Текст книги "5 причин в тебя влюбиться"

Автор книги: Рина Ушакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– А ты смелая, – в голосе одноклассника Мира услышала нескрываемое одобрение.

– Не смелая, просто знаю свои права, да и ее тоже. Кстати, может тебе от меня все-таки отсесть? – ошарашила она Юру. – Твоя поклонница поопасней этой Грачихи будет, у нее такие ногтищи, что ими легко глаза выковырять можно.

Даша пока сидела одна и с явным неудовольствием наблюдала за их разговором со своей второй парты. Она даже не пыталась сделать вид, что смотрит не на них.

Юра не сразу понял юмора Миры, а потом громко рассмеялся, бросив взгляд на Дашу. Та была не настолько тупой, чтобы не понять, что разговор пошел про нее, и, отвернувшись, она быстро схватила телефон и начала что-то в нем набирать.

– И как она с такими ногтями печатает? – высказала мысли вслух Мира. – По кнопкам нормально не попадешь, вместо сообщения бессмыслица какая-нибудь выйдет. Хотя, у нее ничего другого получиться и не может.

Юра засмеялся еще громче, а Егорыч снова перепрыгнул на соседнюю парту, чтобы подслушать, что такого интересного там обсуждают.

– Не поделитесь шуточками со скучающим человеком? – он перегнулся через стол и оказался между Юрой и Мирой.

– Да так, Губошлёпову обсуждаем.

Парни заржали уже дуэтом, а Мира лишь сдержано улыбнулась.

«И что она в нем нашла?» – проскользнул у нее в голове вопрос. Самодовольный, наглый и совсем бесчувственный. И как только эта Даша умудрилась на него запасть? Ни с одной девушкой в здравом уме такого не случилось бы. В этот момент Мире даже стало немного жаль ее.

Юра с Егорычем уже лежали на партах, перекидываясь какими-то своими, только им понятными шуточками, но Мира их не слушала. Она вообще уже ничего не замечала, кроме одного человека, появившегося в кабинете. Он зашел в класс молча, ни с кем не поздоровавшись и ни на кого не посмотрев. Даже веселая компания рядом с Мирой не привлекла его внимания. Парень на ходу тряхнул головой, откинув длинную челку с глаз, и свернул в проход между первым и средним рядом. Он прошел совсем рядом с Мирой, и легкий ветерок обдал ее разгоревшиеся щеки. По звуку она поняла, что он занял последнюю парту у окна. Мира медленно закрыла лицо руками и вздохнула.

«Все-таки, это правда», – сказала она самой себе. Ответ, который Мира так хотела получить, совсем ее не радовал. Мало ей было переезда, новой школы, друзей, оставшихся за сотни километров, внезапно объявившегося поклонника и конфликта с училкой, последствия которого еще догонят ее. Теперь выяснилось, что она влюбилась в одноклассника. «Ну что может быть хуже?» – снова вздохнула Мира.

– Ооо, ты посмотри кто пришел, – Юра уже немного справился со своей истерикой и хлопнул по плечу Егорова, которому было значительно хуже. – Соловей, ты где был, мы волновались.

Парень даже не посмотрел в сторону Юры. Он скинул рюкзак на парту, достал из него тетрадь с парой ручек, отбросил его на соседний стул, сел и отвернулся к окну.

– Не, серьезно, ты где был? – не унимался Юра.

– Так он это, наверное, на юг улетал, в теплые края, как и все нормальные птицы, – предположил Егорыч.

– Они же вроде на всю зиму улетают, – нахмурился Юра. – А этот уже вернулся.

– Может, он летать разучился? – Егорыч вскочил со стула и кинулся к парню. – Эй, Соловей, хочешь, мы тебя научим летать?

Юра тоже подорвался с места и бросился к другу, а Мира медленно обернулась и с полным непониманием уставилась на все происходящее. Незнакомый ей одноклассник с равнодушным выражением лица и скрещенными на груди руками сидел на стуле, который Юра вместе с ним тащил назад. Егоров успел распахнуть окно и поторапливал Юру. Все это сопровождалось диким ржачем.

– Придурок, закрой, холодно же! Я заболею, – девчонка с первой парты, кажется, Настя, возмущенно прикрикнула на Егорыча.

Мира посмотрела на класс и обнаружила, что никому не было никакого дела до того, что делают эти двое. Большинство с нескрываемым интересом за ними наблюдали, ожидая финала представления, кто-то занимался своими делами, несколько человек требовали закрыть окно и жаловались на холод. Ей было непонятно, почему их никто не останавливает, и она уже собиралась подняться и разогнать их, когда в кабинет влетела Кристина, а за ней появилась учительница.

Юра с Егорычем получили неслабый нагоняй, который не вызвал в них никакого раскаяния, и отправились ржать на свои места. Парень подвинул стул обратно к парте и снова уставился в окно.

Уроки информатики в этой школе оказались всего лишь условностью. Несколько компов, стоявших у стены, покрылись толстым слоем пыли и подходили только для урока истории развития технологий. Местные активисты столпились вокруг учительницы и обсуждали с ней подготовку новогоднего концерта, остальные занимались своими делами: катали домашку, болтали. Кристина обсуждала какой-то фильм с девушкой с передней парты, а Мира сидела и думала о том, что ей делать дальше.

Она повернула голову, делая вид, что смотрит в окно. Незнакомец сидел один и что-то сосредоточенно чертил в тетради. Ей хотелось узнать, почему он ни с кем не общается и почему Юра с Егорычем к нему прицепились, но расспросить об этом Кристину не было никакой возможности. Нужно было ждать перемену, когда они смогут поговорить наедине, а пока приходилось притворяться, что она очень хочет спать, чтобы никто к ней не лез.

Звонок с урока заставил Миру вздрогнуть. Она поднялась и оглянулась по сторонам. Ночной недосып не прошел бесследно: ее вырубило не меньше, чем на полчаса. Все вокруг гремели стульями, громко разговаривали, а Мира пыталась проморгаться и найти в себе силы встать.

– Ты идешь? – спросила ее Кристина.

Она уже собралась и ждала Миру. Та еле кивнула головой и закинула так и не пригодившуюся тетрадь обратно в сумку.

Парень с последней парты проскочил мимо нее и скрылся за дверью. Мира поняла, что не сможет еще один урок просидеть в неопределенности, поэтому резко подорвалась со своего места и поспешила с Кристиной в коридор.

Выбрать подходящий момент, чтобы завести с ней разговор, оказалось не так просто. Мире подумалось, что если она ни с того ни с сего начнет расспрашивать Кристину об этом парне, одноклассница сразу все поймет, но и тянуть с этим не хотелось.

– Какой ужас, у меня синяки на пол лица, – бормотала Кристина.

Она придирчиво рассматривала себя, стоя перед зеркалом в туалете. Мира не очень понимала, где она их у себя нашла, но решила промолчать.

– Как представлю, что я в таком виде через полгорода ехала, – жаловалась одноклассница, роясь в сумке. – Хорошо хоть, догадалась с собой косметос взять.

Кристина вытащила из косметички тюбик с кремом и принялась замазывать лицо тоналкой. Мира оценила обстановку вокруг. Рядом крутились другие девушки, но они были не из их класса, поэтому она решилась задать интересовавшие ее вопросы.

– Слушай, – сказала Мира как можно более непринужденно. – А что это за парень, который сегодня появился? Мне кажется, или его вчера не было?

– Ты о ком? – Кристина оторвалась от своего отражения и, нахмурившись, посмотрела на Миру.

– Ну этот, на последней парте у окна сидит.

– Ааа, – потянула одноклассница. – Это Мишка Соловьев.

Мира ожидала от нее больше подробностей, но Кристина закинула тональный крем обратно в косметичку, достала тушь для ресниц и сосредоточилась на глазах.

– Странноватый он, ни с кем даже не поздоровался, когда зашел, – Мира аккуратно подбирала каждое слово, чтобы случайно не сболтнуть лишнего. – Тоже новенький у вас?

– Не, он сам по себе такой, – ответила Кристина, тряхнув волосами.

Теперь внешний вид ее, по-видимому, устроил, и она закинула косметичку обратно в сумку.

– Он ни с кем не общается, – продолжила одноклассница. – Сидит там себе по-тихому, ни к кому не лезет, вот я даже и не заметила, что его не было. Скучный он, в общем, и неинтересный. Не парень, а размазня какая-то. Пошли?

Крутанувшись перед зеркалом в последний раз, Кристина выпорхнула в коридор. Всю дорогу до кабинета она беззаботно щебетала, а Мира находила силы лишь на то, чтобы кивать головой и односложно отвечать.

Миша уже сидел в классе. Он уткнулся в телефон и не реагировал на все, что происходит вокруг.

«Вот и что теперь делать?» – спросила себя саму Мира. Угораздило же втюриться в какого-то чудака, про которого и узнать толком ничего нельзя. Можно, конечно, было попытаться забить на все и подождать, когда это помешательство пройдет, но сколько оно продлится? Пару недель, месяц, полгода? Или вообще до выпускного будет ходить и страдать? Вот если бы можно было как-то с ним познакомиться и понять, что он за человек. Ведь если он окажется придурком, забыть про него будет гораздо проще.

На доске появлялись какие-то физические формулы, но Мира не вникала в их значение. В голове у нее уже выстраивался план. Пусть он был совсем нечетким, но сама мысль о его возможном существовании ее успокаивала. Она понимала, что это будет сложно, но сидеть и ждать чуда она не привыкла.

– Ты чего такая довольная? – шепотом спросила у нее Кристина.

– Да так, – ответила Мира с загадочной улыбкой. – Настроение хорошее.

Глава 2

Рука от усталости отваливалась, но Мира продолжала стоять, удерживая в ней стопку учебников с тетрадями. Она остановилась у окна рядом с лестницей и выжидала, делая вид, что говорит по телефону.

«А если он и сегодня не придет? Мало того, что как дура тут простою, так еще и завтра придется снова этот спектакль разыгрывать», – подумала она, кивнув головой проходившей мимо однокласснице. До начала урока оставалось минут пять, и Мира молилась всем богам, чтобы ей случайно не встретился кто-то вроде Юры или его свиты. Эти трое способны были намертво к ней прицепиться и испортить весь план.

Кто-то из богов ее все-таки услышал, потому что она заметила, как по лестнице поднимается Миша. Попытка была только одна, поэтому запороть ее нельзя было никак. Мира прижала к себе учебники и увлеченно заговорила в отключенный телефон, продолжая краем глаза следить за парнем. Он шел не спеша, зевая и потирая сонные глаза.

– Ладно, мам, я поняла, мне идти пора, – сказала Мира в трубку и резко сорвалась с места.

Все произошло именно так, как и планировалось: Мира со всего размаху налетела на Мишу, а рука, онемевшая от книг, сама собой разжалась. Учебники с грохотом упали на пол, а один из них приземлился прямо на ногу Мише.

– Ай! – поморщился он и посмотрел на Миру.

«И правда зеленые», – отметила она про себя, а потом поняла, что наделала.

– Прости, пожалуйста, – залепетала Мира, – я так задумалась, что не заметила тебя. Очень больно?

– Нет, – коротко ответил Миша и присел, чтобы поднять книги.

Она тоже присела и принялась собирать тетради, раздумывая о том, как продолжить разговор.

– Вот, – сказал Миша, протянув ей учебники, и поднялся.

– Спасибо.

Мира улыбнулась самой милой улыбкой, на которую только была способна, но в следующую секунду она сползла с ее лица.

– Эй, Соловей, ты глаза разуй или очки купи, – к ним подлетел Юра и толкнул Мишу рукой в спину. – Вали отсюда, пока еще чего-нибудь не натворил.

Миша спокойно развернулся и пошел к кабинету, а Мира закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

«Если я его убью, меня посадят, и я не смогу познакомиться с Соловьевым», – говорила она самой себе. Вот надо было появиться этому Юре. Все шло практически идеально: они перекинулись парой слов, он даже книги помог ей поднять. А дальше они должны были вместе пойти к кабинету, и за это время можно было представиться и даже завязать разговор.

– Давай помогу, – Юра попытался взять книги у Миры из рук.

– Не надо, сама донесу, – резко ответила она и пошла в класс.

Юра о чем-то говорил, но Мира его не слушала. Она понимала, что подобный трюк больше провернуть не получится, поэтому надо было выдумывать что-то новое. И что-то более действенное, потому что после этого случая Миша опять не обращал на нее никакого внимания.

«Ничего, я тебе выбора все равно не оставлю», – думала Мира, сидя за партой. Кристина целых два урока пыталась вывести ее из раздумий, но все попытки оказались неудачными. Перед историей Мира на автомате достала из сумки все необходимое, и снова погрузилась в свои мысли, но в этот раз ее внимание привлек забравшийся с ногами на учительский стол Егоров.

– Внимание, господа и дамы, дамы и господамы! – выкрикнул он. – Необходимость Великой антиграчевской ученической революции, о которой мы столько говорили, не вызывает у нас никаких сомнений!

В классе раздались аплодисменты, кто-то одобрительно засвистел. Егоров спрыгнул со стола на пол и продолжил свою речь.

– Мы абсолютно уверены, что историчка выжила из ума, осталось только убедить в этом ее. Сегодня, когда она вызовет меня к доске, я над ней немного подшучу, а вы меня поддержите, окей?

– А если не вызовет? – спросила его Наташа.

– Сто процентов вызовет, не меня, так Кирюху, у нас с ним за прошлый урок прогулы стоят, – не растерялся Егорыч. – Авдеева, ты поняла? Никакой самодеятельности.

Он склонился над первой партой в среднем ряду, за которой сидела отличница Настя.

– А если я не хочу? – спросила она у него.

– А золотую медаль хочешь? С Грачихой тебе только одна медалька светит – шоколадная.

Настя опустила голову и ничего не ответила.

– Шухер! Идет! – предупредил вбежавший из коридора Кирюшин, которого Егоров оставил стоять на стреме.

Пацаны заняли свои места, и через пару секунд в кабинет ворвалась учительница.

– Тема сегодняшнего урока: «Гражданская война и иностранная интервенция в России», – протараторила она, не успев даже дойти до своего места. – Садитесь.

Мира и не думала вставать, потому что звонка еще не было, но остальные подорвались как по команде, стоило только историчке появиться в классе.

– И рассказывать обо всем этом нам будет… – историчка провела ручкой по списку в журнале, – Егорова у нас не было на прошлом уроке… Ну, посмотрим, чем он занимался. Что-то мне подсказывает, что совсем не историей.

Учительница подняла глаза, и Егорыч, словно нехотя, поднялся. Не отрывая головы от учебника, он сделал несколько шагов, а затем с самым серьезным и сосредоточенным лицом промаршировал к доске. Его монотонный бубнеж очень быстро всем наскучил, и, казалось, что ничего интересного не произойдет, поэтому слушали его вполуха.

– Замечательно, Егоров, – перебила его историчка. – Расскажи мне поподробнее, как это у тебя политика военного коммунизма началась в двадцать восьмом году, если Гражданская война в двадцатом закончилась?

– Почему в двадцатом? – Егоров изобразил неподдельное удивление. – Война закончилась в тридцатом.

– Здрасьте, – потянула учительница.

– Здравствуйте, – совершенно серьезно ответил Егорыч, кивнув головой.

По классу прокатился смешок. Даже Мира оторвалась от разглядывания пейзажа за окном и уставилась на Егорова.

– Ты с чего это взял? – спросила его историчка.

– В учебнике написано.

– И где тут это написано? Иди сюда, показывай.

Учительница подвинула раскрытую книгу на край стола. Егоров подошел к ней, перелистнул пару страниц и ткнул пальцем.

– Вот здесь.

– Егоров, у тебя со зрением проблемы? Тут двадцатый год написан.

– Да тридцатый же! Ольга Викторовна, вы меня разыгрываете? – возмущенно ответил Егорыч.

– По-моему, это ты мне голову задурить пытаешься, – сказала учительница и повернулась к первой парте. – Серов, скажи ему, в каком году Гражданская война закончилась.

– Э, так это самое, в тридцатом, – ответил парень.

Историчка с недоумением уставилась на Серова.

– Так, вы повеселиться решили? Авдеева, помоги этим клоунам.

Настя оторвала голову от книги, посмотрела на учительницу, а потом на Егорова. Тот дал ей знак бровями, и Настя снова опустила глаза.

– Они все правильно говорят, Гражданская война закончилась в тысяча девятьсот тридцатом году.

Грачева откинулась на спинку стула и уставилась на Авдееву округлившимися от шока глазами.

– Авдеева, и ты туда же? Вот уж от кого не ожидала. Ладно, садись, – кивнула она Егорову.

В кабинете повисло гробовое молчание. Историчка обвела всех взглядом, а затем взялась за журнал.

– Хорошо, – выдохнула она и пробежалась по списку. – Посмотрим, у кого еще альтернативная версия событий. Веденина?

Даша отвлеклась от спрятанного в учебнике телефона и тоже сказала про тридцатый год. Один за другим одноклассники поддерживали Егорова, а лицо учительницы становилось все более суровым.

– Иваницкая?

Мира вздрогнула от неожиданности, когда услышала свою фамилию. Ее вписали в самый конец списка, и она ожидала, что до нее последней дойдет очередь, но историчка, видимо, решила не нарушать алфавитный порядок. Участвовать в этом цирке Мире не очень хотелось: если уж и бороться с училкой, то по-серьезному, но и наживать лишние проблемы было ни к чему.

– А я не знаю, я не читала, – ответила она, посмотрев Грачевой прямо в глаза.

– Ну хотя бы честно, – сказала та и продолжила допрос.

Остальные повторяли друг за другом одно и то же, а Мира ждала момента, когда очередь дойдет до Миши. Отчасти ей было просто интересно, что он ответит, но в глубине души она понимала, что ждет чего-то. Чего – Мира пока понять не могла.

– Соловьев, – сказала учительница.

Она уже перестала смотреть на учеников и не поднимала глаза от списка.

– В тысяча девятьсот двадцатом, – без колебания ответил он, не отрываясь от тетради, в которой чертил что-то ручкой.

Мира едва заметно улыбнулась. Кажется, это был первый раз, когда она услышала, как Миша говорит больше одного слова за раз. Его голос прозвучал громко и уверенно, но даже историчка не сразу поняла, что он сказал.

– Неужели, – потянула она. – Все-таки это не я с ума сошла, это у вас фантазия разыгралась. Ну что же, достаем двойные листочки и пишем самостоятельную работу по Гражданской войне. У нас сегодня два урока, так что торопиться некуда. Вопросы задавать не буду, у вас познания в этой теме, судя по всему, получше, но учтите – проверять буду по тому, что написано в учебнике. Тех, кто сегодня меня обманывал, сразу предупреждаю: вам минус балл автоматом.

Класс загудел и зашуршал вырывающимися из тетрадей листками.

– Соловей, ну ты и козлина, – шепнул Юра. – Мы с тобой еще поговорим.

Мира оглянулась назад. Миша отвернулся к окну и не реагировал на угрозы, сыпавшиеся с двух последних парт третьего ряда.

«Ну вот и зачем ты это сделал?» – мысленно спросила его она. Юра со своей компашкой вполне был способен перейти от слов к делу, и это заставляло ее нервничать.

На этот раз Грачева не стала никого задерживать: едва прозвенел звонок, как она приказала сдавать листочки. Миша поднялся одним из первых, бросил свою работу ей на стол и вышел из кабинета. Юра с Кирюшиным позвали Дашу и всучили ей два бумажных огрызка без особых следов умственной работы, Егоров же передал ей мелко исписанный тетрадный лист.

– Сдашь мой, пожалуйста? – попросила Кристина Миру, протянув свою самостоятельную.

Та взяла листок и положила сверху своей почти пустой работы. Мира не соврала учительнице, когда сказала, что ничего не учила, и теперь не сомневалась, что первой оценкой в новой школе будет двойка, которую Грачева поставит ей с явным удовольствием.

Юра с приятелями, судя по разговорам, пошли на улицу, и Мира облегченно выдохнула: хотя бы на одну перемену опасность миновала.

– Ужас, я так устала, – заныла Кристина, когда они с Мирой оказались в коридоре. – Вот надо это было Соловьеву? Всегда молчит, а когда реально надо было промолчать, его прорвало. И так его никто не любит, а теперь вообще без шансов. Я-то думала, что он хоть в десятом с кем-то подружится, у нас же классы смешали, можно же новую жизнь начать было, друзей найти, нет, он опять засел за свою последнюю парту и оттуда себе продолжает жизнь портить и нам заодно.

Мира не перебивала гневную речь одноклассницы, потому что та наконец-то заговорила на интересную ей тему. Впрочем, она совсем не была с ней согласна. На месте Миши она поступила бы точно так же и не стала бы помогать тем, кто над ней смеется.

Ей очень хотелось узнать, чем Соловьев так успел насолить остальным, но задать этот вопрос Мира не успела. Кабинет химии находился совсем рядом, и там было не до разговоров на подобные темы. Миша уже был там и, как всегда, сидел один, уткнувшись в телефон.

«Как же к тебе подобраться?» – грустно вздохнула Мира.

Химия после двух уроков у Грачевой показалась курортом, и можно было подумать, что все уже забыли о том, что произошло, однако перед английским Мира поняла, что это не так. Миша с Юрой были в другой группе, место рядом с Кристиной занимал парень, имя которого Мире не запомнилось, зато ее к себе позвал Кирюшин, сидевший один за последней партой у входа.

– Давай к нам, – сказал он и похлопал рукой по столу.

Мира села рядом с ним, и в ту же секунду к ним повернулся Егорыч.

– Ну и денек сегодня, – выдохнул он. – Я уже целую пачку выкурил.

– Ага, мою, – Кирюшин сделал ударение на последнем слове.

– Кирюх, ну че ты быкуешь, где я еще курево возьму, ты же знаешь, что я бросил.

– Ладно, мне завтра Соловей и материальный, и моральный ущерб возместит.

– Научим его завтра зерно клевать, – заржал Егоров.

– А что будет завтра? – спросила Мира, хотя уже догадывалась.

Егоров с Кирюшиным переглянулись, словно оценивая, можно ли ей доверять. Похоже, что фейс-контроль Мира прошла, потому что Егоров поманил ее пальцем к себе.

– Мы завтра после уроков хотим с ним поговорить и вежливо объяснить, что он очень плохо поступил, – зашептал он ей на ухо.

– А мы – это кто? – уточнила Мира.

– Мы, кто ж еще. Ну и Юрец с нами за компанию.

Мира кивнула головой и не стала продолжать эту тему. С этого момента английский ее мало интересовал: ко всем проблемам прибавилась еще и необходимость вытаскивать Мишу из неприятностей, о которых он пока не знал. С этими двумя разговаривать было бессмысленно, а вот Юру вполне можно было переубедить. Проблема была только в том, что английский был последним уроком, и вторую группу отпустили раньше, поэтому Мире не удалось подловить одноклассника.

На следующий день она пыталась выбрать подходящий момент, но расписание было против нее. Сначала физкультура, перед которой все сидели по раздевалкам, потом опять английский в разных группах. Между тем, драгоценное время утекало, из-за чего Мира нервничала все сильнее. После алгебры она не выдержала, и решила подойти к Юре напрямую.

– Слушай, ты иди без меня, – сказала она Кристине, пока собирала вещи. – Я тебя потом догоню.

Одноклассница кивнула, а Мира бросилась наперерез Юре. Догнать его получилось уже в коридоре, когда он с Егоровым и Кирюшиным направлялся в сторону улицы.

– Юра, подожди! – окликнула она его.

Тот обернулся и ухмыльнулся, завидев Миру. «Какой кошмар, надеюсь, это ненадолго», – сказала она самой себе и набрала в легкие воздуха.

– Можно тебя на минутку, пожалуйста?

Егорыч с Кирюхой о чем-то зашептались и ободряюще похлопали Юру по спине. Мира, не говоря не слова, отошла к подоконнику.

– Чего ты? – спросил Юра, продолжая лыбиться.

– Это правда, что вы сегодня собираетесь Соловьева побить?

Юра моментально изменился в лице.

– Ты-то про это откуда услышала?

– Не важно, – жестко ответила Мира. – Я просто хотела сказать, что вы ведете себя как придурки. Сами на него накидываетесь, а потом жалуетесь, что он вас бедных-несчастных обидел. Не лезли бы вы к нему – он бы вас и не подставил. А уж додуматься до того, чтобы толпой на него напасть, я даже не знаю, что про это сказать, это просто… Короче, я такое не одобряю, и если я узнаю, что вы все-таки это сделали, я не то, что общаться с вами не буду, я вас сама подкараулю и поговорю.

На этом Мира прервала свою гневную речь, резко развернулась и пошла на следующий урок, оставив Юру в полнейшем замешательстве. Он не пытался догнать ее и что-то сказать, но она очень надеялась, что ее слова заставят его задуматься. А с учетом того, что Мира ему нравилась, у нее были все шансы на успех.

Юра со своей компанией на последних двух уроках не появился, и она восприняла это как знак того, что он ее услышал и понял. Миша все так же жил своей, отдельной жизнью, но Мира из-за этого не переживала. Накануне она поняла, что можно сделать, чтобы познакомиться с ним, и, если у нее все получится, в ближайшие несколько дней ей должна была представиться такая возможность.

Мира еле дождалась окончания литературы, но не торопилась уходить. Она в очередной раз сказала Кристине, чтобы та шла без нее, а сама копалась в сумке, чтобы потянуть время. Когда класс опустел, она подошла к учительскому столу и присела за первую парту.

– Мирослава, у тебя какой-то вопрос есть? – спросила классная руководительница, заметив ее.

– Да, Татьяна Сергеевна, у меня к вам одно важное дело.

– Это из-за учительницы истории? Я понимаю, она своеобразный человек, но, думаю, ты к ней привыкнешь.

«Так историчка уже нажаловаться успела?» – отметила про себя Мира.

– Нет, я из-за другого к вам пришла. Я тут меньше недели учусь, так что, может, мне и не надо влезать, – пожала плечами она. – Но я заметила, что в этом классе… Как это сказать, не совсем здоровая атмосфера, понимаете?

– Пока не совсем, – ответила учительница.

– Дело в том, что пару дней назад я видела, как одного человека из нашего класса чуть в окно не выкинули, а остальные просто сидели и смотрели, и даже не пытались никого остановить. А сегодня те же самые одноклассники собирались его после школы подкараулить, думаю, вы понимаете, зачем. И для меня это удивительно, так как в моем классе никто подобного себе не позволял, а если и позволял, то все попытки пресекались. И мне кажется, что нужно что-то делать, чтобы такого не происходило. Вы понимаете, о ком я говорю?

– Догадываюсь, – сказала Татьяна Сергеевна. – Ты про Мишу Соловьева, да?

– Да, – кивнула Мира. – И, мне кажется, что эту ситуацию можно изменить.

– И что ты предлагаешь?

– У меня сложились неплохие отношения с парнями, которые к нему лезут, и, думаю, я смогла бы если не подружить их, то хотя бы помирить. И вот с этим мне нужна ваша помощь. Если я буду сидеть рядом с ним, то смогу отвлекать их внимание, если они опять будут пытаться что-то с ним сделать или сказать. Что вы об этом думаете?

Учительница на несколько секунд задумалась.

– Знаешь, это хорошо, что тебе не все равно, учителя мало что могут сделать, если все в классе против кого-то. Я думаю, что попробовать можно.

– Только нужно сделать это как-то понатуральнее, то есть не только меня пересадить, чтобы это выглядело как будто случайно.

– Да, ты права. К тому же, давно пора было подтянуть дисциплину в классе. Сегодня я подумаю, кого с кем лучше посадить, а завтра на русском мы это и сделаем.

Мира готова была кинуться со слезами на шею учительнице, благодарить ее и засыпать комплиментами, прыгать и орать от радости, но сдержалась. Она поднялась со своего места со сдержанной улыбкой.

– Спасибо за то, что поддержали меня. До свидания, – сказала она и пошла к двери.

– Мирослава, а ты случайно учительницей не хочешь стать? – спросила ее Татьяна Сергеевна.

– Нет, а что? – ответила вопросом на вопрос Мира.

– Ничего, просто показалось, что у тебя хорошо получится управляться с учениками.

– Я подумаю, – улыбнулась она и вышла в коридор.

Радость от удачно реализованного плана очень быстро сменилась страхом. Весь вечер Мира пыталась представить, как сложится завтрашний день, но каждый раз в голову лезли жуткие мысли. То ей казалось, что она споткнется, пока будет идти к новой парте, то она думала о том, как Юра со злости прямо на уроке накинется на Соловьева.

«Хватит, пора спать», – сказала она себе, но мозг не очень слушался.

Русский в пятницу был только третьим уроком, и Мира напряженно ожидала его. Даже Кристина заметила, что она сама не своя.

– С тобой все в порядке? – поинтересовалась соседка.

– Да, а что? – вздрогнув, спросила Мира.

– Ты сегодня какая-то странная.

– Просто живот болит, – ответила Мира, нервно сцепив трясущиеся пальцы.

Кристина сочувственно кивнула и не стала больше лезть с расспросами, а Мира обхватила голову руками и просидела так чуть ли не всю перемену. На последнюю парту она старалась не смотреть, потому что от этого сердце стучало так сильно, что она еле на ногах держалась.

– Здравствуйте, садитесь, – сказала вошедшая в кабинет Татьяна Сергеевна.

Она, как обычно, улыбалась и шутила с учениками, а Мира понадеялась, что учительница забыла про вчерашний разговор.

– У меня для вас плохие новости, друзья. – Классная руководительница изобразила грусть на лице. – Настало время устроить великое переселение народов.

Класс недовольно загудел, но учительница спокойно развернула спрятанный в записной книжке листок, не обращая внимания на сопротивление.

«Зачем я все это затеяла», – подумала Мира и глубоко вздохнула.

– Вот не надо этого, – сказала Татьяна Сергеевна, не поднимая глаз. – Меня учителя уже закидали жалобами на дисциплину. Я нормально относилась к тому, что вы сами выбирали, с кем сидеть, но я же думала, что вы люди взрослые, будете вести себя соответственно.

Она начала называть фамилии, и ученики с недовольным видом принялись мигрировать на указанные парты.

– Так, Иваницкая…

Мира ухватилась за край стула, ожидая, когда учительница договорит.

– Иваницкая пересаживается к Соловьеву, это последняя парта вот здесь. Кобалев пересаживается к Хорошиной…

Татьяна Сергеевна продолжила идти дальше по списку, а Мира ухватила неслушающимися руками тетрадь с учебником, взяла сумку и напоследок взглянула на Кристину. Соседка расстроено нахмурилась и надула губы.

Идти надо было совсем недалеко, всего лишь пересечь ряд по диагонали, но Мире казалось, что на это у нее ушла целая вечность. Она положила книгу с тетрадью на край стола, повесила сумку на спинку стула и села. Миша листал что-то в телефоне и ни разу не посмотрел на нее.

– Привет, – тихо сказала Мира.

Он молча кивнул и даже не повернулся к ней.

«Ах вот значит мы как», – возмутилась про себя Мира. Страх моментально сменился раздражением. Она из кожи вон лезла, чтобы иметь возможность заговорить с ним, а ему было все равно. Похоже, что он даже не совсем понял, кого к нему посадили. Действительно, какая разница, Мира ли, Кристина, Наташа или кто еще – ему все одинаково не интересны.

– Егоров садится к Лапиной, – объявила учительница.

– Татьяна Сергеевна, вы же сами в понедельник меня сюда пересадили! – Егорыч поднялся со своего места и с обидой в глазах уставился на учительницу.

– Пересадила, но лучше не стало, так что возвращайся обратно.

– А вот не пойду! – отчеканил он и сел обратно.

– Егоров, если ты сейчас не встанешь и не пересядешь, я тебя сама на руках перенесу, – строго прикрикнула классная руководительница.