Текст книги "Свист на горе"

Автор книги: Психогеддон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Просто лежишь себе скучаешь, полез яйца почесать, а потом понеслась. И вот ты уже на сотой странице ищешь подходящую порнушку, но она все никак не находится. А в руках приставший хер, который ты так, оголяешь немного. Он будто собирался раздеться, но сняв штаны до колен, встал и задумался.

– Голодный? – Отвлекал меня Рита от мыслей про собственный член. – Я просто как раз отварила грудку, а в холодильнике есть овощи, если хочешь.

– Ставь. Я съем все.

После короткой паузы, когда Рита уже двигалась в сторону кухни, я взял свой рюкзак и почувствовал тяжесть бутылки вина.

– У меня, кстати, есть бутылка вина! Не знаю, пьешь ли ты такое, но, если что, оно здесь. Лежит на пуфе. – Крикнул я вдогонку и ушел поссать.

Перед выходом я помыл руки и пенис. Потому что гигиену никто не отменял. К тому же, хотелось быть готовым ко всему – мало ли. Да и, вылизывая девушку, приятно думать, что она чистая. Поэтому и я слежу за собой. Взаимное уважение.

Выйдя, услышал из спальни какую-то музыку. Еще звенели столовые приборы. Внутри меня ожидала Рита, растянувшаяся вдоль постели и смотрящая в телефон. На кровати стояла маленькая подставка-стол, придуманная видимо для тех, кто любит питаться лежа. На подставке приборы на две персоны. На телевизор выведено изображение с ноутбука. Вступительные титры, какой-то фильм.

Пытаясь быть максимально тихим, я подошел к кровати и пробежался пальцами по ноге Риты. После чего легко шлепнул ее по ягодице.

– Эй, куда в уличном на кровать?! – Возмутилась она. – Или в белье или в домашнем.

– Но у меня нет домашнего.

– Твои проблемы. Так что кыш.

Я встал и начал раздеваться, пытаясь быть хоть сколько-то привлекательным. Бессмысленно. Краем глаза я увидел, что Рита смотрит в свой телефон, и я ей не интересен. Да и тельце у меня было, мягко говоря, отвратительное.

Складывая вещи на кресло в углу, я поинтересовался, что за фильм она решила мне показать.

Рита ответила, не отрываясь от телефона:

– Французский. Называется «За сигаретами». Комедия, драма.

– Неплохо. Любишь французское кино?

– Очень.

Для меня это было неожиданностью. И я поделился с Ритой, что тоже люблю французское кино. Хотя, пришел к нему недавно и еще очень много мне нужно посмотреть и понять. Рассказал, что люблю работы с Буном, хотя обычно это жвачка, но что-то в нем есть. Ну и заикнулся про некоторые работы Бессона.

Моя партнерша не перестала меня удивлять.

– Неплохо, но Бессон все-таки голливудский режиссер, хотя и француз. Я люблю настоящую Францию. Гаспар Ноэ, Брюно Дюмон, Кристоф Оноре.

– Говоря откровенно, слышал только про Ноэ…

– Ничего. Я рада, что ты интересуешься. Если хочешь, можем как-нибудь устроить марафон французского кино.

Я аккуратно лег рядом и неуверенно промямлил.

– Не знаю, детка, можно.

Когда мы устроились, Рита нажала на плей и, пожелав приятного аппетита, приступила к ужину. Я поспешил присоединиться к ней. Мы ели и смотрели молча. Казалось, она не хочет упустить ни одной детали, поэтому и молчит. А я не люблю говорить в тишину. С тишиной лучше молчать.

После трапезы и вина, которое лично я вылакал сразу, моя партнерша начала раздеваться.

На ней остались только милые синие трусики-бразильяна. А поведение стало больше похоже на нашу первую встречу. Она стала игривой и тактильной. Мне это понравилось, и я ей подыграл настолько сильно, что потерял голову.

Финальный титры встретили нас в обнимку при выключенном свете. Хозяйка лежала у меня на плече и игралась с моими волосами на груди. А я нежно поглаживал ей спину. Мы уже забыли о фильме и просто разговаривали. Про отношения, про работу и хобби, даже про погоду. Поделились краткой биографией. Я вывалил все: смерти родителей, интернат, брак и дурдом. Рита была сдержаннее. Она становилась все больше похожа на человека. Как, наверное, и я.

– Детка, ты засыпаешь.

– Да, пойдем умываться…

– Пойдем.

И мы продолжили лежать.

– Детка…

– Оу?

– Идем?

– Да…

Но мы так и не встали.

– Детка…

Тишина.

– Доброй ночи. – Шепнул я.

– Сладких снов… – Буквально промурчала она мне в грудь и засопела.

Я стал смотреть в потолок, позволяя своим мыслям меня нести.

Забавно. Порой узнаешь человека и все. Он вроде хороший, подходящий, но какой-то не твой. Ничего в тебе не трогает. А порой все, что ты знаешь о человеке ограничено какой-то мелочью, но он все равно манит тебя. Не столько тайной, хотя и ей тоже, сколько сам по себе. Он просто есть. И это задевает в тебе что-то. Заставляет о нем переживать и скучать по его компании. Хотя, казалось бы, ты вообще понятия не имеешь кто он на самом деле. А что, если он страшно храпит или голосовал за Путина?.. Интересно все-таки устроены люди.

Проснулся я от резкой щекотки по лицу. Оказалось, Рита водила у меня по носу кисточкой от пудры.

– Доброе утро, соня. Завтрак на столике, я в душ.

– Стой, а можно мне подставку?

– Подставка для вечера. А тебе нужен повод подняться.

– Я итак поднят в некоторой мере. – Указав взглядом на возвышающийся над общим уровнем одеяла холм стояка, ответил я.

– Вижу, но мне правда пора в душ. – С окончанием этих слов, женское тело мелькнуло в дверях и скрылось

Поставив себе на телефоне Синатру, я приступил к завтраку. Рита приготовила мне овсянку с фруктами и корицей, украсив это остатками вчерашнего вина. Я ел неторопливо, пытаясь насладиться моментом. Но неприятные картины из прошлого решили, что оно того не стоит.

Я вспомнил бывшую жену… И испытал странное, почти тошнотворное чувство, рожденное смешением разочарования и скуки. Мне ее не хватало. Вернее, мне не хватало той, которой она когда-то была. Или такой, какой я ее придумал когда-то. В любом случае я не был готов подпустить к себе новую женщину. Женщины страшны. Причем в любви еще страшнее, чем в гневе.

Все любящие женщины, которых я знал, возводили своих мужчин в божественную степень. А Бог, как известно, непогрешим и не имеет права на ошибку. Но мужчина – не Бог. И, когда женщина находит лишь человека со своими слабостями, ее ждет кризис веры. Любовь быстро становится ненавистью. А Бог летит с неба лицом вниз. И только когда он достигает дна, больной и разбитый, женщина довольна.

Мы с Алисой придумывали друг друга. И каждый из нас видел в другом больше, чем тот представлял на самом деле. Каждый требовал больше, чем ему были способны дать.

Я требовал воли, но хотел иметь дом. Какой толк быть героем, пускай и алкоголических похождений, если тебя никто не ждет? Если тебе некому принести свои истории?..

Она же требовала внимания. Внимания и поклонения. В ее случае это была обычная взаимность. Казалось бы, все логично. Но русский писатель имеет очень маленький запас сил. Много меньше, чем русская женщина. Она и мать, и жена, бухгалтер, повар, посудомойка, подруга и хрен знает, кто еще. Писатель всегда писатель. Как только писатель становится полноценным мужем, отцом, продавцом, столяром и хрен знает, кем еще, он перестает быть писателем. Литература жадна, и она требует тебя всего. Поэтому уважение и почитание той жене, что не ревнует мужа к литературе.

Литература ведь толкала Достоевского за игральный стол, Булгакова к дозе, Пушкина в постели дворянок. Литература привела Есенина к бутылке, Блока к проституткам, а Лермонтова к словесным баталиям. И каждый писал об этом.

Литература делала писателей беспомощными в быту и жизни. Мужчины во многом остаются детьми, особенно переходя из-под опеки матери в опеку жены. Писатель уходит дальше. И остается ребенком во всем, ведь детская фантазия сохраняется даже в автобиографической литературе. Ибо вся литература в той или иной мере автобиографична.

Многие скажут, что легко прятать пороки за литературой. Скажут, что искусство – не повод прикрывать свой мерзкий характер. Скажут, что подобные слова – ничто иное, как бегство от ответственности. Но так может сказать только обыватель. Средний человек, не способный понять каково это быть прокаженным искусством. Для него это лишь форма игр, выдумка и самообман. А фактический это болезнь. И каждая строчка – аналог рвоты, кашля, сыпи или иного симптома на выбор. Женщина для писателя – санитар его души. Или главный мучитель.

Успех тоже часто приходит с женщиной. Это или жена, или смерть. И обе лишают писателя проблем быта, отвлекающих его от постоянного цикла «думаю-пишу-думаю». Однако здесь выигрывает супруга, ибо она не ставит точку на творчестве. В основном.

В моем браке не было ни такой жены, ни большого автора. Просто два не подходящих друг другу человека, не любивших друг друга, друг друга не знавших.

– Эй, Макс. МАКСИМ!

– Да?

– Ты в порядке?

– Не знаю… Какая-то непонятная грусть накатила. Только не подумай, что это хоть как-то связано с тобой.

– Точно?

– Точно. – Ответил я и, встав, стал собирать стол.

– Ой, не надо, я уберу. Беги умывайся.

– А ты уже все? – Спросил я, но ответа не последовало.

Чувство, подобное тому, что испытываешь, оступившись со ступеньки, прошло от самых пяток до темечка, задержавшись там легким зудом. Так пришло ощущение незащищенности. И вызвана она была отнюдь не частичной наготой.

Незащищенность в моей тяге к людям. И они будто бы об знают о ней, но не говорят. Особенно женщины. Я боюсь женщин. Они мне непонятны. И непонятно кто из нас пользуется другим – чаще кажется, что мной. Даже сейчас. В последний раз, уходя из этого дома, я решил не создавать иллюзий для Риты. Но, учитывая, что я здесь, это решение – еще одна иллюзия. На этот раз, кажется, для меня.

Выйдя из ванной несколько песен спустя, я понял, что изо рта, полного пены, торчит зубная щетка. Вернулся. Сплюнул. Умылся. И только тогда смог продолжить свое утро.

В спальне я застал занятую гимнастикой Риту, одетую в обтягивающий спортивный костюм, подчеркивающий все ее выразительные части. Параллельно на экране ноутбука какая-то баба модельной внешности вела счет.

Войдя, я привлек нежелательное внимание. Девушка из ноутбука сказала что-то на французском. По интонации это звучало как подкол. Возможно Рита получила небольшую порцию стеба на тему того, что у нее дома разгуливает жирная рохля. В любом случае тренировка прекратилась.

– А ты быстро…

– Ну, знаешь, обычно я этим не славлюсь. Я – рабочая лошадка.

– Я знаю, – с ехидной улыбкой сказала Рита.

– Одеваемся?

– Ты. Мне никуда не надо. Я работаю из дома.

– А зачем так рано встала?

– Я всегда так встаю.

Во время прощания девушка поцеловала меня в щеку и пожелала приятного дня.

События развивались быстро, рождая во мне страх, что в глазах девушки мы теперь пара, но это не так. Но Риту это бы очень задело. А мне как-то не хотелось разбивать ей сердце. По крайней мере, сейчас.

– Тебя ждать вечером?

– Да, – брякнул я и покинул квартиру.

ГЛАВА 7

Не знаю какой черт дернул меня согласиться на еще одну ночевку. В любом случае нужно было взять кое-какие вещи. Например, носки и белье. Поэтому я заскочил домой – хорошо, что от работы недалеко.

Утро выдалось безлюдным, поэтому, сидя за прилавком, я мучил писаниной блокнот. В итоге родил небольшой стих в пару строф, потратив не больше часа. Впрочем, этого хватило, чтобы устать и просто таращиться в зал. На одну бутылку, которую я не могу себе позволить. На другую.

Самое сложное на работе – невозможность работать, потому что работы нет. Но и заняться чем-то другим всерьез ты тоже не можешь. Потому что все еще на работе. Смотреть кино или читать тяжело, ведь полное погружение в произведение невозможно – нужно сохранять концентрацию, ведь в любой миг могут нагрянуть люди или, упаси, начальство. Тогда остается только что-то, что не жалко пропустить или выключить.

В общем, часов до двух я смотрел в интернете видео с животными и наконец-то проверил сообщения в социальных сетях. Ничего интересного. Совсем. Если не считать корги. Корги очень милые.

Потом приехала новая партия товара. Это подарило мне хоть какое-то занятие, которое я постарался растянуть. Поэтому пересчитал все лишний раз, расклеил защиту и начал выставлять. Неспешно, но очень досконально. Даже протирал бутылочки марлей. Получалось красиво.

Когда они вошли, было около шести. Мужчина и женщина. Вместе выглядели нескладно. Он – худой, длинный, с потерянным взглядом маленьких, почти рыбьих, глаз. Весь расчерчен морщинами по сальной коже. Одет в черное. И она – маленькая, шарообразная, с крашенными крапинкой волосами, спадающими на опухшее красное лицо. Оно выглядело настолько раздутым, будто ее ударила не алкогольная зависимость, а пара грубых мужских рук. Возможно, рук, расчерченных морщинами по сальной коже.

Впрочем, я выглядел, как что-то, что должно находиться между двух этих форм человека.

На мое приветствие они не отреагировали, и я продолжил выкладку новых позиций. Однако, согласно моим обязанностям, стал наблюдать за гостями, дабы в любой момент оказать помощь или препятствовать преступлению.

Боковым зрением увидел активную жестикуляцию. Сообразил не сразу, но оказалось, пара является глухонемой. А я стал свидетелем их аналога беседы. Напряженной беседы, потому что сильнейший алкоголический тремор действовал на мужчину, как своего рода заикание. Их мимику и жесты я понял приблизительно так:

– Абрабраблх. – Вытряхивал слова из рук мужчина.

– Что? Я не понимаю.

Мужчина начал двигаться медленнее, но почему-то более угловато и грубо.

– АБРАБРАБЛХ.

– Я все еще не понимаю. Попробуй медленнее.

– АБРА-БРА-БЛГХ!

– Я все еще не понимаю!

В этот момент мужчина просто отмахнулся рукой, как отмахиваются, смотря на горящий сарай. В его глазах мелькнула какая-то тяжесть. Сложно, когда тебя не понимают. И тяжело.

После мужчина пожал плечами и показал на одну из бутылок. Женщина отрицательно кивнула. Он показал на следующую. Снова отказ. Так они перебрали около пяти вариантов, пока не остановились на бутылке «БаринЪ». Хотя, я бы назвал ее «русская рулетка», потому что вероятность ослепнуть сохранялась в каждой рюмке.

Когда они покинули магазин, я продолжил работать с поставками. Не самый плотный, но постоянный поток выровнял мне кассу, а заодно обеспечил меня занятием до самого вечера. Последней покупкой была моя бутылка красного полусладкого. Смена кончилась. А с ней и хандра.

Убив в дороге пару рассказов Чехова, я был у Риты чуть более, чем через час. Чего не сказать о ней самой. Как оказалось, девушка ушла в магазин неподалеку. И попросила меня заскочить, взять пакеты.

Подойдя, я увидел любительницу французской культуры, втянутую в оживленную телефонную беседу. Из обрывков реплик стало понятно, что она обсуждает меня с кем-то по имени Марина. Приблизившись, получил поцелуй в щеку и указание рукой на три пакета, стоящих у моей спутницы в ногах. Дескать «вот, бери».

Стоило мне все это поднять, как Рита взорвалась разнесшимся по всей улице «ой!», и попрощавшись с Мариной, вернулась в магазин. Я остался стоять с пакетами. Закурил.

Рядом развернулась забавная на мой взгляд картина. Два парня вышли с бутылкой вина и направились к велосипедной парковке. Я решил их подслушать.

– Это че за вино такое?

– Не знаю, Сань. Красное, как ты и хотел.

– Я хотел пива! Катя хотела красное.

– А разве желание Кати не закон? – С усмешкой сказал парень покрупнее.

– Не начинай…

Здесь я решил вмешаться.

– О, «Ля Тур дю При». Хорошее вино, парни. Только дайте ему немного подышать, если не хотите, чтобы вас размазало.

– А ты разбираешься что ли?

– Вроде того. Короче, хорошее вино.

– Спасибо, брат. Бывай! – Ответил Саня и вместе с другом погрузился на велосипеды.

– Ага, удачи!

Парни скрылись за ближайшим поворотом, а из-за спины прозвучал голос Риты.

– Кто это был?

– Не знаю. Какие-то парни.

– Вы выглядели, как приятели.

– Правда?

– Да. Ты со всеми что ли можешь найти общий язык?

– Сейчас я хочу найти общий язык с тобой, – ответил я, сложив затем губы бантиком и намекая на поцелуй.

Девушка улыбнулась и вскрикнула:

– Дурак! – А после перешла на шепот. – Все дома.

Раздевшись, мы направились на кухню разбирать покупки. Я поставил музыку и начал послушно выполнять задания хозяйки квартиры. К концу вспомнил, что купил на вечер вина. Оказалась, что Рита тоже. Причем такое, как мы пили прошлым вечером. И как то, которое я взял сегодня. Ей оно очень понравилось. Для меня это было неожиданностью, потому что такие вина были совершенно не из ее социальной прослойки.

Разобрав покупки, которые по словам Риты были на пару дней, а по чеку – на месяц моей жизни, я отпросился в душ. Полотенца у меня не было, и Рита радушно предложила одно из своих. Сказала, что занесет.

Я ушел в ванную, забрав музыку с собой. Не могу лишний раз без нее. Тишина меня пугает. Вернее, даже не тишина, а мысли, обитающие в ней. Мои мысли, мои травмы, мои демоны.

Девушка вошла в момент, когда я намыливал пенис, отчего тот встал, и все выглядело так, будто я дрочу.

– Ты не мог потерпеть до ужина, развратник?

– Ага, как подумаю о тебе, так сразу встает колом.

– Правда? – Смутилась девушка.

– А вот думай теперь…

Повисла пауза. Я смотрел на Риту, она смотрела на мой пенис.

– Короче, это для лица, – перебирая полотенца, заговорила она, – это для ног, а большое для тела.

Мне всегда хватало одного. Главное помнить какой стороной я протер лицо, а какой задницу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Свист на горе"