Текст книги "Грязнокровка (СИ)"
Автор книги: rendallinch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
========== День, когда всё пошло наперекосяк ==========
Шершавая поверхность дерева под моими пальцами заставляет меня чувствовать реальность происходящего. Казалось, если бы не эти круги, которые я так старательно вырисовываю на этом старом подоконнике пахнущем вечностью, то мне можно было сразу прощаться с рассудком. Может, и вправду он здесь стоит целую вечность, ведь никто знает на самом деле сколько этому зданию лет (потому что уже давно никто не считает).
Поначалу, мне всё это показалось полнейшим бредом – словно, я поймала какой-то бэд-трип на странной тусовке, типу таких где мы с Брэндоном отрывались на прошлых выходных. Но отрывки событий в моей памяти и вполне настоящие крылья за спиной заставили меня усомниться в этой теории.
Итак, что мы имеем:
Утром я проснулась от беспощадной трели будильника под ухом. Брэндон мило посапывал обнимая меня за талию.
– Мистер Брэнди, – я погладила его по щеке нежно поцеловала его в нос. – Подъём!
– Ну не-е-ет! Милая, так устал, ты меня так вымотала, что… – пробубнил под нос целуя меня в висок, – единственное, что мне сейчас нужно – это твои объятия и много-много, – ещё один поцелуй в щеку и он подминает меня под себя, властно закидывая ногу, – сна.
– Эй, – толчок в плечо, – у меня вообще-то сегодня вручение диплома! Мы никак не можем пропустить такое событие, а после не отпраздновать!
– Вики, давай может ты сама съездишь? – мне почему-то стало по-детски обидно от этих слов, словно… словно ему плевать на меня?
Пора было уже привыкнуть за четыре-то года, Уокер. Каждый раз, он пренебрегал мной и каждый раз я находила ему оправдания. Вы не подумайте, он не всегда такой, просто у него сложный характер и отнюдь не простая жизнь, начиная с детства. В глубине души, я понимала, что, скорее всего, его чувства ко мне были не столь сильны, как мои к нему, но мне казалось, что моей любви должно хватить на нас двоих. (Ха, наивная!)
Спросите зачем я была с ним тогда? (Потому, что дура!) Потому, что я всё равно любила его несмотря ни на что, хотела за него замуж, родить когда-то двух детей – просто вижу с ним своё будущее… Точнее видела. Пока не взглянула на это всё под другим углом, жаль, что слишком поздно.
Да и вообще, носить розовые очки намного удобней, нежели принимать всё в истинном свете. Не так ли?
Обижено хмыкнув и резко сбросив его руку с себя, я поднялась и достала белый топ и тёмно-синего цвета джинсы из шкафа.
– Вики, ты обиделась что-ли? – он сонно потянулся и зевнул.
Я чувствовала, как набухает венка на моей шее – взбесилась не на шутку.
– Знаешь, у меня такое чувство, что тебе на меня абсолютно плевать, с высокой колокольни, – на удивление спокойно произнесла я, учитывая то, что от срыва на крик меня сдерживали три последние нервные клетки. – Черт, Брэндон, это мой выпускной, мать твою за ногу! Я хочу видеть тебя рядом в этот день, хочу сраную фотку в мантии и в дурацкой шапочке возле тебя! – к глазам подступали горькие предательские слезы, а голос дрожал. – А тебе словно нет дела до этого…
– Нет, это тебе нет дела до меня и моих потребностей! – он сел на кровати, слегка повышая голос. – Как же ты задолбала со своими хотелками – а что кому-то здесь вообще то хреново, то плевать., – он начал передразнивать с самой мерзкой гримасой, которую я когда либо встречала, – то хосю, сё хосю! Только о себе и думаешь!
«Ещё больше бухать со своими друзьями надо было.» – пронеслось в мыслях.
– Откуда в тебе столько злобы с самого утра? Что опять папочка сказал, что ты пустое место? – я ужасно хотела себя контролировать себя в тот момент, но язык упорно игнорировал остатки самоконтроля. – Или есть другие причины, я не пойму?
Он вскочил с кровати и в два шага оказался возле меня и злобно зашипел, аки змея:
– Моя девушка – ахуевшая, злобная и поехавшая сука! – от моего взора – прикованного к его карим глазам, сверкающих злобой и ненавистью —ускользнула рука, которая в ту же секунду впечаталась в мою щеку, от чего мое лицо развернуло влево. Кожу саднило. – Дрянь!
С таким я столкнулась впервые за четыре года нашей совместной жизни. В тот момент я твёрдо решила, что впредь не позволю ни одному человеку так со мной обращаться. Тело закипало от всепоглощающей злости.
– Надо же, – прошипела, машинально прикладывая холодную руку к месту удара, – сколько лестных слов в мою сторону! Никогда бы не подумала, что в твою тупую головешку может влезть такой словарный запас! – театрально хлопнув в ладоши, я схватила в охапку вещи и косметичку, тем самыми показывая, что продолжать я не намерена, и ушла собираться на кухню.
– Ну и вали!
«Ну и пожалуйста!»
Спустя три часа я уже сидела среди сокурсников, улыбалась самой искренней улыбкой сжимая свой диплом! Наконец-то я смогу стать архитектором и приносить прекрасное в этот бренный мир!
– Уокер-младшая – ты умница, у тебя впереди столько всего интересного и прекрасного! – профессор Саммерс сегодня не скупилась на комплименты своим лучшим и любимым студентам, в числе коих была и я. – С твоим характером и упорством тебя ждут большие высоты, ангелочек! – она коротко обняла меня, похлопав по спине словно своего близкого друга. – Ребекка гордилась бы тобой, малышка.
Андреа Саммерс в своё время была лучшей подругой моей мамы. Она с детства учила меня правильно делать чертежи и проводить математические расчёты… В общем и целом, была моей наставницей практически во всех смыслах. Именно благодаря ей я окончила университет без единой тройки. (Хотя, кому теперь мой диплом нужен? Пусть черви вместе с трупом доедают! Я же, блять, просто так четыре года ночами за учебниками и чертежами сидела!)
Вспышки фотокамер, куча поздравлений и объятий. Все в этих нелепых мантиях, но такие до чёртиков счастливые! И я тоже счастлива, несмотря на отстойное утро и сообщение от папы.
– Вики, ты же придешь сегодня к нам в общагу? – моя лучшая подруга по имени Хлоя наваливается на меня со спины, – Кстати, это риторический вопрос, жду тебя и твоего красавчика к семи!
– Словно у меня выбор есть! – наиграно возмущаюсь. – Как же я могу пропустить последнюю студенческую тусовку, Хло?
– Правильно, ты хоть мёртвая будешь, но ни одной вечеринки не пропустишь, тем более последней в университете! – её искренний смех и объятья заставили меня улыбнуться в ответ. – Увидимся, малышка Вик!
Дальше я стою на парковке, Разговариваю с папой по телефону, замечаю высокого мужчину в черном пальто.
«Какой-то извращенец, раз носит пальто в середине августа. До чего же у него уродская шляпа! Та и странный он какой-то – почему-то кажется, что он за мной следит.»
– Малышка, прости, что не смог быть с тобой в такой важный для тебя день – бабушке совсем уже плохо, меня в больницу еще в семь утра вызвали.
«По крайней мере, в отличие от некоторых ты хотя бы хотел со мной быть» – неосознанно хмыкнула про себя.
Папа написал мне сообщение, что бабушку перевели в реанимацию спустя час после моего пробуждения, а я и не обиделась на него. Сердце сдавило, ведь я поняла, что оттуда её уже не выпишут и скорее всего это уже финишная прямая в её жизни, и Валери к этому абсолютно готова. Она спокойно отпускает жизнь с каждым выдохом – это знали все.
«Я бы тоже была не прочь провести ещё некоторое время со своей мамой перед тем, как та…» – пронеслось в закоулках моего разума. Именно поэтому я понимала отца и ему соболезновала, ведь терять маму – это больнее всего. Кажется самому умирать не так страшно, как потерять кого-то из родителей. А ещё страшнее, видеть как с каждым днём кому-то из них становится всё хуже и хуже, и что уже никакие лекарства больше не снимают боль.
Я не видела свою мать со своего пятого дня рождения, именно в этот день её не стало – какой-то пьяный урод отобрал у меня одного из самых светлых людей, которых я когда-либо встречала и ущерб был неисправим! Его даже не посадили. Конечно, ведь у его папочки были деньги. Помню его наглую усмешку в лицо папе, когда с него сняли наручники. Ненавижу таких, всегда презирала и буду презирать ублюдков.
До сих пор помню мамины теплые руки, запах цветочных духов с цитрусовыми нотками и искреннюю улыбку – такую тёплую, что можно обжечься!
– Ничего, папуль, ты уже дома? Я хотела заехать… – это уже было похоже на паранойю, я чувствовала на себе пристальный взгляд голубых глаз. – Подожди секунду! – я отодвинула трубку от уха. Несмотря на то, что расстояние между нами было приличным, по спине пробежал табун мурашек, тело пробила мелкая дрожь. – Эй, мистер, я могу вам чем-то помочь? – я уже обращалась к странному типу, но ему было по барабану. Он всё-равно молчал и просто смотрел на меня.
– Виктория, у тебя всё хорошо?
– Да папуль, просто какой-то псих решил попялиться. Летнее обострение, не обращай внимания, – я открыла дверцу машины и юркнула внутрь, предварительно бросив взгляд на место, где ещё несколько десятков секунд назад стоял этот фрик, но его след простыл. – Так ты дома или тебя забрать из больницы?
Молилась всем богам, лишь бы он был дома – не могла видеть бабушку в таком состоянии, просто морально больно, ведь она учила меня всему тому, что должна была учить мать, которой я была лишена не по своей воле. А сейчас она сама ложку ко рту поднести не может. Меня две недели там не было и чувствовала ужасную вину, но ничего не могла поделать с собой – просто не смогла смотреть на её медленную и неизбежную смерть от опухоли мозга.
– Жду тебя дома. Кстати, ты с этим… Брэндоном или одна? – папе он не очень нравился, как вы поняли.
– Нет, одна. – Чеканю я и слышу облегченный вздох папы. От одной мысли об этом индюке меня бросает в злость. – Слушай, а давай пиццу закажем и что-нибудь посмотрим? Я так голодна, что готова съесть слона!
– Слона? Ничего себе, какой ты аппетит нагуляла! Заказываю пепперони с двойным сыром и жду тебя через сорок минут за столом!
– Люблю тебя папуль, ты лучший!
Завожу свою серебристую ласточку, трогаюсь с места. Дальше мне настойчиво, звонит Брендон, а я сбрасываю.
«Иди в жопу, урод. Я не хочу тебя слушать!» – вновь пронеслось в мыслях.
Очередной раз отвлекаюсь на телефон, а дальше вижу, как чёрный минивэн подрезает и сталкивает меня в овраг, а я ничего даже понять не успела! Я даже не помню тормозила ли я. Единственное, что я запомнила отчетливо – ужасная, нет… адская боль во всём теле и звук, с которым хрустели собственные кости и рвались мягкие ткани моего хрупкого человеческого тела.
Дальше меня окружают какие-то люди с крыльями, а я кричу чтобы меня отпустили. Кратковременное забвение (не удивлюсь, если меня по голове пригрели чем-то, чтобы не сопротивлялась), а сейчас я сижу в комнате с Дьяволицей по имени Мими и молча пью вкуснейший чай во всей своей жизни, пусто глядя светло-карими глазами в никуда. Девушка тактично молчала, хоть и вначале и пыталась как-то наладить контакт. Меня раздражало здесь абсолютно всё: от бедной, ни в чём неповинной девушки до максимально уродского оттенка желтой краски на стенах этой комнаты. Что ж, похоже, что теперь это и моя комната тоже. Мне вот даже любезно кровать предоставили! (Специально волокли сюда с первого этажа.) Спасибо, блять, что спросили моего мнения! Очень, знаете ли, признательна.
Может я не хочу ничего, а? Может мне не нужны эти крылья, до ужаса странные, от которых ужасно болит спина и неприятно тянет шею? Может, я хочу убить того урода, что посмел лишить меня жизни? Найду и вырежу его семью, мне плевать, как и чем это всё закончится…
Мне. Нужно. Всё. Переварить. Иначе. Я. Свихнусь.
Я зарылась ладонями в копну мягких волос на затылке, в попытках осознать всё происходящее. Но ничего не получалось. Из-за своих истерических криков и попыток вырваться я не очень многое успела запомнить.
Всё происходящее походило то ли на цирк, то ли на арт-хаусное, понятное одному лишь автору, кинцо. И я даже не знаю, на что больше. Просто сюр.
Полнейший сюр.
Ангелы? Демоны? Выбор стороны? Какой-то Шепфа? Серьезно? Боже, скажите, что я схватила какой-то припадок, и вскоре всё будет как прежде. Или просто скажите, что «Вики Уокер, ты спятила – поэтому мы дали тебе весёлых пилюль, тебя сейчас кроет не по-детски, но скоро должно отпустить». Где санитары, чёрт их дери? Они вообще есть в этой богадельни?
– Ну как тебе у нас, Непризнанная? – в нашу комнату вошёл некий Геральд, он и прервал мои размышления. Весь в черном, черные крылья – только глаза серые. Мужчина пытался улыбнуться своей максимально непринужденной улыбкой (может, так требует их местный регламент?) на которую только способна его демоническая душа. Вышло слишко наиграно и, мягко говоря, отстойно. Даже не смотрела на него, я словно чувствовала, с какой натяжкой она ему давалась. – До чего же чудные крылья…
– Прекрасно. – не глядя на него отвечаю равнодушным голосом.
«Отвратительно. Я хочу домой.»
– Вижу, – он уже не улыбался, только изучал проницательным взглядом, – не по тебе это всё наигранное дружелюбие. Понимаю – сам такой. В общем, у тебя есть сутки, – длинная пауза.
– Сутки на что? – моя бровь слегка ползёт вверх а взгляд впервые отвлекается на что-то кроме пустой и до тошноты стрёмной стены.
– Ты ей не сказала? – он покосился на Мими и та отрицательно покачала головой. Он тяжело вздохнул и продолжил:
– Для того, чтобы попрощаться с прежней жизнью, Вики Уокер.
========== Обряд «Прощания» ==========
Комментарий к Обряд «Прощания»
*¡Hola Thomas! ¿Cómo estás? (исп.) – Привет, Томас. Как дела?
**Bien, Gracias. (исп.) – Хорошо, спасибо.
Каждый Непризнанный имеет право попрощаться со всеми, кого они знали до смерти. Он словно призрак может блуждать среди родных и близких дабы прикоснуться к ним невесомой рукой, последним нежным прикосновением, которое никто никогда не ощутит. Здесь они называют это Обрядом «Прощания».
Услыхав о такой возможности, я расспросила Геральда побольше об этом. Хоть мужчина был и не очень многословен, я кое что да выяснила:
«У меня есть сутки, с момента подписания разрешения Серафимом Кроули, – это местный директор – чтобы посмотреть на плоды своей смерти.»
«У меня не будет тела или другого материального воплощения. По сути, я буду духом, который ходит сквозь стены и сквозь людей, но я спокойно смогу сидеть, стоять и опираться на какие-то предметы, а так же контактировать с другими бессмертными. Эдакая выборочная бесплотность.»
На вопрос «А должна ли я кого-то из бессмертных встретить?» мне не удосужились ответить.
«Материальное обличье в их случае – это тело недавно умершего человека. От ангелов или демонов остаются только глаза.»
«Будет больно. Очень больно. И я могу отказаться, но, по правде говоря, меня это не волнует, ибо я для себя уже всё решила.» (Хуже смерти не может быть. Наверное.)
«После того, как сутки истекут, меня заберет водоворот (я даже не знаю, что это такое) и я должна выпить какой-то там порошок, не помню какой, чтобы забыть прошлую жизнь и избежать проблем в новой.»
– Уверена, что не хочешь отказаться? – мужчина взглянул мне в глаза, словно ожидал ответа «нет».
– А много кто отказывался? – вопрос прозвучал немного грубовато, но да ладно. Думаю, Демон мне простит.
– На моей памяти только одна Непризнанная отказалась, вы с ней чем-то очень похожи, – он свёл грубые и густые брови к переносице, а потом резко поднялся и направился к выходу, словно у него появились неотложные дела. – Мими, проводишь девочку к водовороту. – И это был не вопрос, а скорее приказ.
– Да, без проблем, Геральд. – она мягко взяла меня за руку, слегка сжала, и потащила на выход с комнаты, а дальше куда-то по коридорам.
– Я понимаю, что ты чувствуешь, – она прерывает тишину своим тоненьким голоском.
– Да неужели… – мне даже стало немного стыдно за мою грубость. Девочка то не виновата, что у меня жизнь отобрали.
– Слушай, я хотела сказать, что если тебе надо выговориться, то я всегда буду рада тебе помочь.
«Ты же Демон, с чего вдруг такая любезность и доброта?»
Словно прочитав этот вопрос на моём лице, она вздохнула и продолжила:
– Однажды, ты поймёшь, что не каждый Демон поистине подлец, и что не каждый святоша настолько чист и непорочен, как кажется на первый взгляд. Хоть я и Демон, мне не чужды сочувствие и понимание, – девушка пожала худенькими плечами и толкнула огромную деревянную дверь перед нами. – Пришли.
И вот мы оказались у воронки размером с мой школьный спортзал – поистине огромной. Клубы пастэльно-желтых облаков кружились по часовой стрелке, закручиваясь бесконечной спиралью.
«Так вот как ты выглядишь, хреновина…»
Увидев её, я инстинктивно отпустила руку Мими и сделала шаг назад, а девушка на это лишь улыбнулась – мягко, тепло – словно она и не Демон вовсе.
– Передумала?
– Ни шагу назад. – я сглотнула ком и всеми усилиями поборола свой страх и подошла краю.
– Молодец, смелая девочка, – шепот у моего уха застал меня врасплох, что я даже замешкалась. – Удачи, Вики Уокер!
Сильно зажмурилась, сделав шаг в вечность. Мгновение – и я уже лечу домой – на Землю. Ветер бьет в лицо, крылья заламывает от сопротивления ему, а дыхание перехватывает. Так и не раскрывая глаз, я падала с огромной скоростью и ждала поистине грандиозного и ужасно болючего падения, но всё резко утихло, а я почувствовала твердую землю под ногами. Водоворот принёс меня прямиком к отцовскому дому, возле него стояла полицейская машина и двое мужчин в форме. Они пили кофе и молча переглядывались, было ощущение, словно они собираются с мыслями перед чем-то важным.
Казалось, мои внутренности сжались в один огромный, неприятно пульсирующий комок. Рук коснулся лёгкий тремор.
Я подошла к двери, шумно вздохнула и положила ладонь на ручку двери, но рука прошла сквозь неё.
«Чего ты ожидала вообще?»
Шагнув сквозь дверь, я оказалась в коридоре. С кухни доносились приглушённые голоса – моего папы и профессора Саммерс.
Худая – может, даже излишне – темнокожая женщина стояла облокотившись на подоконник, её черные проницательные глаза сочувственно глядели на папу. По тому, как она искусала свои губы было видно – она тоже хотела что-то сказать, но не могла решиться. Он сидел за обеденным столом, на котором лежали две коробки с давно остывшей пиццей, сжимая телефон в руках – было очевидно, что мужчина на пределе. Я же застыла в дверях, просто не могла сделать и шагу когда увидела его таким мрачным. Как тогда – 16 лет назад – в день смерти мамы. Где-то в глубине души, на задворках подсознания, он что-то чувствовал, но боялся допустить хоть мысль о том, что меня больше нет в мире живых.
Мне хотелось плакать, биться в истерике. Но вместо этого я стояла как истукан в проёме, наблюдала и молча кусала губы.
– Андреа, пять часов прошло. Моё отцовское сердце чувствует, что что-то случилось! – озвучил мои мысли он.
– Джон, – она подошла к нему и мягко опустила одну руку на стол и слабо сжала, – я должна сказать. Мне позвонили с университета, поэтому я и приехала сюда. – её голос дрогнул, а в уголках глаз скопились слёзы. – Вики больше…
Договорить ей не дали полицейские, которые наконец-то решились постучать в дверь. Глаза папы с ужасом посмотрели сначала на Саммерс а потом в сторону двери. Он всё понял.
– Я открою, – женщина ринулась к выходу с кухни, но папа перехватил её тощую руку и взглядом приказал сесть. Поднялся и опираясь на стену пошёл к двери. Я последовала за ним.
– Здравствуйте, я детектив Джефф Моррисон, а это – он указал рукой в сторону другого мужчины, – мой помощник Дэвид Гонсалес. Мистер Уокер, примите наши искренние соболезнования, – его и без того бледное лицо стало ещё белее. – Несколько часов назад был обнаружен труп вашей дочери, смерть наступила вследствие ДТП.
«Папочка, прости, мне очень жаль.»
Попыталась его обнять, но я просто прошла сквозь, осела на коленях подле него, неистово захлебываясь в рыданиях. Боль, досада, обида и злость обуяли меня настолько, что я не смогла сдержать крик. Легкая, едва заметная вибрация прошлась по стенах, слегка заставив дрожать стекло в старом окне над дверью.
– Я понимаю, что вам нужно время, чтобы прийти в себя, но нам необходимо задать вам несколько вопросов. – Лицо папы выглядело безжизненным, словно вместе со мной умер и он. – У нас есть все основания полагать, что это не случайная смерть.
Рука папы дрожала, когда он молча приглашал гостей внутрь, а моё сердце болезненно сжималось. Они понимающе кивнули и последовали в кухню, проходя сквозь меня. Все вчетвером они сели за обеденным столом, гнетущую тишину нарушил мужчина с испанской фамилией:
– Мистер Уокер, вы последним временем не замечали ничего странного в поведении вашей дочери? У неё были какие-то проблемы? Может у вашей дочери были враги?
– Нет, – слабо ответил он, сжимая рукой всё тот же телефон.
– Она не рассказывала вам ничего странного накануне? Может её кто-то преследовал или она жаловалась на что-то? – подхватил детектив.
– Нет… Хотя погодите! – Он будто воссоздав в своей памяти картину произнёс:
– Она позвонила после церемонии вручения диплома и спросила дома ли я… – каждое его слово давалось с трудом. – Мы разговаривали, договаривались о встрече… И Вики… Она…
Андреа поднесла ему стакан с водой:
– Выпей, должно стать легче. – погладив по спине, прошептала она. Папа кивнул и осушил стакан, а затем продолжил.
– Она сказала, что какой то странный мужчина пристально наблюдал за ней. Больше ничего не знаю…
– Я тоже видела странного человека сегодня на этой церемонии, – Саммерс села обратно на своё место. Заметив страдальческое выражение лица мужчины, она перевела внимание копов на себя. – Какой-то фрик, в пальто и в уродской шляпе. Жара на улице, а он в пальто… Я очень хорошо запомнила его. Этот придурок оставил вмятину на моём пикапе, когда выезжал с парковки на чёрном минивэне.
«Это точно он!»
Полицейские оживились и полностью переключились на Саммерс. Я молча сидела у стены, поджав колени к груди, лишь всхлипы рушили моё молчание. Папа сидел с поникшим лицом, его руки дрожали, а глаза наполнились слезами, которые он так умело держал до момента, когда одна предательская капля не скатилась вниз по щеке и не упала на теплую руку. За ней ещё одна, ещё, и ещё… Он уже не сдерживал эмоций и когда полицейские уже собрались уходить, он схватил испанца за рукав его рубашки и прошептал дрожащими губами:
– Пообещайте, что он… кем бы он не был… кто бы за него не заступался… ответит сполна за то, что он сделал с моей девочкой…
– Он ответит, папуль! Я ему глаза вырву и в жопу ими нафарширую, он будет страдать, но ответит за то что сделал со мной! – прошипела я сжимая челюсти. – За то что он сделал с нами…
Я знала, что меня никто не услышит. Собрав остатки сил, на негнущихся ногах последовала за полицейскими в машину – даже не смогла повернуться, чтобы попрощаться – грудь душила невыносимая боль. Я не могла больше здесь находиться, и к тому же подозревала, что копы знают куда больше чем говорят.
– Бедный мужчина, – Гонсалес разместился на пассажирском сидении. – Сначала жена, потом дочь… И при таких аналогичных обстоятельствах, что даже странно.
– Это было 16 лет назад, убийца матери покончил с собой через год, – детектив пристегнулся и завёл машину. – Всё же жалко девчонку, не пожила ещё толком, а уже какой-то урод забрал у неё право быть женой, матерью и дожить до старости. Не люблю такие дела, начинаю неосознанно быть предвзятыми.
Ком в горле и слёзы всё ещё не давали мне возможности спокойно дышать. Я смотрела на мужчин сквозь зеркало заднего вида.
Другой коп лишь кивнул и краем глаза посмотрел на зеркало и наши взгляды пересеклись так, что на секунду мне показалось словно он меня заметил. Он повернул голову на заднее сидение, но никого не увидел, лишь тряхнул головой, словно отгоняя какие-то только ему известные мысли. Мы ехали молча минут двадцать.
– Есть какие-то новости от Томаса? Они уже проверили камеры? – Гонсалес спросил как-то отрешенно, будто у него в голове созревал какой-то план.
– Сейчас и узнаем, – машина остановилась и мы все вышли из неё, свежий воздух коснулся лица я мне стало легче. По крайней мере, дышать.
Спустя несколько минут наша троица стояла в кабинете какого-то, скорее всего, технического специалиста. Дыхание участилось, поскольку в помещении было ужасно душно. (И ещё здесь воняет хуже, чем на свалке!)
– ¡Hola Thomas! – испанец хлопнул мужчину, сидевшего за компьютером по спине. – ¿Cómo estás? *
– Bien, Gracias.** У меня для вас весьма странные новости по делу той девушки, – он развернулся к детективу и помощнику на своём большом кожаном кресле. – Что-то здесь явно нечисто!
– Выкладывай, – сухо произнес старший.
– Я нашел странного мужчину, который присутствовал на церемонии. Он сразу привлёк моё внимания, на улице жара плюс двадцать семь градусов, а он разоделся словно на улице ноябрь.
– Несколько людей тоже видели его на парковке и на церемонии незадолго до смерти Виктории, – подтвердил Моррисон. – Личность?
– Некий, – он клацал что-то на клавиатуре и перед нами показалась фотография. Лицо мужчины было длинным и угловатым, прямой нос, тонкая линия губ и карие глаза обрамленные густыми и длинными ресницами, – Амиди Лоран. Следы его ДНК обнаружили на ручке машины погибшей.
«Это он, только глаза… У моего убийцы были голубые, ошибки быть не может!»
– Как-то странно, – хмыкнул Гонсалес, – Андреа Саммерс, как и несколько других свидетелей утверждали, что у него ярко-голубые глаза.
– Может линзы? – детектив покачал головой.
– Это не самое странное, что мне удалось выяснить, – мужчина откинулся на спинку кресла, – он умер неделю назад. Погиб от ожогов полученных при пожаре. Ошибки быть не может. У него не было ни семьи, ни друзей, ни возлюбленной – только кот, который погиб во время пожара. Именно его пытался спасти Амиди.
– Ты уверен? – детектив и помощник переглянулись между собой.
– Да, это было в Париже. Я уже связался с французскими коллегами. Они всё подтвердили.
У меня всё похолодело внутри, по коже пробежали мурашки, дышать стало ещё труднее – опять начали душить слезы. Я стараясь схватить своим ртом как можно больше воздуха, но вдох за вдохом терпела крах в попытках совладать с собой.
«Неужели кому-то сверху понадобилась моя смерть?»
В голове крутилось огромное количество мыслей, я уже начинала задыхаться от паники, поэтому выбежала со скоростью звука сначала с кабинета, потом из участка вовсе. Я ничего перед собой не видела из-за пелены слёз и не могла соображать рационально. Перебегала оживленную дорогу сквозь машины, сквозь людей. В голове осталась лишь мысль – бежать. Бежать от того участка, бежать от догадок, бежать от мыслей…
И тут произошло то, чего я никак не могла ожидать – я врезалась в кого-то, чуть не сбив его с ног. Я отшатнулась от столкновения, не нашла сил устоять на ногах и упала на колени, больно содрав кожу. (Минус мои любимые джинсы, просто класс! Супер денёк, ничего не скажешь…) Я не видела лица мужчины, но чувствовала ярость, что он источал каждой клеткой своего огромного тела.
– Тебе, Непризнанная, – с крайним пренебрежением прошипел мужчина стоя ко мне спиной, даже не поворачивая своего лица в мою сторону, – совсем жить надоело что-ли?
Оглядев его потщательней, я заметила сильные тёмно-красные, ближе до чёрного крылья, сильную мускулистую спину и черные как уголь волосы, что были аккуратно зачесанные назад. Сам мужчина был облачённый в чёрный костюм. Я лишь чувствовала жар его тела, хотя расстояние между нами было около метра. Я поняла, что передо мной Демон, но совсем не похож на Мими, гораздо сильнее. Даже Геральд не такой сильный, как эта гора мускул.
– Про… – «Тряпка, соберись!» – Простите, я не должна бы…
«Почему я сейчас веду себя как половая тряпка? Да, он вселяет ужас, но я же никогда не была из робкого десятка. Соберись, Вики!»
– Пошла вон отсюда, – это был как раз тот случай, когда спокойный голос страшнее любых криков и угроз.
«Мне два раза повторять не надо, я вас поняла, большой злой демон.» – пронеслось в моей голове при первой попытке встать, о чём я в ту же секунду пожалела…
Он резко развернулся ко мне и сцепил свою крепкую руку на шее.
«Буду знать. Что пернатые выродки умеют читать мысли.»
Теперь его лицо было совсем близко к моему – слегка загорелое, дьявольски красивое. Прямой нос, очерченные скулы и легкая щетина – будь он обычным человеком, возможно, мне он даже бы и понравился, но его красные глаза обрамленные длиннющими ресницами вселяют разве что тихий ужас.
– Ты что, совсем страх потеряла? Ещё раз умереть захотелось?
Меня пробило на истерический смех. Это был самый настоящий хохот, и это ввело моего собеседника в некое замешательство.
– Что ж, мне не в первый раз от рук пернатой твари подыхать! – хотелось ударить себя чем-то лишь бы я перестала, он лишь сильнее сжал моё горло и слегка приподнял меня. Я закашлялась.
– Объяснись. – властный тон и взгляд красных глаз ясно дали понять, что их хозяин сейчас не в лучшем расположении духа и лучше сейчас его не бесить.
– Меня сегодня что-то убило, и это явно не человек. Этот демон или ангел использовал тело бедного мужика, который скончался во Франции неделю назад и вместо карих глаз, которые изначально принадлежали мужчине, я видела голубые. – Я сделала рывок и вырвалась с ослабевшей хватки Демона. Его лицо выражало только крайнее удивление и непонимание, а злости уже и в помине не было. – И будь уверен, я его найду, убью всё что этому ублюдку дорого у него на глазах, потому что нечего было лишать жизни Вики Уокер! – последние слова я буквально прорычала буравя взглядом оппонента. От последней фразы его глаза вообще на лоб полезли. Но он поспешил скрыть свои эмоции за маской равнодушия.
– Надо же… как интересно… – теперь он смотрел на меня изучающе.
– Что интересно?
– Идёшь прощаться – вали, пока я не передумал. И не задавай лишних вопросов, коли жизнь дорога, – мужчина направился куда-то вперед, намекая этим что разговор окончен.
– Стой! – я попыталась его догнать, но тот растворился в толпе за поворотом.
«Ну и иди к чёрту тогда!»
Ноги сами понесли меня в наше с Брэндоном гнёздышко, квартиру на пятом этаже на пересечении Третьей и Шестой Авеню. Меня ждала прогулка пешком более восьми километров, но мои ноги не успели устать. Я рассматривала абсолютно всё – людей, кафе и рестораны, деревья, животных, – впитывала до последней капли все эмоции, которые успела испытать за не столь долгий путь. Почти стемнело, краски на небе разлились в розово-фиолетовых оттенках осветляя всё вокруг легким теплым светом, который скоро уступит тьме.
Я подошла к дому и увидела свет в окне. Мне хотелось поскорей лечь в свою кровать и просто наслаждаться остатком дня в этом прекрасном месте. Войдя сквозь дверь. Я оказалась в нашей маленькой квартире-студии в серо-белых тонах. Ещё даже не входя в саму комнату-кухню я почувствовала что-то неладное. Когда я бросила взгляд на пол, моё сердце ушло в пятки – моему взору предстало женское платье, явно не принадлежавшее мне.
