре, что завтра я уеду домой, поэтому буду рада попрощаться с окрестностями.

– Тогда поедем дальней дорогой, – решил Рауль.

Они ехали молча, но как только замок скрылся из виду, Рауль повернулся к спутнице.

– Так вы уезжаете? Еще вчера вы не помышляли об отъезде.

– Что ж, все когда-то заканчивается, как закончились и эти золотые французские дни. Пора возвращаться в английский туман и хандру.

Он осадил коня.

– Простите меня за мое поведение. Я не должен был этого допускать.

– Вам не за что извиняться – никто не властен над своими снами.

– Да, но вы провели ночь в моей спальне.

Мэри покраснела.

– Это звучит куда более постыдно, чем было на самом деле. Я хотела уйти сразу же после того как вы успокоились, но…

– Но я не отпустил вас.

– Оставим этот разговор, сударь. Завтра я покину Францию и, наверное, навсегда.

Он посмотрел ей в глаза. Она снова покраснела, но взгляд не отвела.

– Неужели я настолько вам не безразличен?

– Неужели не понятно?!– почти выкрикнула она.

– Мэри, прошу вас, говорите прямо как тогда, в Лондоне, потому что я не обладаю достаточной проницательностью, особенно в разговоре с женщинами.

Она выпрямилась и почти надменно вздернула подбородок.

– Говорить прямо? Что ж извольте. Я сказала, что люблю вас. Я примчалась во Францию, едва узнав о том, что произошло с вами. Господи благослови графа де Гиша, писавшего мне такие подробные письма о вашем состоянии и герцога Бэкингема, который решил навестить вас лично и предложил мне свою компанию. Вы не любили меня тогда в Лондоне, я знаю, что ничего не изменилось за этот год. Вы поступили как мужчина, но я, я поступила как влюбленная женщина. Однако еще есть время все исправить – я уеду домой, король найдет мне жениха, который обвенчается и будет делить постель не со мной, а с моим титулом или, скорее всего, с милостью короля. Мне придется стать верной женой и выкинуть вас из памяти и мыслей. И я сделаю это, потому что иначе не смогу уважать себя. Вот и все, а теперь побеседуйте со мной о каких-нибудь милых пустяках и забудем все то, что я наговорила и особенно – то, что я сделала.

– О милых пустяках? После того, что вы сказали и особенно после того, что вы для меня сделали, вести с вами ничего не значащую светскую болтовню?.. Хорошего же вы обо мне мнения!

– Сударь…

– Мэри, выслушайте меня, – сказал он, чувствуя, что летит с горы.– Не буду оскорблять вас ложью – я не предлагаю вам любви, я не испытаю ее больше ни к одной женщине на свете, но я обещаю вам самую искреннюю дружбу какая только возможна между мужчиной и женщиной. Я предлагаю вам союз, основанный на уважении и признательности и, клянусь, я постараюсь стать достойным хотя бы части той любви, которую вы ко мне испытываете. Увы, я не лучшая партия, вы достойны куда большего, но обещаю, что венчаться и ложиться в постель буду именно с вами. Мне не нужен ваш титул, я обойдусь без королевских милостей. Просто держите меня за руку и отгоняйте дурные сны, большего я не прошу.

Он замолчал, страшась тех слов, которые услышит в ответ. Мэри тоже молчала, теребя в пальцах стебелек мяты.

– Вы делаете мне предложение, сударь? – наконец спросила она.

– Да.

– И вы обещаете заботиться обо мне? Уважать не только на словах, но и в делах?

– Всегда.

– Если вы говорите, значит, так и будет. Я верю вам, я отвечаю да. Я сделаю все, что бы вы были счастливы. Вот моя рука, сударь, мое сердце давно уже принадлежит вам.

И отвернувшись, внезапно всхлипнула.

– Что вами, мадмуазель?

– Я… я сняла его. Оставила в комнате. Никогда не снимала, а сейчас…

– О чем вы?

– Об алмазе, который должна была вам вернуть, если вы решите жениться во Франции…

– Он не стоит ваших слез, – искренне сказал Рауль, подавая ей платок.

Он поцеловал ее руку, думая о том, что иногда уважение и желание защитить стоят куда больше чем любовь, которой уже никогда не будет.

VIII

В кабинете Атоса ничего не изменилось с тех пор, как Д’Артаньян был здесь в последний раз. Граф де Ла Фер, завидев входящего гостя, поспешно встал с места и раскрыл объятия. Д’Артаньян поспешил к нему, удостоив Арамиса лишь краткого пренебрежительного взгляда.

Арамис сидел в тяжелом громоздком кресле, спиной к окну; несмотря на эту осторожность, Д’Артаньян с мрачной радостью заметил, что тот сильно постарел – последний год не прошел для него даром.

Обнявшись с Атосом, гасконец тяжело опустился в кресло, не заметив протянутой руки епископа.

– Как поживаете, старый друг?

Атос улыбнулся своей печальной улыбкой.

– Хуже чем мог бы, но куда лучше чем было. Как вы добрались? Я велел приготовить комнату, что бы вы могли отдохнуть с дороги – вы ведь выехали ночью и, должно быть, порядком устали. Дороги нынче тяжелы для нас.

– Тяжелые дороги, тяжелые времена… Я выехал в полночь. Пока ехал, я, как и вы, думал о том, что все приходит в упадок – лошади, дороги, нравы, люди… Однако, не все так плохо, если я могу видеть своих друзей и порадоваться их счастью. Вас можно поздравить, граф?

– Меня? – Атос рассмеялся – Рауля. Все поздравления к нему, я совершенно ни при чем. Меня поставили в известность, и на том спасибо.

– Так не вы улаживали этот брак?

Д’Артаньян был потрясен, и потрясение его только усилилось, когда Атос пожал плечами.

– Куда уж мне… Я только подписал брачный контракт и то с помощью Арамиса.

– Я всего лишь помог обойти некоторые казусы при его составлении и подписании,– пояснил Арамис со своей обычной снисходительной интонацией.

Д’Артаньян ничего на это не ответил и поспешил изменить тему разговора.

– Когда вы представите меня невесте? И кто она? При дворе говорят самые разные вещи и строят самые смелые предположения. Ваша соседка по поместью ходит совершенно расстроенной. Хотя, говоря по чести, никто и никогда не видел ее радостной.

– Вы знакомы. По крайней мере, мисс Грефтон утверждает, что в Лондоне не раз беседовала с вами.

– А! Маленькая мисс Мэри. Да, пожалуй, виконта можно поздравить – она красавица не только по английским меркам. Мы были знакомы с ее отцом, помните, Атос? Достойный был человек…

И гасконец пустился в воспоминания,– отчасти для того что бы вспомнить былое, а отчасти, чтобы не замечать пристально глядящего на него Арамиса.

– Погодите,– Атос положил руку ему на плечо, – Раз уж мы здесь, втроем, то кажется мне, нам есть о чем поговорить. По крайней мере, вам и Арамису.

– Вы всегда правы, Атос. Но на этот раз вы ошибаетесь, – Д’Артаньян усмехнулся своей тонкой язвительной улыбкой. – О чем я могу говорить с его святейшеством епископом Ваннским? Быть может, он преподаст мне несколько уроков иезуитских штучек? Или расскажет каково это – отправлять на верную смерть лучшего друга? А, я понял! Он объяснит мне как после всего этого явиться в дом, хозяин которого всегда был готов отдать свою жизнь за других, явиться на семейный праздник, как ни в чем не бывало! Прав ли я, господин епископ?

Арамис бесстрастно молчал, глядя в окно.

– Д’Артаньян,– тихо сказал Атос.– Неужели сейчас, на склоне лет, вы не находите для одного из нас иных слов? Неужели в вас не осталось ни ума, ни величия души, ни проницательности? Не заставляйте меня верить в это – не так уж много опор осталось у меня в этой жизни. Разувериться в ком-то из вас для меня все равно, что живьем лечь в могилу.

Гасконец отвернулся к стене, чтобы скрыть выражение лица.

– О том, что Портос скончался на корабле, королю донесли сразу же, как только моряки вернулись домой, вы ведь высадили большую часть команды в ближайшем порту, не правда ли, д’Эрбле? С ними вернулся корабельный лекарь, который рассказал, как именно умер Портос. Вы ведь не соизволили поставить меня в известность, не правда ли, Арамис? Вы знали, какой оценки заслуживает ваше поведение, вы струсили!

С Атосом я встретился только через несколько дней и каждый день до нашей встречи я молил Бога чтобы вас, господин епископ, прикончили так же подло как вы – нашего Портоса… А теперь вы, Атос, говорите мне, что надо быть добрым и милосердным. В молодости я бы вызвал вас на дуэль. Теперь же я просто прошу вас не говорить мне об этом.

– Это моя вина,– решительно сказал Атос.– Простите меня за то, что я не известил вас сразу. Я был уверен, что вы тоже получили известия от Арамиса и… и Рауль был очень плох.

– Я мог послать только одно письмо,– глухо сказал Арамис.– приходилось быть очень осторожным, меня трижды пытались убить. Я думал, что позже смогу объяснить Вам, в чем дело, хотя и не был уверен, что вы меня поймете – вы всегда были упрямы и пристрастны.

– Все мое упрямство не смогло бы заставить меня сделать, то, что сотворил наш кроткий аббат! Как могли вы вовлечь Портоса в свои подлые интриги и не подумать, во что это отольется ему! Как могли вы не подумать о провале! Как могли вы не пожертвовать собой ради него!

–Я бы отдал всю свою кровь до капли ради Портоса. И если есть моя вина в том деле, за которое вы меня сейчас отчитываете так только та, что я был слишком самонадеян и решил, что подобен Богу. Я забыл, что я простой смертный. Бог наказал меня. Боюсь, что слишком жестоко и слишком поздно.

– О, будьте спокойны! Божья кара, как и королевская, всегда справедлива и своевременна!

Арамис впервые посмотрел в глаза Д’Артаньяну.

– Королевская кара…Людовик… Не забывающий ошибок, неумолимый Людовик… Почему же он простил меня, Д’Артаньян? Почему я могу вернуться во Францию и дышать здесь спокойно, а, старый друг?

– Откуда же я, вздорный гасконский старик, могу знать, что происходит в голове одного из славнейших королей? Я и про свою-то дурную голову ничего не знаю, кроме того, что она пока еще сидит на моих плечах.

– Он не король!– крикнул Арамис.– Вы врете! Но меня вы не обманете! Петушитесь сколько угодно, ненавидьте меня, но мое прощение – ваша заслуга, я уверен в этом

– Будьте спокойны, Арамис, мой язык отсохнет раньше, чем я замолвлю за вас слово даже перед парижским гаменом! Вы того не стоите!

Арамис побледнел и встал. Д’Артаньян тоже поднялся и покраснел.

Атос взял шпагу из поставца и одним толчком отодвинул кресло так, что бы оно располагалось между спорящими.

Дверь открылась и вошел Портос, но ни Арамис, ни Д’Артаньян не заметили его появления. Атос с облегчением положил шпагу и улыбнулся вошедшему другу.

– Д’Артаньян приехал,– недоуменно пробасил Портос.– А почему он не зашел со мной поздороваться?

– Он спешил отомстить за вашу смерть,– усмехнулся Атос.

– Так надо ему сказать, что я жив! – заволновался Портос.– Из-за чего они ругаются?

Атос пожал плечами.

– Спорят, кто из них сильнее вас любит.

Портос поглядел на него, на Арамиса и Д’Артаньяна, ожесточенно пытающихся перекричать друг друга и разразился громоподобным хохотом.

Смех отрезвил их, они замолчали и оглянулись.

– Дьявол меня побери, Портос!-Д’Артаньян кинулся на шею гиганта,– сколько же я вас не видел!

– Да и я вас столько же! Дайте же на вас посмотреть, милый вы мой! Все хорошо в Испании, но вас там нет, и я скучаю.

И Портос вытер увлажнившиеся глаза.

– Из-за чего вы спорили? Я жив, Арамис вытребовал мне у испанского короля герцогский титул, мы тут собрались на свадьбу нашего Рауля, так из-за чего же вам спорить? Уж после того, что было, ругаться – Бога гневить.

– И я об этом же,– Атос тоже встал.– Нас всех господь уберег – кого от смерти, кого от худших вещей, так что же нам теперь делить, господа? Простите меня, Д’Артаньян, я невольно обрек вас на сомнения в нашем друге.

–И меня простите, – тихо сказал Арамис.– Я не мог рисковать. Наследником Портос назначил Бражелона, в первую очередь я написал Атосу, чтобы король не успел конфисковать его имущество.

– С королевскими чиновниками и впрямь славная свара вышла,– с удовольствием вспомнил Д’Артаньян.

Атос чуть заметно поморщился и Д’Артаньян поспешил сменить тему.

– Но как вы живете, Портос? Неужели теперь вы – испанец? Не могу в это поверить, просто не могу.

– Э, дорогой друг, что бы вы сказали, если бы узнали, что я не просто испанец!

–Неужели? Кто же вы, Портос? Я не узнаю вас, решительно не узнаю.

– Я теперь почетный испанец, гость испанского короля и герцог Д’Аламеда. – со вкусом произнес Портос,– Я принят ко двору и сказать по совести нахожу его более блестящим, чем двор этого подлого узурпатора, который едва не угробил нас с Арамисом. Там славные люди, не то, что здесь. А если бы вы видели мое поместье! Представьте себе, там павлины!

– Павлины? Не может быть! Эти птицы стоят целое состояние! Вы как всегда собираете в своем доме лучшее, Портос.

Портос чуть покраснел от удовольствия.

– Да, я всегда любил божьих тварей. У меня даже страусы есть. Приезжайте в гости, Д’Артаньян! А лучше – выходите в отставку и приезжайте навсегда! Мы славно проведем время!

– Охотно верю, – начал было Д’Артаньян, но стук в дверь прервал его слова.

– Рад видеть вас, капитан, – приветствовал Д’Артаньяна вошедший граф де Гиш.– Господин граф, – отрапортовал он.

– Я выполнил все поручения. С вашего разрешения, я присоединюсь к компании бездельников, как вы ее называете.

–Благодарю вас, граф, – тон Атоса был ледяным. – Хорошего времяпрепровождения.

Де Гиш учтиво поклонился и вышел, оставив Д’Артаньяна ошеломленно смотреть на дверь.

–Де Гиш?– спросил он у Атоса, который утвердительно кивнул. – Де Гиш у вас на посылках?

– По доброй воле, – уточнил Атос.

– По доброй воле? Сын де Граммона? Решительно, я ничего не понимаю.

– Тут и понимать нечего. К Раулю на свадьбу собирается вся провинция и добрая часть Парижа и Лондона, так что у меня сейчас на посылках все, кто способен держаться в седле. Де Гиш был настолько наивен, что решил, будто я откажусь от его помощи из вежливости, за что и поплатился. Однако, господа, пора к столу.

IX

По принятому в этой провинции обычаю свадьбы играли с самого раннего утра, и когда Д’Артаньян вскочил с постели – как обычно с первым лучом солнца, весь дом был уже на ногах. Окончив утренний туалет, Д’Артаньян, глубоко вздохнув, постучал в комнату Арамиса, которая открылась словно сама собой.

Арамис, уже совершенно одетый и причесанный, разглядывал суету во дворе.

– Доброе утро, Д’Артаньян. Как спалось?

– Великолепно. У меня есть один вопрос к вам. Всего один.

Арамис медленно повернулся.

– Кажется, я знаю, что за вопрос. Можете не озвучивать его. Я бы просто не жил, вот и все. От меня осталась бы оболочка, которая ходила бы и разговаривала, но меня бы в ней не было. Вы ведь об этом хотели меня спросить?

Д’Артаньян кивнул и, чувствуя, что не может говорить, протянул руку Арамису.

– Видите ли, Д’Артаньян, – спокойно сказал Арамис, пожимая его руку. – Мы с вами часто не ладили и порой наши нелады пагубно сказывались на наших друзьях и наших делах. Но знали бы вы, как я любил вас все эти годы! Только ничего не отвечайте, иначе мы будем похожи на престарелых сварливых супругов, которыми внезапно овладела нежность.

Д’Артаньян рассмеялся против силы.

– Я слышу шаги Портоса, – заметил он, чтобы не молчать.

Арамис кивнул.

– Он переживает из-за подарка, наверняка всю ночь не спал.

– Так оно и было! – подтвердил Портос, великолепный в своем новом камзоле, зайдя в комнату.

Д’Артаньян заметил благодарный взгляд, брошенный Арамисом в сторону Портоса.

– Вы? Что же произошло?

–Видите ли, друг мой, когда делаешь подарок на такое значительное событие, надо предусмотреть все тонкости. Признаюсь, я не очень тесно общался с виконтом и совсем не знаю невесту, поэтому не могу не думать – вдруг мой подарок не понравится? Я буду чувствовать себя до крайности неловко.

– Не переживайте. Я могу сказать, что знаю Бражелона едва ли не лучше, чем Атоса. Он весьма благодарный и воспитанный человек, поэтому примет с уважением любой ваш дар.

– Да, но его жена?

– Дорогой Портос, очевидно, что она обладает теми же достоинствами – не забывайте, он сам ее выбрал.

– Это меня успокаивает, – задумчиво пробормотал Портос и сделал деликатную, едва заметную, попытку вытеснить Д’Артаньяна из комнаты.

Д’Артаньян покачнулся, но устоял на ногах.

– Что это вы затеяли, друг мой? – удивленно спросил он.

– Это все Атос. Я встретил его по дороге сюда и он попросил вытолкать вас от Арамиса, сказав, что доругаться вы сможете и после свадьбы.

– Мы уже все выяснили, – поспешил заметить Арамис.– Кстати, Д’Артаньян, что дарите вы?

– Я? Пообещайте, что не скажете Атосу.

Портос и Арамис переглянулись со странным выражением на лицах.

– Он один из нас, – произнес Арамис.

– Да, мы снова в одной лодке.

– О чем это вы?

– Не обращайте внимания. Я все разузнал, Д’Артаньян. По принятому здесь обычаю подарки отдаются шаферу, вы его хорошо знаете, это де Гиш. Он обязуется хранить их и не рассказывать о них до тех пор, когда, после венчания, танцев и ужина, не начнется обряд вручения даров. После этого молодые уходят в опочивальню, а остальные продолжают веселиться.

– Зачем вы мне это говорите?

– Видите в окне белый шатер? Его соорудили специально для торжества. Если осторожно выбраться из него, то можно незамеченным пробраться вон до тех деревьев, которые вместе с кустами образуют своеобразное укрытие. Там вы и спрячетесь.

Д’Артаньян начал что-то подозревать.

– Так вы тоже?..

– Чшшш, – произнес Портос. – Ни слова Атосу.

– Ни слова Атосу о чем? – уточнил Атос, появившийся на пороге. Портос только крякнул.

– Как вы, однако, бесшумно ходите, друг мой!

Арамис тем временем скорчил болезненную гримасу.

– Камень в почке дает о себе знать. Не хотелось бы портить вам праздник.

–Думаю, я найду для вас место в одной из карет.

– Ни в коем случае! Я буду на коне.

Атос глубоко вздохнул.

– Хорошо, но если почувствуете себя хуже – сразу говорите мне. Господа, жду вас через пять минут во дворе – пора ехать.

– Удалось! – торжествующе заметил Арамис, когда Атос ушел. – Пойдемте, господа. Судя по всему наш граф изрядно нервничает, а когда он нервничает, остальным тоже неспокойно.

Атос же направился в комнаты сына.

– Вы готовы?– непривычно мягко спросил он.– Вам ведь уже пора.

Рауль надел светлый, шитый серебром плащ.

– Да.

Атос внимательно на него посмотрел.

– Нервничаете?

Рауль пожал плечами.

– Пожалуй, что и нет. Странно, да?

– Это хорошо. Это значит, что вы не повторите моих ошибок.

– Что ж, буду совершать свои, – усмехнулся Рауль, – И все же, отец, скажите мне хотя бы сейчас – почему?

Атос рывком закрыл дверь.

– Вы имеете в виду, почему не Луиза?

Виконт молча кивнул.

– Видите ли, дорогой мой, если бы вы были так влюблены, как вам казалось, вы бы не спрашивали моего разрешения. Идемте, виконт, нельзя заставлять невесту ждать.

С помоста, на котором сидели новобрачные, был хорошо виден весь богато убранный зал. Рауль рассеянно скользил взглядом по пирующим, когда Мэри осторожно коснулась его руки.

– Милорд?

– Да, мадам?

– Кто эта женщина в плотной вуали возле вашего отца? Я ее раньше не видела.

Рауль вгляделся в стройную фигуру в сером платье, глубоко вдохнул и выпил вина прежде чем ответить.

– О, мадам, не беспокойтесь. Вряд ли вы увидите ее снова.

– Но все же?

– Это моя родственница. Она очень давно покинула Францию. Прошло десять лет, с тех пор как я видел ее в последний раз, – произнес он, отмечая про себя, что Мэри очень бледна.

– Она даже не подошла к вам.

– Что поделать, мы ведь были близко знакомы всего год… да, год в общей сложности. Не больше.

Он поднял бокал, намереваясь произнести тост и изменить направление разговора, но вместо этого резко поставил его на стол и быстро вытащил из кармана небольшой флакон.

– Дышите, мадам, дышите как можно глубже.

После второго вдоха Мэри заметно порозовела и заулыбалась.

– Вы носите с собой нюхательную соль?

– Обычно нет, но когда я увидел ваше платье, понял, что стоит вооружиться. Оно слишком тяжелое и тесное.

Мэри улыбнулась и любовно разгладила шитую серебром и жемчугом ткань.

– И красивое.

– Не могу спорить, – начал Рауль, но тут из толпы возник де Гиш, торопливо осушивший бокал Рауля.

– Готов спорить на что угодно, это была герцогиня де Шеврез! Просто невероятно!

– Невероятно? – рассеянно спросил Рауль. – Что же вас удивляет?

– Но ведь она считается умершей! Или совершенно разоренной, что одно и то же.

– Видимо, она решила, что это не повод. Но вы ведь не все новости рассказали?

Де Гиш помолчал, но было видно, что внутри него идет тяжелая внутренняя борьба.

– Она преподнесла в дар изумительной красоты сапфировый набор – кольцо и серьги. Признаться, еще не видел камней такой чистой воды. На кольце небольшая царапина, но она его не портит.

– Довольно, – рассмеялся Рауль.– Не портите моей жене сюрприз, она так ждет момента оглашения подарков.

– О, прошу прощения, мадам, – де Гиш отвесил поклон. – Поверьте на слово, я выдал только одну стотысячную часть ожидающих вас сокровищ. Все еще впереди. С вашего разрешения я откланяюсь.

– Граф, прошу вас, найдите мою сестру, я потеряла ее из виду, – смеясь, попросила Мэри.

– Уже лечу, – де Гиш устремился прочь из шатра.

– Мадам, – Рауль обернулся к жене. – Скажите правду – у вас в роду были мнимые смерти, возвращения с того света, жизнь под чужим именем?

Она ненадолго задумалась.

– Нет, милорд. Все очень скучно и крайне благопристойно.

– Слава богу! – Он поднял бокал. – За вас, мадам!

Де Гиш нашел маркизу дю Бельер почти сразу же – она прогуливалась в парке.

– А, мой верный боевой товарищ, – улыбнулась маркиза, протягивая руку де Гишу.– Вы тоже решили подышать свежим воздухом?

– Всего лишь на несколько минут, маркиза. Праздник еще не закончился.

– Да, и могу сказать, что он удался, не правда ли?

– Несомненно. Вот удобная скамейка, присядем же и побеседуем.

Маркиза дю Бельер с удобством расположилась на дерновой скамье.

– Ах, бедная я, бедная наивная вдова, – насмешливо произнесла она, разглядывая де Гиша поверх кружевного, шитого золотом, веера.

– Вы, мадам? Но почему же?..

Маркиза с треском сложила веер.

– Вначале я думала, что вы пытаетесь ухаживать за моей сестрой, потом – что вы волочитесь за мной. Не скрою, ваше внимание мне льстило. Но каково же было мое удивление, когда я поняла, что ваше честолюбие простирается куда дальше. Примите мои поздравления, граф, это было ловко.

Де Гиш состроил удивленное лицо.

– О чем вы?

Она кивнула в сторону шатра.

–О cвадьбе моей сестры и вашего лучшего друга, разумеется.

– Вы преувеличиваете мое могущество, – заверил де Гиш.– Все, что требовалось от меня – добиться, что бы они с мисс Грефтон, ах, простите, мадам де Бражелон, встретились еще раз. Она была в Лондоне, он в Блуа, нужно было всего лишь изобрести достойный повод для их встречи и договориться с Бэкингемом о том, что он найдет предлог пригласить сюда и вас и ее, и с мисс Стюарт о том, что король пока что не будет искать жениха для мадмуазель Грефтон. Всего-то десяток писем и три месяца времени.

–Но если бы ваш план не сработал?

–Что ж, мы бы прекрасно провели время. Но признаюсь вам честно, и в таком случае я бы не оставлял попыток.

–Вот как? Почему же?

– Я мог бы привести вам тысячу причин, но вы устанете их слушать. Я скажу только, что Рауль мой лучший друг, почти мой брат, и он из тех людей, которые никогда не думают о себе. Я был обязан что-то предпринять, и мне удалось. В конце концов, в чем еще заключается дружба? Не хватало еще, что бы человек таких дарований погиб в деревенской глуши.

– Пожалуй, с вами стоит дружить, – задумчиво произнесла маркиза, поднимаясь.– Страшно представить, на что вы способны в качестве врага.

– Прошу, не говорите никому о моей скромной роли, – де Гиш сложил руки в умоляющем жесте. – Мне почти удалось сохранить свое участие в тайне.

– Почти?

– Да, граф де Ла Фер все понял.

– Что же он?– весело поинтересовалась маркиза.– Рассердился?

– Если бы! – вздохнул де Гиш.– по его словам, я так желал этого брака, что обязан довести дело до конца.

– И?

– Месяц я был его посыльным и курьером, а так же заменял управляющего когда у того были срочные дела. Одним словом, теперь я понимаю, почему Бражелон настолько дисциплинирован.

Маркиза засмеялась, потом протянула руку де Гишу и они вернулись к праздничному столу.

К этому моменту гости разделились на группы в каждой из которых шел свой разговор.

Де Гиш подошел к компании где были герцог д’Аламеда и капитан мушкетеров. Там было весело.

– А я говорю-ветер был западный!– рявкнул Д’ Артаньян, со стуком поставив кубок на стол.– Он дул в правую щеку!

– Северный! – не менее громко отчеканил Рауль, сложив на груди руки.– И точка. А потом пошел дождь!

– Какой дождь?! Вы с ума сошли? Дождь в декабре месяце, вот так славно!

– Рауль прав,– подтвердил де Гиш.– Дождь был сильнейший и едва не расстроил планы принца. Мы до нитки промокли, я это точно помню.

– Не было дождя, – упрямо повторил Д’ Артаньян – и быть не могло.

– Был!!

– Нет!!!

– Погодите господа, – вмешался Арамис,– про какую именно битву вы говорите?

Рауль и Д’Артаньян растерянно переглянулись.

– Про Франш-Конте!-пожал плечами Д’ Артаньян

– Да нет же, про Дюны! – воскликнул Рауль.

– Как? – произнес Портос. – Разве не про Ла – Рошель?

– Давайте за это выпьем,– Бекингем радостно наполнил кубки.

– Простите, герцог,– решился обратиться к Портосу Бекингем, – но не могу выразить свое восхищение вашей силой, вашей энергией и бодростью. Да и все это тем более удивительно, что всего лишь полгода назад вас считали умершим и были даже свидетели вашей смерти, наперебой описывающие вашу кончину.

Портос приосанился и расправил усы.

– Мою кончину? Ха! Да попадись мне в руки хоть один из этих врунишек, я бы его славно вздул! Мою кончину! Да, признаюсь, меня порядком помяло в той проклятой пещере и если бы не рыбаки, которые были со мной рядом в момент взрыва, возможно, я бы там и остался. Но они помогли мне выбраться, хотя мои ноги были почти раздроблены. Представьте себе, господа, меня одного несли трое дюжих бретонцев! Но в себя я пришел очень скоро, а на корабле, Арамиc, разумеется, позаботился обо мне. Он дал мне какое-то чудодейственное зелье, и я заснул как младенец! Вы не поверите, друзья мои, там было всего полстакана, а мне хватило для того, что бы почти неделю проспать! Разумеется, эти идиоты-гвардейцы, которые пытались нас захватить, (будто можно доверить такое дело растяпам, которые не в состоянии и свечу от яблока отличить) поверили в мою смерть! Глупцы! В Испании я проснулся, как ни в чем ни бывало!