Текст книги "Дойти до горизонта (СИ)"

Автор книги: Риша Янтарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 1. ==========

Первое что увидел Питер, выйдя из класса, – катающийся по скрипящему деревянному полу клубок тел. Рядом валялись сломанные круглые очки, очень похожие на те, которые носил старый друг семьи Певенси – профессор Керк.

Не раздумывая, парень бросился разнимать дерущихся ребят. Кто из них прав, а кто виноват, разберется после, а сейчас нужно было не допустить синяков и разбитых носов.

Вдруг перед глазами мелькнули толстые красно-рыжие косы.

– Я так и знала! – полузнакомая девушка в коричневом платье проскочила совсем рядом и выудила из кучи дерущихся хлипкого младшеклассника в растянутом свитере и черных штанах, которые явно были велики мальчику.

Питер разнял и поднял на ноги оставшихся двух ребят, которые продолжали молотить кулаками воздух в надежде дотянуться до первого мальчишки. Парень встряхнул их за шиворот, и они притихли.

Младшеклассник, вырывающийся из рук девушки, вдруг ослаб и громко разревелся, вцепившись в ее плечи.

– Элтаа…они… отобрали очки… новые… – сквозь поток слез различил Питер. – Мама … на прошлой неделе… купила… Ругать меня бу-у-удет…

Рыжая только вздохнула и погладила ребенка по голове, а потом повернула голову в сторону Питера. В зеленых глазах промелькнуло удивление, словно бы она только что его заметила, а парень наконец узнал в ней девушку, которая пришла в эту школу прошлой весной, когда он еще жил у профессора Керка, когда… Эдмунд и Люси еще не исчезли.

– Спасибо, что помог. Нужно их к учителю отвести. – произнесла она, глядя на мальчишек в руках Питера.

– Я сам поговорю. – парень отрицательно качнул головой. – Их учитель… бесполезен в плане воспитания.

Это была правда. Мистера Лонга Питер знал хорошо еще с тех времен, когда Эдмунд учился в его классе. Учитель стравливал ребят между собой, поощрял ябедничество, измывался над теми, кто ему не нравился, попускал издевательства одних учеников над другими.

Парень подхватил двух вырывающихся из его рук мальчишек и поволок их в сторону раздевалки, там был тихий закуток как раз для серьезного разговора.

– Ты ведь не будешь их бить? – в вопросе девушке, кинутом ему в след, слышалась тревога.

– Я не трогаю тех, кто слабее меня. – бросил Питер, обернувшись. От сомнений рыжей незнакомки в его намерениях в душе возникло тихое возмущение.

– Понимаю. – девушка серьезно кивнула и отступила.

Это был первый раз, когда Питер Певенси заговорил с Элтой Флинн. Хотя знал ее за несколько месяцев до этого разговора. О своей новой знакомой еще весной написала Люси. Питер отлично помнил содержание всех писем от сестры и брата. Он не раз перечитывал их в надежде найти хотя бы одну маленькую зацепку, намекающую на то, что могло предшествовать исчезновению Эдмунда и Люси. Хотя бы одно слово… Но если это то, о чем он догадывается, тогда они не могли предугадать, что в скором времени исчезнут. Такое случалось раньше и всегда неожиданно.

Строчки всплыли в его голове:

«Дорогой Питер, пишу тебе это письмо почти вслед за тем, что отправила два дня назад. Не беспокойся, все хорошо, просто мне очень хочется поделиться с тобой чудесной новостью! Эдмунд моих восторгов не разделяет, ты же знаешь, с последнего нашего путешествия в Нарнию он стал таким серьезным. Временами я за него беспокоюсь, он много читает и почти ни с кем не общается кроме меня или тебя, зато в драки не лезет, вернее с ним теперь боятся драться. Но ты не беспокойся, Эдмунд остается Эдмундом. К тому же, в выходные мы вместе идем гулять в парк.

Но я тебе хотела рассказать о другом. В нашу школу недавно пришла новая девушка, ее зовут Нантозуелта Флинн, хотя она смущается, когда я называю ее этим длинным именем и просит говорить просто Элта. Она ходит на подготовительные занятия перед поступлением в университет, совсем как ты, а по вечерам помогает в библиотеке мисс Швайцберг. Элта рассказывала, что она месяц назад приехала из Ирландии, портового города Дрохяд-Аха, где раньше жила со своей бабушкой, настоящей русской княгиней, сбежавшей из родной страны во время революции, представляешь? Это так удивительно! Элта даже научила меня нескольким фразам по-русски, они так смешно звучат! Я тебе при встрече лучше сама расскажу.

Вчера Элта вслух читала старые ирландские сказки про зеленые холмы и высокий красивый народ ши, что выходит ночами танцевать под лунным светом. Еще там была история о древних королях, и она очень мне напомнила то время, когда мы жили в Нарнии… Я невыразимо скучаю.

Знаешь, Питер, я думаю, что Элте можно рассказать о Нарнии. В ее словах, в том с какой любовью она читала эти сказки, чувствуется что-то родное и близкое. Она поймет и не станет смеяться надо мной».

Люси всегда была такой порывистой и открытой. Она протягивала свое сердце, всю себя на ладони беззащитно, понимая, что ее могут отвергнуть, и тогда будет больно, а после каждый раз вставала, отряхивалась, оживала и шла вперед.

Тогда Питеру еле-еле удалось уговорить сестру хотя бы повременить с раскрытием их общей тайны, попросив для начала понаблюдать за своей новой подругой недели две, а потом написать ему о своих впечатлениях в следующем письме… которое так и не было доставлено.

С тех пор прошло около полугода, а ощущение, что несколько лет. Питер вернулся в Лондон, чтобы узнать, куда пропали его брат и сестра, но оказалось, что почти никто не помнит о них. Это было так странно называть их имена, а в ответ получать недоуменные взгляды. Питер начал думать, что сходит с ума, пока не обнаружил, что о Люси и Эдмунде знают только те, кто так или иначе, но связан с Нарнией. Профессор Кёрк, Полли Палмер, Юстас Вред, Сьюзен, которая сейчас жила во Франции. Отдельно стоит заметить родителей. Они тоже помнили своих детей, потому что очень их любили, но в отличии от Питера, который тут же забил тревогу, по каким-то причинам не беспокоились, а когда парень пытался получить от них объяснения, отвечали невнятно. Словно какое-то колдовство затуманило их разум.

Интересно, помнит ли Люси Элта Флинн? Успела ли сестра рассказать о Нарнии своей новой подруге?

С учениками мистера Лонга Питер говорил спокойным тихим голосом, избегая привычных нравоучений, которыми так привыкли пихать детей учителя перед и после утренней молитвы в начале каждого дня. Парень, который сам когда-то был на месте этих ребят, знал, что у них к этому возрасту уже скорее всего выработался иммунитет к подобному обвиняюще-угрожающему стилю речи.

Питер Певенси обрисовал младшеклассникам их поведение, каким оно выглядело в его глазах и предупредил, что в следующий раз, если застанет их за похожим занятием, то простым разговором они не обойдутся, потому что конкретно ему, Питеру, очень не нравится, когда те, кто заведомо сильнее, нападают на слабого, и лишь потому что он как-то не так выглядит.

Эти ребята на данный момент лучше всего понимали язык силы. Питер, который был и оставался Верховным Королем Нарнии, знал, чем отличается сила от насилия. Сила всегда предполагает свободу выбора и действий с пониманием последствий за это. Насилие давит и направляет в единственную выгодную ему сторону.

Парень дал драчунам возможность выбирать, как поступать в будущем, не угрожая, просто предупредил, что не собирается оставаться в стороне.

Четверти часа хватило на объяснение, и притихшие мальчишки тихим шагом ушли в сторону раздевалки для младшеклассников, а Питер направился в библиотеку сдать книги, которые он брал читать на прошлой неделе.

Это были те же самые книги, которые читал его брат весной, когда Люси написала свое второе поспешное письмо. Питеру хотелось понять, о чем думал и размышлял Эдмунд в тот момент. И почему он раньше не проявлял столь глубокого интереса к жизни младшего брата? Ведь знал, что ему свойственно закрываться, когда с ним долго не общаешься. Это Питер понимал только теперь, задним числом, когда Эдмунда уже не было рядом.

Почему… Почему? Ведь раньше, когда они все вместе попадали в Нарнию, то всегда возвращались в тот же самый момент времени, в который и уходили… Что изменилось сейчас? Питер хотел знать, а не строить предположения, которые иногда бывали очень пугающими.

Звуки старенького, слегка расстроенного фортепиано парень услышал в нескольких шагах от чуть-чуть приоткрытой белой, местами облупившейся двери библиотеки.

Так странно. Мисс Швайцберг никогда раньше на памяти Питера не пользовалась инструментом и ревностно оберегала его от желающих попрактиковать свое музыкальное мастерство.

Парень сделала шаг вперед и осторожно заглянул в щель. За фортепиано, стоявшим у окна рядом со шкафчиком, где хранились библиотечные карты всех учеников, сидела Элта и что-то очень тихо наигрывала. Люси же рассказывала в том письме, что девушка по вечерам помогает библиотекарше… Питер, который заходил за книгами чаще всего по утрам, совсем забыл об этом факте.

Тяжелые занавески создавали в библиотеке приятный полумрак, но сквозь щель межу шторами просачивался маленький лучик вечернего солнца, падавший прямо на фигуру Элты, поджигавший ее рыжие волосы алым пламенем, а кожу высветляющий до пронзительной белизны. Сейчас девушка больше всего напоминала красивое привидение из старинного замка, вдруг вспомнившее, что когда-то при своей другой жизни любило играть на фортепьяно.

Вдруг Элта запела. Голос ее был звонким и ясным, но в то же время протяжным и спокойным. Питер, не ожидавший, что так будет, замер от удивления и какого-то полузнакомого тонкого ощущения происходящего рядом чуда.

– По зеленой долине,

Где извилист ручей,

В предрассветном тумане

Я задумчиво шел.

Колокольчик звенел мне,

Я тогда мало думал,

Как скоро исчезнуть

Предстоит нам совсем…

И пока черный дрозд

Пел веселую песню,

Я впервые увидел

Отраду свою.

Зазвенели от радости

Все колокольчики.

Я забыл, что скоро

Мы исчезнем совсем.*

Последние аккорды замерли под пальцами девушки, и она вдруг как-то грустно вздохнула, не сводя взгляда с клавиш. А потом вздрогнула и повернула голову в сторону входа, где стоял Питер.

– Кто здесь?

Парень открыл дверь и зашел внутрь. Скрываться дольше не имело смысла, и так повел себя странно. Никогда раньше за девушками не подглядывал, и вдруг…

– Мисс Швайцберг здесь? – ответил он, показывая книгу. – Мне нужно сдать.

– А, – Элта вдруг тихо улыбнулась. – Давай, я вычеркну, она мне разрешает, когда ее нет.

Девушка встала с маленького антикварного стульчика для фортепиано и переместилась за стол с карточками.

– Как те мальчишки?

– На какое-то время моего предупреждения хватит. – Питер положил книгу на стол. – А твой брат в порядке? Его очки совсем нельзя починить?

– Джереми? – Элта покачала головой. – Он не мой брат, сын соседки, миссис Грейс, я за ним временами присматриваю. Очки ничего, скотч и проволока помогли. Но от матери пареньку все равно достанется. Как тебя зовут? Мне нужно имя, чтобы карточку найти.

– Питер Певенси.

Тонкие белые пальцы, перебирающие пожелтевшие кусочки бумаги, остановились. Девушка подняла на парня удивленно искрившиеся в слабом свете лампы зеленые глаза.

– Ты ведь брат Люси и Эдмунда, да? Люси мне о тебе рассказывала.

Питер на миг потерял дар речи и лишь кивнул. Элта помнила. Помнила его родных брата с сестрой, которые, кажется, исчезли для всего мира, кроме что разве нескольких отдельно взятых человек.

– Как они там? – пальцы вновь забегали среди карточек и остановились на букве П. – Я не видела Люси с конца мая, хотя она обещала попрощаться перед тем, как уедет на каникулы. С тех пор ни единой весточки. Вдруг я ее обидела чем, что из глаз долой, из сердца вон?

– Не обидела. – Питер покачал головой. – Люси о тебе очень хорошо отзывалась.

– Значит с ними все в порядке. – Элта как-то облегченно вздохнула и ловко вытащила из плотной стопки бумажный прямоугольник, где значилось имя «Питер Певенси», а под ним густо исписанные и исчерканные строчки с названиями книг. Девушка осторожно взяла книгу, проверила ее на возможность порчи и двумя аккуратными линиями вычеркнула название из карточки. А Питер тем временем думал над тем, что она сказала, и пытался не выдать своих эмоций и ощущений от безумной надежды, возрождающейся в его сердце, словно феникс из пепла. Элта стала для него еще одной важной ниточкой, которая связывала его с братом и сестрой.

– Все. – девушка поднялась из-за стола. – Тебе еще какие-то книги нужны?

– Пока нет. – через некоторое время ответил парень, после бесплодных попыток вспомнить, что из литературы у него осталось дома.

– Ладно, я тогда на место положу. – Элта улыбнулась, мотнула книгой в руке и исчезла среди лабиринта многочисленных полок.

Элта шагнула в коричневый полумрак внутренней части библиотеки, где хранились старые ценные книги, которые выдавали на руки с собой только тем, кто хорошо себя зарекомендовал, остальные должны были читать литературу прямо в зале, за шаткими скрипучими партами, примостившимися у окон, в щели между которыми уже задувал холодный осенний ветер.

Тяжелая, но очень знакомая книга в потертой обложке оттягивала руки.

«Искусство античности», автор: Мари Огюст Рене Эмиль Менар, известный французский художник прошлого века, который простым и понятным языком рассказал в своей книге о древних мифах и их отражении в мировом искусстве.

На памяти Элты за эти полгода, что она жила в Лондоне и помогала в библиотеке одной из многочисленных знакомых тетки Агаты, мисс Швайцберг, старинный фолиант брали во второй раз.

Сначала Эдмунд Певенси еще весной. Теперь его старший брат Питер. Элта, мельком прочитавшая его библиотечную карту, отметила, что там были почти те же книги, что брал и Эд, ну и еще кое-какая чисто учебная литература по истории и математике.

Эдмунда интересовали конкретные вещи, а именно символ льва в различных культурах. Он приходил, брал стопку книг и за один вечер перерывал их, черкая что-то в старой, заляпанной чернильными отпечатками тетради, а после в тот же день сдавал литературу обратно.

Питер же, судя по датам, брал по одной книге как минимум на несколько дней и похоже прочитывал ее целиком. Такое впечатление, что он шел по следам своего брата, но не знал, что того конкретно интересовало. Это было странным.

«Античность…» как влитая легла между другими старыми книгами архива. Элта вернулась за стол и обнаружила, что Питер Певенси все еще находится в библиотеке.

Он стоял спиной к ней, разглядывая пожелтевшие газетные вырезки, наклеенные на стенд у стены. Недавно был всеобщий школьный праздник – 50 лет со дня основания школы имени Магретты Сильверфокс, и мисс Швайцберг сделала плакат со статьями и фотографиями из газет, где хоть раз упоминалась основательница.

Давно не стриженные русые волосы в плохоньком свете лампы, смешивающимся с вечерним закатным, чуть волнились, отливая древним золотом. Осанка на удивление прямая, гордая, движения спокойные, выверенные, ничего лишнего, подбородок поднят вверх. Элта вдруг вспомнила, что в повадках Эдмунда и Люси было нечто схожее с их старшим братом. Они жили, как жили, но все равно выделялись среди своих сверстников, наверное, так, как аристократы выделяются среди простолюдинов. Эта гордая посадка головы и плавные жесты были знакомы девушке с самого детства – так двигалась ее самая родная и любимая бабушка Энн… или княгиня Анна Соболева, покинувшая вместе с мужем и дочерью родную страну в конце 1917 года во время массовой эмиграции русского дворянства и интеллигенции за границу.

Питер повернулся, и в тот же момент последний луч закатного солнца проник через окно и вызолотил его волосы наподобие короны. Может быть Элте показалось, но на миг она увидела эту корону, похожу на языки пламени. Девушка замерла, не в силах вымолвить и слова. Что-то происходило сейчас. Было такое ощущение, словно бы в этой библиотеке находится не мальчишка на пару лет старшее ее, а кто-то гораздо больший и древний, как будто бы… как будто бы сам Король Артур из полузабытых легенд явился вдруг в этот мир, очнувшись от древнего сна.

– Когда ты в последний раз видела Люси, какой она была? – его голос звучал словно сквозь сон.

– Легкой. – через некоторое время ответила Элта. – Словно глоток чистого воздуха.

– Понятно. Спасибо. – Питер кивнул, посмотрел в сторону окна, потом вновь на девушку. – Я пойду.

– Всего доброго. – Элта кивнул в ответ. Парень показался ей очень необычным.

Она никогда раньше не встречала Питера Певенси, только слышала от Люси, которая очень любила своего старшего брата и тепло отзывалась о нем.

С Люси Элта подружилась прошлой весной в свой самый первый день в школе, когда после занятий по заданию мисс Швайцберг перебирала в библиотеке подпорченные книги на предмет их починки. Люси подошла первой и предложила свою помощь.

Разговаривать с ней оказалось очень интересно. Несмотря на свои тринадцать, девушка временами рассуждала так, будто бы прожила гораздо более долгую жизнь. И если бы не некая детская мягкость, все не покинувшая лицо Люси и тот факт, что она училась в школе, Элта бы подумала, что ей как минимум 17-18 лет.

И была еще одна странная вещь. Иногда в речи Люси проскальзывали фразы и слова, очень необычные, нетипичные для этого времени и обстановки. Однажды Элта рассказывала своей новой подруге о соколиной охоте, которой увлекалась бабушка Энн в молодости, когда еще жила в Российской Империи. Люси вдруг очень оживилась и начала задавать конкретные вопросы, употребляя такие термины, о которых Элта до этого момента если и слышала, то издалека. Опутенки, вертлюг, чеглиг, вабило. Словно бы когда-то сама очень плотно занималась соколиной охотой. А потом она сказала: «Сокол говорил, что он замечает малейшее шевеление в траве, даже когда парит высоко над землей». И вдруг стушевалась, тут же объяснив, что про этих птиц она читала в какой-то книге.

Подобные оговорки случались часто и больше в мелочах. Поразительное и глубокое знание видов старинного оружия и их назначение, военной стратегии (и странное: «Вот когда я участвовала в осаде…»). Постепенно у Элты начало складываться впечатление, что Люси – потомок очень древнего аристократического рода, потому что разбираться в столь не распространенных и не доступных основным массам вещах, по-особому изящно держать в руках ложку, чашку и вилку, выстраивать свою речь так, чтобы она звучала как песня, может только истинная потомственная дворянка. Элта бы уверилась в этом окончательно, если бы не факт того, что Люси была настоящим сорванцом. Она играючи сигала через высокие заборы, временами носила штаны, вступалась за младшеклассников, которых обижали старшие ребята, не боялась перечить учителям, сочиняла дурацкие ироничные стишки, иногда шутила над Эдмундом, рисуя на полях его тетрадей карикатурные рожицы («Эдмунд и еда в столовой» и «Эдмунд и Мэри Смит» – две самые известные ее работы, за которые она получила хорошую взбучку от своего брата, пока Элта хохотала над картинкам).

Люси оказалась очень хорошей подругой, наверное, самой лучшей в жизни Элты, конечно после бабушки Энн. А потом взяла и уехала, так и не попрощавшись.

Элта скучала по Люси и даже по смурному молчаливому Эдмунду, потому что в их компании чувствовала себя комфортно, как будто бы вернулась домой. В свой настоящий дом наподобие того, что остался на окраине Дрохяд-Аха, спрятанный среди изумрудных холмов, облаков-барашков, остатков древних замков и еще более древних каменных кругов, в которых возможно скрывалась дверь в страну сидов.

Ощущение сказки, чуда и волшебства. Вот что было общего между ними троими. И сейчас оно вдруг вернулось, когда в библиотеку зашел Питер, даже в своей коричневой куртке, серой рубашке и темных штанах, так напоминающий какого-то древнего златовласого короля со старинных иллюстраций к легендам и мифам туманной Британии.

Элта вздохнула, глянув на часы, мерно тикающие на стене над столом мисс Щвайцберг. Библиотекарша придет с минуты на минуту.

Комментарий к Часть 1.

* – эту песню пела Элизабет Беннет в версии “Гордости и Предубеждения” 1980 года. Я решила взять ее, потому что она показалась мне очень красивой и к месту.

========== Часть 2. ==========

Питер медленно шагал по ровной брусчатке одной из центральных улиц города, где в сизых осенних сумерках уже загорались первые фонари, а витрины и вывески ярких магазинчиков блистали огнями, пестрым свертками, коробочками, позолотой, заманивая в свое нутро покупателей с толстыми кошельками.

Руки привычно болели от перетаскивания тяжелых ящиков и тюков. Питер еще в конце лета нашел себе подработку, чтобы больше не обременять родителей лишними расходами. Сам он уже давно перестал чувствовать себя ребенком. Он вырос, но как оказалось, только внутри, внешне все еще оставаясь безбородым парнишкой, не отличимым от своих сверстников, чьи интересы и проблемы теперь были несоизмеримо далеки и чужды ему.

Тогда, почти пять лет назад в первый раз вернувшись из Нарнии он несколько месяцев не мог привыкнуть к своему мальчишескому телу. Делись куда-то натренированные годами учебных и реальных боев мышцы, привычные к ношению оружия. Пропала ловкость и сноровка. Конечно постепенно Питер восстановил все это. Как оказалось, когда разум и душа помнят и знают, тело развивается куда быстрее, чем если учиться военной науке с нуля.

У него ни разу не возникло мысли в чем-то обвинить Аслана, хотя сначала очень мечтал спросить Льва: «Почему?» Но потом Питер вдруг понял неуместность, неправильность, незрелость этого вопроса. Аслан был кем-то большим чем просто лев и замысел его оказался шире и глубже, за пределами понимания человека, хотя Питер его чувствовал, несмотря на то, что не мог выразить словесно. Это ощущение дарило ему внутренний незыблемый покой и знание того, что все идет так, как оно идет, в отличии от Эдмунда, который постоянно искал дорогу и ответы на свои вопросы. В этом парень далеко отстал от своего младшего брата, хотя если бы прислушивался к нему, сейчас понимал бы его гораздо больше. Но с другой стороны Питер не питал иллюзий, разрушение которых в последствии могло принести ему много страданий.

Парень так задумался, что перестал обращать внимание на то, куда идет, поэтому, когда в него кто-то врезался, опешил и некоторое время с удивлением моргал, словно бы очнувшись от легкого сна.

– Простите. – тихо произнес знакомый голос. Питер опустил голову, увидел красно-рыжие волосы, сейчас вместо кос, уложенные в красивую прическу, пушистые ресницы, опущенные вниз, почти в пол, и влажные дорожки слез под ними, прочерчивающие линии на белой без единой веснушки коже.

Элта, одетая в красивое бледно-голубое платье из тонкого шелка, казалось, даже не заметила его, и глядя в никуда, зашагала дальше. Она контрастно выделялась среди тепло одетых в серое, черное и коричневое, прохожих, спешивших в вечер пятницы с работы домой. Она выглядела неуместно, словно бы не принадлежала этому миру, а попала сюда случайно и теперь бродила неприкаянным призраком по темным улицам.

– Постой. – Питер успел ухватить девушку за локоть, закутанный в мягкий палантин. Та повернулась, удивленно взглянула на него, и вдруг вытерев ладонью глаза, улыбнулась, словно увидела старого доброго друга.

– Это я тебя толкнула? Прости. Задумалась.

– Что у тебя случилось? – парень сразу же решил перейти к сути дела. Своих сестер, если видел их расстроенными, он всегда спрашивал прямо и узнавал, мог ли им помочь. Да и неправильно это было, что девушка плакала и ходила одна по улицам. Вдруг ее кто-то обидел?

Элта покачала головой, смаргивая нависшие на ресницах слезы, и опять улыбнулась.

– Просто не самый приятный вечер. Ты гуляешь здесь?

– Иду домой. – ответил Питер, осторожно отпуская локоть девушки. – А ты?

– Наверно тоже домой. – сказала она. – Правда я не знаю, в какую сторону. Я в этой части города была всего несколько раз и не успела запомнить дорогу. Лондон такой большой.

– Я могу тебя проводить. – тут же предложил парень. Отпускать Элту в таком состоянии одну, а тем более не знающую, где она находится, было неправильным. – Ты где живешь?

– Спасибо. – Элта благодарно кивнула. – Недалеко от школы. Мне бы к ней дойти, а дальше я дорогу знаю.

– Тогда нам туда. – Питер мотнул головой в сторону, противоположную той, куда шла девушка.

– Вот так да-а-а. – Элта засмеялась. – Интересно, куда бы я прибыла, если бы тебя не встретила?

– К пристани. – улыбнулся Питер. Они шли рядом.

– Не так уж и плохо. – девушка покачала головой и как-то печально вздохнула. – Могла бы сесть на корабль и уплыть…

Она замолчала. Питер понимал, сегодня произошло то, что расстроило Элту. Откуда она убежала в этом красивом платье, так похожем на те, которые он видел у женщин на старинных фотографиях конца прошлого – начала этого века? Прохожие, особенно мужчины, то и дело оглядывались на красивую рыжеволосую девушку, идущую рядом с ним, а она словно бы и не замечала этого, смотрела то на небо, то в тени парковых деревьев, что-то ища. Питеру был знаком этот взгляд.

– Там так хорошо. – Элта вдруг остановилась и указала в сторону просвета между деревьями, где серебрилась, отражая вечернее небо, озерная гладь. – Такое место, в котором могут жить мерроу – водяные духи. Если ты не торопишься, мы можем туда зайти? Мне кажется, завтра, при свете дня все будет иначе.

Питер согласился. Домой возвращаться не хотелось. Там было пусто и стояла многозначительная тишина, которая ощущалась словно зависший в воздухе знак вопроса, ожидающий, когда парень найдет на него ответ.

Он сидел на травяной кочке, под ногами хрустела крупная галька и песок. Элта бродила по кромке воды, скинув туфли и чулки, а подол платья придерживая в руке. Питеру вдруг все это до боли напомнило те времена в Нарнии, когда он, Эд, Люси и Сьюзен вечерами выбирались из Кэр-Параваля на морское побережье, чтобы побыть там не как короли и королевы, а как простые ребята, запечь рыбу на углях, построить замки из песка, пособирать ракушки. Сьюзен сидела на расстеленном на песке шелковом платке и расчесывала волосы, а Люси бегала по щиколотку в воде, разбрызгивая ее во все стороны и смеялась, разговаривая с нереидами, приплывшими с моря. Эдмунд привычно разжигал костер, пока Питер ловил рыбу.

– Кружатся листья, кони летят,

Волосы ветром относит назад,

Огненны очи, лица бледны.

Призрачной скачки неистов пыл…*

Элта остановилась, устремив взгляд в клубящийся над озером туман, осиянный сверху закатными лучами и читала-шептала строчки стиха-заклинания, которые казалось отдавались в каждом уголке этого места.

Питер словно бы наяву вдруг увидел проносящуюся над землей кавалькаду всадников. Пронзительно пел рог, звенела золотая сбруя гибких тонконогих скакунов, несущих на своих спинах высоких гордых наездников с прекрасными лицами и глазами, полными неземного света. Встречный ветер раздувал их длинные волосы, такие же густые и алые, как у Элты. Закатный свет скользил по белой коже.

Видение пропало, вновь стало тихо. Парень будто бы очнулся от полусна-полуяви. Не было никаких всадников, лишь одна Элта стояла на берегу озера. Ее фигура словно бы светилась в сгущающемся синем сумраке. Девушка вдруг наклонилась и подобрала что-то с земли.

– Питер, смотри, куриный бог! – послышался ее радостный голос. Она махнула рукой, в которой держала небольшой камушек с дыркой в центре.

– Вот же удача. – Элта вдруг подняла свободную ладонь к голове и что-то вытащила из прически. Красные волосы змеями заскользили по плечам, укрыв их густым потоком, стекающим чуть ниже бедер. В пальцах девушки блеснула изящная шпилька с прозрачным чистым камушком на верхушке.

– Ответный дар. – объяснила она, пряча шпильку между гальки у самой воды, а потом пошла к Питеру и протянула ему камень с дыркой в центре. – Возьми. Куриный бог приносит удачу, сдвигает дела с мертвой точки в лучшую сторону. Мне кажется, верней даже чувствуется, что тебе это очень надо.

Зеленые глаза проницательно взглянули в его лицо. Питеру вдруг показалось, что Элта знает о нем куда больше, чем он предполагал. Неужели Люси…

– Оставь себе. – парень покачал головой и закрыл ее пальцы рукой, мягко сжав их в кулак. – Это твое. Ты первой нашла. Не думаю, что той, кто брела по улице и плакала, удача нужна меньше чем мне. Я справлюсь. Я же…

«Король» хотел добавить он, но промолчал.

Элта вдруг печально покачала головой, не сводя с него изумрудного взгляда, и сказала:

– Эх, Питер. Король Питер…

Глаза Питера расширились от яркого удивления и невозможной, нереальной догадки.

– Откуда ты…

– Не обращай внимания. – девушка вдруг отвернулась, шагнув в сторону. – Просто иногда я говорю странные вещи. Ты очень похож на древнего короля из старинных сказок и легенд. Вот и вырвалось вдруг… Идем домой, а то уже темно.

На миг, на краткий миг парню показалось, что Элта точно знает, кто он. Но нет, видимо Люси все же не успела посвятить ее в тайну о Нарнии. Просто Элта уже такая… необычная.

Он взглянул на девушку, сидящую на валуне и застегивающую свои туфли. Сейчас она сама со своими алыми косами и зелеными глазами напоминала древнюю королеву. Не хватало лишь золотого венца на голове да белой лошади рядом, тоненько звенящей бубенчиками, вплетенными в гриву, в нетерпении бьющей серебряным копытцем по кромке воды.

А потом они медленно шли в сторону школы, недалеко от которой жила Элта, и разговаривали о всяком легком и простом. На пригорке девушка вдруг остановилась и обернулась в сторону догорающей полоски заката.

– Знаешь, у меня в детстве мечта такая была, странная. – сказала она. – Я хотела однажды дойти до горизонта.

– Это как? – Питер улыбнулся.

– Обычно, пешком. – Элта пожала плечами. – Мне хотелось посмотреть, что за ним дальше. Мне казалось, что если я дойду, то обнаружу там что-то важное. Словно бы там начинается моя настоящая жизнь. Это так странно.

– Не странно. – парень покачал головой и вдруг сказал. – Я бы тоже однажды хотел бы… найти то место, где моя настоящая жизнь.

– Мне бы очень хотелось, чтобы это твое желание исполнилась. – девушка серьезно кивнула, повернувшись к нему. – Потому что оно искреннее, настоящее.

До дома Элты они дошли уже в темноте.

– Спасибо, что проводил. – девушка остановилась у кованного забора, ограждающего ухоженный сад, в центре которого стоял старинный особняк. – Я здесь живу, у тетки. – Элта вдруг раскрыла ладонь, на которой лежал куриный бог. – Хоть ты и отдал его мне, я все равно буду думать, что он наш общий. Так что считай, что он тоже у тебя есть.

Питер благодарно кивнул и хотел было спросить, по каким дням она посещает школу, но тут входная дверь особняка отворилась и на пороге в свете лампы возникла темная фигура высокой женщины с прямой как палка спиной.