Текст книги "Безобразная Эйвион, или Сон разума"

Автор книги: Робер Дж. Гольярд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 4. Керк

Отряд остановился на вершине холма.

Не более часа назад путники миновали первую сторожевую башню с полудюжиной солдат; по словам сира Гарета, до Керка оставалось около двух миль. Всего таких башен оказалось три штуки, и «это только на этой дороге, – пояснил рыцарь Эйвион. – Всего на подходах к замку их больше десятка». На вершине каждой башни имелась площадка с заранее приготовленным штабелем хвороста, который надлежало зажечь в случае опасности. Отряд сира Гарета, впрочем, пропускали беспрепятственно – рыцаря хорошо знали в каждой из башен.

Ветер дул с такой силой, что полы плащей хлопали, а лошади отворачивали морды и глухо ржали; на лицах людей застывали капли солёной влаги. Эйвион облизала губы. Такого вкуса она ещё никогда не ощущала, а оказавшись вслед за сиром Гаретом на взгорке, она судорожно вздохнула, то ли от порыва ветра, то ли поражённая открывшейся картиной.

Там был океан.

Огромный, насколько хватало взгляда, сливавшийся на горизонте с тёмно-серым небом, холодный, усыпанный мириадами белых барашков, с ураганной скоростью несущихся к изломанным берегам. Сотни чаек, надрывно крича, вились над бушующими волнами.

– Море Арит, – чуть не в ухо гаркнул Утер, поведя рукой. – Смотрите туда, госпожа.

В сгущающихся сумерках Эйвион не сразу увидела то, на что он указывал. Чуть правее, на обрыве, высился замок, который она поначалу приняла за вершину одной из многочисленных скал.

– Керк.

Замок был мрачен. С седыми покрытыми соляными наростами стенами и чёрными башнями, напоминавшими обломанные зубы морского дракона.

– Вперёд, – скомандовал сир Гарет.

Лошадей они вели за поводья. Вниз шла узкая тропка, петлявшая между валунов и колючего кустарника; оказываясь в очередном овражке, Эйвион с облегчением переводила дух – в низинах ветер был не настолько зол. В воздухе висела густая морось.

– Здесь всегда так… неуютно? – спросила она Утера.

– Нет, – помотал тот головой и, чуть подумав, добавил: – Но частенько. Просто сейчас штормит немного. Зато в Керке – огонь и брага. Скоро доберёмся.

Тем временем уже совсем стемнело. К замку тянулся каменный мост, обрывавшийся в пропасть в двадцати шагах от ворот; железный фонарь на столбе со страшным скрипом раскачивался, мотая взад и вперёд жёлтое пятнышко света. Стражник в длинном кожаном насквозь просоленном плаще дёрнулся, заметив гостей, но, видимо, узнал сира Гарета. Не сказав ни слова, он сделал шаг в сторону, освободив проход, и одновременно два раза дунул в рог, подавая сигнал, чтобы опустили подъёмный мост.

– Лорд Марред? – коротко спросил рыцарь.

– Он ждёт вас. Ещё вчера ждал.

Сир Гарет махнул рукой. Копыта лошадей зацокали по мокрым камням. Ветер толкал в пропасть, туда, где глубоко внизу, в чёрной пустоте, ревел прибой.

Эйвион вздохнула с облегчением, оказавшись под сводами башни. Её шерстяной плащ насквозь промок. Следом, стуча зубами от холода, и уцепившись за её руку, тащилась Айрис.

Сир Гарет обернулся к девушкам.

– Эйвион, иди за мной. Обсохнешь и согреешься потом – лорд Марред не отличается терпеливостью.

Айрис топталась рядом, растерянно переводя взгляд с него на свою подругу.

– Алун! – позвал рыцарь. – Ты знаешь, что делать. Её, – он указал на Айрис, – пока отправь на кухню.

С этими словами рыцарь вновь нырнул в пелену дождя.

Эйвион ожидала увидеть что-то похожее на Озёрный Луг, но внутренний двор замка Керк оказался намного больше и не в пример чище: целиком замощённый, каменными здесь были даже дома челяди. На вбитых в стены крюках болтались фонари, в которых за полупрозрачными пластинками слюды бились язычки пламени.

– Железные фонари, – пробормотала она, – это очень дорого.

Рыцарь пожал плечами.

– Обычные факелы здесь просто гаснут.

Двор был пуст – наверное, из-за непогоды, решила Эйвион, – только у дверей главной башни стояли двое стражников, одетых в такие же длинные кожаные накидки, как и их товарищ у моста. Вода текла с них потоками. Вслед за своим провожатым Эйвион остановилась, глубоко натянув на голову капюшон.

– Сир Гарет! – произнёс один из солдат, кивнув в качестве приветствия. – Давненько не видел вас. Кого привели?

– Госпожа Эйвион Ллир. Его милость граф Корнин ждёт её.

– Позвольте…

Стражник протянул руку и слегка откинул край капюшона Эйвион. Тотчас отдёрнул пальцы.

– О, боги… печать.

Сир Гарет фыркнул.

– Ты слишком суеверен, Овейн. Просто ожог. Где лорд Марред?

– Не знаю. – Овейн торопливо вытирал руку о свой плащ. – Сейчас время ужина.

Рыцарь толкнул створку двери, сделав Эйвион знак следовать за ним.

Они прошли через залу, настолько высокую, что капители колонн, поддерживавших своды, терялись во мраке. Здесь было темно, только мерцающие огни двух факелов у дальней стены освещали небольшую дверцу. Сир Гарет торжественно стукнул в неё три раза и, не дожидаясь ответа, вошёл.

Эйвион остановилась, ослеплённая ярким светом, брызнувшим из-за двери. Там полыхал огромный очаг, а в дополнение к нему – не меньше дюжины светильников в кованых треногах. За столом, таким длинным, что здесь хватило бы места для полусотни гостей, спиной к камину сидел человек, а стол перед ним был заставлен добрым десятком блюд.

У Эйвион запершило в горле: она не ела ничего с самого утра, но если б ей сейчас предложили что-нибудь, она, наверное, не смогла бы проглотить и кусочка.

– Сир Гарет! – сказал человек за столом. – Как вижу, ты справился с поручением.

Его голос звучал так, словно его оставили в коптильне на пару месяцев, а потом, достав, проехались по нему пилой.

Рыцарь слегка наклонил голову.

– Оно было нетрудным, сир. Однако ж, я потерял двух человек.

– Вот как? – проскрипел граф. – В этом причина задержки? Надеюсь, дело не в лорде Морвэне?

– Нет, сир.

– Хорошо. С юга приходят всё более тревожные вести. Говорят, король Лотар при смерти.

– Я слышал, его сыновья не очень ладят друг с другом…

– Хех! – фыркнул граф. – Как все сыновья. Благодарение богам, у меня всего один. Главное, чтобы до нас не докатилось. Но об этом потом. Подойди, дитя.

Эйвион вздрогнула. Чуть замешкавшись, она сделала несколько шагов вперёд, только сейчас заметив двух слуг, которые подобно каменным изваяниям застыли по бокам комнаты.

– Ближе, – просипел сир Марред, – и сними плащ.

Вблизи он выглядел ещё более страшно, чем это показалось Эйвион в неровном свете огней. Лицо графа до такой степени было изборождено морщинами, что на нём не нашлось бы ровного кусочка кожи размером с большой ноготь, нос крючком нависал над тонкими хищно сжатыми губами, бесцветные от старости волосы падали на плечи жидкими прядями.

Эйвион неловко скинула плащ; он мокрой тряпкой упал к её ногам. Похожие на маленькие буры глазки сира Марреда ощупали её с головы до ног, лишь на мгновение задержавшись на лице.

– Да ты, смотрю, совсем выросла. Сколько тебе лет?

– Я… не знаю, – растерянно пробормотала Эйвион.

– Хм. – Граф откинулся на спинку стула. – Вижу, в Озёрном Лугу славно потрудились над твоим воспитанием. Что – Беатрис Блойдеин всё такая же толстая тупая дура?

Сир Гарет прокашлялся.

– Э-э. Время не властно над её милостью.

– Ха! – Старик развеселился. – Надо запомнить эту фразу. Так… дайте подумать.

Он поднял глаза к потолку; морщинистая кожа на его шее вытянулась, обратившись в сухой пергамент. Он вновь посмотрел на Эйвион.

– Полагаю, – наконец произнёс граф, – лет тринадцать. Или четырнадцать. Как думаешь, Гарет?

– Около того, сир.

– У тебя уже была кровь?

Лицо Эйвион вспыхнуло.

– Нет, господин.

– Хм. Ну, думаю, до этого недалеко. Статная девица.

Марред поднялся со стула; тут же подскочил один из слуг и услужливо накинул на его плечи подбитый мехом плащ. Медленно, как старый ворон, граф обошёл вокруг Эйвион, склонив голову набок, и неожиданно ущипнул её за зад. Эйвион дёрнулась.

– Хороша, цыпочка. Только рожей не вышла. А жаль. Северный Берег надо бы за нами закрепить. Но ладно, найдём женишка. Об этом ещё будет время подумать… – Он поворотился к рыцарю. – Вот что, Гарет… два дня на отдых, а потом ты сопроводишь её в Ллир.

Рыцарь поклонился.

– Как будет угодно вашей милости.

– Погоди, это ещё не всё. Ты останешься там на некоторое время. Полагаю, что юная госпожа Эйвион не особенно обучена премудростям правления, а ты один из немногих, кому я могу доверять…

Рыцарь поклонился ещё раз.

– Но и это не всё… – лорд Марред вдруг растянул бескровные губы в странной улыбке. – Гарет, у меня есть драгг…

– Корабль? – изумился сир Гарет.

– Даже два. – Граф с сухим шелестом потёр ладони друг о друга. – Тот, что строят в Мирне, никак не доделают, болваны. Я купил их у Ирк’лаала.

– Откуда у Морского народа драгги?

– Да какая мне разница! Может, украли у нордмонтцев. Главное, что задёшево. Точнее, треть денег отдал, остальное в рассрочку.

– Арканы продали что-то в рассрочку? – ещё больше изумился сир Гарет.

– Ну… я не такой дурак, как выгляжу. Так вот: мы опробуем их. У меня уже руки чешутся.

– Как?

– По пути в Ллир ты сделаешь крюк, и выбьешь тех разбойников из устья Глинна. Я хочу, чтобы ты сжёг их крепость дотла.

– Да, ваша милость.

Сир Марред удовлетворённо кивнул.

– А сейчас можешь отдыхать. Девицу отдай Ингунде, пусть вымоет её да причешет. А то экая замарашка. И поищет, что ей надеть вместо этой тряпки. Пусть пороется в сундуках Мейнир, скажи – я разрешил.

Граф махнул рукой, давая понять, что разговор окончен. На Эйвион он больше даже не взглянул.

*       *      *

Рыцарь шагал быстро; Эйвион едва за ним поспевала.

Она уже запуталась в хитросплетениях коридоров. После Озёрного Луга, бывшего просто резиденцией сельского лендлорда, Керк её потряс. Может, конечно, где-то есть замки больше и красивее, – лекарь Хаул, учивший её грамоте, рассказывал о таких, – но сейчас Эйвион верилось в это с трудом. Она не успела хорошенько рассмотреть замок снаружи – помешали ветер, дождь и темнота, – но внутри он показался ей огромным: с узкими лестницами, ведущими с этажа на этаж, бесконечными анфиладами переходов, мрачными высокими залами и чёрными дырами каминов таких размеров, что туда с лёгкостью поместилось бы целое дерево. И – камень, кругом камень. Стены настолько толстые, что ей понадобилось бы пролезть в бойницу целиком, чтобы выглянуть наружу.

Бойницы были без ставней, и завывающий ветер зашвыривал внутрь каскады ледяных брызг; девушка каждый раз ёжилась, проходя мимо. Она прихватила из столовой графа Марреда свой плащ, но он был такой мокрый, что Эйвион не решилась надеть его вновь.

Сумбурные мысли бились в её голове.

Она – госпожа Ллир, владелица Северного Берега. Непонятно, удивительно и страшно. Нет, Эйвион с детства знала о своём замке, но в её воображении Ллир представал не имеющим к ней непосредственного отношения, чем-то далёким и почти сказочным. И скоро она его увидит, а там кто-то живёт, и у неё будут слуги, которым она должна будет приказывать. Она такая молодая, ничего не умеет. А как они её встретят, с её-то лицом? Это пугало её невообразимо, до такой степени, что в животе сделалось тяжело. Ллир, конечно, меньше, чем Керк. И, наверное, там так же холодно, как здесь, волны и чайки. Лорд Марред такой страшный. Она никогда не плавала на кораблях. Слава богам, сир Гарет поедет с ней. Он большой, надёжный, и видно, что хорошо к ней относится. Как отец. Нет, для отца он слишком молод, скорее, как старший брат. И лицо у него благородное, не то, что у графа: худощавое, ну, может, слишком суровое, и глаза точь-в-точь как у неё, тёмно-синие. Красивое лицо, мужественное. Наверное, его жена счастлива иметь такого супруга.

Надо же – он ни разу за неделю путешествия ни слова не сказал про её лицо, даже наоборот: когда Эйвион встречала его взгляд, он всегда был добрым и… как бы это сказать – взглядом защитника.

Ступеньки стали узкие и покатые настолько, что Эйвион пару раз поскользнулась, налетая на сира Гарета. Он взял её за руку. Ладонь у него была крепкая и тёплая. Такая… надёжная. Какая должна быть у мужчины. Я бы стала его женой, вдруг подумала Эйвион, тут же смутившись собственным мыслям.

Она давно уже знала, чем занимаются мужчины и женщины, оставаясь наедине. Как-то раз, поздно вечером в Озёрном Лугу, когда матушка Маргет уже спала, Айрис, заговорщически подмигивая, позвала Эйвион за собой. Они, на цыпочках выйдя из дома, ринулись к хижине замкового плотника Нудда, который женился за неделю до того. Там, за плохо пригнанными досками ставней, полыхал очаг, бросая на стены красные отблески. Напряжённые мужские ягодицы, подрагивающие от резких движений груди и сладкие женские стоны.

Эйвион догадалась, что они делали: она уж сто раз водила на случку коз и коров, но это было новое, интересное и, наверное, запретное.

Молодая жена Нудда кричала очень громко, так, что он иногда зажимал ей рот рукой. А потом они увидели, как она опустилась на колени, – Нудд стоял спиной к окну, – и быстро-быстро задвигала головой.

– Фу, какая гадость, – сказала Айрис, поджав губы. – Хватит, пойдём.

Но Эйвион не ушла. Со странным томлением, перемешанным со стыдом, замирая при мысли о том, что её застанут за таким неприличным занятием, она досмотрела всё до конца.

Сир Гарет остановился перед какой-то дверью, и Эйвион опять налетела на него, уткнувшись носом в его плечо.

– Сир Гарет, а у вас есть жена? – выдала она, тут же до боли прикусив губу. Слава богам, здесь было темно: Эйвион чувствовала, что её лицо покраснело, как панцирь у варёного рака.

– Что?

Он повернулся к Эйвион.

Коридор был узким, с крутой лестницей и факелом где-то за поворотом. То ли от сквозняка, то ли по другой причине пламя ярко вспыхнуло, неровным бликом осветив лицо рыцаря.

У Эйвион перехватило дух. Отблеск пополз по его щеке бугристыми красно-чёрными щупальцами, на долю мгновения превратив лицо в наполовину обезображенную маску.

– Эйвион, что с тобой, девочка?

Она судорожно сглотнула.

– Нет, ничего. Просто показалось.

– Что ты спросила?

– Я… сир Гарет, а кто такая Мейнир?

– Покойная супруга его милости. Вот что, – он взял Эйвион за плечи, – как зайдёшь, садись, по сторонам не глазей, сиди прямо, много не болтай.

– А что там?

– Нижний зал. Сейчас там народ толпится, ужинает, пусть видит, что госпожа пришла. Какая ни есть, а госпожа. И не бойся ничего. Поняла? А я скоро приду. Надо найти Ингунду, это здешняя домоправительница.

Эйвион кивнула, судорожно сглотнув.

Рыцарь распахнул дверь, и Эйвион, выпятив грудь и аккуратно подобрав пальчиками подол платья – так всегда делала Дилис Блойдеин, – прошествовала внутрь.

Глава 5. Новый подданный

Зала пахнула на неё теплом, чадом жареной рыбы и тысячью других ароматов. Вдоль одной из стен тянулся стол, заставленный огромными деревянными блюдами с пирогами, зеленью и кусками снеди; над плошками с бобовой кашей вился дымок. Прокопчённые дубовые балки нависали над головой, очаг полыхал жаром.

Здесь правда было людно: не меньше двух десятков дворни сидели, стояли, говорили и смеялись, ели и пили, и поначалу только некоторые из них – те, что находились ближе к двери, – обратили внимание на гостью. Посмотрев, застыли. Кое-кто – даже не донеся еду до рта.

– Доброго вечера, – пробормотала Эйвион, и уселась на краешек длинной скамьи – так, чтобы оказаться к собравшимся правым боком. Её голос потонул в общем гаме, но в скором времени все заметили новоприбывшую – многие, бросая на неё косые взгляды, тихо переговаривались.

Перед Эйвион возникла необъятных размеров фигура в переднике, сплошь в жирных пятнах. Женщина, уперев руки в бока, грозно оглядела слуг.

– Чего уставились, бездельники? – И уже тише добавила: – Сейчас, девочка, скажу, принесут, что перекусить.

Она ушла вразвалочку. Эйвион дрожала, как натянутая струна. Печать Вилова, печать Вилова – билось в её голове. О, праматерь Боанн, лучше бы она не уезжала из Озёрного Луга. Она сидела, боясь поднять глаза. Доски стола были тёмными, в несмываемых разводах от пролитого вина.

– Ишь ты, какая красотка!

Эйвион вздрогнула, глянув. Перед ней сидел человек – такой странный, что она оторопела. Настолько маленький, что из-под столешницы виднелась только его голова, а руки он положил перед собой, высоко задрав плечи.

«Карлик», – подумала Эйвион. Она никогда не видела карликов. С несоразмерно большой головой, крупным, выдающимся вперёд лбом, вдавленным носом и вывернутыми наружу толстыми губами. Руки у него были длинные и, похоже, когда он стоял, доставали до колен.

– Что, Данбур, нашёл подружку себе под стать? – насмешливо крикнул кто-то.

Маленький человек презрительно повёл плечом.

– Тебе, Мадог, и такую за счастье заиметь, – фыркнул он. – На твою кочерыжку разве что мыши клюнут.

Ответом был громкий хохот. Сальная шутка карлика заметно разрядила обстановку: челядь вернулась к еде и пиву.

– Моё имя – Корах, – буркнул он.

Эйвион робко взглянула на него.

– Тот человек назвал вас Данбуром.

– «Дан бур» значит «под столом». Если хочешь, можешь называть меня и так.

– Я поняла, сир Корах.

– Какой я тебе сир?! Ну-ка, закрой слева ладонью.

Эйвион подняла было руку, но тут же положила её обратно на колени.

– Не буду, – сказала она.

– Хм, – фыркнул карлик, – ну и ладно. Я и так вижу, что красотка. Полкрасотки. Это как же тебя угораздило?

– Пожар, – сказала Эйвион, – давно, в детстве.

Корах кивнул.

– Я так и подумал. А то тут один болван, из тех, что тебя привезли, уже уши всем прожужжал про ведьм всяких, да про чудовищ.

– Чудовища бывают.

– Да ну?

– Правда.

Карлик глянул на неё исподлобья.

– И Чёрная Дева бывает? – спросил он без тени ухмылки.

Эйвион поджала губы.

– Ну, ладно, – миролюбиво сказал он. – Я иногда бываю зол. И с маленькими девочками не часто общаюсь.

– Я не маленькая.

Карлик фыркнул.

– Я заметил. Ещё годик – и это платье у тебя на груди лопнет. Тс-с… – тут же добавил он. – Не обижайся. Расскажешь как-нибудь… про чудовищ.

– Хорошо. – Эйвион решила не обижаться и, чуть помолчав, спросила: – А кем вы здесь служите?

– Никем. – Карлик пожал плечами. – Я был любимой игрушкой её светлости Мейнир, но старушка год назад отбросила копыта. А старик Марред меня на дух не переносит.

– Почему?

– Потому что он уродливей меня. – Корах ухмыльнулся. – Так что теперь я не при делах. А ты, говорят, дочка Тарена Ллира? Я его знал.

– Знали? Расскажете мне как-нибудь про него?

– Разумеется. Ты – мне, я – тебе.

Возле стола появилась Айрис, слегка растрёпанная и запыхавшаяся. В руках она держала две плошки – с кашей и куском пирога.

– Вот те раз! – Корах вздёрнул брови. – Ещё одна девица. Целая. Итого – два с половиной человека необычайной красоты.

Он слез со скамьи и, не попрощавшись, ушёл. Ноги у него были короткие и кривые.

– Кто это? – спросила Айрис, проводив его неприязненным взглядом.

– Его зовут Корах, – сказала Эйвион и, подумав, добавила: – И он не злой.

– По виду не скажешь. Похож на дверга. Рассказывай, где была.

Торопливо глотая кусок за куском, Эйвион в нескольких словах поведала о лорде Марреде и о том, что через два дня она поплывёт с сиром Гаретом в Ллир.

– А по дороге – это его милость приказал, – надо будет победить разбойников в Глотке Тролля. Помнишь, сир Гарет о них говорил?

Айрис слушала, открыв рот.

– Ух ты, сплошные приключения, – пробормотала она, но больше сказать ничего не успела.

Перед девушками стоял сир Гарет, а чуть позади него – высокая женщина с суровыми чертами лица. Волосы у неё были забраны под белоснежный чепец.

– Госпожа Ллир, – произнёс рыцарь, – это Ингунда. Она покажет вам вашу комнату.

Ингунда приветствовала Эйвион лёгким наклоном головы.

– Прошу следовать за мной.

Комната оказалась в одной из башен Керка, так высоко, что Эйвион даже чуть запыхалась карабкаться по крутой лестнице.

– Сюда, – сказала Ингунда, толкнув небольшую дверь, всю в оковках. – Камин уже зажгли, так что не замёрзнете.

Эйвион вошла – и обомлела. Рядом с ней стояла Айрис, тоже раскрыв рот от изумления.

Стены комнаты до высоты человеческого роста были обшиты резными деревянными панелями, тёмными от времени; на красно-жёлтых гобеленах скакали в бой рыцари; в шкафу поблёскивала серебряная с виду посуда, а на столе замысловатым деревом высился огромный канделябр с полудюжиной свечей. Два кресла с подушками, а в дальнем углу – почему-то именно это в первую очередь бросилось Эйвион в глаза, – кровать. Не особенно большая, но высокая, с тремя ступеньками, а над ней – балдахин на витых столбах. В другом углу полыхал камин, распространяя вокруг живительное тепло.

– Это – комната Олуэн, старшей дочери его милости, – пояснила Ингунда. – Уж пустует давно, но здесь прибрались.

– А где она?

– Замужем за сыном графа Деверо. Как уехала, так и с концами. Горничная ваша может там ночевать, – домоправительница указала на дверку в стене, которую Эйвион сразу не заметила. – Там же купель есть. Сейчас распоряжусь, воды натаскают. Платье к утру принесу. – Ингунда оценивающе глянула на Эйвион. – Уж больно вы тоненькая, наряды её милости не подойдут.

Она повернулась к двери.

– Если что потребуется, у кровати шнур есть.

– Спасибо вам, – сказала Эйвион.

Домоправительница улыбнулась.

– Не за что. – Она нырнула в дверь, покачивая головой, и до Эйвион донеслось едва слышное: – Бедняжка…

Эйвион вздохнула, но тут же принялась обходить опочивальню: с робостью дотронулась до резных спинок кресел, провела рукой по бахроме подушек и, наконец, остановилась возле кровати. Там была перина, белая и мягкая, судя по ощущениям – пуховая.

– С ума сойти, – потрясённо проговорила Айрис. – У Дилис Блойдеин сарай по сравнению с этим. Я видела её покои.

Она с осторожностью уселась в одно из кресел, поёрзала для удобства, но тут же вскочила, услышав скрип двери.

В комнату вошёл какой-то нечёсаный мужчина, глянул на девушек исподлобья.

– Вода, – буркнул он, и за ним потянулась целая вереница подростков, каждый с двумя вёдрами в руках.

– Живей, живей, – бурчал мужчина, и мальчишки один за другим шныряли за вторую дверку, туда-сюда. Эйвион с изумлением следила за этим действом: воды они натаскали вёдер тридцать, а то и больше. Под конец мужчина кособоко поклонился и, пятясь задом, вышел.

– С ума сойти, – повторила Айрис, как-то неопределённо посмотрев на свою подругу. – Ты прямо как настоящая… э-э, а ты кто? Баронесса?

Эйвион покачала головой.

– Нет. Отец простым рыцарем был. – Взглянув в распахнутые глаза Айрис, она хмыкнула. – Да ну тебя. Пойдём посмотрим, что там.

Вторая комната оказалась меньше и намного проще первой: без камина, с несколькими сундуками и обычным топчаном у стены. Но в её середине стояло чудо – медная начищенная до блеска купель, не какой-нибудь таз, а самая настоящая ванная.

– О-о, – протянула Эйвион с тихим восторгом, – давай вместе.

Айрис сбегала в опочивальню, откуда притащила две свечи. Улыбнувшись друг другу, девушки одновременно скинули платья и, затаив дыхание, залезли в тёплую, даже почти горячую воду. Они нежились, потом тёрли себя и друг друга, смывая недельную грязь, а под конец, окончательно развеселившись, принялись брызгаться.

Раздался стук, и обе они встрепенулись, почти испугавшись.

– Кто там? – крикнула Айрис.

Из-за створки двери высунулась уродливая голова карлика Кораха.

– Чего тебе? – грозно спросила Айрис.

Корах состроил гримасу и, протиснувшись целиком, уселся на табурет.

Эйвион немного смутилась.

В Озёрном Лугу имелась общественная баня, в которой по заведённому порядку раз в месяц вся дворня мылась и плескалась без различия полов и возрастов, но сама Эйвион туда не ходила. Сначала – опасаясь насмешек из-за своей внешности, а потом потому, что матушка Маргет объяснила ей, что дочери рыцаря негоже купаться вместе с челядью.

– Чего тебе, Корах? – спросила Эйвион, опустившись в воду поглубже, однако купель была всё же не настолько велика. Корах, впрочем, не обратил никакого внимания на её смущение.

– Вот что, – серьёзно сказал он, – у меня предложение к госпоже Ллир. Чую – не усну, пока не скажу. А то вдруг завтра не получится. А вы уже, кажись, не завтра, так послезавтра поутру уедете.

– Ты о чём?

– Мне в Керке делать нечего. Работы для меня здесь нет, а к объедкам я не привычный. – Маленький человечек пожевал губами. – Я б поехал с вами. Зачем – не могу сказать, проку от меня немного. Но без господина иль госпожи жить трудно. По мне лучше служить честно, чем подачками питаться. Читать-писать я, правда, не умею, но знаю кучу песен и не очень смешных шуток, и вообще много того, что здешним олухам и не снилось. Женские надобности всякие мне знакомы: как-никак десять лет её милости Мейнир прислуживал.

– М-м… – тихонько промычала Айрис. – Вы тут, пожалуй, без меня поговорите.

Она выскочила из купели и, на ходу подхватив платье, скрылась за дверью.

– Что скажешь? – буркнул карлик, проводив её косым взглядом.

Эйвион помолчала немного.

– Знаешь, Корах… наверное, я буду плохой госпожой.

– Из-за этого? – Он дотронулся до своей щеки.

Эйвион кивнула.

– Не для меня. – Карлик пожал плечами. – Я сам, как видишь, хоть и мужчина видный, но не первый парень на деревне. Кроме того: ты много знаешь о Чёрной Деве? Говорят, у неё не только лицо с одной стороны страшное, но и телесно она лишь наполовину человек. Говорят, у неё из левой груди змеи ядовитые растут, а то и не такие небылицы рассказывают. – Корах усмехнулся. – А у тебя, смотрю, с этим в порядке всё. Пусть другие думают, что хотят, мне на здешние суеверия плевать. Ну, как?

Эйвион задумалась на мгновение.

– Дай мне мою одежду.

Она с некоторым трудом натянула платье на мокрое тело, потом встала перед Корахом.

– Я согласна.

Карлик неловко опустился на одно колено (вид у него был необычайно серьёзный).

– Я, – тихо и торжественно произнёс он, – Корах, сын Хевина из Лимерика, признаю тебя, Эйвион Ллир, своей полновластной госпожой. Вверяю себя в твои светлые руки, и пусть воля твоя ведёт меня. Клянусь благородству твоей крови в вечной и безграничной верности, уважении и послушании. Да не будет у меня другого господина, и не послужу словом или делом никому другому.

У Эйвион перехватило дух.

– Я принимаю твою службу.

*       *      *

Половину следующего дня Эйвион провела в опочивальне.

Тот молодой солдат, Утер, оказался прав насчёт погоды: вчера просто штормило. Забравшись поутру на сундук и открыв ставни, Эйвион замерла от восторга: так там было красиво.

Окно, единственное в комнате, выходило на море – безбрежное, синее, как её глаза, а по небу торопливо бежали белоснежные кудрявые облачка. Может быть, ей показалось, но далеко-далеко она увидела чёрные спины каких-то больших рыб, величаво покачивавшихся в волнах. Эйвион присмотрелась: пять или шесть чёрных точек. Потом они исчезли.

Эйвион высунулась в окно, и от страшной высоты её сердце заколотилось, как птичка в клетке.

Стена башни обрывалась вниз, врастая в изломанные скалы, а ещё ниже, в головокружительной глубине, волны с грохотом разбивались о подножие утёса.

Солёный ветер дышал прохладой, и Эйвион с удовольствием бы вышла прогуляться – так интересно было бы посмотреть на Керк при хорошей погоде, – однако, вспомнив тот не особо дружелюбный приём, что ей оказали прошлым вечером, она вздохнула, но решила пока отказаться от этой затеи.

Тем более, здраво рассудила она, вряд ли предыдущая хозяйка этих покоев, Олуэн Корнин, бродила по двору, подобрав юбки, и заглядывала во все подворотни. Госпожа должна вести себя по-другому. Вон, Дилис Блойдеин вообще носа из своей опочивальни не показывала, потому что не по рангу ей среди слуг торчать. Вот приеду в Ллир, подумала Эйвион, там и буду ходить, где захочется. И даже надо так сделать – ведь это её замок, и владелица должна знать, где что находится.

Притворившись, что ей удалось-таки убедить саму себя, Эйвион слезла с сундука с намерением внимательно осмотреть эти замечательные покои при дневном свете. Интересно, а что делала Дилис Блойдеин целыми днями у себя в башне?

Айрис сидела на кровати, как спала – нагишом, и сладко потягивалась. Очень красивая, по привычке подумала Эйвион, мельком глянув на подругу: даже только ещё наметившаяся грудь не торчала, как у неё, а круглилась аккуратными холмиками. Прошлым вечером девушки по молчаливому согласию улеглись вместе, как привыкли, и уснули в мгновение ока на волшебно-мягкой перине.

Пожелав доброго утра, Айрис быстро оделась и помчалась вниз, сообщив на ходу, что принесёт что-нибудь поесть. Спустя всего несколько минут в дверь постучали, и вошла Ингунда с целым ворохом платьев в руках.

– Какое-то обязательно подойдёт, – сказала она. – У его светлости две дочери было, так Олуэн чуть пониже вас, а вот Гленис точь-в-точь.

– А где она? – поинтересовалась Эйвион.

– Зачахла, бедняжка. С детства здоровьем не отличалась, тоненькая была, как тростинка.

Оценивающе посмотрев на Эйвион и на десяток нарядов, разложенных на кровати, Ингунда выбрала один.

– Сначала вот это, – сказала она, протянув Эйвион длинную белую рубаху. – Это нижнее, камиза. Беднота здесь, конечно, на голое тело платья носит, но знатным не положено. И для тепла опять же хорошо.

Платье, которое выбрала домоправительница, было голубого цвета, с глухим воротом и высокой талией, почти под грудью; книзу оно сильно расширялось. Оно оказалось очень приятным на ощупь, куда мягче, чем наряд тётушки Маргет. На ноги Эйвион надела принесённые Ингундой остроконечные сапожки без каблуков.

Возле кровати на стене висело зеркало, тоже металлическое, как в Озёрном Лугу, но большое и забранное в резную деревянную раму. Затаив дыхание от восторга, Эйвион рассматривала себя, поворачиваясь то одним боком, то другим. За этим занятием её и застала Айрис, которая с плохо скрываемой завистью немедленно принялась охать и ахать.

Эйвион указала ей на платья, оставленные домоправительницей на кровати.

– Возьми любое. Матушка Ингунда сказала, чтобы я выбрала те, которые хочу взять с собой. Они хозяйским дочкам уже без надобности.

– Ах! – Айрис повисла на шее у Эйвион, и немедля бросилась к нарядам.

Они уже заканчивали завтракать, когда пришёл сир Гарет.

Отъезд назначили на сегодня, после обеда, сообщил он, лорд Марред передумал, и не хочет тянуть.

– До Мирна, где стоят драгги, всего полдня пути. Это большое селение на южном берегу мыса Нос Тролля. Там мы переночуем и утром отплывём со свежими силами.

– А далеко ли оттуда до Ллира? – спросила Эйвион.

Рыцарь пожал плечами.

– Не могу сказать. Если ехать берегом, да отсюда, трёх дней хватило бы с лихвой. Но из Мирна мы поплывём на запад, к устью Глинна – этот залив называют Глоткой Тролля, – а потом обратно, мимо Мирна, Керка, и дальше на север. Честно говоря, девочка, я никогда не плавал на кораблях, как и большинство наших солдат.