Текст книги "Пленники сонных квартир (СИ)"

Автор книги: pluxury sport

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

========== глава, в которой Еву вытащили в Москву ==========

Университетские будни уже порядком надоели, но я с великим усилием плетусь на пару. Последняя.

Ракитин вваливается в аудиторию с шумом, бесцеремонно проходит к своей парте, которая, на удивление, занята.

Громко цокнув, он отходит и направляется ко мне, кидает рюкзак на парту, задевая мою тетрадь.

– Я сяду? – громко спрашивает парень и занимает место рядом, решаю его проигнорировать.

Пара оказывается неимоверно скучной и на середине я уже начинаю засыпать, когда рука Егора оказывается на моем колене.

– Прекрати, – шепотом, как можно тише, говорю я, не поворачивая головы к парню.

– Да брось, тебе же нравится, – усмехается он в ответ, но руку убирает.

Я выдыхаю и демонстративно отодвигаюсь от парня. Егор закатывает глаза на мои действия и продолжает бесцельно смотреть перед собой.

Пара, наконец, заканчивается. Быстро скидываю вещи в сумку и покидаю аудиторию, не дожидаясь никого.

Выхожу на улицу, теплые порывы ветра путают мне волосы, солнце слепит глаза. Поражаюсь питерской весне, что выдалась удивительно тёплой и недождливой.

Май – мой любимый месяц.

С мыслями о предстоящей вечеринке я бежала на ближайшую станцию метро. Дорога домой не заняла много времени.

– Тём, ты дома? – осторожно спрашиваю я, стягивая туфли, оставляю их на полке, вешаю на крючок джинсовку и плетусь в комнату.

– Привет, – парень пробегает мимо, успевая потрепать меня по волосам, он о чем-то суетился, собирал вещи по всей квартире. Я же заняла место на диване и молча наблюдала за братом несколько минут.

– Ты куда собрался? – не выдержала я и заставила своим вопросом брата прекратить хаотично бегать по комнате.

– Егор не сказал? – удивился Артём и поправил темные волосы, спадающие ему на глаза, – у нас в Москве концерт через два дня, сегодня вечером поезд.

– А как же обещанная вечеринка? – наивно спрашиваю я, расстроенная отъездом Тёмы.

– Устроим, когда приеду, – обещает голубоглазый и хватает с полки свой парфюм, с которым уходит в спальню.

– Отлично! – обиженно восклицаю я в полной тишине.

Поднимаюсь на ноги и направляюсь в свою комнату, обречённая пролежать все выходные под одеялом в гордом одиночестве.

Но в моей спальне появляется Артём. Он, не спросив разрешения, с привычной ему наглостью запрыгивает на кровать, поджимает колени под себя и смотрит внимательно, изучающе.

– Что ты думаешь о том, чтобы поехать со мной? – заговорщически улыбается брат и ждёт моей реакции, – я билет тебе покупаю?

– Ура! – радостно произношу я и, выпутавшись из белого одеяла, заключаю брата в крепкие объятия, чмокаю в щеку, – спасибо.

– Да ладно, – он снова трепет меня по голове и встает с места, – едем на 4 дня, много шмоток не бери или бери, как хочешь, – говорит Артём, стоя в дверном проёме, – и в универ свой позвони, скажи, что заболела, – заключает шатен и выходит из комнаты.

Нахожу возле себя телефон и открываю мессенджер, чтобы уведомить подругу об отъезде и попросить прикрыть на учебе.

Ева, 15:32

Лер, слушай, я уеду ненадолго, в понедельник и вторник меня не будет, отмажешь меня?

Валерия, 15:33

К твоему счастью, в понедельник пары отменили. Куда едешь хоть?

Ева, 15:33

В Москву, с братом

Я не особо распространялась о личности своего брата. И в целом говорила о себе мало и редко, не считая нужным рассказывать личную информацию.

Хоть с Лерой мы часто зависали вместе в университете, она ничего не знала о моей семье, даже дома у меня толком ни разу не была.

Мне нравилась напускная таинственность и туманность моего образа. И это казалось действительно правильным.

Не хотелось, чтобы со мной водили дружбу только из-за именитого брата или его денег.

Вспоминая об одногруппниках, я не забыла и о Ракитине, что в последнее время стал слишком настойчивым и безумно меня раздражал.

Я бездумно скинула несколько предметов одежды в чемодан и отбросила эту затею. Выхожу в коридор, желая отыскать брата.

– Тём? – зову, стоя посреди коридора.

– А? – отвечает брат из кухни и я иду на звук.

Он стоит у плиты и что-то жарит на сковороде, не поворачиваясь ко мне.

– Егор тоже едет? – опираюсь на дверной косяк, ожидая ответа брата.

– Нет, а че такое? – Артём выключает плиту, кладет на тарелку яичницу и внимательно смотрит на меня, – кушать будешь?

– Твою горелую яичницу? – фыркаю я и направлюсь к холодильнику, – я лучше салатик поем, – достаю оттуда пластиковый контейнер с цезарем на стол, – хочешь?

– Сама ешь свой салат, – обиженно отзывается Артём, принимаясь за яичницу, – а че тебе малой не угодил?

– Заебал меня со своими подкатами тупыми, – отвечаю я и сажусь за стол.

– Чего? – Тёма едва ли не выпускает из рук вилку, – и давно?

– С первой встречи, – пожимаю плечами я, преступая к трапезе, – ты у нас, оказывается, слепой. Все видят, кроме тебя.

– Ладно, я с ним поговорю, – обещает шатен и продолжает есть, – ты шмотки собрала?

– Почти, – я доедаю салат, выбрасываю контейнер и выхожу из кухни, возвращаюсь в комнату, чтобы закончить со сборами.

***

Мы приезжаем на московский вокзал к назначенному времени, там уже ждет менеджер Артёма – Саша.

Поздоровавшись друг с другом, мы идём на перрон, где уже ждёт «сапсан». Быстро находим свой вагон и занимаем места.

Как только я села в кресло, меня вырубило и я проспала до самой Москвы.

Комментарий к глава, в которой Еву вытащили в Москву

Не знаю во что это выльется, но мне так захотелось написать фанфик, где отношения только зарождаются. Кажется, химия, из которой появляется любовь – самое волшебное в отношениях. Что думаете?

========== глава, в которой “сделаем вид, что этого не было” ==========

В Москве, как и всегда, безумное количество людей. Все куда-то спешат, громко ругаются с прохожими, расталкивают людей.

Я не любила этот город всем сердцем. Грязь и деньги – единственные ассоциации с этим местом.

Артём внимательно вглядывался в толпу, пытаясь отыскать своего дружка, пока Саша звонил кому-то из организаторов концерта.

Я молча стояла рядом с братом, периодически поправляя лямку рюкзака, которая то и дело спадала с плеча.

– О, вон он! – радостно воскликнул Артём и помахал рукой парню со светлыми волосами.

Тот улыбнулся и уверенно зашагал в нашу сторону через толпу людей. Он приблизился к нам и с интересом уставился на меня.

Да, безусловно, вид у меня был так себе сейчас: растрепанный пучок на голове, спортивные свободные штаны и огромная помятая футболка.

– Привет, – улыбнулся блондин и пожал руку брату, а затем и Саше.

– Здорова, – заулыбался в ответ Артём, Саша кивнул, продолжая разговор по телефону, – это Ева – моя сестра, знакомьтесь.

– Да я понял, что сестра, вы похожи, – заметил парень и обратил свое внимание на меня, он протянул раскрытую ладонь.

– Ева, – я осторожно сжала его руку и улыбнулась уголками губ.

– Глеб, – он тоже улыбнулся и опустил руку, – ну что, какие планы?

– Планам пиздец, – отчеканил Саша, убирая телефон в карман, – ваша гостиница слетела, надо новую искать.

– Нахуя? – удивился Глеб и поправил светлые волосы, – останетесь у меня, все равно один ебланю.

– А это не будет напряжно? – уточнил брат и мы направились к выходу из вокзала, путаясь между людьми и стараясь не расходиться далеко.

– Да нормально, – отмахнулся Глеб, – к тому же, ты не так часто приезжаешь, – он похлопал Артёма по плечу и зашагал быстрее.

Глеб вызвал такси до своей квартиры, Саша уехал к родителям прямо с вокзала, договорившись встретиться с Артёмом завтра на чеке.

В такси я сидела молча, пока Глеб и Тёма что-то активно обсуждали. Я смотрела в окно, наблюдая за майской Москвой.

***

– Ты куда? – поинтересовался Глеб, с которым мы столкнулись на выходе из квартиры.

– В магазин схожу, – ответила я, завязывая шнурки на кроссовках.

– Там прохладно, накинь кофту, – сообщил блондин, проходя в квартиру, – а вообще, я с тобой схожу. Тёма где?

– Спит, – отрапортовала я, проигнорировав его слова о кофте, вышла в подъезд,– идёшь?

Глеб молча кивнул и последовал за мной, закрыв дверь в квартиру. Мы спустились на первый этаж и вышли на улицу.

В Москве даже воздух другой. И он не пахнет весной, как дома, в Петербурге.

– А че тебе в магазине надо? – поинтересовался блондин, ведя меня к ближайшему супермаркету.

– Сигареты, – сказала я, следуя за парнем, – только Тёме не говори, ладно?

– Не скажу, – улыбнулся Глеб, запустил руку в карман олимпийки и протянул мне смятую пачку «Парламента», – такое куришь?

– Курю, – пожала плечами я и взяла в руки коробочку, открыла её и достала губами одну сигарету, протянула пачку обратно Глебу.

Он положил её обратно в карман и протянул к моей сигарете, зажатой между губ, зажигалку.

– Спасибо, – поблагодарила, делая тягу, – точно Тёме не скажешь?

– Можешь мне доверять, малышка, – заверил Голубин и мягко улыбнулся, продолжая путь к супермаркету.

– Ещё раз меня так назовёшь и я тебя ударю, – предупредила я и бросила на парня недовольный взгляд.

– Хорошо, извини, – продолжил улыбаться Глеб, – это просто привычка, многим нравится, – оправдывался блондин.

– Проехали, – наконец, улыбнулась я и бросила окурок в урну возле магазина.

Домой мы шли молча, я крутила в руках пачку сигарет, задумчиво смотрела перед собой, а в голове не возникало ни единой мысли. Глеб тоже молчал, изредка поглядывал на меня, чему-то усмехался, но ни одного слова не сказал.

Глеб заботливо придержал мне дверь в подъезд, пропуская вперёд, я улыбнулась и направилась к лифту, блондин шёл следом.

Вошли в кабину, Голубин нажал на кнопку с номером своего этажа. Лифт поехал, но практически сразу остановился, замигала лампочка и вовсе выключилась через секунду.

– Блять! – выругалась я, сразу же почувствовала тёплые пальцы на своём предплечье, – у тебя телефон есть? Я свой в квартире оставила.

– Разряжен, – ответил Голубин, судя по звуку зажал кнопку, чтобы вызвать диспетчера.

– Что у вас? – рявкнула женщина из динамика.

– В лифте застряли, – усмехнулся Глеб.

– Ждите, к вам едут, минут 40, – ответила она и связь прекратилась.

Голубин тяжело вздохнул, послышалось какое-то шуршание внизу.

– Ты что делаешь? – поинтересовалась я, пытаясь отыскать его глазами в кромешной темноте.

– Садись, я олимпос постелил, – Глеб сам нашёл меня и потянул за руку вниз, я опустилась на пол, – клаустрофобии у тебя, надеюсь, нет?

– Нет, – ответила тихо я, не отпуская его ладонь, – но, все равно, согласись – ситуация не из лучших.

– Да ладно, – сразу же послышался смешок от Голубина, – можешь поспать, если хочешь, поздно уже.

– Сомнительное удовольствие, – я усмехнулась в ответ, – и спать не хочется совсем.

– А Бульвару там, наверное, прекрасно спится, – предположил Глеб, – расскажешь о себе?

– Ну, спрашивай.

– Блин, не знаю даже, – Голубин погладил мою руку большим пальцем, отчего по телу пробежали мурашки, – давай сыграем?

– Во что же? – я моментально напряглась, ведь обычно такие игры не кончаются ничем хорошим.

– В правду или действие, – ответил Глеб, но, немного поразмыслив, добавил, – точнее, только в правду, – он зашуршал чем-то и чиркнул зажигалкой перед моим носом, – так что?

– Ладно, – я согласилась, все равно ведь делать нечего, – только жигу убери, мало ли, – попросила я и Голубин сразу же положил её обратно в карман, – начинай.

– Окей, ты когда-нибудь целовалась с человеком своего пола? – моментально выдал Глеб, мне бы так вопросы выдумывать.

– Нет, – честно ответила я, – теперь моя очередь, что ж, – блин, да как все эти вопросы придумывают? – сколько у тебя было девушек?

– Ни одной, – как-то горько усмехнулся Глеб, – я тебе нравлюсь? – его тон сменился игривым.

– Ни одной? – переспросила я, удивленная его ответом, – ты же весь такой ахуенный и популярный парень.

– Поэтому и не было, чисто поебаться – миллион, – уточнил Голубин, – ты не ответила, – напомнил он о своём вопросе.

– Смотря в каком смысле, – протянула я, оттягивая момент ответа, – внешне – да, по характеру – понятия не имею. Как человек? как парень? Как исполнитель?

– Какая ты сложная, – цокнул Глеб в ответ, рука лежавшая на моей, поднялась вверх, его пальцы оказались в моих волосах, спутывая их сильнее.

Голубин потянул меня на себя и коснулся губами губ.

Твою мать!

Он бестолково тыкался сухими губами в мои, но так и не добился ответа на поцелуй.

– Прости, – он отодвинулся от меня, убрал руку и, судя по звуку, откинулся головой назад, ударившись о стенку лифта.

– Не делай так больше, – предупредила я и отвернулась от парня, не собираясь с ним говорить.

– Да это лишнее было, – заметил парень, – я не подумал что-то, извини.

– Все нормально, – отчеканила я, не поворачивая головы к Голубину.

– Только давай без обид? Сделаем вид, что этого не было, ладно? – попросил Глеб, – не хочу портить с тобой отношения, из-за этой хуйни.

– Все нормально, – я повторила слова, сказанные несколько секунд назад.

А вскоре лифт заработал, мы поднялись на нужный этаж, где сразу же получили по головам от Артёма за то, что ушли и не предупредили.

Брат бросил на меня многозначительный взгляд, когда я направлялась в комнату, которую выделил мне Глеб.

Видимо, нас ждёт разговор. Что ж, ладно.

В голове сейчас крутился один лишь поцелуй с Глебом, который и поцелуем то не назовёшь, но от этого он не стал волновать меня меньше.

========== глава, в которой Ева в говно, а Глеб сладкая булочка ==========

Просыпаюсь в 10 часов. В квартире царит тишина. Конечно, парни же спят.

Встаю с кровати и тихо, чтобы никого не разбудить, иду в ванную.

После принятия водных процедур, заворачиваюсь в огромное белое полотенце, возвращаюсь в комнату, переодеваюсь и иду на кухню.

Открываю холодильник. Да, не густо. Ладно, придётся что-то из этого придумать. Сыр, колбаса, молоко, какие-то овощи, которые давно пора выбросить, энергетик и кусок шоколадного торта – набор холостяка.

Я отыскала в одном из шкафчиков геркулесовую кашу и решила, что это будет идеальным и единственным вариантом.

С трудом, но кастрюлю мне тоже удалось обнаружить. Я включила плиту и принялась за кашу. Пока она варилась, ещё раз открыла холодильник, пытаясь отыскать что-то стоящее.

Хм, морозилка. Интересно.

Ящики были практически пустые, но в одном из них нашлись замороженные малина и голубика.

Прекрасно.

Ягоды быстро разморозились в микроволновке, каша сварилась. Я прибралась на кухне, налила себе чай и села за стол.

Квартира у Глеба была довольно светлой, так ещё и на солнечной стороне, поэтому сейчас я наслаждалась деликатным, майским солнышком, что светило на меня из окна.

Да, единственный плюс Москвы – тёплое солнце. Мало того, что в Питере светило появляется нечасто, оно ещё и не греет, даже летом.

Поэтому я ловила момент сейчас, в Москве. Поднимаюсь на ноги и подхожу к окну, открываю его и высовываюсь наружу.

Холодные порывы ветра обдают лицо, заставляя окончательно проснуться, солнечные лучи путаются в волосах, слепят глаза.

– Доброе утро, – послышался хриплый голос брата сзади, – давно не спишь?

– Минут 40, – пожала плечами я, закрыла окно и повернулась к Артёму, – доброе, хочешь есть?

– Не откажусь, – ответил Тёма и уселся за стол, – неужели ты нашла здесь еду? – шатен ткнул пальцем в холодильник и усмехнулся.

– Не, там ничего нет, – заметила я и взяла с полки тарелку, – но овсянку в одном из шкафов я обнаружила, – я положила кашу в тарелку, бросила туда ягоды и поставила перед братом, – приятного аппетита.

– Спасибо, – улыбнулся Артём и принялся за завтрак, – слушай, Ев, что с Голубиным?

– В каком смысле? – не поняла я и села на соседний стул, – ничего, спит себе спокойно.

– Я не об этом, – Артём уставился на меня, как на умалишенную, – вы где вчера были?

– Говорили же, в лифте застряли, – честно сказала я и изогнула бровь.

– А как вы в нем вместе оказались? – продолжал шатен, отставив тарелку.

– В магазин ходили, – фыркнула я, – Тём, че за допросы? Мне сколько лет?

– Восемнадцать, – напомнил Шатохин, будто я сама не помнила, – я просто не хочу, чтобы ты потом страдала, ладно?

– Не переживай, страдать, из-за того, что я застряла в лифте с Фараоном – не стану, – заверила я, поставила кружку в раковину и вышла из кухни, не желая больше об этом говорить.

***

Глеб почти не говорил ни со мной, ни с Артёмом, ни с кем-то другим. Артём тоже помалкивал, периодически отпуская какие-то шутки. Я лишь посмеивалась над братом и наблюдала за тем, как они подключают аппаратуру.

В здании клуба было тихо и пусто, что вызывало во мне явный диссонанс. После проверки звука, парни, не забыв обо мне, направились в «гриммерку». На самом деле, это была небольшая комната за сценой, с кучей хлама, небольшим диваном, баром и зеркалом в пол.

Я уселась на диван между Сашей и Артёмом. Все разговоры были лишь о предстоящем концерте, а я только сверлила глазами Глеба, что сидел на высоком барном стуле напротив нас.

– Кстати, парни, – опомнился Александр, явно собираясь сообщить какую-то новость, – я забыл сказать, Тейп приехал сегодня.

– Он же не собирался, – отозвался сразу Артём, я лишь с силой сжала кулаки.

– О, отлично же! – оживился вдруг Голубин, – хоть увидимся с ним, а то только в директ пишем друг другу.

– Да уж, лучше не бывает, – фыркнула я и поднялась с места, направляясь к выходу из комнаты.

В коридоре резкий запах алкоголя ударяет в нос. Я не успеваю дойти до туалета, как замечаю в другом конце коридора Ракитина.

– Шатохина! – зовет он и машет рукой, – скучала? – он быстро приближается ко мне и хватает за плечо.

– Отвали, а, – дёргаю рукой, пытаясь вырваться.

– А я вот соскучился, – сообщает Егор, не выпуская меня, – как ты тут, без меня? – усмехается Ракитин.

– Прекрасно, – отвечаю я без капли сарказма, – а теперь пиздуй в гриммерку и отстань от меня.

– У, не культурно как, – фыркает Егор, отпускает меня и плетется к комнате в другом конце коридора.

***

После концерта, неожиданно для всех, Глеб и Артём засобирались домой, ссылаясь на усталость. Я не была против, ведь успела влить в себя достаточно алкоголя, пока парни скакали по сцене, подменяя друг друга.

– Так, что тут у нас, Ев? – ко мне подошёл брат, но видела его я смутно.

– Я в говно, Тём, – усмехаюсь я, мне едва удаётся сфокусировать взгляд на нем, как рядом появляется белая макушка, – я в говно, Глеб, – повторяю я и смотрю на парня.

– Вижу, – отзывается он, поворачивается к Артёму, – возьмешь шмотки?

Артём кивает и идёт за какими-то вещами, Глеб же приближается ко мне:

– Вставай давай, – он тянет руку и я послушно цепляюсь за неё, кое-как встаю и глупо улыбаюсь, – так, идти можешь?

– Могу, – заверяю я и делаю несколько шагов, но успешно спотыкаюсь о свою же ногу и лечу на пол, – или нет, – улыбаюсь я, сидя на полу.

– Пиздец, – заключает Голубин, подает мне руку, помогает подняться и сразу же подхватывает на руки, мне лишь остаётся держаться за его шею.

– Такси приехало, – последнее, что я слышала – голос Артёма, после веки сомкнулись и я провалилась в сон.

***

Проснулась я, когда Глеб пытался снять с меня обувь.

– Спи, – шепотом сказал он, стягивая кроссовок с правой ноги.

– А где Тёма? – спрашиваю как-то потеряно я, смотря на Голубина.

– В душе, никуда он не делся, – улыбается в ответ Глеб, – переоденешься? – интересуется он и протягивает мне мою футболку, в которой я обычно сплю.

– Спасибо, – беру вещь в руки, позабыв о Глебе, снимаю топ, натягиваю футболку, кое-как справляюсь с юбкой и бросаю вещи на пол.

– Ложись давай, – блондин поднимает одежду и аккуратно складывает, – я посижу с тобой пока, – добавляет он и усаживается на край кровати.

Только сейчас замечаю, что нахожусь в спальне Глеба.

– Это же твоя комната, – выдаю я, – ты где спать будешь?

– В гостиной лягу, не парься, – отмахивается Глеб, я не успеваю возразить, как снова начинаю засыпать.

Сквозь сон чувствую, как Голубин аккуратно касается моей спины и проводит по ней ладонью.

Комментарий к глава, в которой Ева в говно, а Глеб сладкая булочка

как вам?

========== глава, в которой питерский май сменился уфимским июнем ==========

Открываю глаза, когда стрелки часов перевалили за полдень. Обнаруживаю Глеба, что уснул внизу кровати, натянув на себя уголок одеяла.

Голова немного болит, но самочувствие у меня отличное.

– Глеб, – аккуратно касаюсь плеча парня, – ложись нормально, – шепотом говорю я, когда он открывает свои зелёные глаза, уставившись на меня.

Голубин молча забирается повыше и проваливается в сон снова, я укрываю его одеялом, опускаю голову на подушку и не успеваю ничего понять, как тоже засыпаю.

***

– Эй, голубки! – слышу голос брата над ухом, – пора вставать, – он касается моего плеча и легонько толкает.

– Мы встаем, – заверил Глеб, отмахиваясь от Артёма подушкой.

– Извольте явиться на кухню через 5 минут, – потребовал Тёма и, судя по удаляющимся шагам, вышел из комнаты.

– Ев, ты спишь? – спрашивает Голубин полушепотом.

– Уже нет, – отвечаю я тихо и открываю глаза, – извини, что вчера столько неудобств доставила, – сразу же прошу прощения и наблюдаю за сонным Глебом.

– Да не страшно, – заверяет он, – пойдем, а то твой братец нас точно убьёт, – Голубин вскакивает с места и бросает на меня взгляд.

Я повторяю его действие и мы направляемся на кухне, где ждёт Артём.

– Вы заебали спать! – выдает брат, как только мы садимся за стол, – вот, ешьте и поехали уже, – Тёма ставит перед нами остатки вчерашней пиццы.

– Куда? – интересуется Голубин с аппетитом уминая «Маргариту», – сегодня же отдыхаем?

– А кто вчера мне обещал записать трек? – фыркает Шатохин, – так что, едем на студию, иначе мы никогда этот трек не выпустим.

– Ладно-ладно, едем, трудяга хренов, – бурчит Глеб, явно недовольный таким положением вещей.

– Ты поедешь? – Артём переводит на меня взгляд.

– Нет, лучше дома посижу, – отвечаю я, решив, что на студии буду лишь мешать парням, хотя всегда хотела побывать на записи трека.

Не в этот раз.

Глеб отпускает тихое: «жаль» и делает глоток из кружки. Я опускаю глаза, стараясь избегать зрительного контакта с Голубиным.

Ещё мне не хватало влюбиться.

Не в этот раз.

Все в моей жизни было не для «этого раза». Складывалось ощущение того, что я откладываю в дальний ящик абсолютно все – тусовки, парней, друзей. Моя жизнь состояла из университета, редких поездок в Уфу к родителям и вечерних посиделок в нашей питерской квартире с пивом.

И Глеб с Артёмом уехали, оставляя меня одну, со своими мыслями и проблемами.

Я впервые за время в Москве, добралась до интернета. Сообщений, как и ожидалось, было немного.

Лера

вчера, 15:12

Ев, ты живая? Вы с Ракитиным вдвоём съебались, что ли?

Ева, 13:22

Чего? Что за бред?

Лера, 13:22

Он так сказал

Ева, 13:22

Блять, мне похуй, что он сказал

Злость накрывает меня с головой и я нахожу в списке диалогов переписку с Ракитиным, пересылаю ему сообщения.

Ева, 13:22

Ты не ахуел?

Егор, 13:23

Больше свою подружку слушай, я и слова не сказал никому

Ева, 13:23

Уверен? Мне с трудом вериться

Егор, 13:23

Уверен, тем более, что Артём мне уже сказал все, что обо мне думает. Так что, не бойся, доебывать больше не буду

Ева, 13:24

Моих слов же тебе было недостаточно, да?

Егор, 13:24

Я был уверен, что ты тупо ломаешься

Ева, 13:24

Иди нахуй, Ракитин

Егор, 13:25

Справедливо

Закончив выяснять отношения с Егором, я открываю инстаграм.

coldsiemens подписался на ваши обновления

Открываю профиль и лицезрею Голубина.

Подписываюсь взаимно и отбрасываю гаджет на кровать. Чертов Глеб, теперь я буду вынуждена наблюдать за его жизнью из своего далёкого Петербурга.

В тот день Артём и Глеб записали один трек на новый альбом Глеба и я первая, кто услышал его до выхода.

***

Сегодня мы возвращаемся домой. После сдачи сессии, было решено уехать в Уфу на неделю, провести время с родителями.

А пока меня ждал питерский май и учёба в университете, скучные лекции и зачеты, редкие посиделки с Артёмом и просмотр сериалов.

Но мою рутину разбавляло появление Глеба. Он часто писал мне, интересовался делами и учёбой, спрашивал обо мне многое.

Именно ему мне по какой-то причине хотелось доверить каждый свой секрет. И я делала это. Каждую ночь мы обсуждали личные проблемы, переживания и обиды, поддерживали друг друга, узнавали, шутили и влюблялись.

И это было самым страшным.

Я чувствовала, как общение с ним вызывает привыкание. Каждое утро я проверяла телефон на новые сообщения, на лекциях включала в наушниках его песни, а дома внимательно разглядывала каждое фото и вчитывалась в каждую новость в пабликах.

Артём стал подмечать мои мешки под глазами, странные улыбки адресованные телефону и неподдельный интерес к Голубину.

Наверное, его это настораживало, но говорить о моем поведении и чувствах он не спешил.

Ждал, когда я, наконец, сдам сессию. Оттягивал до приезда домой.

Как раз за два дня до нашего отъезда Голубин пропал из всех социальных сетей, заставив меня ни на шутку разволноваться.

Но спрашивать Артёма я не стала, слишком уж много подозрений успела вызвать.

Глеб не появился ни через день, ни через два. Я судорожно обновляла новостные ленты, писала ему короткие сообщения, которые гласили лишь одно: «ты где?».

Когда мы, сидя в нашем купе, с Федей и Артёмом, покидали Петербург, я продолжала копаться в телефоне, обновляя наш директ с Глебом.

– Ев, ты может с нами поговоришь? – поинтересовался Артём, сидящий напротив меня, – мы тут, вообще-то, планы на уфимскую неделю обсуждаем.

– Что за планы? – не хотя отрываю взгляд от экрана телефона, смотрю на брата и делаю заинтересованный вид.

В любом случае просижу дома с родителями, ведь тусовки с друзьями Артёма меня мало интересуют.

– Планов много, – деловито начал Федя с верхней полки и уставился на меня, – для начала надо набухаться, – задумчиво проговорил он, – потом поедем на дачу к Гере, пару ночек пошатаемся по центру, ещё есть идеи?

– Взять томик Чехова и завалиться в кровать на неделю, – отзываюсь я, выражая свое нежелание участвовать в их планах, – полезная вещь – чтение!

– Ты всю молодость так с Чеховым и проведёшь, – фыркает Артём в ответ, поджимая под себя ноги, – не жалко?

– Жалко у пчелки, сам знаешь, – быстро проговариваю я и снова беру в руки телефон, намереваясь обновить страницу Голубина в тысячный раз.

– Интернета нет, – заявляет Федя, замечая мои действия, – а вот реально, Ев, ты чего такая загруженная?

– Я не загруженная, – сразу отмахиваюсь от парня и начинаю перебирать вещи в рюкзаке, чтобы найти тот самый томик Чехова.

– Отрицалу видно сразу, – посмеивается в ответ Айсик.

– Я тебя с мая никак узнать не могу, – включается в разговор Шатохин, – может объяснишь уже?

– Не объясню, – фыркаю я и укладываюсь на свою полку и отворачиваюсь к стене, забросив идею читать или ловить интернет.

Включаю музыку и быстро засыпаю, не смотря на то, что часы показывают только 11 часов ночи.

========== глава, в которой можно вернуться назад в детство ==========

***

Мы вышли из вагона ранним утром, Федя, ещё на перроне, с нами попрощался и ушёл, пообещав зайти вечером.

Артём двинулся к зданию вокзала, я последовала за ним, изредка зевая и потирая глаза.

– Дети! – радостно воскликнула мама, увидев нас в здании городского вокзала, и кинулась обниматься.

Крепкие объятия с родителями, путь домой и вечные распросы о наших делах, новостях и о моей университете.

– Не волнуйся, мам, я её контролирую, – деловито отзывается Тёма с переднего сиденья на мамины переживания о моих оценках.

– Хорошо, – улыбается она, – я так соскучилась за вами, – признается женщина и поглаживает меня по коленке, – ты оторвешься от своего телефона?

– Да, Ев, чего молчишь? – поддерживает отец, не отводя взгляда от дороги.

– Не молчу я, – сразу оживляюсь я, блокирую экран телефона и и устремляю взгляд в окно, – вы лучше расскажите: как ваши дела? – поворачиваюсь к маме с этим вопросом.

– Ой! – отмахивается сразу она, – что мы? Работаем, вечерами дома сидим, иногда на кладбище к Марку ездим, – мама тяжело вздыхает.

К горлу подступает ком, я перевожу взгляд на мелькающие виды пустого города.

Я хорошо помнила Марка. Его лучезарную улыбку, россыпь мелких веснушек на щеках, кристально голубые глаза и взъерошенные темные волосы.

Он погиб, когда мне было 14, и смириться с этим было крайне сложно. Я никак не могла принять то, что он, такой молодой, светлый и самый хороший, так рано распрощался с жизнью.

Не смотря на разницу в 5 лет, нам удавалось чувствовать друг друга, понимать и принимать любыми.

Мне вот-вот должно было исполниться 15, на дворе стоял терпкий, знойный август. Марк обещал провести этот день рождения со мной, но не успел, ведь за 5 дней до него погиб.

Погиб странно. Никто, до сих пор, не был уверен в том, что это был суицид. Никто не был уверен и в умышленной смерти.

Но все это было неважно, хотя признать себе, что Марк умер по своей воле, я никак не могла.

Артём угрюмо повторял то, что это вполне реально, и у него было достаточно проблем.

А я не верила.

Родители молчали, тихо плакали, утешали друг друга и крепко держали за руки.

Я тогда закрылась от всех. Мне казалось, что меня не может понять ни один человек в этой семье. Казалось, что я не смогу пережить эту трагедию в тишине, как родители. Казалось, что я не смогу поверить в самоубийство, как Артём. Казалось, что я, вообще, ничего не смогу теперь.

Жизнь продолжалась. Я постепенно приходила в себя. Старалась отвлечься, не думать. Но наша последняя фотография, сделанная за пару недель до этого, всегда лежала под чехлом телефона.

Она ещё лежит там.

Мои долгие размышления прервал голос отца:

– Дочь, мы приехали уже, ты чего сидишь? – он открыл мою дверь и широко улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ и выбралась из салона автомобиля.

А потом следовали долгие разговоры на кухне, обеденный сон в наших старых комнатах, откуда не убрали совершенно ничего, снова разговоры на кухне и попытки Артёма затащить меня с собой на их пьянку.

– Нет, Тём, я никуда не иду! – повторяю вновь я и собираюсь уже закрыть дверь перед носом брата.

– Ева, Артём! – слышу голос мамы из другого конца коридора, вскоре она подходит к нам, – вы что кричите? Поругались?

Да, родители привыкли думать о том, что мы с Артёмом вечно ругаемся как кошка с собакой и терпеть друг друга не можем.

Но эти ссоры давно исчезли, мы, наконец, поняли друг друга, как когда-то понял меня Марк. Раньше мне и не нужен был Артём, ведь Марк прекрасно со всем справлялся, был ближе. Наверное, сыграла свою роль разница в возрасте с Артёмом. Для детей девять лет это довольно большой промежуток времени и мы элементарно друг друга понять не могли.

Теперь поняли.

– Нет, мам, все хорошо, – заверяю я и улыбаюсь уголками губ.

– Ага, хорошо, собирайся! – фыркает на меня Артём, – представляешь, не хочет пойти с друзьями встретиться, – возмущённо жалуется он матери.