Текст книги "Покров земного чувства (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Зимний в три движения вскрыл первую попавшуюся машину: серый неброский минивен как нельзя кстати подходил для тайной операции. Просчитывая все свои шаги вплоть до минуты, Зимний без разговоров впихнул командира в салон, сам заняв место за рулём и завёл двигатель.

Шины тихо шелестели по асфальту. Машин в такой час, как и прохожих, видно не было. Зимний остановился, чуть не доезжая до главных ворот, так, чтобы автомобиль не попадал в обзор камер слежения.

– Ходу, – бросил через плечо, не оборачиваясь.

Машину закрывать не было смысла, кому она нужна в стране с почти нулевой, по официальным данным, преступностью, да и Зимнему ничего не стоило угнать хоть танк вместе с танкистом внутри.

Они вошли во дворец через вход для прислуги, вскрыв немудреный механический замок. Брок мысленно сверился с картой и двинулся по освещенным только дежурными лампами коридорам на юго-запад.

Первого же встретившегося охранника – толстяка с золотистой бородкой, который с мечтательным видом еле передвигал ноги, – Брок вырубил ударом в шею и оттащил в ближайшую пустую комнату.

Следующий охранник открыл было рот, но его вырубил Зимний.

Дальше до самых апартаментов принца им не встретилось никого. В апартаментах у двери стояли прислоненные к косяку автоматы, а парни-охранники дремали в креслах.

Зимнему было бы проще убрать помехи с пути, ликвидировав, но в мозгу чётко засел приказ от него самого – без лишних жертв, а потому, чуть пережав сонную артерию сначала одному, а потом и второму охраннику, он споро их связал и оттащил к окну, прикрыв для надёжности тяжёлыми портьерами. Автоматы передал на хранение командиру.

Замок на нужной двери был не таким уж и мудрёным.

Щелчок, второй, третий – и дверь поддалась, тихонько скрипнув, открылась вовнутрь.

Зимний поднялся одним движением и отстранив командира, сделал шаг в комнату, выставив перед собой нож.

Джек вскочил с кресла, едва дверь открылась в неурочный час. На кровати в путах подергивалась связанная, с заткнутым ртом Люсинда.

– Баки? – неуверенно спросил Джек. – Брок!

Он бросился к ним навстречу и замер, не дойдя шага.

Зимний цепким взглядом окинул помещение, сунулся в ванную комнату и замер у двери, пропуская внутрь Брока.

– Чисто, командир.

Брок вошел и обнял Джека, прижал к себе.

– Мы здесь, – сказал он. – Мы пришли. Не обращай внимания на Баки, он на миссиях переходит в режим Зимнего Солдата. Я тебе потом расскажу, что это такое, или он расскажет. Ты готов? Пойдем.

Джек спинал с ног тапки – бежать быстрее босиком. В последний раз оглядел место своего заточения, посмотрел на Люсинду, на Баки, на Брока.

– Да, – уверенно сказал он. – Пойдем.

Зимний шёл первый, чуть пригнувшись, он почти стелился по земле, сливаясь с ночными тенями, прислушивался, но вёл уверенно, он помнил, где перемахнуть забор так, чтобы оказаться сразу рядом с машиной.

Стоило Броку взобраться на острые зубцы, Зимний подхватил не ожидавшего ничего подобного Джека и подкинул, передавая на руки Броку, сам перепрыгнув смешное для модификанта препятствие, мягко приземлился по ту сторону и принял на руки принца.

Погони не было, никто и не понял, что только что прямо из королевского дворца был похищен принц Джонатан Бенджамин.

Как только Джек был пристёгнут в кресле джета, а автопилот запущен на возвращение, Зимний притёрся к Броку.

– Миссия прошла успешно, командир.

Джек совершенно ошалел от скорости, с которой они покинули дворец, от немереной силы Баки, а главное – от их наглости. Они вошли вдвоем в самое охраняемое здание королевства и просто выкрали его! Они оставили джет на лужайке Королевского парка, чуть ли не на любимой клумбе королевы, и его никто не заметил!

Джек сидел и ухмылялся, как полный идиот. Он даже не почувствовал взлета, не успел надышаться апрельской зеленью, не успел взглянуть в небо! Так быстро! Такие бойцы!

Он подошел к Баки и обнял его изо всех сил. Метка на левой руке полыхнула жаром, который тут же сменился мягким, успокаивающим теплом. Метка на правой руке тоже грела. Джек закатал рукава, показывая метки Броку и Баки.

– Вот, – растерянно сказал он.

Брок показал ему левую руку, на которой красовалась точно такая же метка, как и у Джека на правой.

– А у Баки левая рука – сам видишь, так что метка проявиться не смогла.

Баки отпустило, как только Брок легко коснулся ладонью шеи под волосами и прошептал:

– Вольно, Солдат.

Охнув, Баки прижался к Джеку, уткнувшись носом в волосы на макушке, вдыхая наконец запах без какой-либо возможности надышаться. Тело горело странно-знакомым жаром, тянуло левую ключицу, концентрируя очаг именно там. Огонь потёк по металлу руки, к запястью, полыхнул особо сильно, разогревая пластины докрасна.

Баки закатал рукав и уставился на невозможное – на тонких пластинах запястья филигранным тонким узором была выгравирована точно такая же метка.

– Ох ни хуя ж себе… – выдавил Брок. – Как?

Он посмотрел на Джека. Джек так же ошарашенно посмотрел на него.

– Я всю жизнь думал, что соулмейты – это сказки для романтических девушек, – признался он. – Мне отец говорил, что это просто шрамы.

– Мудак твой отец, – рявкнул Брок. – Пусть спасибо скажет, что жив остался!

– А вы бы серьезно?.. – спросил Джек. – Вы не…

– Ты просил, так что мы «не», – Брок криво ухмыльнулся. – Не переживай, ты еще сможешь попортить ему кровь.

Джек только кивнул. Он осмотрелся. Летательных аппаратов, подобных этому, он не видел никогда и даже не слышал о них.

– Что это? – спросил он. – Что-то совсем новое? А откуда?

– Это квинджет Тони Старка, – ответил Брок. – Взяли покататься.

– Вот так просто взяли? – не поверил Джек. – Того самого Тони Старка? Который Старк Индастриз? Вы знакомы?

Баки солнечно улыбнулся, расстёгивая ремешки и застёжки на тактической броне.

– Так сказать, есть у меня точки давления на этого мудака, и да, того самого – великолепного и неповторимого Энтони Старка, – и бросил уже Броку. – Если Стив его под венец потащит, я из семьи уйду! Не желаю День благодарения встречать с поистине старковским масштабом и со страстью к робототехнике.

– Господи… – выдохнул Джек, глядя попеременно то на одного, то на другого. – Да кто вы такие вообще? Я думал – спецназ или что-то в этом роде, а вы…

– Брок Рамлоу, – представился Брок. – Командир группы огневой поддержки инициативы «Мстители».

– Джеймс Бьюкенен Барнс, главная головная боль командира огневой поддержки, модифицированный Солдат, напарник Капитана Америка и прочее-прочее-прочее, – раскланялся Баки. – Ты не голодный? Мне тут Стив сэндвичей нарубал в дорогу.

– Стив – который Роджерс? – не веря, спросил Джек. – Капитан Америка? Ты его напарник? Серьезно?

– Серьезно, серьезно, – Брок похлопал Джека по плечу. – Я ж говорю, инициатива «Мстители». Дружная, блядь, семейка супергероев. И я примазался со своей паленой рожей.

Джек поцеловал Брока в покрытую шрамами скулу.

– Вы все равно самые лучшие, – сказал он. – Мы летим в Нью-Йорк?

– Да, мы летим домой, – выдохнул Баки, усаживаясь в кресло пилота, притянул Джека к себе на колени. – Пожалуйста, посиди со мной хоть немного.

Ему было жизненно необходимо почувствовать Джека, почувствовать тепло его тела, согреть ту часть души, которая тянулась к нему через океан и другие страны. Пусть потом бегает, радуясь свободе, знакомится, общается, но сейчас Баки физически не мог его выпустить из объятий.

Джек неловко устроился у Баки на коленях, немного поерзал и расслабился, уронив голову ему на плечо.

– Вы все-таки пришли за мной, – сказал он хрипловато. – А я сначала думал, что схожу с ума.

Брок устроился в кресле второго пилота, взял Джека за руку, согревая его холодные пальцы в своих.

– Это какая-то ебаная магия соулмейтов, – сообщил он. – Если что – ни хрена о ней не знаю, честно. Ты руки порезал, что ли? Что-то мне такое моя прабабка говорила… не помню ни хуя.

– Ну да, – кивнул Джек, растекаясь по Баки. – В ванной зеркало было, пластиковое, я его разбил, хотел вены порезать, но не получилось. А потом вы начали мне сниться. Каждый раз, как я засыпал. Я все время спал. Люсинду это страшно бесило.

Он стянул с себя грязные носки и поставил ступни Броку на колени. Объяснил:

– Замерз, а вы теплые.

Баки молча гладил Джека по плечам, по спине, стараясь поделиться всем теплом, которое только мог отдать. Ему было наплевать на магию, на соулмейтов, даже на внезапно обретённую метку. Он знал только одно – Джек свой. Он принадлежит им, а они ему, и никак по-другому. И Баки готов бодаться хоть со всем миром, лишь бы Джек и Брок были счастливы, продолжали, вот как сейчас, тепло улыбаться. И да, Баки Барнс любил всем сердцем Джека Бенджамина, хоть и увиделись наяву они сегодня впервые.

Брок принялся массировать Джеку ступни.

– Да у тебя зажим на зажиме. Ты ведь боевой офицер, Джек. Как посмотришь на то, чтобы тренироваться с моими ребятами?

– Твои ребята меня в хлам раскатают после того, как я три года без движения отсидел, – вздохнул Джек. – Черт, я так счастлив! У меня есть вы! Ни хрена нет – ни сменной одежды, ни обуви, ни документов, ни денег, ни дома – ничего. Но есть вы, и этого мне достаточно!

– Все остальное будет, – пообещал Брок, аккуратно вытягивая Джеку пальцы на ногах так, что похрустывали суставчики. – Тебе надо будет прийти в себя, отдохнуть и потребовать политического убежища. Дискриминация по признаку ориентации и все такое. Смешаешь Сайласа с говном в международном масштабе. Наши помогут, я уже договорился кое с кем.

– А что с меня за это потребуют? – спросил Джек. – Даром ничего не бывает, а у меня и нет ничего.

– Разберемся со временем. Глядишь, пойдешь работать в ЩИТ, там образованные военные всегда нужны. Будешь нам боевые операции разрабатывать.

– Если что, я могу, – обрадовался Джек. – Я закончил военную академию лучшим на курсе и воевал.

– Не волнуйся, – заговорил немного задремавший Баки, потёрся носом о шею Джека. – Никто не заставит тебя делать то, что тебе не по нраву. Положись на нас. – Глянул на Брока ища поддержки. – Мы ведь… семья. А с семьёй счётов не ведут. Ты даже представить себе не можешь, что было бы, поедь с нами Стив. Дворец бы мы покинули под фанфары и с вежливым пожеланием потеряться где-нибудь по дороге, а Стив бы остался наводить свой порядок, сеять разумное, доброе, вечное.

Баки касался губами загривка, плеча, сгиба шеи.

– С документами разберёмся, а если ещё и ЩИТ включится, то можешь вертеть Сайласом, как хочешь. ЩИТ рука об руку с ООН ходит, а эти с него с живого не слезут за нарушение прав человека, дискриминацию, удержание против воли… Да там обвинений наберётся на несколько жизней вперёд.

– Но он король, – возразил Джек.

– Гаагскому суду по правам человека это без разницы. Получишь документы и можешь смело подавать иск, – объяснил Брок.

Джек вздохнул. В таких масштабах он не думал. Не привык. До сих пор его кругозор ограничивался границами Гильбоа. У него появилось чувство, что перед ним раскрывается целый мир – огромный, сложный, пугающий.

– Я сейчас немного побоюсь, – сказал он, – а потом привыкну и начну действовать. Понимаете, я всю жизнь строил, оглядываясь на отца. Три последних года я не мог выбирать, даже что буду есть на завтрак или шампунем с каким запахом мыть голову. Томасина все время приносила мыло с запахом жасмина, я терпеть не могу этот запах, но она его не меняла. Я…

– Ты как после тюрьмы, – понимающе кивнул Брок. – Да ты и есть после тюрьмы, Джек. Понадобится время, чтобы привыкнуть к вольной жизни. Ничего, вот через три часа прилетим, найдем тебе хоть кеды и пойдем в какой-нибудь магазин закупать тебе одежду.

– Я совершенно отстал от моды, – улыбнулся Джек. – А что в Америке носят, вообще не представляю. И все мои кольца отобрали. Я люблю кольца.

– Ты справишься, – хмыкнул Баки, взъерошив волосы Джека. – Ты сильный. Три года держаться и не сойти с ума, и до этого с таким отцом, как Сайлас, врагов не надо. Мне в Аззано хватило месяца, чтобы почти свихнуться, а ты держался. Одежда, кольца – это та малость, которую мы сможем обеспечить тебе без каких-либо затруднений. Чем заниматься, кем быть – полная свобода. Я связался со ЩИТом из-за Брока, да и не умею больше ничего, только убивать, а тут это почти профессия. Тебе не обязательно во всё это влезать. Отдохни, приди в себя, – Баки смотрел прямо в глаза, развернув Джека лицом к себе. – Никто не ограничивает твой выбор, только твоё собственное желание. Мы даже на обществе своём настаивать не станем, – криво усмехнулся он.

– Да, – согласился Брок. – В нашей квартире есть гостевая спальня. Можешь занять ее, если хочешь.

– А если не хочу? – Джек поцеловал Баки в шею под ухом и ступней погладил Брока по бедру. – Вы правда думаете, что я такой идиот, что откажусь от совершенно замечательных мужчин? Я, конечно, потерял квалификацию, но, думаю, все-таки не безнадежен.

Баки аж засветился весь, прижал к себе Джека.

– Ты просто не представляешь какой ты, – зашептал он принцу на ухо. – Светлый, родной, смелый, самый лучший, наш. Сумел дотянуться до нас, достучаться. Кому ещё такое удавалось? Мы на всё готовы, ради того, чтобы ты был счастлив.

У Джека что-то больно и сладко сжалось в груди, защипало глаза. Он спрятал лицо на шее у Баки, чтобы скрыть слезы.

Никто никогда не говорил ему такого. Ни отец, ни мать, ни многочисленные любовники и любовницы. Ни для кого до сих пор Джек не был настолько важен, не значил так много. От этого болело где-то под сердцем.

– Мы сделаем все, чтобы тебе помочь, – подтвердил Брок.

– Вы уже сделали, – выдавил Джек.

========== Эпилог ==========

Баки зашипел, потёр ушибленный затылок и выбрался из-под стола, куда полез за закатившимся помидором. Брок спал после долгой миссии у чёрта на рогах, обхватил руками и ногами Джека, а Баки, привыкший в любой день вставать рано, еле заставил себя выбраться из постели и пойти готовить завтрак.

Омлет с овощами шкворчал на сковороде, кофемашина тихо урчала, распространяя аромат свежесваренного кофе, а Баки, напевая одну из песен сороковых, давил для Джека сок из апельсинов.

Баки с улыбкой вспомнил последние несколько месяцев, как они с Броком, зажав Джека между собой, лаялись сначала со Стивом, потом с Фьюри, министром иностранных дел, с контрагентом ООН по делам военнослужащих, потом с правозащитниками, как вместе ходили в суд, куда Сайлас прислал вместо себя старшего Кросса. Всё это было похоже на бред сумасшедшего. И Баки иногда казалось, что все они, как один, хотят лишить их Джека, потому хмуро ходил за ним тенью, чуть ли не подав в отставку, когда перед очередным заседанием суда его вызвали на миссию. Отбился, не поехал никуда.

Глянув на часы, Баки накрыл омлет крышкой и снял с огня.

Брок спал на спине, раскинув руки и выпустив из железной хватки посапывающего рядом Джека.

– Просыпайся, хороший мой, – прошептал Баки в его губы.

Брок нехотя открыл один глаз, притянул Баки к себе и поцеловал.

– Опять вскочил спозаранку, – проворчал он.

Джек рядом зашевелился, глубоко вздохнул и натянул на себя одеяло. Он всегда просыпался очень неспешно.

– Тебе с утра никуда не надо, отсыпайся, – перекатившись через Джека и нависнув над тёплым со сна Броком, мурлыкнул Баки, потёрся щекой о живот. – А нам на базу, и если кто-то сейчас не проснётся, то снова будет помятый пить кофе по дороге.

Пробравшись металлической рукой под одеяло, провёл холодными пальцами по боку Джека, пощекотал подмышку.

–Просыпайся, любовь моя.

– Я люблю кофе из «Старбакса», – сонно ответил Джек и открыл глаза.

Он обнял Баки за шею и позволил ему вытянуть себя из постели. Встал на ноги, постоял, обнимая Баки, поцеловал его в шею и сказал:

– Я в ванную.

Брок проводил его взглядом, зевнул, потянулся и сообщил:

– Поваляюсь, пока ванная занята, а потом тоже встану.

– Тогда кофе весь твой, раз его высочеству нравится больше из «Старбакса», – рассмеялся Баки, поддёрнув штаны.

Нравились ему утра, когда они все трое были дома, неспешно завтракали, перебрасываясь ничего не значащими фразами, шутили, подкалывая друг друга, собирались и разбегались по своим делам. Джек на главную базу ЩИТа, где был самым строгим аналитиком, неулыбчивым, занятым по самые уши, расцветая лишь когда телефон издавал одну из мелодий, поставленных на домашних, или в поле зрения возникала широкая, расчерченная ремнями разгрузки спина Брока, вихрем пробегал, сметая половину бумаг, с его стола Баки. Когда они шли обедать вместе, другие агенты, знавшие Джека только в рабочей обстановке, поверить не могли, что это один и тот же человек.

На кухню Джек пришел бодрый, свежевыбритый, с аккуратно причесанными короткими волосами. Поцеловал Баки, облапав его за задницу, сел за стол, налил себе кофе.

– Я и в «Старбаксе» кофе возьму, – пообещал он. – Знаешь, у отца есть фишка – самому готовить омлет семье на завтрак. Так гордится этим. Только его омлет всегда такой пресный был… Я раньше думал, что все омлеты такие, но ты готовишь что-то совершенно божественное, Баки.

Горделиво фыркнув, Баки поставил тарелку перед Джеком. Он до сих пор сожалел, что не прирезал гниду Сайласа, так ни разу и не вышедшего на связь с сыном и общающегося с мировой общественностью только через советников и адвокатов. Один раз он, правда, попробовал надавить на Джека, поугрожать, но Баки на пару со Старком, очень уважительно отнёсшимся к беглому принцу, взломал банковскую систему Гильбоа и перевёл все личные средства королевской семьи по благотворительным фондам мира, оставив напоследок приписку, мол, не надо так, за Джека есть, кому впрячься, и это не только его партнёры.

Баки сел напротив, подперев голову кулаком. Он не знал, что бы с ними было бы, опоздай они, не вытащи Джека вовремя, как бы они были без него.

Брок вполз на кухню, почесывая небритый подбородок, налил себе кофе и встал у окна.

– Джек, ты сегодня вечером к Старку? – спросил он.

– Да, – кивнул Джек. – Надеюсь вернуться не поздно.

– От Старка? Ну-ну, – хмыкнул Брок.

– У Стива ко мне какой-то разговор, – пояснил Джек.

– С тобой съездить? – нахмурился Баки.

Знал он Стива и его разговоры, тем более вот так вот наедине, ведь понимает же, насколько болезненно Баки реагирует на любые попытки хоть кого-то продавить Джека, добиться от него чего-то, что тот не хочет делать или говорить.

– Баки, я большой мальчик и со Стивом справлюсь сам, – улыбнулся Джек. – Лучше объясните мне, почему у Страйка вчера была миссия отдельно от «Мстителей»?

– Да потому что «Мстители» – это вроде ядерной бомбы, для больших проблем, а остальные тоже надо решать, – объяснил Брок. – С нами Стив был и Романов. Ничего особенного, побегали, постреляли. Ты же видишь – даже Барнса не вызывали.

– Делать мне больше нечего – по складам с вами лазать, – поиграв бровями, ухмыльнулся Баки, отобрал у Брока кружку с кофе, сыпанув туда половину сахарницы, размешал и выпил в три глотка. – У меня одиночка скоро. Коулсон аналитиков трясёт сейчас, план операции разрабатывают. Да и ерунда вчерашнее, чтобы всех подрывать, вот помнишь портал над Яблоком? Нас редко собирают, потому как сопутствующего ущерба обычно больше, чем пользы.

– Что Коулсон аналитиков трясет, я тебе и сказал, – заметил Джек. – Все никак на точке выхода не сойдемся. Коулсон хочет, чтобы как можно ближе, но ближе там совсем никак, плотная старая застройка.

– Разберетесь, – припечатал Брок, сел за стол и намазал на тост сливочный сыр. – Джек, у тебя последние стрельбы подкачали. Надо бы подтянуть.

– Подтяну, – пообещал Джек. – Ты сегодня дома или поедешь с нами?

– Дома, – ответил Брок. – Вызову уборщицу и продуктов прикуплю, а то в холодильнике ни хрена не осталось.

– Купи мне желтый арбуз, – попросил Джек. – Сейчас как раз сезон.

Брок кивнул.

Составив список необходимых покупок, Баки прикрепил его магнитом к дверце холодильника, дважды ткнул в него пальцем, пока Брок не кивнул, закатив глаза, и ушёл одеваться.

Баки любил сам отвозить Джека на работу, куда бы самому ему не надо было ехать, любил зацеловывать на прощание до совершенно поплывшего взгляда у бывшего принца и каменного стояка в своих штанах.

Застегнув куртку и хлопнув по заднице зашнуровывающего ботинки Джека, скрылся за дверью, сказав, что будет ждать в машине.

– Заедем в «Старбакс», тот, что на углу, – сказал Джек, садясь в машину. – Хочу латте фраппучино на сливках. Что? – спросил он на ухмылку Баки. – Я сладкоежка, но держу себя в руках.

– Заедем, – расхохотался Баки. – Лимонад себе возьму и маффинов. Мне-то держать себя в руках не надо.

Увернувшись от подзатыльника, повернул ключ в замке зажигания.

Уже на стоянке под зданием ЩИТа, тиская Джека, Баки перетащил его к себе на колени, вылизывая припухшие от поцелуев губы.

– Сладкий, – сипло прошептал он, прикидывая сколько километров ему придётся намотать на беговой дорожке, чтобы хоть немного успокоиться. Или лучше подрочить в душевой на радость бойцам СТРАЙКа?

Джек ненадолго прижался к Баки, положил голову ему на плечо и неохотно отстранился.

– Мне пора, – сказал он. – Люблю тебя. Вас с Броком люблю.

– И мы тебя любим, малыш, – ответил Баки, ласково провёл живой ладонью по щеке Джека, а потом перегнулся через него и открыл дверцу с его стороны. Ещё минута-две – и он увезёт его обратно домой, наплевав на рабочий распорядок, запрёт в спальне, и они с Броком будут любить своего принца, пока тот не уснёт от изнеможения, затраханный и счастливый.

Когда Джек скрылся из виду, Баки длинно выдохнул, и уронил голову на скрещённые на руле руки. Никогда не думал он, что сможет любить настолько сильно и всеобъемлюще хоть кого-то, тем более двоих, да ещё и мужчин. Не думал, что будет согласен поступиться с любыми своими желаниями ради кого-то. Взгляд сам собой съехал на метки на запястьях.

В детстве он ещё верил в соулмейтов, верил в волшебство, соединяющее истинные идеальные пары, но, взрослея, понял, что волшебства не существует и соулмейты были, скорее всего, прекрасной выдумкой, попыткой сохранить в молодёжи немного романтизма и нравственности.

Погладив большим пальцем живой руки гравировку на пластинах левой, улыбнулся. Вот она – магия.

Джек настраивался на работу, идя через стоянку к главному входу. Метки на предплечьях тепло пульсировали. Припекало августовское солнце, Джек привычно здоровался со знакомыми коллегами.

Он вошел в лифт, нажал кнопку восемнадцатого этажа и задумался о том, что Коулсон намекал на то, что скоро Джека повысят до руководителя отдела аналитики, а значит, работы прибавится, но зато у Джека будет отдельный кабинет.

Стеклянный лифт возносил его вверх, и Джек смотрел сквозь прозрачную стену на Нью-Йорк. Он еще не знал этот город досконально, но уже любил его куда больше, чем Шайло. Шайло по сравнению с Нью-Йорком казался каким-то игрушечным, подделкой, масштабной моделью города. Нью-Йорк был настоящим. У него была история, он жил, дышал, его продували ветра с океана, его наполняли люди, не знающие войны.

Джек вышел на своем этаже и пошел к кабинету. Пока загружался комп, Джек допивал кофе и размышлял о том, что он почему-то совершенно не скучает ни по семье, ни по Гильбоа. Даже признаков ностальгии не было. Как будто старый Джек, принц Гильбоа, все-таки умер там, в заключении. Активация меток соулмейтов создала нового Джека, совсем другого.

Джек знал теперь, отчего ему начали сниться сны про Баки и Брока. Магия соулмейтов в действии. Он прочитал кучу литературы на эту тему и нашел исследование – солидное, подкрепленное экспериментами, – о том, что собственная кровь на метках пробуждает связь, даже если она не была закреплена. Джек пробудил связь со своими соулмейтами, когда пытался перерезать вены. И они пришли. Пришли за ним.

И не просто пришли. Первые полгода вместе были очень тяжелыми – бесконечные разбирательства, бюрократия, суд, пресс-конференции, интервью. Но Брок и Баки все время были с ним, поддерживая скрыто и явно, защищая и оберегая. Баки через Стива добился от Старка лучшего адвоката из всех возможных. Брок следил за тем, чтобы Джек, выматывающийся от усталости до бессонницы, обязательно ел и спал. Они помогали ему адаптироваться к новой стране и свободе, приучали к тому, что примут его любым.

И Джек наконец поверил.

Он любил Брока и Баки так сильно, что иногда становилось страшно. Но страх быстро проходил, потому что Джек точно знал – его любят точно так же. До самого конца. До донышка. До самых темных и странных закоулков души.

Джек знал, что отец его проклял – мать написала, она писала ему аккуратно, раз в неделю. Знал, что сестра его не понимает – от Мишель письма приходили реже, но так же регулярно. Джек равнодушно отвечал им, но в целом – в целом ему было плевать. Неправильный принц, неправильный сын, он наконец-то стал правильным для самых важных людей на свете. Остальные не имели значения.

Он был свободен. Он был целен. Он любил, и его любили. И даже работа у него была кому угодно на зависть.

Джек встряхнулся и открыл рабочую почту. Часы на компьютере мигнули, показывая, что начался новый рабочий день.