Текст книги "Сон наяву."

Автор книги: Павел Чук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Автор: Павел  Чук.                                                                                                                                                                                     Рассказ.

СОН НАЯВУ.

 Михаил был у себя дома в Москве. Он – средних лет мужчина в самом расцвете сил. Коренной москвич, а ещё он писатель. Писал разные статьи в фантастические журналы, «недонаучные» рассказы, о якобы встречах с инопланетянами и всякую такую лабуду, за которую хоть как-то, но платили. И вот он сейчас собирался пойти на очередную «вечеринку», чтобы провести приятно время, завести знакомства, да и выпить-закусить на халяву.

Утро. Как болит голова. Во рту пустыня Сахара. В голове колокольным набатом раздаются отдалённые звуки. Они все сильнее и настойчивее. Надо открыть глаза. Сфокусировать зрение и понять: где я нахожусь. О, я все-таки дома. Не поехал значить куролесить по Москве реке. Это радует. Но, что это за шум. Звонок в дверь, вот оказывается, что. Надо вставать и идти открывать. Может пожар, а меня тут забудут. И пройдёт жизнь, так и не начавшись. Хотя, в таком состоянии, наверно лучше умереть.

Михаил с большим трудом встал и пошёл к входной двери. Звонили настойчиво. И кто же это мог быть. И домофоны стоят, и консьержка сидит. А вот на тебе, шастают всякие. Михаил открыл дверь, и на пороге оказался почтальон, обычный такой почтальон, как показывали в старых фильмах в кепке на голове, с большой сумкой через плечо.

 – Вам телеграмма – молния. Распишитесь, – сказал почтальон и подсунул Михаилу бланк доставки корреспонденции.

«Хм. Чудны крестьянские дети», – подумал про себя Михаил, ставя закорючку в бланке, – Интересно, кто ж это такой пользуется до сих пор почтой, вместо «мыла» и всяких мессенджеров, – уже вслух сказал Михаил, закрывая за почтальоном дверь. 

Телеграмма оказалась от его крестного – брата по материнской линии Сергея Фёдоровича, он уехал ещё лет тридцать назад, из как он говорил «пыльного города» в Тайгу, куда-то между Кемерово и Томском. И вот сейчас телеграмма от него.

Михаил задумался, сколько же ему лет сейчас, его крестному, наверно под девяносто. В телеграмме крестный просил его приехать к нему на ст. Тайга Кемеровской области не далеко от г. Анжеро-Судженска.

Заварив чай, приведя мысли в порядок, Михаил сел за стол и стал думать. Он, уже сорокалетний мужчина, был несколько раз женат, есть дети, но видеться с ними бывшие не разрешают. Работает, пишет какие-то низкопробные заметки. А как он, в свои двадцать лет, после окончания жур. фака хотел написать, создать что-то такое, равное по силе как…, как «Война и Мир» Л.Н.Толстова, «Мастер и Маргарита» И.Ф.Булгакова, ну или произведение, не уступавшее по глубине и смыслу Братьев Стругацких, К.Чапека… Да и крестный его всегда помнил, присылал разные подарки, одним из них – нож ручной работы, даже сейчас Михаил хвастается перед друзьями. За последние годы он ничего толкового написать не может, редактор смотрит на него косо, грозится вывести «за штат». Да, решено, надо сменить обстановку.

Денег чуток есть, время тоже. Отпуск через неделю. Поеду к крестному съезжу, проведаю его.

Через неделю Михаил, собрав вещи, взяв с собой нетбук, пару толстых тетрадей взял билет на самолёт и полетел в Кемеровскую область.

* * *

Добираться пришлось долго, на перекладных. Но найти адрес, указанный в телеграмме не составило труда. И вот он стоит рядом с двухэтажным зданием и не решается войти. Похороны. У входа прощаются с пожилым мужчиной – дедушкой. И в нем Михаил узнал своё крестного.

– Проходи сынок, из далека приехал? – спросил кто-то из стоящих рядом.

– Да, мать. Из далека, крестный это мой. Не успел я. Он мне телеграмму прислал, а я не успел, – ответил Михаил.

Похороны прошли буднично. Соседи уже все организовали, и Михаилу оставалось только принимать соболезнования.

На следующий день. Михаил был в квартире, где жил его крестный. Разбирал бумаги, вещи. Жалел, что не успел он приехать.

– Миша, ты здесь, – раздался голос из-за двери, и в помещение вошла соседка Марфа Петровна, – я тут тебе пирожков принесла, и ещё Фёдорович просил тебе передать, – и она протянула служенный в несколько раз тетрадный листок, мелко исписанный карандашом.

– У него ещё в тайге на севере избушка была, охотничал он, – продолжила Марфа Петровна, – ты бы сходил в неё, посмотрел, что там и как. Может, чего дельного найдёшь.

– Хорошо тётушка, схожу, но я не знаю где она и как её найти, – ответил Михаил.

– Так что её искать, ты листок то почитай, там все и указано и его последняя просьба. Ты уж не побрезгуй, сходи… , – и она протянула ему амулет – патрон на толстой кожаной тесёмке, – он просил это закопать у него рядом с избушкой. Сама-то я не дойду, а что приехал, то молодец. Вот и исполнишь последнюю волю своего крестного, – закончила говорить соседка.

В листке, переданном соседкой, подробно было описано, как пройти к избушке Фёдоровича, его местные все так называли, по отчеству. Так же были рекомендации, что и сколько с собой брать. Сколько еды, какие тёплые вещи и все такое по мелочи.

Идти пришлось несколько дней. Михаилу, неприспособленному к пешему путешествию это «приключение» далось с трудом. Несколько раз заплутав, он все– таки на третий день пришёл в нужное место. И обнаружил там не большой деревянный сруб, поставленный на опушке. Замка не было, просто приставленная палка к двери. Внутри земляной пол, печка «буржуйка» с запасом дров, посуда, шкуры, в сенях Михаил обнаружил бочку полную солёного мяса, во дворе колодец.

«Да, – подумал Михаил, – хорошо здесь. Тишина, останусь наверно на денёк другой, может, сюжет какой придумаю, а дома напишу». С этими мыслями он стал обустраивать жилище.

На следующий день Михаил взяв лопату, пошёл искать место, где «захоронить» амулет крестного. Этот амулет был необычный, Михаил, конечно, видел амулеты в виде патронов, но у них была высверлена гильза, а у крестного высверлена, даже не высверлена, а прожжено было отверстие в пуле.

Погода сильно испортилась. Небо затянуло тучами, заморосил дождь. От нечего делать Михаил сел писать. Так как электричества не было, начав писать в нетбуке, Михаил понял, что он скоро «почит смертью храбрых» и стал переписывать в тетрадь. Работа спорилась. Он даже не ожидал, что за несколько дней сможет написать сорок страниц текста, уже «отредактированного» и выстроенного в  логическую цепочку. Прерываться не хотелось, и Михаил делал перерыв только на то, чтобы умыться, приготовить чай, нарезать кусочки мяса и сесть писать. Так, незаметно для него самого прошло несколько недель. За это время Михаил похудел, сбросил несколько лишних килограммов, хорошо себя чувствовал и самое главное – смог закончить своё произведение.

Название для своего произведения Михаил так и не придумал, ну не назовёшь же, написанный в жанре «катастрофа, апокалипсис» роман «Летняя радуга».

Сюжет был прост: медленно начинается «экономическое» противостояние США и Китая, в него ещё включается Европа и Северная Корея. Постепенно накручиваются взаимные экономические ограничения, когда Китай принимает решение отказаться от использования доллара во всех международных расчётах и переходит на расчёты только в Золотом Юане. Что фактически двигает к краху доллар США. Политики стран собирают большую двадцатку мировых держав, в ходе этой встречи какие-то «радикалы» производят подрывы взрывных устройств в здании, где проходят переговоры. Погибают семь руководителей держав. Начинается военное противостояние, вводится военное положение. Начинаются сначала приграничные конфликты. США выводит свой военный флот к прибрежным странам восточного полушария. Проводятся вылеты самолётов, для поражения наземных целей. Применяются ракеты средней дальности, а потом и очередь доходит до применения стратегического ядерного оружия. Ракеты взаимно пускают: Китай, Израиль, Пакистан, Индия, Иран, Европа, Россия, Америка. И начинается светопреставление. Главный герой произведения Михаила, смотря за происходящим, потихоньку с семьёй готовится к БП[1], он «выживальщик» и ему удаётся выжить в этой круговерти, но все-равно в конце произведения он погибает, спасая свою семью – сына, жену от неминуемой гибели.

Перечитав, исправив, подправив, получившийся объёмным роман Михаил с удивлением обнаружил, что находится один в тайге уже больше месяца. Время пролетело быстро. Его наверно уже разыскивают, да и с работой, что неизвестно. Надо возвращаться к людям, назад. Здесь, в лесу, последняя воля его крестного выполнена. Погода наладилась, дождь, ливший неделями напролёт, прекратился и его больше ничего не удерживает…

Михаил уже сидел в самолёте и размышлял, как все-таки хорошо в Тайге. Когда он вернулся, встретила его Марфа Петровна, она даже не удивилась, что его так долго не было. С его слов Фёдорович уходил на полгода в свою избушку. Так что она подумала, что и он ушёл туда пожить немного. Выдав доверенность, какому-то местному адвокату на вступление в наследство, Михаил со спокойной душой полетел домой, в Москву. С рукописью, состоявшей из двух толстенных тетрадей, он уже не расставался ни на мгновение. Она ему грела не только душу, но и тело.

* * *

Добравшись до дома, Михаил первым делом позвонил своей знакомой, которая подрабатывала «набором текста» и договорился с ней, о встрече. По дороге в редакцию он с ней встретился.

– Привет, Маша, – радостно сказал Михаил.

– Привет, привет, что у тебя. Я за город на недельку собираюсь на дачу, – торопливо сказала Маша.

– Работу хочу тебе подбросить, сможешь выполнить срочно? – перешёл к делу Михаил и протянул ей тетради.

– Не раньше чем через неделю, на дачу говорю ж уезжаю. Дела там, – осмотрев объем работы, сказала Маша.

– Сойдёт, – недолго думая ответил Михаил, – ты к себе в «Мухосранск» едешь?

– Да, туда, – улыбнувшись, ответила Маша, – всей семьёй едем. Муж говорит, что-то затевается, и мы решили побыть подальше от Москвы, тем более школа у детей закончилась, у нас отпуск, а на Турцию, не говоря про Сочи денег нет.

– Ах, да, он же у тебя повёрнутый на апокалипсисе, – ухмыльнулся Михаил, – все обойдётся, не в первой.

– И я ему об этом говорю! – сказала Маша, – но уж решили, так решили. Я тебе потом адрес скину на телефон, сам приедешь, заберёшь готовый материал.

На этом и расстались. Михаил поехал дальше в редакцию, а Маша по магазинам, делать необходимые закупки.

Редактор встретил Михаила угрюмо. Орал сильно. Спасло его только то, что осталась телеграмма, и он догадался распечатать данные метеоцентра. Погода была «нелётной» и добраться он просто ни как не мог, даже если и хотел. Сети не было, а стационарный телефон не работал, обрыв линии связи. Эти обстоятельства Михаила и спасли от неминуемого увольнения за прогул.

Не много успокоившись, редактор, снова вызвал Михаила и выдал ЦУ[2] о написании пары статей в следующий номер. Самое большое удивление у Михаила вызвало оживление и беспокойная суета у соседей в отделе международной политики. Они, всегда размеренные и томные ни когда не «бегали» по этажу не суетились, а мерно и чинно занимались переливанием воды «из пустого в порожнее». А сейчас носились «как угорелые» из одного кабинета в другой.

На выходе из офиса Михаилу повстречался его знакомый, такой же «писака» – международник Алексей.

– Здравствуй, Лёха! – радостно сказал Михаил, – как там башня в Пизе, не рухнула?

– И тебе не хворать, «любитель тарелок и зелёных человечков», о, да ты похудел, заболел, что ли или влюбился? – обменялся любезностью Алексей.

– Слушай, что у вас твориться, такого бедлама я ещё ни когда не видел? – спросил уже серьёзно Михаил.

– Ты за новостями-то следишь? – удивлённо уставившись на Михаила, сказал Алексей.

– Нет, а что такое? Я, только что считай из тайги вышел, даже телик не включал ещё, – ответил Михаил.

– Ну, так посмотри, даже на правительственных каналах эта инфа в топе мелькает, – сказал Алексей и быстрым шагом удалился в сторону автостоянки.

«Во дела, война, что ли началась? – про себя подумал Михаил, но сразу отмёл эту мысль,: какая война, у нас, как сказал наш Президент, такое совершенное оружие, что все остальные «как папуасы с Новой Гвинеи против танков». 

Придя домой, Михаил, все-таки включил телевизор на новостной канал. Там все было как обычно, ничего нового:  «война санкций», взаимные обвинения и все в таком духе.

«Ничего не изменилось», – подумал про себя Михаил и со спокойной душой лёг спать. День выдался беспокойный сегодня. 

Проснувшись рано утром, Михаил, привёл себя в порядок, перекусил дежурным бутербродом и отправился на работу. В метро было столпотворение, не говоря о много километровых пробках на дорогах. Ещё он обратил внимание на большие очереди около банкоматов и банков.

В редакции его встретил его знакомый Жека.

– Привет Миха, займи штуку до получки, а то что-то банкоматы не работают сегодня, а жрать хочется, сам понимаешь, – с натянутой улыбкой сказал Евгений.

Михаил ещё перед поездкой снял всю наличность с карточки. Думал в такой глуши, куда он собирался деньги понадобятся, а с карточкой бегать, искать, куда её засунуть, чтобы обналичить только время терять. И не факт что найдётся банк или банкомат.

– Возьми, – порывшись в портмоне, протянул купюру Михаил, – что случилось то?

– Ты что, с луны свалился? – удивлённо спросил Жека, принимая купюру.

– Нет, только из отпуска вернулся – вчера.

– Сегодня на бирже во время «азиатской сессии»[3] бакс рухнул на 10% ко всем валютам, – начал говорить Жека, – китайцы заявили, что отказываются от доллара полностью и переходят на расчёты только золотом. Вот такая ерунда. Хана по ходу баксу настал. Если они (янки) чего не придумают, конечно.

– А нам то, что с этого? – удивлению Михаила не было придела.

– Что, что… ты сам подумай, что… . Вся мировая экономика только на доверии к баксу-то и держится. Китайцы производят чуть ли не 70% всех материальных товаров. Все ж производство у них там в Китае.  Вот и подумай, что и как. А так, лучше спроси у Лёхи. Он там, что-то готовил совместно с РБКашниками[4], прогноз какой-то.

В тот день найти Алексея не удалось, он прошёл в рутине и каком-то нервном напряжении. Пришла СМСка от Маши. Она подробно описала, как добраться до её дачи. И ещё просила приехать в выходные.

Дома Михаил включил телевизор и услышал анонс предстоящей срочной встречи глав ведущих держав Мира во Франции. Обычно такие встречи готовят несколько месяцев, а сейчас они все двадцать «вершителей» мира договорились о встрече всего через неделю.

«Весело, получается, все-таки серьёзно закручивается. Может и мне кое-какие запасы на чёрный день сделать?», – подумал про себя Михаил. Через три дня он собирался приехать к Маше на дачу, надеясь, что текст будет набран и его можно будет показать редактору.

Выходные наступили, и Михаил поехал загород к Маше. Предварительно созвонившись с ней, он взял с собой пару бутылок спиртного и мороженого детям и с гостинцами поехал к ним в гости.

Встречал Михаила муж Маши  – Дима. Он, бывший спортсмен, а теперь работал инструктором по туризму. Вот и попал под влияние выживальщиков, которые к нему на занятия нечасто, но все же приходили целыми группами.

– Здравствуйте, я Миша, меня Маша просила приехать в эти выходные за рукописью, – у калитки сказал Михаил.

– Привет, я Дима, проходи. Не бойся Жучки, она не кусается, – сказал Дима, беря за ошейник здоровенную овчарку.

Сидя за столом в комнате небольшого деревенского дома, они тихо разговаривали. Дети уже легли спать. Наступила ночь.

– Послушай Миш, это ты написал, ну то, что моя жена тебе набирает?  – в очередной раз спросил Дима, – мне жена дала почитать.

– Я, – не стал отпираться Миша.

– Ты читал сам, что написал, – спросил Дима, – посмотри вокруг, ты же написал то, что сейчас фактически происходит.

– Вряд ли, я же не пророк. Все образуется, – сказал Миша, – это ж фантастика в жанре апокалипсис, вы же – сурвайверы смысл жизни в этом видите. Сейчас покричат, поорут и все образуется.

– Не образуется. Чует, что не зря мы с Машей и с нашей командой схроны готовили, и что-то вроде бункера организовали в лесу у одного нашего знакомого. Если так пойдёт дальше, мы с семьёй туда двинем. Это вёрст 200 на восток ещё.

– А как же моя рукопись? – спросил Михаил.

– Она ещё не закончена, мне примерно два дня осталось, не успеваю. Могу по «электронке» скинуть, как только закончу, – вступила в разговор Маша.

– Хорошо. Как только закончишь, скинешь на мыло, адрес знаешь. Тетради я тогда потом как нить заберу.  И окончательный расчёт тогда будет, так нормально?

– Хорошо. Все, мальчики, давайте идите спать, я вам в бане постелила. И поговорите ещё, главное не пейте много и баню не спалите, – улыбаясь, добавила Маша.

***

Михаил как-то не задумывался и не связывал события, описанные в своём произведении с происходящим сейчас в мире. Но параллели просматривались чёткие.

«Хотя и с большой натяжкой», – успокаивал себя Михаил.

Следующая рабочая неделя началась опять с большущих очередей в банки. Цены на топливо, хлеб, росли по не многу, но чуть ли не каждый день. На работе стали выгонять народ в неоплачиваемые отпуска. И вот как гром среди ясного неба, в пятницу, во время второго дня встречи большой двадцатки произошло то, чего боялся Михаил, что было фактически ключевым и отправным моментом его произведения: покушение на глав государств. Теперь он не сомневался, надо бросать все и уезжать как можно дальше от больших городов и военных объектов.

Побросав свои вещи в автомобиль, он решил поехать на дачу к своему другу писателю. Уже в пути с ним связалась Маша и сказала, что они уезжают из деревни. Рукопись она оставит в столе под скатертью в комнате. Ключ от дома будет под половицей слева в выемке. И советовала как можно скорее тоже покинуть город, так на всякий случай.

Выезд из города был просто адом. Многокилометровые пробки это ещё не все. Стояла неимоверная жара, такая температура была только в 2010 году, когда горели торфяники вокруг Москвы. Только на второй день Михаил добрался до своего приятеля. Им был бывший редактор фантастического журнала Степан Николаевич. Мужчина пенсионного возраста, который и можно сказать дал путёвку в жизнь Михаилу, напечатав его первый рассказ в одном из номеров журнала. Даже разница в возрасте более двадцати лет не была помехой их приятельским отношениям.

– Проходи, Миша, располагайся. Молодец, что приехал, проведал старика, а то я тут уже совсем от жизни отстал. Как моя-то благоверная оставила меня, так я только тут теперь и обитаю. Детей из-за границы не дозовёшься. Вот один и один, даже начал клубнику выращивать от нечего делать, – обрадовался приезду Степан Николаевич.

– Здравствуй дядя Степа, – сказал Михаил, и они обнялись. Долго не виделись… .

«Мы же вспоминаем человека только тогда, когда нам что-то от него нужно, а так, чтобы просто приехать, даже позвонить «нелишний раз» часто становиться таким не преодолимым препятствием», – уже про себя подумал Михаил.

– Ты по делу, или просто «мимо проезжал», – уже сидя за столом, спросил Степан Николаевич.

– По делу, посоветоваться решил с тобой, дядя Стёпа, – начал своё повествование Михаил. Рассказывал он всё и подробно, о том, как уехал в Тайгу, как там жил, писал, как вернулся назад, как и что сейчас в мире происходит, и какие политические осложнения сейчас. Показал своё произведение, которое все-таки Маша набрала и скинула ему на «мыло».

Степан Николаевич долго сидел, читал его труд. Делал у себя в блокноте пометки. Михаил уже думал оставить его и пойти спать. Но Степан Николаевич его не отпускал. То просил чай заварить, то в сельпо сходить за пряниками, то со стола прибраться. Когда совсем стемнело Степан Николаевич, дочитав на оставленном ему нетбуке произведение, позвал в очередной раз Михаила. 

– Сильно написал, не чего сказать. Ошибки логические есть, но они незначительные, – выдал свою рецензию Степан Николаевич, – показывал кому?

– Нет, дядя Степа, только закончили набор текста. Тут вот ещё, какое дело, почти все, что я написал чуть больше месяца назад, сейчас начинает сбываться.

– Да, да. Ты мне рассказывал, что в мире сейчас творится, я то отстал совсем, даже интернета у меня тут нет, и телефон только проводной, вышки понаставили, а связи нет. Послушай меня, ты забери свою рукопись, пусть она у тебя будет и концовку может переписать. Главного героя нехорошо в первой книге на растерзание отдавать. Пусть его сын подрастёт чуток.

– Дядя Степа, все сбывается, все, что я написал. Если ещё сейчас ударят ракетами, то это будет конец всему, – чуть не крича уже, сказал Михаил.

– Концовку перепиши, – спокойно ответил Степан Николаевич и пошёл спать.

Михаил был в комнате один, лежал в кровати и думал, почему так Степан Николаевич – дядя Степа спокойно воспринял происходящее, даже выслушав его рассказ, и прочитав роман, он не стал истерить, а как настоящий рецензент увидел самые важные моменты, которые он упустил. И почему его не волнует то, что происходит сейчас в мире.

С этими мыслями и придя к выводу, что ему действительно надо забрать рукопись, Михаил уснул.

Ближайшие два дня вырваться в деревню к Маше за рукописью не удалось. Он помогал Степану Николаевичу по хозяйству, то забор надо поправить, то крышу посмотреть, то дверь в сарае перекосилась.

Михаил хоть и был городским жителем, но от работы не отлынивал, сказывался опыт жизни в Тайге, где все ему приходилось делать самому. Мысли о происходящем в мире не давали покоя, но работа, отнимающая большую часть времени и не оставляющая ни секунды покоя сделали своё дело. Михаил постепенно забыл о том, что твориться вокруг.

Ночью третьего дня проснулся от яркого света. Было очень светло, хотя на часах было только два часа ночи. Выйдя во двор, увидел дядю Степу, который смотрел куда-то вдаль на зарево. На небе казалось, что взошло несколько солнц, от яркого света приходилось зажмуриться, но это не помогло. Зрение пропало на несколько минут. Когда услышал Николаевича: «Началось. Надо в погреб спуститься. У меня там припасено не много. На несколько дней переждать хватит. Пошли Миша. Тёплые вещи только захвати, прохладно там».

Быстро вернувшись в свою комнату, покидал, что было в рюкзак. Свернул матрац с подушкой и одеялом и с нехитрым скарбом пошёл к входу в погреб, который находился в комнате, где ночевал дядя Степа.

Погреб дяди Степы был мягко сказать большой. Наверно занимал половину дома. Было место для двух раскладушек, небольшой санузел типа «ведро за шторкой», ну а самое главное, почти весь периметр был заставлен соленьями-консервами. На мой удивлённый взгляд дядя Степа только ответил, что это ещё осталось от прежних хозяев. Он только чуток навёл в нем порядок.

Эти два дня они провели в подвале. Практически не выходя из него. В основном спали, иногда кушали консервы, поглощали таблетки с йодом, запивая  компотом из банок. На третий день, выбравшись из подвала, они обнаружили пасмурное небо в больших «тучных» облаках. Солнце практически видно не было. Обычный пасмурный день. Только вокруг на горизонте зарево от пожаров, кругом дым и пепел. Но их дачный посёлок оставался практически нетронутым. Осмотрев окрестности, пришли к выводу, что скоро пойдут в эти края беженцы.

Только сейчас стало заметно, что Степан Николаевич за эти несколько дней очень сильно «сдал», прям, резко постарел, осунулся, морщины стали выразительными, и взгляд безумно уставшего человека. Под вечер ему стало плохо, он не вставал с кровати, только лежал и смотрел в потолок. Михаил не знал что делать, он не медик, не специалист в этом. «Скорая помощь» в таких условиях точно не приедет, да и не дозвониться. Связь полностью отсутствует. Соседей нет, или разбежались или ещё сидят, попрятавшись у себя в домах.

– Михаил, – хриплым тихим голосом позвал Степан Николаевич, – всё, моё время пришло. Я вот лежал и думал. Тебе надо забрать рукопись. И перепиши произведение заново. Тебе не надо писать в этом жанре, – ухмыльнулся он, – пообещай мне, что исполнишь мою просьбу.

– Степан Николаевич, вы бредите, – стал говорить Михаил, – какая рукопись, какой роман, что у нас твориться вокруг вы же сами видели. Мне до неё почти двести вёрст идти. Да и поправитесь вы, сейчас чай наведу, я тут у себя в аптечке в машине кое-какие таблетки нашёл. Ещё в дальнюю поездку себе собирал. Тут у меня и сердечные и всякие обезболивающие есть. Вы не волнуйтесь, поставим вас на ноги. А там и дальше думать будем, что делать.

– Нет, Миш, пора мне, чувствую, что скоро. Ты все-таки выполни мою просьбу. Не отказывай старому человеку, – сказал Степан Николаевич.

Михаил ничего не стал отвечать, он сам понимал, что Степан Николаевич уже смирился со смертью и не борется за свою жизнь.

На следующий день Степан Николаевич умер. Тихо, во сне. Похоронив его во дворе дома, Михаил сел за стол, помянул своего друга парой рюмок «чемергеса»[5] и стал думать, как быть дальше. Оставаться здесь одному, да и ещё ждать, пока придут беженцы, не вариант. Он один, а их будет много, просто не справится, тем более люди сейчас, как он понимал, злые и готовы на любые действия, чтобы продлить свою агонию. Ещё его волновала последняя просьба умирающего, почему он просил его пойти за рукописью, переписать её?

Так он пробыл в доме Степана Николаевича ещё один день. Погода не улучшалась. Серость, пыль, пепел не могли развеять даже поднявшийся сильный ветер. Несколько раз за день шёл дождь. Михаил, как только мог, закрыл все окна и замазал щели, окон. Старался не выходить из дома без какой-либо надобности. То есть совсем не выходить. Пища и вода у него была в доме. Точнее не вода, а компот. Очень много банок компота, это как рассказывал дядя Степа, ещё его жена делала заготовку, так и осталось с того времени.

Решив, что оставаться здесь больше смысла нет, он, собрав нехитрый скарб, сделав запас пищи и питья, Михаил, раздобыл автомобильный атлас, и стал прорабатывать свой маршрут. Надо идти на восток. Но это далеко и неизвестно, что его ждёт на пути. Оружия у него нет, так, пара кухонных ножей и топор. Вот и все его оружие. Подумав ещё некоторое время, Михаил, все-таки решил сначала вернуться за рукописью в деревеньку, где её оставили Маша и Дима.

До нужного места он планировал добраться максимум за неделю. Всего-то чуть меньше двухсот километров. Но для неподготовленного человека, тем более, когда вокруг творится, черт знает что, это оказалось смелым планом.

Первые трудности начались с выхода на трассу. Поток людей идущий, едущий, плетущийся кто на чем. Большинство на велосипедах и мопедах. Большие автомобили Михаилу не встречались. Только пару раз военные и пожарники, на своей технике разогнав всех, промчались по дороге ни чего, не объяснив, просто не замечая толпы людей.  Михаил шёл в противоположную сторону от основного потока людей. На него смотрели «косо». Несколько раз подходили группы крепкого вида парней с явным видом поживиться с его скарба. В первый раз их спугнули военные, а второй раз ему удалось убежать.

Теперь он шёл не по дороге, а параллельно её на расстоянии примерно километра. Трудность возникла ещё при пересечении рек. На мосты он идти не решился. Они были или взяты под охрану неизвестными людьми с оружием, или разрушены, что вносило свою лепту в его продвижении к цели. Приходилось искать или брод или лодку. Благо дома были в основном покинуты. Сильные пожары сами собой прекратились. Свою лепту внёс, ливший не переставая несколько дней дождь.

В одном из селений Михаилу пришлось остаться на несколько дней. Его состояние сильно ухудшилось. Вялость, слабость, металлический привкус во рту. Желудок отказывался принимать пищу. Его рвало. Ломило кости, дёсны кровоточили.

До цели оставался примерно день пути. Отлежавшись и собрав последние силы, Михаил, двинулся дальше. Он уже не скрывался. Шёл налегке. Встречный поток людей уменьшился. Встречались только такие же больные и обессилившие. Но Михаил все шёл и шёл, исполняя последнюю волю своего друга.

С большим трудом, уже на закате дня ему удалось отыскать тот дом, в котором проживали Маша с Димой. Он покосился, крышу сорвало, но стены устояли. Найдя ключ в условленном месте, он вошёл внутрь. В комнатах был беспорядок. Отсутствие света и плохое состояние мешали быстро найти то место, где запрятаны тетради. Обнаружив в ящике стола несколько свечей, Михаил обрадовался. Ему удалось отыскать рукопись, но сил совсем не оставалось. Михаил перелистал тетрадь. Нашёл свободные страницы и начал писать. Руки совсем не слушались, огрызок карандаша постоянно норовил выпасть из дрожащих пальцев, но он все писал и писал, иногда проваливаясь в забытьё.

Закончив свою мысль, Михаил, перечитал последние строчки. Больше места в тетради не было. Уставший, но довольный он закрыл тетрадь, откинулся на спинку стула и с довольной улыбкой на лице уснул.

Да, он переписал полностью своё произведение, над которым работал больше месяца, меньше чем за один день. Полностью изменил сюжет и жанр произведения. Теперь это был не мрачный, веющий холодом и смертью роман, а навеянное жаждой жизни, любви и счастья произведение, о двух людях: парне и девушке, которые встречаются, влюбляются, вместе проходят по дороге жизни все препятствия, встречающиеся на их пути сохраняя любовь и верность. Хоть объем его и уменьшился, но смысловая нагрузка от этого не ослабла. Он был доволен. Вот теперь действительно он сотворил что-то стоящее. Жаль, конечно, что его ни кто не прочтёт. Но он был доволен собой… .