Текст книги "Ничего не кончилось (СИ)"

Автор книги: RoksenBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Я возненавидел её, но кто сказал, что это помешало мне её желать ==========

День не задался с самого утра. Сначала Джинни в очередной раз устроила скандал и закрылась в своей спальне, хлопнув дверью. Уже не в первый раз за нашей ссорой наблюдали сыновья, Джеймс и Альбус, выглядывавшие из-за двери своей комнаты. Я сразу задумался, что, пожалуй, стоит опять отправить их в Нору. В зеркале я давно вижу уставшего от жизни мужчину с все тем же шрамом, только теперь без очков. Вид не самый лучший – с такой жизнью недалеко и до внешности Грозного глаза.

А теперь ещё и Малфой, который заметил, как я в очередной раз наблюдаю на заседании Визенгамота за тем, как солнечные лучи проходят сквозь пряди волос Гермионы, что были выпущены из строгой прически – выплюнул мне в лицо неожиданную новость, которую узнал в чьей-то постели. Как он мог узнать про это?

Я решил найти Гермиону и узнать всё у неё, потому что только мы с ней и знали эту историю от начала и до конца. Она – потому что всё помнит; я – потому что видел себя со стороны.

Но бывшая подруга даже не остановилась, когда я позвал ее. Пришлось, как мальчишке, догонять и настаивать на разговоре.

Гермиона. Стой! – я стремительно приближался к шагающей к лифту бывшей подруге, чья бежевая мантия висела на локте. – Нам надо поговорить.

– Гарри. Давай позже? – она определенно не собиралась останавливаться и общаться со мной, человеком, презирающим её. Она решительно шла вперед. – Мне нужно идти.

– Нет. Сейчас, черт возьми, – я был раздражен ее невниманием, схватил ее за локоть, обернутый шелковой тканью пиджака и крепко сжал. – Мы поговорим прямо сейчас.

– Гарри, отпусти, – Гермиона пыталась, не привлекая внимания, вырвать локоть из жесткой хватки. – Ты делаешь мне больно.

– Ге-р-р-миона, – я был зол и не собирался отпускать пленную, но она была слишком упертой.

Сцена начала привлекать внимание. Многие потом рассказывали, что это было похоже на перетягивание каната. Туда-сюда. Рывок. Треск. Падение. Я быстро посмотрел на замерших сотрудников Министерства, и все снова занялись обычной рабочей рутиной.

Гермиона раскинулась на полу Атриума, старательно прикрывая голые ноги. Но мой взгляд сфокусировался на туфлях, в которые были обуты ее маленькие ступни. Опомнившись, я рывком поставил ее на ноги, но уйти не дал.

– Посмотри, что ты устроила.

– Я устроила? Зачем пиджак было рвать? – недоуменно спрашивала она, поднимая рукав.

– Примени палочку, мы же оба знаем, как хорошо ты умеешь ею пользоваться.

Вот он я, настоящий Гриффиндорский лев. Ничего не забываю, ничего не прощаю. Много раз Гермиона просила прощения за свой поступок. Уговаривала, приводила доводы, молила, унижалась, но все было тщетно.

Я слишком долго сходил с ума, не мог понять, какие сны реальность, а какие – моя больная фантазия о жене лучшего друга. Теперь нарушенная психика – войной и предательством той, кому доверял больше всех – не позволяла мне внимать голосу разума в отношении Гермионы.

– Идем, – я взял ее ладонь и повел по бесконечному лабиринту Министерства, не обращая внимания на мимо пробегающих сотрудников. Я старался смотреть прямо перед собой в поисках места для разговора, но взгляд постоянно опускался к ногам, уже давно не подруги.

– Как можно в них передвигаться? – спросил я. Мой член, который привычно дернулся в присутствии Гермионы, стал каменным, как только я представил ее, одетую только в одни эти чертовы туфли.

– Отлично, – сказала она, не поворачивая головы, – …если бы ты не тянул так сильно.

Я поднял голову, завершая созерцание обуви, и, заметив нужную дверь, резко свернул направо.

– Гарри, полегче… – мы прошли в маленький кабинет, который я тут же закрыл «Коллопортусом». – Чей это кабинет?

– Не знаю… Ты трахалась с Малфоем? – вот так, с места в карьер. Никакой прелюдии, сразу к делу. Я вопросительно смотрел в широко открывшиеся глаза. Только вот чему она удивлялась? Что я мог такое предположить или что я об этом знаю?

– Что…? Что…? Да как… С чего… – Гермиона задыхалась.

– Он все знает. И очень недвусмысленно намекнул, что узнал об этом в постели, – я сжимал кулаки. Мысль о том, что Гермиона все рассказала хорьку… злила. Но мысль, что она трахалась с ним… будила во мне зверя.

Сны о ней были реальными и подробными. Когда я все узнал, мы оба уже были связаны с Уизли. И голод, пропитанный сновидениями по предательнице, так и остался неутоленным. И это заставляло ненавидеть ее, стоявшую передо мной , прижимая ладони к раскрасневшимся щекам, сильнее всего. – Гермиона! Отвечай! Ты ему рассказала?!

– Нет! Нет! Гарри, я бы не стала! Я на такое не способна, – оправдывалась она.

– Я знаю, на что ты способна, – я подошел вплотную и чувствовал себя извращенцем, потому что член до сих пор не мог расслабиться. Гнев превращался в животную похоть.

Гермиона быстро опустила взгляд вниз, в ту точку, где наши тела соприкасались – очевидно, заметив очевидную проблему.

– Откуда он может знать? Кто еще в курсе? Ты всем подтирала память. Так ведь?

– На Гриффиндоре. Остальные не представляли… опасности.

– Но то, что мы трахались, знали только мы с тобой, – сказал я шепотом, а мои руки уже сжимали её талию.

– А вот это чушь, – она сбросила мои руки и пошла к закрытой двери. – Мы не особо-то скрывались. Совокуплялись, как животные по всему замку.

Я слишком ярко помнил сны о Хогвартсе, где они действительно искали любую свободную нишу, чтобы соединить свои тела. Я старался убить чувства к Гермионе, но они, примешиваясь к похоти, рвались наружу, и сдерживаться мало помогали законы морали и семейные ценности.

Одно привычное движение руки, и Гермиона прижата к закрытой двери. Я накрыл ее губы и терзал до тех пор, пока она не прекратила сопротивляться и не застонала. Этот звук, что так часто слышал он во сне, сорвал мне крышу.

В присутствии Гермионы как яд по всему телу расползалась похоть. Это сводило меня с ума на протяжении одиннадцати лет. И если раньше я винил только себя или осколок души Волдеморта, то знание того, что она сделала однажды, привело к непоправимым последствиям. Я возненавидел её. Но кто сказал, что это помешало мне её хотеть.

Я прижался к ней всем телом и обхватил голову двумя руками, оттягивая волосы. Я долго ласкал её губы, пока в шелковой глубине рта наши языки не начали сладкий поединок. Гермиона и не думала вырываться, это было удивительно, особенно после всех злых слов, что были мною сказаны. Оторвавшись от приятного занятия, я спросил:

– Ты хочешь меня?

– Очень хочу, Гарри. Я всегда буду тебя хотеть, – прошептала Гермиона, и в карих глазах вспыхнула искра, которой я не мог найти объяснения.

– Повтори, что ты сказала? – прошептал я, не отрывая от нее взгляда.

–Я всегда буду тебя хотеть.

Вспышка образа, и я вспомнил: я слышал эти слова в одном из снов, она уже говорила это когда-то в прошлой жизни, когда я был другим человеком, когда я любил её.

Ты же вспомнила да? – я сильнее сжал ей волосы и запрокинул голову назад, – отвечай! Вспомнила?

– Да, да. Это было в ванной старост когда… – говорила она сдавленно.

– А вот я не помню! Ни черта не помню. Знаешь, каково это знать, но не помнить!

– Прости меня, прости. Гарри мне больно! – волшебница начала вырываться, но я только вернул её голову в исходное положение, облегчая боль, но волосы так и не отпустил.

– Отлично. Помни о том, что ты сделала, пока я буду тебя трахать. Потому что теперь меня ничто не остановит, даже твоя боль. Когда-то ты сама о ней молила, – зарычал я и поцеловал её, терзая губы и наказывая за всё. За её поступок, за моё к ней желание, за несчастливую судьбу.

Моя рука продолжала сжимать волосы и строгой прически, как не бывало. Другая рука опустилась вниз и погладила грудь сквозь ткань её кремовой блузки.

– Гарри, пожалуйста, – простонала Гермиона, когда наконец я усилил давление на плоть и сильнее вжался членом в её промежность. Даже боль не смогла уменьшить ее желание.

Я оторвался, наконец, от губ и посмотрел, как даже сквозь два слоя ткани проступают торчащие от возбуждения соски.

– Мне всегда было интересно… Расстегни, – попросил я. Не хотелось бы снова рвать на ней одежду, пусть лучше сама разденется.

Я очень внимательно наблюдал, как медленно раздвигались в разные стороны края блузки, открывая вид на кружевной белый бюстгальтер, но долго не выдержал и просто опустил чашечки вниз, выпуская наружу плоть с розовыми вершинами.

– Один в один, – прошептал я и немедленно принялся лизать и втягивать в рот соски. Я старался запомнить каждую деталь груди идеальной формы, не изменившейся со времен школы. Мои руки же стягивали с неё строгую министерскую юбку.

– Я видел всё, видел твое тело, но совершенно не знал, каково оно на вкус. Раньше я только смотрел. Больше наблюдать я не намерен.

– Не наблюдай, бери…

Гермиона выгибалась и сладко постанывала. Эти звуки мне были слишком хорошо знакомы.

– Всё, всё снимай, – сказал я, поглаживая и разминая её прохладные ягодицы.

Но Гермиона, словно получив команду, быстро опустилась передо мной на колени. Добравшись до вожделенного объекта, она долго на него смотрела, так что он начал подрагивать от напряжения. Я, сгорая от нетерпения, в секунду достал палочку, трансфигурировал из стола кровать и оставил нас без одежды. Только туфли так и остались на ней.

Я повалил Гермиону на кровать и провел руками по её худому обнаженному телу, такому же какое видел в грязных снах. Наблюдал, как она выгибалась, чуть раскрывая бедра в стороны. Добравшись до туфель, мои руки очертили их форму.

– Всегда носи их, когда захочешь меня, – сказал я и поднял её ноги вверх так, чтобы они были рядом с моим лицом. Легко поцеловав лодыжку, я направил член к заветному входу. Посмотрев ей в глаза, я увидел там отражение своего желания, своей похоти, это заставило меня зарычать и рывком вогнать член до самого основания, чувствуя, как плотно облегает меня её горячая плоть.

Она закричала, а я…

– Мерлин, Герм.

Никаких воспоминаний о том, что такое уже было, но ощущение правильности происходящего заполнило меня до самого сердца. Её глаза наполнялись слезами, а рот открывался и закрывался, словно ей не хватало воздуха.

– Да… да…

Вся та любовь, что я пытался искоренить в себе, вернулась с новой силой, потому что на самом деле ничего не кончилось. И это меня вывело из себя больше всего. Как она могла?

– Как ты могла лишить нас этого? – прорычал я, но она не слушала, словно находилась не здесь, только бормотала, руки безвольно лежали вдоль тела.

– Гарри… Гарри…

Я держал её ноги и размеренно двигался то вперед, то назад. Гермиона посмотрела на меня, ее руки поднялись и, обхватив груди, начали ласкать их. Та пустота, в которую превратилась моя жизнь наконец заполнялась. Но я хотел большего. Я хотел забыться, поэтому просто заниматься любовью, медленно и нежно, мне было мало. Я хотел именно трахать.

Я положил её ноги себе на плечи и начал двигаться быстрее и жестче, проникая членом на всю длину, заполняя её и вызывая вскрики на каждом толчке. Пару минут спустя я соскучился по её солёным от слёз и крови губам, широко раздвинул бедра Грейнджер и накрыл её тело, вжимая в матрас и впиваясь в наполненный криками и стонами рот.

Она обняла меня за шею, а я начал двигаться быстрее. Ещё быстрее, и вот её бедра приходят в движение навстречу мне, и мы сталкиваемся в одной точке, не разрывая взглядов. Кудрявые волосы подпрыгивают в такт судорогам, а губы раскрываются, чтобы произнести:

– Да, Да. Пожалуйста. Быстрее.

Как только она закрыла от удовольствия глаза, я начал рычать, сопровождая словом каждый свой толчок.

– Смотри. На. Меня. Чувствуй. Это.

Её колени согнулись и сжали мне бока, и она застонала все громче:

– А-а-а Гарри, еще немно-ого

Давая желаемое, я начал яростно двигать бёдрами, стараясь выбить всю ту дурь, что наполняла её голову в тот момент, когда она закончила наши отношения без моего ведома, когда она лишила меня сердца, когда изнасиловала мой мозг!

Без остановки вбиваясь в хрупкое тело, я чувствовал, как стенки влагалища начинают сжиматься. Я ускорил движения, и её губы раскрылись в немом крике.

Она начала дергаться в оргазме, пытаясь мышцами вытолкнуть меня, но я рухнул на неё всем своим весом, двигая лишь низом живота и наконец почувствовал, как член начал выпускать струи, заполняя лживое тело.

Случись это одиннадцать лет назад, мы бы растили общих детей. Дура, какая же она дура. Стало тошно от себя, от неё.

Я быстро встал и, очистив себя, начал одеваться. Гермиона не шевелилась – лежала и дрожала от перенесенного удовольствия. Будь я тем Гарри из сна, я бы лёг рядом и обнял её влажное тело, но того влюбленного мальчика больше не было, она убила его.

Я просто оденусь и уйду, как ушла когда-то она, разрушая мое сознание.

Одевшись и повернувшись к двери, я вспомнил, из-за чего собственно требовал её внимания.

– Правду, Гермиона. Откуда Малфой знает?

И спустя продолжительное молчание в тишине кабинета, наполненного запахами выделений, пота и спермы, прозвучал ответ, за который я возненавидел Гермиону ещё сильнее. Потому что она убила последнюю надежду на семейное счастье.