Текст книги "Блэкродские тайны (СИ)"

Автор книги: Quiet Slough

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Она обернулась и прожгла меня своим фирменным пристальным взглядом.

– А хаффлпаффцы просто молча делают всю грязную работу за всех остальных.

Мы помолчали, думая каждый о своём.

– Как бы то ни было, нам действительно лучше не видеться. И вообще не разговаривать друг с другом, – будничным тоном вынесла приговор она, не подозревая о том, что моё сердце, вот уже несколько долгих минут парившее где-то на уровне вершины Джомолунгмы, с громким свистом рухнуло в пропасть, ударившись о каменный пол слизеринских подземелий. – Так будет лучше для всех, – добавила она после минутной паузы. – Конечно, Белла вряд ли забудет о том, что мы когда-то общались, но хотя бы об этом перестанут шептаться в коридорах…

Я молча кивнул, сглатывая комок в горле. Захотелось уйти отсюда поскорее, неважно куда, только бы не видеть эти узкие плечи, эти карие глаза, полные нежные губы… «Что ж, ты сам виноват Тед, – проворчал в голове ехидный голосок. – Тебе не следовало влюбляться в неё. Ты ведь знал, что всё должно закончиться именно так …».

– Было приятно пообщаться, – холодно выдавил я. Сухо кивнув, Андромеда с привычной грацией обогнула меня и вышла из комнаты.

Наверное, у каждого человека в отдалённом уголке души храниться воспоминание о том, как весь мир, как ему казалось тогда, рухнул в одно мгновение… А потом ты живёшь и понимаешь, что мир по-прежнему незыблем, а сломалось что-то в тебе. Спустя год ты понимаешь, что не сломалось, а наоборот окрепло. Спустя три ты с удивлением замечаешь, что уже и не помнишь всего того, что когда-то имело для тебя сокровенный смысл. Это закон жизни.

Но как бы то ни было, тогда я страдал. Страдал, сталкиваясь с Андромедой в коридорах, видя её поднятую руку на уроке и представляя её перед сном. Мелани Стоун кидала на меня грустные взгляды, всё ещё надеясь, что я позову её гулять в Хогсмид, а я и думать позабыл о своих друзьях, об учёбе, развлечениях – обо всём, что связывало меня с нормальным миром.

– Ты нравишься Мел, – доверительно сообщил мне однажды за завтраком Роб. Я промычал что-то неопределённое, ковыряясь ложкой в остывшей овсянке. – Она классная! Пригласи её куда-нибудь!

Мелани действительно была довольно популярной девчонкой. Её зеленоватые роскосые глаза, живые и быстрые, и чуть удлинённый носик придавали ей сходство с лисичкой. Тоненькая, юркая, смешливая и разговорчивая, она обладала свойством для девушки гораздо более ценным, чем красота, а именно умением расположить к себе людей. Делала она это с прелестным очарованием, редко оставлявшим кого-то равнодушным. Она была так непохожа на сдержанную и задумчивую Андромеду, что казалось глупым их сравнивать. И всё же я делал это постоянно, пытаясь понять, почему я без памяти влюблён в одну девушку, совершенно для меня не подходящую, и абсолютно равнодушен к другой, словно созданной для того, чтобы сделать меня счастливым.

– В другой раз, – отмахнулся я и, не подумав, ляпнул: – А ты почему никого не пригласишь?

Вообще-то вопрос был риторическим. Очкарик Роб, вот уже который год борющийся с назойливыми прыщами и собственной стеснительностью, насколько мне было известно, не купался в женском внимании. Я ожидал, что он смутиться и перестанет донимать меня разговорами о Мел, но дело приняло совершенно неожиданный оборот.

– Я бы… – он кинул опасливый взгляд за равенкловский стол. – Нет, она даже не посмотрит на меня.

– В чём дело? – осведомился я, понимая, что со всеми собственными переживаниями, упустил из вида душевное состояние друга.

Роб помолчал, кусая губы и явно сомневаясь, стоит ли доверять мне свой секрет.

– Я влюбился, – выдавил он наконец так тихо, что мне пришлось наклониться к самому его лицу, чтобы услышать продолжение. – Ни есть, ни спать не могу, о ней лишь думаю, – он снова пробежался затравленным взглядом по равенкловскому столу. Я посмотрел туда же, заметив симпатичную девочку с толстой каштановой косой. – Амелия Боунс, – протянул Роб, подтвердив мои догадки насчёт предмета своего обожания.

– Губа не дура, – хмыкнул я.

Что знал он о любви? Со свойственным юности эгоизмом, я полагал, что ни один человек в мире, не может чувствовать и переживать то, что чувствую и переживаю сейчас я. Моя любовь казалась мне неповторимой, уникальной, необычной. Я и представить себе не мог, что все любовные истории, происходившее в подлунном мире, сводятся к набору простых сценариев, повторяющихся в любые времена и эпохи. Тогда я был не способен этого понять, и, слава богу. Мне было только пятнадцать!

– Поговори с ней, – сказал я, потому что надо было что-то сказать. По правде говоря, я был уверен, что красотка Боунс пошлёт моего дружка куда подальше, стоит ему оговориться о своих чувствах. Но Роб был мой друг, и было бы нечестно с моей стороны отговаривать его от, возможно, одного из самых важных поступков в его жизни. Лучше сделать шаг и оступиться, чем продолжать вечно стоять на месте. – Подойди, спроси, как дела? Написала ли она эссе для Бинса?

– Эссе? – не понял Роб. – Да кто его писать будет? Хотя, она же равенкловка… – лицо его вновь приобрело мечтательное выражение. – У неё наверняка уже готовы все три свитка.

– Ты можешь пригласить её в Хогсмид, – напомнил я. – Не факт, что она согласиться, но… попробовать ведь стоит?

– Да, именно так я и сделаю, – ответил он, смешно выпячивая нижнюю губу. В тот же вечер он, красный как рак, запинаясь, предложил даме своего сердца прогуляться в магическую деревню на следующих выходных. Та отказалась, впрочем, весьма вежливо и осторожно. И на выходных мне самому пришлось утешать осунувшегося и погрустневшего Роба, бросавшего жалобные взгляды на Амелию и Себастиана Рэйна, красавца гриффиндорца с седьмого курса. Впрочем, моё положение было не лучшим. А точнее сказать, моя жизнь и вовсе грозила превратиться в ад, когда по школе прошёл слух, что внимания Андромеды Блэк добивается сам Люциус Малфой.

Люциус Малфой учился на 5 курсе Слизерина, был одним из лучших учеников и старостой, а по совместительству богатым наследником чистокровного и влиятельного рода.

– Ах, он такой душка, этот Малфой! – шептались девушки.

– Он смотрит только на чистокровных принцесс. А ещё он, говорят, очень из тех, кто не задумываясь, пойдёт по головам – неуверенным тоном пытались воззвать к голосу разума их подруги.

– Да какая разница! Зато он такой красавчик!

Мне же Малфой казался на редкость отвратительным типом, до приторности смазливым, скользким и самовлюблённым. Всё внутри буквально содрогалось от одной мысли, что он может быть вместе с Андромедой. «Почему именно она? – говорил я сам себе. – В школе полно девушек, готовых броситься слизеринцу на шею… Зачем она ему?» И тут же сам давал себе ответ. Она не такая как все. Чудесная. Необычная. Лучшая. Прекрасная. Сотни эпитетов складывались в неровные строчки в моей голове. Как же я был глуп, думая, что лишь я один могу это заметить…

Но настоящее испытание для моей ревности ждало меня впереди.

– Сэр Эдвард Тонкс, – пропищал щуплый мальчишка с первого курса. – Вам письмо от профессора Слизнорта.

Я тупо уставился на перевязанный зелёной ленточкой конверт. Обычно такие доставлялись членам так называемого клуба Слизней, небольшого общества любимчиков профессора зельеварения. Кто-то попадал туда из-за громкой фамилии, кто-то благодаря обаянию, а кто-то – таланту. Я же не подходил не под одну из этих категорий.

– А, Тед, мой милый мальчик, – с порога поприветствовал меня Слизнорт. – Вот и наш Блэкродский герой появился.

Я смущённо поклонился. Обстоятельства нападения на мою деревню всё ещё муссировались в прессе, что сделало меня своего рода знаменитостью, как когда-то давно после моего чудесного «излечения» доктором Дойлзом. И в том, и в другом случае сам по себе я оставался в глазах других фигурой малозначимой, поэтому оставалось лишь потерпеть, пока эта дешёвая популярность схлынет на нет.

Я прошёл в небольшой кабинет, расширенный и украшенный вычурными подсвечниками.

– Садитесь, мой милый, – проворковал профессор. Я покорно опустился на стул, встретившись с удивлённым взглядом Андромеды. Сидящий рядом с ней Малфой брезгливо скривился.

Весь ужин напоминал плохо отрепетированный спектакль. Присутствующие отвечали Слизнорту дежурными фразами, держась за заданную планку равнодушной светскости. Кто-то заливался соловьём о своих успехах, не забывая ввернуть тонкий комплимент хозяину клуба. Кто-то говорил более сдержанно, явно не желая распространяться о своей жизни и жизни своих выдающихся родственников. Кто-то откровенно смущался, краснел, путался в словах, пока, наконец, не умолкал на полуслове, вежливо перебитый Слизнортом. Сам профессор, несмотря на всё, похоже, был искренне рад, наслаждаясь обществом своих «юных друзей». Впрочем, чудаковатый старик мало занимал меня этим вечером. Почти не слыша речь очередного члена клуба, я искоса следил за парой напротив, замечая каждую деталь, будь то кивок головы, или просьба передать печенье. Ревность горьким ядом разливалась по каждой клеточке моего существа.

– Не томите нас, Тед, мы жаждем подробностей о случившемся Рождественской ночью, – проворковал Слизнорт, кинув любопытный взгляд в сторону Андромеды.

После моего скупого и бесцветного рассказа, интерес к этой теме иссяк. Андромеда перенесла его с достоинством английской королевы, не подав виду ни словом, ни жестом, что вся эта история как-то её касается. Лишь на секунду её веки дрогнули при упоминании мной имени Беллатрисы, выдавая в ней скрытое волнение. Заметив это, Малфой небрежно накрыл её ладонь своей, вызывая во мне новый приступ бешенства. Всё внутри напряглось, немедленно требуя вырвать этому длинноволосому смазливому ублюдку руку. Вместо этого я ещё сильнее сжал ложечку для десерта, жалобно хрустнувшую в моём кулаке.

– Тед, милый, вы слишком напряжены, – проворковал Слизнорт. Ещё бы, я сижу напротив девушки, родная сестра которой совсем недавно обещала прикончить меня. А ещё я люблю эту девушку. А ещё к ней клеится богатый и чистокровный хлыщ. Прекрасная ситуация!

Впрочем, профессор зельеварения вряд ли когда-нибудь брал в расчёт, что некоторым членам его клуба может быть неприятно или неудобно находится за одним столом друг с другом. Для него мы были лишь фигурки в большой коллекции, будущие герои и злодеи, друзья и враги – все мы одинаково умещались в его шкафу на полочках.

Рука Андромеды дёрнулась, освобождаясь от хватки лапы Малфоя. Полоска кожи, под рукавом тёмно синего платья на миг оголилась, демонстрируя тонкую белую ленту, повязанную поверх запястья. Как бы мне хотелось быть сейчас на месте Малфоя, иметь возможность вот так мимолётом, по-хозяйски касаться её… Люциус был богат и красив, а главное, чистокровен. По всем соображениям, он подходил Андромеде гораздо лучше, чем я. Так, во мне зародился новый страх, являвшийся мне часто в ночных кошмарах, где я, а не бедняга Роб, сижу одиноко в «Трёх мётлах» и жалобно наблюдаю, как мило болтают, улыбаются, и – бог мой – целуются за соседним столиком Люциус и Андромеда.

Как оказалось позже, мои опасения были небезосновательны. И Люциус, и Андромеда с младшей сестрой уехали из школы на пасхальных каникулах. Я остался в школе, служившей мне лучшей защитой от разгуливающей на свободе Беллатрисы. Как никогда, я ждал начала занятий и возвращения Андромеды, возможности снова, хотя и мимолётом, увидеть её. И в один прекрасный день она вернулась, по-прежнему неотразимая, хотя и с той упрямой складочкой на лбу, появлявшейся всегда, когда мысли её были заняты чем-то серьёзным и, зачастую, неприятным. Как бы мне хотелось, разгладить эту складочку губами, разрушить все стены, между нами воздвигнутые, решить все проблемы нас окружавшие… Но вместо этого я лишь тупо смотрел, как она поправляет длинные волосы, чмокает в щёчки бесчисленных подружек, что-то рассказывает, размахивая руками. Меня она, как и полагается, не удостоила и единым взглядом.

– Что стал, как вкопанный! Минус 10 баллов Хаффлпаффу! – окликнул меня ленивый голос. Я резко обернулся. Люциус Малфой, поблёскивая значком старосты, смотрел на меня с искренним презрением и яростью.

– Извини, – ляпнул я, но Малфой уже прошествовал мимо, не забыв ткнуть меня плечом. Не взглянув на Анддромеду, Люциус скрылся по направлению слизеринских подземелий.

– Малфой сегодня злой как разъярённый гиппогриф, – сообщил неизвестно откуда взявшийся Роб. – Не успел в школу вернуться, а уже поснимал больше полсотни баллов непонятно за что.

Причину недовольства старосты Слизерина мне удалось выяснить тем же вечером. Привычка блуждать перед сном по закоулкам Хогвартса вновь сослужила мне хорошую службу. До отбоя оставалось полчаса, когда неподалёку от Северного крыла я услышал два женских голоса, один из которых был до боли знакомым. Притаившись в нише, за статуей Бориса Бестолкового, я скоро увидел и его обладательниц. Одна из них, дыша словно после быстрого бега, остановилась прямо напротив меня. Резко обернувшись, она со злостью воскликнула:

– Как ты могла так поступить с Люциусом? Он не заслужил такого унижения!

– Я думала, ты будешь рада, сестричка, – спокойно ответила Андромеда, приближаясь к ней. – Ведь теперь для тебя дорога свободна.

Даже в приглушённом свете факелов было заметно, как вспыхнуло лицо младшей Блэк.

– Ты… ты опозорила его, – жалобно простонала Нарцисса. – После неудачного брака его отца с нашей бабушкой у Малфоев и так предубеждение перед девушками из рода Блэк. А теперь… он поклялся, что никогда больше не переступит порог нашего дома! – закричала она, истерически заламывая руки.

– Моя наивная сестрёнка! – ласково заметила Андромеда. – Тебе пора бы уже знать, что мужчины склонны очень быстро забывать о данных ими обещаниях. Вот увидишь, ты ещё поблагодаришь меня, когда Люциус Малфой войдёт в нашу гостиную с намерением сделать предложение тебе.

– Мы обе знаем, что этого не случится, – тихо произнесла Нарцисса, и одинокая слезинка обиженно сверкнула на её щеке. Пару долгих секунд она осуждающе смотрела на сестру, а после резко развернулась на каблуках, умчавшись во тьму подземелий. Андромеда долго смотрела ей вслед, потом тяжело вздохнула и, поведя плечом, спокойно произнесла:

– Тед, выходи уже, я знаю, что ты всё слышал.

Сконфузившись, я послушно выскользнул из своего убежища. Впрочем, Андромеда, похоже, вовсе не собиралась злиться. Взгляд её ровным счётом ничего не выражал, когда она задумчиво прошептала:

– Она бы ненавидела меня, если бы согласилась, и ненавидит сейчас, потому что я отказалась. А что делать мне?

Малфой сделал ей предложение. Мне не понадобилось много времени, чтобы это понять.

Где-то внутри разлилось тёплое удовлетворение – она отказалась.

– Я понимаю чувства Нарциссы, – тактично начал я, стараясь спрятать глупую улыбку, – но в данном случае, большее значение имеют твои чувства. Если ты не любишь Малфоя… Ты же не любишь его? – осёкся я, вздрогнув от одной этой мысли.

Андромеда отрицательно покачала головой.

– Мама тоже сказала, что это в первую очередь моё дело, – задумчиво произнесла она. – А потому не дала отцу принудить меня, хотя и считает Люциуса отличной партией. Мы должны сделать так, чтобы он обратил внимание на Нарциссу, – оживившись, произнесла она. – Это будет лучший вариант для всех. И ты мне в этом поможешь.

– Но… как? – я чуть растерялся от такой резкой перемены. – Ты знаешь, я готов сделать для тебя что угодно, но я не представляю…

– Не знаю, – она всплеснула руками. – Но… мы должны что-нибудь придумать…

– Ты меня, конечно, извини, но разве я похож на купидона? – в растерянности запустив руку в волосы, тихо засмеялся я.

– Не время острить, Тед, – сердито буркнула она, нахмурившись. Сердитой она выглядела всё так же по-детски мило и трогательно, заставляя меня залюбоваться ею. Как бы мне хотелось разрешить все её проблемы, отвести от неё все беды. Но в данном случае, как мне казалось, лучшим решением было бы отказаться от всяких затей, предоставив Люциусу и Нарциссе искать свой собственный путь друг к другу.

– Послушай, Андромеда, это не наше дело. Вдруг Люциусу и вовсе не нравится Нарцисса? Не станем же мы его поить приворотным зельем? – осторожно поинтересовался я.

– Разумеется, нет, – холодно отозвалась девушка, поджав губки. – Но мы должны что-то придумать, Тед, – добавила она.

В спальню Хаффлпаффа я вернулся далеко за полночь. Улёгшись прямо в одежде на застеленную жёлтым покрывалом кровать, я продолжал глупо улыбаться, пялясь в деревянный куполообразный потолок и вспоминая сегодняшний разговор.

Наверное, проще и честнее было бы сказать ей, что отношения Люциуса и Нарциссы – это вовсе не моя проблема, да и любовные неурядицы её сестры, по правде говоря, волнуют меня гораздо меньше, чем меню завтрашнего ужина. Но я лишь кивнул, уцепившись за проскользнувшую в мою голову расчётливую, но такую приятную мысль. Плевать на всё, главное, что у меня вновь есть повод видеться с Андромедой.

http://quietslough.tumblr.com/post/113624066392/7

========== Глава 8 ==========

Время шло, но придумать что-нибудь стоящее, так и не удалось. Были дни, когда я и вовсе хотел забросить это неблагодарное дело, но обиженный взгляд Андромеды не давал мне так просто уйти из Выручай-комнаты, которая вновь стала местом наших тайных встреч. Мои осторожные попытки объяснить девушке, что нет ничего более глупого, чем сводничество, не увенчались успехом. Отчасти я понимал Андромеду: она хотела счастья младшей сестре и, привыкнув, что сёстрам Блэк всё желаемое даётся незамедлительно, всеми силами старалась его обеспечить. Вот только завоевать для неё любовь Малфоя оказалось несколько сложнее, чем как когда-то в детстве подарить ей котёнка.

– С чего ты взяла, что Люциус вообще может увлечься ею? – спросил я, когда мы в очередной раз перебирали в уме всевозможные способы подстроить встречу двух потенциальных влюблённых.

– Она подходит ему больше, чем я, – пожала плечами Андромеда. – Когда-нибудь Нарцисса станет хорошей хозяйкой, женой, матерью, надёжным тылом для своего мужа. Она будет сильной даже когда он окажется слаб, и умной, для того, чтобы скрыть свою силу. Она не бунтарка, она истинная леди и лучший приз для любого жениха.

«А кто подходит тебе?» – вертелся в голове невысказанный вопрос. «Уж точно не ты» – вкрадчиво шепнул внутренний голос. Я резко тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли.

– Но если он не влюблён в неё, что толку от всего этого, – заикнулся было я.

– В чистокровных семьях с детства внушают, что любовь – не условие для брака, – спокойно ответила она. – Чистая кровь, наличие состояния и подходящий характер – этого достаточно, чтобы союз был заключён. Редко кто в нашей семье женился или выходил замуж по любви. Разве что тётушка Дорея, но это отдельная история… Не думай, что в других чистокровных семьях всё по-другому. Малфои всегда заключают союз только с теми, с кем выгодно. А с нами, уж поверь, стоит дружить и считаться.

– Вот только Малфой что-то не спешит оценить достоинства Нарциссы, её чистую кровь и состояние, – произнёс я. – К тому же, я видел сегодня его с Реджиной Блэр, они довольно мило ворковали в библиотеке. Может, у них всё серьёзно?

– Реджина? – воскликнула Андромеда, – Ну конечно, она всегда оказывается рядом с тем, у кого потуже набит кошелёк!

Это было чистой правдой. Реджина Блэр, пятикурсница со Слизерина, хотя и не отличалась особой красотой и правильностью черт, слыла одной из самых привлекательных девушек Хогвартса. Что-то такое было в ней, в темноволосой девчонке с большими карими глазами, что заставляло оборачиваться ей в след и, увидев единожды, не забывать уже никогда. Хуже соперницы у Нарциссы и быть не могло – ни один из отвергнутых поклонников Блэр не мог найти себе места, в то время как прекрасная искусительница с особой тщательностью подыскивала наиболее удачную партию, не останавливаясь ни перед какими преградами.

– Если Малфой попадёт в её сети… – начал я.

– То что? – вспылила Андромеда, гневно глядя мне прямо в глаза. – Что вообще в ней все находят?

– Не знаю, – ответил я, чувствуя, что краснею. – Лично я знаю, кое-кого получше.

Взгляд её смягчился, когда она замялась, догадавшись, о ком идёт речь.

– Надеюсь, Люциус окажется благоразумен и не купится на эту удочку, – вздохнула она. – Мы же поработаем с Нарциссой. И ты мне в этом поможешь.

– Как? – озадаченно спросил я.

– Начни ухаживать за ней. Любая девушка расцветает, если она любит и любима…. Да и парни охотнее обращают внимание на тех девушек, которые уже стали объектом чьего-то внимания.

– Ты шутишь? – вскочил я. – Я и так под прицелом из-за дружбы с тобой…

– Никто, включая Нарциссу, не будет знать, что это ты, – разъяснила Андромеда. – Ты будешь изредка посылать ей подарки, цветы, записки, не называя своего имени. Денежную сторону вопроса я, разумеется, беру на себя.

Как ни странно, это подействовало. Когда утром, за завтраком, перед Нарциссой опустилась огромная белая сова с привязанным к лапке громадным букетом, та мгновенно просияла, словно начищенный галеон, и ещё долго случайная улыбка блуждала солнечным лучиком по её лицу. Стоит отметить, что это и вправду красило её. Маленький, вечно поджатый носик, до этого источавший презрение ко всему вокруг, теперь смотрелся на её худеньком личике довольно мило; глаза сияли чистой голубой лазурью, являя всему миру очарование и наивность первой любви.

И всё же мне было искренне жаль Нарциссу, и я до ужаса боялся, что наш обман раскроется. Страшно было представить, что будет с нею, узнай она об истинной стороне дела. Признаюсь, меня частенько мучила совесть, и лишь успокоив её бесспорным доводом, что сейчас девушка действительно счастлива, я спокойно засыпал, позволяя своим мыслям утечь в сторону Андромеды.

Тем временем с Люциусом дело не продвинулось ни на шаг. Я наблюдал за ним за завтраком, обедом и ужином, но так и не смог выловить ни одного его взгляда, направленного в сторону младшей Блэк. Успокаивало то, что и с Реджиной его официально пока ничего не связывало. Пару раз я видел их болтающими в библиотеке, но не более. Андромеда справедливо полагала, что это ненадолго. Однако вскоре нам представилась возможность решить эту проблему.

В этот вторник я заглянул после обеда в туалет. Уже закончив своё дело, я услышал звук шагов. Фраза, последующая за ним, заставила мою руку, тянувшуюся к ручке, замереть на полпути.

– Нет, вы видели, какой букет! – возвестил звонкий мужской голос, в котором я узнал Себастиана Рэйна. – Какой придурок до этого додумался! Теперь каждая девушка в школе будет кидать на тебя до боли обиженные взгляды и упрекать в чёрствости и невнимании пока ты презентуешь ей чего-нибудь покруче!

Как вы, возможно, уже догадались, упомянутый букет был послан мной Нарциссе. Наверное, правильно было бы тотчас же выйти, помыть руки и с чистой совести уйти на урок трансфигурации, но я почему-то так и остался стоять, словно прилипнув к каменному полу. Мысленно благодаря основателей за плотные двери кабинок, я затаил дыхание, прислушиваясь к разговору снаружи.

– Что, Амелия тоже хочет цветочков с сердечками, а, Себ? – насмешливо протянул его друг.

– Амелия умная девушка и понимает, что я не могу позволить себе такие щедрости, – огрызнулся Рэйн. – Во всяком случае, пока её устраивали розы с клумбы мадам Стебль.

Его товарищ громко фыркнул.

– Что ты ржёшь, Забини? – вскипел Рэйн. – Может это ты слизеринке цветы послал? Решил, наконец, заняться выполнением дедушкиного поручения?

Алекс Забини, крупный темнокожий парень из Гриффиндора, слыл знатным повесой и хулиганом. На девушек он действовал поистине магнетически, но вряд кто-нибудь из них мог надеяться на продолжительные отношения. У этого парня всегда можно было найти алкоголь, сигареты, а также запрещённые зелья самых разных свойств. Одним словом, Алекс Забини был редкостным засранцем, что вовсе не умоляло его популярности.

– Не смешно, – после последней фразы Рэйна, Забини мгновенно скис. – Понятия не имею, зачем дедушке понадобилось меня женить?

– Видимо, твой старик планирует скоро отбросить копыта, вот и надеется пристроить тебя в хорошие руки, – рассудил Рэйн, затягиваясь. По туалету скользнул неприятный запах дыма. – И чего ты так переживаешь? Женитьба не такое уже гнилое дело. Сам подумай: каждый день завтрак, обед и ужин, поглаженные рубашки…

– Для этого и домовой эльф сгодиться, – буркнул Забини.

– Зато для кое-чего другого эльф явно ни к чему. Если ты, конечно, не полный извращенец, – и Рэйн засмеялся, довольный собственной шуткой.

– Эльф явно не в моём вкусе, – ядовито произнёс Алекс. – Но, видишь ли, дружище, я ценю в этом деле разнообразие. Жениться – это как есть одно и то же блюдо каждый день. Может быть оно и вкусное, но приедается.

– Выбора у тебя всё равно нет, – ответил Себастиан. – Старик не оставит тебе ни сикля, если не женишься и не закончишь гулять… Так что давай, соблазняй слизеринку, может, отобьёшь её у поклонника.

– Эту-то, – протянул Забини. – Она же ещё ребёнок. Нет, ножки там конечно, что надо, но вот грудь как доска стиральная.

– Согласен, – кивнул Рэйн. – А вот сестричка её самый сок. Не Беллатриса, конечно, – поспешно добавил он. – Андромеда.

– Эта тоже плоская, – скучающе отозвался Забини. – К тому же, хватит с неё и того хаффлпаффца.

Я напряг слух. Разговор принимал неожиданный оборот. Хотя сам факт, что они критикуют фигуру Андромеды вызывал желание немедленно выйти из своего убежище и хорошенько врезать нахалам по роже.

– Да, бедняга парень, – сочувственно отозвался Рэйн. – Понятно же, что ничего ему не светит…

– Дурак он, – фыркнул Забини. – Как и все хаффлпаффцы. Надо думать, прежде чем на таких девчонок заглядываться. Маглам в мире Блэков делать явно нечего.

Они докурили и вскоре ушли, хлопнув напоследок дверью. Я вышел из кабинки, и, ощущая себя редкостным трусом и болваном, с отвращением взглянул на собственное отражение в зеркале.

Вечером я пересказал Андромеде разговор гриффиндорцев, опустив особо нелицеприятные моменты. Как ни странно, это привело её в небывалое возбуждение, кажется, я видел, как шевелились у неё в голове шестерёнки.

– Я всё разузнала, – воодушевлённо сообщила она следующим вечером. – Забини – сирота и воспитывался дедом, уже довольно пожилым джентльменом. Узнав о похождениях внука, он объявил, что тот не получит наследства, если не женится сразу после школы.

– И? – в принципе, это я уже понял и так.

– И значит, что он идеально подходит для Реджины! – засмеялась Андромеда. – Он богатый наследник, которому в ближайшее время срочно требуется невеста! Проще взяться за него, чем тратить время на Малфоя, который после неудачи со мной решаться на предложение будет очень долго!

– Но Реджина ведь не знает о….

– Уже знает, – в глазах Андромеды промелькнул хитрый огонёк. – Теперь дело за нею. И я в её способностях не сомневаюсь.

Я хотел было ей напомнить, что совсем недавно она было не столь высокого мнения о привлекательности Блэр, но вовремя закрыл рот, любуясь за воодушевлённой собственными планами Андромедой. Она была так рада, что задуманное ею осуществляется, что я не хотелось омрачать её радость своим скептицизмом.

К моему удивлению, вскоре я встретил Забини и Блэр, воркующими за одним из столиков в «Трёх мётлах». Мысленно посочувствовав молодому человеку, я ещё раз поразился чарам женской привлекательности, на которые не способна ни одна волшебная палочка. Похоже было, что Реджина всерьёз отказалась от Малфоя. Но и это обстоятельство не сделало Нарциссу и Люциуса ни на шаг ближе друг к другу.

Возможно, Малфой так бы никогда и не посмотрел в сторону Нарциссы, и её романтические грёзы о нём потонули бы суровом болоте реальности, если бы не один случай, моментально ставший предметом разговоров в Хогвартсе на несколько дней. Дело было незадолго до школьных экзаменов, того прекрасного времени, когда все студенты вынуждены проводить долгие дни в недрах библиотеки, в то время как за окном сама весна, казалось, зовёт их души в полёт, прямо к яркому жгучему солнцу. По утрам, наполненным свежестью и прохладой, солнце неторопливо ласкало каждого с потолка Большого зала, так что даже самый печальный и заспанный школьник, словно нехотя улыбался, повинуясь магии его лучей. Но в то утро все молчали, придавленные печальными пугающими новостями из свежих газет.

«Пророк» начинался огромной статьёй о массовых убийствах волшебных семей, отказавшихся сотрудничать с Воландемортом, а также семей маглорождённых волшебников. Со страниц смотрели чёрно-белые лица детей, юношей и девушек, мужчин, женщин, стариков… Пожиратели смерти не щадили никого, вновь и вновь напоминая волшебному миру, что буря, разразившаяся над ним, намерена снести всё без разбора, что встанет у неё на пути.

На второй странице говорилось о том, что одного из убийц семьи Уайтов удалось опознать. Сердце моё сжалось, когда я вгляделся в чёрные глаза убийцы, фотография которого размещалось тут же, рядом с фотографиями жертв.

– Беллатриса Блэк! – послышался возглас за гриффиндорским столом. – Надо было прикончить эту суку и закопать где-нибудь в Запретном лесу.

Говорившую звали Шейлин Марс, и училась она на том же курсе, что и я. Приятелями мы не были, но гриффиндорка всегда вызывала у меня непроизвольное восхищение, главным образом благодаря своим успехам в защите от тёмных искусств, в которой ей не было равных даже среди парней. Ни для кого не было секретом, что Марс, мечтает стать мракоборцем и вовсю тренируется для поступления в Академию. Сейчас девушку распирало от злобы, и ничего хорошего это не предвещала. И потому, заметив, что Шейлин и её друзья поднялись из-за стола следом за Андромедой, я бросил недоеденный тост и тоже поспешил из Большого зала.

Взрыв, который был неминуем, произошёл за его пределами, в холе.

– Блэк! – крикнула Марс. Трудно было понять, к кому именно она обращается, ведь Андромеда и Нарцисса шли рядышком. При звуке голоса гриффиндорки обе синхронно повернулись. Андромеда была спокойна. Нарцисса нервно покусывала губу, глядя на Шейлин с ненавистью.

– Как поживает ваша сестрица? Уже отмыла руки от крови?

– Думаю, она принимает душ регулярно, – невозмутимо ответила Андромеда. – Очень мило заботится о ней с твоей стороны…

– Тебе смешно? Будь у меня сестра убийцей, – глаза Марс опасно блеснули, – я бы спряталась в своей комнате, потому что не смогла бы смотреть в глаза людям!

– Как хорошо, что мы не ты, – спокойно процедила Андромеда.

– Конечно же, вам ведь тоже не терпится присоединиться к хозяину! Всем известно о вашей гнилой семейке! Тот-кого-нельзя-называть у вас, наверное, частый гость за ужином! – выплюнула Шейлин, сжимая кулаки.