Текст книги "Знаменитые римляне"

Автор книги: Плутарх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Эй, вы! Негодные граждане! Дайте дорогу порядочным людям.

Это вызвало такой взрыв возмущения, что оскорбитель был тут же убит. Узнав о случившемся, Гай воскликнул в отчаянии:

– Что сделали вы, неразумные! Разве вы не понимаете, что наши враги только и ждали предлога обнажить мечи. Под видом мести за Антиллия они нападут на нас.

Действительно, едва только весть об убийстве ликтора облетела город, на улицах стали собираться толпы вооруженных людей. Но хлынувший ливень разогнал противников по домам. На другой день перед зданием, где совещались сенаторы, появилась толпа людей, оглашавших воздух громкими воплями и рыданиями. Они несли на носилках труп Антиллия. Сенаторы, услышав шум и крики, вышли на площадь, а консул Опимий, сделав вид, что ему ничего не известно, спросил пришедших:

– Граждане, что случилось? Почему на вас траурные одежды? Что означают ваши рыдания?

– Свершилось неслыханное злодеяние! Достойный муж Квинт Антиллий убит вчера негодяями из числа сторонников Фульвия и Гая,– отвечали люди, несшие труп. Их притворные вопли и показная скорбь, так же как искусно разыгранное удивление и возмущение Опимия,– все это должно было возбудить римлян против Гая, оправдать расправу с ним и его сторонниками. Но многие граждане по-прежнему стояли за Гракха. Они возмущались: "Сенаторы говорили о правосудии! А где было правосудие, когда Тиберий пал под ударами убийц? Где были сенаторы, когда труп народного трибуна волокли через весь город?" Все понимали виновность Антиллия и догадывались, что его гибель хотят сделать предлогом для открытой борьбы с Гаем. А сенаторы тем временем прибегли к чрезвычайным мерам. Опимий получил диктаторские полномочия. Он приказал сенаторам и всадникам явиться в полном вооружении и в сопровождении вооруженных рабов. Потрясенный происходящим, Гай был печален. Долго стоял он на площади перед статуей своего отца, и скупые мужские слезы текли по его щекам. Видевшие это люди были глубоко тронуты горем своего вождя. Огромная толпа народа провожала Гая до дома и охраняла его всю ночь. Наутро сторонники Гая и Фульвия отправились на Авентинский холм, где они намеревались обороняться от врагов.

Когда Гай выходил из дома, его остановила жена с маленьким сыном на руках. Упав на колени перед мужем, она убеждала его не идти на Авентин.

– Не на трибуну провожаю я тебя, Гай, как народного вождя и законодателя,– говорила несчастная женщина.– Ты идешь и не в славный поход, где смерть почетна и приносит вдове не только слезы, но и право с достоинством носить свой траур. Ты отдаешь себя в руки убийц Тиберия и идешь безоружный, с сознанием своей правоты, готовый скорее погибнуть сам, чем поднять на кого-нибудь руку. Если бы твой брат пал в бою, то враги, заключив мир, отдали бы нам его тело. А мне, видно, придется, как и жене Тиберия, молить реку или море вернуть твой труп. Разве можно верить людям после смерти Тиберия? Разве есть законы, которые удержат убийц?

Но слезы и мольбы жены не удержали Гая. Он молча вышел из дома и в сопровождении друзей отправился на Авентинский холм. Когда все собрались, Фульвий, по совету Гая, послал на площадь для переговоров своего младшего сына. Тот, почтительно обратившись к Опимию и сенаторам, сообщил им условия, на которых было бы возможно примирение. Большинство сенаторов не возражало против переговоров. Конечно, сотни прекрасно вооруженных сенаторов, всадников, их наемников и рабов без труда расправились бы с Гаем и его сторонниками, но все помнили, какую ненависть заслужили в Риме убийцы Тиберия.

Но Опимий грубо ответил посланцу:

– Я не намерен вести переговоры с виновными через мальчишку! Пусть Гай и Фульвий сами придут сюда и почтительно попросят пощады у сенаторов.

Узнав об ответе Опимия, Гай хотел сам отправиться на площадь и убедить консула и сенаторов не допускать кровопролития. Но друзья не пустили его: коварство врагов было хорошо известно. Тогда Фульвий вновь послал своего сына. Опимий приказал схватить юношу, а сам во главе вооруженных воинов двинулся на Авентин. Критские лучники, наемники Опимия, еще издали стали поражать противника. Началась паника. Один за другим гибли друзья Гракха. Фульвий и его старший сын укрылись в заброшенных банях, но были обнаружены там и убиты. Но Гай не хотел принять участие в битве, не хотел поднимать оружие на сограждан. Уйдя в храм Дианы, он намеревался покончить с собой.

– Пусть боги накажут римский народ за неблагодарность,– со скорбью говорил он друзьям.– Народ, который покинул своих вождей в трудный час, достоин вечного рабства. Ведь и на войне порой трус становится рабом, тогда как храбрец умирает героем.

Наконец друзья уговорили Гая бежать. Горстке людей удалось незаметно покинуть храм и устремиться к воротам в стене, окружавшей Авентин. Но, к несчастью, Гай оступился и вывихнул ногу. Враги, напавшие на след беглецов, настигли их. Тогда друг Гая, Помпоний, взялся задержать преследователей. В крепостных воротах завязался рукопашный бой. Но силы были не равны, и через несколько минут герой пал мертвым. Тем временем Гай, с трудом ступая на больную ногу, еще спускался к Тибру, надеясь перебраться по мосту на противоположный незаселенный берег. Встречные сочувствовали Гаю, подбодряли его. Но напрасно он молил дать ему коня, чтобы спастись от преследователей. Страх перед местью богачей пересилин вал любовь и жалость. На мосту враги вновь были остановлены. Лициний, второй друг Гая, повторил подвиг Помпония: несколько минут отражал он удары врагов, пока не упал мертвым. Когда Гай в сопровождении верного раба Филократа достиг священной рощи, крики преследователей раздавались уже совсем рядом.

– Друзей у меня больше нет, а врагам я хочу достаться мертвым,– сказал Гай Филократу, указывая на меч в руке раба. Тот понял желание господина и нанес ему смертельный удар... А через некоторое время перед Опимием появился человек, несущий на острие копья отрубленную голову. Это Септимулей, приятель Опимия, пришел за наградой: ведь консул обещал за голову Гая столько золота, сколько она будет весить. Но негодяй и тут не удержался от подлости: вынув мозг, он наполнил голову Гая свинцом, чтобы получить больше золота. Целый день волны Тибра несли к морю трупы: около трех тысяч сторонников Гая и Фульвия были убиты и брошены в реку по приказу консула. Опимий, кичась своими злодеяниями, приказал построить храм Согласию. Но едва постройка была завершена, как на фронтоне появилась надпись, начертанная каким-то смельчаком: Нечестие воздвигло храм Согласию. Страх перед силой богачей был так велик, что народ покинул своего вождя, Гая Гракха, в трудный час. Но память об обоих братьях продолжала жить. Низко склонив головы, проходили люди мимо статуй Гракхов, установленных в одной из лучших частей города. А в праздник урожая первый колос зерна и первый плод граждане несли на священные места, туда, где Тиберий и Гай погибли в борьбе за права разоренных римских крестьян.

Марий

Гай Марий родился в 155 г. до н. э. близ города Арпина в селении Цереаты. Впоследствии оно было переименовано в честь его знаменитого земляка: до сих пор итальянцы называют его Казамаре-"родина Мария". Родители Мария имели небольшой участок земли, но ее не хватало, чтобы прокормить целую семью. Поэтому отец Гая должен был наниматься на работу к богатым соседям.

Марий рано стал батрачить вместе с отцом, с юных лет выполняя тяжелые крестьянские работы. С детства он привык спать на голой земле, легко переносить голод и жажду, зной и стужу. В зрелые годы, будучи консулом и главнокомандующим римской армии, Гай Марий сохранил привычки итальянского крестьянина.

Когда Марий достиг призывного возраста, то поступил на военную службу: по римским законам все граждане, владевшие даже небольшими участками земли, были обязаны служить в армии. В тяжелой борьбе с восставшими испанскими племенами молодой солдат прошел суровую школу, выделяясь среди остальных воинов своей храбростью. После того как Марий в единоборстве победил испанского богатыря, главнокомандующий римского войска Сципион Эмилиан обратил внимание на отважного юношу. Сципион принадлежал к той части римской знати, которая стремилась открыть доступ к управлению государством наиболее выдающимся представителям из народа. Действуя таким способом, они хотели укрепить власть римской знати, привлечь в ее ряды тех, кто мог стать опасным для ее господства.

Поэтому Сципион открыл храброму и по-крестьянски сметливому Марию доступ к офицерскому чину. Сын батрака не упустил возможности выдвинуться, став через некоторое время одним из самых лучших и отважных штабных офицеров главнокомандующего. Наблюдая за энергичным, упорным и трудолюбивым молодым человеком, Сципион прочил ему блестящую карьеру. Эти разговоры еще больше разжигали честолюбие Мария, стремившегося сравняться со знатью в почестях, титулах и богатстве, войти в аристократическую среду как равный, а, может быть, и как первый среди равных. Он надеялся при поддержке и покровительстве Сципиона достигнуть на политическом поприще таких же успехов, как и на военном.

Но надежды Мария не оправдались: покровитель рано умер, и он лишился могущественной поддержки. Несмотря на это, Гай все же попытался начать политическую высокомерием и чванством римской терпеть обиды и унижения.

Его простые крестьянские манеры, вполне пригодные в военном лагере, казались смешными в столице. Все попытки Мария сблизиться со знатью римские аристократы встречали презрительными насмешками. Именно под влиянием этих обид в характере Мария появились и развились отрицательные черты: к трудолюбию, упорству, энергии, храбрости и здравому смыслу римского крестьянина прибавились хитрость, алчность, жестокость, злобная завистливость и подозрительность.

Ценой больших унижений Марию удалось, наконец, заручиться поддержкой знатного семейства Цецилиев Метеллов. Благодаря их помощи Гай выставил свою кандидатуру на выборах народных трибунов.

В это время в Риме шла борьба между правителями-аристократами и народной партией, стремившейся к власти. Став трибуном, Марий внес в сенат законопроект, ограничивавший влияние римской знати при выборах должностных лиц. Несмотря на сопротивление аристократического сената, он добился проведения закона в жизнь. Этим Гай снискал к себе симпатии народной партии, но аристократы отвернулись от него.

Напрасно Марий пытался заручиться поддержкой знати, помешав в сенате проведению закона о даровой раздаче хлеба римской бедноте. Этим он добился только того, что от него отвернулись и демократы.

После окончания срока полномочий трибуна Марий выдвинул свою кандидатуру на должность эдила. Однако, потеряв симпатии как аристократов, так и демократов, он провалился на выборах. Его даже привлекли к суду по обвинению в подкупе избирателей.

Казалось, политическая карьера была кончена и оставалось только заниматься финансовыми спекуляциями, с помощью которых Гай Марий уже сумел сколотить себе порядочное состояние. Однако и на этот раз судьба улыбнулась честолюбцу: ему удалось посвататься к Юлии, происходившей из знатного семейства Юлиев Цезарей. Женитьба на аристократке восстановила положение Мария в обществе, а родственные связи с семьей Юлиев позволили ему снова выступить на политической арене. В 115г. до н. э. Гай был выбран претором и назначен наместником в Испанию. Здесь он снова показал свои военные дарования в борьбе с испанскими повстанцами, которые вели против римлян партизанскую войну.

Вскоре после этого вспыхнула война в Африке. Нумидийский царь Югурта, возглавив свободолюбивых и отважных североафриканских кочевников, наносил римлянам поражение за поражением. После ряда неудач сенат решил направить в Африку лучшего полководца Рима, Цецилия Метелла, одного из покровителей Мария.

В поисках дельных офицеров для предстоящей кампании Метелл вспомнил о Марии, которому и была предложена должность в штабе. В войне с царем Югуртой Гай проявил блестящее военное дарование и прославился подвигами. В битве при реке Мутул римская армия одержала победу лишь благодаря стойкости и находчивости Мария. После этого сражения он становится первым помощником Метелла.

Вскоре, однако, отношения между главнокомандующим и помощником испортились: Марий решил воспользоваться трудностями войны с Югуртой, чтобы устранить Метелла и самому стать во главе армии. Честолюбивый офицер затеял интриги против своего начальника: он заискивал перед солдатами, в их присутствии порицал действия главнокомандующего, распускал грязные слухи о Метелле. Марий пользовался любым предлогом, чтобы доставить своему начальнику какую-либо неприятность.

Командовал саперами в то время близкий друг Метелла Турпилий, отличавшийся мягким характером и пользовавшийся любовью и уважением не только со стороны римлян, но и нумидийцев. Будучи начальником римского гарнизона в городе Вакке, он старался не обижать и не раздражать местных граждан. Когда Югурта внезапно подступил к городу, жители его восстали и открыли ворота своему царю. Нумидийцы перебили всех римлян за исключением Турпилия, для которого горожане выпросили у Югурты жизнь. Возвратившийся в римский лагерь Турпилий был обвинен Марием в измене и осужден. Метелл принужден был подписать смертный приговор своему другу. Турпилия казнили. Однако вскоре следствием было установлено, что его осудили несправедливо. Все разделяли печаль Метелла, горевавшего о Турпилии. Лишь один Марий радовался: он открыто говорил, что благодаря его стараниям Метелла теперь преследуют угрызения совести – духи-мстители за казненного друга. Интриги Мария против главнокомандующего имели успех. Солдаты в письмах домой жаловались на тяготы походной жизни, на суровую дисциплину, введенную Метеллом, и добавляли, что война будет тянуться до бесконечности, если главнокомандующим не станет Гай Марий. Эти письма подготовили общественное мнение Рима и привлекли на сторону Мария симпатии избирателей, когда приблизился срок выборов новых консулов. Марий потребовал у главнокомандующего отпуска для поездки в Рим. Он мотивировал требование желанием выставить на выборах свою кандидатуру, что по римским законам давало право на отпуск с места службы. Метелл под всяческими предлогами затягивал отъезд Мария. Он отпустил его только за двенадцать дней до начала выборов, рассчитывая, что тот опоздает. Но Марий быстро сумел добраться от лагеря до ближайшего морского порта и вскоре держал речь перед народом в Риме. Выбранный консулом против желания аристократической группировки, Марий приложил все усилия, чтобы сместить Метелла с должности главнокомандующего и занять его место. Он снова сблизился с народной партией. Опираясь на ее поддержку и используя враждебйое отношение народа к знати и сенату, Гай добился поста главнокомандующего на африканском театре военных действий. Выступая пробив Метелла, он утверждал, что сумеет победить Югурту меньшими силами. Став главнокомандующим, Марий забыл свою похвальбу и начал добиваться увеличения численности римской армии в Африке. С огромной армией, пополненной добровольцами, Марий отправился в Африку, где в Целом ряде сражений разгромил войска нумидийцев. Тогда Царь Югурта перешел к партизанской войне. Неуловимые нумидийские всадники своими набегами причиняли сильный ущерб римлянам. "Свои налеты Югурта производил с территории отдаленной и труднодоступной Мавритании, царь которой был его тестем. В такой ситуации война с Югуртой грозила затянуться до бесконечности. Чтобы закончить борьбу, нужно было отправить римского представителя к мавританскому парю Бокху, попытаться уговорить его выдать Югурту и отказаться от поддержки нумидийских партизан. Посольство это считалось опасным, так как двуличный Бокх мог выдать посла нумидийцам и тогда римлянина ожидала мучительная казнь. Это рискованное поручение взял на себя храбрейший из офицеров Мария, молодой аристократ Луций Корнелий Сулла. Он сумел договориться с Бокхом и привез в римский лагерь скованного Югурту. Так к весне 105 г. до н. э. закончилась Африканская война.

Однако аристократическое правительство, недовольное сближением Мария с народной партией, сумело испортить ему торжество. Сенат поддерживал распространившееся в столице мнение, что победой в войне римляне обязаны не Марию, а отважному Сулле, захватившему Югурту. Подозрительный Гай Марий возненавидел своего храброго помощника, но скрывал свои чувства под маской благожелательства. Вскоре им обоим представился случай снова применить свои знания и военный талант для защиты республики.

Едва в Риме узнали о пленении Югурты, как разнесся слух о том, что у северных границ появились германские племена кимвров. Это была огромная орда, двинувшаяся к югу от берегов Балтийского моря в поисках новых земель. Жильем кимврам служили крытые повозки. В бою эти повозки использовались как укрытие. Под их кожаным верхом кимвры помещали скарб и свои семьи. Жители юга удивлялись, смотря на высоких и стройных людей с темнорусыми волосами и голубыми глазами, на их сильных и статных женщин, на детей. Сражались они одетыми в медные шлемы и панцири, применяя в бою длинные мечи, метательные копья и большие продолговатые щиты. Их боевой строй представлял тесную фалангу, состоявшую из равного числа рядов в ширину и глубину фронта.

Воины первых рядов часто связывались друг с другом цепочками или веревками, продетыми в металлические пояса. Из такой связанной одной цепью шеренги невозможно было ни бежать, ни отступить. Существовала у кимвров и конница, но по своим боевым качествам и численности она уступала римской.

Кимвры были суровым, диким и отчаянно смелым народом: нередко они уславливались с противником о времени и месте боя и перед началом сражения вызывали сильнейших вражеских бойцов на поединки. Перед битвой пришельцы всячески выражали свое презрение к врагу и поднимали страшный шум: мужчины оглашали воздух боевым кличем, а женщины и дети стучали по натянутым кожаным крышкам повозок. Кимвры дрались с необыкновенной храбростью, считая смерть на поле битвы достойной свободного человека. Зато после победы они зверски расправлялись с побежденными. Случалось, что они заранее посвящали богам всю военную добычу: после завершения боя уничтожалось все имущество врага, убивали даже лошадей; пленников вешали на месте или оставляли в живых только затем, чтобы принести их в жертву богам. Своих вождей они выбирали из рядов лучших и храбрейших воинов. Эти грозные орды двигались к югу, уничтожая все на своем пути. Первые столкновения с кимврами были неудачны для римлян: несколько армий, пытавшихся остановить лавину чужеземцев, потерпели поражение. Особенно страшен был разгром армии галльского наместника Рима Квинта Сервилия Цепиона. Из 120 тысяч человек уцелела лишь горстка беглецов. Всем казалось, что республика находится на краю гибели. Взоры всего римского народа обратились к Марию, единственному прославленному полководцу того времени. Вопреки закону, запрещавшему одному и тому же лицу два года подряд занимать государственные должности, Гай Марий, находившийся еще в Африке, был заочно выбран консулом. Ему поручили командование в войне против кимвров. Аристократический сенат не смел возражать. Народная партия торжествовала: вопреки воле знати ставленник демократов, выходец из простой крестьянской семьи, получил почти неограниченную власть в республике. В борьбе с врагами проявились одновременно и величие и все низменные стороны характера Мария. Он, как никто другой, сумел организовать оборону отечества. В то же время, завидуя талантам Суллы, Гай приложил все усилия, чтобы молодой и даровитый офицер не смог выдвинуться и хотя бы в малейшей степени соперничать с ним в военной славе. В это тяжелое для Рима время не хватало войска, а набрать новых солдат было нелегко. Согласно закону в римской армии могли служить люди, имевшие какое-либо имущество. Неимущей бедноте пролетариям римское правительство не доверяло. Поэтому с древнейших времен римские легионы комплектовались главным образом из крестьян, вооружавшихся за свой счет. Однако во II в. до н. э. римское крестьянство стало разоряться и уходить в города, где пополняло ряды пролетариев. В связи с этим численность римской армии резко сократилась. Военное могущество республики пошатнулось. Стремясь увеличить римскую армию, расположенную в Африке, в 104 г. до н. э. Марий протащил в сенате военную реформу. Он стал вооружать воинов за счет государства, увеличил жалованье солдатам и допустил на военную службу неимущих. Эти меры привлекли в армию массу безработных пролетариев, которых конкуренция рабского труда лишила всяких средств к жизни. Отныне служба в армии стала единственным источник ком существования для римского бедняка, где он имел заработок и обеспечение в старости.

В 104 г. до н. э. Марий прибыл в римские владения за хребтами Альп во главе многочисленных италийских и союзных отрядов. Его сопровождали несколько опытных офицеров, среди которых особенно выделялся Корнелий Сулла.

Сначала главнокомандующий не нашел врага, против которого был послан: кимвры, уничтожившие армию Цепиона, направились в это время в Испанию, предварительно разграбив всю область к западу от реки Роны, и сражались теперь с храбрыми народами, населявшими Пиренейский полуостров. Теперь Марий имел достаточно времени, чтобы тщательно организовать оборону родины. Он укрепил дисциплину в армии, поднял ее боеспособность, приучил солдат к походам и земляным работам: руками воинов был построен канал, облегчавший доставку продовольствия из Италии.

Наконец, в 103 г. до н. э. кимвры, не сумев преодолеть отчаянного сопротивления испанцев, отхлынули обратно в Галлию, получив сильное подкрепление: к ним присоединилась многочисленная орда тевтонов. С возросшими силами вражеские вожди решили предпринять поход в Италию. Чтобы облегчить снабжение продовольствием, кимврские и тевтонские полчища разделились на две части и двинулись разными путями. Кимвры направились к западным перевалам Альп, ведущим в Италию, тевтоны – к восточным, где их ожидал Марий.

Римское войско встретило тевтонов на хорошо выбранной позиции при слиянии рек Роны и Изара. Занимая ее, римляне преграждали противнику путь, по которому тот мог проникнуть в Италию. Тевтоны напали на лагерь римлян.

Три дня подряд враг атаковал римские укрепления, но все безрезультатно. Понеся тяжелые потери, тевтоны решили прекратить штурм лагеря и, оставив его, двинуться прямо в Италию.

Шесть дней непрерывным потоком они проходили мимо рим-: ского лагеря. Оставить у себя в тылу сильную армию и отрезать себе, таким образом, всякий путь к отступлению было рискованным шагом, на который решился бы не всякий командир. Но самоуверенные тевтоны слишком презирали своих врагов и скоро поплатились за это.

Едва противник миновал римский лагерь, Марий вывел свои войска и двинулся вслед за ним. Через несколько дней при Секстиевых Водах римляне, заняв удобную позицию на высоком холме, дали тевтонам решительный бой, отличавшийся длительностью и упорством. До полудня чужеземцы стояли непоколебимо, как стена. Но непривычный зной юга быстро утомил их, а внезапный удар, нанесенный римлянами с тыла, расстроил уже и без этого дрогнувшие ряды. Тевтоны были разгромлены и частью перебиты, частью взяты в плен. Их вождь Тевтобад оказался в числе пленников. Одновременно летом 102 г. до н. э. кимвры перешли Альпы, вторгнувшись в пределы Италии. Здесь, при выходе из горных проходов, их ожидала стоящая лагерем римская армия под командой второго консула Квинта Лутация Катулла. Позади него протекала река, через которую навели прочный мост, обеспечивавший, в случае необходимости, отступление. Когда кимвры густой массой хлынули из горных ущелий, римскую армию охватила паника: конница бежала за реку, а пехота бросилась на ближайшую возвышенность, казавшуюся надежной защитой. С большим трудом Катуллу удалось собрать часть войска и занять оборону. Тем временем кимвры попытались разрушить переправу, по которой римские войска могли отступить на другой берег. Враг пускал вниз по течению реки огромные стволы деревьев, которые ударялись о сваи, поддерживающие мост. Прежде чем мост обрушился, Катуллу удалось по нему переправить большую часть своих войск на другую сторону. Однако легион, прикрывавший отступление, был отрезан от главных сил, и его командир собирался сдаться на милость победителям. Но один из подчиненных ему офицеров, Гней Петрей, убил начальника, стал во главе солдат и, пробившись через ряды врагов, присоединился к остальной армии. Не надеясь своими силами остановить кимвров, Катулл отступил, оставив на разграбление всю равнину от Альпийских гор до долины реки По. На помощь Катуллу был срочно направлен Гай Марий, который стал перебрасывать свои войска с берегов Роны в Италию. Кимвры, не решившись форсировать По, целую зиму провели в богатой местности, изобиловавшей продовольствием. Весной объединенные силы под командованием Мария и Катулла перешли реку и двинулись против врага. Противники сошлись близ местечка Верцеллы (западнее Милана). Кимвры желали дать бой и по своему обычаю предложили римлянам сговориться о дне и месте сражения. Марий, согласился и назначил битву на следующий день – 30 июня 101 г. до н. э., выбрав местом сражения Раудийские поля, где можно было использовать превосходство римской конницы. В назначенный день римляне атаковали врага, который хотя и предвидел нападение, но все же был захвачен врасплох. Из-за густого утреннего тумана конница кимвров столкнулась с более многочисленной римской кавалерией раньше, чем ожидала этого, и была отброшена к пехоте, которая лишь начинала строиться в боевой порядок. С небольшими для себя потерями римляне одержали победу.

Так погибло племя кимвров. Большинство их пало в бою, а остальные попали на невольничьи рынки. Римское государство ликвидировало грозную опасность, и в этом была большая заслуга Мария.

После победы Марий удостоился таких почестей, каких не знал никто ни до, ни после него. Он был объявлен "спасителем отечества" и новым "основателем Рима". Народ и армия боготворили его.

Аристократическое правительство Рима было перед ним бессильно. Марий пользовался всяким предлогом, чтобы унизить римскую знать. Но даже на вершине славы он оставался прежним италийским крестьянином, суеверным и боязливым, в глубине души которого жило неосознанное, инстинктивное почтение к аристократии.

После торжеств Марий явился в сенат в одежде триумфатора, что было грубым нарушением римских обычаев. Этим он хотел показать, что законы писаны не для него. Однако, заметив неудовольствие сенаторов, бесстрашный на поле боя Марий струсил и немедленно переоделся в обычное платье.

Распустив по домам армию, Марий снова (во время войны он пять раз избирался консулом) выставил свою кандидатуру на выборах консулов. Прославленный полководец заискивал перед избирателями, старался угождать народу, хотел казаться мягким и уступчивым, к чему был менее всего способен по своему характеру. Спокойствие и невозмутимость, свойственные ему во время сражений, покидали его в Народном Собрании. Случайная похвала или порицание заставляли его теряться. Стремясь к верховной власти в государстве, Марий еще больше сблизился с народной партией. Во главе римской демократии стояли в то время Лупий Апулей Сатурнин и Гай Сервилий Главция. На выборах в 100 г. до н. э. римская народная партия добилась большого успеха: Марий избирается консулом, Главция – претором, Сатурнин – народным трибуном. Придя к власти, демократы с помощью Мария принялись за осуществление смелых социальных реформ. Они стремились ослабить власть аристократического сената, распоряжавшегося судьбой римского государства, уравнять в правах с римлянами италийских подданных, наделить землей малоземельных крестьян и неимущих пролетариев. Этот законопроект представлял дальнейшее развитие аграрного законодательства Гракхов. С этой целью демократы предложили закон о выводе римских колонистов в Африку, Нарбонскую Галлию, Сицилию, Македонию. На территории бывших карфагенских владений неимущие римляне и италийцы должны были получить участки земли по 25 га на семью. Им выделили средства для обзаведения скотом и хозяйственным инвентарем. Осуществление этой грандиозной программы демократы намеревались поручить Марию. Они желали принятия законопроекта, так как в этом случае Марий становился неограниченным властителем Рима, ибо и армия, и денежные средства для покорения Галлии и колонизации захваченных земель находились бы в его руках. Тогда значение аристократов было бы сведено на нет. Все попытки знати бороться с Марием и народной партией не привели ни к чему. Бывший начальник Мария, глава аристократов, Квинт Цецилий Метелл, пытавшийся сопротивляться мероприятиям народной партии, был с позором изгнан из Рима. Казалось, что римские демократы одержали окончательную победу. Однако Марий внезапно изменил им. Честолюбие Мария было честолюбием крестьянина, стремившегося сравняться в титулах, почестях и значении с аристократами. Сатурнин и Главция хотели покончить с господством знати и установить в Риме демократический строй. Они готовили окончательное свержение аристократического правительства силой оружия. Марий же не хотел победы демократической партии, так как пользовался ее услугами лишь для того, чтобы укрепить свое влияние среди народа. Как всякий выскочка, он в глубине души презирал людей одного с ним происхождения. Несмотря на все резкие выступления против римской знати, Марий только ее и, чтил и уважал, только с ее мнением и считался. Целью всей его жизни, вершиной желаний было добиться уважения и восхищения аристократов. С гибелью аристократического режима гибла и заветная мечта Мария. Поэтому в момент торжества римской народной партии прославленный полководец перешел в стан врага. В своем предательстве Марий дошел до крайних пределов. Рассказывали, что он одновременно ухитрялся в разных комнатах своего дома вести тайные переговоры с аристократами и демократами. "Знаменитый полководец", "спаситель отечества", жалуясь на расстройство желудка, ежеминутно бегал из одной комнаты в другую, возбуждая аристократов и демократов друг против друга, обещая и тем и другим свою поддержку. Козни Мария вскоре были обнаружены. Произошел окончательный разрыв между ним и народной партией, означавший крушение всех замыслов как знаменитого полководца, так и римских демократов. Марий не мог без их поддержки стать первым лицом в государстве, они же без его авторитета и влияния были не в состоянии свергнуть господство знати. Когда наступил срок окончания полномочий должностных лиц, выбранных на 100 г. до н. э., перед Главцией и Сатурнином встал вопрос, который некогда стоял и перед Гиберием Гракхом: либо отказаться от реформ, либо добиваться своего избрания на новый год любым путем. Они выбрали путь восстания.