Текст книги "Контракт (СИ)"

Автор книги: robin puck

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)



Пояснения по вселенной: автор прочел пару фиков по БДСМ-вселенной, но никаких подробностей о мироустройстве оттуда не вынес, поэтому решил придумать для себя все сам. Читать фик можно вполне без объяснений, но раз уж краткая справка по миру написана, то пусть она тоже тут будет.

Для начала стандартно – это мир, в котором почти все люди рождаются с определенным модусом социального и сексуального поведения: доминант или сабмиссив. Модус не зависит от пола человека или его сексуальной ориентации. Собственно, понятию сексуальной ориентации здесь значения особо не придают, ярко выраженные и принципиальные гетеро– или гомосексуалы встречаются редко.

Сабмиссив – человек, как правило, сочетающий в себе сабмиссивность и мазохизм.

Доминант – человек, как правило, сочетающий в себе доминантность и садизм.

Айвори (Ivory) – сленговое обозначение модусного меньшинства, вернее, меньшинства, лишенного модуса. Айвори могут проявлять время от времени отдельные признаки доминантов или сабмиссивов, по сути ими не являясь. Отношение к айвори со стороны общества примерно такое же, как в нашем мире к гомосексуалистам.

Модус человека определяется сразу после рождения по определенным признакам и до совершеннолетия корректируется ежегодно. После чего гражданин получает удостоверение личности, в котором указан модус и категория (от 0 до 10).

Категория определяет выраженность модуса. Сабмиссив категории 0, например, – это сабмиссив, нуждающийся в полной передаче контроля доминанту, а сабмиссив категории 9 – это сабмиссив, который способен принимать волевые решения не только за себя, но и за сабмиссивов более низких категорий. Соответственно, доминант категории 0 – это доминант, которому необходимо полное и безоговорочное подчинение от окружающих – как сабмиссивов, так и доминантов более высоких категорий, а доминант категории 9 – это доминант, способный контролировать свои инстинкты и при необходимости подчиняться другим доминантам или обстоятельствам. Считается, что чем выше категория представителя любого модуса, тем выше его интеллект. Точка зрения популярная (особенно среди обладателей высоких категорий), но недоказанная.

Помимо категорий доминантам присваиваются так называемые уровни доверия. Это дело уже сугубо добровольное, для получения более высокого уровня необходимо пройти тесты, выявляющие психологическую стабильность доминанта. Чем выше уровень доверия доминанта, тем более рискованные практики он может использовать легально.

Модусные отношения из-за их сильного влияния на обоих партнеров очень строго регламентируются государством. Модусное взаимодействие, не подкрепленное партнерским контрактом или договором, является уголовно наказуемым, особенно если влечет за собой последствия для физического или психического здоровья сабмиссива.

Так как традиционные модусные семьи зачастую гомосексуальны, традиционно же из близких друзей, родственников или семей, с которыми есть желание породниться, выбирается человек противоположного пола, который становится третьим родителем, который называется триум. Если семья состоит из двух мужчин, триум – женщина-сабмиссив. Если семья состоит из двух женщин, триум – мужчина доминант. Обязанность триума – способствовать рождению ребенка. Соответственно в первом случае женщина зачинает от доминантного партнера семьи, а во втором случае мужчина оплодотворяет сабмиссивного партнера.

В гетеросексуальной семье женщина-доминант тоже может принять решение взять в семью триума для вынашивания детей, но в последнее время это происходит все реже. Век толерантности!

========== Глава 1. ==========

История помнит, что когда-то давно сабов нужно было завоевывать, подчинять и выкупать. Саба было не так-то просто найти. За хорошего саба порой сражались, убивали, жертвовали состояниями и иногда целыми странами. За возможность приказать иным сабам десятки доминантов готовы были поубивать друг друга на жестоких турнирах, а тысячи и тысячи людей вели жестокие войны, погибая на полях сражений. Но о чем бы ни вспоминала одинокими вечерами ветхая старушка-история, ни для кого не секрет, что уже давным-давно выбор делали именно сабы.

Иные из них преподносили свой выбор как решение доминанта, по старой памяти пытаясь соблазнить и изображая покорность, другие прямо и незатейливо сообщали о своем желании, глядя в глаза. Конечно же, доминант в такой ситуации мог и отказаться. Теоретически. Практически же Джон Уотсон понимал, что представившийся ему шанс можно считать уникальным: жилье, статус и, возможно, удовлетворение хотя бы части потребностей за очень скромную сумму. Эксцентричность его нового соседа подогревала любопытство дополнительно, все-таки, что ни говори, но таких людей Джон Уотсон еще не встречал. А о таких сабах даже не слышал. Все было за то, чтобы рискнуть, а риск был тем, чему Джон не умел противостоять.

– Стандартный соседский контракт, – сказал Шерлок Холмс, встретив его у дверей дома 221b по Бейкер-стрит и проводив по лестнице во вполне уютную, хоть и изрядно захламленную гостиную. – У меня есть некоторые особенности, они все прописаны… Страница семь, дополнение.

– Хорошо, – покладисто кивнул Джон, листая страницы под внимательным взглядом соседа. – Категория десять…

Он невольно сглотнул, определенно, таких сабов ему точно еще не попадалось. Джон вообще до сих пор был не уверен, что кому-то в принципе присваивают десятую категорию.

– Это нормально, – сказал он поспешно, – у меня тоже… девятая.

– Да, я вижу, – заметил Шерлок со странным выражением. Джон решил пока не пытаться понять, что оно значит. В настоящий момент контракт в руках интриговал его гораздо больше.

– Скрипка… Так… – он рассмеялся. – Ну, это не проблема, я могу ходить в магазин и готовить… Сессии…

– Раз в неделю, иногда может не понадобиться несколько месяцев, иногда бывает так, что придется каждый день.

– Без проблем, – быстро ответил Джон, чувствуя пробегающую по позвоночнику дрожь. У него давно не было саба. Наверное, слишком давно для взрослого дееспособного доминанта. С легким предвкушением он перевернул еще несколько листов и нахмурился. Окошки для отметок на всех пяти страницах контракта были пусты, одинокая галочка стояла только напротив строки «Стек».

– У меня свой, – заверил Холмс, заметив его замешательство. – Вам ни о чем не придется беспокоиться.

– Угу, – пробормотал Джон, пытаясь скрыть свое разочарование. Холмс нахмурился.

– Проблема?

– Здесь есть вторая спальня этажом выше, – сочувствующе заметила миссис Хадсон, наблюдавшая за ними из дверей. – Если вам нужно…

– Да, нам нужно, – мрачно сказал Джон. В конце концов, не с его удачей было бы получить все сразу. Но, по крайней мере, теперь у него есть хорошая квартира в центре Лондона и чрезвычайно соблазнительный саб под боком, нуждающийся в сессиях раз в неделю. Да еще и со своим стеком. Просто роскошь в сравнении с последними месяцами после увольнения со службы. Он вздохнул и поставил на последней странице контракта свою подпись. Шерлок Холмс с явным облегчением улыбнулся и шагнул к окну. С улицы послышался шум подъезжающего автомобиля. Вот так все и началось.

За следующую неделю Джон несколько раз серьезно задумывался над тем, во что же он все-таки ввязался. Для начала был тот человек с зонтом, еще один очень странный саб, который зачем-то пытался запугивать Джона и приказывать ему, а когда это не вышло, очень удивился. Может быть он и не был сабом вообще, Джон уже перестал что-либо понимать. Ведь и его сосед тоже совершенно не производил впечатления саба, даже мифической десятой категории, хотя Джон сам видел его документы, когда они заверяли контракт. Ни один нотариус бы не заверил контракт двух доминантов, если только Шерлок не использовал фальшивое удостоверение личности, но Джон, как ни напрягал воображение, не мог представить, зачем бы это ему понадобилось.

Второй раз, когда Джона Уотсона одолели сомнения, случился во время обыска у них в квартире. Ошеломленное лицо инспектора Лестрейда, разглядывавшего расположенную над камином контрактную витрину – темное резное дерево и старинное граненое по углам стекло – это все больше подходило для пожилой пары аристократов, прожившей вместе не один десяток лет и унаследовавшей витрину от знатных предков. Чистые листы, испещренные разноцветными печатями, унизительная галочка напротив единственного пункта, кажется, Джону впервые было неловко от того, что кто-то видит его контракт. Аллегорию его полной несостоятельности как доминанта. Так что неверящее «Как вам это удалось?» от инспектора и саркастичное «Неужели и фрика приперло?» от Донован немного примирили его с действительностью, но оставили по себе еще больше вопросов.

Как назло им с Шерлоком некогда было поговорить об этом. Да что там, Джона так захватило неожиданное приключение, что он и не вспоминал особо о своих вопросах до самого конца. До того момента, когда ему пришлось убить маньяка, чтобы защитить своего саба. До момента, когда на лице Шерлока отразилось понимание того, что Джон сделал. И в эту секунду Джон окончательно убедился в том, что он принял верное решение и нашел того саба, которому нужен именно он, Джон Уотсон, отставной военный врач с проблемами с доверием, психосоматической хромотой, не молодой, не особо красивый и не слишком сообразительный. Настолько нужен, что Шерлок Холмс готов вручить ему свой стек.

Джон ждал, что первая сессия у них произойдет именно в тот вечер, когда они, с еще пузырящимся под кожей адреналином, с подрагивающими от волнения пальцами, вернулись домой. Он чувствовал, как напряжен после произошедшего Шерлок, как насильно выпрямлена его спина, как он ждет возможности отпустить натянутую струну самообладания. И, ей-богу, Джон был не меньше напряжен и готов, наконец, устроить им обоим комфортный и расслабляющий вечер. Он был практически уверен, что Шерлок сам попросит его об этом, но как только они вошли в квартиру, тот сразу же скрылся в своей спальне, отказавшись даже от ужина.

Джон прождал его около часа, а потом аккуратно приоткрыл дверь в его комнату. Шерлок лежал на кровати, свернувшись в позе эмбриона и зажав скомканное одеяло между коленями и животом. На голую худую спину с выпирающими позвонками смотреть было почти больно. Шерлок отчаянно нуждался в сессии. Он нуждался в сессиях на постоянной основе, а не раз в неделю, как было прописано у них в контракте, Джон чувствовал это так отчетливо, как еще недавно – боль в колене. И он совершенно не понимал, почему Шерлок отказывает себе в том, в чем нуждается. Ждет инициативы со стороны Джона? Ну, после категоричного «Я женат на своей работе» в ответ на попытку прощупать почву в это слабо верилось. У него не вызывает доверия Джон? Нет, он безошибочно точно узнал выражение на лице Шерлока там, у заброшенного здания. Этот саб теперь будет готов вручить ему свою жизнь, и, надо сказать, что понимание этого воодушевляло Джона так, как не воодушевляло, пожалуй, еще ничто и никогда. Но в чем же тогда дело? Зачем сейчас мучить и себя, и его, в конце концов, они даже заключили контракт, на который инспектор Лестрейд не может взглянуть без суеверного ужаса. Это не какие-то там случайные связи в барах или клубах, они вместе живут, они, наконец, вместе раскрывают преступления!..

Недоумевающий и немного обиженный Джон пошел тогда к себе в спальню, переборов мстительное желание отправиться в ближайший бар и предаться порочным случайным связям. Надо всем этим следовало подумать и как следует. Может быть, вопреки всему, Шерлок все-таки предпочитает, чтобы его добивались и вынуждали к подчинению? Но как узнать наверняка и не оттолкнуть его еще больше?

Впрочем, несмотря на растерянность и напряжение, вместо размышлений над этими и многими другими вопросами Джон довольно скоро уснул. В его сне был Шерлок и был контракт над камином, было бьющееся в предвкушении сердце и помеченные яркими загадочными символами совершенно невероятные строки, которых не может быть ни в одном стандартном контракте. Тяжелая плеть тянула руку, а Шерлок, обнаженный и покорный у его ног, прижимался щекой к колену и дрожал от предвкушения, закрыв глаза. На нем был широкий кожаный ошейник с серебряной табличкой. Джон не видел, но точно знал, что выгравировано на ней строгим, но изящным шрифтом. “Собственность Джона Уотсона”.

Проснулся он совершенно счастливым, задыхающимся от восторга.

– Джон! – в тот же момент заорала снизу собственность Джона Уотсона. – Принеси мне “Таймс”!

Ну и кто тут чья собственность, хмуро подумал Джон, со вздохом сползая с постели.

Газетой Шерлок тем не менее не ограничился. Ему требовался телефон. Кофе. Что ты об этом думаешь? Ну, конечно, очередная глупость. А теперь помолчи и не мешай. Телефон. Набери смс. Спустись на улицу, пойди за угол и купи сигарет. И, пока не ушел, сделай кофе. И, пожалуй, тост. И прочитай, что пишет Майкрофт…

В конце концов, Джон не выдержал и накричал на него. Честное слово, он был очень терпеливым человеком, пожалуй, он был самым терпеливым человеком из всех, кого знал, но ощущение было такое, будто Шерлок специально старается вывести его из себя. Тот, взъерошенный и странно встревоженный, в конце концов, не говоря ни слова подскочил с места и умчался к себе в спальню. Вовремя, потому что еще немного, и Джон бы всыпал ему безо всяких сессий. Но не успел он хоть немного успокоиться, как Шерлок появился в гостиной снова и быстрым шагом подошел к Джону, с недовольным видом протягивая черный стек.

– Черт возьми! – рявкнул не отошедший еще от ссоры Джон, бухая по столу кулаком. – Ты хоть что-нибудь можешь сделать по-человечески?

Шерлок вздрогнул всем телом, недоверчиво глядя на Джона, и снова ретировался. А Джон, поняв, что он только что натворил, едва не застонал от отчаянья и злости на себя. Это же надо, Шерлок все-таки решился попросить, а Джон его прогнал! Холмс точно прав, Джон – кретин. Полный.

Он поднялся было, чтобы пойти за Шерлоком в его комнату, еще не зная, что будет говорить или делать, но с твердым намерением исправить ситуацию, но тут Шерлок вернулся сам. И Джон замер, неверяще глядя на своего соседа.

Шерлок был почти полностью обнажен, только пах был прикрыт черным сессионным фартуком. Высокий и белокожий, тонкий, но как оказалось, совсем не худой, с отлично прорисованными плоскими мышцами – Джон с трудом перевел дыхание, чувствуя, как в паху совершенно неуместно тяжелеет. Еще этот фартук! Который так легко задрать или сдвинуть случайным движением…

Глядя на Джона напряженно, Шерлок вышел на середину гостиной и опустился на колени, склоняя голову и протягивая стек обеими руками перед собой.

Джон кашлянул и шагнул навстречу, принимая стек. Саб тут же опустил голову еще ниже и еле слышно проговорил традиционную формулу:

– Я заслужил наказание и готов принять его покорно.

Джон невольно усмехнулся – звучало это из уст Шерлока сюрреалистично. И невероятно возбуждающе. В конце концов, никто не запретит ему испытывать возбуждение во время сессии, даже если ему запрещено касаться…

Он внимательно оглядел стек – не новый, но явно редко использовавшийся – взвесил его в руке, обходя замершего на коленях Шерлока. Провел ребром хлопушки по склоненной шее, всей кожей чувствуя, как прокатывается по телу саба дрожь.

– Почему сейчас? – спросил он, подцепляя стеком кудряшки на затылке, обнажая шею. Он знал, что это вызывает почти нечувствительную щекотку, от которой мурашки бегут по коже – и точно, Шерлок поежился.

– Ты злился, – сказал он преувеличенно отстраненно. – Вероятно, я провинился.

– Вероятно, – хмыкнул Джон, легонько пересчитывая углом хлопушки позвонки Шерлока до лопаток. – Я и раньше злился.

– Раньше… – Шерлок перевел дыхание и шумно выдохнул через нос, как делал всегда, когда раздражался или находился в нетерпении. – Раньше мне было не до извинений.

Джон даже замер на секунду.

– Ты считаешь это формой извинения? – спросил он изумленно. Шерлок поднял голову, глядя ему в лицо совершенно прозрачными холодными глазами.

– Это наказание. Сессия. Я знаю, что неудобен в быту, за это неудобство ты имеешь возможность меня наказать и получить удовлетворение своих потребностей.

Джон ошеломленно моргнул, отступил на шаг и присел в кресло.

– Тааак, – сказал он, моргая. – Интересная теория. Может быть, ты на самом деле вовсе не саб? Просто неудобный в быту доминант, которому… я не знаю… некогда заниматься дрессировкой?

– Нет, – с легким недоумением сказал Шерлок. – Ты же видел мои документы.

– Ты мог их подделать.

– Я их не подделывал.

Разговор становился все более абсурдным.

– Хорошо, – кивнул Джон. – Ты предоставляешь мне возможность раз в неделю удовлетворить свои потребности взамен на то, что я терплю твое свинское поведение все остальное время…

– В особо сложные периоды ты можешь делать это каждый день, – напомнил ему Шерлок, и Джон хлопнул себя по колену.

– Точно. Очень удобно. Просто чудесно.

Шерлок нахмурился, глядя на него с сомнением.

– Продолжим?

– Нет! – рявкнул Джон, и Шерлок поспешно опустил глаза, тяжело вздыхая. Джон постучал стеком по ладони и поднялся, прошел пару шагов до стены и обратно, снова сел. Шерлок неодобрительно наблюдал за ним исподлобья, но не поднимал голову.

– Шерлок, – сказал Джон. – Скажи пожалуйста, когда ты участвовал в сессии в последний раз?

– Три года, шесть месяцев, восемь дней назад, – четко ответил Шерлок. Джон прикрыл глаза.

– Понятно. Сколько раз ты заключал контракт после совершеннолетия?

– Два, – ответил Шерлок, поколебавшись.

– То есть, до меня у тебя был один доминант?

– Нет, – произнес Шерлок с сомнением.

– Я имею в виду на постоянной основе, а не случайные сессии.

– У меня не было доминантов до тебя, – сказал Шерлок с легким раздражением.

– То есть?

– Майкрофт – не доминант.

Джон перевел дыхание, глядя на Шерлока во все глаза.

– Ты… с братом?…

Шерлок дернул плечом.

– Он был единственным, кто мог взять на себя ответственность. В противном случае мне грозило тюремное заключение.

– Но он не доминант…

– И не саб. Он айвори.

– Айвори не могут заключать контракты с сабами, – сказал Джон, чувствуя, как пересыхает горло. Шерлок пожал плечами и поежился.

– Для него сделали исключение. Для него всегда делают исключения… Мы будем продолжать? Я замерз.

Джон в ошеломлении помотал головой.

– Нет. Одевайся.

– Ты отменяешь сессию или откладываешь? – поинтересовался Шерлок, поднимаясь. – Судя по всему, в ближайшее время мне будет некогда удовлетворять твои потребности.

– Ничего страшного, – пробормотал Джон, с невольным разочарованием окидывая взглядом его длинную фигуру. – Я потерплю.

– Хорошо. Я не хочу, чтобы ты разорвал со мной контракт. Тогда придется возвращаться к Майкрофту, а этого хотелось бы избежать.

Шерлок вынул у него из рук стек и направился обратно к себе в спальню.

– Шерлок, – сказал Джон ему в спину, и тот застыл. – Шерлок. А что насчет твоих потребностей?

Шерлок Холмс обернулся, бесстрастно глядя на соседа, и улыбнулся одними губами.

– Это не моя сфера, Джон, – сказал он через плечо. – Но я всегда готов предоставить тебе необходимое.

– Ну да, – пробормотал Джон, глядя, как Шерлок скрывается на кухне. – Конечно же.

В голове у него был полный бардак, но одно он сейчас знал точно: вряд ли он по собственной воле разорвет контракт с сабом, который в нем так нуждается. А в том, что Шерлок отчаянно нуждался, не подозревая об этом, сомнений не было.

========== Глава 2. ==========

– Ну и что вы себе вообразили? – с неудовольствием вздохнул Майкрофт Холмс, морщась и откладывая ежедневник на угол стола. – Домашнее насилие, ужасные тайные извращения?

Он усмехнулся, выпрямляясь в кресле и глядя на Джона без выражения.

– Думаете, он бы вырос таким заносчивым засранцем, если бы над ним зверски надругался старший брат? Это человек-то, который вполне серьезно считает, что Земля вращается вокруг него?

– Он так не считает, – мрачно сказал Джон. – Он вообще не в курсе, что Земля вращается.

– Это частности.

– Он саб и он не получает удовлетворения от сессии! Что надо было сделать с Шерлоком, чтобы он рассматривал порку исключительно как наказание? Вы – его первый и единственный партнер, ладно, я не говорю о том, что вы братья, и это вообще выглядит немного странно, если хотите знать мое мнение, но…

– Я был его партнером исключительно номинально, – перебил его Майкрофт. Джон моргнул.

– Хорошо. Не то, чтобы это было мое дело, но я немного лучше себя чувствую, зная, что моего саба не трахал его собственный брат.

– Не только, как вы выражаетесь, не трахал, – жестко сказал Майкрофт, глядя ему в глаза. – Я его ни разу пальцем не тронул. Во всех смыслах.

Джон снова моргнул, чувствуя, как сбивается дыхание.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, – вздохнул Майкрофт, – что Шерлока воспитывали не как саба. Это деликатная тема, но раз уж мой брат вдруг решил заключить с кем-то контракт, что само по себе стало изрядной неожиданностью, вам придется быть в курсе небольших семейных… особенностей.

Майкрофт посмотрел на Джона со значением, и тот растерянно пожал плечами, подаваясь вперед и выражая готовность внимательно слушать.

– Дело в том, – слегка неловко продолжил старший Холмс, чуть понижая голос, – что наша… мама, будучи ярко выраженным доминантом с консервативным взглядом на социальную картину мира, не смогла смириться с тем, что и я, и Шерлок… не проявляли отчетливых признаков доминантности. И если с моими особенностями она с трудом, но все-таки свыклась, то Шерлок… Шерлок не получил необходимых для саба навыков. Ему с детства отказывали в том, что составляет саму основу мироощущения саба, – его поощряли так, как следует поощрять доминанта, его наказывали так, как наказывают доминантов… Ему пытались, надо заметить, безуспешно, привить ценности и мироощущение доминантов… Что привело только к тому, что он стал совершенно невыносим и неуправляем. Хуже того, мой брат не видит границ собственным возможностям и постоянно пытается взять на себя ответственность, которую не в силах нести.

Майкрофт скорбно улыбнулся и сложил ладони перед собой.

– Он ни разу не подвергался должной дисциплине, мистер Уотсон. Шерлок, безусловно, знает теорию и несколько раз в школе и университете получал наказания за свои выходки. Но у него никогда не было доминанта и, боюсь, что мой брат не особенно хорошо представляет себе свои потребности. – Майкрофт чуть склонил голову на бок и задумчиво добавил. – Если он вообще испытывает какие-либо потребности.

Джон слабо понимал, как можно не испытывать основной потребности. Нет, он был в курсе, что люди разные, есть вот, например, свитчи, которые в зависимости от обстоятельств могут переключаться из одного модуса в другой. Есть доминанты-мазохисты и сабмиссивы-садисты, с одним из таких он даже встречался некоторое время, не очень понимая, зачем, сейчас он подозревал, что таким образом просто пытался реализовать свой подростковый бунт. Очень нелепый бунт, надо признать. Да что там, существуют и уже вполне приняты обществом те же айвори, люди вообще без модуса, его сестра была такой и ничего, если бы не алкоголизм, она вполне и до сих пор была бы счастлива в личной жизни. Это было нормально. Все вкусы, все пристрастия, при условии, что они не наносили вреда партнеру помимо его желания, это все было нормально. Просто Джон не представлял себе, как это – не чувствовать инстинктивной ответственности за оказавшегося в зоне твоего внимания. Не испытывать потребности выяснить сферу комфорта и выстроить ее вокруг близкого человека. Не стараться избавить своего саба от угнетающих переживаний, от дестабилизирующих эмоций, от бытовых проблем… Он не представлял, как это – не быть доминантом. И еще меньше он представлял себе, как можно отказаться от потребностей, будучи сабом. Нет, безусловно, многие сабы были очень терпеливы и стойки, и многие из них даже более достойно справлялись с одиночеством, чем доминанты. Но для доминанта его модус был заложенным генетически способом самореализации, и при отсутствии постоянного саба доминант мог сублимировать свою нерастраченную заботу и чувство ответственности в общественной или профессиональной деятельности. А для сабмиссива его модус был способом существовать. Потребность в подчинении было невозможно перенести, ее можно было только заглушать с разной долей успешности, и почти всегда такое вынужденное лишение необходимой разрядки приводило к огромным психологическим проблемам и срывам. Не зря в бюро знакомств подавало заявки раз в пять больше сабов чем доминантов…

Быть одиноким сабом было тяжело и в социальном плане. Все-таки сколько бы речь ни шла о равенстве модусов, ни для кого не секрет, что одинокому сабу сложней получить хорошую работу или снять жилье, получить кредит и так далее. Одинокий саб – это всегда в некотором смысле группа риска, в то время как в определенных областях деятельности одиноким доминантам даже отдавалось предпочтение по сравнению с доминантами, состоящими в браке или обладающими постоянными партнерами…

Что удивительно, Шерлок на первый взгляд не создавал впечатления фрустрированного саба. У него случались обычные для многих периоды расслабления и задумчивости, а в моменты возбуждения к активности он был собран и деятелен, хоть и немного эксцентричен. И если бы Джон уже месяц не жил с ним бок о бок, он вряд ли заметил, что с Шерлоком что-то не так. Но проблема была даже не в том, что Шерлок нуждался, а в том, что он понятия не имел о своей нужде. А Джон никогда не был особо силен во всяких психологических штуках и понятия не имел, что ему с таким вот Шерлоком делать. Чего ему хотелось меньше всего, так это покорно дожидаться одного из срывов, о которых его любезно предупредил Майкрофт. Поэтому он как мог пытался занять Шерлока такой деятельностью, которая бы включала в себя активную передачу или хотя бы распределение обязанностей с Джоном, надеясь, что постепенно Шерлок привыкнет к тому, что о нем заботятся не только в бытовых вопросах, и начнет отпускать накопленное напряжение. Пока же от него чуть не искрило, и на большую часть предложений Джон получал в ответ или раздраженное ворчание или полнейшее игнорирование.

Прорыв случился на исходе второго месяца совместной жизни. Джон за это время так ни разу и не воспользовался своим правом, и Шерлок уже начинал поглядывать на него с недоумением, хотя и не предлагал сам. Жизнь шла своим чередом: пару раз за это время появлялся инспектор Лестрейд, приходили клиенты, и на несколько дней квартира на Бейкер-стрит превращалась в поле битвы и цирковую площадку одновременно. Джон уже почти не обращал внимания на своеобразные выходки Шерлока, на вой и скрежет музыкального инструмента по ночам, на неаппетитные объекты любознательности соседа, аккуратно распиханные по разным частям кухни.

Время от времени погруженный в медитативный мыслительный процесс Шерлок, чрезвычайно похожий в такие моменты на застывшую на камне ящерицу, внезапно подскакивал с места, хватал Джона в охапку и принимался куда-то бежать.

Время от времени они проводили совершенно обычные вечера – Шерлок за компьютером, Джон у телевизора. Рыба с картошкой, чай, забавное ток-шоу и полутьма в гостиной. Эти вечера так походили на идеальные мирные вечера, о которых Джон изредка мечтал во время службы. Довольно умозрительно мечтал, надо сказать, скорей потому, что об этом мечтать полагалось. Но это было мило, особенно когда Шерлок заканчивал свои дела и присоединялся к Джону на диване или в соседнем кресле. Шерлок мог или молча пялиться в экран телевизора, саркастически задирая брови все выше и выше, или раздраженно бурчать хоть час подряд, не меняя интонаций и не двигаясь с места. Слушать его обычно было еще смешней, чем ведущих, у Шерлока было очень своеобразное чувство юмора. Ну, по крайней мере Джон надеялся, что это именно чувство юмора, а не что-то еще.

В этот раз все пошло по второму сценарию. Шерлок захлопнул крышку ноутбука уже через двадцать минут после того, как Джон сел к телевизору, и, бормоча под нос ругательства, плюхнулся рядом с ним.

– Уже доделал, что хотел? – поинтересовался Джон, не отводя взгляда от экрана.

– Нет. – буркнул Шерлок. – Тебе никогда не приходило в голову, что не так просто думать, когда тебе в ухо вопит телевизор? Впрочем, извини, о чем я говорю – думать! Это наверняка слово из твоего списка табу.

Джон хмыкнул, переводя взгляд на Шерлока.

– Почему ты молчал, что тебе мешает звук? Хочешь, чтобы я выключил?

Шерлок молча передернул плечами, уставясь в телевизор с гримасой отвращения на лице. И в этот момент, несмотря на полутьму и легкое беспокойство, Джон неожиданно отчетливо увидал, как бьется на виске Шерлока жилка, как он стискивает колени пальцами, как чуть наклоняется вперед, напряженный, как бегун на старте, словно готов в любую секунду сорваться с места… Джон инстинктивно протянул руку, запуская пальцы в волосы на затылке Шерлока, легонько дернул. Шерлок замолк на полуслове, слепо глядя перед собой с полуоткрытым ртом. Джон провел кончиками пальцев по коже головы и мягко нажал на затылок, укладывая Шерлока головой себе на колени. Тот подчинился беспрекословно, неожиданно легко лег боком на диван, поджимая длинные ноги, уткнулся лицом Джону в бедро. Он дышал судорожно и рвано, а Джон гладил и гладил его, долго, неторопливо, то запутываясь пальцами в кудрях, то проводя ладонью по шее, по вздрагивающему горлу, пока дыхание Шерлока не выровнялось, и колотящее электрическое напряжение не отпустило тело. Джон не знал, просто расслабился Шерлок или заснул, но так и не поднялся с дивана до самого утра, только перед самым рассветом ненадолго забывшись. Когда он очнулся, Шерлока в квартире уже не было, а в окно серо светило зимнее утро. Через полчаса, когда Джон еще не знал, что выбрать – наконец позавтракать или все-таки пойти в свою спальню досыпать в комфорте – на телефон пришло смс: «Форти Холл. Все сходится! Ты мне нужен». Кажется, выбирать было не из чего.

Они не говорили об этом. Джон не чувствовал необходимости обговаривать такие естественные и в сущности невинные вещи, а Шерлок… Шерлок теперь держался ближе. Подходил очень осторожно, словно бы ненамеренно, глядя куда-нибудь в сторону, и только когда Джон со вздохом брал его за руку, моментально расслаблялся и становился прежним Шерлоком – заносчивым, грубым, резким, гениальным… держащимся за руку Джона Шерлоком Холмсом.

Время от времени Джон думал о том, что стоило бы поговорить с Майкрофтом еще раз. Расспросить его подробней о матери, о друзьях детства, собрать полную историю. Историю болезни, если так можно сказать. Проблема была в том, что даже получив все необходимые данные, он вряд ли сумел бы их правильно использовать. Его познания в психологии были минимальны и не касались детских травм, скорее, его вынужденной специализацией были стрессовые состояния. Обращаться к кому-то за помощью в таком деликатном деле он не мог, а «лечить» Шерлока кустарными методами было просто небезопасно. Так что, поколебавшись, Джон решил оставить события развиваться естественно.