Текст книги "Узы чести"

Автор книги: Рэдклифф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 11

– Старк только что выходила на связь, коммандер, – сообщил Мак, обращаясь к Кэм, которая подошла к станции мониторинга в командном центре. – Цапля на пути в «Гнездо».

– Хорошо, – ответила Кэм, посмотрев на свои часы. – Почти одиннадцать. Я сообщу ей об изменениях в системе охраны на запланированной встрече в час дня. Когда она вернется, пожалуйста, напомни ей о нашей встрече.

– Сделаю, – пообещал Мак. Он внимательно смотрел на коммандера, пока Кэм бегала взглядом по мониторам, пытаясь угадать ее настроение. От Мака не укрылась нотка напряженности в голосе шефа, но он списал ее на внезапную эскалацию Ухажера. Тут кто угодно взбесился бы из-за внешнего вмешательства и посягательства на твой авторитет со стороны тайной оперативной группы, созданной ФБР. Впрочем, Кэм выглядела как всегда – спокойной, владеющей собой. Быть может, слишком спокойной,  сродни затишью перед бурей.

– Можешь писать мне на пейджер в случае необходимости, – сказала Кэм, собираясь уходить. Ей нужно было хоть как-то сбросить напряжение. У нее раскалывалась голова. Кэм решила, что причиной головной боли был беспокойный сон. Она не хотела признаваться самой себе, что пульсирующая меж глаз боль, возможно, объяснялась тем, что она не переставала думать о том, что Блэр, возможно, спала не одна этой ночью.

Кэм уже развернулась в сторону двери, как Мак пробормотал:

– О-о, похоже, у нас проблемы.

Кэм поспешила вернуться обратно к мониторам, ее сердце учащенно забилось.

– Что там?

 Проследив за взглядом Мака, она посмотрела на центральный монитор, на котором были видны двойные двери, которые вели в здание, и конторка дежурившего в вестибюле агента. На мониторе было видно, как агент Тейлор проверял удостоверения двух человек, одного из которых Кэм сразу узнала.

– А вот и кавалерия, – еле слышно посетовала Кэм. Она потерла глаза и сделала глубокий вдох. – Свяжись со Старк и скажи ей, чтобы она явилась сюда как можно скорее. Затем проводи наших гостей в переговорную. Посади кого-нибудь вместо себя.

– Есть, мэм, – ответил Мак, наблюдая за мужчиной и женщиной, которые направлялись к лифтам. Мака охватило непреодолимое желание встать у дверей командного центра и оскалить зубы. Судя по всему, приближалась первая важная битва в межведомственной войне.

***

– Это специальный агент Рене Савард, – Патрик Дойл представил официальным тоном сопровождавшую его женщину. – Она будет личным охранником Цапли до дальнейших указаний.

Кэм почувствовала, как напряглась сидевшая рядом с ней Старк. Она поставила еще один плюс агенту Старк за самообладание, впрочем, меньшего она и не ожидала. Кэм смотрела на Дойла непримиримым взглядом, с удовольствием заметив, что тот начал потеть. Совершенно ровным голосом она ответила:

– В моем распоряжении полностью укомплектованный штат опытных сотрудников, агент Дойл. В настоящее время главным охранником Цапли является агент Старк. Больше мне никто не требуется.

Мак помалкивал, наблюдая, как старшие агенты меряются силами. Они уже полчаса этим занимались – с того самого момента, когда Дойл прибыл в командный центр, чтобы «проинформировать» коммандера о реорганизации охраны Цапли. Стало ясно, что Дойл не получил карт-бланш от начальства в Вашингтоне. В противном случае он бы просто заявился к ним и взял бы командование на себя. Но все же Дойл шел напролом, пытаясь одержать верх. Зато коммандер была невозмутима, сдержана и непробиваема, словно камень. Кэм не отступила ни на йоту, и Мак подумал, что Дойл сейчас лопнет от досады. Мужик явно не привык к столь жесткой игре.

– Послушайте, Робертс, – проскрежетал Дойл, поместив сжатые кулаки на груду папок, лежавших перед ним. – Я не могу эффективно руководить оперативной группой, не имея здесь своего агента.

– Вы руководите своей группой уже несколько месяцев, и ничего, – мягко заметила Кэм, – впрочем, как вы сами признали, не особенно эффективно.

Она до сих пор злилась из-за того, что Дойл имел наглость не известить Секретную службу о сложившейся ситуации, когда Блэр угрожала непосредственная опасность. В то же время ей были необходимы сведения, которыми располагал Дойл, а ему был нужен доступ к охране Цапли. Но пусть он играет по ее правилам, ведь это ее игра.

– Я с удовольствием приму агента Савард в команду в качестве связующего звена. Тем не менее, она не сможет обеспечивать охрану Цапли. Она для этого не подготовлена, кроме того, я ее не знаю.

Сидевший напротив Дойл побагровел. Его сотрудница, яркая девушка с кофейного цвета кожей и голубыми глазами, посмотрела на Кэм пронизывающим взглядом, в котором промелькнул гнев. Но Кэм даже бровью не повела и спокойно продолжила:

– Взамен мне нужны ежедневные брифинги для получения всей новой информации от вас.

– Вы что, хотите сказать, что агенту ФБР нельзя доверить охрану дочери президента?! – рассерженно спросил Дойл, приподнявшись с места.

Кэм встала и начала собирать свои бумаги. Она мельком взглянула на Дойла.

– Я понятия не имею, как поведет себя агент ФБР в ситуации, когда на кону окажется жизнь Цапли. Как отреагирует любой из моих агентов, я знаю. Сейчас не время для практических занятий.

– При всем уважении, коммандер, – с нажимом сказала Рене Савард, – я полностью готова к тому, чтобы обеспечивать безопасность Цапли. Мне бы хотелось выполнить это задание.

Кэм изучающе посмотрела на агента Савард. То, что девушка проявила выдержку, когда ее задели, произвело на нее впечатление. Но личным чувствам здесь было не место. Речь шла о готовности умереть за другого человека. Агенты Секретной службы проходили тщательную проверку и расширенные программы тестирования, которые определяли их психологическую готовность пожертвовать своей жизнью ради другого человека или, что было нередко, ради великой идеи. Хорошо это было или плохо, но этого требовала их работа. Секретная служба и ФБР не были взаимозаменяемыми ведомствами, и Кэм не намеревалась смягчать свои требования сейчас, когда вероятность того, что агенту придется пожертвовать собой, была выше обычного.

– Я учту вашу просьбу, агент Савард. Однако в настоящее время охрану Цапли обеспечивает прежде всего агент Старк. Если вы сможете как-то помочь ей, что ж, будет замечательно. Это все, что я могу для вас сделать.

Кэм развернулась и вышла из комнаты, оставив двух агентов Секретной службы и двух агентов ФБР оценивать друг друга через стол.

– Я хотел бы как следует ознакомиться с вашей системой наблюдения и со структурой вашей оперативной работы, – наконец сказал Дойл Маку, пытаясь восстановить некую видимость превосходства.

Мак поднялся с места и вежливо ответил:

– Могу показать вам ретрансляторную станцию и мониторы замкнутой телевизионной системы. Пойдемте за мной.

Мак проигнорировал тяжелый взгляд, которым наградил его Дойл, и явное неудовольствие фэбээровца. Мак не собирался рассказывать ему о расположении видеокамер и датчиков движения или о других подобных вещах без разрешения коммандера.

Оставшиеся наедине Старк и Савард какое-то время сидели молча. Старк перебирала в уме варианты. Больше всего она склонялась к тому, чтобы оставить Савард с Маком в комнате наблюдения, пусть сидит и не путается под ногами. Старк до сих пор терзалась из-за того, что стала объектом внутреннего расследования ФБР, да еще и подозреваемой в организации той самой попытки убийства, в результате которой чуть не погиб ее коммандер. Вдобавок ее терзало чувство вины за то, что она упускала Цаплю из-под наблюдения, в результате жизнь дочери президента невольно подвергалась реальной опасности. Ей нужно было загладить вину и, прежде всего, исправиться в собственных глазах, и Старк не собиралась упускать возможность сделать это. Так что ей не хотелось никакого вмешательства ФБР.

– Я не собираюсь отнимать у вас ваш хлеб, – сказала вдруг Савард, удивив агента Старк своей прямолинейностью. – Я лишь пытаюсь выполнять свою работу.

Старк покраснела, пожалев, что не умеет лучше скрывать свои эмоции. Пола завидовала способности коммандера держать все в себе. Этому ей еще предстояло научиться. Старк посмотрела на собеседницу пристальным взглядом, отметив, что внешний вид Савард не подходил под стандарты типичного агента ФБР. На ней был форменный темно-синий пиджак, хлопковые брюки и голубая рубашка. Слева у пояса, где была кобура с оружием, слегка оттопыривался пиджак. Значит, специальная кобура на поясе, промелькнуло в голове у Старк. Было видно, что девушка в хорошей физической форме и излучает уверенность, впрочем, другого и ожидать было нельзя. Что удивляло, так это вызов, который читался в ярких голубых глазах Савард, который, как ни странно, был лишен злобы. Старк не могла не заметить, что Савард была красива – как девушка модельной внешности на обложке глянцевого журнала. Изящная линия скул и легкие экзотические черты лица, говорили о том, что кто-то из ее предков наверняка был уроженцем Карибских островов. Старк постаралась не думать об этом, когда сказала:

– Моя работа заключается в том, чтобы обеспечивать безопасность первой дочери. В чем состоит ваша задача, мне пока не совсем понятно.

– Я должна поймать и обезвредить Ухажера. Поскольку нас объединяет Цапля, думаю, мы можем попробовать объединить наши усилия, – сказала Савард.

– У меня уже есть напарник, – ответила Старк, хотя ее сопротивление слабело. Было трудно противостоять неотразимой прямолинейности Рене Савард. – Хотя есть место и для третьего, – уступила, наконец, Старк. – Но лишь до тех пор, пока вы не вмешиваетесь в мои дела.

Рене Савард изучала свою коллегу. Она завидовала Поле Старк. Было ясно, что ее потрясающий коммандер ценил ее способности и доверял ей ответственные обязанности. Рене так хотелось, чтобы Патрик Дойл тоже ценил ее по достоинству, но чего нет того нет. Еще ей пришлось признаться себе, что ей понравилось, как боевая темноволосая девушка выставила вперед свой подбородок, защищая свою территорию. При других обстоятельствах Савард, наверное, подумала бы – м-мм, какая симпатичная.

– Кажется, все по-честному, – сказала Савард. Она встала и протянула через стол руку со словами: – С нетерпением жду, когда начну работать с вами, агент Старк.

Глава 12

– Цапля у себя? – спросила Кэм у агента, который наблюдал за шестью мониторами, передавшими изображение с самых важных стратегических точек здания и одновременно просматривал запись, сделанную за предыдущие двенадцать часов камерами наружного наблюдения. Агент мог видеть всех, кто подходил или подъезжал к зданию в любое время и почти с любого места.

Не отрывая взгляда от экранов, он ответил:

– Нет, мэм. Она ненадолго поднялась к себе, а потом пошла в парк.

Кэм посмотрела на верхний монитор справа, где была видна панорама Грамерси-парка. Этот частный парк величиной с квартал находился через дорогу от дома, в котором жила Блэр. Парк окружала стальная ограда, а по периметру возвышались довоенные здания. Кэм не могла видеть Блэр из-за слишком густой листвы, но все равно искала ее взглядом.

– Так, я направляюсь туда, – наконец сказала она.

– Вас понял, – откликнулся агент, делая пометку, чтобы потом посмотреть запись под другим углом.

Кэм прекрасно понимала, что Патрик Дойл никуда не делся, но она не собиралась быть его гидом. У нее была своя работа. Сейчас было важно сообщить Блэр, что в ее охране появятся новые люди. К сожалению, это была самая легкая из тем, которые им нужно было обсудить.

Кэмерон вошла в парк через ворота, открыть которые могли лишь те, у кого имелось специальное разрешение и ключ. Парк был настолько мал, что его вполне можно было охватить одним взглядом. В центре парка, рядом с небольшим фонтаном, Кэм увидела Джона Филдинга. Он стоял неподвижно, словно статуя, и, казалось, смотрел в никуда. Но Кэм знала, что Филдинг держал Цаплю в поле зрения и наверняка поворачивался через определенные промежутки времени, держа всю территорию под контролем.

Агент Секретной службы не мог оставаться незамеченным. В каких-то обстоятельствах это играло на руку, потому что одного видимого присутствия телохранителя нередко было достаточно, чтобы отпугнуть зевак. С другой стороны, Блэр, как и многие люди, находясь в подобных условиях, по понятным причинам не хотела, чтобы за ней наблюдали всю дорогу. Поэтому агентов Секретной службы учили чувствовать грань между выполнением обязанностей и вмешательством в жизнь тех, кого они охраняли.

Кэм коротко кивнула Филдингу, он ответил ей едва заметным движением головы. Коммандер прошла мимо агента к посыпанной гравием дорожке, вдоль которой стояли скамейки. Дорожка вела в один из самых уединенных и идиллических уголков парка. Заросли кустарников и цветов укрывали от посторонних глаз. Но сквозь ветки все равно пробивались солнечные лучи, в мягком мерцающем свете которых сидела Блэр.

Кэм замедлила шаг, сказав себе, что не хочет напугать девушку. На самом деле ей хотелось выиграть еще несколько секунд, чтобы полюбоваться Блэр, пока та не знала, что на нее смотрят. Девушка сидела на скамейке, поджав под себя ноги и склонившись над альбомом для рисования. Ее волосы были распущены, буйные золотистые локоны доходили Блэр почти до плеч. Кэм помнила, как эти шелковистые пряди касались ее, когда она целовала Блэр.

На девушке была футболка без рукавов, открывавшая хорошо проработанные мышцы и загорелую кожу. Блэр потрясающе выглядела при любом освещении и была необыкновенной в любой позе, но особенно прекрасной она была тогда, когда погружалась в работу. Пожалуй, лишь в эти моменты Блэр выглядела по-настоящему умиротворенной. Кэм знала, что такой же она была еще после занятий любовью.

– Мисс Пауэлл, – тихо позвала Кэм.

Блэр убрала рукой упавшие на лицо локоны и посмотрела на стоявшую рядом со скамейкой женщину. Солнце светило Кэм в спину, поэтому ее лицо было в тени.

– Здравствуйте, коммандер.

– Я вас не побеспокою?

Блэр показала рукой на скамейку, приглашая Кэм присесть рядом.

– Нет.

Кэм села и, откинувшись на скамейку, едва подавила вздох удовольствия. Она почувствовала тепло от присутствия Блэр и от солнца.

– Вы хотели о чем-то поговорить со мной? – спросила Блэр, осознавая, что ее голос прозвучал натянуто и официально. Но она ничего не могла с собой поделать. Так тяжело находиться рядом с Кэм и притворяться, будто между ними ничего нет. Ей стало еще хуже, когда она увидела, какой уставшей выглядела Кэм. Блэр до сих пор злилась на нее – злилась и страдала! Но сейчас ей захотелось прижать Кэм к себе и приласкать. Блэр с раздражением подавила в себе это желание. Если бы Кэм было нужно все это, если бы она, Блэр, хотя бы немного была ей нужна, Кэм просто не позволила бы этому случиться. К тому же Блэр не хотела снова переживать почти парализующее желание, возникавшее всякий раз, когда Кэм оказывалась рядом. Блэр еще никого в жизни так не хотела. С тех пор как они переспали, с тех пор как Блэр позволила себе на что-то надеяться, находиться рядом с Кэм стало сущей пыткой.

– Еще парочка «хороших» новостей? – спросила Блэр, в очередной раз не удержавшись от сарказма.

– Только что, нам нанесли официальный визит агенты ФБР, – начала Кэм, наблюдая за игрой солнечных лучей, проникавших сквозь листву деревьев над ними.

Они не касались друг друга, но у Кэм было такое ощущение, будто она прижимается к Блэр всем телом. Кэм понимала, что это просто воспоминания, которые закрепились где-то на уровне физиологии, но на нее это так подействовало, что сердце застучало гораздо быстрее обычного. Интересно, сколько времени пройдет, пока я перестану каждый раз так сильно реагировать на нее, подумала Кэм. Она боялась, что очень много…

– Судя по всему, вам это не очень понравилось, – сказала Блэр, удивляясь, почему Кэм вдруг так странно напряглась.

– Это, мисс Пауэлл, секретная информация. В любой инструкции написано, что личные оценки служебной ситуации обсуждать нельзя, особенно с гражданскими лицами, – сказала Кэм с полуулыбкой на лице. Однако ее взгляд оставался безрадостным: ее продолжала терзать мысль о том, что на протяжении нескольких недель над Блэр нависала реальная угроза, а никто из ее охраны об этом не знал.

– Что ж, мы обе знаем, как вы любите служебные инструкции, – резко отреагировала девушка.

Кэм не стала протестовать – что тут скажешь. Сделав выбор в пользу долга, она пошла наперекор желаниям Блэр. Так что крыть ей было нечем. К тому же обычно Кэм не обсуждала служебные требования безопасности с теми, кого она охраняла. Но они с Блэр так далеко вышли за рамки приемлемого профессионального поведения, что соблюдать это правило сейчас было бы смешно. Хватало уже того, что Кэм не могла коснуться девушки. Впрочем, это тяжкое испытание она устроила себе сама, и теперь ей нужно было как-то с этим жить. Она не поставит Блэр под угрозу из-за того, что перешла границы дозволенного, решила Кэм.

– Я подумала, ты должна знать, – просто сказала она.

– Почему?

– Как минимум, один из них будет работать в нашей команде и непосредственно контактировать с тобой. Думаю, они и машину свою подгонят.

– Мда, не похоже на тонкую работу, – многозначительно заметила Блэр. – Это чтобы показать, что я плевала на его послания?

– Это чтобы показать, что тебя хорошо охраняют и не позволят сделать из тебя легкую мишень, – уточнила Кэм.

Блэр посмотрела в сторону, блуждая взглядом по парку. Как бы ей хотелось просто сидеть здесь и слушать потрясающе сексуальный, глубокий голос Кэм, наслаждаясь дрожью желания, возникавшего от одного ее присутствия. Блэр глубоко вздохнула.

– Кажется, на самом деле это не важно. Агентом больше, агентом меньше, все равно ничего не изменится.

– Они ведут наблюдение уже несколько месяцев, и, по правде говоря, я очень даже не против воспользоваться их информационными возможностями. У них имеется куда более широкий доступ к базам данных, чем у нас, а сейчас я хочу получить все сведения, какие только возможно.

Во время разговора Блэр машинально водила карандашом по бумаге, стараясь не пропускать смысл слов глубоко в сознание. Она не сможет жить в постоянном страхе.

– Это серьезно, как думаешь?

Этот вопрос она избегала задавать месяцами. Лишь у Кэм она отважилась спросить об этом, ведь, что бы там ни было, Кэмерон была единственным человеком, которому Блэр могла показать свой страх.

Кэм наблюдала, с какой грациозностью и абсолютной уверенностью рука Блэр скользит по бумаге, задыхаясь от желания прикоснуться к ней, чтобы просто успокоить. Это желание было столь сильным, что у Кэм задрожали руки. Она положила ладони на бедра, чтобы не поддаться внезапному порыву.

– Не знаю, – глухо ответила Кэм. – Но я должна исходить из того, что это серьезно.

Блэр молча кивнула. Она ничего не могла поделать со всем этим: с каким-то сумасшедшим, присылавшим ей письма; с агентами ФБР, которые ходили за ней по пятам; с Кэмерон, которая вдруг решила снова возглавить ее охрану с подачи ее отца. Чувство беспомощности лишало Блэр покоя, особенно с учетом того, что всю свою жизнь она боролась за обретение хотя бы видимости независимости. Но сейчас ей казалось, что ничего уже не изменить.

– Ну что ж. Я смогу жить с этим, ты ведь можешь, – сказала Блэр.

У Кэм вырвался резкий смешок.

– Это нас роднит, мисс Пауэлл. У нас обеих нет выбора, – с иронией сказала она.

Взгляд Кэм упал на рисунок, и она с удивлением обнаружила собственный портрет. Ожесточенность и замкнутость, читавшиеся на ее лице, поразили Кэм. Неужели Блэр видит меня только в таком свете, задумалась она. Ответ напрашивался сам собой, потому что Кэм знала – Блэр может проникать к ней душу и своей талантливой рукой рисовать ее темные глубины.

– Блэр, – ласково позвала Кэм.

У Блэр дрогнула рука от нежности, прозвучавшей в голосе Кэм. Едва заметные изменения, происходившие в Кэмерон Робертс, всякий раз разрывали ее сердце. Вот она была профессионалом, сохраняющим дистанцию, – таким же безликим, как любой другой агент, охранявший ее за все это время. И вдруг Кэм произносит ее имя так, как Блэр могла лишь мечтать. Это все, чего она хотела, все, чего страшилась. Блэр не подняла глаз, продолжив рисовать резкие черты лица и огненный взгляд. Она не могла даже взглянуть на Кэм, прекрасно понимая, что, посмотрев на нее, не сможет не прикоснуться к ней.

– Что? – тихо отозвалась девушка.

Кэм глубоко вдохнула. Ей так не хотелось просить об этом, но другого выхода не было.

– Мне бы хотелось, чтобы ты еще раз подумала о воскресном марафоне. Я бы предпочла, чтобы ты в нем не участвовала.

Блэр напряглась, перестав водить карандашом.

– Но я должна. Я открываю этот марафон и произношу главную речь.

– Может быть, ты просто выступишь, но не побежишь? – предложила Кэм.

Отложив альбом в сторону, Блэр повернулась к Кэм. Впервые за все это время она посмотрела Кэм прямо в глаза.

– Для меня это не просто политическое событие. Это личное.

Кэм кивнула, она прекрасно все понимала. В воскресенье должен был состояться ежегодный благотворительный марафон с целью сбора средств для лечения рака груди. Мать Блэр умерла от этой болезни, когда девочке было девять лет. Кэм понимала, что значит потерять одного из родителей, к тому же будучи ребенком.

– Я прошу тебя не участвовать в забеге, настоятельно рекомендую прислушаться ко мне.

Блэр знала, что Кэм не может приказать ей не принимать участия в марафоне.

– Почему ты просишь меня об этом?

Кэм замешкалась с ответом. Ее работа заключалась не только в обеспечении безопасности девушки, но и в том, чтобы хотя бы немного дать ей почувствовать, что она живет нормальной жизнью. Кэм не хотела волновать Блэр без особой надобности. Это ей платили за то, чтобы она волновалась. Поэтому Кэм ушла от прямого ответа.

– Не уверена, что пробегу почти двадцать пять километров, – сказала она.

Кэм не собиралась говорить Блэр, что процесс охраны во время марафона будет сущим кошмаром для всей службы безопасности. И что даже при содействии полиции Нью-Йорка и департамента транспортной полиции и при наличии агентов по всему маршруту Блэр не будет хорошо защищена. Обеспечить охрану на таком масштабном мероприятии трудно даже в обычных условиях, а теперь, когда Блэр угрожал Ухажер, исключить на все сто процентов вероятность покушения становилось практически невозможной задачей.

Кэм подумала, не попросить ли директора Секретной службы, связаться с начальником охраны президента и таким образом попытаться переиграть Блэр. Но Кэм слишком хорошо знала, что, если запретить девушке принимать участие в чем-то важном для нее, она, скорее всего, поступит в точности до наоборот и вообще может отказаться сотрудничать с охраной. Кэм промолчала, давая девушке время обдумать ее просьбу.

– Мне нужно сделать это, – спокойно сказала Блэр. – Я видела, как вы бегаете, коммандер. Вы справитесь с этой дистанцией. Со мной все будет в порядке. – Не успев подумать, Блэр добавила: – Мне будет приятно, если вы составите мне компанию.

Кэм молча взвешивала варианты. Как раз по этой причине личные взаимоотношения с охраняемым объектом категорически не поощрялись. Кэм не могла рассуждать объективно, потому что делала скидку на чувства Блэр. Она боялась, что, возможно, больше заботится как раз о чувствах девушки, чем о ее безопасности. Личное участие подрывало ее позиции, ее авторитет и хуже всего – мешало принимать решения без эмоций. Кэм выругалась про себя.

– Я очень надеюсь, что Старк тоже сможет пробежать эту дистанцию, потому что нам обеим придется быть рядом с вами.

– Спасибо, – тихо поблагодарила Блэр. Она знала, что Кэм пошла ей на уступку. Она быстро прикоснулась к руке коммандера, давая понять, что ценит это. – Все будет нормально, – сказала Блэр, отчаянно надеясь, что все действительно так и будет.