Текст книги "Блэкродские тайны (СИ)"

Автор книги: Quiet Slough

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

И всё же самой важной для меня покупкой стала покупка волшебной палочки, самой необходимой вещи для волшебника.

– Я не пойду с тобой внутрь, – сказал Дамблдор, останавливаясь у небольшого магазинчика с вывеской «Олливандер». – У меня ещё есть некоторые дела здесь, в Косом переулке. Покупка палочки займёт у тебя некоторое время, а когда освободишься – приходи в «Дырявый котёл», я буду ждать тебя там.

Кивнув, я открыл дверь магазина, в котором звонко зазвенел колокольчик. Через пару минут в крошечном помещении появился и сам хозяин, бледный человек средних лет с чуть выцветшими, усталыми голубыми глазами.

– Доброе утро, мой юный друг, – заговорил он в ответ на моё приветствие. – Пришли выбрать свою первую волшебную палочку? Как ваше имя?

– Тед Тонкс, сэр, – смущённо отозвался я, разглядывая огромное количество прямоугольных коробочек, которыми было заполнено пространство кабинета.

– Вы из семьи маглов, не правда ли? – улыбнулся мистер Олливандер.

– Да, сэр.

– Что ж, я постараюсь помочь вам. Посмотрим, какая из палочек выберет вас, – он тотчас исчез, чтобы через мгновение вернуться с целой кучей коробочек. – Попробуйте вишню и сердечную жилу дракона, палочка удивительной силы, 11 дюймов.

Я взял в руки палочку, удивлённо замерев. Что значит, палочка выберет меня?

– Взмахните ею, – приказал Олливандер. Я подчинился, но ничего не произошло. Такая же участь постигла и палочку из акации с пером феникса внутри, и палочку из виноградной лозы с волосом единорога, и ещё около полсотни палочек. В душу мою закрался страх – а вдруг ни одна из палочек не признает во мне хозяина? С каждой палочкой мой страх рос, пока…

– Грушевое дерево и волос единорога, 13 дюймов, – Олливандер протянул мне палочку. – Палочки из груши одни из наиболее упругих, и я часто замечал, что они выглядят совершенно как новые даже после многолетнего использования.

Как только мои пальцы коснулись гладкого дерева, я словно бы ощутил приятное тепло. Взмах – из палочки посыпались голубые искры, осветившие всё помещение и растаявшие в воздухе.

– Это оно, – довольно улыбнулся Олливандер. – Что ж, мистер Тонкс, я не знаю ни одного случая, когда грушевая волшебная палочка оказывалась во владении Тёмного волшебника или волшебницы, зачастую их хозяевами являются известные и всеми уважаемые люди. Буду рад услышать о вас подобные новости, мистер Тонкс.

***

Весь остаток лета я провёл в ожидании. Первого сентября я проснулся раньше обычного, ещё долго ворочаясь в постели и почти ежесекундно посматривая на часы. Все приготовления к отъезду прошли как во сне. Отец вызвался сопровождать меня в Лондон, но всю дорогу в душном автобусе он не проронил ни слова, явно подыскивая нужные слова и никак не найдя их. Я же был слишком занят новой начинающейся для меня жизнью, чтобы испытывать при расставании какие-либо сантименты. Отец проводил меня до самого барьера, за которым, как объяснил мне Дамблдор, и находилась нужная мне платформа 9 и 34.

– Ну, будь здоров, Тед, – только и сказал он на прощание, неуклюже обняв меня.

– Прощай, отец, – ответил я, освобождаясь из его объятий. А после торопливо схватил тележку и, не оглядываясь, прошёл через барьер.

Нетрудно угадать, кого я мечтал встретить во время своего путешествия. По-видимому, в те дни, благосклонно настроенная ко мне судьба, была не прочь исполнить мои мечты, вот только происходило это вовсе не так, как мне бы того хотелось.

– Откроем окно, здесь невообразимо душно, – доносящийся из одного из купе голос, несомненно, был мне знаком, и уже тогда я вряд ли мог перепутать его с чьим-либо другим. Поравнявшись с дверью, я, опьянённый этой внезапной близостью к той, которая не раз занимала мои детские воспоминания, начисто позабыл все предостережения Дамблдора. Повинуясь этому порыву, я распахнул дверь купе.

Я узнал её сразу, только встретившись с гордым взглядом больших карих глаз. За это время она ещё больше похорошела и стала ещё больше напоминать принцессу из сказки. Несколько мгновений она смотрела на меня неприязненно, но вскоре в её взгляде промелькнуло понимание. Но, пожалуй, прошла целая вечность, прежде чем она, легко наклонив голову, сжала губы в удовлетворённой улыбке – она меня узнала.

– А, это ты магл? Врываться без разрешения твоя, как я вижу, излюбленная манера, – процедила она, не переставая улыбаться.

– Простите, мисс, – промямлил я. – Я думал здесь незанято.

– Кто это, Андромеда? – спросила миловидная темноволосая девочка с голубыми, словно бирюза, глазами, стоявшая чуть поодаль.

– Мисс Гринграсс, мисс Ламент, – Андромеда повернулась к светловолосой девочке, сидящей у самого окна, позвольте представить вам наглого мальчишку-магла, который когда-то давно отважился пролезть в наш сад.

– О, это было слишком рискованно и безрассудно с его стороны, – заметила светловолосая девочка, до сих пор хранившая молчание. – Я думаю, его храбрость достойна того, чтобы он ехал с нами, – добавила она, переглянувшись с подругами.

– Садись, магл, – приказала Андромеда Блэк, глядя на меня так, как смотрит кошка перед тем, как сожрать очередную мышь.

– Я бы предпочёл, чтобы вы называли меня, Тед, – выпалил я.

Губы Андромеды сжались в тонкую ниточку, а левая бровь изящным изгибом поползла вверх.

– О, Тед! – рассмеялась мисс Гринграсс, – Какое милое имя! Пожалуй, я буду так называть своего домашнего эльфа!

– Его же зовут Магни, – заметила мисс Ламент.

– Какая разница, теперь будет Тедом! – Гринграсс вновь жеманно рассмеялась. Несмотря на свою бесспорную красоту, она нравилась мне всё меньше и меньше.

– Ты слишком груба с нашим гостем, Медея, – откликнулась Андромеда, всё так же не своя с меня глаз. – Сэр Тед, не желаете что-нибудь выпить?

– Спасибо, но нет, – ответил я, удивлённый столь внезапной переменой.

– Я бы и не советовала, все знают, что Блэки большие мастера по части ядов, – пропела Медея.

– В сравнении с твоим ядом, Гринграсс, мой – просто горькая микстура, – язвительно отозвалась Андромеда.

Медея прикусила язык, не желая спорить с мисс Блэк, которая, по видимости, негласно считалась между ними главной.

– Расскажи о себе, Тед, – спросила Андромеда, усаживаясь напротив.

– Боюсь, моя жизнь вряд ли сможет вас заинтересовать, – угрюмо ответил я, коря себя за то, что вообще вломился в это купе.

– Расскажи, – капризно отозвалась мисс Блэк. – Зачем ты залез в наш сад? Что представляет собой ваша деревня? Я прожила всю жизнь рядом с нею, но никогда там не была!

– Вы не многое потеряли, мисс, – совершенно искренне сказал я. Едва уловимый огонёк сожаления и грусти промелькнул в больших карих глазах. Тяжело вздохнув, я начал свой рассказ. О том, как все уверяли меня, что поместья Блэков не существует, о своём пребывании в больнице, о своей лжи и, наконец, о вылазке в её дом. Гринграсс и Ламент время от времени вставляли язвительные замечания, но я делал вид, что не слышу их. То ли из-за солидарности со мной, то ли ещё Бог знает по каким мотивам, Андромеда делала тоже самое. Я говорил с ней, рассказывал только ей, а она всё так же внимательно смотрела мне в глаза с тем же лёгким выражением грусти и сожаления.

– Вот и вся моя история, – подытожил я. – Надеюсь, она не очень вас утомила.

– Ну что ты, – фыркнула Ламент. – Ты просто мастер рассказа!

– Не будь так придирчива, Наама – откликнулась Андромеда. – Спасибо, Тед. А теперь уходи, – и, заметив недоумение на моём лице, пояснила: – с минуты на минуту сюда придёт моя сестра Беллатриса. Будет нехорошо, если она застанет тебя здесь. Ты же помнишь, что сделал бы мой отец, если б застал тебя в нашем саду? Так вот, у моей сестры ещё более скверный характер.

Я хотел было возразить, что купе, в отличие от сада, не принадлежит Блэкам, и я имею полное право здесь находиться. Но общество Гринграсс и Ламент было столь тягостным для меня и столь невыносимым, что я лишь учтиво поклонился дамам, пожелав им приятной поездки, и удалился восвояси. Стоило мне отойти всего лишь пару шагов, как я столкнулся с высокой надменной девушкой, с головы до ног закутанной в чёрное платье. Неуловимое чутьё подсказало мне, что это и есть Беллатриса: те же черты лица, что и Андромеды, те же глаза, только гораздо более жёсткие и чуть безумные, те же тяжелые тёмные волосы.

– Добрый день, мисс, – поздоровался я.

Мгновение, я оказался прижат к окну с поднесённой к горлу волшебной палочкой.

– Испугался? – Беллатриса звонко рассмеялась. – Пока беги, грязнокровка, – промолвила она, отступая. – В следующий раз смотри, куда идёшь.

У неё явно были не все дома, и мой старый знакомый профессор Дойлз наверняка нашёл бы в ней интересную пациентку, но судьба распорядилась так, что с её лёгкой руки другие, некогда абсолютно здоровые люди, оказывались в отделении для душевнобольных. Отчётливо помню, что именно в этот день я малодушно пообещал больше не пытаться заговорить с кем-то из этой чокнутой семейки. Впоследствии я не раз давал себе это обещание, чтобы вновь и вновь нарушать его. Так, запертый в клетке из последних сил колотит в дверь, зная, что ему никто не откроет, и всё же стучит, потому что спокойное существование в четырёх стенах не имеет смысла для того, кто отведал вкус настоящей жизни на воле.

Даже по прошествии многих лет мне никогда не забыть того впечатления, которое произвёл на магловского мальчишку Хогвартс. Поместье Блэков, манившее меня своей загадочностью все годы моего детства, казалось жалкой лачугой по сравнению со старинным величественным замком. Одного взгляда было довольно, чтобы быть навсегда очарованным этим волшебным местом, где, казалось, сам воздух насквозь пропитан магией. Под его вековыми сводами в узких окнах горели огни. Там меня ждали, и именно там, я был уверен в этом, моё место.

– Первокурсники, сюда! – громадная фигура высилась прямо около паровоза, размахивая руками. Подойдя ближе, я смог получше рассмотреть великана. Несмотря на всю свою внушительность, этот мужчина средних лет выглядел весьма добродушным, и я моментально проникся к нему симпатией.

– Меня зовут Хагрид, я хранитель ключей и лесничий школы волшебства и чародейства Хогвартс, – пояснил великан громким басом. – По древней традиции, первокурсники проходят свой первый путь в Хогвартс по воде, на лодках. Вперёд за мной.

Мы погрузились в небольшие лодочки, в каждой по три человека, заскользив в них по чёрной глади огромного озера. Отсюда замок ещё больше поражал своим великолепием. Все как один мы застыли в немом восхищении. Свет факела выхватил из темноты лицо Андромеды Блэк. Карие глаза удивлённо распахнулись. Теперь она казалась простой девчонкой, вовсе не той маленькой барышней, которой я встречал её в саду поместья или в вагоне Хогвартс-экспресса. Восхищение перед замком, перед чудом и волшебством делало первокурсников единым целым, стирая все границы и различия, что были между нами.

Сложно описать те чувства, что довелось мне испытать, когда я впервые вошёл в замок. Казалось, он предстал из моей детской мечты, из глубокого сна, от которого я боялся проснуться. Кто-то рядом громко восхищался поставленными в ряд рыцарскими доспехами, громадными статуями. Каменные стены украшали огромные горящие факелы и портреты, люди, на которых двигались и разговаривали.

– Добро пожаловать в Хогвартс! – крикнула мне с портрета добродушная светловолосая волшебница, подняв вверх большой палец. Я робко махнул в ответ, но останавливаться времени не было – быстрым шагом великан вёл нас к лестнице, на которой стояла высокая строгая женщина в зелёной мантии и остроконечной шляпе.

– Первокурсники сюда, – сухо позвала она. – Моё имя – профессор МакГонагалл, и сейчас я проведу вас всех в Большой зал, где состоится ваше распределение по факультетам. На время учёбы факультет станет вашим вторым домом, прошу вас отнестись к этому очень серьёзно и соблюдать дисциплину. После, когда каждый из вас займёт своё место за столом своего факультета, состоится пир. Следуйте за мною.

Повинуясь властному тону профессора МакГонагалл, мы гуськом двинулись за нею в сторону Большого зала. При входе в большие дубовые двери свет слепил глаза. Толпа восторженно ахнула. Зал был наполнен миллионами свечей, парящих под самым потолком, изображавшим звёздное небо.

– Он специально заколдован так, – пояснила мне темноволосая девочка с красивыми раскосыми глазами. – В точности отражает небо над Хогвартсом. Чудесно, правда?

Я рассеянно кивнул, осматривая огромные дубовые столы, принадлежавшие, как я понял, четырём факультетам. Ученики хлопали, приветливо встречая нас, но МакГонагалл вела нас к большому преподавательскому столу, чуть возвышавшемуся и стоявшему поперёк остальных. Волшебники в красочных мантиях, сидевшие за ним, тоже хлопали, правда, чуть сдержанней, чем сами студенты. В большом кресле посреди стола восседал и сам Дамблдор, приветливо улыбавшийся каждому и радостно глядя на новых учеников сквозь очки-половинки.

МакГонагалл выстроила нас в шеренгу, и только тогда я заметил ещё один предмет, находящийся теперь прямо перед нами. Им оказался высокий табурет, на котором лежала самая обыкновенная, весьма потрёпанная на вид старая шляпа. Сердце моё кольнуло волнением. Неужели нам предстоит что-то сделать с неё, быть может, вытащить из неё кролика, как делают это фокусники в цирке? Я оглянулся на других первокурсников, взволнованных не меньше меня, и хотел было уже спросить у темноволосой девочки назначение шляпы, как та, зашевелившись … запела чуть скрипучим, но довольно приятным голосом.

Откроет Хогвартс двери

В день первый сентября,

И юных чародеев

Вновь с песней встречу я.

Сердца ваши открыты,

И мысли не дурны,

Но что из вас получится

Знать не можем мы.

Семьёй второю станет

Один вам факультет.

Какой же? Только я

Дам каждому ответ.

Позвольте же сначала

Немножко рассказать

О славных чародеях…

Ну что ж, пора начать.

Рыцаря не было бесстрашней,

Чем Годрик Гриффиндор!

В бою как лев он дрался,

Отважен и силён.

А друг его наилучший,

Салазар Слизерин,

Хитёр и изворотлив,

Не всеми был любим.

Умнее не было колдуньи,

Кандиды Когтерван.

Ведь в честь её все оды пели

Все мудрецы из разных стран.

А сердце Хельги Пуффендуй

Одной лишь добротою билось.

Протянет каждому ладонь,

И ради каждого трудилась.

Много подвигов свершили,

Много сделали добра,

И вот все вместе порешили -

Для магов школа что нужна.

И основали они Хогвартс,

И каждый лично выбирал,

Кого учить, за ряд достоинств,

Которых больше уважал.

«Учить я буду смелых!»–

Гриффиндор вскричал.

Всего более на свете

Страх Годрик презирал.

«Пусть подвиги и славу

Ученики найдут.

Друзьям всегда помогут,

Врагам пощады не дадут!

Бесстрашье и отвага –

Нет доблестей нужней.

Всех храбрецов Британии

Я сделаю сильней.

Им магия поможет

Найти свой верный путь,

В веках прославив имя,

Время обмануть».

«Зря тратится отвага

Без тонкости ума.

Не зря же нам, друзья мои,

Дана и голова!»

То молвила Кандида,

Гриффиндору попеняв:

«Без мудрости, сэр Годрик,

Не обойтись никак!

Учить я буду умных,

Кто разумом живёт,

Готов познать кто мудрость,

Кто в книгах видит прок!

Открою им все тайны,

Что знаю я сама.

Ведь нет богатств нужнее

Знаний и ума».

С улыбкой её слушал

Коварный Слизерин.

А слово взяв, колдунью

Он нагло укорил:

«О, милая Кандида!

Какой от книжек толк?

И умнику любому

Хитрец ведь даст урок!»

Чтоб величия добиться

Есть разные пути.

Идут прямыми чаще

И гибнут храбрецы.

Сидят мудрые на месте,

Пером кропая сотни строк.

Но маги из иного теста

Змеёй к величью делают бросок.

Пойдут на всё с той целью в сердце:

Обман, и подкуп, и шантаж…

Быть хитрым – непростое дельце…

В награду – мир весь будет наш!»

Он говорил об этом

И было слов не счесть.

Но восклицанье Хельги

Его прервало речь.

«О чём Вы говорите?

Не против я ума!

Отвага благородна,

А хитрость всем нужна!

Но меркнут все достоинства

Без сердца теплоты!

Затмить ничто не может

Любви и доброты!

Трудолюбивых, чистых

Телом и душой,

А также тех, кто сможет

Работать над собой,

Тех с радостью приму я

Под своё крыло.

Ведь больше всех ценю я

Честность и добро.

На том и порешили.

И Годрик, занеся

Над старой шляпой палочку,

Промолвил, чуть шутя:

«Ах, старая ты шляпа!

Изъела тебя моль!

Кто знал, судьба протянет

Тебе свою ладонь?

Вершить ты будешь судьбы

Входящих в этот зал.

Надеть тебя лишь нужно,

Ты выберешь сама

Какого факультета

Достоин ученик,

В их мыслей и желаний,

Проникнув в тот тайник»

И хоть я неопрятна,

Некрасива и стара.

Видали где вы шляпу

Влиятельней меня?

Души вашей загадки

Дано мне разгадать,

Чтобы решить, какой же

Вас будет стол встречать.

Мой выбор как награду

Примите не ропща…

Откроет Хогвартс двери

В день первый сентября.

Песня успокоила меня – оказалось, всего и дел, что надеть шляпу на голову, ожидая её вердикта. Но следом возник другой вопрос: какие достоинства есть у меня? Я не мог назвать себя ни храбрым, ни умным, ни добрым и, тем более, хитрым.

– Я буду называть ваши фамилии, вы садитесь на табурет, а я надену вам на голову шляпу, – произнесла МакГонагалл, доставая длинный свиток. – После занимайте место за столом того факультета, на который будете определены. Удачи, первокурсники!

Нестройный хор поблагодарил её. Профессор развернула свиток, громко прочитав:

– Аббот, Лина.

Маленького роста девчушка на дрожащих ногах подошла к табурету.

– Равенкло! – крикнула шляпа, только коснувшись светлой макушки.

– Блэк, Андромеда.

Моя старая знакомая шла уверенно, и только нервные движения пальцев выдавали в ней волнение. Шляпа почти полностью скрыла её маленькое изящное личико, на пару мгновений задумалась, а после уверенно выкрикнула:

– Слизерин!

Андромеда победно улыбнулась, вспорхнув с табурета, как лёгкая бабочка. Следом за ней за стол Слизерина отправилась и Медея Гринграсс, и Наама Ламент. Темноволосая девочка, подсказавшая мне про звёздный потолок, (её звали Мэлани Стоун), была определена в Хаффлпафф. Подходила и моя очередь, которую я ждал, затаив дыхание, страшась и предвкушая одновременно.

– Тонкс, Тед.

Мир, казалось, замер в немой тишине, так что я мог слышать каждый свой шаг. Сейчас моя участь будет решена, но я наивно полагал, что она свершиться без моего участия. Как только шляпа опустилась мне на глаза, я услышал глубокий вздох, доносившийся прямо из моей головы.

– Ты считаешь себя волшебником, мальчик, – ехидный голосок проникал, казалось, в самую глубину моих потаенных мыслей. – Но тебе придётся много и усердно стараться, чтобы добиться того, что ты хочешь. Ничто не даётся легко даже в волшебном мире.

– Я готов трудиться, – пообещал я, опасаясь, что шляпа сейчас отправит меня домой за отсутствием каких-либо достоинств.

– Что ж, тогда… Хаффлпафф! – прокричала она, и жёлтый стол взорвался оглушительными аплодисментами. Я с лёгкой тоской посмотрел в сторону слизеринского стола, где Андромеда уже увлечённо болтала со своей голубоглазой подругой, вероятно, придавая мало значения тому, на какой факультет я поступил. «А чего ты хотел?» – заметил я самому себе. Я отмахнулся от этой мысли, спеша занять своё место за столом Хаффлпаффа. Рослый семикурсник со значком старосты на груди ободряюще похлопал меня по плечу.

В ту ночь я долго не мог заснуть, ворочаясь в кровати, задернутой золотистым пологом. Со стены на меня смотрел огромный барсук – символ моего факультета. Непрошеная мысль, что завтра я могу проснуться дома под визгливый голос мачехи и крики сестёр, не давала мне покоя. Перевернувшись пару раз в постели, я, наконец, впал в забытьё, но Хогвартс оставался со мной и во сне: я бродил по его коридорам, исследовал потайные ходы и тёмные классы. Утро развеяло мои опасения, и всё же ещё какое-то время я каждую ночь засыпал с просьбой к кому-то незримому, чтобы волшебство не кончалось.

http://quietslough.tumblr.com/post/94420860087/2

========== Глава 3 ==========

Годы летели неимоверно быстро. С той бешеной скоростью, с которой они могут лететь в молодости, когда ещё не знаешь и не задумываешься о цене каждой минуты. Казалось, ещё вчера я переступил порог Хогвартса, пугливый и неуклюжий мальчишка, не знавший о волшебном мире абсолютно ничего, и вот я уже холёный пятикурсник. Мне пятнадцать, и я самоуверен и глуп. Мне пятнадцать, и я уверен, что вся эта вселенная создана именно для меня. Мне пятнадцать, и я легко бросаюсь словами о смерти, в уверенности, что буду жить вечно.

За все эти годы я ни разу не приблизился к Андромеде Блэк. Очень быстро я на практике понял то, что мне когда-то пытался втолковать Дамблдор. У неё был свой круг, полный аристократических предрассудков и хороших манер, я же был за гранью этого круга. Она считала, что здесь мне самое место, и я, не смотря на задетое самолюбие, был готов принять это решение. Ей было хорошо среди глупых высокомерных подруг и напыщенных подлых друзей, среди них она была своею, чего ради стараться что-то менять? Мне было легко убедить себя в этом, тем более и она, и вся её компания только и делали, что демонстрировали своё пренебрежение к таким как я. И я верил в эту ложь, выдуманную мной самим, как и Андромеда – в свою. Как же глубоко мы оба ошибались!

Обычно её редко можно было встретить в библиотеке. Всё давалось ей легко, словно бы само собой, без усердия и корпения над книжками. Но в тот вечер она была именно там, всего в двух столах от меня. Так близко и так далеко одновременно. Перо в её руке перебегало от строчки к строчке, выводя на пергаменте ровные с завитушками буквы.

– Она тебе нравится? – я с удивлением перевёл взгляд на Мелани. Моя однокурсница насмешливо наблюдала за мною, чуть сощурив любопытные зелёные глаза.

– Нет, – отмахнулся я. – Она ведь слизеринка, да ещё и Блэк… Куда мне.

– Она красивая, – протянула Стоун. – Она многим нравится, но не каждый решиться подойти. Всем известно, что у них сумасшедшая семейка. А таких как мы они вообще за домовых эльфов держат.

– Послушай, что ты там написала про свойства Летейского эликсира? – попытался перевести тему я. – Можно я перепишу у тебя этот абзац?

– Валяй, – откликнулась она, пододвигая ко мне свой пергамент. Я склонился над её письменами, делая вид, что не могу разобрать подчерк. И тут случилось непоправимое: Мелани вытянула тонкую шею, прикрыла глаза и с медленным томлением прижалась холодными губами к моей щеке. В тот самый момент Андромеда наконец оторвалась от пергамента, подняв на нас взгляд. Карие глаза упрямо сверкнули, Андромеда быстро отвернулась, Мел оторвалась от моей щеки. Это был первый удар, после которого все костяшки стали наваливаться друг за другом по принципу домино, разрушая ту стену, что выстроил каждый из нас друг перед другом.

Дня через два я встретил Андромеду в коридоре. Она была без своей свиты и, кажется, куда-то торопилась, держа в руках огромный горшок с пурпурного цвета розой. «Наверняка, подарок поклонника» – подумал я, ощущая где-то внутри непривычный укол раздражения. Всё было как всегда, она не поздоровалась и не удостоила меня ни единым взглядом. Только тоненькие пальчики чуть небрежно, словно случайно коснулись моих, вкладывая в мою ладонь аккуратно сложенный пополам пергамент. Я удивлённо обернулся ей вслед, но пару мгновений спустя она уже скрылась за очередным поворотом.

Сказать, что я был заинтригован, значит ничего не сказать. «Встретимся без десяти восемь около северной башни». Эти семь слов, выведенных аккуратным ровным подчерком, я перечитывал снова и снова, запомнив наизусть. Я прокручивал в голове сотни сценариев нашей встречи, зная, что ни один из них не окажется верным. Я пришёл за час до установленного времени, сбежав от друзей под каким-то глупым немыслимым предлогом.

– Тут есть пустой класс, – вместо приветствия произнесла она. На ней была та же чёрная мантия, что и днём – в отличие от других учеников, слизеринцы никогда не переодевались после занятий в удобные джинсы. Несколько каштановых прядей были заколкой перехвачены на затылке, чуть небрежно, но с неизменным изяществом.

– Я хочу попросить тебя об одной услуге, – без долгих предисловий начала она.

– Почему именно меня? – с ноткой обиды в голосе произнёс я. В самом деле, вокруг неё постоянно как хищные птицы кружились поклонники с зелёного факультета. Им она дарила свою улыбку, своё время, иногда даже лёгкие прикосновения. А вот о моём существовании она вспомнила только тогда, когда ей что-то понадобилась.

– Просто… – её губы чуть дрогнули. – Ты единственный из моих знакомых, кто может на это согласиться.

– В чём же суть дела? – заинтригованный, спросил я.

– Мне нужно, чтобы ты проследил за моей сестрой. За Беллатрисой, – добавила она в ответ на мой невысказанный вопрос.

Дело начинало принимать всё более неприятный оборот. Беллатриса Блэк была не из тех людей, рядом с которыми хочется находиться в радиусе одного километра. Молва о несдержанности, агрессивности и даже садистских наклонностях девушки давно разнеслась по Хогвартсу. Нередко после дуэлей на Защите от тёмных искусств соперникам мисс Блэк приходилось ещё около недели отлёживаться в Больничном крыле.

– Как-то мне не очень хотелось бы погибнуть в свои пятнадцать лет, – откликнулся я.

Карие глаза Андромеды чуть сузились.

– Что ж, по крайней мере, я могу быть уверена, что ты не побежишь к ней с докладом о моей просьбе, – быстро и жёстко проговорила она. – Всего хорошего.

Её каблучки уже застучали в коридоре, когда я, неожиданно для самого себя, выпалил ей вслед:

– Постой! Я согласен.

Андромеда обернулась. Теперь она стояла в самом круге света, и луч солнца ласково гладил её шею. Я плохо понимал, зачем согласился на всё это, ведь я никогда не был храбрецом или авантюристом. Но жалеть о выборе было поздно.

– У меня есть деньги, чтобы отблагодарить тебя, – неожиданно сказала она, вновь подходя ко мне.

Нелепые слова о том, что её поцелуй был бы лучшей наградой, чуть было не сорвались с моего языка, и я уже явственно представил, как вытягивается её лицо, гневно сверкают потемневшие глаза, а тонкая изящная рука заносится, чтобы влепить мне хорошую пощёчину… Но я лишь покачал головой:

– Не стоит, мисс Блэк. Мне ничего не нужно.

Она помолчала, вероятно, колеблясь.

– Моя сестра исчезает куда-то ночью каждую пятницу, – начала она, усаживаясь прямо на парту. – Насколько мне известно, она и ещё несколько её однокурсников собираются в «Кабаньей голове». Я хочу, чтоб ты тоже был там и подслушал, о чём они толкуют и что замышляют. Это важно, – зачем-то добавила она. – Очень важно.

– Но как ты предлагаешь мне выбраться из замка? Тем более не в выходной? – уточнил я.

– Есть несколько потайных ходов, – Андромеда пожала плечами. – Один из них ведёт прямо в «Сладкое королевство». Я нарисую тебе, как туда пройти, – и она открыла сумку, выуживая из неё пергамент.

– Но ведь они узнают меня…

– Замотайся бинтами, измени внешность, переоденься женщиной, в конце концов… – нетерпеливо проговорила Блэк. – Разумеется, они не должны узнать тебя. Вот здесь, открывается на заклинание «Диссендиум», – она ткнула пальчиком в обозначение, изображавшее, по-видимому, статую одноглазой ведьмы. Пока я разглядывал наспех начертанный её маршрут, Андромеда проворно спрыгнула с парты. У самой двери она обернулась.

– Тед, – я поднял голову. – Спасибо.

Я робко улыбнулся в ответ, но она уже выскочила в коридор, оставляя за собой лёгкий шлейф чуть горьковатых духов.

До пятницы оставалось всего ничего, и я поспешно занялся приготовлениями. Попасться под горячую руку старшей Блэк жутко не хотелось. Варианты с переодеванием в женщину и обматыванием бинтами я отмёл тут же. Оставалось изменение внешности при помощи магии. В эти дни я от души позавидовал метаморфам, способным меняться в считанные секунды. Мне же, не владевшему косметическими чарами, приходилось достаточно трудно. Чего только стоит поход в библиотеку за книжкой «Измени себя сам» – бестселлера первой волшебницы-манекенщицы Джии Гримм. Даже выбрав время, когда в библиотеке немного народу, я всё равно умудрился попасться на глаза стайке четверокурсниц, проводивших меня смешками и любопытными взглядами. Однако книга оказалась действительно полезной, и после долгих упражнений я научился изменять форму носа, разрез и цвет глаз, волос, а ещё наращивать бороду. Последней я даже был рад, потому что собственная козлиная бородка, пробиравшаяся сквозь юношеских пушок, мне совершенно не нравилась. К тому же, борода добавляла солидности, делая меня гораздо старше. Одним словом, я был удовлетворён своим внешним видом, когда в пятницу вечером приблизился к тайному ходу, подсказанному мне Андромедой. Страх мой к тому времени прошёл и, проникшись духом авантюризма, я начал даже находить удовольствие во всей этой затее. Кроме того, на ум постоянно приходили картинки о том, как я преподнесу Андромеде добытые мною сведения. Она сама назначит мне свидание как в прошлый раз или я сам вложу записку с просьбой о встрече в её тонкие пальчики? Я воображал себе её благодарность и растроганность, её похвалу и заверения в дружбе, стоит мне только поведать о тайнах её сестрицы. В чём они заключаются, я и понятия не имел и мучится догадками не стал, потому что в отличие от Андромеды считал, что они не представляют особого интереса. Как бы то ни было, я так и не угадал ни в первом случае, ни во втором и ни в третьем.

Андромеда не соврала – тайный ход вёл прямо в «Сладкое королевство». Не удержавшись от соблазна прихватить упаковку шоколадных лягушек (ради успокоения совести я всё же оставил рядом пару золотых монет), я незамеченным выскользнул на улицу. Погода стояла не лучшая, и я зябко кутался в мантию, продвигаясь к «Кабаньей голове». Говорили, что там продают огневиски и, я решил, что не воспользоваться такой возможностью будет просто преступлением. Переступив порог трактира, я сразу напустил на себя ужасно важный вид и прямиком направился к барной стойке.

– Рюмку Огдена, пожалуйста, – попросил я, искоса поглядывая на трактирщика.

– Несовершеннолетним не продаём, – равнодушно ответил тот, даже не поглядев в мою сторону.

– Но я совершеннолетний, – соврал я, уповая на бороду. Бармен кинул на меня хмурый взгляд, но возражать не стал, и вскоре пододвинул ко мне рюмку с янтарной жидкостью.

– Пейте на здоровье, – с показной вежливостью, граничащей с насмешкою, произнёс он.

Под его пристальным взглядом я поднёс рюмку к губам, до дна выпивая горький напиток, из-за всех сил стараясь не скривиться, но это было не так-то просто.

– Ещё? – осведомился трактирщик.

Я отрицательно помахал головой и тут же увидел тех, ради кого пришёл сюда. Уверенной поступью в небольшой зал вошла Беллатриса в сопровождении братьев Лестрейнджей и ещё двух типов с их курса, фамилии которых я не знал. Окинув взглядом полупустой зал (кроме нас там находилась лишь престарелая колдунья у окна и спящий лицом в чём-то напоминающем салат волшебник у окна), они расселись за одном из дальних столиков в полном молчании.