Текст книги "Пионы (СИ)"

Автор книги: Renee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Часть 1

– Мне очень жаль, Марк, – Вилли покрутил в руках незажженную сигарету, а потом все-таки прикурил, чиркнув зажигалкой. Закашлявшись от едкого дыма, он в недоумении покосился на тлеющий фильтр и, коротко ругнувшись, затушил его в пепельнице. Разговор был мерзкий, неприятный, неправильный, но, к сожалению, неизбежный, и это понимали оба полицейских города ангелов, сидящих по разные стороны огромного черного стола. Они были знакомы уже много лет, пройдя путь от вражды и соперничества до искренней и теплой дружбы, что катастрофически усугубляло ситуацию.

– Когда я должен сдать дела? – нарочито спокойно осведомился Марк, сцепив пальцы в замок и откинувшись в кресле. Он смотрел в упор на своего шефа, и того до холодных спазмов пугал этот отстраненный и обманчиво безмятежный взгляд. С таким выражением глаз обычно пускают себе пулю в лоб.

– Сегодня… Марк, я сделал все, что мог. Ты не представляешь, какие связи я поднял – все, какие были. Марк…

Тот лишь досадливо отмахнулся рукой, обрывая сбивчивую речь друга, вынул из пачки сигарету, прикурил и протянул Вилли, а затем проделал те же манипуляции для себя. Минуту они молча курили, не глядя друг на друга, а затем Марк отчетливо и раздельно произнес:

– Иначе было нельзя. Они бы перестреляли всех в зале. И мне плевать, что это были несовершеннолетние – они были обколотые и вооруженные. И у того, черноволосого, была граната. А там дети… Спасибо, Вилли. Я не в изоляторе только благодаря тебе, увольнение это самое меньшее, на что можно было рассчитывать. Сейчас извини, мне надо сдать дела. А потом я хочу напиться.

– Подожди меня. Я поучаствую…

Марк Эванс с трудом разлепил глаза, чувствуя, как яркий свет вспарывает блаженную темноту, вызывая приступ тошноты и боли. Черт, сколько же они выпили вчера? Или не вчера? Сказать, сколько прошло времени с того памятного разговора в кабинете Вилли Мэдисона, было сложно, сознание наотрез отказывалось анализировать обстановку, а состояние тела вообще не поддавалось анализу. Поняв, что естественные потребности организма не позволят поваляться в постели еще хоть немного, Марк поднялся и неуверенной походкой двинулся в сторону ванной.

Он нагнулся над раковиной, зачерпнул в ладони ледяной воды и плеснул на лицо, пытаясь привести себя в чувство. Желудок ответил на это издевательство возмущенным кульбитом, а голова – острой болью, но Марк мужественно продолжал экзекуцию. Вскоре страдальцу полегчало настолько, что мысль о кофе перестала отдаваться характерными спазмами. Он взглянул в зеркало, из которого на него смотрел измученный и весьма бледный мужчина тридцати пяти лет, с мокрыми рыже-русыми волосами и покрасневшими от излишних возлияний бледно-голубыми глазами. Подбородок и щеки щедро украшала щетина, а под нижними веками залегли глубокие синяки. Зрелище не воодушевляло.

Кофе он варил в специальной джезве, не признавая новомодных кофемашин, регулярно становясь из-за этого объектом издевок и насмешек коллег. Однако это нисколько не смущало Эванса, никогда не обращавшего внимания на чужое мнение о себе. Единственный, чьи слова и суждения были значимы – это Вилли, до остальных Марку никогда не было дела. Он добавил в напиток чуть-чуть корицы и гвоздики, доводя аромат и вкус до идеального, и блаженно вытянулся в кресле, наслаждаясь покоем. Резкая трель телефонного звонка смяла с таким трудом приобретенное умиротворение.

– ДА! – крикнул он в трубку, не удосужившись даже посмотреть на имя звонившего, наверняка высветившееся на экране. На том конце линии замысловато выругались до боли знакомым голосом, и на душе немного потеплело. Вилли.

– Не ори! – судя по голосу, шеф (бывший шеф – поправился Марк) тоже мучался похмельем, – Марк, бери ручку и записывай. Взял?

– Вилли, какого черта?

– Марк, ты забыл, что тебе через неделю платить по счетам за больницу?

Эванс чертыхнулся и стиснул зубы. Забудешь о таком как же. Но какое это имеет отношение…

– Эванс! Проснись и возьми себя в руки. Записывай… – Вилли продиктовал адрес и время. Не поверив своим глазам, Марк уставился на листок бумаги.

– Мэдисон, это же Беверли Хиллз! Какого черта ты даешь мне этот адрес?!

– Это твой новый босс, Марк, если вы с ним договоритесь. Он очень влиятельный человек, не поскупится на оплату. В свою очередь, я отрекомендовал ему тебя, как того, кто ему нужен. Не подведи меня, Эванс. Быстро приводи себя в порядок и езжай туда, – в трубке послышались короткие гудки – Вилли был в своем репертуаре.

Марк выругался, внимательно перечитал скудную информацию на листке, вспомнил про лечение для матери, страдавшей сильнейшей дисфункцией почек, и… пошел приводить себя в порядок. В его положении особо выбирать не приходилось.

Старенький темно-зеленый «Rover» мягко затормозил около массивных бронзовых ворот, бесшумно скользнувших в стороны, когда Марк назвал свое имя в переговорное устройство. Он проехал внутрь и остановился у парадного входа в большой и красивый особняк, не вычурный, скорее строгий и элегантный, как и подобает поистине дорогим вещам. Его ждали. Пожилой китаец в форменной одежде вежливо поздоровался с гостем и провел его в дом.

– Господин Ли ожидает Вас в кабинете, мистер Эванс, – произнес он, принимая у Марка его куртку, и, передав ее подоспевшему мальчишке, приглашающим жестом предложил следовать за собой. Они поднялись на второй этаж трехэтажного здания, которое и изнутри отличалось изяществом убранства, говорившим о хорошем вкусе владельца. Эванс в своих светло-голубых джинсах и черной футболке без рукавов чувствовал себя здесь экстравагантной диковинкой. Его провожатый тем временем остановился около лакированной деревянной двери и, толкнув ее внутрь, доложил:

– Мистер Марк Эванс, господин.

– Пусть войдет, – донесся до бывшего полицейского голос с заметным китайским акцентом, и мужчина решительно шагнул вперед.

Господин Ли оказался пожилым китайцем с умным и открытым лицом, сразу расположившим к себе Марка, за годы службы научившегося считывать людей почти безошибочно. Мужчины несколько мгновений приглядывались друг к другу и, по-видимому, результат осмотра удовлетворил обоих. Хозяин дома пригласил гостя садиться и вежливо осведомился, какие напитки лучше подать, чтобы сделать предстоящую беседу наиболее комфортной. Эванс поймал свой желудок, решивший не вовремя взбунтоваться, и так же вежливо отказался, сославшись на недомогание. Китаец кивнул и задумчиво посмотрел в окно, очевидно не решаясь перейти к сути дела. Марк не торопил его, понимая, что разговор предстоит серьезный и долгий.

– Мне рекомендовали Вас, как человека надежного и ответственного, – решился наконец господин Ли. – Кроме того, у Вас много опыта, отличная физическая форма, а самое важное – меня заверили в том, что я могу доверить Вам охрану самого ценного, что у меня есть – моего сына.

Марк поднял на собеседника недоумевающий взгляд. Телохранитель? Он? Очевидно, эти мысли отразились на его лице, потому что китаец усмехнулся и пояснил:

– Я в курсе того, что с Вами произошло. И, поверьте, не склонен осуждать Ваши действия, более того, считаю, что подонки, поставившие под угрозу жизни стольких детей, заслужили то, что с ними произошло. Именно поэтому, Вы – тот самый человек, который подходит мне. Вы умеете думать, принимать решения и нести за них ответственность. Давайте, я поясню кое-что.

Господин Ли облокотился локтями на стол, сцепив пальцы в замок и задумчиво посмотрел на Эванса, устроившегося в кресле напротив.

– Мой семнадцатилетний сын – это все, что осталось мне от покойной жены. Она, кстати, была американкой, именно поэтому я и обосновался в этой стране. Катрин умерла, когда мальчику было пять лет, он ее почти не помнит, а для меня в нем сосредоточился весь мир. Я хотел дать ему все, что только мог и, кажется, переусердствовал. Шеннон вырос избалованным и эгоистичным, из-за его заносчивости он вечно влипает в неприятности, один раз даже пробовал наркотики, и мне просто чудом удалось успеть снять его с пагубного пристрастия. Друзей у него нет, девушки тоже, со мной он отказывается идти на сближение наотрез. Я… я теряю его, понимаете.

– Я искренне сочувствую Вашей беде, но – не поймите неправильно – не совсем представляю, причем тут я? – осторожно поинтересовался Марк. Китаец вздохнул и продолжил свою мысль:

– Я хочу, чтобы Вы были ему не только и не столько телохранителем (я совершенно уверен, что ему не грозит никакая опасность), но и другом. Вильям сказал, что Вы умный и проницательный человек, помогите мне разобраться, что происходит с сыном и как вернуть его. Я не останусь в долгу. Помимо определенной суммы в год, я возьму на себя все расходы, связанные с лечением Вашей матери, кроме того – решу вопрос с операцией. Ей не придется ждать своей очереди, все будет сделано немедленно.

– Вы просите меня стать другом Вашему сыну и готовы платить за это деньги, – невесело усмехнулся Марк. – Вам не кажется, что это противоречие?

– Вильям не солгал, Вы умный человек, – произнес господин Ли, – но у меня нет выбора и других идей. Что скажете? Двести пятьдесят тысяч долларов в год, плюс все расходы по больнице, операции и реабилитации для Вашей матери, в обмен на Ваши услуги и навыки телохранителя. Это хорошая сделка.

Сделка была не хорошая, а великолепная. Найти сейчас работу, после случившегося, было практически невозможно, а тут предлагалось все сразу, да еще и на блюдечке. Следовало быть идиотом, чтобы отказаться. И хотя Эванс шестым чувством ощущал, что все не так просто, и он десять раз пожалеет о своей слабости, он молча поднялся и протянул руку своему новому работодателю. Когда договор был скреплен рукопожатием, господин Ли предложил прогуляться по дому, где теперь предстояло жить и самому Марку. Как пояснил китаец, ему будет отведено помещение рядом с комнатой Шеннона, имеющее с ней смежную дверь.

Второй этаж был занят под обширную библиотеку, музыкальный салон, несколько гостиных и летний сад. По крайней мере, это было то, что Марк сумел увидеть сразу. На первом этаже в первом крыле размещалась столовая, служебные помещения и комнаты прислуги, жившей в доме, а во втором – большой спортивный зал, оборудованный по последнему слову техники. Различные тренажеры и стенды были подобраны со знанием дела, что Эванс не мог не оценить по достоинству. За домом располагался бассейн, а все личные жилые помещения находились на третьем этаже.

Комната Шеннона находилась справа от лестницы, в самой дальней части крыла. Господин Ли постучал, а затем, не дождавшись ответа, открыл дверь и шагнул внутрь. Марк последовал за ним. Первое, что бросилось в глаза – это были цветы, распространявшие тонкий деликатный аромат. Белоснежные пионы, казалось, находились повсюду: на столе, тумбе и в больших напольных вазах на распахнутом настежь балконе. Эванс коснулся кончиками пальцев ажурных лепестков, втягивая в себя изысканный запах, когда его довольно грубо окрикнул высокий юношеский голос. Вздрогнув, он сосредоточил взгляд на хозяине комнаты.

Шеннон был намного выше низкорослого отца – сказывалась смешанная кровь, но ниже самого Марка. Черноволосый, темноглазый юноша недовольно хмурился, разглядывая незваного гостя, тонкие губы кривились в презрительной гримасе, а пальцы нервно теребили длинную упавшую на грудь прядь. Принюхавшись, Марк понял, в чем заключалась причина нервозности его подопечного. В воздухе едва заметно чувствовался почти выветрившийся и заглушаемый цветочным ароматом запах марихуаны. Едва он успел это понять, как его глаза встретились с темно-серыми глазами паренька, и тот понял, что разоблачен. Пальцы дрогнули, соскользнув по краю черного, расшитого цветными узорами, кимоно, губы сжались, вытянувшись в узкую полоску, а взгляд обжег ледяной яростью. Мальчишка вскинул голову и выжидающе посмотрел на Эванса, ожидая, что тот озвучит свое открытие вслух. Тот улыбнулся в ответ.

– Шеннон, познакомься, это мистер Марк Эванс. Он будет твоим телохранителем и сопровождающим. И я очень надеюсь на твою сознательность и благоразумие, сын. Учти, у мистера Эванса неограниченные полномочия в отношении тебя, он имеет право, и даже обязанность, следовать за тобой повсюду, в том числе и в школу. Кроме того, он абсолютно свободен в своих действиях и волен применять любые санкции, которые сочтет нужным.

Марк перевел взгляд с побелевшего лица сына на отца, спокойным голосом только что давшему незнакомцу неограниченную власть над своим ребенком. Что на уме у этого старика? Чем дальше, тем более странной казалась вся эта ситуация.

– Я не собираюсь терпеть этого… – Шеннон никак не мог подобрать подходящее слово, поэтому просто скорчил недовольную гримасу, которая не возымела на его отца никакого действия.

– Это решено и не обсуждается, сын. Я оставлю вас, чтобы вы могли получше познакомиться, и жду к ужину через два часа. Постарайтесь найти общий язык.

Дверь захлопнулась, оставляя их одних. Марк внимательно оглядел напрягшегося юношу, а затем повернулся к цветам, снова дотрагиваясь до пушистых головок.

– А почему именно… – договорить он не успел. Краем глаза отсек бросок парня и успел перехватить его руку, не позволяя себя ударить. Вывернул кисть, удерживая за плечо и заставляя Шеннона наклониться вперед, а затем отпустил. Мальчишка повернулся к нему, сверкая глазами.

– Не смей, никогда не смей их трогать своими грязными руками! – его голос срывался на крик, и, казалось, он вот-вот снова бросится на своего телохранителя с кулаками.

– Не трогаю, видишь? – Марк поднял руки ладонями вперед и отодвинулся подальше от злополучных пионов. Затем медленно осмотрел комнату и двинулся в сторону не заправленной кровати, на которой, по-видимому, сидел Шеннон, когда они пришли. Под матрасом он обнаружил искомое – пакет с наркотиком.

– Отдай! – юноша бросился к нему, пытаясь вырвать из рук находку. Марк снова легко перехватил его и, отбросив на кровать, проследовал в ванную комнату, где торжественно спустил добычу в унитаз. Все это сопровождалось отборной руганью, доносящейся из комнаты. Вернувшись, он бросил пакет на пол, сдернул мальчишку с кровати и, приподняв в воздух, заглянул в расширившиеся серые глаза.

– Отцу я про это не скажу. Но и курить тебе эту дрянь не позволю. У нас теперь жизни о-о-очень взаимосвязаны, давай не будем осложнять их друг другу. Договорились?

– Черта с два, – прохрипел маленький упрямец. Марк еще раз встряхнул его, а затем поставил на ноги.

– Я искренне предлагаю сотрудничать по-хорошему, но могу и по-плохому. Второй вариант мне не нравится, но если ты не оставишь мне выбора…

– Я помню, отец дал тебе неограниченные полномочия, – перебил его Шеннон. – И что, ты изобьешь меня за непослушание? Посадишь на хлеб и воду? Запрешь в темном чулане?

– Если потребуется, – холодно произнес Марк, глядя, как вмиг темнеют серые глаза. Да уж, работа предстоит адская. Но, даже если забыть о помощи матери, было в этом мальчишке что-то, что не позволяло пройти мимо. И Эванс с тоской понял, что влип. «Не забыть бы сказать спасибо Вилли», – мелькнула в голове запоздалая мысль.

Часть 2

Марк толкнул дверь в свою комнату и вошел внутрь. Знакомство с мальчишкой началось хуже некуда, но сейчас было бы глупо пытаться подружиться с этим колючим ежиком, поэтому лучше было взять тайм-аут и осмотреться. Комната была небольшая, но уютная и удобная. Кровать, шкаф, письменный стол, телевизор – если учесть, что ему мало придется здесь бывать, то имелось все необходимое. Одна из дверей вела в коридор, вторая – в ванную.

– Эта дверь должна быть не заперта, – сказал Марк, показывая на ту, которая соединяла их комнаты. Шеннон не обратил на эту реплику никакого внимания. Ну и ладно.

К ужину они спустились вместе, хотя юноша держался подчеркнуто отстраненно. Господин Ли ожидал их в столовой.

– Надеюсь, у вас не возникло каких-либо проблем? – поинтересовался китаец, когда они уселись за стол.

–Нет, сэр, – поспешил ответить за обоих Марк, отметив про себя, как презрительно фыркнул его подопечный, но ничего не сказал, подтверждая своим молчанием, что все в порядке. – Если это возможно, я бы хотел съездить домой за своими вещами.

– О, разумеется, и возьмите с собой Шеннона, ему полезно прокатиться. Он так нелюдим, все время сидит в своей комнате, когда не на занятиях.

Марк содрогнулся, представив себе, что творилось сейчас у него дома. С его работой и образом жизни – уборка была редким явлением в небольшой холостяцкой квартире. Привести туда мальчишку?

– Но, может быть…

– Это не обсуждается, – тем же самым тоном, которым он недавно давал указания сыну, произнес китаец. Марк поперхнулся начатой фразой и поймал насмешливый и понимающий взгляд Шеннона. Спорить, очевидно, было бесполезно, поэтому после ужина они отправились за вещами вместе.

– Какой свинарник! – воскликнул Шеннон, оглядывая завалы одежды, немытой посуды и остатков еды. – У тебя что, нет уборщицы?

– Нет, – спокойно ответил Марк, все деньги которого уходили на больничные счета. Кстати, парень подал неплохую мысль: теперь, когда эти расходы с него были сняты, можно будет и нанять кого-нибудь, чтобы привести жилье в порядок и продлить аренду. Жизнь могла сложиться по-всякому, а пути отступления никогда не оказывались лишними.

Он быстро сложил одежду и кое-что из личных вещей в небольшую сумку и выпрямился, готовый уходить. Шеннон задумчиво разглядывал фотографии, стоявшие на столе, а затем взял одну из них в руки. Марк подошел к нему и бережно изъял из несопротивляющихся пальцев мальчишки портрет женщины лет тридцати. Она улыбалась на фотографии, еще совершенно здоровая, не измученная процедурами и лекарствами, голубоглазая и светловолосая, как и сын.

– Это твоя мать? – глухим голосом спросил юноша, показывая на изображение. Марк кивнул и поставил портрет на стол, а затем указал на фотографию мужчины в полицейской форме.

– А это отец. Только его уже нет в живых.

– А… она?

– Мама в больнице, – нарочито спокойно ответил Марк. – Ей скоро должны будут сделать операцию, если твой отец сдержит обещание, и тогда она поправится… я надеюсь.

Мальчишка несколько секунд пристально вглядывался в лицо женщины – чужой матери, а затем крутанулся на пятках, хлестнув Марка волосами по лицу.

– Ты уже собрал весь свой хлам? Мы можем уходить из этого гадюшника?

Возвратившись в особняк, Марк прошел в свою комнату и начал раскладывать вещи по местам. Это не заняло много времени, но, выйдя из ванной, он обнаружил, что смежная дверь заперта вопреки его распоряжению.

– Шеннон! Открой!

– Да пошел ты!

Да не вопрос. Марк вынул из кармана складной нож, лезвием отжал собачку нехитрого замка, а затем снял дверь с петель, прислонив ее рядом.

– Ты… какого… – красный от возмущения мальчишка не мог подобрать слов, в полной мере отражающих его состояние. Марк лишь пожал плечами и вернулся к своим делам. Послышалось раздраженное бормотание, а затем грянул рок.

Аудиосистема, надо сказать, была отличная. Пол вибрировал, басы грохотали, электрогитары впивались в мозг, разрезая его пополам. «Bohemian Rhapsody»была поистине прекрасна.

– Класс! Обожаю рок! – прокричал Эванс, даже не рассчитывая, что его услышат в таком шуме. Однако услышали. Переливы «Old Lady» Брайана Мэя сменились классическим симфоническим оркестром. Марк, привыкший засыпать в практически любых условиях, только улыбнулся и вытянулся на кровати. Шеннон, заглянувший в комнату через несколько минут, с удивлением наблюдал совершенно безмятежную улыбку на лице своего спящего телохранителя. Этим нельзя было не воспользоваться.

– ПОДЪЕМ! – проорали у него над ухом. Марк дернулся, резко сел в кровати, спустил ноги вниз и… ловко миновал услужливо подставленный ему таз с холодной водой. Одарив разочарованного Шеннона насмешливым взглядом, Марк снисходительно пояснил:

– Ты вчера этот таз с таким грохотом ворочал – мертвый бы проснулся. Теперь волоки его обратно.

Парень обиженно насупился, дернул плечом и наступил на край посудины. Вода весело вылилась на пол, намочив ковер и их обувь.

–Как скажешь, – усмехнулся Шеннон, поднимая таз. – Ты сказал унести только его, про воду не было сказано ни слова.

– Вот паршивец, – произнес Марк почти восхищенно, провожая взглядом тонкую и гибкую фигуру и, в очередной раз, поминая Вилли ласковым незлым словом. Такими темпами уши у его бывшего шефа скоро будут пунцовыми.

Завтракали они вдвоем, старый китаец с раннего утра уехал куда-то по делам. А Марку предстояло отвести своего подопечного в школу боевых искусств, которые тот посещал уже год. По мнению Эванса – безрезультатно. Занятия же в общеобразовательной школе кончились две недели назад – сейчас были летние каникулы.

Марк подъехал к невысокому зданию, где проходили тренировки. Пока он выглядывал место для парковки, Шеннон неожиданно распахнул дверь и бросился прочь от машины. Эванс выругался, втиснулся на свободный пятачок, поджав кого-то, и бросив машину, поспешил вслед за мальчишкой.

Он догнал его у раздевалки, чудом не заблудившись в коридорах здания, похожего на лабиринт. Схватил за плечо, разворачивая к себе лицом, и, впечатав спиной в стену, отвесил несильную, но весьма обидную оплеуху.

– Еще раз так сделаешь, и мы вернемся к разговору о хлебе и воде, – прямо глядя в глаза задохнувшемуся от ярости мальчишке, произнес Марк. Тот, не сказав ни слова, дернулся всем телом и, освободившись от хватки, шагнул в раздевалку, захлопнув дверь прямо перед носом телохранителя. Эванс колебался несколько мгновений, а затем пошел разыскивать зал для занятий, не желая еще больше накалять обстановку.

Он успел облюбовать себе место в углу, получив разрешение на свое присутствие у мужчины, ненамного старше его самого, которого язык не поворачивался назвать по традиции учителем. Тренер, просто тренер. А потом в зал вошли ученики.

Шеннон и здесь держался подчеркнуто обособленно, изолированно. Вокруг него как будто образовывался вакуум, незаполненный ничьим присутствием. Марк наблюдал за занятием, убеждаясь в том, что никаких реальных навыков здесь не преподавалось. Это была неплохая разминка, гимнастика, но в реальном бою ни у кого из этих ребят не было шансов. Сплошная показуха.

А между тем происходило что-то интересное. Высокий широкоплечий парень незаметно для учителя толкнул Шеннона под правое колено, вынуждая оступиться и потерять равновесие. Парень не удержался на ногах и грохнулся на пол, вызвав смешки и улыбки.

– Ли, что Вы там устроили? – раздался окрик тренера. Марк сжал руки, наблюдая за тем, как сузились темные глаза, и, к своему удивлению, услышал спокойный ответ:

– Простите, учитель. Не удержал равновесие.

– Пятьдесят отжиманий. Приступайте.

Юноша так же спокойно повиновался. Марк покачал головой: Шеннон вызывал у него все большее уважение и симпатию. Не стал оправдываться, не перевел стрелки на обидчика, хотя прекрасно видел, кто толкнул его.

– И Вы, Райверси, – тренер перевел взгляд на зачинщика. – Вам – сто отжиманий.

– Но…

– Увеличить? Нет? Тогда приступайте.

Эванс удовлетворенно хмыкнул. А этот учитель не так прост. Райверси сверкнул глазами в сторону отжимающегося Шеннона, пробормотал под нос что-то, явно содержащее угрозу, и принял упор лежа. Занятие шло своим чередом. Через два часа ребята направились в раздевалку.

Марк ожидал своего подопечного у той злополучной двери, у которой настиг его после неудачной попытки побега. Почти все ребята покинули помещение, стайками разбредаясь по своим домам. Шеннон не выходил. Эванс дернул ручку двери и с легким холодком, прошедшимся по спине, понял, что она заперта. Быстро и бесшумно вскрыв замок, он вошел внутрь, обнаружив там занимательную картину.

Давешний шутник, подставивший парня, злобно скалясь, прижимал его к шкафчикам, держа за грудки. Еще двое верзил, ухмыляясь, стояли рядом, отрезая Шеннону путь к отступлению. На щеке мальчишки алела ссадина, но глаза не потеряли своего вечного вызова и огня. На вошедшего Марка он даже не посмотрел.

– Развлекаетесь, мальчики? – ласково спросил Эванс, подпирая спиной стенку. – Шеннон, если ты уже закончил, то нам пора домой. Мне надоело тебя ждать.

– Это что, твоя нянька, Ли? – хохотнул Райверси, сильнее притискивая парня к шкафчику. Марк не без удовольствия отметил секундную растерянность в его глазах, а затем снова посмотрел на Шеннона.

– Так долго еще? Или есть какие-то проблемы? Ты говори, не стесняйся, я всегда готов вытащить тебя из дерьма, ведь за это мне и платят. Есть такая работа – опекать и защищать ни на что не годных богатых мальчиков, которые за год не могут научиться ни одному достойному приему, чтобы постоять за себя. Все эти ваши занятия ничего не стоят, сплошная показуха. Эй, ты потерял голос? Или тебе неудобно говорить, потому что этот недоделанный орангутанг вышиб из тебя весь дух? Ну, тогда хоть знак подай, а то я в такой растерянности, даже и не знаю, может, тебе нужна помощь.

– Да пошел ты! – в глазах Шеннона уже пылал настоящий пожар, ему все-таки удалось вывести мальчишку из себя. Парень просунул локти между руками удерживавшего его Райверси и освободился от захвата, а затем со всей силы врезал ему коленом в пах. Тот, явно не ожидавший агрессии от беззащитной жертвы, только пискнул и согнулся пополам, цепляясь руками за самое дорогое. Его подручные попытались ринуться на выручку пострадавшему лидеру, но были мягко взяты за шкирку не терявшим напрасно времени Марком.

– Ну, неужели вы помешаете вашему боссу развлекаться? Ай-ай-ай, как не стыдно, – промурлыкал он, склоняясь к опешившим парням. Шеннон тем временем, ошалев от собственного успеха, от души врезал согнувшемуся противнику по шее. Тот мешком рухнул на пол.

– Вот теперь я закончил, – парень поднял на телохранителя сияющие глаза. Марк ухмыльнулся и резко толкнул вперед обоих пленников, которые едва не споткнулись о своего вожака.

– Не прошло и года. Теперь мы можем идти?

В машине они молчали. Марк с затаенной смешинкой наблюдал за сложной сменой эмоций на лице мальчишки: от злости и негодования, до торжества и задумчивости. Затем Шеннон, видимо набравшись решимости, произнес:

– Ты сказал, что это сплошная показуха… Это правда, или тоже было сказано, чтобы разозлить меня?

– Это единственное было правдой, – признался Марк, с любопытством вглядываясь в лицо не в меру сообразительного юноши. – Что касается всего остального – я хотел, чтобы ты сам дал ему отпор. Нет, начистить физиономии этим придуркам было не проблемой, только вот тебе от этого никакой пользы, а один только вред.

– Сам понял, – раздраженно отмахнулся парень. – Это меня не волнует. Скажи… а ты … ну… мог бы учить меня драться?

Это было неожиданно. Марк остановил машину на обочине и повернулся к юноше, который, закусив губу, ожидал его решения.

– Не имею ничего против. Но, ты должен будешь слушаться меня и выполнять все, что я скажу и так, как скажу. Никаких жалоб, никаких споров, никакой халтуры – если ты хочешь, чтобы были результаты. Условия не обсуждаются, – тут Марк скривился от ощущения «дежа вю», – и не потому, что я тиран и сволочь. Просто иначе у нас ничего не получится.

– Я понимаю, – решительно произнес юноша. – Я согласен.

Марк оценивающе оглядел парня и кивнул в знак согласия. Дело определенно сдвинулось с мертвой точки.

Остаток дня прошел без приключений, если не считать очередного сеанса классической музыки, устроенного мстительным Шенноном.

На следующий день, Марк притащил парня в спортивный зал. Запихнул его на беговую дорожку для разминки, а сам внимательно огляделся. Вскоре он обнаружил то, что ему было нужно.

– Смотри, – начал он инструктаж, – у тебя неплохие легкие, но мышцы слабые и невыносливые. Пара ударов – и ты выдохнешься, а уж если перед этим тебя достанут, то от боли вообще не сможешь ничего сделать. Кроме того, ты должен понимать, что перерывов и тайм-аутов не будет. Если уж драка началась – придется идти до конца, и никого не будет волновать, устал ли ты, или что тебе больно. Всегда лучше избегать драк, но уж если ввязался – пути назад нет.

Парень откровенно скучал, слушая никому не нужную теорию. Марк вздохнул и перешел к практике.

– Видишь этот канат? – он показал на стойку в углу комнаты. – Ты должен забраться по нему до самого верха, а затем, по вон той перекладине на руках перебраться к лестнице и спуститься вниз. Когда сделаешь это – будем говорить о тренировках.

– Но, – опешил Шеннон, – там же высота почти четыре метра! А если я не удержусь?

– Переломаешь ноги, – пожал плечами Марк, – так что лучше удержись.

– А маты? Внизу будут маты?

– Что? – выгнул бровь Эванс. – Какие маты, парень? В реальной жизни есть только твердый пол и очень невкусная земля, которой тебе придется наесться еще не раз, если ты не научишься не падать.

– Но… – юноша растерянно смотрел на своего телохранителя. Тот нахмурился и развернулся к выходу.

– Ненадолго же хватило твоего запала. Возвращайся лучше в свою школу для малолеток.

– Стой!

Марк обернулся на окрик. Шеннон был белее мела, но в его глазах зажглась уже знакомая решимость.

– Я сделаю это, а потом… когда выучусь… рассчитаюсь с тобой.

– Жду с нетерпением, – ухмыльнулся Эванс.

Шеннон, отбросив колебания, подошел к канату и, ловко подтягиваясь, полез вверх. До перекладины он добрался довольно быстро и, перехватывая руки, двинулся по ней в сторону лестницы. Каждое движение давалось ему все труднее, пальцы скользили по металлической полированной поверхности и, как и следовало ожидать, на середине он сорвался вниз. Марк, внимательно наблюдавший за происходящим, рванулся вперед, подхватывая легкое тело на руки и мягко опуская на пол. Шеннон судорожно вцепился пальцами в телохранителя, переводя дыхание, по всей видимости, еще не успев испугаться, а затем сощурил глаза.

– А как же «только пол и невкусная земля», – съязвил он, копируя интонации Марка. Тот усмехнулся и спокойно ответил:

– Кроме этого, в жизни существуют еще и друзья, которые подстрахуют в крайнем случае, чтобы ты не разбился.

– Мне друзья не нужны, от них одни проблемы, – злым тоном произнес юноша, выпутываясь из рук Эванса. – А чтобы не разбиться, существуют маты, которые всегда можно подстелить заранее.

С этими словами он действительно подтащил два мата и расположил их под перекладиной, а затем полез вверх. Марк задумчиво смотрел, как тот ползет по канату и, дождавшись, когда он окажется на самом верху, произнес:

– Заранее, говоришь? А если кто-то сделает так? – он отодвинул оба мата в сторону. Сверху послышалось сдавленное ругательство, Шеннон дернулся, пытаясь перехватить руки, и снова сорвался вниз, приземлившись в надежный захват.