Текст книги "unknown lover (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== 1. ==========

Хорошая погода, сменившая утренний ливень, не могла скрасить день, полон скуки однообразных лекций о том, с чем Элеонора никогда не свяжет свою жизнь. Зачем читать рассказы мертвых писателей? Им ведь уже всё равно, что о их чудных, полных смысла произведениях подумают ученики, зараженные сухими фразами из учебников. Зачем писать собственные сочинения? Те должны подражать учительскому однобокому мнению. Для чего ей биология? Ведь знание всех деталей деления клеток никак не изменит её жизнь. Или химия?! Различия цветов всех жидкостей вряд ли поможет, если кто-то решит вылить одну из них ей в лицо. А физика и подавно! Если Элеонору унесет вниз закон тяготения, первое о чем она подумает, это насколько большой будет ссадина на теле.

Расположившись за одной из парт в пустом классе, девушка думала о том, что ей таки не хватит сил, чтобы пережить ещё и математику. Элеонора умела считать деньги, которых на дне кошелька было не так уж и много, и этого ей казалось достаточно. На этом курс изучения этого предмета можно было закончить.

Девушка подумывала о том, чтобы сбежать. В классе она сидела одна. Кто сможет заметить? И хоть эта мысль всё настойчивее убеждала разум в собственной правоте, но Элеонора продолжала сидеть на стуле, словно её к нему кто-то приклеил. Это было маловероятно, ведь после той стычки с Эдоардо никто даже не смел её исправлять даже в случае неверного ответа. Иногда девушку это забавляло, и она ошибалась намеренно, ухмыляясь уголком губ учителю, который совсем невнимательно её слушал, но чаще всего не злоупотребляла этим, слишком уж это было по-детски.

Элеонора смотрела в окно. В потных ладошках сжимала телефон, будто ожидала нового сообщения или звонка, что было недалеко от правды. Только думала девушка не о человеке, который должен был привлечь её рассеянное внимание к себе снова, а о феврале. Какой ведь глупый месяц. Совсем ей ненавистный. И не зима в её белой холодной шубе (что встречалось в Риме крайне редко, но не в Австрии, где она проводила из года в год каникулы), но и не весна со всем своим букетом ароматов, сносящих, в буквальном смысле этого слова, крышу.

Из коридора доносился гул учеников. Их громкие голоса сливались воедино, сотворяя не приятную мелодию, а шум, что совсем не занимал Элеонору, ведь её поглотили мысли, громкость которых порой не давала уснуть.

Телефон в руках завибрировал, сообщая о новом уведомление. Ей хватило меньше секунды, чтобы успеть разблокировать его и расстроиться тому, что сообщение было от Эвы, которая предлагала Элеоноре присоединиться к девушкам. Написала, будто не может, тщательно готовиться к следующему уроку. Едва девушка успела отправить сообщение, как перевела взгляд на толстую тетрадку, что предназначалась для всех предметов одновременно, и её щеки раскраснелись от укола стыда за столь наглое вранье.

Чтобы переменить ход своих мыслей, Элеонора открыла другую переписку. Последнее сообщение анонимному адресату отправлено ещё вчера вечером, и ей не сиделось на месте, так сильно она жаждала продолжения беседы. Она больно впилась ногтями в кожу ладони, когда на экране совершенно случайно открылась клавиатура, как знак того, что ей стоило первой нарушить бесконечно долгое молчание. На ладони уже появились кровавые полумесяцы, а строчка по-прежнему пустовала. Нет, она не сделает первый шаг. Ни за что. Пусть лучше пострадает её любопытство, чем гордость, которую Элеонора лелеяла, подобно хрустальной вазе.

Девушка разжала ладонь, следы на которой начали пощипывать, но это её не волновало. Закусив нижнюю губу, она немного съехала вниз по спинке стула и принялась перечитывать переписку заново, предаваясь тем же волнующим ощущением, что и в момент поступления каждого нового сообщения от загадочного незнакомца.

Элеонора не знала, кем был этот парень, и даже, более того, не хотела этого знать. Она всего лишь перепутала номер. Сильвия потеряла свой телефон, купила новый, а Эль записала неверно номер девушки, что вывело её на него. Осознав ошибку, Сава извинилась перед неизвестным собеседником, не желая продолжать знакомство с ним, хоть тот и ненастойчиво предложил своё общение.

Прошло не более трех дней, как парень написал снова. Ненавязчиво, словно между прочим сообщил, что ему не хватило одного правильного ответа для того, чтобы получить средний бал, будто её это хоть немного занимало. Она продержалась два часа и пятнадцать минут, а затем с глупой улыбкой на лице ответила, что ей всё равно. На этом и завязался их дальнейший разговор.

Она попросила его не присылать фото и не требовать подобного от неё. Ей нравилось саму себя держать в неведении, хотя иногда всё же сгорала от любопытства о том, как парень всё же выглядел. С каждым новым днем Элеонора всё больше привязывалась к иллюзии, образу, возникшему в голове, который её воображение подарило этому парню. Она и имени его знать не хотела, и он совершенно не противился её причудливым желаниям. Они просто наслаждались общением, разгадывая друг друга по деталям, собирая цельный образ личности без внешней оболочки. Это не мешало ей видеть душу человека, что казалось главнее всего остального. Особенно хорошо это работало в контрасте с настойчивостью Эдоардо, который продолжал раздражать, донимая предложениями о прогулке, которые Элеонора уже устала отвергать. Тем не менее, она не стала блокировать его профиль в Инстаграме, ведь её самолюбие с каждым днем росло всё больше на почве его упрямых заигрываний.

И всё же Эдоардо был невыносим. Слишком поверхностный, самовлюбленный, неучтив, упрям, глуп и самонадеян. Он будто объединял все те качества, которые она больше всего не любила в парнях. Элеонора не хотела поддаваться ему, да и не умела. С незнакомцем это было проще сделать, который к тому же был гораздо скромнее, чем Эдоардо, которого девушка так тщательно избегала, словно это стоило ей жизни.

От него она пряталась и в разговорах с тем парнем. Пусть ей и пришлось соврать, будто родом она из Венеции, где в действительности была всего дважды, чего хватило, чтобы влюбиться в город, где вместо улиц расположились каналы. Элеонора врала о неких своих предпочтениях. Рассуждала о фильмах, которые ещё не успела посмотреть, книгах, стопка которых напоминала Вавилонскую башню на прикроватном столике, и людях, которых выдумывало её воображение, приставляя к живым образам лица знакомых. Ей нравилось создавать для себя новую жизнь, которая хоть и была не более, чем пустотой, но была той, которую девушка искренне и безответно любила в отличие от той, которую доводилось проживать.

Элеонора могла бы и подумать о том, чтобы изменить что-то, чтобы приблизить реальность к мечте, но ей было достаточно сладкой выдумки. Парень ведь этот, с которым она создавала эту новую жизнь, тоже оставался эфемерным. С выдуманным лицом и именем, Элеонора в нем видела свой идеал, хоть и не признавала это. Общение это девушка воспринимала лишь, как интересное времяпровождение, отрицая собственную зависимость, которая крепла с каждым последующим сообщением.

Элеонора приоткрывала дверцы в свою душу медленно и осторожно, будто незнакомец, которого ей, скорее всего, никогда не удастся увидеть, сможет использовать любую рассказанную ею глупость против неё. Она и девочкам боялась рассказывать свои секреты, а перед противоположным полом превращалась в ледяную королеву подавления личности. Разговаривать с человеком без лица и имени было проще, чем с кем-либо из реальных людей, хоть это по-прежнему было волнующе.

Приукрашая главное, Элеонора не прятала детали, которые, в сущности, были важнее остального. Незаметно для самой себя проболталась о своей любви к французской литературе, изумрудному зеленому цвету и запаху свежеиспеченного хлеба. Сглупила, вспомнив о своей мечте увидеть океан, потому что моря ей слишком мало. И о страхе перед поездами, которые предупреждающе громыхают, будто бы отпугивая от себя, а не напротив завлекая к долгим путешествиям. Призналась в своей любви к уличным музыкантам, которые мотивируют идти навстречу своей мечте больше, чем любое из телевизионных шоу талантов, которые она ненавидит. Вообще Элеонора не любила смотреть телевизор, а время в сети пыталась проводить с пользой – читала новости, заполняла виртуальные формы для борьбы за права животных, общалась, в конце концов, с подругами. Девушка о многом забывала врать. А, может, делилась личностным нарочно, ведь узнать её по этим деталям было так же сложно, как разыскать в стоге сена иголку.

Своего незнакомца Элеонора тоже собирала по деталям. И это нравилось ей больше всего – опираться на те особенности человека, которые он прятал за внешним обличьем, на которое обращали внимание все те другие случайные люди, что пусть и неосознанно, но встречали его в самых случайных местах. Может, и она когда-то с ним пересекалась. Иногда подобная мысль посещала девушку, а потому Элеонора наделила парня теми внешними качествами, которыми он, по её мнению, мог обладать. В своем воображении она нарисовала ему лицо, что было вовсе по-детски глупо и наивно, будто он действительно мог быть идеальным, которым она его продолжала представлять. Элеонора даже дала ему имя, хоть это было и не обязательно. Сильвестр. Её любимого лабрадора, что родители подарили на шестой день рождения после стольких дней слез и криков, звали так же. Глупо ведь называть парня именем любимого собаки. Только Элеонора так редко могла проявлять инфантильность, что когда злоупотребляла ею, то уже не задумывалась об вредности времени, проведенного в её жалкой компании. Девушке нравилось проявлять слабость, потому что сила собственного характера, который она закаляла всё это время, разрушала её изнутри вместо того, чтобы оставаться надежной опорой. Твердость внутреннего стержня внутри была пустой оболочкой, да и только. Элеонора бы заполнила её чем-то, что сделало бы этот стержень более устойчивым, но что бы девушка туда не бросала, оно лишь больше разрушало его.

Она не хотела отрицать влияния парня на её жизнь, потому что пыталась быть честной хотя бы с самой собой. Порой Элеонора просто не замечала, в какую сторону её заносило это течение, но вода была теплой, а волны такими тихими, что она позволяла себе поддаваться. Девушка слишком долго держала в руках свои чувства, контролировала каждое слово и действие, чтобы теперь хотя бы на некоторое не предать собственные принципы, которые без того уже слишком сдавливали горло. Общение с незнакомым человеком было глотком свежего воздуха. Если бы она раньше поняла, что в этом была её свобода. Всего лишь в одном человеке без имени и лица.

Элеонора закончила читать вчерашнюю переписку, из-за которой не смогла выспаться. Коснулась пальцами улыбки, что проскочила на губах, когда перед глазами замаячило нежное:

«Сладких снов».

«Надеюсь, тебе приснюсь я…»

«В твоей голове я выгляжу, как молодой Лео Ди Каприо? Моя сестра его обожала…»

Элеонора не написала ему ничего в ответ, так сильно хотела спать. Теперь же девушка заметила, что с ночи Сильвестр так и не появлялся в сети, а тревожить его первой совсем не хотелось. Только как же сильно ей хотелось сломить свою гордость, переступить через неё… Знать бы только, что вернуться назад ещё будет возможность.

От угнетающих мыслей её отвлек шум из коридора. Из проема открытых дверей девушка заметила несущуюся куда-то толпу учеников. Девушки слишком громко визжали, будто в школу пожаловала не больше и не меньше, чем какая-то популярная группа, в которых Элеонора совсем не разбиралась, уделяя время непопулярным джазовым мотивам.

Она закатила глаза, но интерес повлек её из пустого одинокого кабинета в коридор. Элеонора сбросила вещи в маленький кожаный рюкзак, потому что не могла предположить позволит ей дальнейшее настроение, что обычно сменялось за доли секунды, вернуться обратно. Уходя, она уже подумывала о том, что лучшей идеей будет уйти домой.

– Что происходит? – Элеонора схватила за рукав парки одну из девушек, что целенаправленно спешила к лестничной площадке, куда направлялись и другие.

– На втором этаже драка, – она быстро одернула руку брюнетки и поспешила идти дальше.

– Какая? – крикнула ей вслед Элеонора. Ответа не последовало.

Её несколько раз толкнули, когда она неспешно спускалась вниз. Внутри почему-то разрасталась тревога, глубоко пуская свои корни в встревоженную душу девушки. Пришло несколько сообщений, но все они были от девушек. На лестнице Элеонора столкнулась с Эвой.

– Что произошло? – испуганно спросила она, когда мимо них проходили толпы учеников. Лицо у подруги пылало красным, сливаясь с рыжим цветом волос. Она выглядела растерянно, будто и не знала, что ответить, хоть и прислала Элеоноре несколько секунд назад сообщение, чтобы та побыстрее спускалась вниз.

– Я не знаю, просто там… Там… – брюнетка не стала дослушивать подругу, а просто двинулась вперед. Свободной рукой стала тянуть податливое тело Эвы за собой, в другой продолжала держать телефон, будто это всё ещё имело значение.

Настойчивость и решимость девушки, которые совсем не растаяли в жаре душевного смятения, позволили ей резко растолкать людей, которые наперебой лезли друг другу на головы, чтобы лицезреть необычайное зрелище, которое оказалась не более, чем обычной дракой двух старшеклассников. Элеонора даже не сразу поняла, что могло вызвать такой восторг у публики, которая выкрикивала имена парней, лица которых она не могла рассмотреть как следует. Но когда у неё это всё же получилось, сердце Элеоноры замерло всего на секунды, и, казалось, что спасет её только разряд тока, потому что девушка не могла поверить своим глазам.

Это были Федерико и Эдоардо. Элеонора посмотрела ещё раз на Эву, на глазах которой застыли слезы.

– Почему никто не разнимет их? – крикнула она, но голос растворился среди других, которые продолжали поддерживать своих фаворитов. Среди толпы Элеонора заметила и Сильвию, которая выкрикивали имя Эдоардо.

Не став медлить и секундой дольше, девушка спрятала телефон в задний карман джинс и вышла вперед с намерением разнять парней любым способом. Сперва она пыталась протиснуться между ними, что оказалось бесполезно. Затем начала оттягивать Эдоардо, обняв его сзади со спины.

– Эва! – крикнула девушка, ведь одной ей явно было не справиться с этим. Эва тут же подбежала, обхватив другого парня точно также. Федерико это отвлекало больше. Он начал пытаться сбросить с себя девушку, а Элеонора принялась кричать Эдоардо на ухо, чтобы тот прекратил драку. В конце концов, им пришлось отстраниться друг от друга.

Он с силой отпихнул её от себя. Когда обернулся, она заметила, что его лицо пылало от злости. Их глаза встретились на доли секунды, но Элеонора будто забыла, как дышать, потому что ещё никто на неё так не смотрел. В карамельных глазах она читала некий упрек, смешанный с болью. Словно ему было невыносимо на неё смотреть, совсем тяжело.

Элеонора сделала шаг назад. В груди кольнуло чувство вины перед надменной жестокостью, с которой она бросала Эдоардо вызов, запутывая и его, и себя среди нитей собственных непонятных желаний. Поджала губы, стыдливо опустила глаза вниз, когда он, проходя мимо, задел её плечом.

Толпа начала расходиться. Некоторые специально толкали её, а Элеонора будто и права не имела возразить на это. Её громкий львиный рык превратился в тишину, родившуюся из неловкости момента, что прошиб её насквозь.

– Между вами что-то есть? – к ней подошла Сильвия. Блондинка смотрела на неё с неподдельным страхом, который заставлял руки дрожать. Элеонора подняла глаза, чтобы проводить взглядом отдаляющуюся фигуру Эвы, что шла теперь рядом с Федерико, и ей захотелось, чтобы она была здесь рядом, чтобы спасти от другой подруги и её дурацкого вопроса.

Она, правда, не знала, что ответить. Что между ними могло быть? Жалкие попытки Эдо пригласить её на свидание? Его безуспешные сообщения, таящие в себе комплименты, которые не производили на неё должного впечатления? Или, может, между ними было его ненавязчивое преследование, ведь всё чаще он оказывался там, где и она?

– Кто-то должен был их остановить, – только и ответила Элеонора, стегнув плечами.

Достав из заднего кармана джинс телефон, она больше не желала томиться в ожидании сообщения от выдумано реального Сильвестра. Элеонора сама хотела ему написать. Желание поделиться с ним ещё одной тайной душило так сильно, что девушка не стала терпеть и секундой дольше.

Она начала быстро печатать ему свои откровения о любви, в которую не верила, но о которой втайне мечтала. Ту, от которой зависело бы всё. Ту, что стала бы её вопросом жизни и смерти. Ту, против которой был весь мир. Ту, что выдержала бы всё и не сломилась под тяжестями бремени. Элеонора вышла на улицу, и воздух, пропитан недавним ливнем, вдохновил её захлебнуться чувствами, возникшими из короткого взгляда ненавистных ей карих глаз. Она не думала об Эдоардо, но почему-то именно его лицо обрел виртуальный друг, которому она открывалась.

Сообщение оказалось слишком длинным, но её это не волновало. Она хотела это написать, рассказать хоть кому-нибудь о подобной глупости, что жила в ней, как вирус, поделиться с тем, кто не знал её такой, которой она оставалась в жизни.

Только Элеонора не успела поставить последнюю точку, когда ей пришло сообщения от Сильвестра.

«Привет! Надеюсь, не успела соскучиться?»

«На самом деле, я сейчас очень нуждаюсь в тебе».

Девушка замерла. Пальцы повисли над кнопкой «отправить».

«Мне нравится одна девушка, но, похоже, что я не совсем её тип. Можешь, что-то посоветовать, потому что все доступные мне методы обольщения я уже испытал и с треском провалился…»

«Мне срочно нужна твоя помощь!»

Элеонора быстро удалила свою незначительную тираду. Среди горла застрял неприятный комок разочарования. Почему-то мысль о том, что ему кто-то мог нравиться, немного расстроила. Сильвестр потерял своё лицо, оставшись безликим и воображаемым.

«Да, конечно».

«Расскажи мне о ней».

Элеонора спрятала телефон в карман пальто и двинулась в сторону остановки. Она поможет ему. Обязательно сделает это. Только поздно вечером, когда экстаз от резкого желания быть любимой пройдет, и она станет такой, как прежде. Холодной, рассудительной и черствой.

Комментарий к 1.

Думаю, нет никакой интриги на счет того, кем является Сильвестр. Не буду даже делать вид, что это такая уж большая тайна.

Для уточнения: с Эдоардо Эль общается в Инсте, а с Сильвестром через обычные смс (просто вдруг кто невнимателен)

Жду отзывы!

♥♥♥

========== 2. ==========

Она стояла в нескольких метрах от него. Их отделяло всего-то несколько человек, что в собственной беззаботности даже не осознавали, как сильно Эдоардо хотел, чтобы они исчезли, оставив его с ней наедине. Ему было всё равно в уединении этом молчали бы они или менялись напускными комплиментами, пропитанными насквозь иронией, главное, чтобы наедине. Во всем мире их только двое. Эдоардо был уверен, что Элеонора была из разряда девушек, что придерживали для случая фразу «будь мы последними людьми на Земле, я бы всё равно не была с тобой». Но он знал, что была бы. Одиночество сложно выдержать. Вот уже восемнадцать лет парень его едва выносил.

Она сказала, чтобы он игнорировал Элеонору. Девчонка подписана в его телефоне как «Венеция», стала лучшим другом, которому он доверял в разы больше, не боясь быть осужденным или разоблаченным. Она была искренняя с ним, а он – с ней. Они, словно потерялись в тумане непонимания того, что с ними происходило, и пытались выяснить это с помощью друг друга. Ему было легко общаться с ней, хотя бы потому, что парень не прятал свою наружность за масками, которые порой забывал снимать даже, когда стоило. Эдоардо нравилось быть честным, а ещё больше – нужным.

Он решил для себя, что эта девушка совсем не была в его вкусе. Они не могли бы стать более, нежели друзьями, потому что слишком в ней было всего странного. Она забавляла его, порой озадачивала и всё чаще смешила своими откровениями. Она казалась милой, а таким было жаль разбивать сердце, как бы собственное от этого не страдало. Такой была его сестра. Наверное, потому её лицо избирало воображение каждый раз, как приходило новое сообщение.

Венеция, как её он называл про себя, слишком быстро завоевала его внимание, вместе с ним захватив и интерес. Он не думал о ней, истрачивая часы на догадки, ведь этим промышляла Элеонора, крепко засевшая под самой коркой головного мозга, но Эдо время от времени улыбался, вспоминая одно из милейших сообщений, отправленных ею.

Девушка четко обозначила границы их общения. Сперва он думал, что это всё шутки, не более, чем игра. Следом за этим пришла догадка о том, что ей должно было быть не больше, чем пятнадцать и вопрос «зачем мне всё это?» задержался не более, чем на секунды, прежде чем молнией вспыхнула мысль «что с этого может получиться». Сперва получалось нелепо, а затем даже увлекательно. Он не мог предугадать содержание следующего её сообщения, как и то, что правило «без имен и фото» станет единственным установленным ею.

Он не думал о Венеции и тогда, когда стоял в нескольких метрах неподалеку от Элеоноры Савы, только настойчивый голос повторял в его голове прочитанное «Игнорируй её». Игнорируй. Девушки ведь любят парадоксы, вроде того, что тот, кто проявляет к тебе меньше всего внимания, обязательно должен быть тем, кому ты бросишь под ноги своё сердце. Девушки точно такое любят. Кому, как не ему это знать? В этом же весь залог популярности фамилии Инканти, что впиталась в школьные стены вместе со всеми слухами, что витали вокруг его имени, как назойливые мухи. Игнорируй… Как можно вообще игнорировать Элеонору? Он едва отводит от неё взгляд, как спустя секунды возвращается снова. Словно если он хотя бы на миг перестанет на неё смотреть, она растворится в воздухе, оставив по себе лишь шлейф пряных духов, напоминающих мужские, которые для него уже стали кислородом, убивающим живые клетки самолюбия.

Эдоардо открыл учебник, но буквы даже не складывались в слова, когда в голове был гул из множества упрямых «Игнорируй!», которые становились громче, как только он намеревался нарушить невидимый запрет. От этого начинала болеть голова.

– Знаешь, мне стоило увидеть на горизонте сеньориту «Красные губки», как я знал, что ты будешь ошиваться где-то рядом, – знакомый голос спас его от внутривенного безумия, действия которого вовсе растворились, когда Эдо ещё и поднял глаза на лучшего друга, нахально улыбавшегося, как ни в чем не бывало.

– Ты пришел, чтобы закончить наш вчерашний разговор? – Эдоардо захлопнул учебник прямо перед носом Федерико, от чего тот пошатнулся.

– Вообще-то я намеревался помириться, – парень поднял вверх руки в знак того, что его намерения действительно были мирными. Эдоардо это совсем не заверило в искренности друга, а потому он всё ещё был напряженным. Готовые к бою кулаки были стиснуты так сильно, что на руках выступили синеватые линии его запутанных мыслей. У него зубы скрипели от злости. И только непровозглашенный вслух призыв к действию удерживал на месте. – На самом деле, я даже подумывал о том, чтобы извиниться перед тобой. Хотя… – Федерико прервал свою речь, когда Эдоардо в который раз повернул голову.

Он смотрел на Элеонору, которая застыла на половине произнесенной фразы, что наверняка была о чем-то важном. Её рот был слегка приоткрыт. Слова потерялись в пустоте. Эдоардо, перехватив её взволнованный взгляд, смотрел лишь на неё, будто и не замечая того, как него пялились все остальные. Вчерашняя драка, казалось, никого не оставила равнодушным, разве что его самого. Но разве это было важнее неё?

«Игнорируй!» – он слишком резко отвернул голову, но успел краем глаза заметить, как она поспешно спрыгнула с подоконника, совсем как после электрического разряда, и быстрым шагом направилась в противоположную сторону.

– Кажется, я понимаю, чем она тебя так привлекает, – произнес Федерико, подперев спиной стену, расположившись подле друга. Он хотел и дальше продолжить свой монолог, совсем не смущенный всепоглощающе озлобленным взглядом Эвы, что продолжала стоять в компании подруг, что продолжили свой разговор, искоса наблюдая за дальнейшими действиями друзей.

– Я не хочу продолжать этот разговор. Мне хватило вчерашнего, – Эдоардо отлепился от стены. Из заднего кармана джинс достал телефон, намереваясь вынудить Венецию написать более действенный способ привлечь внимание Элеоноры. С этим он сам не мог справиться. К тому же вчера их разговор выдался совсем сухим, ему не помешало бы спросить у девушки, что беспокоило её саму. Почему-то это казалось важным. – Ещё забыл предупредить, я не приду завтра на твою вечеринку, – он не отрывал глаз от экрана, на котором высветилась их переписка. Пальцы быстро печатали дружественное приветствие, граничащее с осторожным прощупыванием почвы сегодняшнего настроения Венеции.

– Это всё из-за этой…

Федерико не успел договорить, как один взгляд чёрных глаз вмиг заткнул его.

– Ещё одно слово, и твоё извинение аннулируется, – спокойно произнес Эдо. Не обратив внимания на возмущение друга, которое он едва сдерживал на кончике острого языка, он развернулся и поплелся в сторону лестницы. Здесь ему больше не было кого игнорировать.

«Может, приворотное зелье сработает лучше?»

Свою нервозность он решил обратить в шутливый тон, который с точностью наоборот передавал внутреннее переживание парня. Эдо понял, что с Элеонорой не будет всё так просто, стоило ей поставить его на место на глазах парней, для которых он являлся примером для подражания. Эта девушка высмеяла его прическу, выставив посмешищем, казалось, перед самим миром. И к чёрту, что об этом думали другие! Он сам потерял к себе уважение, а это что-то да значило. Если бы она, защищая подругу, накричала на него и в сердцах произносила все те грубости, которые он на деле заслуживал, его бы это не задело. Но её спокойствие его совсем погубило. Каждое слово, будто отточенное. Элеонора точно знала, как играть словами, справляясь с ними так же хорошо, как с игрой в дартс. Может, дротики она бросала не так хорошо, но точно не колкости, которыми выбивала очки в свою пользу, оставляя его ни с чем.

Если бы Элеонора не была Элеонорой. Ему было бы гораздо проще. Справляться не было бы с чем. По крайней мере, он и дальше убеждал бы себя в этом.

«Только, если ты родной брат Шрека»

Он улыбнулся входящему сообщению.

«Я его кузен»

«Тогда можешь обойтись и без этого»

«Разве всё настолько плохо?»

«Хуже не бывает»

Эдо не поднимал головы, когда шел вверх по лестнице. Остальные обходили его стороной, побаиваясь ненароком задеть. Вчерашняя стычка с Феде по-прежнему оставалась самой свежей новостью, а сплетни насчет причин их размолвки обсуждались даже самыми незаинтересованными в жизни школы личностями. Ведь школа – маленький дом каждого, а потому всё здесь происходящее так или иначе касалось каждого. По крайней мере, такими оставались убеждения самых заядлых сплетников. Эдоардо никогда не был в их числе, оставаясь продолжительное время объектом многочисленных обсуждений. Порой даже среди учителей.

Некоторые здоровались с ним, а он пропускал эти приветствия так, будто они ничего не значили, что было не далеким от правды. Это пренебрежение казалось многим притягивающим, некоторым – излишне пафосным. Они думали, он нарочно вел себя подобным образом, будучи строго последовательным придуманному образу, но Эдоардо был небрежен во всем лишь потому, что был таким. И других объяснений этому не было.

Венеция не знала этого. И он бы ей не рассказал о своей безразличности к небезразличным людям, потому что она была естественной. Небезразлична ему была Элеонора. И парень со скрежетом зубов вырывал из груди своей болезненное принятие собственной слабости перед ней. И дело даже не было в том, что он питал чувства к девушке, бессовестно осквернившей его гордость, а в том, как сильно обессилила его привязанность к другому человеку.

У него никогда не было опасений быть отвергнутым, потому что он сам не давал себе шанса быть влюбленным. Эдоардо никогда и не мечтал о светлом чувстве, которое, тем не менее, всё более вгоняло его в темный глухой угол беспомощности перед собственными чувствами. Ему было восемь, когда мать взяла сестру и уехала в далекую Испанию, посылая ему оттуда красочные фото их беззаботной жизни. Ему было десять, когда отец отправил его в частную школу для мальчиков, из которой он возвращался домой лишь на период каникул. И ему было пятнадцать, когда выпросил у строгого родителя разрешение вернуться домой, где того, к тому же, часто не бывало. Окруженный холодом родных, он принимал это, как должное, словно так и должно было быть в нормальных семьях. Так и было.

Теперь дурацкое чувство оставляло кровавое клеймо на его душе. Оно жгло так сильно, что если и не было смертельным, то, по крайней мере, таким казалось. Будь у него иммунитет к влюбленностям, этой зависимости можно было избежать. Мог ли Эдоардо и сам подумать о том, что девушка, которую он прежде и не замечал, теперь будет везде. Элеоноры стало слишком много, чтобы он мог сопротивляться.

«На самом деле, я пытался следовать твоим указаниям, но у неё получается лучше меня игнорировать»

«Я слишком жалок?»

«Достаточно для того, чтобы мне хотелось тебя ударить»

«Ауч»

«Твои слова ранят больнее»

Он усмехнулся очередному ответу. Она умела его приободрить, хотя лучше бы у неё была способность хоть немного отвлекать.

– Прости, – Эдоардо не заметил, как столкнулся с кем-то. Это была девушка, которая после неудачного падения начала рассыпаться в глупых извинениях, которые совершенно не имели смысла. Парень не слышал её бормотания и не особо пытался разобрать их. Ещё раз взглянул на открытую переписку со своей милой собеседницей, от которой та, кажется, отлучилась, а затем спрятал телефон в карман.

Эдоардо протянул девушке руку, когда её неуклюжие попытки подняться мешали ему двигаться дальше. Схватил за руку и резко потянул вверх, поставив её наконец-то на ноги. Лишь тогда он заметил, кем она была.

– Селия? – спросил парень с тенью улыбки на лице. Это был лишь незначительный жест, что, в действительности, едва ли значил нечто больше, чем его попытку быть вежливым, но блондинка почувствовала, будто у неё задрожали коленки. Ещё чуть-чуть, и она снова свалиться с ног.

– Сильвия, – поправила его девушка. Её совсем не огорчило его незнание. Напротив, ей показалось невероятно важным то, что он помнил первую букву её имени. Помнил её лицо, а может, вместе с ним и ночь, которая стала для неё едва ли не самой важной в жизни.