Текст книги "Затемнение (СИ)"

Автор книги: Raptor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

–Правительство? -Савелий Ипполитович рассмеялся тихим, маразматическим смехом. -Я вас умоляю, мой дорогой Дмитрий! Наше правительство всегда состояло из дураков и дебилов! Они надеялись убежать от расплаты, но лишь отсрочили свой финал! Расплата скоро нагонит их. Если уже не нагнала...

–С чего вы это взяли?

–С того, что Земля – она круг-ла-яяя, -он опять захихикал, крутя в воздухе указательным пальцем. -И ночь, уважаемый Дмитрий, надвигается постепенно: с Востока – на Запад. И это не только у нас случилось, вы уж мне поверьте. Весь мир! Весь мир ушёл в темноту. Никто не обратил внимание на это известие. Оно чисто случайно проскочило в новостях. Видимо цензоры не успели удалить. Это было ещё за несколько часов до того, как пропала связь с Камчаткой и Сахалином. Я сразу почувствовал, что грядёт неизбежное.

–Какое такое известие? -спросил Димка.

–Маленькая статейка. Малюсенькая, вот такая, -Савелий Ипполитович свёл большой и указательный пальцы. -На английском. О буре в районе Гавайских островов. О том, что рейсы туда отменили, самолёты возвращают на ближайшие аэродромы и всё в этом ключе. Но самое главное, что пропала связь с Гонолулу. Я посмотрел по времени, у них там как раз началась ночь. И именно с них всё и началось. И тут же эту новость затёрли. Буквально через полчаса её уже не было. И опять тишина, будто ничего и не происходит. Потом "затихла" Япония. Тут уже зарубежные СМИ начали сыпать осторожными статьями, а в Рунете опять молчок. Только когда Хабаровск отключился – начали трезвонить. Скрывать уже было невозможно. Вы понимаете весь масштаб катастрофы, Дмитрий? Она не местная, не только у нас. Она везде. И от неё не спрячешься даже в Антарктиде.

–Но те, кто сбежали, наверное, на что-то рассчитывали? Я не верю, что они планировали бегать по экватору от догоняющей их катастрофы. Почему именно Европа? Почему туда они отправились?

–Не только в Европу. Ещё Северная Америка, Южная Африка и Австралия. Там расположены подземные убежища. Комфортабельные, надёжные, рассчитанные на десятки лет спокойного и сытого проживания. По непроверенным данным, самое лучшее – в Австралии, но туда далеко не все успели попасть. Зато туда отправилось британское королевское семейство. Наши предпочли Европу. Те, кому не досталось места – эвакуировались в Африку. Вот ведь ирония? После апартеида белые бежали из Африки, а теперь массово побежали обратно. Не думаю, что в южноафриканском убежище наберётся и десяток чернокожих жителей... Так это, или нет, только от случившегося в любом случае ни спрятаться, ни скрыться. Это даже не ядерная война. Это другое...

–Откуда вы всё это знаете? -поразился Димка.

–Читал, находил статьи, разоблачения... Надо мной смеялись. Говорили, что верю во всякую чушь. Мол, это всё конспирология, рассчитанная на даунов. И кто оказался прав? Вот она – "чушь"! Вот – "конспирология"! Всё оказалось реальным. И мы с вами, Дмитрий, являемся свидетелями настоящего Армагеддона. "А те из вас, кто останется в живых, позавидуют мертвым!" Так оно и случилось.

–Может оно так и есть. Но пока что мы с вами живы. И ваши домыслы по прежнему остаются домыслами. Ведь никаких подтверждений вашим словам нет.

–Мой дорогой, наивный друг. Я вовсе не пытаюсь вас в чём-то убедить. Я лишь хочу, чтобы вы поняли, что не всё в этом мире зависит от нас. Есть вещи, противостоять которым нереально, и противопоставить которым нечего. Надо уметь достойно проигрывать. К чему утешать себя ложными надеждами? Найдите в себе силы признать: Всё плохо, всё закончилось, ничего уже не вернуть. Когда вы это поймёте – вам сразу станет легко на душе, я гарантирую.

–Вот уж не думаю.

–Поверьте, -он снова зевнул. -Вы сразу расслабитесь. Знаете, когда я спал, я такой сон видел. Такой яркий, приятный. А вы взяли и меня разбудили. Ложитесь вон, где-нибудь, места хватит. И постарайтесь заснуть. Лучше всего, встретить смерть во сне.

–Я не хочу умирать! -воскликнул Димка.

–Я тоже. Очень не хочу. Но куда деваться? А если так подумать, то зачем нам жить вообще? Что нам даёт эта жизнь? Лишь метания, заботы, лишения. И долги, долги, долги. Я больше никому ничего не должен. Я устал и хочу хорошенько отдохнуть.

–Савелий Ипполитович, миленький, не сдавайтесь! -толкнул раскисающего собеседника Дима. -Я не хочу опять один остаться. Вы – первый более-менее вменяемый человек из тех, что мне встретились на этом пути. Пойдёмте со мной. Я иду на Бийо 34. К родителям. У меня там комната с хорошей кроватью. Я выделю её вам и вы хорошенько выспитесь. А ещё мы попьём чаю. Мама где-то покупает отличнейший чай. Сколько не искал – не мог найти, а ей как-то удаётся. Вы любите зелёный чай?

Савелий улыбнулся, -люблю. С молоком.

–И молоко найдётся! Ну же, поднимайтесь, и пойдём. Идти уже не так далеко осталось.

–Ну, в принципе, почему бы не составить вам компанию? -он начал неторопливо подниматься.

–Давайте-давайте, -помогал ему Димка, а сам уже вовсю чувствовал приближение своего таинственного преследователя.

Он снова напал на его след...

–Вы знаете, уважаемый Дмитрий, в данной прямо скажем катастрофической ситуации меня огорчает только одно. То, что я слишком поздно встретил такого приятного собеседника, как вы. Мы бы могли о многом с вами поговорить, обсудить столько животрепещущих тем.

–Лучше поздно, чем никогда. К тому же, ничто нам не мешает обсуждать эти темы на пути к дому. Не так ли?

–Ух. Отлежал я бока немного, -пожаловался Савелий. -Давайте пройдём вон к той остановочке? Я посижу немного на лавочке. Разомнусь.

–Хорошо, только пожалуйста недолго, -с неохотой согласился Дима.

Каждая минута промедления сокращала расстояние между ними и тем, кто шёл по его следам.

–А Вы не видели никого, кроме меня? Может тут проходил такой парень в джинсах и рубашке...

–Никого я не видел, -Савелий зевнул и закрыл лицо руками. -Извините. Спать так охота. Вот бы снова тот сон увидеть, что оборвался. Как его вспомню – на душе сразу тепло.

–Пойдёмте, Савелий Ипполитович, по дороге свой сон расскажете.

–Вы знаете, Дмитрий, пожалуй зря я так решил... Не хочу Вас задерживать. Вы идите, а я останусь, -он повалился на лавочку, подтыкая шляпу под голову. -Здесь поудобнее, чем на дороге. Тут я и посплю. Вы уж простите великодушно. Задержал я Вас.

–Савелий Ипполитович! Не вздумайте тут оставаться! Тут опасно! Надо уходить! Зачем вы так поступаете? Зачем сдаётесь без боя? Нельзя же так! Надо взбодриться!

–Нет, Дима, я не пойду. Надо было сразу вам сказать. Да и куда мне идти по такой тьме? Вижу я плохо. Ступайте без меня. Я – лишь обуза. Я всё уже для себя решил. А вы, как решите – так и поймёте меня. А сейчас, оставьте меня в покое.

–Савелий Ипполитович... -ёжась, Димка косился в темноту, из которой пришёл.

Он приближался. Он был уже рядом. Возможно, он их даже уже видел, если обладал ночным, совиным зрением. Остаться здесь – значит пропасть. И Димка не выдержал.

–Прощайте, Савелий Ипполитович...

Ответом ему послужило мерное похрапывание. Савелий беззаботно спал.

Сжав кулаки, Димка рассекал темноту, спеша напрямик, по дороге, под гаснущими звёздами. Остановка осталась позади, квартал за кварталом увеличивая дистанцию между ними.

С момента расставания с Савелием прошло, наверное, минуты три. Димка не засекал. И в этот момент, когда он уже перестал думать о нём, позади раздался короткий, горловой вскрик. Какой-то странный, клокочущий, захлёбывающийся. Это был крик Савелия, без всяческих сомнений. Дима вздрогнул и замедлил шаг, страшась повернуть голову (хотя в полумраке он бы всё равно ничего там не увидел). Что заставило Савелия так жутко вскрикнуть? Может что-то во сне увидел? Или... -дрожь пронзила всё димкино существо.

По всем ощущениям, тот, кто гнался за ним как раз должен был достичь остановки, на которой остался Савелий Ипполитович. Нет, эти мысли были слишком чудовищными. Поэтому Димка ускорил движение, стремясь от них убежать.

Впереди едва просматривался трёхглавый силуэт храма святого великомученика Пантелеимона. Колокольный звон этой церкви был прекрасно слышен из окон родительского дома. Вспомнив об этом, Димка воспрял духом – до дома оставалось рукой подать. Поровнявшись с храмом, он заметил за его забором призрачный, блуждающий огонёк, похожий на большого светлячка. Огонёк неторопливо летал в темноте над тёмными клумбами, туда-сюда. И этот полёт сопровождался то ли шелестом, то ли шёпотом.

–Что ещё за аномалия? -Димка на всякий случай пригнулся и дальше пошёл крадучись, не спуская глаз с подозрительного светлячка.

Любопытство подталкивало его подойти поближе, пройдя через калитку церковной ограды, но чувство самосохранения молило как можно скорее миновать это тревожное место. И вот, когда он уже почти прошел всю ограду, огонёк остановился и взорвался басовитым голосом, – "Моли-итвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, поми-илуй на-ас!"

"Кто там? Человек или призрак?" – покрывшись испариной, Димка молча таращился на огонёк.

–Эй! -рискнул он позвать невидимку. -Кто здесь?

–Ох тыж Господи Иисусе! Напугал, аспид! Кого там нелёгкая вынесла?

Огонёк стал приближаться к решёткам ограды. Присмотревшись, Дима выдохнул. Это был человек. Из-за своего чёрного одеяния, священник абсолютно сливался с темнотой, и рассмотреть его можно было только когда он подошёл почти вплотную.

–Вы тут один, батюшка? -спросил у него обрадованный Димка.

–А разве не видно, сын мой? -поп осветил его лицо большой свечкой, чей огонёк Дима принимал за светлячка. -Храни тебя Господь. Хоть одна живая душа осталась.

–Я встречал ещё живых, пока шёл, -признался Димка. -Вы – уже шестой.

–Пресвятая Мати. Град наш избави от всякаго злаго обстояния, ограждая Твоим милостивым заступлением. Мирови мир даруй и спасение душам нашим испроси... -батюшка трижды перекрестился и поклонился в сторону храма. -Кто же ты, человече, и куда идёшь?

–Меня зовут Дмитрий. А иду я домой. На улицу Бийо 34.

–А я – отец Даниил. Премного рад встрече.

–Расскажите, что здесь случилось?

–Да что тут сказать? Как я повечерие-то отслужил, ушёл в алтарь, а вернулся – никого в храме нет. И свечи не горят. Страх меня обуял поначалу. А после, укрепился я в вере своей и думаю, -"пошто же я устрашился, ежели сие свершилось по воле Господа Бога Нашего?" Воздал я хвалу Ему и стал ждать со смирением, когда ангелы Его меня возвестят.

–Пойдёмте со мной, отец Даниил? Пожалуйста, -умоляюще попросил Димка, просунув голову между прутьями решётки.

–Куда, Димитрий? -священник с доброй улыбкой потрепал его по волосам.

–Ко мне домой. Мне страшно одному, а с вами – другое дело. Не откажите.

–Негоже святому отцу покидать храм в такую минуту. Я тут поставлен не провожатым работать, а приход свой духовно окормлять.

–Но я же ведь тоже прихожанин.

–Не видал я тебя что-то в своём приходе. Но уж коли пришёл во храм, то во храме и пребывай. Так уж и быть, причащу тебя, да исповедаю. Даже денег с тебя не возьму. Какие уж деньги в такое время?

–Я не хочу причащаться и исповедоваться. Я хочу чтобы вы пошли со мной.

–Как это не хочешь? Ты хоть разумеешь, перед чем стоишь, неразумный?! Ведаешь, какое горе ожидает твою душу, ежели Господь потребует тебя на Суд, прежде нежели ты покаешься?!

–Что бы ни ждало. Я должен попасть на Бийо 34. С Вами, или без Вас я всё равно туда вернусь.

–Может быть в этом есть твоё предназначение? -поглаживая бороду, задумался отец Даниил. -Если Господь ведёт, нужно следовать за Его дланью. Проявить содействие в богоугодном стремлении – дело праведное. Провожу я тебя, Димитрий.

–Благодарю вас, батюшка.

Оставив церковь, они направились дальше, уже вдвоём и вели неторопливую беседу.

–Может хотя бы вы мне ответите, что случилось и куда все исчезли? -спросил Димка.

–Вестимо, куда. Бог их призвал к Себе, на Страшный Суд. Неужто ты до сих пор не уразумел этого? Господь нелицеприятно судит мир; каждый получит мзду по своим делам: если он был добр, то благость его предходит ему; если нечестив, то возмездие за нечестие последует за ним. Ты чувствуешь за собой прегрешения, Димитрий?

–Не знаю.

–Надо знать. Господь Всеблагий дал тебе время подумать над этим.

–Допустим это так. Но почему же тогда Вы до сих пор здесь? Неужели вы тоже не готовы предстать перед Богом?

–Я не готов?! Да как твой язык повернулся такое ляпнуть служителю Его?! Я с рождения к этому готовился, в отличие от тебя, верхогляда. Потому укреплён в мысли, что задержка сия связана с определённой и благой миссией.

–И что это за миссия?

–То мне покамест неведомо... Да, может быть, тебя проводить, Димитрий! -поп рассмеялся ухающим смехом. -И ко встрече с Господом тебя подготовить. Что скажешь на этот счёт?

–Мне нечего сказать, -пожал плечами Дима.

–Ты ведь неспроста ко мне пришёл, верно? Заплутал в темноте...

–Я знаю дорогу.

–Да я про иные плутания. Про духовные! Ты же давеча признался, что боишься идти? Так? А почему такой взрослый муж боится темноты? Чай уже не дитя малое.

–Я не боюсь идти. Я боюсь прийти, -признался Димка. -Пока я иду – я надеюсь. Но когда дойду, что мне останется? Что я увижу? Вдруг опять темноту? Тогда... Тогда я не знаю, что мне нужно будет делать. И я бы очень не хотел оставаться один в эту минуту.

–Понимаю твою тревогу, -кивнул священник.

–А тут такая удача – подвернулся не кто-нибудь, а священнослужитель, -продолжил Дима. -Мудрый, святой человек. Вас нечисть сторонится.

Отец Даниил опять расхохотался, -экий ты забавный, Димитрий. Нечисть сторонится. А ты, значится, нечистой силы боишься?

–Не боюсь. Я в неё не верю. Ну а вот вы как считаете, дьявол – он материален?

–Ух ты, куда тебя занесло. Нашёл кого помянуть, прости Господи... Я тебе так скажу. Диавола страшатся лишь слабые духом. Те, кто отдалились от Бога. Тем же, чья вера крепка, бояться его, проклятого, незачем.

–Вы не совсем меня поняли, святой отец. Я имел в виду именно его материальность. Способен ли дьявол напасть на нас? Ну, как дикий зверь, какой-нибудь? Или как человек?

–Пресвятая Дево! Что за грешную тему мы с тобой завели?! Ну коли интересно тебе, Димитрий, отвечу. Лукавый – на то и Лукавый, дабы вводить во искушение. Он искуситель, а не разбойник. То есть, играет на твоих тайных страстях, и соблазняет на дела греховные. В этом вся его поганая сущность и кроется. Ежели ты крепок верой своей – ты устоишь. И ему тебя ни в жисть не одолеть.

–А если он сейчас за нами бежит?

–Кто? Сатана? Да полно те, глупенький! Никто за нами не стоит, окромя Господа. И диавол растреклятый, сидит у него на поводке, аки пёс шелудивый, и не рыпнется на верных рабов Господних. Не бойся.

–Как тут не бояться, если он даже Сына Божьего осмелился искушать?

–А по чьему приказу он это делал, ты задумывался? Те искушения были изначально заповеданы, а нечистый – лишь исполнил свою роль. Разумеешь? Диавол – лишь орудие в руцех Божиих. И лишь по Воле Его, сбивает он людей с пути истинного, дабы Господу было понимание: кому из них уготовано Царствие Небесное, а кому – геенна огненная. Ну не Богу же этим заниматься, сам подумай! Да не страшись, Димитрий! -батюшка по-отечески приобнял его рукой. -Ныне же будешь со мною в раю!

–Это же, вроде бы, Иисус сказал? -догадался Димка.

–Что значит "вроде бы"? Истинно так! Господь Наш Иисусе Христе, будучи распятым за грехи наша...

–А это нормально, что Его слова Вы присваиваете себе?

–Да чтож за язык у тебя, бисово семя?! Как ты смеешь обвинять меня в подобном, ирод окаянный?! Господь, вразуми этого невежду! -он перекрестился, едва не затушив свечу. -Ты специально что ли, Димитрий? Нарочно вводишь меня в греховный соблазн, заставляя гневаться? Не получится, змий, не выйдет! Я на тебя, дурака, обиды всё равно не возымел и помочь тебе желаю. Но за языком своим грешным последи. Он у тебя без костей.

–Простите, если обидел.

–Господь простит. Ох, Димитрий, ну что мне с тобой делать? О душе-то хоть своей подумай. Тебе сам Бог ниспослал меня – слугу Своего, дабы я вывел тебя из тьмы и не дал сгинуть в аду. А ты... Я ж не абы кто, а пастырь твой. А ты – заблудшая овца. И всем я выше тебя, и к Богу ближе. Потому держаться меня надо и слушаться. Ты же православный, Димитрий?

–Да, -ответил Димка. -Я крещённый.

–Ну вот. И не совестно тебе? В Бога веруешь, а такие вещи говоришь.

–Я не верующий.

–Как это? -запнулся батюшка.

–Я – атеист.

–Дурак ты! Прости Господи... Вот из-за таких как ты, всё это и наступило! Оскорбили вы Бога своими грешными суждениями, и решил Он во прах низвергнуть всяко живущее на земли! Разве так можно? Ты видишь окрест себя явственное свидетельство Божьего гнева, и всё равно отказываешься в него поверить?

–Да ничего я не вижу, -ответил Дмитрий. -Как увижу – так и поверю. А пока...

–Фома ты неверующий! Упёртая твоя башка! Ох, доводишь до греха, заставляешь браниться, не к добру это. Сам ниспадёшь в ад, и меня за собой увлечёшь! Вот же связался-то с антихристом...

–Почему вы злитесь?

–Да не злюсь я. Горестно мне и больно за душу твою. Плакать хочется, глядя как дурная голова чистую душу во мрак безбожия утягивает. Через это и ропщу на тебя. Ну как мне тебя вразумить?

–А зачем меня вразумлять?

–Ну ты же крестик носишь, а сам от Бога отрекаешься! Грех же несусветный!

–Крестик я не ношу. Хоть и крещённый. Бабушка меня покрестила, в два года. Я этого не помню. И желания моего никто не спрашивал. Всё решили за меня. Разве это правильно?

–Ежели богоугодно – значит правильно. И бабушке своей тебе-дурню руки целовать надобно за то, что к Богу тебя привела.

–Вы не поймите превратно, святой отец. Я не против крещения. Наоборот. Такова культура нашего народа. И я уважаю эту культуру. Но это не мешает мне иметь собственное мнение о природе вещей. Я правда не верю в духов, в чудеса. Я живу в эпоху, когда люди летают в космос, компьютеры получили собственный интеллект, а атомные электространции снабжают наш мир энергией. Это ли не доказательство превосходства науки над религиозными догмами? Не подумайте, что я хочу вас в чём-то убедить. У вас есть свой взгляд на вещи, и я не в праве его оспаривать. Как собственно, и вы не вправе оспаривать мой. Мы просто будем уважать друг друга и относиться к нашим мнениям с обоюдным пониманием.

–Я-то не в праве оспаривать твою ересь? -поп рассмеялся. -Ещё скажи, что я должен её уважать! Нет, сын мой, я обязан оспаривать твои заблуждения! Ибо ты молод, неопытен и падок на всякую чушь. А я и опыт имею, и с Божией благодатью знаком не понаслышке. Я всем выше тебя. Да меня на днях сам архиепископ за великие упехи милостию своею удостоил, направив по просьбе губернатора освящать памятную доску барону Врангелю! Представляешь, какая это честь?! А ты мне тут голову морочишь. Зачем я вообще с тобой-богохульником разговариваю? Тут надо хворостину брать, да потолще, и оттянуть тебя по седалищу разов эдак двадцать, чтобы дурь из головы вылетела. Олух ты Царя Небесного!

Какое-то время они шли молча. Батюшка сердито сопел, остывая от пламенной речи. Димка принюхался, почувствовав в воздухе нечто странное.

–Чуете, отец Даниил? Горелым откуда-то тащит.

–Ощущаю, -ответил священник. -Что бы это могло быть?

–Может пожар?

–Да зарева не видно. Как будто что-то тлеет. Не пойму. Дух зело горький. Резина, что ли?

–Мама упоминала горящие машины. Может быть это они?

–Кто знает.

Они вышли на последний перекрёсток и повернули налево. На углу ближайшего здания едва бледнела табличка. Прочитать, что на ней написано, было невозможно. Но это было и не нужно, ведь Димка прекрасно знал эту надпись: "Улица П.Бийо". Дом двадцать восемь дробь тридцать. Чуть поодаль возвышалась арка спорткомплекса "Палестра", а за ней, ближе к оврагу, должна была находиться панельная девятиэтажка, в которой жили родители.

–Спасибо вам, отец Даниил, за то, что согласились меня проводить, -поблагодарил спутника Димка. -Хоть мы и разошлись во мнениях, но с вами мне действительно спокойнее. Даже к дому подходить не так страшно.

–Да не за что, Димитрий. Но от покаяния всё же не отказывайся. Даже грешному атеисту оно не помешает. Душу облегчишь. Может и Бога примешь. А там, глядишь, и Бог тебя примет. Господь Всеблагий и Всепрощающий. Каждому дарует шанс на искупление. И я за тебя молиться буду. Меня-то Господь Бог прежде услышит.

–Можно задать вам вопрос? Только пожалуйста не сердитесь. Вот вы говорите, что священники перед Богом приоритет имеют. Почему же они ведут себя так?

–Как "так"?

–В скандалах участвуют, на дорогих машинах гоняют, в богатстве и роскоши купаются. Грех же всё это?

–Не мне судить братьев моих во Христе. Богово это дело. Скажу лишь, что нельзя грести всех под одну гребёнку. Священнослужители, они хоть и стоят выше на духовной ступени, но по сути своей являются выходцами из того же общества. А общество, оно разномастно и неоднородно. Вот, к примеру, полиция. Многие про неё говорят, что там все проворовались, коррупция, сфабрикованные дела, взяточничество. Послушаешь так, и думается, что ни одного порядочного служителя закона у нас и не осталось. А ведь они не просто остались. Их подавляющее большинство. Просто они скромны и незаметны. А паршивые овцы в стаде завсегда на виду. Их дела заметны, крикливы и вопиющи. И все думают, что кроме них никого нет. Но это заблуждение. Так же и в церкви. Как ни прискорбно мне признавать этот факт, но и среди нас встречаются корыстолюбцы, сребролюбцы, да стяжатели. Их немного. Но дела их заметны. Бог им судья. В миру же, по их недостойным деяниям, к сожалению, судят всех остальных священников. Я вот, например, не такой. За златом не гонюсь, к роскоши не тяготею. Веду жизнь праведную, сообразно Господнему наущению. Как в Писании-то сказано? Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому во-ой, едрить твою!!!

Свечка выпала из руки отца Даниила, а сам он, издав неожиданное для своего сана сквернословие, куда-то исчез.

–Отец Даниил! -испугался Димка. -Что с вами, отец Даниил?!

–Прости Господи душу мою грешную! -откликнулся тот откуда-то снизу. -Вот уж напасть-то! Димитрий, помоги!

В темноте, Дима нащупал батюшку, торчавшего из открытого канализационного люка. Ухватив его под мышки, парень изо всех сил принялся вытягивать святого отца наружу.

–За что мне такое, Господи? -причитал тот. -Ох, больно-то как! Осторожнее, Димитрий...

–Вы как, отец Даниил?

–Нога. Ой-ёй-ёй! Что же это за оказия-то? Что за бес яму эту мне уготовил?

–Дайте-ка я посмотрю вашу ногу, -усадив попа на край колодца, Димка стал осторожно ощупывать его голень.

–Ой! Пресвятая Богородица! -вскрикнул от боли тот. -Димитрий, прекрати! Терпежу нету! Аж сердце захватывает, как больно!

–Боюсь, что у вас перелом, -сделал вывод Димка. -Дальше идти вы не сможете. Но не отчаивайтесь! Я сейчас поищу палки, наложу шину. Я умею. В школе, на ОБЖ проходил. Тут идти-то полквартала осталось. Дотащу вас без проблем.

–Послушай, Димитрий, -схватил его за руку священник. -Не надо, не суетись, беспокойная ты головушка. Ступай с Богом. Я тут останусь. Ты главное ничего не бойся, сын мой. Помышляй о том судилище, перед коим ты должен предстать, и попекись всеми силами исполнять должное, чтобы не заградились там уста твои, и ты не был осужден, не нашедши себе никакого оправдания в страшный оный час.

–Э-нет! Я вас здесь не брошу! Даже и не думайте. Сначала я доставлю вас домой, а потом пойду, поищу доктора. Он наложит гипс. И всё будет хорошо.

–Димитрий, Димитрий, не суетись, -отец Даниил подтянул его поближе. -Ты послушай. Прости меня.

–За что?

–За мои слова. Наговорил я тебе много гнусного. Бес меня попутал. Не должно святому отцу так себя вести. Одурманен я был гордыней своей. Прости, сын мой.

–Я на вас не в обиде. Только пожалуйста хватит говорит в таком тоне. Вы как будто прощаетесь.

–Так и есть. Дай-ка, Димитрий, я тебя благословлю. Боже Всеблагой и Всемилостивый, все охраняющий Своей милостью и человеколюбием! Смиренно молю Тебя, сохрани вверенного моей заботе раба Твоего Димитрия, от раны, увечья, внезапной смерти и от всякой напасти и помоги добраться, куда ему потребно. Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и прис-но и во веки веков. Аминь, -священник перекрестил Димку и поцеловал его в лоб. -Всё, теперь ступай.

–Я так не могу.

–Димитрий! Ступай, кому сказано!

–Я, я пойду. Дойду до дома, а потом вернусь. Обязательно вернусь за вами. Принесу носилки. Может ещё кого-нибудь встречу и мы вас отсюда заберём.

Со стороны небольшой футбольной площадки, из темноты послышался женский голос. То ли плачь, то ли ругань, то ли смех. Димка и отец Даниил повернули головы.

–Нам везёт, батюшка! -Димка дрожащей рукой вытащил смартфон, включая фонарик. -Здесь ещё кто-то есть. Какая-то женщина. Она нам поможет. Эй! Мы здесь!

Поп закряхтел, пытаясь приподняться.

–Сейчас, сейчас, осторожненько, облокотитесь на меня, -Дима тут же принялся его поддерживать.

Отец Даниил весил немало, и пришлось приложить основательные усилия, чтобы поднять его и удержать стоя на одной ноге.

–А-а-а! -радостно откликнулась женщина. -Вот вы где! Иду-иду, сейчас-сейчас!

Голос был подозрительно весёлым, и Димке показалось, что она тоже пьяна, как и встреченный ранее Колян. К тому же, помимо этого голоса, к ним приближалось странное металлическое дребезжание – "ды-ды-ды-ды-ды!" Как будто бы что-то катили, или тащили по асфальту.

–Не к добру это, -мрачно произнёс священник. -Ох, не к добру. Уходить тебе надо, Димитрий.

–Без вас не уйду. Сейчас выясним, что там за тётка, и решим, что делать дальше.

–Стои-ите, ждё-ёте, -летел к ним из темноты полусорванный сипловатый голос незнакомки. -И хоть бы что. Я говорила что вас найду? Говори-ила!

–Вы кто?! -Димка посветил навстречу голосу фонариком.

Сначала он увидел только шевелящийся силуэт. Когда свет дотянулся до неизвестной женщины, она на пару мгновений замерла и как-то странно начала всхлипывать, -"девочка моя, красавица моя, за что так с ней? Как я без неё?"

–Вы кого-то потеряли?! -спросил Димка.

–Сожгли. До тла сожгли. Мою красавицу, моё счастье, -женщина продолжила движение, таща за собой что-то металлическое, тарабанящее по тротуару. -Кто вам дал право? Она у меня была такая послушная. Девочка моя милая...

–О ком вы говорите?!

–О ней конечно. О машинке моей. О ласточке, -она зарыдала, растирая слёзы по лицу сильно обожженной рукой. -Чем она вам мешала? Ну припарковалась я у подъезда, и что? Зачем было жечь-то? Сволочи. Твари. Ненавижу.

–Сестрица, о чём ты? Мы твою машину не трогали, -ласково произнёс отец Даниил.

–Заткнитесь! -она ударила по земле длинным железным прутом, выбив маленькую искру. -Заткнитесь! Вы за это заплатите!

–Она не в себе, -шепнул священнику Димка. -Пьяная что ли?

–Бесноватая она. Отойди-ка, Димитрий, я сам с ней поговорю, -тот опёрся рукой на стену дома, балансируя на здоровой ноге.

–Ты-ы, -женщина указала на Диму пальцем. -Это ты. Я знаю, что это ты поджог! Я тебя видела там!

–Да не было меня там! -воскликул тот.

–У-убью! -подняв прут, сумасшедшая пошла на него.

Её круглое лицо было перекошено гневом, а на уголках губ пузырилась пена.

–Димитрий, -поп попытался отодвинуть Димку к себе за спину.

–Эй, гражданочка, бросьте железку, -стойко не отходил тот. -Не дай бог кого-нибудь покалечите. Вы посмотрите, здесь батюшка. Я пришёл с ним – он подтвердит.

–У-убью! -прут просвистел совсем рядом с ними. Женщина была настроена серьёзно. -При-ишибу!

Ещё один замах, но Диме удалось перехватить её оружие. Она попыталась выдернуть железку, но он не отпускал, -отдайте палку!

–Тварь! Мразь! Говно! Чёртов ублюдок! -она яростно дёргала прут, а затем вдруг всцепилась Димке в лицо.

–Изыди, нечистый! -вмешался священник, который ухватил её руку и оторвал от Димки. -Уходи, Димитрий!

Димка попятился, выпустив резко дёрнувшийся прут. Женщина рванулась за ним, но, удерживаемая отцом Даниилом, не смогла до него дотянуться. Железка ударила Диму по руке, выбив смартфон. Аппарат улетел в сторону и упал кверху фонариком.

–Остепенись, бесовское отродье! -сквозь зубы рычал поп, притягивая ополоумевшую бабу к себе и не давая преследовать Димку.

–Отцепись! Отпусти меня! -словно резанная завизжала та, и оттолкнулась от него.

Хромой священник едва не упал, но удержал равновесие, и вновь попытался схватить её. Прут просвистев по воздуху, гулко ударился об голову несчастного батюшки. Тот пошатнулся, но всё ещё как-то стоял на ногах. После второго удара, отец Даниил всем телом повалился на спину, рухнув вдоль стены. Обхватив прут двумя руками, обезумевшая мегера, нечленораздельно вопя, ещё несколько раз ударила уже лежащего и не шевелящегося священнослужителя по голове.

Димка более не стал искушать судьбу и побежал прочь. От увиденного ему поплохело. Душа ушла в пятки, и осталась лишь какая-то неуправляемая, заячья автономность, словно тело спасало само себя, унося прочь помутнившееся сознание. Сердце колотилось как бешеное. В боку кололо. Рука сильно болела. Но все эти неудобства почти не замечались, и разум панически повторял: "Только бы спастись. Только бы убежать".

Вот и его дом. За углом, возле первого подъезда обнаружилась причина запаха гари – полностью выгоревшая машина, видимо, принадлежавшая обезумевшей тётке. Ему нужно было в третий поъезд, но ужас заставил его перестраховаться. Димка поспешно решил спрятаться в первом подъезде, думая, что пока бежит до третьего, преследовательница успеет его заметить и понять, где он спрятался. Сейчас же его прикрывал угол, плюс темнота. Убийца пройдёт мимо и пока плутает в окрестностях, он тихонечко перебежит в свой подъезд.

Так он и поступил. Забежал в крайний подъезд, на площадку первого этажа, присел на лестничный пролёт и начал осторожно успокаивать дыхание, прислушиваясь к визгам и проклятиям, доносившимся с улицы. Сумасшедшая не унималась. Она упорно искала его, кружа возле дома. Только лишь её голос начинал удаляться, и Димка напружинивался выйти из подъезда, как она опять приближалась, и он замирал, снова съёживался в комочек.

Если бы сейчас было хотя бы чуть-чуть посветлее, он бы уже не боялся её. Какой бы безумной она не была, справиться с ней труда не составит. Даже железный прут ей не помог бы. Но в темноте, когда Дима почти ничего не видел, выступать против чокнутой убийцы было смертельно опасно. Непонятно, как она ориентировалась в темноте. Может быть, из-за повредившегося рассудка мозг стал работать как-то иначе, усилив её зрение? Или же она просто шла на любой звук, молотя воздух своей железкой? Как бы там ни было, она двигалась быстрее и точнее "слепого" Димки, и драться с ней было всё равно что выйти на поединок с завязанными глазами.