Текст книги "Dangerous Connection (СИ)"
Автор книги: Perdibuzik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Он не сказал вернётся ли.
========== Глава 19 ==========
music: Ludovico Enaudi – Experience
Спустя месяц.
На лице Рейн сияет улыбка, а в глазах мерцают отображения огоньков. Она хихикает, когда чувствует, как Кай уже не просто держит её на руках, пока та вешает звезду на верхушку ёлки, а шаловливым пальцами забирается под свитер девушки. Зальцман, закончив вешать последнее украшение на праздничное дерево, легонько бьет Паркера по плечу, смотря на него сверху вниз. Он опускает её и свитер с оленями на теле Рейн задирается, но она поспешно его поправляет и тянется к Каю губами, дабы почувствовать тёплые губы на своих.
– Наряжать ёлку за час до Нового года. Почему бы и нет? – улыбается девушка, вскинув брови.
– Ну, затянули немного. Хей, смотри, – он указывает за окно, где начинает падать снег.
Зальцман, отлипнув от парня, бежит к окну. Пялясь в него и раскрыв рот, смотрит на снежки медленно падающие на землю. Первый снег за эту зиму. Он подходит к ней сзади опять прижимая к себе за живот. И Рейн бросает на него взгляд в отражении окна.
Так тепло и уютно. Он рядом и это главное. Нет забот и тяжести. Гирлянды развешаны по всей квартире, в которой пахнет индейкой, которую готовит, разумеется, Кай. Он и близко бы не подпустил эту даму с кривыми ручонками.
– Пообещай, что всегда будешь рядом, – её лицо внезапно стало серьёзным и она повернулась к Паркеру. – Что бы не случилось, Кай, всегда оставайся со мной. Ладно?
Он усмехнулся и опустил голову, посмотрев на Рейн из-под лба.
– Ты не можешь делать это постоянно, крошка.
Она понимала что имеет ввиду еретик и горько улыбнулась сжимая губы.
– Пожалуйста, не надо, Кай. Мне и так тяжело, – она посмотрела на него каким-то жалким взглядом. Он понимающе кивнул и прижал её к себе рывком.
– Тебе надо завязывать с этим, Рейн.
– С каких пор ты такой правильный? – тихо отозвалась она.
– Нет, Зальцман. Ты должна, услышала меня? – серьёзно произнёс Кай.
– Да, но пойми… – на опять посмотрела на него, высматривая осуждение в голубых глазах, с надеждой, что не найдет того. – Мне так одиноко, тем более в Новый Год…я бы не выдержала. Просто дай мне возможность в последний раз побыть с тобой. Всего ещё один раз, умоляю, Кай. Мне это так нужно, – по её щекам уже начала течь солёная жидкость.
– Я понимаю, крошка. Идём достанем индейку, иначе она получится по твоему «рецепту», – намекнул на криворукость и полное отсутствие умения готовить Рейн Кай.
Она улыбнулась, стерев мокрые дорожки рукавом свитера с лица и послушно пошла за парнем на кухню.
За пару часов до этого.
Достает бутылёк с жидкостью мутного цвета. Делает вдох, смотря на неё.
Сейчас она сделает пару глотков и всё будет замечательно. Он будет рядом с ней. Она коснется его, сможет поцеловать, поговорить, и, в конце-концов, просто увидеть.
Она сжимает губы неуверенно откупоривая ёмкость и в этот момент в голове девушки всплывает образ Кая и это подталкивает её к действию. Она залпом осушает бутылёк.
И так на протяжении месяца. Рейн долго сидела над книгами, которые были такими скучными, когда Паркер рассказывал ей заклинания и пытался хоть чему-нибудь научить.
Сейчас же она сама могла сидеть над гримуарами, дабы найти что-то, что помогло бы разыскать Кая. К слову, еретик видимо пользуется заклятием сокрытия, потому что Рейн не может его найти. Зато девушка нашла заклятие получше. Точнее сказать, не совсем заклятие, это отвар. С помощью которого она видит Кая и говорит с ним.
Она понимала, что это не он, а всего лишь её подсознание, но не могла с этим ничего поделать. Даже такая маленькая возможность была для неё спасительным глотком воздуха. Эта галлюцинация – по другому назвать никак нельзя – была до чёртиков не правдоподобной, ибо в них он не тот Кай, с которым Рейн прожила продолжительное время. Но Зальцман считала, что лучше так, чем совершенно без него.
Когда девушка выпивала отвар, то перед ней представал Паркер, только совсем другой, такой какого ей не приходилось видеть. Заботливый, безупречно, реальный Кай выражал заботу, но в своей особой манере. Следил за тем, что говорил. О, нет! Настоящий Паркер бы даже не задумывался над этим. Поддерживал. Помните ли Вы, хотя бы раз, когда Кай проявлял поддержку? Возможно, и да, но самую малость и не всегда. Кратко говоря, он был почти что идеальным парнем в её видениях. И всё бы ничего, но ей хотелось настоящего Кая, такой какой он есть, со всеми его недостатками – пожалуй, очень мягкое выражение, но пускай, – и даже не простым характером. Потому что таков он, её Малакай.
Местами Рейн не хотела раздражать парня и называть полным именем, но ей оно нравилось. Правда, нравилось.
Ей сложно было находиться как в одиночестве, так и в кругу людей. Такое дерьмовое состояние, потому что и так сложно, и так сложно. Стены напоминали обо всём происходящем тут когда-то. И можно было бы переехать, но нет, Рейн выбрала остаться здесь и мучить саму себя воспоминаниями о нём. Было приятнее терзать себя ими, чем расстаться.
Несколько его вещей и этот дом – всё что осталось от него и воспоминания с ним.
Спустя полтора года.
Она до сих пор спит в вещах Кая, будто так он рядом. В брюнетах с голубыми глазами она уже увидела Кая. Огонёк в глазах потух.
И сейчас она сидит на кровати в пустой комнате. Всё-таки хаос – тот, что она здесь устроила – девушка убрала, ибо находится в этой комнате очень много и не всегда удобно добираться до постели через полосу препятствий из разломанной мебели. Рейн треплет корешок блокнота и сжимая губы открывает его, начинает листать страницы отыскивая последнюю сделанную запись.
Найдя пустую страницу, она берет ручку. Да, она начала вести дневник. Всё, что она в него записывает – это своё состояние, попытки найти Паркера.
И то, что Паркер занят делом усложняет задачу, поскольку Зальцман не может его найти даже по таким новостям, как участившиеся убийства.
Ручка начинает выводить небрежные буквы.
«Я, правда, пытаюсь себя контролировать. Мне нужно не дать себе сорваться и заварить ещё зелья, но это не так просто. Кажется, я начинаю сходить с ума. Мне так тошно от самой себя. Я выхожу в люди, но общение с людьми меня не спасает. Может быть, если бы я кому-то выговорилась мне бы и стало легче; если бы кто-нибудь меня выслушал, просто выслушал и не более. Но это было бы безумно. Я не могу подойти к какой-нибудь своей недоподруге в колледже и сказать: „Я медленно умираю от расставания со своим парнем-еретиком“. Я даже не могу считать девушек с которым учусь своими подругами. Ведь друзьям рассказывают всё. Но правда и реальность моей жизни только разрушит чью-то, поэтому мне стоит просто заткнуться и писать весь этот бред в эту чертову тетрадь со скоплением убогости моего состояния. Если бы Кай планировал вернуться, уже бы вернулся, верно? Или нет? Кто-нибудь, просто дайте мне ответ.
Он не сказал вернется ли. Это заставляет меня ненавидеть его ещё больше, потому что я не могу жить своей жизнью, начать отвыкать от него, не смотря на то что уже давно пора это сделать, учитывая как долго он не со мной. Вдруг он вернётся. Каждый раз эта мысль всплывает в голове мешая начать новую жизнь с чистого листа.
Я мечусь с одной стороны в другую: зажить жизнью без него или ждать.
И я вижу только один выход».
Рейн захлопнула блокнот и посмотрела перед собой.
Она сосредоточилась в попытке найти в себе тот самый выключатель чувств, о котором так часто говорят вампиры. Она закрылась в себе, блуждая во тьме, ища выключатель, перебирая всё, что попадается под руку и кажется нащупывает что-то и понимает, что это то, что она искала, потому как не чувствует больше ничего. Только приятное безразличие и огонёк в глазах.
Комментарий к Глава 19
Знаю, что “очень в тему” Новый Год в мае, ага. Но нужно было что-то миленькое и я выбрала именно такое событие.
========== Глава 20 ==========
Комментарий к Глава 20
Конец главы переписан!
На город опустилась тихая и прохладная ночь. На улицах трудно было кого-то увидеть. То были или редкие пьяницы, или люди, которые задержались на работе.
Стук каблуков отдавался эхом от домов. Девушка целеустремленно шла за каким-то подростком, что не замечал ничего и никого, засунув в уши наушники. На вид ему лет шестнадцать.
Рейн была уже близко около него и под её глазами образовались вены. Она очутилась перед подростком, рукой сжимая глотку того. Он даже не успел ничего сказать, его глаза выражали страх и ничего больше.
– Ты заткнешься и подставишь мне свою сонную артерию. Ты будешь бояться меня, но молчать, и даже когда… – она замолчала и исправила саму себя:
– Если уйдешь отсюда живым, тебя будет преследовать страх, но ты никогда в жизни никому не расскажешь о том, что с тобой произошло.
Зальцман усмехнулась и, увидев на лице подростка то, что хотела – страх – вцепилась в его глотку, ненасытно впитывая кровь.
Тяжелая рука буквально отшвырнула вампиршу. Девушка отлетела в какой-то тёмный переулок, успев сгруппироваться.
Перед ней возник силуэт, очертаемый светом фонарей. Она оскалилась, готовясь дать отпор недругу, коим был – можно понять по фигуре – мужчина.
Он делал уверенные и спокойные шаги к ней, что настораживало. Резкий рывок вперед и парень больно припечатал девушку к холодной стене.
И ей даже не требовался свет, чтобы узнать его. Узнать голубые глаза, что в темноте были словно чёрные. Узнать темные нахмуренные брови и запах кофе.
Но появление Кая, которое она так мучительно ждала, не вызвало в ней ничего. Она только усмехнулась.
– Кай, – это всё, что она произнесла.
Он вцепился пальцами в её подбородок и поднял, чтобы смотреть прямо в её глаза. Его лицо не выражало ничего, кроме жесткости.
– Стоило мне тебя оставить совсем на немного и ты уже учудила какую-то херню.
– Немного? Правда? Тебя не было больше полугода. Ты издеваешься, должно быть, – она фыркнула и толкнула его от себя, правда, это не дало никакого результата. Разве что, он позволил ей откинуть его руку от подбородка. Паркер так и продолжил прижимать её к стене.
– Крошка, ты вообще думала о последствиях? М? Если бы ты его убила, чувствовала бы вину, когда включила чувства. Зная тебя, ты закатила бы истерику.
– С чего ты взял, что я собираюсь включить чувства, Малакай? – она усмехнулась и её уже даже и не так волновало, что она прижата к стене.
Кай наклонился к её лицу. Его глаза неотрывно смотрели в глаза Рейн. Губы были около щеки и обжигали дыханием, когда он произнёс:
– С того, что, хочешь ты или нет, ты сделаешь это.
Она заметила, что руки парня лежали на её талии, прижимая ни то к зданию, ни то к себе.
Зальцман, пытаясь не придавать их близости значения, наклонила голову к плечу, как это часто делает Кай.
– Зачем? Чтобы ты потом бросил меня? Ну уж нет, Паркер, мне и так хорошо, без чувств.
– Нет, крошка, отныне чёрта с два я тебя брошу такую бестолковую дуру.
– Чего? Это я дура бестолковая? – она сложила руки на груди.
Но Кая мало волновало возмущение Рейн, он ловко подхватил её за ягодицы и впился в губы. Девушка ответила. С чувствами или без, ей нравилось, как он приносил удовольствие. Поэтому Зальцман прижалась только ближе и обвила ногами бедра парня.
И, как бы это сопливо не было, вместе с поцелуем Кай начал передавать воспоминание за воспоминанием девушке. Поняв, что он хочет сделать, Рейн попыталась отстраниться, но Кай стал только настойчивее врываться языком в её рот и углублять поцелуй.
Девушка сломалась на моменте, когда впервые признала вслух, что любит его, извиваясь под Каем. И вместе с воспоминанием, словно передалось ощущение и она опять ответила. На лице парня показалась ухмылка от осознания, что сработало. Он больше прижался к ней бедрами и девушка улыбнулась сквозь поцелуй почувствовав эрекцию парня. Ее руки обвили шею Кая, в кулаках сжимая короткие волосы того.
– Хочу тебя прямо сейчас, Кай, – выдохнула девушка, смотря в глаза Паркера.
– Я тоже, – усмехнулся он, руками уже задирая платье черного цвета.
Пальцы Рейн нащупали ремень парня и она закусила губу того.
Она вцепилась пальцами в его широкие плечи, когда он быстро избавил её от нижней части белья.
Все происходило так сумбурно, что ее не волновало, что они собираются заняться сексом в каком-то темном переулке. Она словно забыла, сколько времени его не было и как плохо ей было, ведь сейчас он здесь и есть только они, сгорающие от желания.
Между ног девушки уже приятно ноет, пока ее губы жадно целуют шею Кая и плечи. Руки Рейн скользнули под его футболку, царапая ногатками торс и спускаясь ниже по животу.
Он резко вошёл в неё, делая грубые толчки, от чего Зальцман ударялась затылком о стену каждый раз.
Кай посмотрел на неё затуманенным взглядом и прижался лбом к её плечу, обдавая жарким дыханием.
Приятная нега разошлась по телу девушки и она считая обмякла в руках Паркера.
***
От лица Рейн.
Я так долго ждала. Представляла как он вернется. Ждала когда почувствую его во всех смыслах. Эти несколько месяцев были Адом. Но теперь он рядом.
Вытираю влажные волосы полотенцем, заходя в комнату. Смотрю на Кая в одних спортивных штанах. В его руках тетрадь. Мой дневник. Твою мать.
Он раскрывает его и я с вампирский скоростью, кинув полотенце на пол, оказываюсь перед парнем. Отбираю тетрадь и Кай удивленно смотрит на меня.
– Ты чего?
– Ничего, – отмахиваюсь. – Это моё личное.
Паркер удивленно вскидывает брови.
– Личное? – он усмехается и не успеваю я спрятать дневник, как он снова выхватывает его и быстро открывает.
Запрыгиваю ему на спину и перегинаюсь через его плечо, тянясь к злосчастной тетради.
– Крошка, что ты творишь? – слышу смешок Кая, который поднял руку с моими позорными записями вверх.
– Пожалуйста, верни, – скулю я и наверняка выгляжу жалко.
– А ты скажешь, что там?
– Нет, – отрезаю, не прекращая попыток дотянуться до дневника.
– Нет, так нет, – легко произносит Кай и открывает тетрадь, а я обвиваю его шею сзади, обхватив ногами талию и уткнувшись в его плечо.
Чёртчёртчёрт.
Проходит минута, две, час, день, месяц, год, столетие, вечность для меня. А он молчит. Опять молчит и снова молчит.
– Я даже не думал, что тебе будет настолько плохо, – прохрипел он спокойно.
– Забудь, – отмахиваюсь я и вдыхаю запах его кожи, что не остается без внимания Кая.
– Что ты делаешь? – он поворачивает голову ко мне, хмурясь.
– Я так по тебе скучала.
– Я тоже.
От его слов я замираю. Словно сердце взорвалось. Внешне я спокойна, но внутри у меня фейерверк из радости и счастья.
Не замечаю как оказываюсь лежащей на спине на кровати, вжатой горячим телом Кая в матрас.
На языке крутится вопрос, который не могу не задать.
– У тебя был кто-нибудь?
Кай видимо не ожидал такого вопроса о чем свидетельствует его выражение лица.
– Ну, допустим, – уклончиво отвечает он и я изумительно распахиваю рот.
– Подожди, что? – повышаю голос и с силой скидываю его с себя на другой часть кровати, чего парень не ожидал и недовольно поморщился.
– Что? – повторяет в тон мне. – Ты думала я буду почти два года сдерживаться? – с издёвкой спрашивает он. При чём он всё это говорит так, что ощущение, словно это я трахалась с кем-то другим.
– Я около двух лет, твою мать, была одна, ибо в тебе защитник проснулся внезапно, и вместо того чтобы жить своей жизнью, я сидела как идиотка и ждала тебя, мудака, – я настолько рассержена, что не могу перестать кричать. – А ты не смог видите ли своего дружка в штанах удержать. Молодец, Паркер!
Не хочу находиться с ним. Это слишком больно. Когда ты ждёшь его, нормально не живя, а он оказывается вообще с какой-то бабой зажимается.
Вскакиваю с постели и хватаю не далеко лежащую кофту, натягивая на плечи.
– Я не говорил, что ты не можешь жить своей жизнью, Рейн, – хрипло произносит он с таким выражением лица, будто бы я его уже порядком достала, а в голосе всё же чувствуется раздражение, и, возможно, в чём-то он прав, но совсем малость!
– Так, значит, я могла трахаться с кем попало?
– Теоритически могла, но это был бы последний твой секс в жизни, – усмехнулся еретик, находя это забавным и это только подлило масла в огонь.
– То есть по-твоему это смешно? Не хочу слышать тебя, Малакай, – отрезаю ему и быстрым шагом выбегаю из комнаты, но резко отшатываюсь, когда кожи касается словно дуновение ветра, а точнее еретик, использовавший свой вампиризм.
– Мы не виделись два года и ты хочешь вот так просто уйти?
Смотрю в его голубые глаза и, кажется, ещё мгновение и по щекам покатятся слёзы, ведь ладошки уже вспотели, а в горле тяжёлый и уже привычный для меня ком. И я просто устала кричать, пытаться его понять и терпеть всё это.
– Да, хочу. Знаешь, я думала, что когда ты уйдешь, то будет хотя бы подразумеваться, что мы обязаны держать друг другу верность, потому что мы вместе, но видимо наши мнения расходятся, – я говорю совершенно спокойно, а от того ещё больше хочется плакать и Кай касается щеки именно тогда, когда одинокая капля скатывается по мраморной коже. Он поглаживает тёплыми пальцами скулы и я, видимо, должна сейчас успокоиться и протянуть ему руки, чтобы я снова была его наивной дурочкой, что может простить ему всё.
– Дело в том, что я не говорил, что мы пара и не признавал этого, – Паркер резко отпускает меня и смотрит испытывающим взглядом.
– Отлично, – шепчу скорее для себя, – тогда меня здесь ничего не держит, – миную его и торопливо шаткими ногами добираюсь до входной двери.
Это конец. Потому что я устала понимать его, устала ждать чего-то, устала от его отношения ко мне. Я много терпела, но это окончательно меня добило, ибо ему всегда всё сходит с рук и, наверное, я кажусь полнейшей наивной дурой со стороны, поэтому в этот раз всё так просто не забудется. Я не хочу больше быть таковой.
Это конец и мне в это не верится.
========== Глава 21 ==========
Комментарий к Глава 21
Прошу обратить внимание на то, что конец предыдущей главы был переписан!!!
К главе: https://vk.com/doc150675079_447831105
Мэделин: https://pp.userapi.com/c638930/v638930266/4a2d7/_gYJqwXbaRc.jpg
https://pp.userapi.com/c638930/v638930266/4a2e7/lEkprBlyc-Y.jpg
Судьба сама выбирает для нас путь. И ей плевать хотим мы по нему идти или нет.
Зачем? Зачем нужно было возвращаться к Рейн? Зачем нужно было через года возвращать её? Зачем нужно было «приручать» к себе? Соскучился за своей любимой игрушкой? Другие игрушки не так интересны? Она была его игрушкой?
Если и была, то уже сломана.
Зальцман не понимает, что ей делать теперь. Конечно же, перед ней открыто множество дверей, но все они ведут не туда, куда хотелось бы. Путь к Каю перекрыт, потому что Рейн больше не будет глупышкой. Что-что, а измена – та вещь, что так просто не забудешь, особенно в данной ситуации.
Он мог возвращаться к ней хотя бы изредка. Он мог просто позвонить, просто написать – она была бы безгранично счастлива и ей было бы проще.
Но теперь всё это не столь важно. Плевать, что «он мог бы». Теперь Зальцман попытается жить дальше, ибо ей это необходимо. У неё есть целая вечность, но как именно с ней поступить Рейн не знает.
Поэтому всё что ей остаётся – идти. Идти, пока не придет в нужное ей место.
***
Рейн сжимает трубочку пунцовыми губами, поглощая сладкий напиток, но девушка с веснушками на лице, улыбаясь, оттягивает от неё тот.
– Хватит уже пить, идём танцевать, – хихиканье Мэделин таит в громкой музыке, когда она хватает брюнетку за предплечье и соскакивает, таща за собой Зальцман, а та и не противится.
Они сливаются с толпой, что неумело пытается двигаться в ритм музыки. Но что хорошо – никто не будет с тебя смеяться, здесь все равны. В помещении, окунутом в неоновые огни, много студентов, поскольку все отмечают окончание экзаменов. Чем не радость?
music: Ruelle – The Other Side |Эта песня, пожалуй, идеально описывает чувство Рейн и Кая без моей писанины|
– Он на тебя смотрит, – широко улыбается Мэделин, прыгая, отчего огненные волосы подскакивают на мраморных плечах, вместе с кулоном, что подарила ей Зальцман. Да, в нём вербена. Эта девушка довольно милая и радостная. Не её бы рыжие волосы и была бы похожа на Кэролайн. Вечно в тонусе и светится, как солнышко.
– О чём ты? – Рейн, непонимающе посмотрела на подругу, что появилась внезапно в самый тяжёлый период жизни Зальцман. Та кивнула головой куда-то за спину вампирши.
Рейн нахмурилась, но обернулась и встретилась взглядом с голубыми глазами.
Мэделин заметила, как изменилось выражение подруги, а потому положила мягкую ладонь ей на плечо. Она была печальной, задумчивой, бледной – всё это одновременно.
– Это он? – шепнула рыжая, склонившись к уху Рейн.
Мэделин знает обо всём. Зальцман поняла, что держать всё вечно в себе слишком невыносимо. А когда встретила Мэделин поняла, что ей она может довериться. Скорее, это было вызвано схожестью с Кэролайн, которой Рейн сейчас особенно не хватало. Она-то должна понять вампиршу.
– Да, – тихо отозвалась Зальцман и постаралась привести себя в чувство. – Нам пора уходить, Мэделин, – чётко произнесла девушка и схватила подругу за руку, таща к чёрному выходу. Та не сопротивлялась, ибо знала, кто такой Малакай Паркер.
Рыжеволосая пискнула, только Рейн растворилась в воздухе, что удивлённо посмотрела на подругу, которая осматривалась, испуганно бегая карими глазищами по помещению.
Тогда Зальцман вновь посмотрела на Кая, стоящего в проходе, что еле заметно усмехнулся уголками алых губ.
Рейн быстро оказалась возле него, понимая, что её всё равно никто не увидит.
– Сними заклятие немедленно, – прошипела она, запредельно близко подойдя к парню и укоризненно глядя на него.
– А ты поговоришь со мной, крошка? – полнозвучно произнёс он, вопросительно вскинув брови.
– Нет, – стальным голосом отрезала Рейн. – И не называй меня больше так, – рыкнула вампирша, враждебно посмотрев на Паркера.
– Я долго ждал, когда ты вернёшься, – эти слова заставили девушку истерично хохотнуть что аж тело содрогнулось.
– Больше нет, Кай. Всё что я хотела сказать – сказала. Это конец, понимаешь? – на повышенных тонах вскрикнула она и наступая на него, но не двинулся с места, только продолжал самовлюбленно улыбаться и смотреть на неё сверху вниз.
– Правда? – наигранно изумленно буркнул Паркер, положив свою ладонь на щеку девушки, но та нехотя увернулась, зло сверкнув карими глазами.
И неожиданно на неё обрушилось всё заново, с новой силой и заставило Зальцман грубо толкнуть парня от себя, чтобы он и близко не стоял возле неё, чтобы не смел прикасаться руками, которым трогал кого-то другого.
Малакай раздражённо прикрыл веки, стараясь изо всех сил не сорваться.
– Прекрати! – вскрикнула она. – Да как ты не осознаёшь, что я так не могу? Объясни мне, как?! Ты ведь знаешь, что я долго ждала тебя, Кай! Зачем ты так со мной? – дрожащим голосом шепнула она. – Я, правда, Кай, правда, люблю тебя.
И в его груди что-то предательски сжалось от слов девушки и от её голоса, в котором отчетливо можно услышать горькую боль, что вязко засела в горле, мешая вдохнуть глубже, позволяя лишь захлебываться собственными словами. Что это за странное чувство в его груди? Оно скребёт острыми ногтями внутренности, выпуская горькую желчь, заполняя до краёв, что хочется рвать от неё.
– И я дала тебе шанс. Шанс, который не дала Бонни или ещё кто-либо другой, но ты просто его выбросил на ветер, Кай. Ты соврал. Ты говорил, что мог бы измениться. Мог бы, но не сделал этого. Я потеряла из-за тебя всех, Кай! Всех!
И он прекрасно осознавал это. Паркер понимал, что она одна. Понимал, что кроме него у неё больше никого нет. Понимал, что должен…защищать? Понимал, что она его маленькая девочка, что стоит сейчас перед ним и просто кричит на него, вычитывая, словно провинившегося ребёнка. И пускай вычитывает. Он виноват. Лишь бы ей стало легче.
– Я наивно сидела и ждала, когда же ты вернешься и мы будем снова вместе. Ты говорил, что чувствуешь что-то ко мне, но это было ложью, Кай. Ты бы не переспал с кем-то, будь это так, – сипло говорила Рейн, жалостно глядя на парня. Она и сама не заметила, как из глаз брызнули слёзы, застилая всё перед собой и оставляя лишь его силуэт.
И у него появилось навязчивое желание просто прижать её к себе и скрыть от…себя же?
Он просто не хотел, чтобы она продолжала стоять и плакать, испытывая адскую боль, гложущую её так мучительно. Просто пусть перестанет. Просто пусть будет ненавидеть его, бить, обзывать. Так проще для него. Он к этому привык. Он привык, что его ненавидят.
Рейн тоже ненавидит, но не так. Словно ненависть смешали с её болью.
– Поэтому, – пискнула она не в состоянии нормально говорить, особенно когда запах кофе ударил в нос, ведь он прижал девушку к своей груди, настолько крепко, что она приглушенно продолжала бормотать в его пальто, – если ты меня хотя бы малость, хотя бы немного, хотя бы маленькой частью своего сердца любишь, оставь меня в покое, прошу.
Она тяжело всхлипывала руками сжимая его плечи, чтобы просто не упасть и он держал, прикрывая глаза.
– Прошу, Кай, пожалуйста…
Неужели он настолько сильно ранил её? Настолько, что той лучше не видеть его вовсе, чем простить?
Он коснулся губами её макушки с запахом лесных ягод, который судорожно попытался вдохнуть и запомнить, запуская холодные пальцы в волосы на затылке.
А потом…он просто исчез.
Рейн сжимала дрожащие губы, не в силах поверить, что он действительно ушёл. Теперь по-настоящему. Она только скатилась вниз по стене, стараясь удержаться за что-нибудь рукой, но она только бессильно сползла вниз вдоль стены, как и она сама.
– Чёрт, Рейн, я так испугалась, – чертыхнулась Мэделин, расслабленно выдыхая, но увидев лицо подруги мигом опустилась и прижала к себе. – Солнце, что произошло? – встревожено лепетала она, но Зальцман молчала и только сильнее сжималась в руках девушки.
А он стоял и смотрел, как она плачет в руках рыжеволосой, что панически что-то нашёптывала ей, не зная, как поступить. Но здесь и не было конкретного действенного способа. Кай присел рядом и посмотрел на её искажённое лицо, нахмурившись.
Пускай хоть раз в своей жизни сделает что-то правильно. Она забудет его. Должна.
Просто так устроено в мире, что люди не могут оставаться вместе вечно.
========== «начало конца» ==========
music: Joanne Wilcox – Wildest dream
Рейн уже сколько времени стоит у двери, топчась на месте, ведь её так сильно гложет всё одновременно: неуверенность, вина, горечь, но она обязана это сделать. Пускай будет, что будет. Главное, что она попыталась. По-другому Зальцман не сможет идти дальше. Просто необходимо покончить с этим, каков бы не был этот конец её жизни; нужно покончить со всем, чтобы не стоять на одном и том же месте.
Все эти мысли толкают её в спину и она протягивает руку, сжатую в ладонь, несколько раз ударяя по шершавой поверхности. Девушка делает глубокий вдох и выдох, выпрямляясь и сверля взглядом тёмную дверь, что распахивает Кэролайн совершенно обыденно. Как когда-то, в былые времена. Правда, сейчас они не пойдут со счастливыми улыбками есть сладости и смотреть фильмы, обсуждая кто из актёров симпатичнее. Больше нет. И от этого аж дрожь в теле, ведь всё же она скучала по этому. Кэролайн хлопает ресницами, прерывисто дыша сквозь розовые губы, на которых сияет блеск.
– Привет, – первой произносит Рейн, выдавливая подобие жалкой улыбки, неуютно себя ощущая, что неудивительно.
Форбс сводит тонкие брови к переносице, ломая пальцы.
– Зачем ты пришла? – Зальцман готова поклясться, голос белокурой девушки дрогнул, что было вполне себе ожидаемо.
– Мне… – начала было она, но резко замолчала и исправилась, вздрогнув от резко ударившей мысли, что нужно заговорить:
– Нам нужно поговорить, Кэр, – со всей уверенностью, что была в ней, сказала вампирша.
– Нет, не нужно, Рейн, – она качает головой, с неким презрением окидывая взглядом бывшую подругу, не понимая, как у той хватило смелости и совести прийти к ней.
– Прошу, Кэролайн. Один разговор, – умоляюще протягивает Зальцман, поддаваясь порыву и делая шаг навстречу. – Больше ты меня не увидишь, обещаю.
Форбс неуверенно покосилась на Рейн и всё же сделала шаг в сторону, приглашая войти…
…Зальцман ёрзала на диване, ощущая весь дискомфорт раскалившегося напряжения между девушками. Она и представить не могла, с чего ей начать говорить, ведь речь, что она приготовила, вылетела из головы и на смену ей пришла паника, которая хотела вырваться вместе с истерикой.
– Ты, кажется, хотела поговорить, – откашливаясь произносит Кэролайн, сжимая тонкими пальцами горячую кружку и её совершенно не волнует, что та уже обжигает ладони. Всё равно заживёт, а так хотя бы внимание переведёт на боль.
– Да…хотела, – запинаясь ответила Рейн и откинула мешавшуюся прядь волос, что навязчиво лезла в, и без того слезившиеся, глаза. – Я не буду оправдываться, Кэр, – честно начала Зальцман. – Я просто хочу, чтобы ты знала, – твёрдо сказала девушка.
Форбс перевела более-менее заинтересованный взгляд на когда-то хорошую её подругу. И Рейн заметила, как потухли её светло-голубые, словно небо, глаза, что мерцали от одного только взгляда младшего Сальваторе на неё. Она расцветала, как цветок и была такой счастливой. Рейн ненавидела себя, потому что не смогла тогда ничего сделать, и ненавидела Кая, потому что отчасти его вина была тут тоже. Точнее, последствия выплывали из его поступка постепенно.
– Мне жаль. Это типично, и я понимаю, но это так, Кэролайн. И я осознаю всю гамму чувств, что тебе пришлось испытать после смерти Стефана. Но… – она сглотнула тяжёлый ком в горле, что мешал уже даже вдохнуть нормально, – это была самозащита. Конечно, это ничего не меняет, но я была там и…
– Ты защищаешь его, – ровно сказала белокурая вампирша с разочарованием посмотрев на Рейн, и та поёжилась под взглядом, переминая кончиками пальцев край чёрной юбки, что была на ней.
– Нет, – солгала Зальцман, хотя это и не было полноценной ложью, ведь от части всё так и было, но рассказывает она как раз таки потому, что защищает Кая. Не нужно обвинять его, только не его. – Кэролайн, безусловно, легче тебе от этой мысли не стало, знаю. Просто, умоляю, обдумай это здраво. Не нужно винить…его, не в этом убийстве. В любом другом, но не этом, Кэр.
Небесные глаза Форбс уже стали мокрыми и смотрели куда-то в пол, медленно моргая, пока мозг с трудом переваривал слова, приходя к одному и тому же выводу.
– Если это всё, что ты хотела сказать, можешь идти, Рейн, – вяло прошептала блондинка. Она продолжила держать уже холодную чашку с остывшим напитком и прожигать дыру в паркете. Кэролайн услышала Рейн и поняла, но Стефана уже не вернёшь, так что ей всё равно: было ли это случайностью или намеренно. Его просто больше нет.
