Текст книги "Сильнее истинных (СИ)"

Автор книги: Pink bra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Именно выживание, а не жизнь. Те условия, в которых мы оказались, годились для содержания животных, а не людей. Размеренный распорядок дня, строгий надзор и смерть за любое ослушание.

Так мы и продолжали жить день за днем на звездолете кваи. Для чего нас пленили и какие цели преследовали кваи, никто так и не понял. Но все приказы дети выполняли. Непослушных среди нас не осталось. Всех, кто хоть как-то возражал или паниковал, уже давно убили. Из двух сотен детей, что смотрели спектакль в убежище, выжило не больше сорока.

========== Часть 4 ==========

Время шло, а в нашей жизни ничего не менялось. Утренний подъем по сигналу. Затем ежедневное бритье головы, прием пищи и возвращение в «камеру». Через пару часов снова приходилось идти и глотать ту жрачку, а потом в туалет.

С Лелей мы немного приспособились питаться. Она обычно делала два глотка, а третий я высасывал изо рта малышки. Ни чувства брезгливости, ни чего другого не испытывал. И, кажется, дополнительное питание делало меня чуть сильнее. Как-то эта жижа была сбалансирована. Парнишки-земляне примерно моего возраста уже через несколько дней в заключении сильно ослабли. Все же эти порции были рассчитаны на детей старше Лели, но младше десяти лет. И то, что питались мы семь раз в сутки, не помогало насытиться. Я тоже постоянно испытывал чувство голода.

Давно перестал обращать внимание на вкус еды. Главное, что в желудок что-то попадает, тем более что увеличивать порции кваи не спешили. А тех, кто пытался силой отобрать еду у малышей, надзиратели тут же пристреливали.

Так что дней через десять наш состав полностью сформировался. Тихие, не истеричные, послушные дети выжили после того отбора, что проводили инопланетяне.

Меня очень удивляло, как удалось успокаивать Лелю. Допустим, язык я этой расы не изучал, но общие сведения в школе мы проходили. Ранимые, капризные, зацикленные на внешней красоте жители планеты Мар с трудом переносили любые стрессовые ситуации.

Но из общего правила были и исключения. И моя малышка это подтверждала. Я же опекал ее как мог. Перед глазами нет-нет, но возникал момент, когда я потерял близнецов. Что бы случилось, если бы я сумел их тогда отвлечь? Просто зажать рты? Уговорить или как-то образумить? Но прошлого уже не вернуть, а с ближайшем будущем все не ясно. И только забота о Леле придавала мне сил.

Я даже ни с кем из детей не общался. Леля болезненно реагировала на любое такое внимание. Похоже, боялась, что я ее брошу или перестану опекать.

Так что мы все свободное время проводили вместе. Нам и так было комфортно. Обычно мы сидели в уголке и шепотом делились «словарным» запасом. Честно говоря, порой мне было непросто повторять слова. Язык марийцев такой певучий и сложный, что я еще в школе отказался от факультатива. Даже мой абсолютный слух не помогал повторять эти переливы и голосовые интонации.

Зато в плену именно изучение языка стало для нас с Лелей спасением. Не могу даже примерно подсчитать, сколько времени мы провели на том звездолете. Может, месяц или даже полтора. Дни поражали своим однообразием.

А потом нас снова погнали в стартовый бокс. Леля только поежилась, но промолчала. Правда, от того кровавого зрелища уже ничего не осталось. Роботы вычистили помещение, и даже запаха не было.

Пленники заняли кресла без дополнительных напоминаний. То, что мы с Лелей забрались в одно, никого не заинтересовало. И вообще этот бокс тоже стал одним из своеобразных тестов отбора детей. Еще с прошлого раза я понял, что те, кто, как и мы, сидели по двое, поддерживая друг дружку, уцелели.

Леля если и продолжала волноваться, то внешне это не демонстрировала. И, в целом, полет прошел нормально. Кажется, были две пространственные Петли. И в какой части космоса мы оказались, оставалось только гадать.

Орбитальный комплекс кваи, куда мы прибыли, был огромен. Помню, что на территориях, подвластных Тасии, тоже на орбите есть подобный научный комплекс. Мистер Шарол обещал меня в будущем устроить в университет на Научке.

Формально Научная орбитальная станция не была владением Тасии. И туда принимали студентов разных рас. Опять же научные разработки порой велись такие, что лучше обезопасить «открытия ученых» подобным образом, расположив на орбите. В прошлом были случаи, когда целые планеты подвергались карантину из-за того, что научные деятели изобретали очередной вирус.

Похоже, и кваи руководствовались подобным принципом, обосновавшись на орбите. Отчего-то сила тяжести показалась мне немного увеличенной. Пока нас выгружали и подвергали дезинфекции, мы изрядно устали. Я же, сжав зубы, нес Лелю на руках. Сама она уже передвигалась с трудом. Зато предложенное питание проглотила все. Я же не наелся. А потом нас отвели на новое место проживания.

Оно ошеломило своими масштабами. Кто-то из детей тихо ахнул и тут же заткнулся. Бдительный надзиратель поискал глазами нарушителя, но ничего предпринимать не стал.

Но ахнуть там было отчего. Огромное пространство, размером с приличную спортивную площадку, было полностью заставлено вольерами с разумными существами. Только в середине зала находилась какая-то техника. Пока мы спускались на лифте, успели рассмотреть весь этот комплекс.

Даже не знаю, сколько пленников содержали эти вольеры, но, учитывая, что в каждом по двадцать особей, то порядка нескольких тысяч существ удерживали кваи в этом месте.

Особи, в основном, были взрослые. И только наша детская группа выделялась на общем фоне. Пленники, мимо вольеров которых мы проходили, старались явно не демонстрировать эмоции, но на нас смотрели с сочувствием.

Потом уже, в клетке, я осмотрелся. И «детских» вольеров насчитал четыре. Только таких маленьких детей, как моя Леля, там точно не было. Нашу группу тоже разделили. Но не по возрасту, а по другому критерию. И снова я порадовался, что нас с малышкой не разлучили. Как я буду без своей маленькой «звездочки»?

Часть детей из нашей группы поместили в клетку слева. А справа располагалась клетка с подростками постарше. Вначале я решил, что соседи все поголовно тасийцы. Но вскоре приметил нескольких подростков из других рас. Больше всего я обрадовался, что обнаружил девочку-марийку. Она же тоже высмотрела Лелю. Мы потом пообщались немного.

– Как ей удалось выжить? – искренне недоумевала Сали. – Такая маленькая, такая хрупкая.

– Она родилась на Земле. Возможно, общение с землянами немного повлияло на ее характер, – пояснил я.

– Похоже, что так, – согласилась Сали. – Мои родители были торговцами и много времени проводили в Тасии.

Сали нам еще рассказала о местных правилах и о том, что стоило ожидать.

Их группу захватили на одном из звездолетов, что эвакуировал людей из опасного региона. Вначале также держали на карантине, отбирая самых выносливых и стрессоустойчивых. И только потом переправили в этот центр.

Сали за то время, что находилась здесь, уже чуть привыкла. А мы еще несколько дней не могли «войти в режим». Пленников было так много, что они постоянно находились в движении. Сигнальная лампа, что зажигалась над входом в клетку, демонстрировала время выхода: нужно было организованной группой последовать в туалет, на бритье волос и кормежку. Только возвращались одни пленники, следом отправлялись другие. И так целый день. Между группами разрыв был не больше четверти часа. И длительного сна ночью не получалось. От силы часов пять мы могли спать спокойно, а дальше включались в режим посещения мест питания и туалета. Конечно, потом дремали между выходами. Но все равно это утомляло.

А еще нам не повезло оказаться близко к центру. Через проход по диагонали было видно всю ту аппаратуру, что использовали кваи.

В том, что они занимаются экспериментами и какими-то изысканиями, сомнений уже не оставалось. Порой оттуда раздавались такие душераздирающие крики, что я зажимал уши Леле. Глаза она и сама закрывала, чтобы не смотреть на все те издевательства. Хотя не всегда удавалось ее отвлечь. Например, совокупление двух особей разного пола малышка разглядывала с интересом.

– Мамочка с папой так делали, – неожиданно заявила Леля, похоже, вспомнив подсмотренную сцену с участием родителей.

Пришлось мне разъяснять увиденный девочкой процесс. И что при определенном стечении обстоятельств родится малыш. Хотя в данном случае кваи точно занимались исследованиями. Трудно предположить, для чего они заставляли спариваться бэсов и прунов. Эти расы так далеки друг от друга и по внешнему виду, и по своим ДНК, что даже мне было понятно, что ничего не получится. Но подобные эксперименты приходилось видеть часто.

Даже если я уводил Лелю к дальнему углу клетки, то по пути в туалет мы наблюдали сексуальные сцены, что здесь проводились в научных целях. Хорошо, что детей кваи пока не трогали или привезли нас для другого.

Чтобы не сойти с ума от отчаяния и неизвестности, я упорно продолжал учить марийский язык. Повезло, что в клетках можно было довольно громко разговаривать. За это уже не наказывали. Только сами пленники старались особо не шуметь. Иначе заснуть в общем гуле голосов удавалось с трудом.

И, тем не менее, мы с Лелей продолжили наши занятия. Да и Сали к нам подключилась. Металлическая сетка, что разделяла вольеры, была преградой только для перемещения. Общаться мы могли спокойно.

Именно Сали придумала, как нас с Лелей научить еще и грамоте. Тут у нас уровень оказался примерно одинаковый. В смысле, нулевой. Леля если и знала алфавит, но читала с трудом. А Сали додумалась писать на полу. Покрытие, что использовали кваи, совсем твердым не было. Спать, конечно, жестко. Но сидеть и ходить вполне комфортно. А если провести ногтем по этому покрытию, то в течение нескольких секунд видна линия. Таким образом Сали стала нас учить.

Девочка была старше меня и грамматику родного языка знала в совершенстве. Я же только ужаснулся тому, сколько нюансов письма нужно учитывать. Леля, конечно, старалась все запоминать, но была слишком маленькой. Зато они с Сали много песен припомнили. Оказалось, что мне так проще учить произношение. Да и запоминаются рифмованные фразы легче.

Дни пребывания в плену мы старались разнообразить по мере сил. Монотонный ритм и четкое расписание действий на многих взрослых действовали неоднозначно. Были и истерики, и глупые попытки напасть на кваи. Но понятие собственной безопасности у надсмотрщиков было на высоте. Нас всегда выводили из клеток малыми группами. Даже мест питания было несколько. Похоже, для взрослых порции еды были чуть больше. Леля порой отдавала мне свою долю. Но иногда и сама доедала. К местной гравитации мы почти адаптировались. От еды нас не тошнило. Да и посещение туалета строго по регламенту перестало напрягать.

Только к виду смертей мы так и не смогли привыкнуть. А инциденты случались каждый день. Пленники по цепочке передавали друг другу новости и рассказы о событиях. Чаще всего срывы случались у тасийцев.

– Взрослым альфам трудно пережить постоянное принуждение, – пояснял мне парнишка из соседней клетки.

– А вам не трудно? – выспрашивал я.

– Не так. У нас еще сильны инстинкты подчинения отцу.

Самого же мальчишку очень удивляло, как жители Мары выдерживают плен. Опять Сали объясняла, что их как таковыми марийцами нельзя назвать. Леля родилась на Земле, а сама Сали с родителями постоянно путешествовала.

Но как оказалось, выдержка, которой хвасталась Сали, ничего не стоила. В очередной раз, когда их группа возвращалась после кормежки, случился инцидент.

Этот день был таким же, как и все. Кваи ставили свои эксперименты, надсмотрщики следили за пленниками. И вдруг вопль Сали прервал размеренный порядок кваи:

– Мама! Мамочка, я здесь!

Женщина, которую привели к технике в центре зала, услышала крик и стала вырываться из рук надсмотрщика. Трудно сказать, на что рассчитывали эти двое (мать и дочь), но убили их быстро. И снова я укачивал Лелю, напевая: «Звездочка, звездочка, посмотри в окошко, звездочка, звездочка, освети дорожку…»

А через несколько дней нас перевели на звездолет. Подростки, что были в соседней клетке, остались на месте. А всех, кто был помладше, загрузили на корабль. По пути к нам добавили еще детей. И снова тасийцев. Эти мальчишки были постарше меня, но младше тех, кого я видел в орбитальном центре.

На корабле нас уже не делили по группам. Скорее всего, не было специальных помещений. Но мы за месяцы пребывания в плену привыкли к тому, что и девочкам, и мальчикам приходилось совместно не только проходить дезинфекцию, но и посещать туалет.

А новеньких ребят этот факт сильно смущал. Оказались они в плену совсем недавно и еще не приспособились. Мальчишки плохо воспринимали режим питания, жаловались на тусклый свет, жесткие полы и прочее.

Гирт, что был не то старше, не то авторитетнее, потом рассказал, что творилось в мире. Про то, как Содружество воюет. Как почти со всех захваченных территорий выбили кваи. Что все их поселения захватывают, а маяки уничтожают.

– Месяц-два, и война закончится, – оптимистично заверял нас Гирт.

«Только не для тех, кто в плену», – добавил я про себя. Но в душе зародилась надежда. Хотя я смутно представлял, как можно освободить нас из плена, перед этим не разрушив звездолет. Собственно, оказалось, что такого способа не знали и военные из армии Содружества, что напали на корабль кваи.

========== Часть 5 ==========

Кваи вовремя заметили нападение на свой звездолет и решили спешно покинуть эту зону космоса, уйдя в Петлю.

Нас всех спешно загнали в стартовый бокс. Как обычно, тот факт, что кресел на всех не хватает, надсмотрщиков не волновал. Только дети, с которыми мы провели столько времени в плену, имели и смекалку, и желание выжить. Девочки сразу стали располагаться попарно. Гирт со своими ребятами еще только примерялся к креслам, а мы уже пристегнулись и замерли в ожидании. Впрочем, молодые тасийцы быстро сориентировались. И без кресла никто не остался.

В этот раз все сразу пошло не так. Звездолет только начал разгон, а потом вдруг сменил курс. Мы заваливались то на один бок, то на другой. И, похоже, кораблям Содружества удалось подстрелить кваи. Рядом с боксом знатно громыхнуло. И возникло ощущение, что мы выполняем экстренную посадку. Только куда – непонятно.

Снова взрывы, тряска, а следом грохот разваливающегося корабля.

«Вот и все», – промелькнула в голове мысль.

Но мне в очередной раз повезло. Как пилот сажал подбитый звездолет, трудно представить. Какое-то время корабль по инерции продолжал двигаться по поверхности планеты. Судя по ощущениям и звуковому сопровождению по пути он точно потерял не только обшивку, но часть помещений. Где-то совсем рядом с нами скрежетали перегородки. После сильного толчка корабль замер. Мы еще думали, как поступить и что делать дальше, а Гирт уже выскочил из своего кресла и выглянул из бокса.

– Никого из надсмотрщиков нет, – поведал вернувшийся мальчишка. – А там, в конце коридора, дыра!

Больше уже никто ничего не спрашивал и не уточнял. Если мы до сих пор не погибли и не задохнулись, то атмосфера вполне пригодная для дыхания. И у нас появился отличный шанс сбежать. Мы с Лелей выбрались одними из первых. И увидели, что звездолет при торможении почти наполовину погрузился в грунт. Корпус был разрушен основательно. А та дыра в коридоре образовалась, когда огромное дерево пропороло сквозь повреждённый корпус перегородки внутренних помещений. Ствол дерева-гиганта находился под большим наклоном, и Гирт, оглядевшись, сообщил, что по нему можно спуститься на землю.

Честно говоря, я до последнего момента не верил, что нам удастся сбежать. Да и возможность выживания где-то в лесу непонятно какой планеты вызывала у меня большие сомнения. Но вниз все спустились, а наши надсмотрщики так и не появились.

И уже снаружи мы смогли оглядеться.

– Уходим, – поторопил всех молодой тасиец. – Если кто-то из кваи выжил, то нас убьют.

Это сообразили все дети и поспешили удалиться от корабля как можно дальше.

Разбился звездолет кваи на вершине небольшой горы. Густая растительность хоть и закрывала обзор, но не полностью. И вдалеке мы смогли рассмотреть небольшой поселок.

– Туда! – распорядился наш «командир».

И мы побежали. Впрочем, нам уже вскоре пришлось замедлить движение. Босиком по всем этим растениям бежать не получалось. Но мы всё равно продолжали удаляться от корабля. Теперь, когда наша скорость замедлилась, можно было внимательнее рассмотреть мир, в котором мы очутились. В моем понимании, этот лес напоминал земные тропики. И буквально ошеломлял. Мы столько времени провели в помещениях с тусклым светом, ровными стенами унылой покраски, что сейчас это буйство красок впечатляло.

Не только флора была обильной и яркой, но и фауна. Какие-то цветные пернатые перелетали с ветки на ветку, порхали насекомые, а где-то в кронах деревьев прыгали животные, напоминавшие тех же земных обезьян.

Почему-то мне запоздало подумалось, что, избежав одной опасности, мы можем стать жертвами местных животных. Но пока с их стороны враждебных действий не было. Хотя эти «макаки» точно нас сопровождали, крича и перепрыгивая с одной лианы на другую.

И только когда мы вышли на поляну, те зверюшки отстали. Или не любили бегать по земле, предпочитая ветки деревьев. Гирт же велел всем притормозить. Мы осмотрели ноги и те порезы, что успели получить, пока бежали.

– Давайте обмотаем ноги большими листьями, – предложил кто-то из тасийцев.

– А если эти растения для нас ядовиты? – возразила одна из девочек-землянок.

– Тогда так идем, но внимательно смотрим под ноги, – снова скомандовал Гирт.

– Надо не на землю, а на небо смотреть, – отозвался один из ребят и на что-то показал рукой.

Я же, когда оглянулся, охнул. Второй, совершенно целый звездолет кваи начал снижение. А вылетевшие из него катера явно были по наши души.

– Бегом, под деревья! – заорал Гирт, показывая, в какую сторону бежать.

– У них тепловизоры, нас всё равно отыщут, – громко стуча зубами от страха, припомнила одна девочка.

– На деревья! – снова сориентировался быстрее всех Гирт. – Тепловизоры не смогут распознать, где стая животных, а где мы.

Дети в повторении команды не нуждались и дружно начали карабкаться по лианам. Только я торопиться не стал.

– Андри, давай, – окликнул меня кто-то.

– Нет, мы с Лелей в другом укрытии спрячемся, – отозвался я.

О том, чтобы взобраться с малышкой на деревья, и речи не шло. Одну ее я точно не оставлю. Лучше вместе погибнем. Но от ребят стоило чуть отойти. Я выбрал заросли тех самых растений с крупными листьями. Потом еще ложбинку отыскал и потянул туда Лелю.

– Не бойся, моя звездочка, не бойся, сестренка, – успокаивал я, прислушиваясь к гулу летательных аппаратов, что кружили поблизости.

– Спой песенку, – тихо попросила Леля.

Я и пел, пока звуки близких взрывов не начали заглушать меня. Теперь только и оставалось, что смотреть в глаза Лели, таким образом подбадривая ее. Глазенки у нее действительно уникального цвета. У всех марийцев такие. Те листья, что укрывали нас, на просвет имели такой же оттенок, как у глаз Лели.

Мы продолжали смотреть друг на друга и не шевелились. Посторонняя мысль не к месту пришла в мою голову. Между прочим, у меня самого оттенок радужки искусственно изменен. Интересно, зачем мне меняли цвет глаз? Чтобы я был больше похож на землянина? Или у тасийцев запрещено усыновление детей другими расами? Хотя у тех тасийцев, что я встречал, цвет радужки варьировался. И сиреневых точно не было. Обычного тасийца запросто можно перепутать с землянином. А вот Лелю никто не спутает, ее расу определят и без документов.

Впрочем, определять, похоже, будет некого. Последний взрыв был совсем рядом. И на меня такое отчаяние накатило, что тело затряслось. И почему я не могу защитить малышку?! Потерял братишек и сейчас бессилен что-то предпринять!

От следующего залпа нас буквально подкинуло. Причём оглушило так, что на какое-то время я выпал из реальности. Но когда очнулся, то сообразил, что взрывной волной нас откинуло под деревья. Лелю я по-прежнему прижимал к себе. А меня не ранило и не контузило.

– Где болит? – начал ощупывать малышку.

– Нигде, только ушки оглохли, – ответила девчушка.

Ушки и у меня «оглохли». Казалось, что снаряд точнехонько упал на нас, но мне и Леле неимоверно повезло. Между прочим, пока мы анализировали своё состояние, кое-что изменилось: на небе появились еще летательные аппараты. И те черные истребители точно не принадлежали кваи.

Бой в небе разгорелся не шуточный. Военных истребителей становилось все больше. И вот уже звездолет кваи, кувыркаясь, начал падать. Мелкие же катера кваи уже давно посбивали. И, наконец, бой закончился.

Только выбираться на поляну я не спешил. Хотя мы и подошли к тем деревьям, где прятались остальные дети. Кажется, местные животные действительно сбили с толку пилотов, демонстрируя на тепловизоре другую группу теплокровных. Никто из детей не пострадал. В основном, бомбили чуть ниже, там, где мы с Лелей прятались.

– Думал, что вас зацепило, – Гирт оглядел нас со всех сторон.

– Повезло, – буркнул я в ответ.

– А эти, что летают, нас не разбомбят? – обеспокоился ситуацией один из мальчишек-тасийцев.

– Сидите здесь, я выйду на поляну и помашу летчикам.

Нам же оставалось надеяться, что визуальная техника у этих военных на уровне, и ребенка с кваи они не перепутают. Впрочем, все сложилось удачно. Правда, ждать помощи нам пришлось еще пару часов. Оказалось, что вертолетов или чего-то подобного у военных не было. Им пришлось добираться к нам на вездеходах, а потом пешком.

В общем, пока дошли спасатели, пока осознали, что и как, прошло немало времени. У меня уже не осталось никаких сил на проявление радости и других эмоций. Да и Леля заснула на руках. Так что я сидел, убаюкивая малышку, и просто ждал.

– Здесь только дети: земляне, шесть тасийцев, два ребенка-марийца, – перечислял прибывший военный кому-то наш состав.

– Почему два марийца? – пробормотал я себе под нос.

– Андри, у тебя глаза, как у меня, – шепотом поведала мне проснувшаяся Леля.

– Зелёные? – уточнил я. Леля кивнула. И моментально сообразил: – Тогда ты моя сестренка. Мы Андри и Леля Лист.

Помню, что генетически земляне и марийцы похожи. Да и не станут сейчас нам делать глубокий анализ ДНК. Не до того.

Вообще-то всем так было «не до того», что наши имена спросили только на третий день. Пока всех волновал вопрос – не носители ли мы какой инфекции. Запоздало ограничили с нами контакты. Снова карантин и изоляция. Условия, конечно, были отличные. Только бывшие пленники долго не могли приноровиться к новому питанию.

Собственно, весь тот месяц, что проведённый в карантине, мы приучали наши желудки употреблять жесткую пищу, и не семь раз в сутки, а четыре. Психологи разных мастей, рас и пола беседовали с нами каждый день. Угу, они именно беседовали. Мы за время пребывания в плену отвыкли от таких долгих разглагольствований с посторонними людьми.

– Лелечка, ну, чего же ты все молчишь? – увещевал очередной психолог сестренку, расположившись за пластиковой перегородкой.

– Меньше говоришь – дольше живешь, – поведала свою «мудрость» Леля.

Дама оторопела от такого высказывания и не нашлась, что ответить. На следующий день психолог уже был другой. И ему не удалось «раскрутить» нас на откровенность. Лично мне все те ужасы вообще вспоминать не хотелось. Леля тоже молчала.

Но, в конце концов, все визиты и проверки врачей закончились. Нам вкололи всевозможные прививки и, наконец, оставили в покое. Хотя из карантина еще не выпускали. Зато мы оказались где-то в Тасии. А поскольку на борту были бывшие пленники этой расы, то за ними прибыли родственники. К Гирту прилетели старший брат и дед. Отец мальчика погиб во время войны с кваи.

Нас пока отделили пластиковой перегородкой от всех посетителей, но видеть их и разговаривать мы могли. Посмотреть на гостей выходили из спален все. Половина детей-тасийцев нашла родню. Нам тоже было интересно поглядеть и, может, немного позавидовать. У нас с Лелей родителей уже нет. Да и у большинства детей тоже. Но на гостей всё равно ходили смотреть.

Правда, девчонки, послушав непонятную речь тасийцев, быстро удалились к себе. А я остался послушать. Леля, естественно, крутилась рядышком. Ей надарили разных книжек, и она теперь их с удовольствием листала, а что-то и читала, при этом ни на минуту не выпуская меня из поля зрения.

Родственники Гирта произвели на меня странное впечатление. Похоже, они из аристократов или другой знати. Видел я раньше подобное. Папины гости-дипломаты так же себя вели.

И если дед Гирта наверняка был значимой фигурой, то отчего его старший брат так задирает нос, я не понимал.

– Тебя, неудачник, сразу отправят в военную школу, – «порадовал» брат Гирта.

– Всегда хотел, – не проявил особых эмоций на это известие мальчишка.

– А я через год поступаю в высшую финансовую академию на Научке, – продолжал рассказывать брат Гирта.

Я же невольно задумался, как наши проблемы и приоритеты изменились за время плена. Этому молодчику нас не понять.

Я продолжал разглядывать юного тасийца. Он был почти не похож на брата. Но симпатичный. Гирт мне рассказывал, что у них нет женщин. Раса имеет два пола, но те, что у нас мужчины, называются альфами. А второй пол – омеги.

Сам же про себя подумал, что, скорее всего, я и есть омега. Конечно, делиться своим секретом не стал. Но информацию принял к сведению. Гирт и его брат точно были альфами, пусть и молодыми. Такое поведение и желание «командовать» над более слабой особью было у них в крови.

– А эти у вас марийцы? – неожиданно заинтересовался мной и Лелей брат Гирта.

– Да.

– И что, у этих «девочек» действительно нет писюна?

Гирт от такого вопроса опешил. Как-то в плену у кваи нас волновали другие проблемы. На расовое и половое различия никто внимания не обращал.

– И что, у них по две дырки? – не унимался тасиец.

– А разве ты не учился в школе и не изучал расы? Как будешь в Академию поступать? – вклинился я в беседу братьев, которая начала меня возмущать. – Или дед заплатит?

Тот самый дед как раз закончил беседовать с кем-то по головизору и повернулся к нам.

– Хм… Марийка, и разговаривает на тасийском без акцента, – отчего обратился ко мне в женском роде мужчина.

– А еще я знаю два земных языка и всеобщий, – добавил я для саморекламы. – Мой отец был очень знатного рода. Только я не выставляю это на всеобщее обозрение.

Ноздри молодого альфы затрепетали. Похоже, я разозлил брата Гирта. Но присутствие деда за спиной не позволяло ему ответить дерзостью. А я ждать ответных слов не стал и потащил Лелю обратно в наши спальни. Путь Гирт сам с родней общается.

Мальчишка потом приходил, извинялся.

– Ты не обижайся на Вокэйта. Он наследник и старший сын. Ему положено быть таким заносчивым, – убеждал меня тасиец. – Тем более мы сводные братья. У нас разные папы-омеги. Я не такой родовитый.

– Какая разница? – отмахнулся я.

Пока же меня больше волновала наша дальнейшая судьбы. Мы остались совсем одни, родственников не имеем. Куда нас отправят, и что ждет?

========== Часть 6 ==========

Когда закончился карантин, то нас с Лелей подвергли еще одной процедуре. Отчего-то все психологи свято верили, что марийцы без длинных волос жить не могут. То, что у меня раньше всегда была короткая стрижка, никого не интересовало. Вернее, я сам активно поддерживал версию о том, что мариец. Леля же, и вправду, обрадовалась. И как только нам нарастили волосы, малышка стала просить заплести ей косы, да покрасивее.

А я-то не умею. Повезло, что теперь у нас были личные коммы. Отыскал информацию и начал тренироваться. Увлекательное оказалось занятие. Самому себе было сложно. Но Леля старалась, как могла, и помогала. Так что развлечений у нас прибавилось.

Потом еще прибыл грузовой корабль. Навезли игрушек, одежды и прочего, что психологи считали нужным дать детям. С одежкой мы зависли надолго.

– Будем, как две сестрички, – убеждала меня Леля, выковыривая из контейнера одинаковой расцветки брючки и туники.

Я согласился. Подобрал несколько комплектов идентичных фасонов и цвета, но разного размера. Цвета, конечно… мда… такое я раньше не носил… Розовенькие футболочки, украшенные серебряными звездами. Туники с яркими цветами и прочая «девичья радость».

Скорее всего, наряды, прически и то, что Леля упорно называла меня сестрой, стали причиной той ошибки, что произошла при нашей отправке в пансион.

Мало того что мое имя могло трактоваться как мужское, так и женское, но и медицинских служб, что нас опекали, оказалось чересчур много. Те врачи, что проверяли кровь, ДНК и брали анализы, никак не пересекались с психологами, а те в свою очередь с вирусологами. Каждая служба делала свое дело. А заполняли анкеты воспитатели. Тем совершенно было без разницы, какое ДНК у их подопечного. Главное, что здоров и не заразен.

Меня записали марийцем, и никто не усомнился в моей расовой принадлежности (по глазам судили). Мало того я по документам еще оказался и женского пола. Честно говоря, я эту ошибку и сам не просек. Той группой, что была в плену, мы отправились в пансион. То, что с нами не полетели мальчишки-тасийцы, было и так понятно. Они почти рядом с Тасией и вернулись на родную планету.

Девочки-землянки к моему присутствию давно привыкли. А болтливых особей у нас после плена не осталось. Так что в пансионе, куда нас переправили, я умудрился скрывать свой пол почти пять недель.

Все вскрылось, только когда врач решила устроить очередную проверку нашего здоровья и подкорректировать меню. Девочки заходили по очереди в кабинет и располагались в большой медицинской капсуле. Я сразу сказал, что Лелю одну не отпущу и буду рядом сидеть, пока аппарат будет делать ей сканирование.

Врач не возражала, только попросила игрушки и лишние предметы в капсулу не тащить. Впрочем, Леля у меня послушный и спокойный ребенок (если я рядом). Так что в капсулу легла и спокойно все вытерпела. А потом настала моя очередь. Быстро скинул с себя одежду и попросил Лелю посидеть в сторонке. Малышка забралась на стул и замерла в ожидании. Зато я произвел впечатление на доктора.

– Ты что, мальчик? – охнула дама, разглядывая мои скромные причиндалы.

– Мальчик, – не понял я её претензий.

– У нас же женский пансион! – повторно ахнула дама.

И чего? Я что, тех девочек насилую или как-то притесняю, не понял я сути претензий. В общем, медицинская проверка на том и закончилась. Воспитатели забегали, засуетились. Снова откуда-то прислали психологов.

Я как мог терпеливо пояснял, что, вероятно, ошибка возникла из-за того, что я похож внешне на девочку. Плюс одежда и волосы. Но с сестренкой нас разлучать нельзя. Марийцы очень ранимые, а у Лели и так никого родных не осталось. С этим все согласились.