Текст книги "Семейные сцены и немного Войны (СИ)"

Автор книги: Рал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Вполне возможно, что он всё же промолчал бы. Да мало ли его уже выставляли в прессе то психованным подростком, то младенцем-спасителем, то самозванцем, то зажравшимся Золотым Мальчиком, то вот геройствующим дураком? Он стерпел бы даже глухое замалчивание роли Драко – понятно же, что публичная хвалебная ода урожденному Малфою – это слишком резонансное заявление даже по меркам современной, миролюбивой к бывшим Пожирателям, политики. Но Гардстоун не замалчивал, он еще несколько раз упомянул «молодого Малфоя» вроде бы вскользь, но так, что было ясно: оный Малфой все время отирался рядом с местом событий, сбил Национального Героя с пути служебной дисциплины, зажал сведения, которые могли бы помочь Аврорату и при этом не сделал ничего, прямо относящегося к его обязанностям авроратского ликвидатора проклятий. Гарри с интересом ждал, всплывет ли тема совместного проживания Малфоя с Национальным Героем, но до этого Гардстоун всё-таки не дошел. Закончив рассказ о боевой части операции, он еще раз высказал сожаления об излишних потерях, похвалил своих подчиненных, добросовестно выполнивших свой долг, и подытожил свое выступление сообщением о том, что Вариус Флинт и Август Руквуд погибли при штурме, Лита Флинт была убита в результате каких-то междоусобных разногласий преступников, а чета Гринграсс, вдова Макнейр и ее старший сын – задержаны и препровождены в Азкабан. После чего предложил задавать вопросы.

Пресса загомонила, вытягивая вверх руки с перьями в лучших традициях Гермионы, но Гарри счел, что имеет право на привилегию. И по всему залу прокатился его усиленный сонорусом голос:

– У меня вопрос, если позволите! Господин Главный Аврор, не могли бы вы в общих чертах обрисовать план операции, которую я сорвал своей необдуманной выходкой?

…Ну, спросить об этом именно так почему-то показалось хорошей идеей… Мысль о том, что всего пятнадцать минут назад он категорически не хотел участвовал в политическом шоу настигла Гарри чуть позже, когда весь зал – от президиума до последнего колдографа, дружно уставился на него. Возможно, стоило бы как-то менее драматично обставить свой выход на сцену?

– Гарри, ты всё-таки смог к нам присоединиться! – Шеклболт источал ровно столько ликования, сколько мог себе позволить под прицелом десятка колдокамер. – Давай, поднимайся, мы придержали тебе место! – и журналисты дружно поулыбались немудрящей шутке.

Пришлось шествовать через весь зал под множеством жадных взглядов, а голоса Малфоя и Снейпа в голове перебивали друг друга, торопясь высказаться про «нашу новую знаменитость», «местного короля драмы» и «любовь к постоянному вниманию к своей персоне». Занимая четвертое кресло на возвышении, Гарри мечтал только о своей мантии-невидимке и обливейте для всех присутствующих.

– Отлично, аврор Поттер, вы очень вовремя! – включился в происходящее Гардстоун. – Я как раз обрисовал общий ход операции, но наверняка прессе будут интересны именно боевые подробности из первых рук! О том, как происходил прорыв вашей группы я практически ничего не знаю, так что, – тут Гардстоун обратился уже к залу: – Господа журналисты, можете задавать вопросы о событиях их самому непосредственному участнику! «Ежедневный Пророк», давайте начнем с вас?

Гарри давно подозревал, что Риту Скиттер министр прикармливает лично. На этой пресс-конференции она отработала свои негласные гонорары на пару лет вперед.

– Спасибо, но все-таки мой первый вопрос будет к вам, господин Главный Аврор, – мило улыбнулась Рита. – Мне кажется крайне любопытным вопрос мистера Поттера и я позволю себе повторить его: обрисуйте, пожалуйста операцию Аврората такой, какой она планировалась до вмешательства Национального Героя? Нашим читателям будет интересно!

– Прошу прощения, мисс Скиттер, но вы сейчас просите меня о разглашении закрытой служебной информации, – не дрогнул Гардстоун. – Ваше издание чрезвычайно популярно, и читают его не только честные граждане, но и возможные завтрашние террористы. Если я изложу вам тактическую схему, заготовленную для сегодняшнего штурма, то решения из нее мы уже не сможем использовать в последующих операциях, понимаете?

– Но хотя бы в самых общих чертах?

– В общих чертах – врываемся в дом, подавляем сопротивление, освобождаем заложника.

И тут Гарри в который уж раз понял, что ему нравится жить в магическом мире.

– Акцио, веритасерум! – скомандовал он, потому что не могло же такого быть, чтобы в Министерстве Магии не завалялось у кого-нибудь в кабинете пузырька-другого этого очень полезного зелья? И сонорус он в этот раз не использовал, но как-то так вышло, что его голос услышали слишком многие и он опять оказался на перекрестье взглядов. Выжидательная пауза продлилась несколько секунд, а потом в двери конференц-зала образовалась небольшая пробоина и немного треснутый пузырек с размаху врезался Гарри в открытую ладонь.

– Господа пресса! Я, как вам уже объяснили, был не в курсе тактических схем, которые планировал использовать Аврорат. Так что ничего полезного для будущих террористов я вам не разболтаю. И поэтому сейчас я готов принять зелье правды и отвечать на все возникающие у вас вопросы по сегодняшней операции в поместье Гринграссов… только по ней, Рита, имя моей новой невесты спрашивать запрещается!

Это дополнение зал встретил дружным смехом, и неясно над чем смеялись больше: над вечным интересом к личной жизни Героя или над его наивностью: «запрещается», как же, главное – успеть выкрикнуть вопрос, а уж зелье не даст промолчать! Впрочем, смех очень быстро смолк, сменившись предвкушающей тишиной: абсолютно всем уже было понятно, что происходит нечто сенсационное.

– Это смелое решение несомненно добавило вам очки в глазах публики, мистер Поттер, – кисло процедил Гардстоун. – Но вынужден, как старший по званию, всё же запретить ваш сеанс откровений. Вы пока еще сотрудник Аврората и по определению владеете большим объемом закрытой информации, так что публичное интервью под веритасерумом совершенно недопустимо!

– Тогда у меня есть другое предложение. Господин Гардстоун сейчас принимает зелье правды в количестве двух капель на язык и отвечает на один единственный, уже дважды заданный вопрос. Да, можно даже «в самых общих чертах». Собственно, этот ответ уже прозвучал, и я прошу вас лишь повторить его с использованием зелья, просто чтобы понять, насколько «самые общие черты» соответствовали действительности.

– Аврор Поттер, вы забываетесь!

– Извините, Главный Аврор, но мне кажется, Министерство давно уже провозгласило политику максимальной открытости. Так что кто-то из нас двоих всё-таки выпьет веритасерум, чтобы эту самую открытость продемонстрировать! Мы ведь и так не собирались врать прессе, правда же?

– Я не буду участвовать в том фарсе, который вы пытаетесь тут устроить, – жестко отрезал Гардстоун. – И если вы, вопреки официальному запрету, все же решите использовать зелье во время пресс-конференции, я буду вынужден немедленно отстранить вас от работы по причинам дисциплинарного характера, и в дальнейшем поставить вопрос о допустимости вашего пребывания в рядах мракоборцев.

Вот тут Гарри совершенно искренне рассмеялся:

– Вы угрожаете увольнением из аврората? Мне? Серьезно?

– О-о, разумеется… – нарочито понимающе протянул Главный Аврор. – Извините, мистер Поттер, вы же не мракоборец, вы же – Национальный Герой, как я мог забыть? Вам позволено игнорировать прямые приказы начальства, вы плевать хотели на общую для простых смертных служебную дисциплину, вам никто и ничто не указ, не так ли?

– Я – действительно Национальный Герой, господин Гардстоун, – вежливо кивнул Гарри, – и знаете, я с этим фактом ничего уже не могу поделать, потому что все хроновороты уничтожены. Но ваша угроза развеселила меня не потому, что мне всё позволено. Просто сами попробуйте как-нибудь на досуге получить аваду в грудь и увидите, насколько нестрашной становится после этого угроза увольнения даже с самой любимой работы. А еще – и вот это уже совсем не смешно – я два часа назад видел девочку, на глазах у которой только что погибла мать. После этого критерии тоже смещаются, и увольнение уже не кажется значимой трагедией. Кстати, господин Гардстоун, вы так трогательно рассказывали о судьбе Дэна Криви, но забыли упомянуть, что в усадьбе находились трое школьников, и именно ради них в нашей необдуманной выходке участвовал, как вы выразились «пожилой школьный учитель» – профессор и Мастер Чар Филиус Флитвик. Он – Учитель, в этом вы правы, он не мог бросить учеников в беде.

– Вы, оказывается, склонны к дешевому популизму, мистер Избранный. Под угрозой была безопасность всей магической Британии, а вы хотите поговорить о пресловутой «слезинке ребенка»? Браво, публика оценила.

– Просто я – младший аврор, а вы – Глава Аврората. Вам важны цифры статистки за год, а я смотрю мельче и работаю с конкретными людьми.

– Больше не работаете! А попытаетесь все-таки устроить разглашение закрытой информации – отправитесь под арест.

Гарри снова фыркнул, но тут наконец-то подал голос Шеклболт, как всегда на публике – негромко и веско:

– Гарри, а ты не опасаешься, что действительно можешь под веритасерумом наговорить такого, что в дальнейшем сделает работу всех мракоборцев сложнее и опаснее? Да и без веритасерума стоит хорошо подумать, какие подробности внутренней кухни боевых подразделений следует выносить на публику. Видишь ли, как бывший аврор я немного понимаю, о чем речь.

Гарри замер на секунду, потрясенный осознанием того, сколь многому успел научить его Малфой. Пару лет назад он бы за такой вопрос записал Кингсли в предатели и, возможно, устроил бы выброс прямо в зале. А сегодня почувствовал только чуть горчащую благодарность. Потому что устраивать публичное шоу с сывороткой правды действительно было не самым благоразумным решением, да и образ Мальчика-которому-плевать-на-старших-по-званию был довольно спорным с точки зрения будущих перспектив. Но дурное гриффиндорство уже загнало Гарри так глубоко, что отступить перед угрозами Гардстоуна на глазах у всей британской прессы он просто не мог. А так и повод хороший, и Кингсли пусть порадуется: «послушных ручных Малфоев» ему в свое время не обеспечили, зато теперь вот будет послушный ручной Герой, тоже неплохо же, да?

Так что Гарри заставил себя проигнорировать вскипающую в груди ало-золотую лаву и старательно прислушался к голосу профессора Снейпа, который так и продолжал на задворках сознания желчно и метко комментировать устроенный Избранным скандал. От этих комментариев рефлекторно опускались плечи, краснели уши и садился голос: то, что надо для следующего акта!

– Прошу прощения, министр, – куда тише проговорил Гарри, всем телом обернувшись к Шеклболту и невзначай оставив Главного Аврора за спиной. – Кажется, я действительно погорячился. Но и оставить всё как есть я не могу, поймите. Ведь, я же, правда,… э…ну…

За это блеяние внутренний Снейп отвесил Гарри еще пару комплиментов, чем окончательно сбил гриффиндорский запал. И тут, отточенно уловив момент, включилась Рита Скиттер:

– Министр, как вы прокомментируете только что озвученное Главным Аврором заявление об увольнении Гарри Поттера?

– Я не могу комментировать внутренние кадровые решения Аврората, – развел руками Шеклболт. – В частном порядке – не как министр, а как давний друг Гарри – я предположу, что страдать от безработицы Национальный Герой будет очень недолго.

По залу прокатилась волна смешков.

– Тогда, – не сдавалась Рита, – Прокомментируйте произошедшее в целом, Министр! Национальный Герой однозначно дал понять, что Глава Аврората скрывает нечто нелицеприятное…

Гарри, как раз успевший неуклюже приземлиться на свое место за столом, воинственно вскинулся, а Шеклболт предупреждающе поднял руку.

– Да, комментарии по ситуации в целом у меня есть. Все здесь понимают, что человек под воздействием веритасерума становится крайне уязвимым для злоупотреблений. Никого ни в чем не обвиняю, но это ведь была бы такая лакомая добыча для гипотетического нечистоплотного журналиста, правда? – он понимающе улыбнулся в зал, зал ответил сдержанными смешками. – Гарри слишком привык быть на передовой, чтобы задумываться о таких аспектах собственной безопасности, и ему элементарно не хватает опыта в деле обращения со служебной информацией… Да, Рита, я помню продолжение вашего вопроса. Я – за максимальную открытость власти, но в рамках разумного. И я уважаю желание мистера Поттера рассказать ту часть правды, которая оказалась не раскрыта на сегодняшней пресс-конференции. Просто сделать это надо, соблюдая разумные меры безопасности. Я предлагаю следующий режим работы: на сегодня вам и так есть, о чем писать, а параллельно со статьями, все желающие составляют списки вопросов по сегодняшним событиям. Сегодня вечером комиссия из представителей Министерства, Аврората, прессы и возможно, независимых наблюдателей, формирует из всех списков один, удовлетворяющий одновременно и критерию открытости, и критерию безопасности. На завтра назначаем повторную встречу, и на входе в пресс-зал каждый даст магически закрепленную клятву не задавать мистеру Поттеру вопросов вне утвержденного списка. После чего мистер Поттер исполнит сегодняшнее обещание. Я твердо уверен, что его ответы под веритасерумом ни на букву не будут отличаться от тех, которые он готов дать вам хоть сейчас, но применение сыворотки правды будет гарантией истины для ваших читателей. Вопросы, не вошедшие в «белый» список, разрешаю опубликовать отдельно, пусть ваши читатели сами оценят, что именно от них решили утаить. Возражения есть? А ты сам, Гарри, согласен?

– Конечно, согласен! Спасибо, Министр! Я, правда, просто не подумал… – и Гарри улыбнулся немного смущенной, но всё равно Солнечной Улыбкой Героя.

Из Министерства Кингсли выпустил Героя самолично, воспользовавшись служебной каминной сетью. Гарри мешком вывалился из камина в родном коттедже, последним усилием воли дошел из аппарационной в гостиную и с ликующим стоном захлопнул за собой дверь.

– Все прошло чудесно? – светски спросил Малфой. Он, как уже было когда-то давно, лежал в гостиной на полу. Гарри немедленно свалился рядом, широко раскинул руки, коснувшись пальцами малфоевского плеча, и остервенело выдохнул:

– Я – зайка! Не факт, что очень послушный, зато лояльный, смешной и плюшевый! А завтра из меня набьют смешное плюшевое чучелко и нафотографируют его с разных ракурсов.

– Хочешь поговорить об этом?

– Ни за что!

– И это правильный ответ. Чувствую, что если узнаю подробности, то захочу тебя либо убить, либо спасти, а силы у меня есть только на то, чтобы разрыдаться о твоей участи, не вставая с пола. Так что молчи. Виски?

– Не хочу.

– Та же фигня.

Сколько-то времени прошло в молчании, всепоглощающем, как космическая пустота. Его прервал стук совы в окно. Басси неслышно возник в комнате, впустил птицу, но письмо она всё равно отдала только в руки Гарри. Официальное извещение об отстранении от работы и начале служебного расследования. Гарри хмыкнул, швырнул письмо на стол и продолжил разговор, словно не заметив паузы:

– Думал, доползу домой – напьюсь. А вот теперь и правда совсем неохота.

– Та же фигня, – повторил Малфой. Пергаментом на столе он подчеркнуто не заинтересовался. – Я когда Криви чинил, думал – нажрусь в сопли, возможно прямо в мэноре. А после Дугласа, пока шли к ритуальному залу – собирался кого-нибудь попросить об обливейте, когда все закончится. А теперь ничего так, спокойно даже. Только устал.

– И я устал, – кивнул Гарри, снова укладываясь навзничь.

Помолчали еще, может немного, а может – долго, и Гарри спросил:

– А у тебя как? Как Асти?

– Все прошло нормально. Мама попросила Пэнс у нас пока пожить, пока Мери и Даф не придут в норму. Ей самой отца и Асти хватает.

– Паркинсон согласилась?

– Куда ж она денется? Обещала дать интервью о том, как мамаша Малфой собирает в мэноре гарем для сына.

– Нарциссе так сказала?

– Не-а, маму она уважает. Мне.

– А. Кстати, Макгонагалл сказала, чтоб формальную опеку оформлял не ты, а Нарцисса. А то неприлично.

– Я подумаю об этом завтра.

Снова замолчали, и на этот раз тишину прервал бодрый топоток на втором этаже. Драко даже поднял голову, удивленно прислушиваясь, а потом упал обратно и хлопнул себя по лбу.

– Уизли – мелкая?

– Вообще о ней забыл! – констатировал Гарри без намека на раскаяние.

– ЗдоровА спать.

– Вчера хорошо посидели.

– Ну, извини, что разбудил.

– Прощаю.

Тут Джинни появилась на лестнице и заинтересованно уставилась на них.

– Загораете?

– Отдыхаем. Всё потом расскажу, хорошо?

– Что расскажешь?

– Ы-ы-ы, – сказал Гарри.

– Не хочешь – не говори! – фыркнула Джин. Промаршировала мимо распластанных тел и, конечно, мимоходом заглянула в письмо, так и брошенное на столе. Остановилась и прижала руку ко рту. – Гарри! Что случилось?

– Случилось! – раздраженно рявкнул Хорь. – Свежие новости прочтешь в газетах через час-другой, а пока сгоняй в Мунго, там твой вчерашний брат спит.

– Рон! Что с ним? – глаза у Джинни сделались совсем испуганные.

– Нормально уже с ним, – устало отозвался Гарри. – Вот этот засранец лечил и обещал, что всё нормально. Но, наверное, еще спит, да.

– Рыжая, добром прошу, сбегай проведай его, а?

– Засранец! – Джин пнула Малфоя в ботинок, но, видимо, немного успокоилась. – Оба засранцы! Ладно, поняла, свалила.

Малфой приподнял голову и проследил, как за Джинни захлопывается дверь. Потом снова упал затылком на ковер и сказал:

– Правда на Пэнс похожа.

– Это одобрение?

– Было бы. Но – Уизли. Это приговор.

– Почему?

Драко молчал несколько секунд, а потом ответил:

– Давай, я задолжал тебе этот разговор? Если я сейчас опять буду говорить про предательство крови – меня стошнит. Передозировка.

– Принято.

И снова наступила тишина, на этот раз надолго.

Из умиротворенной полудремы Гарри выдернул очередной стук в окно. Басси принял сову и неуверенно оглянулся на лежащих пластом хозяев.

– Экстренный выпуск «Ежедневного Пророка»…

– Давай, – сказал Гарри и взял пахнущий типографской краской рулончик. Подержал в руках, не разворачивая, и протянул Малфою. – Хочешь?

– А ты?

– Не могу. Тоже стошнит.

– Давай.

Теперь Драко подержал бумажную трубочку в руках, посмотрел на нее с сомнением, и вынес приговор:

– Инсендио!

Гарри облегченно рассмеялся. Малфой неодобрительно посмотрел на него и создал очередного патронуса. Надиктовал: «Пэнс, я до завтра газет читать не буду, а то умру. Если будет что-то экстренное, требующее реакции – посигналь».

Домовик покачал головой и несколькими щелчками пальцев убрал пепел со светлого ковра. Драко снова лег и тоже раскинул руки, чтобы накрыть ладонь Гарри своей. Снова наступила блаженная тишина.

Потом, конечно, были еще совы и патронусы, потом – глубокой ночью – обещанное согласование списка вопросов, на котором громче всех орали (иногда друг на друга, но чаще – хором на остальных присутствующих) Гермиона Грейнджер-Уизли, вошедшая в блок независимых наблюдателей, и Драко Малфой, которого вообще никто не звал, но выгнать почему-то не получилось. Потом – уже утром – была сова с извещением о восстановлении Гарри на службе, а чуть позже – утренний выпуск «Пророка» с информацией о том, что Главный Аврор Гардстоун подал в отставку. Потом было само интервью Героя Британии и очередные экстренные выпуски крупнейших газет…

А пока двое лежали на полу в залитой скупым осенним солнцем гостиной и радовались, что даже на Войне бывают передышки.

========== Эпилог ==========

– Так почему Уизли – это диагноз? Про предательство крови я слышал и не раз, но никто из Уизли в обморок не падает и от боли не корчится. Ты сам женился на предательнице крови, и я не вижу отвращения на твоем лице, и говорил ты об этом, как о вполне решаемой житейской проблеме. Тогда почему Уизли вызывают такую бурю негодования?

– Вот именно – проблема житейская и вполне решаемая. Неужели ты думаешь, что есть хоть одна достаточно древняя семья, в которой брат ни разу не убивал брата за наследство, сыновья не травили отца и вообще не нарушались клятвы? Тут главное – иметь таких друзей, которым по силам провести толковый контр-ритуал и которые за это не возьмут тебя в пожизненное рабство, пользуясь моментом. Ну и успеть добежать до них: на примере Асти ты мог заметить, что бегать иногда становится проблематично. И мотивы предательства бывают очень разные, что опять же видим на примере Асти. Обстоятельства в жизни вообще бывают разные… Скажем так, никто не застрахован от того, чтобы однажды обделаться в штаны, но не всякий будет так и ходить обгаженным, даже не пытаясь переодеться, и считать, что у него-то всё нормально, а нос от него воротят только из необоснованной спеси. Согласись, во втором случае вполне уместно встречать такого обгадыша брезгливой гримасой.

– Ты хочешь сказать, Уизли сознательно не пытаются избавиться от этого статуса? Значит, он им и не мешает?

– Дерьмо в собственных штанах тоже не всем мешает.

– А можно, мы уже закончим игру в образные сравнения? Ты уверен, что у семьи Уизли есть реальные проблемы, вызванные их статусом «предателей крови»?

– Абсолютно. Они в списке «священных двадцати восьми», ты в курсе? Но проявлений их Рода я вообще не наблюдаю, взять хоть ту же защиту дома. Мне рассказывали, что ПСы забавно разогнали свадьбу их старшего с полувейлой, и полагаю, это было просто злое издевательство, вроде как заставить хромого побегать. Никому из Родовой аристократии во сне не приснится, что на такой важный ритуал как бракосочетание – на минуточку – старшего сына, (я бы сказал «Наследника», если бы там было, что наследовать), проводимый в доме родителей жениха, могут прорваться чужаки, никогда ранее в доме не бывавшие и незваные. А на свадьбу Уизли – запросто, и это действительно смешно!

– Тогда я не понимаю… – воспоминание о роковой свадьбе сильно сбило Гарри деловой настрой. Если бы у Артура и Молли была возможность организовать непроницаемую защиту, насколько это облегчило бы жизнь им всем!

– Я тоже этого не понимаю, Поттер! – снисходительно кивнул Малфой.

– Для помощи им нужны чистокровные? Может, им просто отказывают, из-за общей неприязни?

– Поттер, я же сказал – их презирают именно за то, что они даже не делают движений в этом направлении! Им и так нормально.

– Это бред.

– Согласен.

– Наверняка есть причина.

– Собственная тупость?

– Малфой, я серьезно!

– Я тоже. Вот скажи: ты заметил, что Артур уже наполовину лысый, а Молли – жирная?

– Воспитанные люди обрисовывают чужие проблемы в других выражениях.

– А заметил ли ты, воспитанный, что мы – волшебники? Заклинание роста волос можно применять даже к мебели, и оно вообще не требует усилий. Про заклинание стройности не интересовался, но не видел ни одной толстухи среди материнских подруг. Это всё, что тебе следует знать о том, как семейство Уизли адекватно оценивает и решает существующие у них проблемы.

– А может, они просто считают, что внешность – не главное?

– И манеры – не главное. И дом нормальный – не главное. Об этом я и говорю. Уизли имеют право лысеть, растить детей в курятнике, снабжать их ломаными палочками, годами жить в одном доме с враждебным анимагом (угадай, допустила бы такое Родовая защита?) и получать удовольствие от жизни любыми другими способами на их вкус. А я имею право брезговать их обществом.

– Так, ладно! Чем их статус вреден в чисто практическом плане?

– Я про свадьбу объяснил, тебе мало?

– Если у меня будут дети с Джин, то?..

– Та-ак… – до этого момента Драко получал от разговора незамутненное удовольствие: прополоскать кости рыжему семейству не мимоходом, а подробно, со вкусом, и с подачи самого Гарри. Но теперь моментально посерьезнел и подобрался. – Я правильно понимаю, что вежливо попросить тебя одуматься и выбрать в матери своим детям кого-нибудь почище – не вариант?

– Не вариант. При большой настойчивости можно даже получить по морде.

– Это любовь?

– Это здоровое желание взять в жены боевую подругу, а не кобылу чистых кровей для вынашивания. А Герм уже занята, да и слишком умная она для меня, не потяну… – Гарри развел руками и клоунски улыбнулся, отчаянно пытаясь смягчить резкость предыдущих фраз и вообще разрядить стремительно сгустившуюся атмосферу. Малфой его старания понял и принял благосклонно.

– Ясно, значит работаем с тем, что есть. На данном этапе, твоя идея – откровенно хреновая. Ты, помнится, особняку Поттеров наследника обещал? Считай – наврал. Никто из потомственных Уизли Род просто не удержит. Другой вопрос, если твоя рыжая умнее родителей. Я не интересовался подробно, но вроде там два старших сына с полученной дурной наследственностью успешно разобрались в индивидуальном порядке, так что если Джиневра захочет последовать их примеру – станет довольно ценной, хоть и безродной невестой.

– Это то, что я надеялся услышать. А теперь скажи: я могу рассчитывать на твою квалифицированную помощь, или мне изучать тему самостоятельно? – прямо спросил Гарри.

Малфой неуверенно покачал головой.

– Я-то не против помочь, но есть нюанс. Оно ей надо? Намерение, Поттер. Твоя рыжая должна захотеть избавиться от унаследованной грязи, а для этого – сначала признать, что ей есть, от чего избавляться. Будет искреннее намерение – остальное пройдет легко, там Род не способен к сопротивлению, и личной вины на ней нет, только наследственная. Но только если намерение – будет.

– Постараюсь донести до нее мысль.

– Не ищешь легких путей.

– А то, я ж герой. На самом деле, это я на тебя посмотрел и подумал, что спасать принцессу с далеко идущими брачными планами – это хороший ход. И потом, у нас с Джин очень схожие взгляды на роль жены в моей повседневной жизни: десять месяцев в год на квиддичных сборах.

– Это, действительно, аргумент, – по-настоящему тепло улыбнулся Драко. – Но тогда возникает еще вопрос. Ты ж понимаешь, что нянчить твоих детей в таком раскладе будет Молли? Ты хотел полноценных волшебников…

– Во-первых, твоей антипатии к Молли я всё равно не разделяю. А во-вторых, я надеюсь, что у мелких будет две равноправные бабушки: Молли и-и-и… – Гарри сделал эффектную паузу, Малфой изобразил бурное нетерпение. – Андромеда, Леди Блэк! Ну, и немного тлетворного влияния от меня и Джин. Суммарно должна получиться отличная взрывчатая смесь! Надеюсь всё, что касается общих знаний о Родах и прочем, Андромеда сумеет донести не только до Тедди.

– Да и я тоже займусь просвещением, – совершенно спокойно сказал Малфой.– Я ж эксперт.

Гарри покосился на него недоверчиво:

– Мы сейчас обсуждаем воспитание моих детей, да?

– Мы сейчас обсуждаем мелюзгу, которая, по твоим словам, будет вечно отираться возле моего подопечного, за благополучие которого я отвечаю перед магией. Естественно, я должен буду проследить, чтобы они оказались достойным обществом, не оказывающим дурного влияния на юного Наследника Блэк!

***

«Джин, в свой следующий выходной включи меня в программу посещений. Есть разговор, непростой, но интересный. Гарри»

***

Газетная шумиха вокруг имени Гарри Поттера, вызванная его героическим участием в штурме дома Гринграсс и последующей отставкой Главного Аврора продолжалась больше двух недель. А когда она наконец утихла, Национальный Герой немедленно подкинул журналистам новый повод упоминать его имя как можно чаще: сообщил о возобновлении помолвки со своей школьной любовью Джиневрой Уизли.