Текст книги "Чистота и порядок (СИ)"
Автор книги: Pale Fire
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
========== Глава 1. ==========
Брок шел по коридорам нью-йоркского штаба ЩИТа и зло комкал в подрагивающих пальцах заключение врача. Заключение гласило: шесть недель отстранения от оперативной работы, четыре недели запрета на силовые физические нагрузки.
– Займитесь пилатесом, – посоветовал врач, когда Брок поинтересовался, как он будет поддерживать форму. – Или йогой. Мистер Рамлоу, это только временные меры. После настолько серьезной контузии вам следует полностью восстановиться. Вы уже не мальчик, регенеративные способности организма слабеют с возрастом.
Брок удержался от мордобоя. Он даже от мата удержался, хотя и с большим трудом. Он терпеть не мог, когда его тыкали носом в его слабости, а возраст он считал своей самой большой слабостью.
Радовало то, что его не отстранили от тренировок Страйка. Может, сам он пока ничего и не может, но засиживаться своим ленивым жопам не позволит тоже.
Очень хотелось пойти в курилку и цинично сжечь медицинское заключение. Но смысл? Электронные копии были разосланы всем, кому положено, еще до того, как лист, который Брок совсем измял, выполз из принтера.
Даже напиться нельзя! Что за жизнь!
В кармане завибрировал телефон. Брок посмотрел, кто ему звонит. Фьюри? Что еще стряслось?
– Слушаю, – сказал он.
– Ко мне в кабинет, – приказал Фьюри.
С начальством не спорят. Брок повернул от курилки, до которой почти дошел, и направился к лифту.
– Лейтенант Рамлоу, – стоявший лицом к окну Фьюри развернулся, едва за Броком закрылась дверь.
– Полковник Фьюри, – отозвался Брок.
Проклятое медицинское заключение лежало в заднем кармане и кусало жопу даже через два слоя ткани.
– Я слышал, вы даете пристанище вашим коллегам, у которых случаются сложности с жильем по той или иной причине, – Фьюри начал издалека.
Брок насторожился.
– Это не запрещено уставом организации и не противоречит правилам, – подтвердил он.
Ему действительно случалось приютить в своей квартире то Таузига, которого как-то выгнала подружка – способный проломить кулаком кирпичную стену Таузиг в личной жизни был редким подкаблучником, то Гарнет, когда она сбежала от своего парня, с которым Брок в тот же день разобрался по-свойски, то еще кого. Весь Страйк с друзьями и приятелями знал: если надо где-то перекантоваться, иди к командиру. Обматерит, приютит и заставит мыть полы и окна. Брока это устраивало, приходить в пустую засранную квартиру ему было слишком тоскливо. А постоянно сменявшихся постояльцев устраивало орудовать паровой шваброй, смахивать пыль с полок и выстраивать чашки ручками в одну сторону. Кого не устраивало, дольше чем на три дня не задерживался.
– Отлично, – кивнул Фьюри. – Я хочу, чтобы вы взяли к себе соседа, помогли ему адаптироваться к современности и вообще… присмотрели. К сожалению, у капитана Роджерса в ближайшее время будут проблемы с документами и денежным содержанием. Мы их решим. И выплатим вам компенсацию.
– А я, значит, присмотрю, – буркнул Рамлоу, пытаясь понять, отчего фамилия неизвестного капитана кажется ему такой до боли знакомой. Но контуженная голова соображала плохо, кружилась и норовила разболеться, так что Брок оставил попытки вспомнить.
– Да, – величаво кивнул Фьюри.
Дверь открылась, и в кабинет Фьюри в сопровождении Коулсона вошел высокий плечистый мужик со старомодной стрижкой. Широченные плечи, казалось, вот-вот порвут тесноватую футболку с логотипом ЩИТа, а таких форменных брюк Брок ни на ком не видел с тех пор, как умер его дедушка – ветеран второй мировой.
– Капитан Стивен Грант Роджерс, – представил его Фьюри. – Лейтенант Брок Рамлоу.
Роджерс кивнул Фьюри и протянул Броку руку. Тот пожал ее, отметив, что силы у Роджерса немеряно. А вот с лицом было что-то не то. Такие лица Брок видел у освобожденных заложников. Роджерс выглядел совершенно потерянным, дезориентированным и абсолютно, кромешно несчастным.
Брок быстро облизал его взглядом. Такие – здоровенные, светловолосые, светлоглазые, плечистые, спокойные, старающиеся держать лицо даже в кромешном пиздеце – ему всегда нравились.
В голове щелкнуло. Стивен Грант Роджерс – это же ебаный Капитан Америка! Свежеразмороженный раритет времен Второй мировой! Да весь ЩИТ только о нем и говорил! Даже врач обмолвился парой слов!
И вот этого парня, прямиком из сорок пятого года, Фьюри сбросил на Брока. В его аккуратную современную квартиру, напичканную новейшей техникой, где даже у люстр было голосовое управление!
Брок мысленно выматерился, не слушая, что там Фьюри втирает внимательно слушающему Роджерсу. Вот подстава так подстава! А Брок еще собирался закупиться едой на неделю. Но сейчас на него спихнут Роджерса, и придется тащиться в супермаркет с этим ископаемым и объяснять ему, почему помидоры не пахнут, что такое киви, и зачем мясо расфасовано в пленку!
Вот уж попал!..
Стив устало и немного растерянно улыбнулся новому «тюремщику», у которого разве что «камера» была чуть больше и комфортнее той, где Стив провёл последние три дня.
Четыре дня назад он решил, что всё хватит, пора заканчивать весь тот фарс, что остальные называли жизнью «после». Прочитав хроники о своей «героической смерти», Стив только и смог хмыкнуть. Знали ли они хоть что-то из того, что творилось тогда в голове национального героя, человека, именуемого честью и совестью нации? А ничего там не было. Выгорел он до самого донышка, потеряв единственного человека, за которого мог цепляться, чтобы не поехать мозгами в кровавой грязной мешанине, именуемой войной за свободу.
После смерти Баки для Стива всё стало неважным. Пегги с Говардом в один голос твердили, что он воюет ради Баки, ради его памяти, он хотел бы и бла-бла-бла.
Не хотел! Баки после того, как Стив вытащил его из Аззано, ещё даже толком не придя в себя, первым делом дал ему в морду, разбив губы в кровь, и добавил ещё сверху несколько нецензурных выражений, заставив Стива заалеть ушами. Баки ненавидел воевать и больше всего не хотел во всё это ввязывать своего лучшего друга, пусть тот вымахал от сыворотки и раздался в плечах, и, если бы это было в его власти, сделал бы всё, чтобы Стив вернулся на гражданку.
Стив знал, что делает, направляя самолёт вниз, он и не собирался бежать, спасаться, искать пути отхода и возможность как-то выйти из всей этой ситуации живым, он решил закончить, прекратить судорожные прыжки с мины на мину, прикрывая чужую некомпетентность своей грудью. Стив устал без Баки, без своей направляющей. Баки Барнс всегда был тем, кто всегда шёл впереди, прокладывая для Стива дорогу, и потеряв его, Стив разуверился во всём разом: войне, жизни, собственных идеалах – мир вдруг открылся со всей его неприглядной изнанкой, ударив под дых, шантажируя, манипулируя Капитаном Америка, но уже не с помощью мифического долга, а памятью о лучшем друге.
Прийти в себя, открыть глаза и увидеть высокий белёный потолок, услышать трансляцию матча, на котором они были, вместе были, были с… Стив решил, что сошёл с ума, и это не военный госпиталь, а психиатрическая лечебница для потёкших крышей суперсолдат, которых и стены-то обычные не удержат, а убить – нет, никто не позволит так бездарно расходовать деньги налогоплательщиков.
Но всё оказалось намного хуже.
Новый мир, новое время, новое всё.
Стив стоял босой, растерянный посреди шумной, нереально тесной, несмотря на пространство вокруг, улицы, ошарашенно вертел головой и совершенно не слушал человека, которого, видимо, местные власти выслали, как парламентёра, которому нужно было втолковать дитятке, накачанной сывороткой, новые правила игры.
Три дня Стив просидел на полу около панорамного окна, ел, не ощущая вкуса, пил ужасно пресную воду и смотрел. Все было другим – чуждым ему, будто доисторическое животное выпустили в прилизанный хорошо оборудованный цирк и ждут, что оно сразу начнёт жонглировать мячиками и в такт музыке помахивать хвостом. Но у Стива не было выбора. Он жив, а значит, надо как-то приспосабливаться, учиться «жить» в тех условиях, что подсовывает реальность. И потому, когда Фьюри, местная сверхсекретная шишка, как понял Стив, предложил программу реабилитации и человека, который во всём этом жил и варился не один десяток лет, Стив согласился не раздумывая. Жить так жить, а чему посвятить себя в дальнейшем, он ещё подумает, но воевать – нет, не за что и не за кого больше. Этот мир справляется и без символа нации из сороковых.
– Я без машины, – объявил Брок, едва они с Роджерсом вышли от Фьюри. – Так что придется переться на метро. План действий – доехать в Квинс, закупиться продуктами, привести в порядок мою конуру.
Роджерс отлично держал лицо, но от него веяло холодом глубочайшей безнадеги. А значит, первая задача Брока – не научить этого парня обращаться со смартфоном, ноутом, плоским телевизором и микроволновкой, а встряхнуть. Вернуть к жизни. Фьюри может сколько угодно толкать речи о важности миссий и сохранении мира любой ценой, он это вообще любит, но одними речами Роджерса к жизни не вернуть. И это не ПТСР, точнее, не только ПТСР.
Какого черта Роджерса не закатали на реабилитацию в военный санаторий, Брок не понимал. Парень, считай, вчера разбился в своем самолете. И кто бы что там ни говорил про героическое самопожертвование, Брок с юности был уверен, что Капитан Америка совершил суицид. Отчего – большой вопрос, хроники и биографии об этом не писали, а людей, знавших Капитана Америку лично, уже не осталось. Но явно была причина.
– Куришь? – спросил Брок.
Стив глянул на своего провожатого и покачал головой. Он был отчасти благодарен Фьюри за всё это: возможность выбора, хмурого и явно недовольного свалившемся на него бременем лейтенанта Рамлоу. Ничего, Стив умел уживаться, умел слушать, запоминать и учиться. Метро так метро. Вряд ли там придумали что-то кардинально новое, непонятное настолько, что он не справится и придётся просить помощи. А вот люди вокруг – это что-то совершенно невероятное. Они с Баки воевали за свободу – и вот она, эта свобода, мигала вокруг разноцветными огнями, яркими красками, невозможными прическами и оттенками волос, оголенными плечами и коленями. Всё вокруг было слишком другим, выбивающим дух. И только лейтенант, остро глядящий прямо в глаза, выламывался из всего этого и казался близким и понятным.
В метро Роджерс вел себя адекватно. И даже почти не закатывал глаза при виде престарелых панков, девчонок в драных сетчатых колготках и огромной черной бабы с декольте до пупа, наряженной в леопардовое пальто, с тонной макияжа на лице и длиннющими пурпурными когтями. Сам Брок давно привык к городским фрикам, но на свежего парня прямиком из сороковых они должны были производить неизгладимое впечатление.
Они вышли на Шестьдесят девятой улице. Роджерс выглядел слегка взъерошенным, но как нью-йоркец, он относился к метро спокойно.
– Ты возвращался в город после того как тебя призвали? – спросил Брок.
Стив снова молча покачал головой.
Новый мир ошарашивал намного сильнее, чем он мог бы себе представить, но Стив всегда умел держать лицо, даже когда становилось совсем худо, не то что сейчас.
Перед стеклянными дверьми «су-пер-мар-ке-та» Стив застыл, стоило им открыться при их приближении, замер, прищурившись. Видимо, Говард за годы, прошедшие со смерти Стива, не слабо развернулся со своей инновационной техникой.
– Фотоэлементы, – объяснил Брок. – Как в метро. Еще в твое время были.
Легко придерживая Роджерса за локоть, он вошел с ним в магазин и огляделся. Посмотрел на Роджерса, сам себе кивнул и сказал:
– Стой здесь.
Отошел, купил самый большой стакан ванильного молочного коктейля и вручил:
– Пей. Ходить закупаться жрачкой на голодный желудок – последнее дело.
Что Роджерс голодный, было очевидно. Он слишком явно старался не смотреть в ту сторону, откуда несло свежей выпечкой.
Стив с сомнением глянул на высокий стакан, протянутый лейтенантом, попробовал сладкое нечто, зажмурился, сам не понимая, из-за чего. Было невероятно сладко, густо, тяжело сосать молочный коктейль через тонкую трубочку, ванильный вкус взорвался на языке, растекаясь по нёбу, и в то же время в груди резануло почти нестерпимой болью, слишком ярко оживляя давнее воспоминание, ещё до войны, когда Баки получил первую зарплату и повёл Стива гулять по Кони Айленд, купив молоко со сладким ванильным сиропом и мороженым, совершенно другое, не похожее на это.
– Спасибо, – сипло ответил он, едва совладав с голосом.
Стоило войти в торговый зал, Стив растерянно оглянулся. Вокруг было столько всего, что разбегались глаза. Он и не заметил, как поотстал от лейтенанта, разглядывая яркие обертки и совершенно неизвестные товары, назначения которых не могла подсказать даже богатая фантазия. И в какой-то момент, оглянувшись по сторонам, Стив осознал – потерялся, остался один в толпе людей с тележками.
Когда Роджерс отстал, Брок как раз закидывал в тележку замороженный пакет цветной капусты, которую не любил, но ел вследствие усвоенного с детства убеждения: цветная капуста – самый полезный капустный сорт.
Найти «потеряшку», на голову возвышавшегося над толпой, было легко. Брок сунул ему в руки тележку и сказал:
– Из еды бери что вздумается, не пропадет. И спрашивай. Про все спрашивай. Вон хоть про те красные бананы, – Брок кивнул на ряды с фруктами.
Стив нахмурился, вертя в руках странное коричневое, круглое и пушистое, положил на место, решив, что на первый раз можно обойтись чем-нибудь знакомым, хоть его желудок, по заверениям и тех докторов, и этих, мог чуть ли не гвозди переваривать. Но новое следует пробовать понемногу.
В тележку отправились апельсины, которые он втайне от всех невероятно любил, но редко мог себе позволить, и две пачки чая, выбрать одну из которых Стив так и не смог. Единственное, что смущало сильнее всего – своих денег у Стива не было и разорять лейтенанта совершенно не хотелось.
– Не стесняйся, – ободрил его Рамлоу. – Фьюри компенсирует мне расходы. Свинина, говядина, баранина или индейка? – спросил он, швыряя в корзину две упаковки охлажденной говяжьей мякоти.
Стив прошёлся по овощному отделу и взял всего по одному, чтобы понять, нравится или нет, надолго завис у весов, наблюдая, как пожилая леди взвешивала виноград, стараясь разобраться в кнопках, и как только понял общий принцип, взвесил все покупки и сгрузил, довольный, в тележку. С мясом Стив решил довериться лейтенанту, сколько ни осматривал куски, поводя носом – оно не пахло ничем, и выглядело будто ненастоящим.
Замерев рядом с Рамлоу, Стив глянул на него и улыбнулся, показывая, что готов двигаться дальше.
Сумма, которую назвала милая девушка, выбила дух, заставив растерянно моргать. В их с Баки время этой суммы хватило бы питаться половине квартала несколько месяцев и особо не бедствовать, а тут всего одна закупка и, если прикинуть потребности суперорганизма, надолго им продуктов не хватит. Но Стив ещё во время войны привык питаться даже не в половину потребностей, а хотя бы на треть, и решил не заострять на этом внимание.
Но у суперорганизма оказались свои планы. Желудок Стива требовательно заурчал, вгоняя символ нации в краску.
– Экономненько сходили, – заметил Брок, проверяя чек и перекладывая покупки в «суперэкологичные» ярко-зеленые сумки. – Да пофиг, завтра уик-энд, сожрем – еще сходим. Ты машину… а, у тебя все равно прав пока нет. Потащились, что ли? Тут полтора квартала. Ща придем, выпью пива и сварганю ужин. Футбол или бейсбол?
Стив забрал все пакеты и поплёлся следом. Ему было все равно, какую игру смотреть. Местных команд он не знал и болеть за не пойми кого интереса особого не было, он с бóльшим удовольствием почитал бы газеты, чтобы хоть немного определиться, что произошло за время его сна. Ещё было интересно задать вопросы тому, кто его нашёл, достал и разморозил. Зачем им потребовалась такая реликвия, как Капитан Америка, в этом сытом, довольном и вроде как мирном времени, почему не оставили там, где он был? Всем было бы лучше. Но Стив не любил рефлексировать. Да и как сказала бы мама – на всё воля божья, хотя после потери Баки Стив здорово разуверился в божественном промысле и вообще том, что кто-то там на небесах наблюдает за бестолковой толкотнёй людишек внизу.
– Осмотрись пока, – посоветовал Брок, утаскивая сумки с едой на кухню.
Он начал готовить – овощи, салат, стейки и замороженный пирог с земляникой, потому что у самого уже урчало в животе. Замороженный пирог, конечно, шел в разрез с низкоуглеводной диетой, но Брок намеревался скормить большую его часть Роджерсу, который, судя по данным медицинской части досье, которую Брок прочитал в метро с телефона, жрал как не в себя. Ускоренный метаболизм, бла-бла-бла, огнестрел полностью заживает за четверо суток.
– Фьюри разорится прокормить этого парня, – пробормотал Брок, правя нож для стейков.
Закинув мясо на сковороду и убедившись, что Роджерс в гостиной смотрит на свои колени, а не в телевизор, Брок покопался на стеллажах и кинул Роджерсу «Новейшую историю США. 1945 – 2010».
– Развлекись до ужина, – посоветовал он.
Книга была настоящим сокровищем. Стив листал страницу за страницей, глотая даты и события, и чувствовал, как все волоски на теле становятся дыбом.
Баки, его Баки, да и он сам умерли практически ни за что. Да, он закончил войну, но то, что люди творили с миром после, никак не укладывалось в голове. Он не понимал, зачем нужны все эти войны. На Америку никто не нападал, никто не угрожал ее гражданам, но войны не прекращались, и такие, как Стив, с готовностью складывали свои головы в других странах, только уже не за идеалы свободы и равенства, а за деньги, ради военных контрактов и других совершенно непонятных материй.
Стив захлопнул книгу, слепо уставившись в пространство перед собой. Этот мир обезумел, и Стив совершенно не понимал, какое место может занять здесь.
С кухни вкусно тянуло запахом почти готовой еды, желудок голодно урчал, но в голове мутилось от происходящего. Это все было слишком для простого парня из Бруклина, которым оставался Стивен Грант Роджерс, несмотря на сыворотку и славу национального героя.
========== Глава 2. ==========
Стив ел жадно, но всё равно сдерживаясь, стараясь не накидываться на всё подряд. Привычка экономить провиант играла с ним злую шутку, заставляя отдёргивать руку от явно лишнего куска. Он прекрасно знал, сколько нужно среднестатистическому человеку для нормальной жизни, и также знал, что ему этого же количества мало, но мясо, овощи и салат были настолько хороши, что Стив почти не мог остановиться, вычищая пряный перечный соус с общей тарелки куском хлеба и, только поняв, что делает, резко отдернул руку.
– Спасибо, – ответил он, вытирая ладони тканевой салфеткой. – Очень вкусно.
Но не удержался, повёл носом, уловив сладкий запах земляники.
– Ешь, не стесняйся, – Брок отрезал себе узкий ломтик пирога и пододвинул остальной к Роджерсу. – Мороженое будешь? И не жмись, как целка в мужской казарме. Ты большой мужик с разогнанным метаболизмом, тебе надо много и качественно есть, иначе организм сам себя сожрет. Тебе этого разве не говорили?
Ему нравилось, как Роджерс ел. Быстро, но аккуратно, с аппетитом, но без жадности. Брок любил готовить и не любил вчерашнюю еду. А готовить на себя одного было слишком тоскливо.
Пирог был выше всяких похвал. Отправив в рот небольшой кусок, Стив зажмурился. Он никогда не ел такого. Местная ребятня в Европе во время войны выбирала всю землянику, едва та успевала поспевать, а покупать мелкие странноватые на вкус ягодки на рынке он не мог себе позволить, что уж говорить о целом пироге. Землянику Стив ел лишь однажды, и так и не смог выведать у Баки, где он взял не несколько ягодок, а аж две горсти.
Не думать о Баки не получалось, но и руки работали сами собой, отправляя в рот кусок за куском.
– Никогда такого не ел, лейтенант, вы прекрасно готовите. Спасибо, – улыбнулся Стив и только тогда понял, что весь пирог достался ему и Рамлоу едва успел ухватить себе небольшой кусочек.
– Мне больше не положено, – объяснил Брок, поймав виноватый взгляд Роджерса. – Низкоуглеводная высокобелковая диета, чтобы жопа шире плеч не росла. Мясо еще осталось, будешь? Не оставлять же на завтра два куска.
Стив благодарно кивнул, подцепив вилкой мясо. Если быть до конца честным с самим собой, он впервые был полностью сыт, будто бы этот Рамлоу точно знал, сколько положено съедать суперсолдатам.
Переместившись на удобный диван в гостиной, Стив краем глаза наблюдал за своим новым «тюремщиком», хотя прекрасно понимал, что ничего подобного не имелось в виду. Но вся его жизнь зависела от желания Рамлоу помочь, и он не выглядел как тот, кто что-то делает из простого человеческого благородства. Как он там сказал? «Фьюри компенсирует».
Этот мир напрягал Стива, оставаясь непонятным именно из-за стремления всё и вся перевести в денежный эквивалент.
– Лейтенант, – впервые обратился к нему Стив, внимательно разглядывая. – Вас назначили в мои няньки по причине отстранения по медицинским показаниям?
Рамлоу явно пострадал в какой-то заварушке. Лицо породистого мудака было расцвечено синяками и кровоподтёками. Выбритый, заклеенный пластырем затылок. Фонари под обоими глазами. Разбитые губы. Красавец, одним словом.
– Брок, – сказал Рамлоу. – Давай уж по имени. По медицинским-то по медицинским, но жопой чую, что Фьюри бы мне тебя в любом случае подсунул. А потому что нет людей, чтобы дернуть кого-то тебя адаптировать. Сейчас, считай, Страйк без головы – так тем более людей нет. В последней заварушке треть ударной группы зацепило, не только меня. Ну и потом, ты военный, я военный – может, Фьюри решил, мы с тобой лучше поладим, чем толпа штатских психологов и психотерапевтов.
Брок открыл окно и закурил, стряхивая пепел в тяжелую серую пепельницу из косо срезанной гильзы от малокалиберного снаряда.
– Дом мой, правила в нем тоже мои, – начал он. – Я порядок люблю. И чистоту. Пидорасить все вручную и углы языком вылизывать не надо, на все есть техника. Завтра прошвырнемся, купим тебе шмоток, и я покажу, что к чему и как. С тебя уборка, с меня готовка. Годится?
– А ты хваткий малый, – хмыкнул Стив. – Вполне. Мне всё равно надо чем-то занимать руки. И ещё раз спасибо. Я рад, что меня поручили тебе, никогда не любил больницы.
Стив потёр шею, явственно ощущая першение в горле от преследовавшей его в детстве ангины. Сыворотка и разогнанный метаболизм с регенерацией справлялись со всем, что случалось с его телом, но психосоматику никто так и не смог убрать, и Стива иногда накрывало, как в детстве, сдавливало бронхи, рвало лёгкие удушливым кашлем, подбрасывая температуру на возможный максимум и тут же отпуская, будто ничего и не было. Стив держался, стараясь в такие моменты быть подальше от кого бы то ни было, пережидал, возвращаясь, когда до организма наконец доходило – здоров и не может болеть.
– Ты объяснишь, как пользоваться этой… техникой?
– И объясню, и инструкции выдам, – пообещал Брок. – Ты как, жесткие матрацы любишь? У меня мягких нет. Пойдем, комнату покажу.
Вторая спальня в его квартире была поменьше основной, с минимумом мебели. Встроенный шкаф с зеркалом, двуспальная кровать с жестким матрасом, ванная – унитаз, умывальник, душевая кабинка.
– Постельное и полотенца в шкафу, – объяснял Брок. – Если свет будет мешать, можешь опустить роллеты. С балкона есть выход на пожарную лестницу. Видов из окна никаких, напротив такой же дом. Гигиенические принадлежности в аптечке над раковиной. Да, сейчас пена для бритья в баллонах, просто нажимаешь на кнопку и она сразу пеной выходит. На раковине жидкое мыло, гель для душа – жидкое мыло для тела, шампунь – для волос. Вручную не стирай, в подвале есть прачечная, я там стираю и сушу. Утюг и гладильная доска в кладовой, покажу завтра. Если хочешь – мойся и спи, не хочешь – телек посмотрим. Книг у меня мало, но есть, главное – ставь откуда взял и уголки не загибай. Интернет и прочие прелести современности начнем осваивать завтра. Тебе телефон выдали? Должны были выдать.
Стив хмыкнул. Вот за что он любил военных – это за умения подавать информацию чётко и ясно, дозированными порциями, не засоряя мозг совершенно ненужной информацией.
– Выдали, – кивнул Стив, вытащив из кармана кусок чёрного пластика. – Но инструкций к нему не прилагалось. Брок, если можно, я хотел бы поспать. Слишком всего много для одного дня.
Брок хлопнул Роджерса по крепкому плечу.
– Отдыхай, – сказал он. – Если понадоблюсь – моя первая дверь направо. Подъем в шесть. Завтра суббота. Завтракаем, зарядка – и поедем покупать тебе шмотки.
Брок вышел из гостевой спальни, плотно прикрыв за собой дверь. Прибрал на кухне, сунул посуду в посудомойку, запустил. Зарядил с вечера кофеварку, выставил на шесть двадцать. Проверил, хватит ли в холодильнике еды на завтра или придется покупать. Взял из холодильника две бутылки безалкогольного пива и устроился перед телевизором смотреть, как «Янки» гоняют «Вайт сокс».
С Роджерсом было хреново. Роджерсу было хреново. Но Брок не собирался кидаться в эту кашу очертя голову. Успеется. Роджерс явно не из тех, кто распахивает душу перед первым встречным, а именно первым встречным Рамлоу для него и был.
Пока комментатор озвучивал матч, Брок взял планшет и порылся в истории Капитана Америка. Что там ложь, пиздеж и пропаганда, он отлично понимал и так, но надеялся, что основные факты все-таки не переврали. Брок хотел найти причину, по которой доблестный Капитан Америка решил покончить с собой.
Пройдя по ссылкам по каждому из Ревущих Коммандос, Брок с удивлением выяснил, что все они, кроме снайпера Дж. Б. Барнса и собственно Кэпа дожили до конца войны и умерли своей смертью в положенный срок. А вот Барнс…
Брок зарылся в его биографию. Старше Кэпа на год, родом из того же района, призван в 1943-м, сержант, снайпер. Погиб во время операции по взятию Золы в Альпах. Тело не обнаружено. Ну, в Альпах в войну и не искали, скорее всего. И через какие-то две недели Кэп направил самолет во льды.
А, вот первая самостоятельная операция Капитана Америка – освобождение остатков сто седьмого пехотного из плена в Аззано. Кстати, Барнс был как раз в сто седьмом.
Интересно, Кэп так лихо за своим дружком ломанулся или просто остопиздело ноги в кордебалете задирать?
Барнс и Роджерс, Роджерс и Барнс… Дружки не разлей вода. Это что же, получается, Кэп свернул шею, потеряв друга детства? Любовниками они были, что ли?
Брок смотрел старые, пожелтевшие от времени фотографии Барнса, довоенные фото Роджерса, ролики старой хроники.
Может, и не были. Но друг за друга были готовы хоть в огонь, хоть в воду. А потом Кэп остался один и… рехнулся? Да нет, не похож он на чокнутого. На отчаявшегося он похож. И если подумать, для него-то, размороженного на днях, Барнс погиб – и месяца не прошло.
Брок покачал головой. Главная задача – заставить Роджерса видеть сегодняшний день, а не вчерашний, встала перед ним в полный рост. Но как к ней подступиться, Брок пока не представлял.
Оставшись один на один с этим днём, Стив бросил телефон на кровать и сел рядом, схватившись за голову. Пока события будто бы проходили мимо него, обтекая, как вода бурной реки, но сейчас он полностью осознал – засасывает. Та самая чернота, обрушившаяся на него после смерти Баки, накрывала, знакомо подсказывая варианты избавления, как тогда, в кабине самолёта, когда капитан Стивен Роджерс собственной рукой подписал себе приговор, направляя штурвал вниз. А потомки назвали это подвигом…
Стив тяжело поднялся, потёр лицо.
Баки погиб, и этого уже ничто не могло изменить, ни бог, в которого так истово верила мама, ни сам Роджерс, ни кто бы то ни было. Тогда у него в голове билась одна только мысль – найти тело и похоронить по-человечески. Пегги и Говард обещали, что как только закончится это задание, как только они разрушат тот завод, вскроют этот бункер… и так до бесконечности. А Баки так и остался лежать в альпийских снегах.
Стив приседал, отжимался и снова приседал. Физическая нагрузка позволяла хоть ненадолго отключить эмоции и попытаться оперировать только фактами.
Он поспал во льдах семьдесят лет и выжил, спасибо сыворотке.
Он молод, здоров, снова спасибо сыворотке, но нет, не надо было.
У него не осталось никого и ничего, только громкое имя прицепом из прошлого века, деяния, половину из которых он не помнит, а значит, и не совершал. Нет тех, кто помнит его живым, обычным человеком, а не лицом с агитационных плакатов и коллекционных карточек, кто-то, кто не примет всерьёз всё, что о Стивене Роджерсе вещали пропагандистские ролики.
У него нет ничего. Ни времени, ни памяти, ни вещей, даже самого себя – и то не было. То, что Фьюри что-то от него надо, было понятно, но вот что конкретно? Кровь? Сейчас технический уровень вырос и, возможно, директор ЩИТа надеется разобраться, что же понамешали в сыворотку для создания Капитана Америка. Служба во благо Родины? Так сейчас есть кому стоять на страже, да и навоевался Стив, а заставить? Что же, можно посмотреть, как у них это получится. Или они научились справляться даже с такими модификантами, как он? А может, опять стоять и махать рукой, улыбаться, фотографироваться с чьими-то детьми и петь дурацкие песенки, призывая покупать облигации? Если они ещё в ходу, конечно.
Стив стянул мокрую насквозь футболку и снова опустился на пол. Фьюри хитёр, это чувствовалось, он игрок, и игрок рисковый, привыкший ходить по грани, не боящийся ни бога, ни черта. Понятное дело, что без денег, документов и знания современных реалий ожившая реликвия никуда не денется, а потом одноглазый чёрт попытается найти точки давления. А значит, надо держать ухо востро с этим Броком Рамлоу. Ведь подчиняется он тому, кто доверия у Стива совсем не вызывал.
Быстро ополоснувшись в раковине – подходить к душевой кабинке со всеми этими кнопочками Стив не стал, решив оставить на другой раз освоение враждебной техники, и натянув на голое тело тесноватые короткие штаны, найденные в шкафу, вышел в коридор. Брок сказал, что он спокойно может передвигаться по дому, а значит, нет ничего плохого, если Стив попробует один из тех странных то ли фруктов, то ли овощей, купленных в супермаркете.
========== Глава 3. ==========
Брок сидел в гостиной перед телевизором и смотрел матч. Стив прошёл мимо, одним глазом глянув на экран. В спорте тоже никаких изменений, разве что стадион стал больше, ярче мигала реклама, а так ничего нового.
Первое, что Стив решил попробовать, был огромный желтый апельсин, названный почему-то «помело» и пахнущий совершенно неожиданно. Хорошенько обмыв его со всех сторон, потерев бока ладонями, Стив один ударом ножа располовинил «апельсин», принюхался, вырезал кусок сочной мякоти.
