Текст книги "Молитва ангелу: Пролог (СИ)"

Автор книги: Посланник_Бездны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

====== Глава 1. Одинокий ребенок ======

– Урод! – Ненормальный! – Лучше бы ты не рождался, маленький ублюдок... Взгляды. Они везде. Постоянно. Холодные, равнодушные, глумливые, презрительные, жаждущие, чтобы ты сломался. Почему ты еще борешься, мальчик? За что ты столь отчаянно цепляешься своими крошечными пальчиками, у тебя ведь ничего нет? Они всегда провожают тебя. Безразличные, отстраненные, ненавидящие, несущие лишь глухое отчаяние в детскую душу.

Они смотрят. Смотрят, смотрят, смотрят и ждут, что ты сломаешься.

Ждут-ждут-ждут.

Так почему ты все еще смотришь на них пустыми глазами, почему на твоих запястьях еще нет рваных ран от того ржавого гвоздя, что ты хранишь под стареньким дырявым матрасом? Почему ты все еще ходишь, почему еще портишь воздух своим дыханием, мальчик? Почему ты все еще мозолишь глаза добропорядочным гражданам, что отводят взгляды, видя, как ты изломанной куклой лежишь на мокром асфальте?

Почему ты еще мыслишь, ты ведь уже живой труп?

Тишина. Лишь стук капель, лишь глухой свист ветра, лишь редкие раскаты грома, лишь топот редких спешащих домой прохожих нарушали ее, окутавшую ночной Литтл-Уингинг.

Там в одном доме тепло улыбалась симпатичная сухощавая женщина с длинной шеей, подкладывая больше салата полноватому мальчику, что весело улыбался, слушая рассказы толстого отца, который, поглаживая усы, самодовольно улыбался, рассказывая как поймал однажды на рыбалке огромную щуку.

И столько света было в этом доме, столько уюта и семейного тепла, что никто бы даже не подумал, что что-то с этой семьей не так. Никто бы не заглянул в чулан под лестницей и не увидел бы продавленный матрас с дырявым покрывальцем, никто бы не нашел на наспех прибитой полке разбитые очки-велосипеды, множество раз склеенные скотчем, никто бы не заметил толстого черного паука с фиолетовым узором на блестящей спинке, что лениво плел свою паутину прямо над тонкой подушкой, набитой сухой травой. Никто бы не обратил внимания на дверь в подвал и никто бы не открыл скрипящую дверь, не спустился бы по ступеням и не увидел крошечный, едва дышащий комочек в углу. Никто бы не ужаснулся десяткам шрамов, испещрявшим худую спину. Никто бы не замер, увидев выпирающие ребра, некоторые из которых были сломаны в нескольких местах, что было видно даже через кожу. Никто бы не побледнел при виде крови, вытекающей из ран, нанесенных тяжелой пряжкой ремня с такой силой, что эта самая кожа просто-напросто лопнула. Никто бы не отвел взгляд, глядя в слезящиеся детские глаза, что даже будучи такими тусклыми светились в темноте неестественно-зеленым пламенем. Никто бы даже не подумал, что с этой семьей что-то не так. Никто, кроме мальчика, что сейчас сильно зажмурился, отчаянно стараясь не позволить слезам сорваться на впалые щеки. Никто, кроме мальчика, в чьих черных волосах серебрилась первая седина, появившаяся от страха и стресса. Темно. Холодно. Одиноко.

Впрочем, одиночество для него привычно. Оно всегда было рядом. Оно каждую секунду жизни мальчика незримо находилось рядом, то и дело проводя своими ледяными пальцами по тонкой шее, посылая по телу тысячи мурашек, вселяя в душу недетское чувство тоски и горечи, что отражались в полуприкрытых глазах, всегда подернутых пеленой безразличия.

К нему были равнодушны. И он учился равнодушию. Его ненавидели. И он учился ненавидеть в ответ. К нему были жестоки. И он стал жестоким. Но несмотря на все это он был ребенком. Он был ребенком, что когда-то давно истово верил, что однажды его заберет добрый потерянный родственник, что он угостит мальчика мороженым или хотя бы посмотрит на него с тем странным чувством, с каким смотрят на всех детей их родители. Он все еще был простым ребенком, что уже не верил в добро и свет, но верил в собственные силы, ведь в одной брошенной кем-то на улице книжке было написано, что человек сам творец своей судьбы, что полагаться нельзя ни на кого, кроме себя. Что никто ему не поможет просто из благородства и за все придется платить. Что лучше никогда ни на кого не надеяться, и не будет больно при предательствах, что еще предстоит пережить каждому человеку. Он привык надеяться на себя, потому снова и снова зажмуривался, не позволяя противным соленым каплям даже просто выступить. Слез нет – значит, он не плачет. Значит, он сильный. Он справится со всем сам.

====== Глава 2. Ангел ======

– Смотрите, кто вышел из своей норы! – издевательски пропел Пирс Полкисс, и мальчик вздрогнул.

Чего же ты испугался, живой труп?

Плохо, очень, очень плохо. Его заметили. А ведь он так старался незаметно прошмыгнуть мимо...

– Не надо. – тихо попросил мальчик, и Полкисс наигранно-изумленно поднял светлые брови, делая вид, что не расслышал. – Не надо. – уже громче произнес ребенок, прекрасно понимая, что это не сработает. Что ж, попытаться стоило, – подумал отстраненно он спустя пару минут, слыша веселый хохот небольшой толпы детей и получая особенно сильный пинок в предплечье, почти не ощущая боли. Вроде бы и должно быть обидно, страшно, в крови должна кипеть ненависть, но... нет. Ничего. Уже привычная пустота, словно эмоции выжгли пламенем давным давно. Хрустнула кость, рука неестественно вывернулась, и мальчик раскрыл рот в безмолвном крике. Болевой порог у него был очень высоким, но сейчас он буквально ощущал, как кость треснула под хиленькими мышцами, и на мгновение страх все же закрался в душу при виде сломанной кости, отвратительно выпирающей через чудом не порвавшуюся кожу. – Смотри, что у меня есть, Большой Дэ! – кузен мальчика заинтересованно сверкнул голубыми глазами, увидев в руке друга газовый баллончик. – Интересно, что будет с человеком, если побрызгать этим на него? – задумчиво пробормотал незнакомый ребенок, и Дадли тоже задумался, явно заинтересовавшись. – А ведь и правда. – несколько удивленно произнес Пирс, поворачиваясь к судорожно закашлявшемуся мальчику, чьи легкие горели огнем. – Эй, ненормальный, ты у нас зубрила, с книгами не расстаешься. Что будет? Мальчик с трудом приподнялся на одной руке, игнорируя другую, и мысленно прокрутил в голове строки учебника физики. Отказ говорить мог грозить ему в лучшем случае вырванными волосами, в худшем – кучей порезов, что будут заживать слишком долго, а потому он честно вспоминал, что было написано в различных книгах. – Ммм... в баллончиках воздух находится под очень сильным давлением, при его расходовании молекулы газа расширяются, давление внутри баллончика падает, а раз падает давление – падает и температура. Газ на выходе становится холодным, и при долгом его воздействии на кожу живого существа может случиться многое, от слабого обморожения до смерти нервных окончаний в месте воздействия газа на кожу, и... – мальчик говорил хрипло, прерывясь на сухой кашель, но, судя по опустевшим взглядам детей, даже такое простое объяснение было слишком сложным. Мальчик на секунду задумался, размышляя, как лучше всего донести мысль. – Кожа станет твердой, ледяной, кровь внутри вен застынет, скорее всего, кусок мяса с кожей, а возможно и всю конечность придется ампутиро... отрезать, так как под воздейст... от холода она умрет.

В чужих глазах появились искорки понимания, когда мальчик объяснил все так просто, как вообще мог.

– Все же вы, ботаники, бываете полезными. – хмыкнул Полкисс, с едва заметной долей уважения глянув на мальчика. Пирс в их компании был самым умным, можно сказать, мозгом. – Ладно, уходим. Мальчик проводил их безразличным взглядом, сделав мысленную пометку, что если отвечать на вопросы простым языком и упоминать смерть, шансы на то, что первопричину вопроса опробуют на нем резко снижаются. Все же это еще дети, смерти они боятся, как чего-то неизвестного и странного, даже того не осознавая. Все, что было у мальчика – книги. Лишь они помогали ему сбежать от жестокого мира хотя бы ненадолго. Книги давали знания, а знания решали некоторые его проблемы, как, например, эта. Знания и деньги – власть. Это мальчик знал лучше, чем кто бы то ни было. С его практически полной безэмоциональностью учиться для него было просто. Он не психовал, когда что-то не получалось, а читал снова, прекрасно понимая, что слезы ничем не помогут, разве что вызвать ярость дяди Вернона. В одной книге он вычитал, что его практически постоянное безразличие вызвано либо давлением родственников, ненавидящих любое проявление его эмоций, либо же у него просто деперсонализация, и мальчик не знал, что из этого хуже – возможные отклонения в психике или же сам факт наличия у него шизофрении, шизотипического, биполярного, панического расстройства или депрессии. Да и в общем-то ему было давно уже все равно. Мальчик даже имени своего не помнил. Помнил лишь что начиналось оно на “Г”, и все. Слишком давно он его слышал, а учителя его никогда не замечали, словно что-то заставляло их забыть о его существовании. Кажется, все это началось около года назад, когда ему было четыре. Тогда его в очередной раз избили, бросили в подвал и запретили выходить. Шел дождь, был день, в который он, кажется, родился. Но даже в этом он уверен не был. Тогда в его голове что-то щелкнуло, и все пропало. И боль, и злость. Просто пропало. И это было хорошо, и это было удобно. Так было проще. Так было плевать на презрительные взгляды и на побои. Мальчик фальшиво-виновато опустил голову, увидев уже ждущую его в коридоре разъяренную тетю Петунью. – Где ты шлялся, мальчиш-шка? – прошипела тихо она, и мальчик опустил голову ниже. – Ты опять посмел испачкать одежду, маленький уродец?! Мальчик зашипел, когда она охватила его за ухо не столько от боли, сколько от здравого смысла. Так поступил бы любой нормальный ребенок на его месте. А в подвале привычно уже ожидал Вернон.

В очередной раз мальчик посмотрел на дрожащие синие пальцы, понимая, что если так пойдет и дальше, он просто получит то самое пресловутое обморожение или умрет от потери крови. Умирать не хотелось. Он не прочитал еще слишком много книг в школьной библиотеке, слишком многого не добился. Он хотел жить, и это желание пробивалось даже сквозь кучу психологических травм и расстройств, пробивалось даже сквозь равнодушие, вызывая полузабытое желание бороться... Вот только вызывая, не более. Сил не было даже приподняться на локтях, не то что бороться. Сдаваться?

Нет. Он уже привык надеяться только на себя. Он справится. Он сильный.

Сильный... вот только помощь сейчас бы точно не помешала, – подумал он, смотря в потолок. Очень бы не помешала. Если бы он верил в Бога, попросил бы о помощи его... Отстраненные размышления прервал странный звук, словно хлопанье крыльев, и мальчик перевел взгляд на его источник. Появление в темном подвале странного мужчины со щетиной, в современном бежевом плаще и деловом костюме мальчик воспринял почти философски. Хуже уже не будет, если только это не педофил, что, судя по его умиротворенному лицу, маловероятно. Светлые голубые глаза натолкнулись на коротко натянуто улыбнувшегося разбитыми губами мальчика, и странное недоумение незнакомца было почти ощутимо. Удивительно, но в его взгляде не было злости, презрения или безразличия, нет, они сияли чем-то странным, отчего ребенку стало вдруг не по себе. Кажется, так смотрели на тех, у кого умерла собака. – Что случилось с тобой, дитя? – присел на корточки мужчина, словно ничего удивительного в его появлении в подвале не было. Мальчик откашлялся, выхаркивая кровь, и прикрыл глаза, понимая, что если человек сделает хоть шаг вперед, он окажется в зоне личного пространства ребенка, и заговорить ему зубы не выйдет. – Помочь. – коротко пояснил мужчина, немного недоуменно поморгав, когда ребенок попытался отползти от протянутой руки. – Я не причиню вреда, лишь хочу помочь. Мальчик пару секунд настороженно смотрел на незнакомца, обдумывая, в чем именно он солгал или, если не солгал, что потребует в оплату, и пока мальчик отвлекся, мужчина быстро прикоснулся пальцами к его лбу, и тот просто не успел среагировать. Ребенок вздрогнул, отползая, и медленно моргнул. Контуры окружающего мира не расползались, пальцы не дрожали, кости не стремились порвать кожу там, где она еще осталась целой. Мужчина робко улыбнулся, будто ожидая, что странным образом исцеленный пациент начнет на него кричать, но тот лишь отполз подальше и встал. – Спа... спасибо. – хрипло пробормотал практически незнакомое слово мальчик, незаметно пятясь в сторону выхода из подвала. Кто знает, на что еще способен этот человек, а Дурсли в случае чего могут невольно перетянуть его внимание на себя, пока мальчик убегает. – Обычно люди начинают кричать или называть меня дьяволом, когда я так делаю. – доверчиво улыбнулся он, словно маленький ребенок, каких было много на площадках, и от этого сравнения мальчик даже замер. – Нет, я не дьявол. – неверно растолковал замешательство ребенка мужчина. – Меня зовут Кастиэль, и я ангел божий.

====== Глава 3. Странности ======

Комментарий к Глава 3. Странности Я только что досмотрела девятый сезон Сверхъестественного. Умом осознаю, что Дин потом вернется в состояние... нормы, так скажу, чтобы не спойлерить, если кто не смотрел, но... голос в голове твердит, что это пизда. А фанат этого сериала в голове пищит от восторга, предчувствуя что то интересное.

Это... подскажите позязя, кто в курсе, доживет бункер Хранителей до конца, если нет – где они в конце живут и где Кроули, он же жив? Если нет, то миром правит AU.

Р. S. Я не одна предугадала, каким будет последний кадр этого сезона?😃

Глава по сути переходная, пока-пока Дурсли, приветики, Винчестеры.

Мальчик моргнул. Это сумасшедший? Нет. Интуиция шепчет, что он не лжет, по крайней мере, он в это верит. А еще шепчет, что этот человек опасен. Очень опасен. Кастиэль вновь робко улыбнулся, видя недоверие мальчика, и вздохнул. – Ты мне не веришь. – констатировал он. – Как тебя зовут? Мальчик подозрительно сощурился. – Что вы здесь делаете и как вы сюда попали? – ответил вопросом на вопрос, и мужчина смущенно потупился под настороженным взглядом. – Я перенесся сюда, мои друзья называют это “ангельским телепортом”. Твои слова о том, что тебе не помешала бы помощь, услышали ангелы, что находятся на Земле. Я лишь прибыл быстрее остальных. – мальчик медленно кивнул, ощущая, как медленно пелена равнодушия пропускает шок и напряжение. Назвавшийся ангелом недоуменно моргнул, о чем-то раздумывая и глядя на ребенка. – Вот только я никак не пойму, как ты смог настроить свои мысли на нашу частоту, обычные люди, насколько мне известно, на подобное не способны. Мужчина выглядел действительно сбитым с толку, и это вызывало у мальчика непонимание. Этот странный человек был не таким, как все. Он смотрел открыто, не так, как остальные. В его взгляде не было злости или отвращения, лишь любопытство и что-то, чего ребенок не видел в чужих глазах никогда. Он был настолько... простым, что невольно это вызывало недоумение и странную уверенность, что он не навредит, но... но именно эта детская простота и заставляла разум воспринимать его как потенциального врага. – Я... – Хватит шуметь, ненормальный! – мальчик вздрогнул, услышав, как скрипнула дверь в подвал, и лестница жалобно заскрипела под весом дяди Вернона. Начавшая было исчезать пелена вернулась, и разум вновь вернулся в привычное спокойное состояние. Если дядя увидит здесь Кастиэля, вероятность того, что он войдет в состояние бешенства, превышает шестьдесят процентов. Двадцать процентов шанс того, что он резко подобреет и станет притворяться милым перед незнакомцем, считая его новым соседом. Ступор – пятнадцать. Четыре процента – не заметит его и начнет бить мальчика. Полпроцента – задумается, что здесь делает незнакомец, и полпроцента – что он заметит исчезновение ранений и нанесет новые в порыве слепой ярости, при Кастиэле или без, что маловероятно, ведь сам заставил его надеть футболку, что уже пропиталась кровью и скрывает совершенно здоровое тело. Мальчик, забыв о личном пространстве, схватил растерявшегося мужчину за локоть и, раскрыв дверца шкафа, со всей силы толкнул его туда, закрывая дверь прямо перед растерянным лицом Кастиэля. Шанс, что дядя просто уйдет, не заметив ни исцеленных ран, ни Кастиэля – семьдесят процентов.

Шансы, что если дядя решит проучить мальчика за шум и чудесное исцеление, Кастиэль выйдет из шкафа – приблизительно девяносто процентов, этот человек настолько странный, что может решить защитить ребенка, а это может грозить лишь бóльшим количеством побоев. А если учесть, что даже самый крошечный синячок сходил с его тела пару месяцев, заживать все будет долго, мешая движениям.

Вернон уставился на сжатую в комочек фигуру в углу, и медленно двинулся к ней, без тени жалости смотря на окровавленную растянутую и порванную футболку, в которую поспешно закутался “от холода” ребенок, скрывая тело. Мальчик почти натурально вздрогнул, поднимая враз ставшие больными глаза на дядю. Тот постоял, подозрительно огляделся, будто знал, что здесь помимо них находится еще кто-то. – С кем ты говорил, щенок? – прошипел он. – Завел себе воображаемого друга? Запомни, уродец, друзей у тебя не будет никогда! Еще раз... еще лишь раз я услышу хоть один звук, и ты горько пожалеешь о том, что родился на свет. Как мальчик и рассчитывал, дядя ушел, не заглянув в шкаф, и в то же мгновение дверца раскрылась, выпуская недоумевающего Кастиэля. – Тебя зовут Щенок Уродец? – моргнул он. Мальчик неопределенно дернул плечом. Поняв, что пока человек настроен дружелюбно, он несколько расслабился. – Спасибо за помощь, Кастиэль, но не могли бы вы наконец съебаться из этого подвала? Ангел по-птичьи склонил голову вбок. – Ты совместил грубость с вежливостью. Это такой юмор? Мне нужно смеяться? Мальчик внезапно осознал, что у него дернулся глаз. – Нет. Просто уйдите, вы и так уже... – Твой родственник плохо с тобой обращается. Мои друзья помогут. – уверенно улыбнулся мужчина, и схватил мальчика за локоток. – ...сделали слишком много... – заторможенно закончил мальчик, смотря на двух незнакомых мужчин, что резко подскочили из-за стола, направив на них и тут же опустив пистолеты. Один был высоким, крепко сложенным, имел густые каштановые волосы, мягкость во взгляде и светлые глаза. Второй был пониже, больше похож на солдата с серо-зелеными глазами и коротко стриженными волосами. – Какого дьявола, Кас? Зачем ты притащил сюда ребенка? – недоуменно посмотрел на ангела солдат, бросив короткий взгляд на мальчика. Взгляд медленно вернулся обратно, рассматривая мальчика уже внимательнее, и под двумя взглядами-сканерами ребенку стало тяжело дышать. Чужая рука все еще сжималась на локте, вызывая черные пятна перед глазами. Пелена безразличия уже не справлялась с шоком, и впервые за годы мальчик ощутил всю “прелесть” эмоций. Шок, недоверие, настороженность, страх перед неизвестным – слишком много всего, слишком сильно, слишком непривычно. И организм поступил так, как сейчас было бы лучше всего.

Вырубился.

====== Глава 4. Винчестеры ======

– ...где его вооб... – ...ду, Кас, и ублю... – ...ера не нор...но!.. Темно. Холодно. Все, как всегда. Мальчик словно висел в пустоте, и медленно перед глазами поползли картинки. Вот он словно со стороны видит себя, смотрящего на Вернона, и пустота собственных глаз заставляет вздрогнуть. Первая книга, подобранная с земли. Желтые от времени, шероховатые страницы под пальцами, ощущение сказки... Первое правило “Не задавай глупых вопросов”. Первые вопросы. Первые дни в школе. Первые презрительные взгляды. Первые пауки в чулане. Первые изнасилования. Первые избиения. Первые крики. Первое появление на крыльце дома Дурслей. Первые слезы мужчины в черном. Первая улыбка красивой рыжеволосой женщины. Первая улыбка мужчины в очках-велосипедах. Первый крик лежащего рядом ребенка. Первые лучи света. Первое движение.

Картинки из жизни проносились кадрами перед глазами, словно возвращаясь в прошлое, и мальчик, завороженный, не сразу заметил, что уже давно сидит в той самой комнате из кадров, в которой, судя по всему, провел первый год своей жизни, а рядом стоит, также рассматривая кадры, стоит высокий сухощавый мужчина с безразличным лицом.

– Жизнь... удивительная штука, правда? – светским тоном произнес мужчина, не отрывая взгляда от воспоминаний мальчика. – Кто вы? – отошел на пару шагов мальчик. – Я? – он перевел немного удивленный взгляд на мальчика. – Ах да, тебе ведь неизвестно, юный Певерелл... я Посланник Смерти. Не спеши разубеждать в моей сущности Винчестеров, ладно? Они до сих пор считают, что я – это Она. Забавные детишки, тебе так не кажется? Мальчик отошел еще на пару шагов назад под безмятежным взглядом мужчины. – Мне это ни о чем не говорит. Кто эти Винчестеры и почему я должен выполнить вашу просьбу? Мужчина улыбнулся, явно забавляясь. – Винчестеры – это те, кто сейчас отчаянно матерятся над твоим телом, пока Кастиэль пытается исцелить его. Знаешь, даже Чума не смог собрать в человеке столько болезней, сколько ты носишь в своем крошечном тельце. Мальчик моргнул. – Значит, я мертв? – с вернувшимся равнодушием спросил он, и мужчина улыбнулся. – Конечно же нет. Я лишь Ее Посланник, что должен убедиться в твоем сомнительном благоразумии и обеспечить тебе, как последнему Ее потомку, относительное бессмертие. – он кивнул чему то своему, с долей благосклонности смотря на мальчика. – И я уже выполнил свой долг. Зови, если будет хорошая пицца, юный Певерелл. И он исчез, а мальчик резко открыл глаза. Те самые парни – Солдат и Рапунцель, – облегченно выдохнули, когда он вдохнул, тут же закашлявшись. Кастиэль, выглядящий очень усталым, не успел убрать рук от лба ребенка, как он сам отшатнулся от чужих пальцев, неловко падая с кровати. Не успел Рапунцель дернуться к нему, как мальчик уже подскочил, медленно отходя к дверному проходу, краем глаза следя за каждым движением этих троих. Солдат одобрительно кивнул, видя такое поведение. – Вот такой и должна быть реакция, если просыпаешься в незнакомом месте, а оружия рядом нет, Сэмми, а не твое банальное “Где я?” – повернулся к Рапунцель Солдат, кивая на мальчика. Сэмми раздраженно выдохнул, глянув на Солдата, и сделал шаг вперед, к мальчику, явно не зная, что делать. – Привет. – натянуто улыбнулся он, сделав осторожный шаг к ребенку. – Я Сэм Винчестер, это мой брат Дин, Каса ты знаешь. Мы не причиним тебе вреда, не волнуйся. – Я не тупой, Рапунцель. Хотели бы – я бы лежал на полу подвала, а не на кровати. – Солдат подавился хохотом под убийственным взглядом Рапунцель, почти обожающе смотря на мальчика. – Тогда чего ты боишься? – недоуменно нахмурился Рап... Сэм, повернувшись к мальчику. Тот нервно дернул плечом, не сводя с них взгляда. – Я не боюсь. Это... инстинкты. Мальчик понимал, что наглеет, но... он был жив, на теле не было ни синячка, а в него до сих пор не выстрелили, хотя могли, судя по кобуре на ремне Сол... Дина. Нужно было проверить границы их терпения, что он и делал. – Бельчонок, Лосяра, я тут... – мальчик вздрогнул, когда в комнате появилось еще одно действующее лицо – невысокий мужчина в черном деловом костюме, что с оттенком брезгливости осмотрел его растянутую окровавленную футболку. – Кто-то из вас обзавелся ребенком и забыл, а алименты платить нечем? Или вы его украли для своих... охотничьих дел? – Заткнись, Кроули. – огрызнулся Дин. – Помоги лучше, ты тут у нас вроде счастливый папочка армии демонов и адских псов. Мужчина крякнул. – Чтоб ты знал, Бельчонок, адские псы – это тебе не дети, мои песики и демонята даже близко не такие страшные, как эти маленькие отрыжки Чистилища. – мальчик медленно сделал шаг назад, когда мужчина под раздраженными взглядами Винчестеров сделал шаг вперед. – Привет, маленькое чудовище, у тебя есть прозвище? – тишина. – Кличка? – мужчина моргнул. – Идентификационный номер, штрих-код на заднице, хоть что-то? Мальчик тяжело вздохнул совершенно синхронно с Винчестерами. – Не знаю. – уже куда более спокойно мальчик выдохнул, чувствуя возвращение пелены равнодушия. Мужчина почему-то развеселился. – Но если у вас есть штрих-код на заднице, то я вам сочувствую. Мужчина поперхнулся воздухом, возмущенно смотря на ребенка под аккомпанемент приступа кашля у Солдата и Рапунцель. – Он тебя сделал, старина. – ухмыльнулся Сол... Дин, присев на корточки. Из всех присутствующих на ногах остался только Кастиэль. – Раз это инстинкты и ты нас не боишься, то может назовешь свое имя? – Не знаю. – мальчик устало посмотрел на Дина, что недоуменно нахмурился. – Ну... как тебя называли друзья, родные? – еще раз попытался он. – Урод, ненормальный, зубрила... мне продолжать? Список длинный, имен, в отличие от мата, в нем нет. – трое переглянулись, не замечая недоумения Кастиэля. Дин тяжело вздохнул, понимая, откуда такая настороженность. Ни капли жалости в его глазах не было, что сразу добавило ему кучу плюсиков в глазах мальчика, для которого жалость была незнакомой, а оттого раздражающей. – Прекрасно. – внезапно громко хлопнул в ладоши Кроули, оглядывая всех. – Тогда ты будешь лошадкой. Лошадка, это ангельский голубь, Лосяра и Бельчонок. Вот и зоопарк собрался. Ладно, голубки, вы тут поворкуйте, а я пожалуй пойду, у меня там грешники не сварены, демоны не наказаны... Мальчик понял, что будет очень сложно.

====== Глава 5. Книжный червь ======

Мальчик перевел безразличный взгляд на Дина, затем на Сэма, на Кастиэля. – Ну... и как нам тебя называть? И ты уже... в норме?– неловко попробовал завести беседу Сэм. Во взгляде мальчика появился скепсис. – Рапунцель, у меня как минимум деперсонализация, ПТСР и куча психологических травм. Я уже молчу об анемии, физической деакселерации, куче неверно сросшихся костей и боязни прикосновений, что появилась вследствие РТС. Как думаешь, я в норме? Тишина. – Я один не понял смысла всех этих слов? – с пустым взглядом повернулся к брату Дин. – Наверное, еще Кас, и... РТС? – опасно сощурился Сэм Винчестер, смотря на мальчика. Тот отвел взгляд. – Нужно же знать, от чего и что у меня в мозгах перемкнет. А насчет называть...я помню только что в моем имени была буква “Г” и, возможно, “р”. Дин, махнув рукой на не такие уж и непонятные слова, скрыл мрачный блеск в глазах, показательно отмахнувшись. – Ладно, “г” и “р”. Гр... Грелль? Грул? Грек? Гремс? Граб? Грунсс? Грю? Грей? – Стоп-стоп, прекрати придумывать глупые имена, остановимся на Грее, только перестань! – практически взмолился Сэм. Мальчик, подумав, кивнул. Имя. Теперь у него есть имя. Это было... странно. Понимать, что теперь он не ненормальный урод, а Грей. А еще что его спас настоящий тихонько стоящий в уголке ангел... кстати об этом. – Кастиэль, не мог бы ты не возвращать меня к Дурслям? – он повернулся к мужчине, и тот поднял голову. Винчестеры тоже вскинулись, и мальчик светло улыбнулся, натягивая маску ребенка.– Не беспокойтесь, неудобств я вам не причиню, вы мне только скажите адрес ближайшего приюта, пожалуйста. Братья переглянулись. – Хорошо. – пожал плечами Дин. – Даже подвезем. Мальчик... Грей улыбнулся, расслабляясь окончательно. Конечно, все вбитые в подкорку инстинкты буквально вопили, что нужно бежать и нельзя доверять, но... но он понимал, что ему нужна помощь. Он еще ребенок, и все еще зависит от взрослых. К тому же интуиция молчала в их присутствии, что могло значить лишь одно – они не причинят вреда, по крайней мере сейчас. Сэм сконуфженно опустил взгляд, явно не зная, что делать дальше. Зато у Дина таких проблем не было. – Есть хочешь? – на изумленный взгляд мальчика он усмехнулся. – Раз уж Кас тебя притащил, мы за тебя ответственны, пока ты не упорхнешь к приюту, а значит, обязаны накормить. Мальчик немного неуверенно кивнул, и Винчестеры с Кастиэлем молча вышли из комнаты. Грей, подождав пару секунд, направился следом. Длинные коридоры, множество дверей. Много света и... ...и книг. При виде десятков, сотен томов, папок, простых книжек, скоросшивателей с кучей неизученной информации пелена спала окончательно, обнажая лишь восторг. Глаза ярко вспыхнули изумрудным огнем, когда мальчик замер в проходе. Столько книг. Столько букв, предложений, текстов, заметок и дневников. И это все сейчас находится так близко... Грей медленно перевел взгляд на остановивщихся братьев, и те замерли под сияющим взглядом. – Можно... можно почитать? Хоть немножко, я не буду ничего портить, честно! Наглость. Неслыханная для него, всегда карающаяся ударом или полным отвращения взглядом, но... но сейчас на это было плевать. Сейчас можно рискнуть. Даже если они сейчас его убьют, он вернется сюда в виде призрака и будет изучать это великолепие. Сэм искренне улыбнулся в ответ, Дин же обреченно застонал. – Их теперь двое! – почти натурально взвыл он, бросая страдающий взгляд на недоумевающего Кастиэля, и Сэм не сдержал смешка. – Конечно, можно. Можешь брать что угодно, если, конечно, поймешь, о чем тут идет речь. – улыбнулся Рап... нет, мистер Винчестер, и мальчик, просияв, схватил первую книгу в ряду. “Перевертыши. Вампиры. Призраки. Простейшие монстры и методы борьбы с ними. Бен Бернанке.” – гласила обложка, и мальчик заинтересованно сощурился. Значит, помимо ангелов существуют как минимум вампиры, некие перевертыши и призраки. В том, что это не просто детская сказка, а полноценное произведение, мальчик был уверен на семьдесят два процента из ста. Слишком похожие названия выцепил в рядах корешков взгляд. Разве что это не логово поколений сумасшедших шизофреников, пишущих о демонах, скрижалях, Рыцарях Ада и ведьмах, конечно же. Сэм искренне улыбался, видя, как мальчик, совсем забыв обо всем, зарылся в книгу, и повернулся к Касу и Дину, резко посерьезнев. – Милый ребенок. – прокомментировал Кас, наблюдая, как мальчик с неподдельным интересом рассматривает чрезвычайно подробную иллюстрацию внутренних органов вампира с помеченными красным маркером точками, в которые нужно бить в случае, если мачете рядом нет, и из оружия лишь собственные руки. – Просто очаровашка. – согласился Дин, подходя к мальчику и протягивая взятый со стола мачете. Тот, еще сущий ребенок, даже не вспомнив о том, что нельзя брать что либо из рук незнакомцев, принял подношение, тут же перехватив его поудобнее и, не отрываясь от книги, ударив невидимого противника прямо в... – Ох и не завидую я его соперникам... – поежился Дин, представив, как острый кончик оружия лишает достоинства не невидимого врага, а его самого. Даже стало жаль, что придется отдать ребенка в детдом, такой потенциал... Сэм дернул плечом, тоже представив нечто подобное. Кас молчал. – Похоже, он потерян для мира на пару часов минимум. – вспомнил собственный восторг при виде библиотеки Хранителей Знаний Сэм. А ведь это всего лишь холл... Дин согласно кивнул, о чем-то задумавшись. Сэм выхватил из коробки кусок пиццы, с головой погрузившись в ноутбук. Кастиэль, постояв еще с минуту, упорхнул в ангельский телепорт. Грей необычайно точно наносил невидимому противнику удары в печень. Идиллия. Комментарий к Глава 5. Книжный червь Если вы ожидали постоянного напряжения и недоверия, то я вас обломаю. Да, это слишком развитый психологически ребенок, но это все еще ребенок, и заинтересовать его легко. И не суть важно, что тут он заинтересован в уничтожении живого существа, это все еще интерес.