Текст книги "Свет Древ (СИ)"

Автор книги: Roksana Milena Reed

Соавторы: Мария Пасюта
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Все хорошо? – тихо спросил Мелькор.

Алатариэль кивнула, не решаясь поднять на него взгляд. Все это время она избегала встреч, безуспешно пытаясь во всем разобраться.

– Ты не пришла… – в его голосе слышалось огорчение и недоумение.

– Прости, – прошептала она, сгорая от стыда.

– Пройдемся? – предложил Мелькор.

Поняв, что избежать разговора не получится, она совсем понурилась – как признаться ему в своих сомнениях? Он непременно решит, что это следствие Искажения, и больше даже видеть ее не захочет. Тем не менее, и дальше обижать его недомолвками было бы просто нечестно.

– Алатариэль, – остановившись, он осторожно приподнял ее подбородок, вынуждая поднять на него взгляд. – Что случилось?

– Я боялась тебе признаться… – заговорила она. – В нашу прошлую встречу мне показалось… – девушка запнулась, не в силах закончить.

– Что показалось? – мягко подтолкнул ее Мелькор.

– Что ты хотел меня поцеловать, – зажмурившись, выдохнула она, боясь увидеть разочарование и неприязнь в черных глазах.

– Ты хотела бы этого? – вопрос заставил ее изумленно распахнуть глаза. Он смотрел внимательно и, как ей показалось, с некоторой настороженностью.

– Я… не знаю, – совершенно смутившись, снова потупилась Алатариэль.

Мелькор медленно привлек к себе, заключая оробевшую эльфийку в объятия и, склонившись к губам, прошептал: – Думаю, есть только один способ узнать…

Алатариэль коротко вздохнула, когда его теплые губы легко коснулись ее. Если бы не сильные руки, бережно прижимающие к груди, она непременно бы упала: ноги будто стали ватными, колени подгибались, а голова ощутимо кружилась. Боясь утонуть в водовороте чувств и эмоций, она вцепилась в его мантию.

Нежные и податливые, покорно приоткрывшиеся навстречу его ласковым прикосновениям губы пьянили Мелькора. Одна рука покинула талию, зарываясь в роскошные волосы эльфийки, а язык смело проник в ее рот, исследуя и искушая. Алатариэль тихонько всхлипнула, робко и неумело отвечая на поцелуй. Эта невинная пылкость сводила с ума, и Вала с трудом заставил себя оторваться от манящих губ, напомнив себе, что излишний напор может испугать ее, и желанная добыча ускользнет из расставленных им сетей. Растрепанные его пальцами волосы, рассыпавшиеся по плечам, чуть припухшие губы и рассеянный, с поволокой взгляд девушки заставили его довольно усмехнуться.

– Алатариэль, – мягко окликнул он ее. В черных глазах Мелькора еще пылало жаркое пламя, под этим горящим взглядом щеки девушки зарделись, и она спрятала лицо на его груди. – Теперь… ты знаешь?

Она кивнула, не поднимая головы, и Вала тихо рассмеялся.

***

Вскоре девушка узнала от Ириссэ о том, что Феанор заперся в своей мастерской, где в тайне от всех без сна и отдыха трудился над каким-то новым проектом, не допуская внутрь ни Нерданель, ни сыновей, включая искусника Куруфинвэ.

Порой глас здравого смысла пытался напомнить Алатариэль о том, что Мелькор все-таки майа, и не так давно она сама убеждала Ириссэ в невозможности таких отношений, но теперь безумно хотелось верить в то, что союз, о котором рассказывала кузина, и правда возможен, ведь влюбленное сердце, вопреки всему, тянулось к нему все сильнее.

Близкие конечно заметили, как изменилась девушка, но на все вопросы она лишь загадочно улыбалась. Арафинвэ и Эарвен радовались за дочь и терпеливо ждали знакомства с тем, кто покорил сердце Алатариэль, предположив, что это кто-то из ваниар. То, что она полюбила именно того, от кого они пытались ее уберечь, некогда поспешно увезя из Валмара и отправив в Альквалондэ, им и в голову не могло прийти.

Даже Ириссэ, пообещавшая молчать о том, что кузина встречается с майа, так и не узнала ни его имени, ни подробностей об их отношениях. Хотя и рассказывать было не о чем: после первого поцелуя он, к недоумению и некоторому огорчению Алатариэль, ограничивался абсолютно невинными прикосновениями.

Они часто возвращались к памятной яблоне и там, лежа на пушистой траве, Алатариэль с удовольствием рассказывала Мелькору обо всем: порой о немного пугающих, но оттого не менее интересных сказках Финвэ, рассказывавшего внукам о Тьме на Востоке, о Великой Битве Валар и о приходе в Благословенный Край; об Эльвэ, старшем брате Ольвэ, и его долгих безуспешных поисках; о том, как в детстве шалила с братьями и часто убегала от них; о годах в Альквалондэ и теплом, ласковом море.

Мелькор всегда слушал ее с улыбкой, но о себе говорить не любил. Таинственный и загадочный, он напоминал ей море и притягивал не меньше бескрайних просторов, которые так любили все тэлери.

***

Мелькор сидел, прислонившись спиной к яблоне, и перебирал пальцами шелковистые локоны девушки, устроившей голову у него на коленях – хватило и легкого намека, чтобы она перестала прятать их в прически и косы.

– Мелькор, а ты видел Эндорэ? – вдруг спросила Алатариэль.

– Видел, – отозвался он.

– Как я хотела бы тоже побывать там, – мечтательно вздохнула она. – Пройти теми тропами, которыми шли Финвэ, Ольвэ и остальные, увидеть отражение звезд в водах Куивиэнен… Как думаешь, там правда так опасно?

– Да, там опасно.

– Но Финвэ ведь рассказывал, что Валар победили в той Битве! Неужели Тьма могла уцелеть?

– Ты не представляешь, на что способна Тьма. – Продолжать этот разговор ему не хотелось.

Приподняв Алатариэль, он прижал ее к себе, и вместе они завалились на траву, так, что она оказалась лежащей на его груди. Охнув от неожиданности, она было дернулась, но замерла, увидев как в черных глазах медленно разгорается уже однажды виденное пламя.

– Алатариэль, – в его шепоте она услышала одновременно вопрос и просьбу. Обхватив ладонями лицо Мелькора, она коснулась его губ робким, почти невесомым поцелуем. Положив одну руку ей на затылок, а другой поглаживая спину, он углубил поцелуй. Когда ее язык неуверенно коснулся его, он, тихо рыкнув, перевернулся, вжимая Алатариэль в мягкий травяной ковер. Оторвавшись от губ, Мелькор стал покрывать беспорядочными поцелуями ее лицо, после чего перебрался к ушку, чуть царапнув его зубами и тут же приласкав языком.

– Мелькор… – полувздох-полустон сорвался с ее губ, когда он начал целовать шею. Будто и не понимая к чему это может привести, она доверчиво откинула голову, еще больше открываясь для его жадных поцелуев.

К сожалению для всего, что могло бы последовать дальше, место было неподходящим: если кто-то застанет их в столь пикантной ситуации – вряд ли дадут ему сказать хоть слово в свое оправдание…

Вернувшись к губам девушки, он запечатлел на них легкий, нежный поцелуй и отстранился, тяжело дыша.

– Мелькор?.. – неуверенно окликнула Алатариэль.

– Я, кажется, чересчур увлекся, – хмыкнул он, погладив ее по щеке, размышляя о том, что нужно бы заняться поисками более уединенного места…

========== Часть 5 ==========

Мелькор был очень доволен тем, что все шло именно так, как он задумал: эльфийка перестала задавать вопросы и доверилась «майа» безоговорочно. Но со временем стали появляться сомнения: незаметно для него самого встречи и прикосновения перестали быть игрой и стали необходимостью. Понимание, что привязывается к Алатариэль с каждой встречей все сильнее, привело Вала в смятение. Успокоиться удалось, лишь убедив себя в том, что его влечет ее невинность и доверчивость и, добившись желаемого и полностью завладев ею, он охладеет к девушке.

Между тем Феанор наконец закончил свой труд. Применив всё своё могущество, знания и умения, он создал материю, похожую на кристаллы бриллиантов; она было крепче алмаза, и никакая сила в Арде не могла бы повредить или уничтожить её, но сами кристаллы были лишь оболочкой.

Внутри Феанор заключил смешанный Свет Древ Валинора, наполнив их светоносной росой так, что камни сияли негасимым внутренним огнём, сверкая, подобно звездам, даже во тьме глубочайшей сокровищницы.

Все, жившие в Амане, дивились творению Феанора и восторгались им, а Варда даже благословила камни, чтобы нечистые руки не могли коснуться творения великого мастера. Гордыня обуяла Феанора, к тому же он всем сердцем привязался к своим творениям, полюбил их алчной, ревнивой любовью, все реже вспоминая о том, что заключенный в них Свет ему не принадлежит. Лишь в праздники сияли Сильмариллы в венце на его челе, делая Феанора прекрасным и величественным, будто он – один из Валар; в остальное время камни хранились запертыми в сокровищницах Тириона, и редко кто, кроме отца и сыновей Феанора, мог увидеть их.

Тогда же дали плоды и семена лжи, некогда посеянные Мелькором. Феанор теперь открыто бунтовал против Валар, объявляя, что уйдет из Валинора, вернется в Эндорэ и избавит нолдор от рабства – тех, кто пойдет с ним.

Обеспокоенный смутой Финвэ решил собрать совет лордов нолдор, но там вспыльчивый Феанор при множестве свидетелей приставил меч к груди брата Нолофинвэ, посмевшего перечить ему перед отцом и Советом. Феанору и всем причастным было приказано явиться на суд, тот же приказ получил и Мелькор.

Тулкас и Ульмо, так и не поверившие до конца в раскаяние Мелькора, обвинили его в подстрекательстве, но доказать его вину не смогли – интерес к Алатариэль отвлек Вала от первоначального плана, поэтому его участие было лишь косвенным и заключалось в «случайном» упоминании о грядущем пробуждении людей. Даже доказать его причастность к вооружению нолдор не удалось, Мелькор прекрасно владел обманом разума и держал свои мысли притворно открытыми и чистыми, в результате Манвэ счел брата невиновным.

Феанор говорил перед Судьей Мандосом чистосердечно, считая свои поступки во всём правильными и презирая иное суждение, ибо его обуревала гордыня. Он обвинил братьев по отцу в намерении захватить власть, принадлежащую ему, как старшему сыну и наследнику Финвэ, а Валар – в желании поработить нолдор и завладеть Сильмариллами.

Феанора осудили за угрозу родичу оружием и хотели отправить в изгнание, но Финвэ молил о снисхождении к сыну. Ко всеобщему удивлению, его поддержал Арафинвэ и Нолофинвэ, сказавший, что не держит зла на брата.

Надеясь исцелить разлад между нолдор, Манвэ решил устроить праздник, более пышный, чем все бывшие со времени прихода эльдар в Аман.

Увидев в этом возможность для себя, Мелькор принялся подыскивать место для более уединенной встречи с Алатариэль, ведь все будут на празднике, а значит, трудно и представить более удачное время.

– Хотел бы кое-что показать тебе, если ты согласишься, – предложил он девушке при следующей встрече. Увидев ее заинтересованность, он продолжил: – Я нашел одно удивительное место и подумал, что мы могли бы отправиться туда, когда все будут на празднике… вдвоем.

Мелькор не сомневался, что она согласится. И хоть он все еще не понимал сам, ради чего все затевает, ждал вечера не меньше самой эльфийки. Однако же, когда все отправились на праздник, планы Вала немного поменялись: дабы «наказать» Валар и еще раз продемонстрировать свою обиду, Феанор и его сыновья явились в будничных одеждах и оставили Сильмариллы в сокровищнице. Появился шанс получить все и сразу, Мелькор не мог не воспользоваться моментом. Похитить Сильмариллы, встретиться с Алатариэль, а потом можно бежать в Эндорэ, и пусть Валар сами разгребают последствия. Он вставит камни в свою корону и станет Властелином Мира!..

К счастью для него, эльфы верили в могущество Валар и безопасность Валинора, потому не слишком озадачивались безопасностью при строительстве Тириона. Нескольких стражей, по милости Феанора не попавших на праздник, куда больше интересовало содержимое винных погребов, чем защита сокровищницы от неведомой опасности, поэтому Мелькору удалось не только беспрепятственно проникнуть во дворец Финвэ, но и незаметно его покинуть, прихватив венец с камнями.

Сломав оправу и не желая проверять на себе воздействие благословения Варды, он сунул камни в бархатный мешочек и спрятал его в своей мантии. Оставалась лишь малость – последняя встреча… О том, что станет с эльфийкой после его ухода, Мелькор старался не думать.

Алатариэль уже ждала его, и Вала невольно залюбовался: глаза сияли еще ярче, подчеркнутые сапфирово-синим платьем; сверкающие волосы, перехваченные плетеным венцом, нежно трепал легкий, теплый ветерок, а от счастливой улыбки, осветившей ее лицо при его приближении, болезненно заныло где-то в области сердца.

– Готова? – тихо спросил он.

– Готова, – выдохнула она, доверчиво прижимаясь к его груди.

Воспользовавшись своей силой, Мелькор перенес их обоих на юг, где, миновав пики Пелори, спустился к морю в пустынных землях Аватар. Сюда почти не попадал Свет Древ, зато на темном бархате неба загадочно мерцали бесчисленные звезды, а набегающие волны с нежным шорохом ласкали жемчужный песок.

Алатариэль восхищенно ахнула: она и не подозревала, что за Защитными Горами может быть так красиво. Подбежав к самой кромке воды, девушка замерла, пытаясь охватить взглядом бескрайний морской простор. От матери она унаследовала присущую тэлери тягу к морю и далеким, невиданным землям. Когда очередная волна разбилась у ног, окатив россыпью сияющих брызг, Алатариэль счастливо рассмеялась.

– Удивительное место, – прошептала она, оборачиваясь к Мелькору.

– Я рад, что тебе понравилось, – отозвался он. – Надеюсь, это стоило того, чтобы пропустить праздник?

– Конечно! – горячо воскликнула Алатариэль. – Море… оно такое переменчивое, таинственное и загадочное, – и, смутившись, тихо закончила: – Совсем как ты…

Мелькор не подходил близко к воде. Звездный свет бросал причудливые синеватые блики на его волосы, смягчал суровые черты лица, отражался в черных глазах: бездонных, зовущих, зачаровывающих. Не сводя с нее взгляда, он сделал несколько шагов вперед и протянул ей руку.

Лукаво улыбнувшись, Алатариэль склонилась, зачерпывая полные пригоршни воды, и тут же окатила не ожидавшего подвоха Вала. Он фыркнул, встряхнувшись, как большая собака, и недоуменно уставился на заливисто рассмеявшуюся девушку.

– Я, как и мама, очень люблю море, – тихо проговорила она, отсмеявшись. – Живя в Альквалондэ, могла дни на пролет не вылезать из воды…

– Хочешь искупаться? – хмыкнул Мелькор, приподняв бровь.

– А ты?.. – желание поплавать боролось со смущением. Конечно, Алатариэль не раз купалась с братьями или с друзьями из тэлери, но никто из них никогда не смотрел на нее так, как Мелькор. Под жадным, горячим взглядом девушка чувствовала себя почти обнаженной даже в платье, что уж говорить про тонкую сорочку. Будто угадав ее мысли, он усмехнулся и повернулся к ней спиной. Скинув платье на один из валунов, во множестве разбросанных по пляжу, Алатариэль с наслаждением погрузилась в воду, немного более прохладную чем в Альквалондэ, и поплыла.

Мелькор тем временем расплел тугую косу, сбросил одеяния на камень, стянул сапоги и, оставшись в одних брюках, мгновение поколебался, после чего решительно вошел в воду.

========== Часть 6 ==========

Обернувшись, Алатариэль увидела Мелькора, стоящего в воде и ждущего ее. Стоило приблизиться, и он обнял ее, прижимая к обнаженной груди. Девушка не пыталась отстраниться, хотя и заметно смущалась подобной близости. Неотрывно глядя в глаза, Вала ласково погладил ее по щеке и коснулся губ легким поцелуем. Здесь, вдали ото всех, он мог бы легко получить желаемое силой, но не хотел этого. Конечно, это не означало, что он не попытается добиться своего другими методами…

Алатариэль с готовностью ответила на поцелуй, ее руки скользнули вверх, обнимая его за шею, путаясь в смоляных прядях. Поцелуй становился все более страстным, горячие ладони Мелькора поглаживали ее спину, потом его губы мазнули по щеке, приласкали чувствительное ушко, дразня и искушая.

– Обхвати меня ногами, – вдруг прошептал он и подхватил ее под бедра, приподнимая и вынуждая вцепиться в его плечи.

Она испуганно охнула, пытаясь отстраниться: сорочка задралась, и их тела теперь разделяла лишь тонкая ткань штанов – не почувствовать его желание было невозможно.

– Не бойся… – Мелькор снова впился в ее губы, на этот раз жадно и требовательно, после чего, не давая опомниться, стал покрывать поцелуями лицо, шею, плечи и ключицы. Придерживая одной рукой, другой погладил спину, дразня скользнул пальцами по внутренней поверхности бедра, заставляя трепетать не только от смущения. – Ты ведь хочешь, чтобы я продолжал?..

– Я… не знаю, – выдохнула она, от его поцелуев и ласк мысли путались.

– Думаю, есть только один способ узнать, – промурлыкал Мелькор. – Но лучше выясним это на суше…

Подхватив ее на руки, он пошел к берегу, где поставил Алатариэль на валун с плоской поверхностью, лежащий на самой границе прибоя. Влажная ткань сорочки льнула к телу, подчеркивая соблазнительные изгибы, и девушка смущенно обхватила себя руками.

– Ты совсем промокла. – Скользнув ладонями по ее плечам, Вала словно невзначай подцепил бретели ее сорочки и медленно потянул вниз, стаскивая с плеч, обнажая ключицы и верхнюю часть груди.

Алатариэль охнула и напряглась, но не остановила, и потому, не встретив препятствий, его горячие пальцы, все так же удерживающие бретели, медленно очертили контур ее спины, опустились на бедра, попутно обнажая Алатариэль, отчего та снова прикрылась руками. Кожа ее покрылась мурашками, и Мелькор довольно улыбнулся тому эффекту, что вызывали его действия. Он продолжал опускать липкую холодную ткань, все ниже, до колен, вдоль лодыжек к щиколоткам.

Алатартэль шумно дышала, не зная, как прикрыть разом всё тело, и в итоге замерев как есть, беззащитной напуганной пташкой.

Мелькор же словно не замечал ни ее наготы, ни смущения – просто подал руку, помогая переступить через ткань, отлепить от стоп, и неторопливо раскинул сорочку на камне, сохнуть. Лишь потом поднял на Алатариэль взгляд, отмечая, что страх на ее лице сменился приятным волнением. Скользнув по ее телу жадным взглядом, Мелькор отошел за одной из своих мантий, которую накинул на плечи Алатариэль. Снова подхватив на руки, отнес подальше от воды и опустил на песок, после чего отошел в сторону, где скинул мокрые штаны, бросив сохнуть на камне рядом с ее сорочкой. Кинув взгляд на девушку, он заметил, что она наблюдает за ним из-под ресниц, и хмыкнул. Поняв, что попалась, она потупилась и густо покраснела.

Небрежно набросив вторую мантию, Вала приблизился и, устроившись рядом, приподнял ее лицо, снова заставляя смотреть в глаза. Не прерывая зрительного контакта, прильнул к губам долгим, страстным поцелуем, одновременно с этим осторожно укладывая Алатариэль на песок. Оторвавшись от ее губ, он заметил, как она чуть откинула голову, доверчиво подставляя шею для ласк. Мелькор не спеша приласкал ушки и шею, спускаясь к груди. Девушка рвано вздохнула и закусила губу, сдерживая стон, когда его губы через тонкую ткань накрыли сосок.

– Не нужно… – Он нежно коснулся подушечкой большого пальца прикушенной губы Алатариэль. Распахнув на ней мантию, он прильнул к обнаженной груди, целуя, прикусывая, лаская языком напрягшиеся соски. Девушка тихонько застонала, и Мелькор заурчал, как довольный кот. Его ладонь скользнула вниз по ее животу, прошлась по бедру до колена и снова вверх, замерев на внутренней стороне бедра. Снова вовлекая эльфийку в страстный поцелуй, он медленно скользнул пальцами выше.

– Тише, тише, все хорошо… – успокаивающе прошептал он, когда она напряглась от такого интимного касания.

Теперь он целовал живот, стремясь губами туда, где были пальцы. Достигнув желанной цели, он снова хрипло заурчал и принялся исступленно ласкать ее, заставляя стонать и изгибаться, почти болезненно впиваясь пальцами в его волосы. Мучительно-сладкое, тянущее и пульсирующее напряжение внизу живота все усиливалось, и Алатариэль казалось, что она не выдержит того, что делал с ней Мелькор. Она жалобно всхлипнула, когда он, не прекращая ласкать ее губами и языком, осторожно скользнул пальцем внутрь, до предела усиливая и без того почти невыносимое удовольствие. Несколько мгновений, и низ живота будто свело судорогой, девушка сперва замерла, забывая даже дышать, а потом забилась в его руках, впиваясь ногтями, всхлипывая, шепча его имя.

– Алатариэль?.. – некоторое время спустя тихо позвал Мелькор. Он скинул мантию и теперь, совершенно обнаженный, нависал над ней.

Голубые глаза, еще затуманенные блаженством, приоткрылись, и он даже вздрогнул от взгляда, выдавшего ее чувства еще до того, как она прошептала:

– Я люблю тебя…

У Мелькора возникло ощущение, будто он снова сошелся в рукопашной с Тулкасом и пропустил удар… Возбуждение схлынуло, будто и не было, в голове зашумело, сердце словно ухнуло с головокружительной высоты в бездонную пропасть, стуча гулко и болезненно, а в душу вцепились острые и безжалостные когти совести. Она была воплощенным чистым Светом, и этот Свет сделал то, что не смог никакой другой: разогнал мрак, царящий у него внутри. Разве мог он теперь исполнить задуманное? Даже позвать ее с собой не смел, как не мог и остаться, ведь Валар не дадут ему нового шанса, а возвращаться в цепи он не хотел…

Сцепив зубы, чтобы не застонать, Мелькор резко поднялся, в голове билась лишь одна мысль: «Бежать!»

Бежать, пока не натворил глупостей! Бежать! Пока не полюбил еще сильнее…

Алатариэль, испуганная переменой, произошедшей с Мелькором, села, прижимая к груди мантию, сброшенную им у ее ног, и откуда-то из складок выпал бархатный мешочек, который светился, будто в него спрятали одну из звезд Варды. Дрожащими пальцами Алатариэль развязала его: внутри лежали три крупных алмаза, сияющих негасимым внутренним светом. Сильмариллы. Творения Феанора.

– Мелькор, что это? – она подняла на него взгляд, ожидая объяснений.

– Камни Феанора, – буркнул он, спешно надевая штаны и сапоги и стараясь не встречаться с ней взглядом.

– Но почему они здесь?!

– Я забрал их, – твердо ответил он, скрывая свои чувства. Будет лучше, если она, как и все, возненавидит его. – Я возвращаюсь в Эндорэ, решил прихватить пару сувениров… но передумал и решил взять лишь камни.

– Возвращаешься в Эндорэ? – эхом повторила Алатариэль, не сразу поняв намек про сувениры. – Но… почему?

– Ты так и не поняла?! Я – Вала Мелькор! – пророкотал он, его глаза потемнели, став пугающими. – Я и есть Восточная Тьма из сказочек, которые рассказывал тебе Финвэ! – Выдернув из рук дрожащей девушки свою мантию и мешочек с камнями, он кинул ей сорочку и платье. – Одевайся, я перенесу тебя назад в Тирион.

Дрожа и глотая туманящие взгляд слезы, Алатариэль поспешно оделась и Мелькор протянул ей руку:

– Идем.

– Не трогай меня, – эльфийка отшатнулась от него.

– Не так давно ты совсем не возражала против моих прикосновений, – бросил он, стискивая кулаки, с трудом подавляя желание обнять, осушить поцелуями слезы, просить о прощении за все, что сказал и сделал. Пусть лучше ненавидит, быстрее сможет забыть! Скрипнув зубами, он повернулся к ней спиной, буквально вынуждая себя делать каждый шаг, ненавидя самого себя за боль, что причинил ей.

Собираясь уже перенестись в Араман, чтобы через Хэлкараксэ уйти в Эндорэ, он в последний раз обернулся, бросая прощальный взгляд на замершую у кромки воды девушку.

– Прощай, Алатариэль…

Казалось, будто частичка его души так и осталась рядом с ней на этом пустынном пляже. Девушка была такой хрупкой, такой несчастной. Слезы и не думали кончаться, а сама она, глупая, даже не подумала, как будет возвращаться в Валинор, отделяемый от пляжа непроходимыми горами. Именно потому Вала все еще не ушел. Он не мог оставить ее на произвол. Считал, что может, но какая-то часть его не могла позволить случиться плохому, а горы, он не сомневался, таили в себе множество опасностей или, как минимум, трудностей.

Словно в доказательство его мыслей, со стороны пик Пелори донесся тихий шорох, и в следующий миг черная тень выползла из расщелины.

========== Часть 7 ==========

Унголиант давно скрывалась на юге Амана, в краю Аватар, крадучись пробираясь к свету Валинора, которого она жаждала и который ненавидела. Поселившись в ущелье гор Пелори, она плела там свои чёрные сети из поглощаемого света. Голод терзал ее все сильнее, потому как всё живое давно бежало из тех мест, но покидать своё убежище паучиха страшилась, боясь попасться на глаза Валар.

Когда привыкшую к тишине Унголиант растревожили звуки, она сперва испугалась, что Оромэ и его охотники все-таки напали на ее след, и забилась поглубже в свое логово, но, сколько ни прислушивалась, не слышала ни ржания коней, ни лая псов. Но кто же мог прийти в пустынный край? Некоторое время она сомневалась, разрываясь между страхом и голодом, но все же голод пересилил, и паучиха выбралась из своей расщелины в надежде поживиться.

***

Существо, выползшее из расщелины, было столь отвратительным, что Мелькор вздрогнул от омерзения: восемь суставчатых лап, огромное раздутое брюхо, четыре пары глаз неотрывно смотрели на Алатариэль. Возбужденно клацая жвалами в предвкушении поживы, тварь бросилась к намеченной жертве.

Поняв, что паучиха увидела в эльфийке тот же Свет, что поначалу привлек его самого, Мелькор не на шутку испугался. Мысль о том, что может случиться с девушкой, заставила его похолодеть. А ведь именно из-за него она оказалась здесь!

– Алатариэль! Осторожно! – Он поспешил назад, но Унголиант была намного ближе к намеченной жертве, которая даже не замечала приближающейся опасности, отсутствующим взглядом смотря на бескрайний морской простор.

Услышав голос Мелькора, она обернулась и увидела жуткое и уродливое порождение Тьмы, скачками приближавшееся к ней. Девушка замерла, парализованная ужасом, понимая, что убежать от гигантской паучихи не сможет.

– Сюда! – остановившись, закричал Мелькор, выдергивая из бархатного мешочка один из Сильмариллов, и поднимая его высоко над головой. Камень засиял ярче звезд, безжалостно обжигая руку, но Мелькор, рыча от боли, продолжал держать его так, чтобы привлечь внимание Унголиант.

Видя, что ему это удалось, и паучиха, укутываясь во мрак, поменяла направление, отворачиваясь от эльфийки, он медленно попятился.

– Я голодна, – прошелестела Унголиант. – Отдай…

Мелькор все отступал, уводя алчущую Света паучиху подальше от Алатариэль, думая лишь о том, чтобы спасти девушку.

– Отдай! – взвизгнула тварь, бросаясь в атаку и выбивая Сильмарилл из обожженной руки Вала.

Несмотря на невыносимую боль, он, не давая паучихе развернуться, здоровой рукой вынул второй камень и так же поднял его над головой.

– Хочешь еще?!

Пожрав Сильмарилл, Унголиант значительно выросла, и, хотя и чувствовала, как камень огнем жжет ее утробу, жаждала заполучить остальные, потому решительно наступала на Мелькора. Улучив момент, она опутала его своей тьмой и набросила паутину, пытаясь задушить. Вала рычал, обрывая тенета, но взамен паучиха опутывала его все новыми. Дотянувшись, он ткнул Сильмариллом прямо в глаз Унголиант, и та завизжала от боли, но тут же с удвоенной яростью бросилась на Мелькора. Толстая нить паутины оплела руки и ноги, сомкнулась на горле. Почувствовав, что слабеет и сознание его угасает, он бросил последний взгляд на эльфийку. Та стояла в воде далеко от берега, а значит, была в безопасности, он-то лучше других знал что все твари Тьмы боятся и ненавидят стихию Ульмо.

Понимание происходящего утекало, оставляя только пустоту и одну мысль – это конец. Лишь бы Алатариэль спаслась. Лишь бы… Додумать Мелькор не смог, разум окончательно потерялся где-то в черноте. Тело повисло безвольной куклой, хрип, совсем тихий, на грани со стоном, сорвался с губ. Для него все было кончено. Еще пара мгновений, и могущественный Вала просто перестанет существовать.

Помощь пришла неожиданно: распростертого, опутанного паутиной, почти задушенного Мелькора и паучиху окатила огромная волна.

– А ну назад! – пророкотал гигант в чешуйчатой броне, мерцающей серебром и темно-зеленым. Голову его венчал шлем с пенным гребнем, длинные волосы были подобны морской пене. Поднеся к губам огромный рог, он протрубил в него, и звуку Улумури откликнулся другой рог – Валарома, звонкий и грозный зов которого приводил в ужас все порождения Тьмы. Следом раздался громкий лай огромных псов, которые сопровождали Оромэ.

Взвизгнув от ужаса, Унголиант бросилась бежать, забыв и про сияющие камни, и про Мелькора, желая лишь спастись, но путь ей заступил могучий Тулкас, и Оромэ с охотниками настигли заметавшуюся тварь. Расправа была быстрой, – копье Охотника пронзило паучиху насквозь, пригвоздив к земле и положив конец ее существованию.

– Ты теперь в безопасности, – ласково обратился Ульмо к дрожащей эльфийке, которая позвала его. – Объясни, что случилось? Как ты оказалась здесь, за пределами Защитных Гор?

– Вы с Тулкасом были правы насчет Мелькора, – вмешался Оромэ, извлекая из распоротого брюха паучихи камень. – Он украл Сильмариллы. Наверняка причастен и к остальному…

– Пожалуй, не совсем правы… – задумчиво проговорил Ульмо, глядя на лежащего Мелькора.

Прикосновение к камню сожгло одну ладонь Мелькора так, что на нее было страшно даже смотреть, зато во второй, совершенно здоровой, был крепко зажат другой Сильмарилл.

– И что это значит? – недоуменно нахмурился Тулкас.

– Хотел бы и я это знать, – все так же задумчиво протянул Ульмо, переводя взгляд с Мелькора на стоящую рядом эльфийку.

***

Алатариэль не могла отвести от Мелькора взгляд. Он ведь пытался спасти ее, а это как-то не вязалось с тем, что он говорил… Мог ли он лгать? В голове было множество вопросов, на которые она не знала ответов.

Оромэ и Тулкас забрали Мелькора, а Ульмо вызвался перенести девушку в Тирион.

– Что с ним теперь будет? – тихо спросила она Владыку Вод.

– Почему тебя волнует его участь, дитя? – бездонные, как океан, глаза Ульмо, казалось, смотрели прямо в душу. – Это ведь из-за него ты оказалась здесь, подвергаясь опасности?

– Я сама захотела пойти с ним, – прошептала она.

– Мелькор – искусный лжец и легко может запутать кого угодно, он мог внушить свои мысли и желания так, что ты бы и не заметила этого, приняв их за свои собственные. Он… не обидел тебя?

Алатариэль покачала головой, чувствуя, как полыхают от смущения щеки под пристальным, вопрошающим взглядом Ульмо. Она почти не сомневалась в том, что по меньшей мере о происходящем в его стихии Вала известно наверняка.

– Так что с ним будет? – повторила она свой вопрос.

– Его ждет Суд, – отозвался Ульмо. – Вероятно, в этот раз он не отделается несколькими веками заключения в Чертогах Мандоса…

– Можно мне поговорить с ним? – умоляющий взгляд и слезы в глазах эльфийки разжалобили бы и камень. Поворчав, Владыка Вод согласился перенести ее в Валмар и попросить о встрече.

***

Очнулся Мелькор на полу темницы Мандоса, уже скованным Ангайнор. Одна рука болела, будто Сильмарилл до сих пор сжигал ее, зато вторая, к его немалому удивлению, была совершенно здоровой. Что бы это могло значить? Ясно было одно: он снова пленник Валар и вряд ли в этот раз обойдется столетиями заточения…