Текст книги "Притворись мной, я буду тобой (СИ)"
Автор книги: Регина Янтарная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Ваше руководство обеспокоено тем, что Вы два года изучали только теорию. Вам нужна практика, а практику может дать только практик.
Егор толкнул мой ботильон своей кроссовкой, и показал мне большой палец. Типа поддержал. Не заметила, как поднесла большой палец к губам, и начала нервно кусать ноготь. Очнулась, когда пластинка лака плавно сползла мне в рот.
Ярослав Александрович устроился возле кафедры, с упоением рассказывая любознательным студенткам о своей работе. Кажется, всех устроил новый препод.
Всех, кроме меня! Неужели придется всё бросить и сбежать из Москвы? Куда бежать? В Лесневск? Не выход. Он меня там найдет. У Яра длинные руки, если он сумел устроиться преподавателем в ведущий ВУЗ страны, то уж точно достанет меня, хоть из-под земли, в любом уголке России. Может, бежать заграницу? Поселиться на ГОА, купаться в море, лежать на пляже, писать электронные книги, заниматься переводами?
– Кошкина! Кошкина! – хриплый голос где-то вдалеке.
Сосед слегонца толкнул меня в плечо.
– Я задал вопрос. Отвечайте, – Яр снял очки и держал их в руке, а его взгляд вперился в моё лицо и кружил по нему.
Медленно повернулась к Егору, и прошептала:
– Что он спросил?
Белобрысый немного наклонился ко мне корпусом, и прошептал в ответ:
– Видишь, я тебе понадобился. Со мной лучше дружить. Мажор поможет другу всегда.
– И-и? – Прошипела я в ответ.
– Какая прыткая! Хочу услышать сначала извинения. Прилюдно.
Крепко сжала губы. Долбанный Мажор. У него и кликуха оказалась под стать его внешности.
– Я так понимаю, ответа от Кошкиной сегодня не получу. Хорошо, я подожду, – на слове «подожду» Яр сделал жёсткий нажим.
Спасительная трель звонка с пары. О боги! Меня освободили от общества Яра и Мажора.
Я рывком поднялась и собрав вещи, кинулась на выход.
– Кошкина, куда? Следующая пара в этой же аудитории.
Но я стремглав неслась в туалет. Срочно нужно было принять ледяной душ. В данных обстоятельствах была согласна на ополаскивание лица холодной водицей под краном.
Ополоснув лицо, приняла спасительное решение. Достала мобильный и набрала Дарину.
Без предисловий, спросила с разбегу:
– Дарин, привет! Скинь смс-кой номер мобильного Клима.
– Все-таки, запала. Зацепил тебя кубиками?
– No comments. Жду. – Я нажала отбой.
Уже через минуту писала Климу:
«Забери меня в 16.00 в Универе. Кошкина»
Пришел короткий ответ:
«Ок»
***
Последующие пары пронеслись настолько незаметно, что я вздрогнула, когда Егор неожиданно подошел ко мне и схватил за мизинец.
– Кошкина, довезти тебя до дома?
– Н-нет, спасибо.
– Новенькая, зря отказываешься. У Мажора шикарная бэха – подарок родаков. – В наш диалог вклинился живой розовощекий ангелочек – блондинка с бесконечно длинными ногами и бесконечно огромным самомнением о своей персоне.
– Лариса, – представилась особа в коротенькой юбке, едва прикрывающей ее стройный зад.
– Диана, – ответила я.
– Не отказывайся. Мажор мало кого катает на своем дорогом авто… – Ехидно промурлыкала блонда с ровным каре.
– Хочешь посмотреть фото? – Неожиданно спросил Егор и сунул мне под нос фото синей бэхи.
– Ну-ну! Значит, это ты сегодня окатил меня грязной водой из лужи.
– Серьезно? Прости, Кошкина. Не заметил.
– Ну конечно, не заметил.
– Диана, хватай Егорку и беги отсюда. Здесь хишницы прячутся за каждым углом, могут покусать маленькую кошечку, – ухмыльнувшись, Лариса повернулась спиной, и удалилась на бесконечно длинных ногах. А мы остались стоять.
Взгляд синих глаз будто прилип ко мне. Мне даже стало немного неловко. Мы знакомы полдня, а парень ведет себя так, будто подругу встретил.
– Если не хочешь, чтобы я тебя довез до дома, тогда приглашаю на совместный уикенд. Как ты относишься к гонкам?
– Дрифт, стриттрейсинг? – Я одарила блондина игривым взглядом.
– Так как? – Давил на меня самовлюбленный мажор, привыкший, что все девчонки универа бегают за ним.
– Я не против, – невозмутимо проговорила я, едва увидела, как к выходу из здания, нам на встречу, бодрой походкой направляется сам Яр. Одет он был почти как обычно – в тонкое осеннее пальто. Только этот предмет гардероба был явно родом не из Парижа, как привык Яр!
– Мне пора, – попыталась вырваться из энергетического захвата пылкого Мажора, но он будто не хотел понимать, что становится слишком назойливым.
Господи!
Яр неумолимо приближался!
Еще один шаг и он поравняется с нами!
О боги, почему Вы заставляете меня страдать?
Я не виновна в том, что мне пришлось уйти, оставить родного человека. Я любила Яра безумно, готова была идти за ним на край света – куда он позовет.
Но звал он меня сплошь на светские рауты, помпезные мероприятия, в гости к друзьям. Мне всегда казалось, что он гордится мною! Хочет похвалиться перед всем честным миром, что у него есть такая маленькая замечательная женщина.
Что нашел этот взрослый состоявшийся мужчина в девушке, только начинающей жить по-взрослому? Молодость? Неуемную жажду жизни? Ненасытное желание любить и отдавать себя всю любимому мужчине?
Почему же тогда он меня предал? Изменил. Прилюдно? Наверное, не любил.
Мысли пронеслись в мозгу пулей.
Яр поравнялся со мной, улыбнулся.
– Диана Кошкина, подождите. Всё-таки ответьте мне на мой вопрос.
– Да, Диана, ответьте Ярославу Александровичу, какую вы выбрали специализацию! – Подкинул мне подсказку синеглазый, и попрощавшись, покинул меня, оставив наедине с моим бывшим.
Я быстро покинула здание, и стремительным шагом двинулась, куда глаза глядят.
За мной шли. Нет. Почти бежали.
– Диана, стой, – такой любимый и родной голос с хрипотцой за моей спиной.
– Не надо, – прошептала я, и кинулась бежать. Шаги приближались.
Я бы упала на асфальт, застланный золотисто-желтыми осенними листьями, когда сломался каблук. Уже вытянула руки, приготовившись разодрать ладони в кровь.
Но Яр оказался проворнее. Один мощный рывок. И я такая маленькая и беззащитная оказалась в его сильных руках.
– Диана, зачем ты так?
Я подняла зарёванное лицо на Ярого. Сейчас без фейковых очков, на расстоянии в десять сантиметров я видела его лицо отчётливо. Будто высеченное из серого камня. Под глазами пролегли мешки бессонных ночей. В серо-зеленых глазах застыла стужа. В черных зрачках бурлило отчаяние. Мой взгляд прилип к любимому измученному лицу. Я уже раскисла и была готова его простить.
– Яр, я…
Когда рядом завизжали тормоза белой полицейской тойоты, моя решимость рухнула.
– Какие-то проблемы? – Из машины вышли двое полицейских.
Клим сжал не только челюсти, но и кулаки. Я безумно испугалась за Яра, и тут же кинулась между ними.
– Клим, нет! Всё нормально. Это мой преподаватель. Он неправильно меня понял. Мы уже во всё разобрались.
Прыгая на одной ноге, я быстро достигла задней дверцы машины, которую мне услужливо открыл напарник Клима.
Уезжая на полицейской машине, смотрела вслед бывшему. Сейчас он казался таким несчастным и брошенным. Человеком, в чьем сердце поселилась пустыня. Хотя, это я пострадавшая. В моем сердце отныне живет пустыня измен и предательства. Яр – моя первая любовь, надеюсь, последняя. Поэтому, я никогда не прощу его.
– Клим, твою мать! Ты где откопал девочонку.
– Что с ней не так?
– Да, ты взгляни на неё!
– И-и? Смотрю.
– Она копия нашей Потеряшки!
В адском недоумении мы смотрели друг на друга. Я на Клима. Клим на меня. Напарник, то на меня, на сослуживца.
– Что-то есть. – Суженные карие глаза Клима просчитывали в уме сложную задачу.
– Не пугайте меня! Кошачий камень. Ниточка. Чья-то копия. Уголовное дело.
– Гражданочка, мы не пугаем. Констатируем факты.
И тут меня затрясло мелкой дрожью. Прям зазнобило. Не такого развития событий я ждала от любимого города.
Глава 3
Ярослав
Как рассказать этой маленькой глупой ревнивой любимой девочке, что я зажимал Аллу Малиновскую, адвоката по семейным делам, ради блага самой Дианы? Как? Никак! Не имел права рассказывать Ди её же семейную тайну. Я поклялся Николаю – своему другу, что никогда никому, даже под страхом смертной пытки не расскажу правду о Диане.
Она – моя боль, она – моя жизнь. Она – моё всё! Я не хочу ее расстраивать наивной жестокой правдой. НЕ ХОЧУ и НЕ МОГУ! Лучше сам сдохну от невыносимой тоски по ее ласке и заботе. По нежному и заботливому взгляду пронзительных серых глаз.
Николаю тридцать шесть, а Ди – двадцать. В этом и состояла тайна отцовства Коли.
Мы познакомились с ним еще в Тюмени, в универе, где играли в одной сборной по хоккею.
Колян был женат, но детьми на тот момент не обзавелся. Считал, что рано. А потом появилась маленькая Дианка. Просто так. Из ниоткуда. Вернее, маленькую девочку привезли из солнечной Испании и отдали на удочерение Коле и его любимой жене-однокурснице Вере.
Малышка исправно говорила по-испански, а вот по-русски понимала только жесты и улыбки. (Хотя мне казалось, что она всё прекрасно понимает. Играет в свою игру, мучая новоявленных родителей!)
Коле туго приходилось с девочкой – он молодой, она не говорит по-русски. Два слова выучила быстро. Мама и Папа. Как назло! Подойдёт после дружеского матча. Вера молчаливо и терпеливо стоит в сторонке, а Ди вперит свои огромные глазищи как у олененка бэмби и шепчет:
– Папа… Когда приедет мама?
А Коля стоит – огромный амбал и не знает, что ответить малышке, явно скучающей по маме.
А Верка жутко ревновала, страдала, стойко молчала.
Говорила нам: – время всё изменит…
И терпеливо ждала…
Дианка ее год игнорила, после год называла тетей. И только когда Вера объявила Ди, что у нее скоро появится братик, с Дианой вмиг приключилось изменение. Теперь она как маленькая кошечка крутилась вокруг Веры, называла ее мамой и с нетерпением ждала появление братика Вовки.
У нас – Колиных друзей тогда в голове роилось миллион вопросов. Когда? Как? Где? С кем? В том, что Ди являлась его родной дочуркой, ни у кого из друзей не возникло вопросов. Слишком были похожи. Даже не внешне, а повадками, манерами, характером, складом ума.
Так мы и полюбили маленькую Дианку. После хоккейных матчей выгуливали ее в парке, катали на маленьких пони, играли в настольные игры, и слушали ее звонкий детский смех.
А затем она выросла.
И мой мир рухнул…
Я больше не мог находиться с ней в одной комнате. Дюймовочка с пронзительными серыми, с округлившимися формами – она напоминала мне мою мечту о счастье, которое я так долго искал в других женщинах – опытных, зрелых, красивых, состоявшихся. И не находил.
Мне стало тогда жутко стыдно за себя. Я – взрослый мужик заглядываюсь на шестнадцатилетнюю девушку. И я сбежал как трус. Из нашей дружбы, из дома Коляна. Перестал посещать редкие дружественные хоккейные матчи, не отвечал на его звонки.
Два года назад Кошкин всё-таки поймал меня за рукав после совещания в Коллегии адвокатов и попросил выслушать. Ему нужна была серьёзная поддержка и помощь. Очень серьёзная. Едва я услышал о груде проблем, которые погребли друга под собой, я понял, что должен помочь. Иначе его реально прихлопнет могильной плитой. Немедленно! Разобраться в самом деле. Найти улики. Но первые мои слова о помощи прозвучали примерно так.
Прочистив горло, будто невзначай, я предложил немного осипшим голосом:
– Коль, давай на лето устроим Диану в коллегию. Есть местечко секретаря, оклад приличный. Уверен, ей понравится. Она ведь на юридическом факультете учится?
– Спасибо, дружище. Ди будет безмерно счастлива.
На том и порешили.
На следующее утро я рано пожаловал в Коллегию. У меня сердце замерло перед дверью, за которой сидела та самая маленькая девочка.
Постучав три раза и услышав знакомое:
– Войдите.
Я медленно распахнул дверь и вошел в небольшой уютный кабинет. Жанна занимала собою больше половины комнаты – огромный стол, расфуфыренная мадам.
Но мои глаза искали только её. Маленькая, уютная, почти вытертая из моей памяти (моими же усилиями), Ди сидела в самом углу за компьютером и вела тихую беседу по телефону. Голос спокойный, уверенный. Завораживающий тембр.
– Пополнение? – Громко спросил я, натягивая на лицо дежурную улыбку. Мои глаза кричали, как я счастлив. Но, ни одна из женщин, присутствующих в комнате не знала об этом.
– Помощницу дали. Дочка Николая Кошкина, адвоката по семейным делам.
– А-а, – протянул я безразлично.
Жанна подозвала меня к себе и прошептала:
– Ты слышал, этот олух взялся за дело, которое и столичным адвокатам не вытащить!
– Тише, дочь услышит.
Жанна неодобрительно покачала головой.
– Рискует. Карьерой. И всем остальным, – Жанна кивнула на его дочь, притихшую в углу. Явно намекая, что под «всем остальным» намекает на невинную девушку.
– Прекрати, – грубо оборвал коллегу.
Поняв, что не получу внимания от Дианы, быстро покинул кабинет.
Теперь Диана совершеннолетняя, и я имею полное право на нее. Почему? Потому что я ее люблю.
Осталось всего лишь завоевать сердце девушки. Позвать на свидание в ресторан или в шикарный бутик. Не мог определиться с чего начать ухаживания. Моё сердце замирало от одной мысли, что скоро мы будем вместе.
Глупый, наивный Ярослав. Как же я был тогда далек от реальности!
***
– Диана, – окликнул я девушку, выходящую из Коллегии. Русые волосы собраны в кубышку на макушке, темный плащ, облегающий стройную миниатюрную фигуру, черные сапоги на высоченной шпильке. На лице ни капли косметики.
– Дядя Ярослав, – счастливая улыбка узнавания озарила лицо молодой девушки. Серые глаза излучали неподдельную радость.
Хорошо, что я стоял оперевшись о капот своего джипа. Иначе упал бы. Какой дядя? Мне тридцать, ей восемнадцать. Мы равны и готовы к отношениям. Я так точно готов и к отношениям, и к семье. Ди кажется серьёзной девушкой. Зная Николая, уверен, что он следил за нравственным воспитанием дочери эти два года, пока я держался вдали от семьи Кошкиных. Хотя! Дианка не из тех, кому нужно указывать, что хорошо, а что плохо. Она – девочка себе на уме, дружит с ценностями.
Наконец, удалось взять себя в руки, и натянуть самую обворожительную улыбку на свете.
– Диана, рад тебя видеть. Как родители?
– Папа – он… – Диана вмиг скисла, а в ее огромных серых глазах поселился испуг.
– Как ты? – Я быстро перевел тему, пытаясь увести девушку из тяжелых раздумий.
Улыбка снова озарила милое лицо, щеки порозовели, красивые губы расплылись в легкой улыбке.
– Я закончила первый курс юрфака. Хочу стать крутым адвокатом. – Выдержав паузу, девушка кинула на меня боготворящий взгляд и продолжила: – Как вы, Ярослав Александрович?!
Та-а-ак, чем дальше в лес, тем потешнее. Теперь я стал Ярославом Александровичем. Проглотил. Снисходительно улыбнулся. Как долго эта маленькая женщина будет игнорировать во мне мужчину, и видеть только друга отца? Похоже, мне придется нелегко с ней. Она упряма как триста спартанцев, и заставить ее увидеть во мне любящего мужчину будет сложной задачей. Ничего! Я справлюсь. Ни такие дела выигрывал. Идея созрела тут же. Нужно сажать девчонку на крючок любознательности.
– Диана, ты никуда не спешишь? Я могу подвезти тебя до дома.
Худенькие плечики вздрогнули. Я уловил этот момент. Изучение мимики и жестов людей было одним из методов моей работы с подопечными, судьями, прокурорами, защитой. Показывая абсолютную незаинтересованность, я продолжил:
– Я голоден. А ты?
Девушка согласно кивнула. Так! Уже хороший знак.
– Поужинаем, я расскажу тебе о своей работе.
Вот оно! В серых глазах зажегся огонь глубокой заинтересованности. Метился в яблочко, попал в цель. Дальше нужно было действовать быстро. Я распахнул переднюю пассажирскую дверцу, и стремительно приблизился к Диане.
Господи! За что? От нее пахло уютом и легким цветочным ароматом. Сейчас сойду с ума! Нет, не могу. Нужно держать марку. Она такая маленькая. Сколько в ней? Метр шестьдесят. Не больше. По сравнению с моими метр восемьдесят семь кажется воробушком. А я по сравнению с ней спартанец.
– Прошу, – плавно всем корпусом двигал Диану к машине. Уже у двери возникла заминка. Ди наивно улыбнулась уголками тонких губ и прошептала:
– У меня узкая юбка, я не смогу подняться.
– Сейчас исправим, – мои крепкие руки оказались в области ее попки. Стараясь не думать о такой умопомрачительной близости, быстро поднял Ди на руки и посадил на пассажирское кожаное сидение. На мгновение задел щекой ее щеку. Думал, она снова вздрогнет. Но вместо этого он прошептала:
– Я помню этот запах.
– Тебе не нравится?
– Я его люблю.
Господи, я не знал, как реагировать на это странное признание. Не отстраняя от девушки лица, взглянул ей в глаза. Наши взгляды перекрестились, и меня прошиб озноб. Понял, что не смогу жить без нее больше никогда. В опасной близости я ощущал, как от сероглазой богини пахнет фиалками, ромашкой, клубникой. Моё воображение, явно разыгралось.
За десять минут до выхода Ди, я брызгал в салоне клубничным освежителем.
Неважно! Я знал наверняка, что мой мир теперь всегда будет пахнуть только ею.
Неожиданно маленькие пальчики легли мне на щеку – девушка нежно рисовала узоры на моей нижней челюсти.
– Ты такой гладкий. А я помню тебя с вечной щетиной. – Серые глаза улыбнулись.
А я отстранился, не понимая как себя дальше вести с этой маленькой бестией.
Глава 4
– Хлебать вашу жесть! – Громкий рыкающий мужской голос рядом вырывает меня из грёз воспоминания.
Я смотрю на Клима и его напарника, постепенно вспоминая реальные события сегодняшнего дня.
– Кошкина, на выход, – приказывает темноволосый полицейский и открывает изнутри мою дверь.
– Где мы? – С удивлением обнаруживаю, что меня привезли к высотному зданию. На доме вывеска Ул. Радио номер дома. – Это что Следственный комитет?
– Угадала.
В недоумении смотрю на Клима. Хочу заорать на него: – Что за подстава!
Но кареглазый дарит мне тёплый заботливый взгляд, незаметно для коллеги подмигивает, спокойно произносит.
– Дело о пропаже Элис Лисовски и изумрудов ее прабабки – хозяйки «медной» горы с Урала передали в СК. Поэтому мы здесь. Ты не бойся, Кошкина. Просто расскажешь, что знаешь об этом деле, и свободна. Никто тебя свидетелем не назначит, повестки слать не будет.
В недоумении взираю на мужчин в форме. Еще полчаса назад они спасли меня из передряги, а теперь сами же пытаются утопить в деле, пахнущем дерьмом.
– Маразм обнимает твои мозги Клим, – резко выпалила я, а затем резво выскочила из машины. И тут же застыла. Каблук сломан. Я не то, что бежать – идти нормально не могу.
– Не надо так девочка, – Клим выбрался из машины и в мгновение ока возник подле меня. Он смело поднял мой подбородок, чтобы я посмотрела ему в глаза и тихо процедил:
– Я тебе не враг. Ты мне нравишься Кошкина. Поэтому держись меня. Лишнего не говори. Камушек не показывай.
– У меня его и нет! – Грубо прервала я и убрала руку мужчины со своего лица.
– Избавилась от улики?
– Не твоего ума дела.
Выхода у меня не было, поэтому я не стала поддаваться отчаянию, а туго затянула нехорошие мысли в узел и спрятала подальше в подсознание. В конце концов, у меня есть Яр. Если всё станет невыносимо плохо, я позвоню ему и буду молить о помощи.
Мы долго ждали, пока мне выпишут пропуск. А затем меня проводили в небольшой кабинет с одним столом и тремя стульями.
Полицейские остались в коридоре. Клим на прощание прижал палец сначала ко рту, затем к уху. Я его поняла – больше слушать, меньше говорить.
В комнату с серыми крашенными недавно стенами вошли двое. Мужчина, лет под тридцать, невысокий, одетый в джинсы и свитшот. И женщина, на вид лет тридцать пять, густые темные волосы, стриженные под каре, официальный мундир.
Они удобно сели на добротных стульях, и уставились на меня. В моём подчиненном положении оставалось одно – дерзко смотреть следователям в глаза в ответ. В комнате повисла гнетущая тишина – воздух прямо наэлектризовался от проносящихся по нему мыслеформ.
Первым не выдержал мужчина, он кинул грозный взгляд на меня, затем вопрошающий на коллегу и грубо проговорил:
– Элис Лисовски, вы сменили имидж и морочите нам голову!
Злой колючий взгляд прожигал моё лицо. Меня тут же бросило в жар, не любила когда на меня так смотрели. Я обернулась и уперлась взглядом в стену с огромным зеркалом. Кого он называет Элис? Меня? Маразм.
Женщина тяжело вздохнула и процедила:
– Громов остынь. Это не она. Безумно похожа, не спорю. Но у нашей подозреваемой цвет глаз карий, повадки, жесты другие. Она плохо говорит по-русски. Она – испанка, а эта – русская девушка.
Голова закружилась от услышанной информации. Так, а дело становится всё горячее. Значит, их особа не просто пропажа, а еще и подозреваемая.
Нервно сглотнула и спросила:
– В чем подозревают Элис Лисовски?
– В краже семейных драгоценностей на неприлично крупную сумму.
Клим! Подставил, так подставил. Никогда нельзя верить парням, которые лезут к вам в постель нагишом в первый день знакомства!
– Можно звонок другу? – Поинтересовалась я.
– Нет, – заорал Громов. Или рассказывай, что знаешь, или уходи. Мы тебя вызовем, как положено по регламенту – повесткой. Пойдёшь по делу свидетелем.
– Я не знаю кто такая Элис Лисовски. Никогда с ней не встречалась. – Дерзко ответила я.
– Почему же Вы так категоричны, сначала взгляните на ее фото.
Передо мной выложили на столе несколько фотографий молодой девушки. На вид лет шестнадцать. Синие волосы, странный ирокез, густо подведенные черным карандашом глаза. Надо заметить, карие глаза. Тонкие губы с фиолетовой помадой изображали подобие улыбки.
– Она – панк?
Следаки промолчали, а я продолжила изучать фотографии незнакомки. Последнее фото, видимо снятое для официального документа, меня заинтересовало больше всего. На нем девушка уже повзрослела и изменилась.
Я в недоумении смотрела на собственные черты лица, присвоенные чужой незнакомкой.
Маленькое личико, аккуратный прямой нос, тонкие поджатые губы, высокий лоб, огромные глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами. Только глаза карие – почти черные. А волосы коротко стрижены и окрашены в пепельный блонд.
На правой руке огромная английская буква D.
Не знаю, что со мной произошло. Меня будто кувалдой по голове ударили. Где я могла видеть эту девушку?
В горле запершило, а в глазах повис туман от пелены слез. Неужели два посторонних человека могут быть так сильно похожи друг на друга?
– Вы знакомы? – Спросила нетерпеливо женщина.
– Кажется да, – тихо прошептала я. – Но я не помню. Правда, ничего не помню…
***
Мои губы и руки дрожали. Я пыталась отпить воды из прозрачного пластикового стакана, но у меня плохо получалось. Казалось бы, что в этом простом действии нет ничего сложного. Но из-за того, что меня потряхивало как при серьезном нервном срыве, зубы стучали о пластик, пытаясь вцепиться в кромку.
Никак не могла сообразить, стоит ли рассказывать этим людям об отце. Имею ли я право?!
– Простите, можно сделать звонок адвокату? – Наконец, решилась и произнесла ту самую крамольную фразу, звучащую набатом в голове.
Мужчина с женщиной переглянулись, о чем-то о своем переговорили взглядами. Повисла неудобная пауза.
– Звоните, – вдруг предложила женщина и кинула на меня дружественный взгляд.
Я набрала отца. Телефон молчал, как заколдованный. Набрала еще раз. Тишина.
– Можно, я позвоню по-другому номеру? Этот не отвечает.
– Хорошо, – буркнул следователь и отпил воды из своего стакана.
– Мама, папа дома? – скороговоркой проговорила я, когда родительница ответила на звонок.
– Нет, малыш, он снова пропал. Уже две недели не возвращается из командировки.
В последний год отец странно себя вел. Периодически уезжал в длительные командировки из которых возвращался измотанный, с серым лицом, частенько бритый, и с достаточно большой суммой денег, которой нашей большой семье хватало жить безбедно всё то время, которое отсутствовал папа. В довершение к необъяснимым отлучкам, он часто не отвечал на звонки, когда мы ему звонили.
Мы с мамой предполагали самое худшее – у папы появилась другая женщина, возможно, есть вторая семья. Ни я, ни мама не были готовы разрушить хрупкий мир одним безобидным вопросом. Поэтому мы молчали из последних сил
Вот и сегодня, он, как назло, не брал трубку.
Я в ужасе смотрела на мистеров, желающих выпытать у меня тайну отца. Но хоть меня режьте, я её не знала!
– Хорошо, мама. Перезвоню, – отключила мобильный, закусив губу, раздумывала. Затем набравшись храбрости заговорила: – Два года назад папа вёл дело одной мадам из Испании. Он говорил, что это его школьная подруга.
– Поподробнее, пожалуйста. Как ее звали?
– Не помню.
– Не верю, – женщина стрельнула в меня сузившимися глазами хищницы, учуявшей добычу.
– Хорошо. Скажу. Её звали Элизабет Иглесиас. Испанская гражданка.
Следачка не смогла скрыть изумления, а следак аж ладони потёр.
– И-и?
– Папа говорил, что они вместе учились. Только странно как-то, женщина та лет на пять старше отца была. Когда ей стукнуло двадцать, с ней случилось глупое недоразумение, в результате которого ее хотели посадить в тюрьму. Поэтому она сбежала от правосудия, собрала чемодан и отправилась жить в Испанию. Деньги у нее водились. Только перед этим она познакомилась с жигало Савелием Иглесовым. Вышла за него замуж, забеременела. Когда поняла, что муж – чемодан без ручки, оставила его в РФ. Ни с чем! Не поимел он ничего с женушки. Понимаете? Злой остался. Деньги утекли и ребенка увезли.
Прошло пятнадцать лет, умерла бабушка Элизабет. Жила старушка где-то в наших краях, то ли в Сибири, то ли на Урале. И получила испаночка документ и звонок, мол, явитесь и получите огромное наследство.
– Откуда? Какой источник дохода.
– Дело вела не я, а мой отец! Такие тонкости не могу знать. Чужими карманами не интересуюсь.
***
– Мадам все эти годы жила неразведенная. Бывший угрожал подать на нее в суд, с целью оттяпать часть наследства. Пытался доказать, что ее имущество куплено на его деньги. Абсурдно, конечно. Наверное, владел какой-то ее тайной. Шантажировал. В целом, не знаю, почему она за пятнадцать лет не удосужилась дойти до суда, нанять адвоката.
– Элизабет на суд приезжала с дочерью?
– Откуда я знаю? Меня там не было, – я глотнула воды и продолжила: – Элизабет приехала за наследством, а ее бывший уже ждал. Гад. Откуда узнал адрес нотариуса, остается догадываться!
Если учесть, что он за эти годы обзавелся двумя судимостями и друзьями из криминального мира, то ответ ясен как день.
– То есть за Элизабет следили?
– Наверное.
– Продолжайте.
– И заявление накатал на экс супругу, притом не одно. В краже обвинил к тому же. В итоге, пока правосудие шло, гражданочку с двойным гражданством не выпускали из РФ, а муж тем временем подал на раздел имущества, на развод. Пришлось Элизабет задержаться в стране на долго.
Я тяжело вздохнула, вспомнив, что папа тогда впервые перестал ночевать дома, напропалую врал маме, что засиживается на работе, а сам… Мы с мамой не хотели знать правду! Не спрашивали в лоб. Его это устраивало.
А сволочь эта начала угрожать тогда папе, нам, фигурантам дела. От имени Савелия звонили, говорили гадости, предупреждали. А папа только злее становился. Помню, как-то он пришел одним осенним вечером с черным лицом и впервые бешено орал за ужином:
– Этот гаденыш Савелий смеет угрожать дочери Элизабет! Если хоть один волос упадет с головы моей подзащитной и ее дочери, я зарою этого урода живьём.
Женщина-следователь немного наклонилась ко мне, сделала знак рукой и заинтересованно спросила:
– Вы когда-нибудь видели Элизабет?
– Конечно, в интернете. Симпатичная дама сорока лет. Ухоженная, богатая.
– Не хотите с ней встретиться? – Вдруг встрепенулась женщина в мундире и сузила лисьи глазки.
– Нет, спасибо.
– А я бы на вашем месте встретилась.
– Вы не на моем месте, – обрезала я.
– Что-то еще можете добавить. Более существенное? – мужчина нетерпеливо ёрзал на месте.
– Нет. Я всё рассказала. Папа выиграл дело. Не поддался на шантажи уголовников. Женщина хорошо заплатила ему, и уехала в Испанию.
– С одной оговоркой, – уточнил следователь. – Перед этим она написала заявление о пропаже дочери и наследства, полученного от бабки. Восемнадцатилетняя Элис приехала с матерью в РФ. И пропала в Москве при невыясненных обстоятельствах два года назад. В тот же момент пропала шкатулка с драгоценными изумрудами.
– При чем здесь я? – нервно сглотнула.
Женщина как бы невзначай провела рукой по своей цепочке и остановилась на кулоне. Она вертела золотой круг до тех пор, пока я не сдалась:
– Вы знаете про Кошачий глаз? Откуда? А-а! Кажется, поняла. Доверяй сотрудникам, но проверяй. Жучки, прослушка?
– Это Ваши домыслы, – резко оборвал меня мужчина, – и жадно уставился мне на грудь.
– Кошачий глаз не со мной. – Отпираться не видела смысла и просто сказала: – Всё что я знаю, этот камень был оплатой за работу. Если Вы уже беседовали с госпожой Иглесиас, то уверена, что она подтвердила мою версию.
– Подтвердила, – спокойно ответила следачка, и завершила наш разговор лаконичной фразой: – Напишите на бумаге всё, что рассказали нам и можете быть свободны.
– Хорошо, – легко согласилась я, устала сегодня спорить. И вообще, жутко устала от сегодняшнего дня. Хотела поскорее добраться до общежития, принять душ, лечь спать.
Но моим желаниям не суждено было сбыться этой ночью.
Глава 5
Ярослав
Стремительно достигнув стоянки, находящейся в тридцати минутах ходьбы от того места, где я находился, достал из кармана пальто ключи на брелке, и открыл машину. Упав на водительское сидение, не стал включать зажигание, а достал мобильный и посмотрел на заставку. Это всё, что осталось у меня от Дианы на память. Её фотографии.
На этой я сидел, а моя маленькая женщина прилипла ко мне сзади и мило улыбалась, наматывая на палец русый локон. Мы были счастливы.
Память снова унесла меня на два года назад.
***
В помещении слишком жарко. Элитный ресторан, а не могут установить достойную систему кондиционирования. Я весь горю и едва совладаю с горячим желанием взять Диану в охапку, посадить в машину и увезти на край света, лучше на Бали. Там поженимся без лишних свидетелей. Не хочу видеть косые взгляды друзей, отвечать на деликатные звонки от матери и сестры со словами: – Ярослав, твоя невеста слишком молода для тебя. – И я как пацан, буду вынужден объяснять всем этим не чужим мне людям, что люблю свою малышку. Она лучшая, другая мне не нужна. О том, что я не смогу смотреть в глаза Николаю с Верой, даже думать не хотелось. Если честно, давно не могу смотреть им в глаза. Чувствую себя вруном, вором, который хочет обчистить их дом…
То ли руки у меня большие, то ли у Дианы маленькая спина, но я почти полностью ее накрываю. Стараюсь не спускаться ниже средней части спины, чтобы не волновать девушку. Не дай Бог спугну!
Ярый, ты хоть на минуту задумывался о том, что Ди относится к тебе как к другу отца, доверяет. А ты используешь доверие как оружие. Мерзко.
