Текст книги "Ангел Смерти (СИ)"
Автор книги: Полиночка666
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Я любил и ненавидел,
Но теперь душа пуста!
Все исчезло, не оставив и следа.
И не знает боли в груди осколок льда.
И тут Сергея осенило: – «Тотский не сошел с ума, просто его «эмоции притупились», а жизнь лишилась «особого острого вкуса». И чтобы все это вернуть он начал убивать женщин, «поглощая частицы времени» в прямом смысле слова. Но Стас, очевидно, не настолько безрассуден, чтобы впрямую рисковать своим бессмертием. Вот вам и «Ангел Смерти».
Юлия Григорьевна Мережко проживала по адресу: Криво-арбатский переулок пятнадцать. Сергей уже подходил к ее дому, когда у него на поясе вновь завибрировал мобильник.
– Донцов слушает. – Быстро ответил он, замедляя шаг.
– Сергей, это я, Аля. – Ее голос дрожал, было понятно, что девушка едва не плачет.
– Аля, что случилось? Ты плачешь? – Взволнованно спросил Сергей.
– У меня Сестра пропала!
– Как пропала? Когда? – Его сердце кольнуло недоброе предчувствие.
– Сегодня! Я проснулась, а Ольги нет дома, мобильный не отвечает. Позвонила на работу, она туда не приходила. И записки никакой не оставила! – Аля громко всхлипнула. – А вчера, совсем поздно к ней сосед приходил, тот самый, который раньше за нее заступился. Он тогда сказал, что живет этажом ниже, я спустилась на второй этаж, поспрашивала соседей, они говорят, что никакого Алекса в глаза не видели! Вот мне теперь и страшно, вдруг это был какой-то маньяк!
Сергею в голову внезапно пришла страшная мысль:
– Аля, а как он выглядел? Ты можешь его описать?
– Он был очень странный, как неживой. Одежда черная, волосы светлые прямые, на лицо спадали. И глаза какие-то жуткие неестественные, ярко-голубые.
Сергей так и застыл с телефоном в руке, на секунду лишившись дара речи. Но затем взял себя в руки и принялся утешать испуганную девушку:
– Аличка, оставайся пока дома, на тот случай если Ольга вернется или даст о себе знать. А я постараюсь ее найти. Ты, главное не волнуйся, все будет хорошо. Я с тобой.
Попрощавшись с немного успокоившейся девушкой, он прервал связь. Теперь Сергей окончательно убедился: Тотский избавляется от свидетелей. Он понимал, что Ольга, скорее всего, уже мертва, и твердо решил сегодня же покончить с убийцей навсегда.
Минуту спустя Сергей вошел в подъезд старого кирпичного дома и, поднявшись на второй этаж, остановился перед дверью квартиры с номером двадцать шесть. Он решительно утопил кнопку звонка и стал ждать. Прошло пару минут, прежде чем за дверью раздался голос Юлии Григорьевны:
– Кто там?
– Это я, Донцов. – Торопливо ответил он, переминаясь с ноги на ногу.
Дверь открылась. На пороге стояла Юлия Григорьевна в легком летнем платье и с тряпкой в руке, вид у нее был очень бодрый.
– Здравствуйте, Сережа, – Удивленно произнесла она, что вас ко мне привело?
– Мне очень нужно с вами поговорить. – Прямо с порога, не успев поздороваться, поспешно выпалил он, – Это срочно!
– Конечно, конечно, проходите. – Женщина сделала шаг в сторону, пропуская его в квартиру, – Я тут затеяла небольшую уборку, окна мою. А что у вас случилось?
Она одарила его внимательным взглядом карих глаз.
– Юлия Григорьевна, я только что узнал, кто является «Ангелом Смерти»! – Захлебываясь от возбуждения воскликнул Сергей.
Глаза женщины приняли серьезное выражение, но голос остался все таким же ровным:
– Хорошо, давайте пройдем в гостиную и спокойно поговорим. – Мягко предложила она.
Они вошли в просторную комнату, в центре которой стаял старинный дубовый стол и несколько мягких стульев с высокими спинками, а на стенах висели в рамках старые фотографии.
Юлия Григорьевна жестом предложила ему сесть и сама опустилась на ближайший стул.
– Я знаю, кто убил всех этих женщин! – Нетерпеливо барабаня пальцами по столу, начал Сергей: – Это – Тотский!
Секунду женщина смотрела на него в немом удивлении, приподняв брови и даже моргнув, а затем снисходительно улыбнулась и покачала головой:
– Боже, Сережа, вы, право, умеете удивить. – Она улыбнулась чуть шире и добавила: – Не знаю, что навело вас на столь нелепую мысль, но вы, безусловно, ошибаетесь.
– Нет, я уверен! – Запальчиво возразил он и вскочил на ноги, – У меня неопровержимые доказательства!!!
Юлия Григорьевна перестала улыбаться и строго взглянула на него, очевидно, решая, что ответить, и в этот момент взгляд Сергея упал на одну из многочисленных фотографий. Он замер.
На фото была изображена симпатичная темноволосая девушка в легком светлом платье, Сергей сразу вспомнил, где видел ее раньше.
Тем временем женщина смогла, наконец, подобрать нужные слова и убежденно произнесла:
– Сережа, вы просто не знаете Тотского, так как я. Он определенно к этому непричастен. Стас удивительное, благородное существо, с невероятно-красивым внутренним миром. Эстет, призванный понимать и ценить все проявления жизни. Он никак не может быть убийцей. Тем более, речь идет о женщинах. Поверьте мне, вы ошиблись в выводах.
Донцов на мгновение прикрыл глаза, а затем с досадой взглянул на своего председателя и решительно заявил:
– Юлия Григорьевна, я знаю, что вы были в него влюблены, но, несмотря на это, поверьте, Тотский – убийца. Скажите мне, какое преступление он совершил сорок лет назад? Это может оказаться очень важным.
На миг женщина явно пришла в смятение, но удивительно быстро сумела совладать с эмоциями:
– Откуда вам стало это известно? – Взглянув ему в глаза, строго спросила она.
– Я случайно увидел у него подписанную вами фотографию. – Мрачно ответил Сергей, не отводя взгляда, и настойчиво повторил свой вопрос: – Ответьте, что сделал Тотский?
Юлия Григорьевна вздохнула, в ее взгляде теперь читалась скорее грусть, чем строгость:
– Это случилось в марте шестьдесят второго, – Сдержанно начала она: – Председателем московского отделения ОБНВ был тогда мой отец – профессор Григорий Васильевич Мережко. Наши сотрудники вели расследование убийства молодой женщины, погибшей от потери крови. На ее шее были обнаружены характерные следы, вены вскрыты, а на лице читалось блаженство. Сомнений не возникало. Сотрудники опросили свидетелей, бывший муж погибшей заявил, что у нее была связь с крайне подозрительным молодым человеком. Он всегда приезжал к ней на серебристом «Форде», дарил дорогие подарки, был одет по последней моде. В общем, не то фарцовщик, не то иностранец. В ходе расследования выяснилось, что он живет по поддельному паспарту, имеет шикарную дачу на «Николиной горе», а все соседи убеждены в его близком родстве с Никитой Сергеевичем Хрущевым.
Юлия Григорьевна едва заметно улыбнулась и продолжала также серьезно:
– Отец отдал распоряжение об аресте подозреваемого, и оперативная группа выехала на задание. Сотрудники встретили Станислава на рассвете у его дома. Когда тот, видимо, возвращался с ночных приключений. Сопротивление при аресте он не оказывал, и его благополучно доставили в наручниках в штаб, располагавшийся тогда в переулке Сивцев Вражек, в полуподвальном помещении.
Юлия Григорьевна выдержала небольшую паузу, словно что-то вспоминая, а затем заговорила вновь, но уже немного задумчиво:
– В то время мне было двадцать четыре года, я училась в МГУ на медицинском факультете и не думала ни о чем кроме науки, лекций и исследований в отцовской лаборатории. – Она снисходительно улыбнулась самой себе: – Такая «серая мышка» убежденная в равноправии полов. Кавалеры меня не интересовали, как и танцы, наряды и тому подобные «излишества».
Как ученый, я не могла пропустить уникальный шанс осмотреть представителя редкого вида потомственных вампиров. Отец вызвал меня специально для этого, и я немедленно примчалась в штаб.
Когда я вошла в председательский кабинет, Станислав Тотский тотчас поднялся с места, за что едва жестоко не поплатился. Но отец правильно расценил его жест и вовремя остановил сотрудников.
Прежде я ни разу не видела потомственного вампира, я внимательно рассматривала арестанта, пока отец вел допрос.
Станислав не стал ничего отрицать, он сразу признался в убийстве двадцатисемилетней Софии Котляр, но пояснил, что хотел ей помочь, так как она сама его попросила. У девушки обнаружили рак поджелудочной железы, такой вид рака и сейчас редко поддается лечению, тогда же это был приговор.
– Вот! Я так и знал!!! – Воскликнул Сергей, и возбужденно заходил по комнате. – Тотский убивает женщин, чтобы вернуть себе вкус к жизни!
– Перестаньте! – Юлия Григорьевна повысила голос, – Сядьте немедленно, вы еще недослушали.
Сергей невольно потупился и подчинился, присев напротив своего председателя. Она продолжила:
– За убийство человека любой вампир приговаривается к высшей мере наказания. Но отец проявил добрую волю, он внимательно изучил все обстоятельства, ознакомился с результатами вскрытия жертвы и принял во внимание смягчающее обстоятельство. Однако в истории ОБНВ имелся всего один прецедент такого рода. Ликвидацию можно было заменить лишь пятидесятилетним сроком в лагерях строгого режима.
Сергей удивленно уставился на женщину.
– У нас, что есть специальные лагеря для вампиров? – Растеряно спросил он.
– Нет, Сережа, – Терпеливо ответила она, – Приговоренный к лишению свободы вампир направляется в соответствующее учреждение вместе с обычными заключенными. Он дает подписку не использовать экстрасенсорные способности и не принимать человеческую кровь. Без ежедневной дозы которой, вампиры вскоре становятся беспомощными, спустя несколько месяцев такой «диеты», их возможности практически ничем не отличаются от человеческих. Чтобы при больших сроках не вызывать подозрений у других заключенных, вампиров переводят на новое место заключения каждые пять лет. Станислава Тотского должны были переводить так десять раз подряд.
– Но ведь вампиру ничего не стоит сбежать из лагеря, разве нет? – Удивился Донцов.
– Да, но тогда в случае повторного ареста его немедленно ликвидируют. – Мрачно ответила женщина, – Таковы правила.
– Тогда почему Тотский сейчас не в Магадане, а свободно разгуливает по Москве?! – Вновь не сдержался Сергей и испытующе уставился на собеседницу.
– Зачем вы так? – С явным укором ответила она. – Вы должны понять, Стас не был убийцей, он любил эту женщину и просто хотел облегчить ее страдания. Я слушала его признание, и как только посмотрела ему в глаза, сразу же поняла, что он рожден быть свободным и никогда не пойдет в лагерь. А значит, может погибнуть.
После допроса я должна была провести осмотр, Станислав дал слово не сопротивляться и с него сняли наручники. Его отвели в лабораторию. До этого момента я проводила множество вскрытий, как людей, так и вампиров, присутствовала на операциях и даже ассистировала. Я была врачом и не представляла, что могу смутиться при виде обнаженного по пояс мужчины. Но я смутилась.
Мне пришлось прослушать его сердцебиение, измерить давление, исследовать сетчатку глаз, произвести замер ушных раковин, взять кровь на анализ. Я вынуждена была все время касаться его кожи, волос. – Женщина осеклась и тактично кашлянула, – Не буду развивать тему, скажу лишь, что после окончания процедуры одна мысль о том, что настолько прекрасное, совершенное существо может пострадать стала для меня неприемлема.
Тогда я решилась поговорить с ним втайне от отца. Я посоветовала Станиславу предложить свои услуги ОБНВ в качестве консультанта, пообещав, что в обмен он получит свободу. Он с благодарностью согласился и поцеловал мне руку.
Юлия Григорьевна вновь осеклась, словно смутившись своего воспоминания.
– После того, как Стас побеседовал с отцом, я использовала все возможные аргументы в пользу его предложения. Тогда папа внимательно посмотрел мне в глаза, едва заметно улыбнулся и покачал головой.
В тот же день он составил и подписал указ. Так Станислав Тотский стал внештатным сотрудником и консультантом московского отделения ОБНВ сроком на пятьдесят лет.
– Здорово! Просто прекрасно! – Сергей не смог сдержать своего возмущения, – Значит, если бы не ваша влюбленность в смазливого вампира десять убитых женщин были бы живы, а Губин не находился бы под гипнозом!
– Послушайте меня внимательно, Сережа, Стас не убийца по своей природе. Он не приемлет грубое насилие. – Решительно, но в тоже время мягко, произнесла женщина. – Я попытаюсь объяснить вам, что он за существо, прошу, не перебивайте, и выслушайте до конца. Вы сами поймете, что он непричастен к убийствам.
Сергей помрачнел, но все же кивнул в знак согласия.
Юлия Григорьевна облегченно вздохнула и, доверительно глядя в глаза собеседника, начала свой рассказ:
– Стас был невероятно обаятелен и галантен в обхождении, устоять перед его очарованием было практически нереально. Признаюсь, сначала меня покорила внешняя оболочка: его удивительные глаза, красота лица, тонкие нервные руки. Но после общения с ним я поняла, что в этом совершенном юном теле скрыта целая вселенная, настолько прекрасная, и многогранная, что напоминает бриллиант.
Стас чувствовал, видел, был причастен и знал о таком, о чем большинство других не имеют ни малейшего представления. Он беседовал с Циолковским и Фрейдом, курил опиум с Сальвадором Дали. Встречался с Инессой Арманд и юной Айседорой Дункан. Он знал Гумилева, Ахматову и Есенина, дружил с Игорем Северяниным и спорил с Владимиром Маяковским. Философы, поэты, художники и музыканты начиная с первых лет двадцатого столетия, никто не расскажет о них лучше, чем он.
Она устало прикрыла глаза, потерла лоб и вновь взглянула на собеседника.
– Однако, его внутренний мир очень хрупок, как у всех тонких натур. Я понимала, что обязана сделать все, чтобы его вселенная не померкла и продолжала дарить свет другим. Для начала, Сережа, вы должны хорошо представлять, какой в ту пору была жизнь легальных вампиров зарегистрированных на территории СССР. Они обязывались отмечаться, приходя на работу, и возвращаясь домой. Не имели права покидать место прописки, соблюдали комендантский час, составляли подробные доклады обо всех расходах и приобретениях, сдавая их каждое первое число месяца. Стас не выдержал бы и года такого существования, он привык быть свободным и никогда прежде не жил под чьим-либо контролем. До шестьдесят второго года он не имел регистрации, инкогнито проживая среди людей десятки лет. Зная это, я убедила отца не принуждать нашего консультанта дословно исполнять все предписанные инструкции. К счастью, папа безмерно любил меня, и не мог отказать. Ведь он тоже все понимал. В результате специально для должности консультанта московского отделения ОБНВ был создан отдельный свод прав и обязанностей.
Вскоре Станислав стал не только сотрудником, но и другом нашей семьи. Они сблизились с отцом довольно быстро, много беседовали, иногда играли в шахматы, папа почти всегда побеждал. Стас несравненный рассказчик и приятнейший собеседник, если вы сблизитесь с ним, он раскроется и подарит вам частичку своей вселенной. Стас иногда чувствует себя одиноким и нуждается в общении. Да, нужно помнить, что он не человек, с собственным набором принципов и необычными представлениями о морали. Иное, странное для нас, но прекрасное и ранимое существо, безусловно заслуживающее понимания. Стас никогда не обидит и не унизит женщину, не нанесет вреда невинному, по его мнению, человеку и не ударит ребенка. Он не станет причинять кому-либо боль ради своего удовольствия и тем более отнимать жизнь. Поверьте, Сережа, я говорю так не из-за собственной приязни. Это объективная оценка его личности.
Я влюбилась в него практически с первого взгляда, и мы сразу стали встречаться. Нет, не так. Это напоминало цунами, горячую волну страсти, сметающую сомнения и предрассудки, освобождающую душу и тело. Стас был невероятно нежен со мной. Он научил меня всему, помог раскрыть себя. Мы словно стали единым целым. Прекрасней ощущений я не испытывала никогда.
Она мечтательно улыбнулась, словно вспоминая нечто невообразимо приятное. Сергей густо покраснел и опустил глаза к полу, а Юлия Григорьевна продолжила:
– Стас сразу с головой погрузил меня в светскую жизнь московской богемы, познакомил с Владимиром Высоцким, Евгением Евтушенко и Иннокентием Смоктуновским. Я начала на равных общаться с поэтами, писателями и актерами, которых прежде видела лишь на театральных подмостках или в кино. Он открыл для меня совершенно новый волшебный мир ночной жизни, о котором я и представления не имела.
Сережа, поймите, это было совсем другое время. Пустой серый город, одинаковые темные силуэты людей, никакой индивидуальности, никаких ярких красок. Стас был подобен глотку свежего воздуха, свету софит, проникшему из запретной Европы. Он одел меня по последней моде, не упуская ни одной мелочи. Стас мог с легкостью договориться с кем угодно и достать практически любую вещь. Вскоре в институте меня уже считали первой модницей, а от подруг и ухажеров не было отбоя. Он научил меня получать наслаждение от самых простых, и, казалось бы, обыденных вещей, как прием горячей ванны, еда и ароматы духов. Приучил курить, да, я курила целых шесть лет, пока мы были с ним вместе. Тогда это было невероятно модно.
Алкоголь, даже травка, все это являлось неотъемлемыми частями нового мира, в котором я оказалась.
Стас всегда ухитрялся первым добыть самые новые записи Beatles, как только они появлялись. Все годы, которые мы провели вместе, прошли под их волшебную музыку.
А ночью город принадлежал нам, только нам двоим. У Стаса был портативный катушечный магнитофон, тяжеленная громадина, он носил его как пушинку. Мы катались по темным ночным улицам на его «Форде», а из открытых окон звучала песня «Can’t Buy Me Love» и никто не мог нам помешать.
Он водил меня на аттракционы, заставляя смотрителей включать их лично для нас. Мы катались на колесе обозрения, и он рассказывал мне, что слышит в аромате ночного ветра. Мы часами гуляли по паркам и площадям, наслаждаясь пьянящей свободой. Это было ни с чем несравнимое ощущение. Поймите, Сережа, советский союз шестидесятых годов отнюдь не являлся самым свободным местом.
Однажды, удивительно теплой майской ночью, мы забрались в фонтан и танцевали под брызгами, забыв обо всем. Неожиданно к нам подошел патрульный и, представившись сержантом милиции, потребовал документы. Я не волновалась, такое случалось почти каждую ночь. Но в тот раз Стас задумал, нечто особенное. Он наклонился и прошептал что-то сержанту на ухо, тот ушел, а спустя минут десять вернулся. Боже, Сережа, у него была целая охапка алых тюльпанов! Они с трудом помещалась в его руках. Бедняга опустошил все ближайшие клумбы. Он сложил цветы к моим ногам, и босые ступни оказались буквально засыпаны тюльпанами. Я чувствовала их приятную прохладу на своей коже, нежный сладковатый аромат, я была так счастлива тогда! А потом мы поехали кататься на патрульном автомобиле. До самого рассвета сержант возил нас по пустым улицам ночной Москвы, не оглядываясь на заднее сиденье, а из окон милицейской машины звучала «Can’t Buy Me Love».
Это было волшебно.
Юлия Григорьевна замолчала и печально улыбнулась своим воспоминаниям.
– Но настоящее волшебство никогда не длиться вечно, иначе оно не было бы волшебным. – Грустно опустив взгляд, призналась она. – Наш роман был подобен бесконечному порыву горячего летнего ветра. Как случайно упавший с дерева лист, он подхватил меня и закружил в бешеном танце, не отпуская ни на минуту и не давая передохнуть.
Шли годы, я становилась старше. Учеба в вузе сменилась интересной работой, исследованиями, о которых я так мечтала. Преступлений, совершенных вампирами, в ту пору было совсем немного и у Стаса всегда хватало времени выспаться днем, а у меня нет. Со временем я начала уставать.
Шел тысяча девятьсот шестьдесят восьмой год, мы были вместе почти шесть лет. В это время Стас уже ездил на серебристом «Додже» и носил волосы до плеч. А как шли ему брюки, расклешенные от колена, яркие рубашки и приталенные пиджаки. Днем я работала над диссертацией, посещала лекции, лабораторию и помогала отцу, а ночью мы вновь погружались в бесшабашный мир квартирных вечеринок. Мы были с ним самой модной парой в Москве, на нас равнялись даже представители актерской элиты. Желанные гости на любом сабантуе, поэтическом вечере или концерте.
Той ночью мы курили травку, пили глинтвейн и танцевали на квартире друга Высоцкого. Играла новая песня Beatles «Revolution», мое дыхание сбилось, я отошла на диван, а Стас продолжал.
Он наслаждался очередным мгновением, слегка улыбаясь, полу прикрыв глаза и не выпуская сигареты. Он не заметил, что меня уже нет рядом, так увлечен был музыкой и ритмом.
А я сидела и наблюдала за ним, любовалась его движениями и удивительной грацией. Я смотрела на него и понимала, что он никогда не остановится, не оступится и не устанет. И тогда я четко осознала, что когда наше с ним время выйдет, я сама тактично отойду в сторону, чтобы позволить Стасу продолжать свой бесконечный танец с этим миром.
Она замолчала, в карих глазах заблестели слезы.
– И тогда вы его бросили? – Осторожно спросил Сергей, а затем, чтобы утешить добавил: – Ну и правильно сделали, он был вас недостоин, подобным тварям вообще не место среде людей.
– Нет. – Решительно возразила она, строго взглянув ему в глаза, – Вы словно меня не слушали. Поймите, Сережа, таких созданий больше нет, и никогда не будет. Стас уникален как ценитель всего прекрасного, что есть на Земле, он должен продолжать жить. Без него мир станет на тон тусклее. И пусть я всего несколько лет провела рядом с ним, я все же стала частицей его вселенной. И возможно однажды, когда он будет рассказывать кому-то о своих приключениях в Москве шестидесятых, он скажет: «Моей спутницей была тогда Юлия Мережко, умная и очаровательная девушка».
– Не скажет. – Мрачно буркнул Сергей, – Он убийца и сегодня же заплатит за свои преступления.
– Господи, да нет же! – С долей отчаянья воскликнула женщина, – Он никого не убивал, сколько же вам еще объяснять? Поверьте, я хорошо разбираюсь в людях, я жила с ним достаточно долго, и могу с уверенностью сказать, в нем нет ни грамма жестокости. Нет гнева, агрессии, нет зла. Стас космополит, атеист и интеллектуал. У него нет ни понятия родины, ни четких идеалов, которые можно было бы отстаивать ценой крови. Если бы он и мог убить кого-то, то лишь защищая себя или дорогих ему людей. И то только в том случае, когда другого выхода просто нет.
– Предположим, что все это так, – Сергей мрачно сдвинул брови, – Но он подчинил себе волю Губина, а если нет, то почему тогда, вы сказались больной и избегали с ним встречи?
– Вам этого не понять. Я не хочу, чтобы Стас видел меня такой… – Юлия Григорьевна горько вздохнула, отвела со лба прядку седых волос, и чуть слышно добавила: – Такой, какой я теперь стала.
Ее внимательные карие глаза вновь предательски заблестели.
Сергею вдруг стало очень жаль эту сильную мудрую женщину, запутавшуюся в хитро-расставленных сетях вампира. Он протянул руку и утешительно погладил ее по плечу.
– Тотский не стоит ваших слез, он не любил вас, а просто использовал в своих целях. Он циничный и расчетливый убийца.
– Нет! – Юлия Григорьевна порывисто встала, в ее глазах застыли слезы, – Стас любил меня, любил так сильно и безрассудно, что хотел подарить мне бессмертие!
– Как?! – Искренне поразился Сергей, – Он хотел превратить вас в вампира?
– Да. Он хотел, но я всегда отказывалась. И чем дольше мы были вместе, тем чаще и настойчивее становились его уговоры. – Женщина горько улыбнулась. – Он видел, что я начинаю стареть, а ему по-прежнему остается двадцать. На нас уже начали бросать косые взгляды, разница в возрасте становилась очевидной.
Осенью шестьдесят восьмого, мне тогда должно было исполниться тридцать лет, он предложил отпраздновать мой день рождение у него на даче. Обещал устроить сюрприз, никаких гостей, только он и я. Я согласилась.
Вечером, после ужина, когда мы танцевали, Стас вновь предложил мне стать такой, как он и я вновь отказалась. Тогда он совершил такое, что я не смогла ему простить. Станислав подверг меня гипнозу и, порезав наши запястья, смешал свою кровь с моей.
Когда я проснулась утром, все двери и окна в доме были закрыты, а он сидел возле моей кровати с бокалом человеческой крови в руке.
«С днем рождения, Юля», – Я до сих пор помню, с каким чувством он произнес эти слова.
Я разбила бокал и устроила ему страшную истерику. Я требовала немедленно меня выпустить, но Стас объяснил, что новообращенному вампиру опасен солнечный свет и примерно в течение недели я не должна выходить на улицу днем.
Юлия Григорьевна неожиданно замолчала, словно вновь переживая случившееся.
– И что? Что случилось потом?! – С нетерпением воскликнул Сергей.
Женщина улыбнулась сквозь слезы:
– Ничего. – Спокойно ответила она, – Абсолютно н и ч е г о. Я осталась обыкновенной смертной женщиной.
Он ждал, еще пару часов, не теряя надежды. Хотел увидеть, как мой парез на руке затянется также быстро, как и у него. Но все осталось по-прежнему.
Когда Стас, наконец, осознал, что ничего не вышло, он молча открыл дверь и просто позволил мне уйти. Если бы вы только видели, какими печальными были его глаза.
Женщина на миг замолчала, и, смахнув со щеки слезинку, вновь подняла на Сергея спокойные карие глаза.
С того дня мы больше не оставались с ним наедине, а если встречались, то только по деловым вопросам, в присутствии других сотрудников.
– Но почему? Почему вы не превратились? – Донцов смотрел на нее с искренним удивлением.
– Помните, в день нашей первой встречи, я сказала, что чтобы стать вампиром, нужно этого хотеть? Так вот теперь вы знаете, откуда мне это известно. – Юлия Григорьевна вновь грустно улыбнулась.
– Выходит, вы его не любили? – Осторожно спросил Сергей.
Женщина подняла на него внимательный взгляд и спокойно ответила:
– Нет, я любила его. Любила больше всего на свете, даже больше себя самой.
– Но тогда, почему же вы не захотели? – Не понял Сергей.
Она вздохнула и снисходительно покачала головой.
– Знаете, Сережа, у Гумилева есть такие строки:
Не спасешься от доли кровавой,
Что земным предназначила твердь.
Но молчи: несравненно право –
Самому выбирать свою смерть.
Вот я и воспользовалась этим правом, сделала выбор, свой выбор.
Донцов молчал потрясенный, не зная, что и сказать.
– Ладно, Сережа, – Уже своим привычным ровным голосом произнесла Юлия Григорьевна. – Я чувствую, что Стас впутался в какую-то нехорошую историю, так что, я сейчас пойду, оденусь и мы с вами вместе поедем в штаб и поговорим с ним.
Сергей напрягся, и быстро окинул взглядом комнату. На буфете стоял на зарядке мобильный телефон, а у зеркала лежала связка ключей.
– Хорошо, так и поступим. – Потупив взгляд, негромко подтвердил он.
Женщина скрылась за побеленной дверью, очевидно, ведущей в спальню. Донцов выждал пару минут, затем подскочил к тяжелому трюмо и, навалившись на него всем весом, придвинул вплотную к двери.
– Что вы там делаете? – Раздался взволнованный голос Юлии Григорьевны. – Сережа!
Дверь дернулась, потом затряслась сильнее. Наконец в нее гневно застучали ладонью.
– Откройте меня немедленно, что вы себе позволяете?! Сережа! – В ее голосе звучали гнев и тревога.
– Простите меня, но я тоже сделал свой выбор. – Грустно ответил Донцов, забирая с буфета мобильник.
– Сережа, прошу вас! Опомнитесь! Стас не убийца, клянусь! – В ее голосе уже звучало отчаянье, – Не причиняйте ему вреда, умоляю! Он никого не убивал!!!
Она еще сильнее забарабанила в дверь.
– Ответьте мне на последний вопрос, – Подойдя к самодельной баррикаде, попросил Донцов. – Вы все еще его любите?
За дверью все стихло.
Сергей тяжело вздохнул и, быстро оборвав провод городского телефона, вышел в прихожую.
Еще пара секунд и дверь квартиры двадцать шесть оказалась заперта снаружи на нижний замок, который нельзя отпереть изнутри без ключа.
====== Глава 7 Несравненное Право ======
Когда Сергей добрался до штаба, день уже начал клониться к вечеру, но времени до захода солнца оставалось еще достаточно. Ему было очевидно, что Губин, а тем более Гуськов находятся под постоянным влиянием Тотского, а значит, придется действовать самому.
Открыв железную дверь с табличкой «ООО Рассвет», он сразу услышал незнакомые голоса, доносящиеся из кабинета Юлии Григорьевны. По странному акценту Сергей понял, что они принадлежат представителям польской делегации. Он подошел ближе и услышал, как Губин с энтузиазмом что-то рассказывает иностранным гостям. Сергей прислушался.
– Вот это гордость московского отделения ОБНВ – наша подземная лаборатория. – Торжественно произнес Николай Александрович. – Обратите внимание на новейшее электронное оснащение. В этом сейфе мы храним пульт управления всеми основными техническими функциями лаборатории.
Раздался чуть слышный клацающий звук открываемой дверцы, и Губин продолжил:
– При нажатии красной кнопки в полу открывается потайной люк…
Сергей услышал характерное жужжание.
– Вторичное нажатие той же кнопки приводит к его закрытию. – Подобно продавцу отдела электроники разъяснял Губин. – Желтая кнопка включает освещение. Внизу установлены лампы дневного света, а также у нас имеется специальная камера с ультрафиолетовым излучением, мы используем ее для временного содержания арестованных вампиров. Обратите также внимание на лестницу, она очень узкая. Но при нажатии зеленой кнопки металлические ступени, автоматически, складываются, образуя плавный скат. Это предусмотрено для быстрого спуска тел ликвидированных вампиров с целью их последующего вскрытия и изучения.
Среди поляков раздались одобрительные возгласы. Сергей нерешительно заглянул в кабинет, и Губин тут же его заметил:
– А вот, кстати, наш молодой и очень перспективный сотрудник Сергей Донцов, знакомьтесь, – Он повернулся к Сергею: – Заходи, не стесняйся, это наши польские коллеги.
Николай Александрович с улыбкой кивнул в сторону стоявших в кабинете троих крупных мужчин. У одного из них в руках была миниатюрная видеокамера, которую он тут же направил на Сергея. Все трое представились и пожали ему руку. Затем один из гостей, видимо главный, обратился к Губину:
– Мы привезли вам подарок, образец инновационного оборудования, – Он извлек из коробки предмет похожий на пневматический пистолет с глушителем. – Это «Парализатор», уникальное изобретение наших ученых. Крайне эффективное и гуманное средство для задержания подозреваемых в преступлении вампиров. Он стреляет миниатюрными капсулами с парализующим веществом, которое почти мгновенно и безболезненно приостанавливает жизнедеятельность организма вампира на сорок пять – пятьдесят минут. Что позволяет без осложнений доставить арестанта до места временного заключения и поместить в камеру для дальнейшего допроса. В комплекте к устройству прилагается пятьдесят капсул. – Поляк торжественно вручил подарок Губину и с улыбкой добавил: – А также мы привезли вам полный каталог кланов вампиров, проживавших на территории Польши начиная с тысяча пятьсот тридцать второго года по наши дни. Каталог полностью переведен на русский язык и снабжен цветными иллюстрациями.
