Текст книги "Сказки мира фантазий (СИ)"
Автор книги: Рия Альв
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== Сказка о ведьминых кругах, волшебных кристаллах и любопытных дивицах ==========
Говорила ей мама: «Не ходи одна в лес. Никогда не забредай в чащу. Не убегай далеко от дома». Вот только девушка-то уже не маленькая, своя голова на плечах. Вот и взбрела в эту чудесную головку мысль, что прогулка по лесу – не такая уж плохая идея. Мать её, конечно, была женщина умная, но никак не могла знать, что ожидает её дражайшее чадо за одним из поворотов. Ох, если б она только знала, то точно сказала бы: «Не ходи неизвестными тропинками. Не ступай в ведьмины круги, не трогай волшебных кристаллов. Не бойся на первый взгляд грозных девушек с лисьими хвостами. Не верь сладким речам и улыбкам красавцев брюнетов с хищным взглядом. Не слушай глупых и злых слов синеволосых эльфов».
Вот только привлекательность лесных тропинок оказалась куда сильнее материнских наставлений. Они вели и увлекали всё глубже в чащу, а как известно, чем дальше в лес, тем сильнее магия. Но из сети дорожек так просто уже не вырваться, неможется, да и не хочется. Как бабочка в паутине. Любопытная бабочка в магической паутине чародея-паука. А дорожки вели всё дальше, манили своими загадочными изгибами, почти звали, почти зачаровывали. Как же велик был соблазн узнать, что же там за следующим поворотом. Куда же это занесёт судьба? Любопытство – не порок, но оно бывает опасно для жизни. Или для психики.
Девушка толком не решила, чему из двух больше угрожает ровный круг из белых грибов, растущий ни с того, ни с сего посреди леса. Неужели не обошлось без магии? Конечно, не обошлось. Теперь-то она многое знает. Знает, что ступать на ведьмин круг – не самая лучшая идея, а, может, наоборот лучшая из возможных. Знает, как примерно этот самых ведьмин круг работает и что из себя представляет. Но то теперь, а тогда она совсем-совсем ничего не знала, поэтому так уверенно ступила внутрь странного грибного круга. Хотя, знай она как всё обойдётся, вряд ли бы поступила иначе.
Девушка даже почти не удивилась, когда её ослепило яркой вспышкой, только охнула тихонько от неожиданности. Удивилась она потом, когда – о чудо! – увидела перед собой огромный лучащийся яркой синевой кристалл. Она и не заметила, что находится в просторном роскошном зале, что идёт не по траве, а по белокаменному полу, что над головой не небо, а сводчатые потолки, что мир-то уже вовсе не её, а совсем-совсем иной. Нет, это всё сейчас было сущей мелочью. Важен сейчас был только он один – огромный, сияющий и такой манящий кристалл. Так близко, только пару шагов, а потом протяни руку, коснись и…
– Эй! Кто ты?! Как ты здесь оказалась?! – раздалось восклицание из-за её спины. Незваная резко обернулась, встретившись взглядом со строгими синими глазами, очень внимательно, даже изучающе, смотревшими на неё. – Я задала тебе вопрос! Ты одна из тамплиеров? Или, может, одна из масонов? – продолжила задавать вопросы красивая девушка с лисьим хвостом и ушами. Ничуть не меньше внимания привлекал к себе и посох, который лиса сжимала в руке. Неужели в этой странной клетке томилось настоящее пламя?
Вопросы лисы всерьёз озадачили девушку. Она задумалась почему же именно масоны и тамплиеры? А как же иллюминаты? Как же ответить на такой вопрос? Вообще-то она бы вряд ли смогла отнести себя к обществу вольных каменщиков или к храбрым рыцарям церковного ордена, ей было куда легче представить себя в роли члена какого-нибудь ведьминского ковена.
– Наверно, не из тех и не из других, – шокировано ответила девушка. Но такой ответ лисицу совсем-совсем не устроил, только разозлил. В посохе её томился, оказывается, самый настоящий огонь, теперь же он вырвался, вспыхнул, протянулся пылающей синей полосой от своей клетки и до руки девушки-лисы. Опасно, завораживающе, волшебно. Но, к счастью, лисицу что-то отвлекло. Девушка не успела понять, что же произошло, как её уже передали в распоряжение огромного, страшного и очень-очень опасного на вид существа, знающего, что с ней делать. Странное существо по имени Хамон не производило впечатление того, кто может хоть что-то знать. Но в данной ситуации Хамон обладал гораздо большими знаниями, чем незваная гостья чужого мира. По крайней мере он знал, что следует делать с девушкой, а вот она тогда, что с собой делать и куда себя деть, совсем не знала.
У Хамона такой проблемы не было, он прекрасно знал, куда эту странную особу деть. Что особа знала точно, так это то, что сопротивляться огромному мускулистому существу с выпиравшими из уродливой пасти клыками, сжимающему в ручищах копьё, которое больше самой девушки чуть ли не в полтора раза – не самая лучшая идея. Возможно, даже ещё хуже, чем идя ступить в круг из грибов или дотронуться до неведомого кристалла. Девушка точно решила, что плохих идей с неё на сегодня достаточно. Она, конечно, могла попробовать убежать, но что-то подсказывало ей, что бегать от такого мощного звероподобного существа – опять же не самая лучшая идея, которых она сегодня решила избегать. Пришлось ей покорно идти туда, куда её вели, ведь если ты оказался в чужом мире – а к тому времени она уже поняла, что уже вовсе не в своём мирке – лучше жить по его правилам, дабы чего-нибудь не вышло. А одно чего-нибудь уже, кажется, вышло, и второго такого же не очень хотелось.
Спускаясь по широкой лестнице, что змеёй вилась вниз, незваная начала смутно догадываться, куда её ведут, и, чтобы подтвердить свои догадки, спросила:
– Куда Вы меня ведёте?
Но существо – какая жалость! – либо не умело говорить вовсе, издавая лишь странный рык, либо просто не желало размениваться на разговоры с какими-то вторженцами.
К своему огромному сожалению, девушка оказалась права в своих догадках. Ну конечно, куда ещё могли привести весьма подозрительную особу, взявшуюся непонятно откуда и лезущую туда, куда лезть не нужно, как не в темницу? Темница была не затхлым подвалом, каким она представлялась будущей пленнице, совсем нет. Это помещение больше походило на грот в сказочной пещере. Может, где-то здесь даже водился дракон, стерегущий пленников и иногда сокращавший их количество в моменты сильного голода или уныния. Девушка надеялась, что если это и так, то она с этим гипотетически существующим драконом познакомится ещё очень нескоро.
И заперли бедняжку в клетку, до странности похожую на птичью, в которой томилось пламя на посохе лисицы, и оставили её совсем-совсем одну, и, возможно, забыли бы о несчастной на долгие годы, если бы не что-то странное и неизвестное, притаившееся в темноте.
========== Сказка о любопытных девицах, клетках и новых знакомствах ==========
Рия никогда не считала себя человеком особо терпеливым, хотя в такой ситуации даже очень и очень терпеливый человек вышел бы из себя. А так как Рия терпением не отличалась, она уже давно успела из себя выйти. Выйти и зайти обратно. Настрадавшись по своей бедной и несчастной жизни, насладившись жалостью к себе, даже всплакнув для приличия, девушка успокоилась. Несмотря на своё вновь обретённое душевное равновесие, она так и оставалась в клетке, и, похоже, забирать её отсюда никто не торопился.
Больше всего на свете Рия не любила неопределённость. Она сводила девушку с ума, потому что давала повод для беспокойных мыслей. А кроме того как мыслить, в этой клетке и делать-то было нечего. Можно было думать и считать минуты, думать и страдать от скуки, думать и изводиться догадками, думать и изнывать от голода, думать и…
Что это там за звон?
В этом мире, как оказалось, озадачивает практически всё. На этот раз девушка была озадачена видом своего… спасителя? Ну тот, кто отпер клетку, в которой тебя заперли словно попугайчика на рынке, наверное, может называться спасителем. Правда на роль принца-на-белом-коне этот человек – человек же? – ну вообще не тянул. Ну ни капельки. Скорее уж из-за своего странного облачения – в особенности маски – он тянул на того самого дракона, который чисто гипотетически может съесть несчастную девицу вот прямо сейчас. Но, несмотря на странный вид, к тому, кто вызволяет тебя из многочасового заточения, относишься как-то доверительно, что ли. Вот и у Рии этот странный освободитель не вызвал страха. Непонимание, любопытство и, конечно же, чувство благодарности. После того, как он отступил, позволяя девушке свободно выйти, она прониклась к спасителю ещё большим доверием.
Он приложил палец к губам. Ну точнее к тому месту, где должны быть губы. Маска полностью скрывала лицо, что очень будоражило воображение любопытной иномирки.
Сбегать из темниц Рии ещё не приходилось, как ни странно, ни разу. Но она прекрасно представляла, что если уж тебе кто-то помог сбежать, то тратить такой шанс впустую было бы форменной глупостью. Тратить шанс нельзя, потому что в следующий раз могут и не помочь.
Нужно быть очень-очень аккуратной, ступать тихо-тихо, не споткнуться на крутой винтовой лестнице, не чихнуть нечаянно, вдохнув пыльцу неизвестных цветов, не перепутать направление, и уж, конечно, ни на кого не наткнуться.
Войдя в просторный полукруглый зал, Рия поняла, что оказалась на перепутье в самом прямом смысле этого слова.
Направо? Налево? Вверх?
Правый путь – это, конечно, хорошо, это, конечно, правильно, но что-то подсказывало девушке, что поступать правильно сегодня уже бессмысленно. Наверх не хотелось тоже, потому что ступени, потому что «видеть уже их больше не могу». Оставалось только налево.
Ходить налево плохо. Ходить налево хрупким иномирским девицам совсем-совсем не следует – это Рия поняла, ещё когда, с разбегу врезавшись в чью-то спину, повалилась на пол. Но осознала весь ужас ситуации, только когда этот кто-то склонился над ней и, очень хищно облизнувшись спросил, не его ли она ужин.
«Ох, так уже ужин, – отстранённо подумала девушка, – когда я попала сюда, был ещё только завтрак, кажется, я пропустила обед».
Так долго сидеть в клетке, потом из неё выбраться, взбираться по лестницам, плутать в коридорах, и всё это только ради того, чтобы тебя потом благополучно съели? Ну уж нет! Конечно, некоторые девушки отдали бы многое, чтобы быть съеденными таким красавцем, но Рия не из их числа. А раз перспектива стать ужином девушку не прельщает, значит нужно рвать когти. Причём очень и очень быстро. Ведь этот странный юноша чем-то жутко напоминает ворона, есть ли гарантия, что он, обратившись птицей, не настигнет её, сделав лишь пару взмахов крыльями? Сможет ли она убежать от него и в человеческом-то обличье?
Как оказалось, сможет. Юноша оказался не приверженцем быстрой (точнее быстроногой) еды и, видимо, решил, что гоняться за пропитанием это вообще ниже его достоинства. Но Рия-то этого не знала, вот и бежала так, словно за ней летела целая стая кровожадных воронов. Даже почти слышала их карканье. Бежала и бежала так быстро, словно могла догнать свою ускользнувшую нормальную жизнь. Бежала, потому что не знала, что чудеса только начинают случатся.
========== Сказка о дне дураков, дураках и дуростях ==========
Океми зло и недоверчиво щурит глаза и чуть ли не шипит, если бы у девушки была шерсть, она бы обязательно вздыбилась. Как кошка прятала бы от чужих глаз своего котёнка, так Океми прячет сейчас своего фамильяра. Стискивает в объятьях, закрывает собой и медленно отходит в сторону, словно один только взгляд этих чужих глаз может ему навредить. Чужих сине-зелёных и очень удивлённых глаз.
Эзарэль всем видом показывает, насколько странно то, что ему сейчас приходится видеть. Он удивлённо изгибает бровь, наклоняет голову и разве что только пальцем у виска не крутит.
– С ней что-то не так, или для таких как она это нормально? – спрашивает Эзарэль у стоящего рядом Невры.
– Таких как она, это каких? – уточняет Невра.
– Полоумных, – задумчиво конкретизирует эльф.
– Не знаю, но пока ты не пришёл, всё было нормально, – вздыхает Невра, провожая взглядом отдаляющуюся фигуру, – может, всё дело в том, какой сегодня день?
– А какой сегодня день?
Океми не слышит, о чём там говорят главы гвардий, ей главное унести своего фамильяра подальше от своего главного врага на сегодняшний день – Эзарэля. Её фамильяр ещё не до конца оправился после травмы, и Океми очень за него боится. Кто знает, какую шутку выдумает несносный эльф, и кто может стать жертвой его розыгрыша? Так что лучше унести своё чудо как можно дальше, запрятать в самое укромное место, например, в свою комнату, так, чтобы никто не смог ему навредить. Кровмеро не против денёк посидеть в комнате своей обожаемой хозяйки, и это самое главное.
***
Океми ползёт по стеночке, аккуратно, стараясь не издавать ни звука, переставляет ноги. Она чувствует себя шпионом, пробравшимся на вражескую территорию. Хотя можно сказать, что вражеская территория почти совсем рядом. Дверь алхимической лаборатории находится в опасной близости. Нужно как-то миновать её и пробраться внутрь, а потом… А что будет потом, она ещё не очень хорошо продумала, решив, что сориентируется по обстоятельствам.
Первое апреля – это вам не шутки! Точнее, это, как раз-таки шутки, но в данном случае к ним стоит подойти с максимальной серьёзностью. С самой максимальной серьёзностью, с которой только можно подойти к шутке.
На сегодняшний день у Океми две задачи: разыграть Эзареля и не быть разыгранной самой. Обе задачи кажутся невероятно сложными. Но миссия выполнима – Океми искренне в это верит, потому что тихо, почти как мышь прошмыгивая в лабораторию Эзарэля, верить и надеяться на успех – это всё, что ей остаётся.
Только бы шалость удалась. Океми скрещивает пальцы на удачу и притворяет за собой дверь.
***
– Что ты делаешь около моей лаборатории, позволь узнать? – тон эльфа скорее насмешливый, чем угрожающий, и это обнадёживает.
– Иду, – коротко отвечает Океми, пятясь назад. – Что, тут уже ходить без особого разрешения нельзя?
– С таким вороватым видом – нет, – парирует Эзарэль, следя за неумелым отступлением. – Если ты что-то сделала, лучше сразу признайся, потом хуже будет.
Это уже больше похоже на угрозу, но Океми не сдаётся и продолжает гнуть своё.
– Ничего я не делала! Что за предвзятое отношение?
– Оно не предвзятое, – эльф округляет глаза в поддельном удивлении, – просто там, где ты, всегда случаются катастрофы. Не хочу, чтобы что-то подобное случилось с моей лабораторией.
– Ничего с твоей драгоценной лабораторией не случиться, – фыркает Океми, находясь уже на приличном расстоянии от Эзарэля. – Уж поверь, – бросает она напоследок и, резко развернувшись, убегает.
– Верить? В такой-то день? – бормочет Эзарэль, с опаской открывая дверь собственной лаборатории.
***
– Мику, я вернулась!
Радостная Океми вбегает в свою комнату. Её шалость удалась почти идеально. То, что Эзарэль её заметил – почти не страшно, шансы, что он попадётся в её «ловушку», всё ещё очень велики. Океми радостно потирает руки, хитро улыбается и чуть ли не хихикает от радости. Наконец-то она сможет отомстить эльфу за все его издёвки и подколы, наконец-то правосудие свершится.
– Мику?
Фамильяр никак не отзывается и Океми это не может не настораживать. Не слышно ни её приветственного клёкота, ни шороха крыльев. Кровмеро не издаёт ни звука, и это пугает. Она подскакивает к подоконнику, на котором оставила свою ненаглядную Мику, отдёргивает штору и…
Крик, раздавшийся из комнаты Океми, слышала, наверно, вся гвардия, и уж, конечно, слышал Эзарэль.
***
Через несколько минут Океми уже со злостью колотит в его дверь, словно надеясь выбить её кулаком. Открывают ей достаточно быстро, ведь её, конечно же, ждали.
Увидев Эзарэля, Океми даже ненадолго забывает о том, что вообще-то пришла сюда, чтобы его убить. Она вообще обо всём забывает, стоит ей только увидеть недовольное, забрызганное краской лицо эльфа.
– Детский прикол, – ядовито замечает эльф.
– Зато действенный, – отсмеявшись отвечает Океми, мысленно жалея, что у неё нет камеры, хотя этот момент и так навсегда останется в её памяти. И момент этот был бы абсолютно счастливым, если бы не странное создание в её руках.
Откинув штору, на подоконнике Океми обнаружила вовсе не своего фамильяра, а непонятное нечто, больше всего напоминавшее здоровенную рыбину. И теперь эта рыбина извивалась в её руках, била хвостом и плавниками и вот-вот норовила выскользнуть.
Повисло гнетущее молчание. Оба противника сверлили друг друга ненавидящими взглядами. Океми очень волновалась за своего фамильяра, а держать рыбину было противно и неудобно. Краска начинала щипать кожу Эзарэлю. Не в силах больше терпеть, они оба синхронно вздохнули, на выдохе сокрушённо произнеся:
– Ничья.
========== Сказка о храбрых девах, страхах и их преодолении ==========
Рия со странностями – это Невра понял уже давно. Наверно, ещё тогда, когда стоя напротив Чёрного пса, она, трясясь всем телом и сжимая кулаки так, что ногти впивались в кожу чуть ли не до крови, смотрела ему в глаза. Смотрела так, будто действительно может с этим псом сразиться и выстоять, так, будто она действительно готова броситься в бой. Так, что даже сам Невра на мгновение в это поверил.
Рия со странностями. Она боится многого: сильных гроз, высоты, монстров, обитающих в лесу, и ещё чего-то, о чём никому не говорит. Но главное – Рия боится океана, но никому в этом не признаётся.
***
Она смотрит в воду так, как смотрела в глаза Чёрному псу. Будто вода её злейший враг, будто она хочет показать, что сильнее воды, но сама не верит в это.
– Рия? – имя её повисает в воздухе, словно на него никто и не должен был отзываться. – Рия!
Тем временем она уже по колено в воде и идёт всё дальше, как бы желая показать всем, что ей не страшно.
Невра останавливает её, когда вода доходит уже почти до бёдер, обхватывает руками талию и тащит на берег. В первые секунды Рия смотрит на него огромными от ужаса глазами цвета тёмной морской воды. Губы у девушки синие, а кожа бледная, как у тех, у кого море забрало душу и жизнь, а потом выбросило на берег их истерзанные тела. И Невре от этого становится страшно.
На берегу Рия садится на камень, обхватывает колени руками и старается не смотреть на воду, делая вид, что вовсе её не видит. Нерва, отправляя бутылку с посланием, делает вид, что вовсе не видит, как Рия пытается не дрожать.
***
– Может, нам стоит об этом поговорить? – осторожно спрашивает Невра, почему-то ему кажется, что от неверных слов что-то внутри Рии может разбиться.
– О чём? – на автомате переспрашивает Рия, вовсе не желая слышать ответ.
– О твоих страхах.
– Я большая девочка и справлюсь сама! – слова Рии острые и резкие, а во взгляде немая мольба «не надо».
Невре очень хочется сказать, что она не справится, что она уже не справляется, что он за неё боится, что… Но в итоге зачем-то говорит, что разузнать о её самочувствии просила Мико. Нет, не просила, приказывала. А приказы Мико не обсуждаются. В общем-то, это правда, вот только это такая исковерканная, недоговорённая правда, что самому Невре от неё противно. А вот Рие, наоборот, легче. Она убеждает себя, что это просто приказ, что Невре на самом деле всё равно, что он не будет считать её слабой.
Невра и Рия идут в столовую, делая вид, что они очень порядочные члены гвардии и что приказы Мико действительно не обсуждаются.
***
Невра мучительно подбирает слова, а Рия делает вид, что этого не замечает. Она прячет от Невры взгляд, смотрит всё время в сторону, в окно, в стену, в потолок, да куда угодно, только не ему в глаза. А Невра пытается поймать её ускользающий взгляд, хотя ловить ветер в поле было бы проще.
Невре почти впервые трудно с девушкой, потому что Рия со странностями. Если обычно девушки в его присутствии стараются показать, какие они хрупкие и беззащитные, то Рия делает всё наоборот. Рия просит дать ей меч, Рия просит научить её драться, Рия хочет быть ловкой и быстрой… Рия почти кричит всем своим видом «смотри, я сильная!»
И тем не менее, сейчас Невра видит перед собой запуганного, но отчаянно храбрящегося ребёнка, которого очень хочется обнять, но вампиру кажется, что если он коснётся Рии хоть пальцем, то её стеклянная скорлупа треснет, похоронив саму Рию под ливнем острых осколков.
– Расскажи мне, – наконец начинает он, не придумав чего-то получше, – чего ты боишься?
Взгляд Рии всего на пару секунд удивлённо замирает, и Невре удаётся его перехватить. Ответ он читает в её глазах раньше, чем он успевает сорваться губ, и опережает его:
– Ответ «ничего» не принимается.
Рия нервно закусывает губу, в какой-то момент Невре кажется, что она прокусит её до крови, отводит глаза сначала вправо, потом влево, неравно запускает руку в волосы.
– Я, – почти шепчет она и смотрит Невре в глаза с немой мольбой о том, чтобы не продолжать, но, не найдя в них сострадания, продолжает вырывать из себя слова, – боюсь воды. Всегда немного боялась. Ещё с тех пор, как в детстве подскользнулась и с причала упала в море, но теперь ещё сильнее. Кажется, будто море дважды хотело забрать меня, и у него не вышло, но это не значит, что оно намерено отступить. И Чёрного пса я боюсь. И в лес одна ходить, потому что до сих пор могу заблудиться. И…
Она неожиданно замолкает, судорожно смыкая пальцы, рвано выдыхает и вновь заглядывает Невре в глаза.
– Хватит?
Ему хочется сказать, что да, хватит. Вытягивать из неё слова – это почти жестокость, пусть и во благо, по крайней мере Невра хочет верить, что всё, что он делает, он делает во благо. Он хочет отпустить Рию, оставить её хрупкий стеклянный купол в покое, но вместо это вспоминает, как она побледнела, когда узнала про дубликат ключей, от её комнаты, как она первое время вздрагивала от его голоса, как наполнились страхом её глаза, при их первой встрече. И вопрос против воли срывается с губ:
– Ты боишься меня?
Рия замирает, нет, Рия почти каменеет, даже перестаёт дышать. Несколько секунд проходят в тяжом молчании, а потом Рия делает глубокий вдох, и Невра понимает, что не хочет, чтобы на выдохе она ответила «да».
– Не знаю, – выдыхает Рия, а Невра чуть наклоняет голову, не понимая в его пользу этот ответ или нет. – Я не боюсь именно тебя, – поспешно поясняет Рия, и тон её становится очень извиняющимся. – Просто я очень боюсь вампиров. Даже в своём мире, ненастоящих вампиров боялась настолько, что не могла заснуть всю ночью.
– То есть, из-за каких-то вампиров из вашего мира, которые и не вампиры вовсе, ты боишься, что однажды ночью, в приступе лютого голода, я тебя съем? – Невра чувствует, что почти зол на этих вампиров-не-вампиров, и одновременно ему очень смешно.
– Это очень глупый и иррациональный страх, – оправдывается Рия, чуть краснея и глядя в пол.
– Отлично, – вздыхает Невра, – если разобрались, то будем клин вышибать клином.
Теперь Рия склоняет голову на бок, не понимая, о чём идёт речь.
– Я предлагаю проводить больше времени вместе, чтобы выбить у тебя из головы, все эти глупости о вампирах, – Невра улыбается нагло и широко, так что становятся видны клыки. – И если ты для собственного спокойствия будешь таскать с собой серебряный кинжал или осиновый кол, я даже не обижусь.
========== Сказка о тёмных лесах, дриадах и ночных кошмарах ==========
Океми не спится вторю ночь. За окнами воет ветер, и вместе с ним что-то страшное, чужеродное воет в её голове. Оно зовёт её по имени, оно просит её о помощи, оно манит её к себе.
Каждый раз открывая глаза, Океми видит призрачный силуэт во тьме, каждый раз закрывая, чувствует на себе чужой несуществующий взгляд.
В её комнате холодно и темно. Темнее и холоднее, чем должно быть. И ветер воет свирепее и сильнее, и Океми хочется выть вместе с ним. Ей снится, что она не спит, лежит в своей кровати с открытыми глазами и смотрит во тьму, а тьма душит её. Душит её так, как стебли плюща душат другие растения. Чьи-то грубые руки смыкаются на её шее, царапают кожу. Океми знает чьи это руки, но не хочет в это верить.
Она думает, что это просто кошмары, а в её мире кошмары принято забывать. Как принято в этом мире Океми не знает.
«Океми, Океми, Океми»
Тьма шепчет её имя голосом дриады. Повторяя его десятки и стони раз, так что оно становится не именем, а повторяющимся узором из звуков, завыванием ветра.
«Океми, Океми, Океми.
Океми, иди ко мне. Океми, спаси меня. Без тебя мне не выжить. Я умираю. Я умираю. Иди ко мне.
Твои глаза такие зелёные, как сочные листья, как лесные травы. Иди ко мне. Дай мне заглянуть в твои глаза. Иди ко мне. Иди ко мне.
Океми, Океми, Океми»
Сегодня всё повторяется. Руки смыкаются на горле. Океми кажется, что это не сон, и она кричит, но крик так и застывает в горле.
Голос дриады зовет её, голос дриады повторяет её имя бесчисленное множество раз. И Океми повинуется зову, не желая ему повиноваться. Приказывая своим ногам не двигаться, она делает шаг вперёд, потом ещё один и ещё.
Выходя во мрак коридора, она чувствует блаженство, потому что дриада не душит её, она ласково шепчет ей в уши. Океми чувствует счастье и за это себя ненавидит.
Всё пространство тает в туманной дымке, а иногда и вовсе исчезает. Когда сознание Океми проваливается во тьму, в которой не остаётся ничего кроме зовущего голоса, она идёт вперёд. Когда сознание снова выныривает на свет – словно со дна болота – Океми цепляется руками за дверные косяки, перила, за всё, за что только сможет ухватиться, только бы не иди туда, куда её зовут. И каждый раз, когда Океми останавливается, дриада наказывает её.
Голова взрывается болью, отдающейся во всём теле, пальцы выламывает судорогой, а ноги сводит болезненным спазмом. Океми впивается ногтями в кожу, даже не замечая, как по ладоням сочится кровь.
Океми сжимается на полу где-то около лестницы, ведущей к выходу из здания штаба. Её трясёт как от лихорадки, а из глаз текут слёзы, но она этого не замечает. Голос в её голове волнует Океми куда больше, и она тратит все силы на то, чтобы его не слышать.
Чьи-то руки ложатся на плечи Океми и с силой встряхивают. Она вздёргивает голову, резко, порывисто, открывая глаза и смотря вперёд с почти первородным ужасом.
Сначала она понимает, что руки держащие её тёплые, затем видит сине-зелёные глаза. И только после этого понимает, кто её держит.
Океми никогда не видела, чтобы Эзарэль смотрел на кого-то так. В его глазах непонимание, страх и почти паника. Он что-то говорит, но Океми его не слышит, потому что голос дриады в её голове заглушает всё.
– Она в моей голове, понимаешь? Прямо в моей голове, – шепчет Океми, как безумная, с болезненной истерической улыбкой на губах.
***
Что было потом, Океми помнит плохо. Полностью приходит в себя она только в лаборатории Эзарэля, когда зам Эзарэль бинтует её руку.
Он не говорит Океми, что она идиотка, он вообще ничего такого ей не говорит. Только просит, чтобы она перестала плакать, и обещает, что всё будешь хорошо. Океми хочется ему верить, но голос дриады тихо шепчет, что Эзарэль лжёт.
***
Океми идёт по тёмному лесу совсем одна. Она убеждает себя и дриаду в этом, мысленно твердит, что ей никто не поможет, что она и сама не хочет, чтобы ей кто-то помогал. Она знает, что к поясу у неё пристёгнуты ножны с кинжалом, но дриаду Океми убеждает в своей безоружности. У Океми почти получается вести с ней диалог.
«Иди ко мне»
– Я иду.
«Спаси меня»
– Я спасу.
На самом деле Океми спасет лишь себя, но это последнее, что дриаде стоит знать.
Идти через тёмный лес – трудное и опасное дело. Вокруг вязкий фиолетовый туман, под ногами змеятся тропинки, и каждая ведёт вглубь, но ни одна не ведёт обратно. Океми знает, как опасно быть приманкой для дриады, но ей не страшно. У неё не осталось сил на страх.
Она верит в слова Эзарэля, в то, что он её спасёт, и в свой кинжал на поясе так, как ещё никогда ни во что не верила.
Дриада ждёт её с распростёртыми объятьями из множества веток. Она смотрит Океми в глаза с маниакальной любовью. Океми стоит неподвижно, давая веткам сомкнуться на её шее, а после вонзает в них кинжал.
***
Дриада горит ослепительно ярким пламенем, настолько ярким, что Океми хочется отвернуться, но она не может. Дриада всё ещё молит её о помощи, кричит, не открывая рта. И этот крик разрывает голову Океми изнутри.
Сжимая руку Эзарэля, Океми даже не замечает, что впивается в его кожу ногтями. Она не осознаёт, что делает ему больно, но Эзарэль отчего-то ничего ей не говорит.
Душу Океми раздирает на части. С одной стороны, она безумно счастлива от того, что её ночной кошмар сгорает в огне. С другой – она хочет броситься в огонь за дриадой, вытащить её из пламени, спасти. Какое из этих чувств настоящие, а какие внушённые Океми кое-как удаётся различать.
Когда от её ночного кошмара не остаётся ничего кроме чёрных углей, Океми опускается на колени, всё ещё не выпуская руки Эзарэля. Она знает, что потом ей будет очень-очень стыдно за это, что сам Эзарэль будет припоминать ей это всю жизнь, но сейчас ей нет до этого дела. Сейчас она хочет лишь одного:
– Пожалуйста, не отпускай меня, – шепчет она потрескавшимися губами и на мгновенье затаивает дыхание, боясь услышать отказ.
И облегчённо выдыхает, услышав спокойное: «Хорошо».
Комментарий к Сказка о тёмных лесах, дриадах и ночных кошмарах
“Страшненькая” сказочка на Хэллоуинскую ночь
========== Сказка о ранах, доверии и его отсутствии ==========
Комментарий к Сказка о ранах, доверии и его отсутствии
Просто потому, что почему бы и не выжать из 13 и 14 эпизодов всю драму, которую только можно (и нельзя)
Не то, чтобы Невра никогда не получал по лицу от женщин. Получал и ещё как. Дело было совсем не в этом, и даже не в том, что у Рии оказался на удивление сильный удар. Если бы Невра немного не отвернулся – больше рефлекторно, чем осознанно – она вполне могла бы разбить ему нос. А так удар обжёг скулу и руку Рии, но она этого, кажется, не заметила.
Дело было в самой Рие и в том, как она на него смотрела. Именно это и причиняло самую сильную боль.
– Рия послушай… – он делает шаг вперёд, осторожно, словно по тонкому льду.
Она судорожно отступает назад, в её глазах не страх, но что-то хуже и глубже. Так смотрят дети на любимого родителя, который впервые ударил их ни за что.
– Не подходи! – что-то в её голосе заставляет Невру замереть на месте, почти перестать дышать. – Не приближайся ко мне больше. Никогда!
Рия рывком распахивает дверь лаборатории, разворачивается и убегает. Невра слушает, как звук её шагов затихает вдали коридоров, будучи не в силах броситься за ней, словно находясь под властью её запрета.
Он понимает, что заслужил всё это, понимает, что поступил так отвратно, как ещё никогда в жизни не поступал. Можно было бы оправдаться приказом, необходимостью, благом, но от этого не станет легче. Он может сказать себе, что знал – всё кончится именно так. В той или иной степени, они оба знали.
