Текст книги "Чужое лицо. Мираж"

Автор книги: Рика Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5

Вернувшись к себе, начала непрерывную атаку на чип, вызывая Маркуса.

Он не отвечал.

Я нервничала.

Только через долгие двадцать минут ответил. Но не Маркус. А Ганс.

Я опешила. Но все – таки послала свое сообщение ему. И снова мой передатчик замолчал на долгие двадцать минут. Я понимала, что Ганс так устроен, он выполняет лишь приказы своего шефа. В данной ситуации – Маркуса. Что означало: согласовывает решение с ним. Я понимала и то, что моя просьба грубо нарушала протоколы «Чужого». Но я решила действовать именно так. И действовала бы без всяких на то разрешений. Действовала бы, если бы не нуждалась в их помощи. Поэтому продолжала упрямо рассчитывать на нее. Однако пауза в нашей переписке неприлично затягивалась.

Я уже потеряла всякую надежду, как вдруг на виртуальном экране в воздухе появилось сообщение: «Жду внизу. Ганс». Я так обрадовалась, будто получила билет на горнолыжный курорт в Куршевель! Быстро переодевшись и поставив в известность Адель о своей вылазке, быстро покинула Цитадель через запасной выход.

Выбравшись наружу, растерянно огляделась. Нервно и бестолково топтаться на одном месте, никого не обнаруживая в поле своего зрения. Конечно, я не особо удивлялась, учитывая призрачность агента. Но мы договорились, поэтому я продолжала машинально озираться в поисках его. Когда же Ганс все-таки объявился, возникнув, словно ниоткуда, я вздрогнула. Это было нечто! Несмотря на то, что я уже имела удовольствие встречаться с ним и раньше – по ту сторону, видеть его снова было еще тем испытанием. Перед моим взором в ослепительном ярком свете четырех солнц появилась грозная тень, надвигающаяся на меня, словно грозовая туча. Синюшний цвет его лица мерцал и по мере приближения ко мне проявлялся все отчетливее и зримее. Это был Ганс. Завороженная я смотрела на то, как в воздушном пространстве надвигался прямо на меня сгусток тени. Смотрела, округлив глаза. И все равно упустила момент нашего сближения.

И тут же провалилась в ступор, остро ощутив, как в мои глаза заглядывала сама смерть. На меня воззрились пустые черные глазницы, из провалов которых выплескивалась вязкая непроницаемая тьма. Обрушиваясь невидимой силой, она тянула в свою бездонную вечность, словно засасывая в черную дыру. Холод пронизывал меня насквозь. Обжигал, укутывая в свой ледяной кокон. Сковывал кровь, замораживая ее в лед. «Ходячий мертвец», – шептала я про себя, словно заклинание. Но по иронии судьбы сейчас он был единственным, кто мог помочь воплотить мой дерзкий план в жизнь – переместить меня из Миража туда, куда забросили капсулы, начиненные патогенной начинкой.

Пока я стояла, застыв на месте, как истукан, пытаясь адаптироваться к своему новому мертвому напарнику, повисшую тишину как ножом разрезал металлический вибрирующий голос. От пронзительного звука на высоких частотах я внутренне сжалась, словно пружина, и непроизвольно дернулась. Собственные нервные импульсы резко выдернули меня из состояния оцепенения.

– Лика, я должен доставить тебя в место назначения, – монотонно проговорил Ганс, который, как и Фрол, был способен к телепортации. Оба они были представителями «летучего» подразделения «Чужого».

Не успела я ему ответить, как ощутила мощную энергетическую волну, подхватившую меня легко, словно перышко. Волна закрутила меня в воронку огромным вращающимся вихревым потоком и, подняв высоко над землей, понесла дальше. Непрерывно крутя юлой, словно столб смерча, она неслась с немыслимой скоростью. Меня безжалостно плющило под толщей воздуха спрессованного под высоким давлением. Горло сжимали спазмы, не давая сделать ни вдох, ни выдох. Глаза горели так, словно их кто-то пытался выдавить. «Еще мгновение, – успела поймать я обрывок тоскливой мысли. – И мне кранты!».

Но уже в следующее мгновение удивленная я ощутила твердую почву под ногами. Невидимые браслеты, намертво защелкнутые на моем теле, внезапно разжались, выпуская меня из своих железных тисков на свободу. Облегченно выдохнула: «Обошлось!» и растерянно потерла свои руки, словно на них отпечатались следы затворов. Тело безумно ломило и корежило после сверхзвукового перелета. Однако моя одежда была цела и невредима, что означало – все не так уж и плохо. Перед перемещением я успела надеть на себя защитный противочумный костюм, комплект которого прихватила, когда посещала особо секретную зону, где синтезировали живые кристаллы.

Ганс, как оказалось, транспортировал своих пассажиров с минимальным комфортом. Скорее, вообще не был предназначен для перемещения живых существ. К слову, это был явно не «бизнес – класс» которым телепортировал Фрол. Но лучше уж было потерпеть некоторые неудобства «эконом – класса», чем обращаться к последнему, заведомо зная, что за этим последует. Возмущения, нотации, отказ! Мы обсудили с Гансом детали моего возвращения в Призрачный город. И уже в следующее мгновение он исчез. Так же внезапно, как и появился.

Я огляделась по сторонам. В километрах пяти от себя увидела город в серо – голубой дымке. Похоже, над городом клубилась взвесь от применяемых для дезинфекций аэрозолей. Поднимаясь вверх и концентрируясь в туман в облаках, она нависала над городом в форме причудливого таинственного гриба. На дорогах ведущих к городу были установлены заградительные бетонные блоки. Закрыты шлагбаумы. Повсюду натянуты ограничительные сигнальные ленты. Я съежилась. Создавалось впечатление катастрофы планетарного масштаба. Настоящего апокалипсиса…

Прямо по курсу передо мной располагалось четырехэтажное здание аэропорта. Решительно направилась к нему. Уверенно прошла мимо солдат в камуфляжной форме и респираторах, которые останавливали весь въезжающий в город транспорт. Проверяли наличие пропусков. У меня пропуска не было. Зато одета я была в защитный костюм. Собственно как и весь медицинский персонал. Что обеспечивало мне беспрепятственный допуск в любую зараженную зону. Я смело двигалась к аэропорту. Шла деловито, торопливо, как очень занятой специалист, которого не стоит отвлекать по пустякам, типа проверки документов.

Здание битком набито медперсоналом и волонтерами, одетым в белые защитные костюмы. На их фоне я в ядовито желтом противочумном костюме сильно выделялась. Наверное, была похожа на желторотого цыпленка в респираторе и огромных защитных очках. Но уже в следующее мгновение мне было не до собственного облачения. Царящая здесь атмосфера, целиком поглотила меня.

Зараженный неизвестной инфекцией город был закрыт и изолирован от всего мира. Сюда не летали гражданские самолеты и не ходили поезда. Это был известный факт. Несмотря на это, все новые и новые транспортные лайнеры со всех концов света прибывали на летное поле аэродрома. Был слышен гул и светящиеся огоньки взлетных полос мелькали за огромными панорамными окнами здания аэропорта. В самом зале ожидания непрерывно вспыхивало табло, извещающее о прибытии очередного рейса. Военные медики, прошедшие паспортный контроль в терминале аэропорта, собирались группами в общем зале в ожидании своих коллег. Я скромно примкнула к одной из таких групп. Бригада медиков была в сборе. Покинув здание аэропорта, мы направились к ожидавшему нас автобусу. Молча быстро загрузились. Мне досталось место на последнем сиденье. Сидящий с краю мужчина, вежливо пропустил к окошку.

– Спасибо, – поблагодарила я, юркнув на место.

Уткнулась в окно, опасаясь расспросов соседа. До города, где бушевала эпидемия инопланетного вируса, предстояло проехать несколько километров. Вдоль дороги с обеих сторон тянулась зеленая полоса леса. На ясном небе ни облачка. Казалось, чудесный спокойный день. Но спокойным он вовсе не был. Сердце тревожно билось, что там ждет впереди? Автобус ехал быстро по полупустому шоссе. Желающих заехать в город было предостаточно, но большинство из них разворачивали прямо на пропускном пункте ввиду отсутствия у последних пропусков. Город в одночасье стал режимным объектом. Городом – на карантине. Неожиданно я не выдержала сама, и обратилась к доктору, сидящему рядом:

– Извините. Я интерн. Да и специализация у меня иная. Не могли бы вы меня посвятить в историю болезни, вызываемую этим вирусом. Если, конечно, вас не затруднит?

– Нисколько, милочка. Я привык читать лекции студентам. Конечно, этот вирус пока не изучен досконально. Но некоторые данные по нему все же получены. Вкратце ситуация такова. При заражении вирусом запускаются цикличные процессы. У этого яда, не побоюсь этого слова, три составляющие, одновременно вступающие во взаимодействие при поражении человека. У пациента начинаются нервные тики, судороги. Поражаются все ткани. Возникает нестерпимое жжение, зуд. Одним словом, у всех инфицированных вызывается жесткая аллергия, словно реакция на настоящий осиный укус. Только не одной осы, а целого роя ос! Возникает анафилактический шок. И массивный отек всех органов. Состояние больного становится критическим: нестабильный пульс, хриплое дыхание, тошнота, рвота, потеря сознания. И ужасающая по масштабам и размерам распространяющаяся опухоль. Она захватывает человека целиком с головы до ног, словно он подвергся атаке огромного роя гигантских кровожадных ос. Жертва кажется сплошным опухшим вздутым шаром.

– Но разве живые существа способны такое выдержать? – потрясенно воскликнула я.

– Летальные исходы не исключены. Но этот новый невиданный вирус действует более изощренно. Он вовсе не стремится убить свою жертву. В нем заложен более коварный и вероломный механизм воздействия, вызывающий загадочный парадокс, возникающий в процессе борьбы пациента за свою жизнь.

– Вы меня пугаете!

– Есть от чего содрогнуться. Пока человек борется с болезнью, его собственный иммунный ответ, который помогает ему в лечении, одновременно срабатывает и против него. Он делает из человека безразличное, апатичное и невероятно депрессивное существо. Человек полностью теряет интерес к жизни! Кроме того, у этого вируса есть еще один неприятный феномен – он чрезвычайно заразен. Но главное это то, что противодействия неизвестному ранее вирусу на сегодняшний день не существует, – с грустью проговорил доктор.

– Спасибо большое, – сказала я.

– Да не за что, – произнес он.

Я закрыла глаза. Передо мной тут же всплыло лицо мужчины – водителя фольксвагена на пропускном пункте. Я видела, как седовласый мужчина умолял военных пропустить его в закрытый город, убеждая в том, что в городе у него осталась дочь и двое малолетних внуков. Но те были непреклонны. У военных был приказ – пускать только по пропускам. У мужчины его не было. Когда мужчина понял, что другого решения не будет, он беззвучно заплакал, закрыв лицо руками. Меня еще долго не отпускал образ этого здорового взрослого мужчины с вздрагивающими плечами, который плакал от своей беспомощности…

От внезапного толчка я пришла в себя. Автобус при въезде в город наехал на лежачего полицейского. Открыв глаза, я выглянула в окно. Мы въезжали в город, преодолевая второй кордон охраны. На очередной заградительной полосе находились военные химической и биологической защиты. На них были защитные костюмы, как у медиков, только камуфляжной окраски. В руках – защитные щиты, на лице респираторы, скорее, противогазы. На головах – шлемы. После досмотра они пропускали в город транспорт. Одновременно отгоняли с той стороны города от заградительной черты горожан.

Люди, считающие себя здоровыми, но перепуганные насмерть от того, что творилось в городе, рвались покинуть зараженную зону. Военные их не выпускали, ведь среди них могли быть инфицированные. Инкубационный период неизвестной болезни, протекающей абсолютно бессимптомно, мог длиться сколь угодно долго. Жителей призывали мирно расходиться по своим домам или отправляться в обсерваторские центры. Тех, кто пытался покинуть город на собственных автомобилях, настигала та же участь. Они так же натыкались на заградительный барьер из бетонных блоков и неумолимых военных. Все въезды и выезды из города были наглухо перекрыты – взяты под охрану. Ни один человек не должен был покинуть зараженную зону. Исключение – только в спецтранспорте и только в сопровождении медиков.

Автобус медленно двигался вглубь города. Через окно я видела, как толпы горожан из последних сил брели к выходу из города. Многие спотыкались и тут же падали на землю. Некоторые из них больше не поднимались. Их тела так и оставались лежать неподвижно. С щемящей тоской в сердце ошеломленная я смотрела на жуткое зрелище за окном автобуса.

Увидев длиннющую вереницу машин скорой помощи, сновавших как челноки туда-сюда, вздохнула с большим облегчением. Инфицированным людям оказывали экстренную медицинскую помощь. Упаковывали их обездвиженные тела в переносные изоляторы – ярко – красные носилки. В эти знаменитые боксы, предназначенные для лиц зараженных опасными инфекциями. Происходящее напоминало муравейник: люди в белых защитных костюмах куда – то бежали, кого – то хватали, упаковывали и грузили в скорые. Машины непрерывно подъезжали и отъезжали. Механизм, работающий четко как швейцарские часы, внушал пока слабый, но все же оптимизм.

А вот и инфекционный госпиталь! В его ворота влетела на высокой скорости с оглушительной сиреной скорая. За следующим поворотом ждал очередной инфекционный госпиталь. А затем еще и еще. Из обрывков разговоров между медиками я поняла, что все существующие больницы в городе были переоборудованы в инфекционные. И по максимуму оснащены необходимой медицинской техникой и препаратами. Кроме того, в зараженный город оперативно направили мобильные группы, бригады врачей, медсестер из других регионов страны. На помощь прилетели специалисты из многих других стран. Вирусологи, эпидемиологи, инфекционисты и просто врачи, прошедшие срочные курсы по переобучению. Студенты медики, санитары, волонтеры. Военных бросили на помощь полиции: для усиления охраны зоны заражения и установления порядка. Гуманитарная помощь летела со всех концов света. Дизельные установки, медицинское оборудование, защитные костюмы, маски, респираторы, дезинфекционные растворы, техника для распыления. Масштабы эпидемии оказались колоссально катастрофичными. Медперсонал, находящейся на первом боевом рубеже – в самом эпицентре распространения заразы, заражался сам и выбывал из строя. Таких уже было тридцать процентов. И что-то мне подсказывало, что это еще не предел.

Не отрываясь от окна автобуса, я наблюдала за тем, что происходит в городе. Вот шла колонна беспилотных автомобилей, орошающих дезинфицирующими растворами дома, улицы, проспекты. После обработки асфальт блестел, как после прошедшего мощного ливня. Мы не останавливались. Ехали и ехали. Все глубже в город. В город, меняющийся прямо на глазах. Улицы, бульвары становились все пустыннее, словно осиротели. А вот взлетела целая эскадрилья дронов. Словно стая железных птиц. Моментально разлетелась в разных направлениях. Дроны летели низко над домами и проспектами города. На каждом был установлен громкоговоритель, из динамика которого доносились гулкие призывы для жителей, мечущихся в панике по городу, немедленно покинуть улицы и укрыться в домах. Наблюдая за жуткими кадрами, словно снятого остросюжетного блокбастера, я нервно передернулась и вжалась в кресло сидения.

Перед моим внутренним взором возникло самодовольное лицо Каспера. Его омерзительная усмешка. Глаза, на дне которых таилась злоба и ненависть ко всем живущим на Земле. Откуда взялась его незыблемая уверенность в собственной исключительности? С чего он взял, что достоин вершить судьбы всего человечества? С чего вообще этот напыщенный индюк, вызывающее к себе лишь жалость и отвращение, возомнил себя главнюком всего мира?!

Внезапно образ братца заместился еще более омерзительным типом – Санквином. Вот он тот идейный вдохновитель и главарь, мечтающий устроить настоящий ад во всем мире! И не только. Этот простирает свои неуемные амбиции на весь космос! Вспомнив о «помолвке» с этой мразью, его морщинистую кожу, напоминающую шкуру жабы, я с трудом подавила рвотный рефлекс. Нет. Этих психопатов кто-то должен остановить!..

Меня накрыла волна ярости. Я стала злая. Очень злая. Не стоило думать о них сейчас. Я понимала. Но ничего не могла с этим поделать. Ничего уже не зависело от меня. В следующее мгновение острая боль пронзила все мое тело. Казалось, я получила мощный энергетический удар прямо в грудь. Не могла ни вздохнуть, не выдохнуть. Перед глазами – пелена. Голова закружилась. Что – то во мне переключалось, отрезало от окружающего мира. Я слышала нарастающий гул, распространяющийся внутри меня. Ощущала внутреннюю вибрацию. Электрические импульсы сотрясали все тело. Градус напряжения стремительно рос и зашкаливал.

С ужасом я обнаружила, что из моей груди наружу рвется разъяренный грозный хищник. Казалось, внутренний неистовый зверь, спавший в самых темных закоулках моего подсознания, снова поднял свою свирепую огромную голову. Как и в прошлый момент пробуждения хищника, я взирала на него, словно со стороны. Эта новая нормальность была дико пугающей, неправильной, неестественной. Но я была бессильна. Я ничего не могла поделать ни с собой, ни с ним. Я никого не могла остановить! Я просто не принадлежала себе. Кто я?.. Звериный оскал, грозное рычанье, острые когти, царапающие в кровь мое тело изнутри, требующие выпустить разбуженного дикого зверя на волю. Вот он вероломный момент! Мгновение и он будет на свободе…

Внезапно автобус резко затормозил. Я встрепенулась и тут же пришла в себя. Затих и внутренний зверь. Словно пушистый маленький котенок свернулся клубочком и, положив голову себе на лапы, мирно уснул. Вместе с тем пришло и осознание. Во мне живет какая – то необузданная дикая сила. Я не знаю – на что она способна. В связи с чем, возникали довольно смешанные чувства. С одной стороны, это пугало меня. С другой – будоражило кровь, вспенивая и ускоряя ее ток. Внутри меня происходили необъяснимые мистические процессы, вызывающие довольно странные и незнакомые ранее ощущения.

Оказалось, наш автобус прибыл в пункт назначения. Бригада медиков выгрузилась из транспорта. Я вместе со всеми. Перед нами – семиэтажный инфекционный госпиталь, состоящий из множества корпусов, соединенных между собой в «гармошку», словно мехами, – стеклянными галереями переходов. Медики в защитных костюмах, похожие на отряд космонавтов, направились к центральному входу. Вспоминать о том, что со мной творилось буквально тридцать секунд тому назад, не хотелось. Я еще не понимала до конца происходящего. К слову, уже не в первый раз. Но думать об этом не то чтобы не хотела, скорее, боялась того, что могу вдруг узнать о себе.

Тем временем мы всей толпой вошли в здание больницы. Никогда раньше мне не приходилось бывать в подобных заведениях. Потрясенная суперсовременным оснащением госпиталя я озиралась по сторонам. У каждого больного – отдельный изолированный бокс, сообщающийся с остальным пространством больницы шлюзами. В каждом боксе имелось все необходимое медицинское оборудование. Еду по палатам развозили роботы. Доктора и младший медицинский персонал практически молниеносно распределялись по этажам и отделениям. Я машинально последовала за доктором – соседом из автобуса, вроде уже как за своим знакомым. Он не удивился и ни о чем не спросил.

Это был мой шанс. И я за него зацепилась.

Врач давал мне указания – я их исполняла. Разносила препараты. Подключала пациентов к кислородной терапии. Ставила капельницы. Сообщала на медицинский пост о тех, чье состояние ухудшалось. В эти тяжкие мгновения мне самой приходилось туго. Каким – то невообразимо загадочным образом я вдруг подключалась к пациентам: момент – и я перемещалась в их тела, испытывая их муки и страдания как свои собственные…

Внезапно я ощутила свои легкие, словно набухшее мокрое полотенце. Не могла сделать ни вздоха, ни выдоха. Стоило больного подключить к кислороду, как я тут же начала жадно хватать ртом воздух, словно это я получила глоток свежего воздуха. Затем вдруг мое сердце, забившись в бешенном ритме, начало ускоряться, словно хотело вырваться из груди. Добравшись до нереального пика, останавилось. Его завели дефибриллятором, и оно снова застучало. В следующее мгновение мое тело уже билось в судорогах и нервных тиках. Едва приступ завершился, как разом отказали все органы… И я замерла, зависнув между миром мертвых и живых.

А вот и он – финальный момент! Наступила критическая стадия – меня поглотила всеобъемлющая опухоль. Я вспухала и вспухала, пока не превратилась в гигантский надутый шар – ткни его (меня) и он лопнет. Страх, истерика, панический ужас!

Сейчас я была одним и каждым из этих пациентов. Каждый раз бросалась в ожесточенную схватку с невидимым врагом – вирусом. Боролась за каждую жизнь, в чьем теле я оказывалась, как за свою собственную жизнь. В смятении я взирала на уставшие лица врачей, заплаканные глаза медсестер. Вымотанная, опустошенная, обессиленная вконец, я больше никого не слышала, медленно оседая по стенке пластиковой перегородки бокса прямо на пол…

Надо мной кто – то склонился. Какой – то доктор. Я не обращала на него внимание. Сейчас пощупает пульс. Я живая. Он уйдет. Здесь слишком много работы, чтобы нянчиться с каким – то «интерном», который с непривычки от усталости устроился немного отдохнуть. Но почему – то доктор не уходил…