Текст книги "Невольные каникулы (СИ)"

Автор книги: Озеро_Kate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Чтоб с голоду не сдохли раньше времени, – прокомментировал свои действия он, поставив поднос на пол перед пленниками.

– Кто вы такие? – процедил сквозь зубы Агрест. – И зачем нас похитили?

– А то не догадываешься, – усмехнулся бандит.

– Вы хотите получить за меня выкуп?

– Умный мальчик, – громила развернулся и собрался было уходить, но остановился, услышав следующую фразу Адриана.

– Отпустите хотя бы Маринетт, – дрожащим голосом произнес юноша. – Она ведь вам не нужна.

– Повезет – отпустим вместе с тобой, – вяло ответил амбал. – А будешь плохо себя вести, отправим твою подружку на тот свет раньше времени.

Адриан замолчал. Мало того, что Маринетт оказалась здесь из-за того, что была рядом с ним, так похититель ясно дал понять, что им ничего не стоит убить ее. Неужели Неудача, присущая Черному Коту, разрослась настолько, что стала распространяться и на окружающих Адриана людей?

– Больше вопросов нет? – хмыкнул громила, глядя на вмиг лишившегося всех эмоций Адриана.

– Е… есть, – неуверенно произнесла Маринетт. Казалось, что перспектива умереть волнует девушку не так сильно, как-то, насколько смущающим будет ее вопрос. – А м-можно сход-дить в т-туал-лет?

– Разве что под себя, – рассмеялся амбал, а лицо Маринетт вмиг приобрело самый насыщенный оттенок красного. – Ну или вон, – бандит указал на тарелки с рисом, – съедите, туда сходите. В следующий раз Гюстав придет, будет ему «подарок». А отцеплять вас от этой трубы никто не рискнет, не надейтесь. Знаю я, попроситесь по нужде, да лови вас потом. К тому же ты у нас, Валькирия, буйная. Клод до сих пор после твоих брыканий хромает.

С этими словами похититель ушел, снова оставив пленников одних. Скрип железного засова оповестил ребят о том, что они снова заперты.

– Ма… Маринетт, – палочка эстафеты краснеющих от смущения перешла к Адриану. – Если ты хочешь в ту…

– Нет! – резко вскрикнула девушка и принялась судорожно махать рукой перед лицом в знак отрицания. – Я действительно надеялась, что получится сбежать таким образом!

– А… Ну… Идея была хорошей, – лицо Адриана постепенно приобретало нормальный цвет. – Жаль только, что не сработала.

– Ничего, – подействовала ли так объятьетерапия, осознание ли того, что Адриана скорее всего отпустят живым, а может тот факт, что хотя бы от голода они не умрут, в любом случае, Маринетт наконец-то решила взять себя в руки. Даже Мямлезавр согласился сдать свои позиции, позволив девушке выражать свои мысли внятно. – У нас еще достаточно времени, чтобы придумать, как выбраться отсюда. К тому же я уверена, что скоро за нами придут. Не забывай, что мы друзья Альи!

– А причем здесь Сезер? – не понял Агрест. Резкая смена поведения одноклассницы несколько сбивала юношу с толку.

– Одно слово: Ледиблог. Она наверняка уже разместила объявление о нашей пропаже, а значит, нас ищет не только полиция, но и Кот Нуар!

– Почему именно Кот Нуар, а не Ледибаг? – даже потеряв кольцо, Адриан не утратил кошачье любопытство. Его до сих пор волновало: является ли Маринетт фанаткой его хвостатой сущности, уж больно разные эмоции показывала девушка, говоря о герое Парижа.

– Нуар активно следит за Ледиблогом, – сказала Маринетт то, о чем по идее знать не могла, так как услышала это будучи в маске. К счастью, Адриан ничего не заметил, отвлекаясь на зов желудка.

Пододвинув поднос с едой к трубе, к которой были прикованы пленники, Адриан взял ложку и приступил к трапезе. С момента последнего приема пищи прошли уже сутки, но только сейчас юноша осознал, насколько был голоден. Рис был несоленым и совершенно безвкусным, но Агрест этого даже не замечал, жадно глотая почти непрожеванную еду.

– Ледибаг, наверное, тоже уже знает о нашей пропаже, – впервые Адриан решил поддержать беседу с набитым ртом. Будучи Котом Нуаром он знал, что Божья Коровка не следит за посвященным ей блогом, поэтому надеялся, что о пропаже двух подростков Леди узнает из новостей.

– Разве что из новостей, – Маринетт озвучила мысли напарника. – За Ледиблогом она не следит.

– С чего ты взяла? – на сей раз оговорка Мари не осталась незамеченной. Адриану было интересно, откуда одноклассница знает эту информацию, поскольку в ходе интервью, которое Леди давала для Ледиблога, героиня утверждала обратное.

Маринетт глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Чтобы дать себе время на размышления, она потянулась к ложке и принялась ковыряться в тарелке с едой. Левой рукой держать ложку было не очень удобно, но делать это закованной в наручники правой Дюпен-Чен не могла.

– Мы с ней немного знакомы, – наконец, произнесла она, неуклюже поднося ложку ко рту. – Только Алье не говори, пожалуйста, не то она житья мне не даст просьбами об интервью.

– Только если ты устроишь нам совместное селфи, – наглый котяра не мог не воспользоваться ситуацией.

– Хорошо, – улыбнулась Мари, представляя будущую фотографию. Замечтавшись, девушка пронесла ложку мимо рта и рассыпала рис.

Заметив, что нормально принимать пищу левой рукой девушка не способна, Адриан отложил свою еду в сторону и отобрал ложку у Маринетт. Не сказав ни слова по этому поводу, благородный юноша принялся кормить неуклюжую одноклассницу.

– Спа… Спасибо, – вместе с румянцем к девушке вернулся и Мямлезавр. – Я и сама…

– Вижу я, как ты сама, – улыбнулся Агрест, указав на просыпанный рис. – Мне не трудно. К тому же от тебя зависит, будет ли у меня фотография с Ледибаг.

Девушка улыбнулась в ответ и открыла рот, позволяя «самолетику с рисом доставить груз в пункт назначения». Если бы еще два дня назад Маринетт услышала, что ее будет кормить с ложечки сам Адриан Агрест, она бы ни за что не поверила и сочла бы собеседника сумасшедшим. И ведь Дюпен-Чен относительно адекватно на все это реагировала: не проваливалась сквозь землю, не растекалась лужицей и краснела в пределах среднестатистической нормы (если такая вообще существовала). Боже, она даже игралась с Адрианом, то уворачиваясь от очередной порции, то пытаясь ее поймать! И только яркость ощущений позволяла Маринетт поверить, что это реальность, а не сказочный сон, пусть и с ужасными декорациями.

– Раз уж речь зашла о том, что мы сделаем, когда выберемся, – сказал Адриан, дразня Маринетт «улетающей» ложкой. – Предлагаю игру в обещания.

– Это как? – спросила Мари и поймала на секунду остановившуюся ложку ртом.

– Будем давать обещания друг другу и самим себе о том, что непременно сделаем, когда выберемся отсюда. Например, ты уже пообещала мне фото с Ледибаг, – Адриан готов был напоминать об этом обещании бесчисленное множество раз, лишь бы оно исполнилось. Кто знает, вдруг героиня, постоянно отказывающая Коту Нуару, согласится пойти на свидание с Адрианом? – Теперь моя очередь. Я обещаю, что… Помогу Горилле помыть машину, как только вернусь домой. Теперь снова ты.

– Хорошо, – улыбнулась Мари. – Я обещаю, что крепко-крепко обниму маму и папу, когда выберусь отсюда.

Прогнав мысли о вечно занятом отце, Адриан попытался переключить внимание в другое русло.

– Когда я выберусь, я, наконец, объясню Хлое, что не люблю, когда она на меня вешается, – поморщился юноша, вспоминая подругу детства.

Представив реакцию ненавистной одноклассницы, Маринетт хихикнула в кулак.

– Так уж и быть, – рассмеялась она, – я обещаю утешить Хлою, когда ты исполнишь свое обещание.

Теперь подростки смеялись вдвоем.

***

Время шло. Количество обещаний давно уже перевалило за сотню, а на помощь никто так и не явился. Тарелки были пусты, бутылка с водой выпита наполовину, огонек энтузиазма, с которым пленники начинали игру, превратился в тлеющие угли. Игра продолжалась исключительно по инерции, чтобы можно было хоть чем-то себя занять.

– Я обещаю, что признаюсь в своих чувствах любимой, как только вернусь и увижу ее.

Странно… Маринетт думала, что если услышит эти слова от Адриана, то мир для нее прекратит свое существование. Но нет. Она все еще дышала, в правом углу капала вода, наверху скрипел вентилятор. Конец света не наступил, время все также шло. Может быть, дело в той сухой интонации, с которой уставший Агрест произнес эти слова, а может, в собственных эмоциях девушки, решивших устроить себе заслуженный отдых. Факт оставался фактом: пусть и ощутив на мгновение, как тысячи игл вонзаются в ее сердце, Маринетт продолжила жить. Что ж, у Адриана есть любимая девушка. Можно было и догадаться. Ну, у Маринетт тоже был тот, кто ее любит. Не совсем ее, но все же.

– Если мы выберемся, устрою Ледибаг свидание с Котом Нуаром, – чуть слышно прошептала она. Однако эта фраза потоком живительного ветра вновь заставила вспыхнуть ярким пламенем почти истлевшие угли эмоций ее собеседника.

– Ты и такое можешь? – заметно оживился Агрест.

– Могу, – Маринетт не разделяла его энтузиазма и даже не обращала на него внимания.

– Неужели ты с ней настолько хорошо знакома? – Адриан не верил: неужели ему, наконец, удалось приблизиться к разгадке личности Леди? Если существовала крохотная вероятность, что его одноклассница знает, кто скрывается под маской Ледибаг, он не мог упустить этот шанс. Адриан был готов практически к любому ответу, кроме того, который вскоре прозвучал.

– Я даже ее квами кормлю, – это потом Маринетт будет корить себя за то, что сболтнула лишнее. Сейчас она была слишком уставшей и эмоционально выжатой. Не сказала, что сама и есть Ледибаг – уже хорошо.

– Квами? – переспросил Адриан, решив, что ослышался. Ведь если Маринетт кормила квами Ледибаг, то наверняка видела ее без маски.

– Ага, – вздохнула Мари, вспомнив, что обычный человек не может знать об их существовании. – Квами – это волшебные существа, позволяющие героям становиться героями.

– И ты видела… даже кормила квами Ледибаг? – поспешил уточнить Агрест.

– Не только ее, – все так же сухо ответила девушка. – Квами Нуара мне тоже довелось покормить.

– Ты знакома с Плаггом?!

Восклицание Адриана доказало, что Маринетт все еще способна испытывать хотя бы удивление. Наблюдавшему за диалогом со стороны (которого здесь, естественно, не было) могло показаться, что двое пленников соревнуются в том, кто сильнее округлит от удивления глаза.

– Ты его тоже знаешь? – переварив информацию, спросила Маринетт, хотя ответ ей уже был не нужен: все-таки Адриан сам назвал имя ворчливого квами. – Боже, не удивлюсь, если весь Париж тайно знаком с этим хвостатым недоумком… К тебе он тоже на запах еды в сумку залез?

– А… эм… да, – Адриан смущенно почесал затылок. – Так и было. Значит, и к тебе?

– Было дело, – девушка вспомнила, как однажды принесла в школу круассаны с сырной начинкой, а когда собиралась их съесть, обнаружила в своей сумке черное хвостатое нечто, впоследствии представившееся Плаггом, напарником доблестного героя Парижа Кота Нуара. Ушастый наглец потребовал еще круассанов, назвав их безумно вкусными, а также сообщив, что от наполненности его желудка зависит безопасность как самой Маринетт, так и всего города. Только благодаря тому, что Тикки в это время мирно дремала в кармане пиджака, девушке удалось сохранить тайну личности Ледибаг. А через неделю Тикки и вовсе пришлось завести привычку прятаться постоянно, так как черный квами зачастил к девушке по вечерам (когда его хозяин по всей видимости был занят), чтобы получить свою порцию сырных вкусняшек и ласк. Уж больно хорошо Маринетт чесала ворчливого котенка за ушком, чего парень, носивший маску Кота, делать и не умел, и не хотел.

***

Смеркалось. К размеренному скрипу вентиляции и капанью воды добавилось мирное посапывание Маринетт, задремавшей на коленях у Адриана. Сам же Агрест, прислонившись спиной и затылком к стене, с закрытыми глазами обдумывал недавний разговор о героях.

Закончив обсуждать квами, подростки перешли к обсуждению Ледибаг. Маринетт очевидно не нравилась эта тема, но Адриан настоял. Он желал узнать как можно больше о той, кого так сильно любил, и не мог позволить себе бездействовать, находясь так близко к ценному источнику информации.

Несмотря на то, что Маринетт ясно дала понять, что знала, кто скрывается под маской Божьей Коровки, ее личность она не раскрыла. Однако информация, которой она все-таки поделилась (не без помощи «ментальных клещей») оказалась достаточно ценной. И даже шокирующей.

По словам Маринетт, они с Ледибаг знакомы очень давно и взаимно ненавидят друг друга.

Адриан не мог поверить, что эти две девушки вообще способны испытывать ненависть. Взять ту же Хлою, которую обе недолюбливали, но Ледибаг спасала, а Маринетт даже пообещала утешить. Или Бражника. Однажды Агрест участвовал в коллективном обсуждении злодея под руководством Альи в компании Нино и Маринетт. И если Нино сказал, что Бражник заслуживает смерти, то Маринетт высказалась за то, что сначала нужно узнать мотивы рассыльщика акум, а уже потом судить по справедливости. Примерно ту же мысль не раз озвучивала Леди. Обе девушки были для Адриана образцом сострадания, казалось, они могли понять и посочувствовать любому человеку… И вдруг выяснилось, что между собой они не ладят.

Адриан вспомнил, как Ледибаг отправила его защищать Маринетт, когда на ту напал Злоллюстратор, сославшись на неотложные дела. И как ситуация повторилась, когда спустя полгода Дюпен-Чен ответила отказом очередному ухажеру, вызвав у того приступ акуманизации. Тогда Коту снова пришлось защищать Принцессу одному. А на прошлой неделе ему опять довелось спасать девушку от очередного злодея. Леди явилась лишь спустя два часа, к тому времени Кот разнес «Катаклизмом» клетку, в которую акуманизированный усадил черноволосую красавицу, отобрал зараженный предмет и был готов в любой момент выпустить бабочку (лишь бы появилась та, кто мог ее очищать)! Теперь все это обретало смысл. Донельзя паршивый смысл.

И причины этой ненависти были паршивыми. Маринетт обвиняла героиню в том, что она является фальшивкой, изображающей из себя идеал и купающейся в лучах незаслуженной славы. Леди ничего не стоило влюбить в себя человека («Того же Нуара, в конце-концов!»), своей улыбкой дать ему надежду и тут же растоптать ее, ведь героиня не собиралась никому отвечать взаимностью. Сама же Ледибаг упрекала Маринетт в ничтожности. Грациозная героиня смеялась над неуклюжестью девушки, путающейся в собственных ногах. Храбрая Леди то и дело подталкивала трусливую школьницу признаться в своих чувствах любимому, зная, что Маринетт не сможет этого сделать. Адриан не верил, что Леди была способна на подобное. Но он видел, что Маринетт искренна в своих словах.

Что ж, теперь Адриану предстояло исполнить еще одно обещание: вернуть кольцо, чтобы в облике Нуара услышать версию Ледибаг и помирить девушек.

Погруженный в размышления Адриан почувствовал, что Маринетт проснулась и убрала голову с его колен, но никак на это не отреагировал, даже глаза не стал раскрывать, сделав вид, что сам спит. Ему все еще нужно было время, чтобы в тишине обдумать сложную ситуацию с взаимоотношениями двух дорогих ему девушек: любимой напарницы и близкой подруги (и все равно, что из обычных друзей в близкие Мари перешла только сегодня).

Продолжить думы Агресту помешал неожиданный громкий вскрик. Так кричат только от боли.

========== 4. На свободу (не) с чистой совестью ==========

– Я ф-фильм смот-трела, – принялась объяснять свои действия всхлипывающая Маринетт, – там гов-ворил-лось, что можно ос-своб-бодиться от на-наручников, если выб-бить себ-бе большой палец. Что я и сдел-лала-а-а…

В доказательство своих слов девушка продемонстрировала освободившуюся от наручников правую руку. Сустав был выбит и большой палец безвольно висел.

Схватившись двумя руками за голову (и задев цепью наручников себе по носу), Адриан мог думать только о том, что он совершенно не умеет вправлять суставы. Ну и о том, что пока он – герой Парижа – сидел без дела, погруженный в раздумья на темы, не связанные с побегом, девушка травмировала сама себя, чтобы они могли сбежать.

– Ты. Зачем. Это. Сделала? – акцентируя каждое слово, спросил Адриан.

– Зат-то теп-перь, когд-да дв-верь откро-оетс-ся, м-мы смож-жем сбеж-жать, – здоровой рукой девушка прижала к груди больную.

– Прежде, чем заниматься членовредительством, ты могла бы сказать мне…

– Ты спал, – произнесла Маринетт между всхлипываниями.

Парень пожалел о том, что решил проигнорировать пробуждение подруги. Кто же знал, чем это обернется? Хотя последние сутки и показали, что от тихони Дюпен-Чен можно ожидать чего угодно (надо бы, кстати, выяснить, за что похитители ее прозвали Валькирией), но подобного он и представить не мог.

– Я не спал, – признался Адриан. – Думал. А если бы и спал, могла бы меня разбудить.

– Я и сам-ма сп-прав-вилась. Самой себ-бе не так страш-шно выб-бивать, как позвол-лять кому-то.

Из уст Адриана вырвался сдавленный стон. Мозг отказывался понимать логику стоявшей перед ним девушки. Похоже, она совсем не рассматривала вариант, в котором страдала не ее кисть.

– Я имел в виду, что мы могли бы выбить мой палец.

– Ты модель, – возразила Дюпен-Чен, резко перестав плакать. – Тебе нельзя. Вдруг остался бы синяк. Или не удалось бы вправить обратно и деформировалась бы кисть, тогда бы тебе пришлось покончить с карьерой, твой отец затаскал бы меня по судам, мне пришлось бы сбежать в Китай, а я совсем не знаю китайского. К тому же ты занимаешься фехтованием и…

– Стоп, – Адриан хлопнул в ладоши перед лицом одноклассницы, дабы остановить безумный монолог. По глазам Маринетт он видел, что та говорила на полном серьезе. Неужели Дюпен-Чен и вправду так думает?

– Мари, ты – девушка, – вздохнув, принялся объяснять Агрест. – Я – парень. Так? – дождавшись утвердительного кивка, Адриан продолжил. – Долг парня – защищать девушек. Под этим понимается и то, что если травмы не избежать, ее должен взять на себя парень. Кот Нуар всегда действует по этому принципу, защищая Ледибаг…

– И из-за этого ей приходится драться с ним, когда он попадает под власть акумы, – Маринетт сразу же вспомнились десятки подобных ситуаций.

– Зато Ледибаг всегда оставалась цела. К тому же только она способна очищать акуму, так что действия Кота имели смысл, даже когда он невольно временно переходил на другую сторону баррикад… – Агрест еще долго мог вспоминать битвы, в которых он спасал Леди (или она его), однако сейчас было не до этого. – Так, хватит о героях, показывай руку, нужно вернуть сустав на место.

Девушка неуверенно вытянула правую руку вперед, и Адриан осторожно обхватил ее кисть своими пальцами. Юноша корил себя за то, что вместо уроков фортепиано не ходил на курсы по оказанию медицинской помощи. Как только вернется, обязательно уговорит Натали записать его на них.

Но это будет потом, а сейчас Адриану предстояло вправить подруге сустав, и парень сомуршенно не знал, как это сделать. Акума его побери, он так разволновался, что опять стал мыслить котомбурами! Во время миссий по защите Парижа Кот часто шутил в лицо опасности, тем самым превращая потенциально смертельную битву в относительно веселое приключение. Его напарницу это неимоверно бесило, но Нуару так было легче, он обретал храбрость и уверенность. Сейчас же перед ним стояла одноклассница с вывихнутым пальцем, и Адриан волновался сильнее, чем за всю геройскую деятельность.

Пресвятая Ледибаг, неужели у всех девушек такие хрупкие руки? Или это только у Маринетт так? Адриан сглотнул подступающий к горлу комок: вдруг он сломает ей палец, не справится, навредит. Он точно знал, что его действия причинят ей боль (даже если он умудрится вставить сустав правильно), но насколько сильную? Мари ведь только прекратила плакать, Агрест больше не хотел видеть ее слез!

Заметив замешательство «лекаря», Маринетт глубоко вздохнула, потрясла головой и забрала свою руку из его рук. Девушка резко повернулась спиной к однокласснику и, проделав невидимые Адриану манипуляции с кистью, спустя считанные секунды вновь вскрикнула от боли.

Сустав вернулся на свое место.

Маринетт еще немножко поплачет, сидя на корточках и снова будет в порядке.

Будет ли в порядке после всего этого Адриан, сам парень не знал. В который раз за последний час защитник Парижа почувствовал свою никчемность? Камамбер ему в рот, он сбился со счета!

Как только боль в руке немного утихла, Маринетт вытерла слезы и улыбнулась Агресту такой искренней улыбкой, на какую только была способна, учитывая обстоятельства. Девушка старалась всем своим видом показать, что она в порядке, не стоит беспокоиться, а уж тем более смотреть на нее с чувством вины (которое она отчетливо читала в глазах Адриана).

– Видишь, я даже могу им нормально шевелить, – Мари несколько раз сжала и разжала кулак, демонстрируя подвижность большого пальца и искренне надеясь, что Адриан не заметил, как она поморщилась.

***

Вскоре пленники приступили к составлению плана дальнейших действий. Первый вопрос повестки дня «Что делать с браслетом наручников, оставшимся на левой руке Агреста» был решен прежде, чем кто-либо его озвучил. Переглянувшись, подростки синхронно кивнули, дескать, пусть так и висит. В крайнем случае, болтающимся браслетом можно ударить.

Второй пункт вызвал расхождения во взглядах. Если с тем, что действовать они начнут, когда дверь снова откроется и им принесут еду, были согласны оба, то решить, где они будут находиться, когда все это случится, удалось не сразу. Адриан считал, что они могут ждать у самой двери, а как только она откроется, тут же можно ринуться в атаку и далее действовать по обстоятельствам. Маринетт же утверждала, что лучше ждать у трубы, делая вид, что они все еще к ней прикованы. Так, во-первых, они усыпят бдительность похитителя; во-вторых, у них будет больше времени и пространства для маневра, если вдруг амбал придет не один; а в третьих, если они будут стоять у двери, больше шансов, что громила ее захлопнет прежде, чем они выберутся. Так что, лучше бы дать бандиту пройти в помещение, к тому же в прошлый раз на протяжении всего визита громилы дверь не закрывалась. Агресту пришлось сдаться под натиском аргументов девушки.

Обсуждение третьего пункта было отложено на потом, за неимением соответствующей информации: Маринетт так и не смогла вспомнить, как ее сюда привели, чтобы составить более-менее четкую картину того, что ждет их за дверью. Адриан же вообще в то время все еще был без сознания.

***

Когда засов заскрипел, была уже глубокая ночь.

Подростки плечом к плечу сидели возле трубы, притворяясь спящими, но готовые в любой момент к решительным действиям. Дверь открылась, и пленники сквозь закрытые глаза почувствовали, что по их лицам пробежал свет фонарика. Практически не дыша, товарищи по несчастью вслушивались в шаги посетителя. Он приближался к ним тяжелыми шагами, сопровождаемый ерзаньем содержимого по подносу, который он нес. Отпихнув ногой стоявший рядом с пленными поднос с пустыми тарелками, бандит наклонился, чтобы поставить свой. Громила и не заметил, что подростки открыли глаза.

Первым нанес удар Адриан. Его ступня врезалась в нос амбалу прежде, чем тот успел опустить поднос на пол. Второй удар – локтем по затылку – тотчас же нанесла Маринетт. Третьим снова был парень, и похоже, он сломал ему челюсть. Что ж, не жалко, особенно учитывая, что в этом громиле подростки успели разглядеть того самого, который полтора дня назад вырубил Адриана ударом биты.

И вот, поверженный Гюстав (вроде бы так его звали, если верить словам предыдущего «посетителя») лежал без сознания на полу, лицом в какой-то непонятной каше, которая должна была стать ужином пленников, но взяла на себя роль косметической маски. Быть может, амбал проснется в синяках, но с шелковистой кожей?

Второй пункт плана по освобождению успешно выполнен. Жаль, здесь не было ни Нуара, ни Ледибаг, с которыми можно стукнуться кулачками в дань геройской традиции.

Настало время третьего пункта, состоящего всего лишь из одного слова: «Импровизация». Взяв в руки фонарик и только что принесенную похитителем бутылку воды, Маринетт направилась к выходу, но была остановлена Адрианом.

– Посвети, – попросил он, присев возле бессознательного бандита. Юноша принялся обыскивать карманы похитителя, надеясь найти что-нибудь полезное. Если бы у амбала был с собой телефон, то даже не зная ключ блокировки, подростки могли бы вызвать службу спасения. Увы, нащупать удалось только грязный носовой платок (который Агрест брезгливо отбросил в сторону) да пару мелких купюр.

Маринетт, наблюдавшая за тем, как Адриан прячет деньги в задний карман джинсов, осуждающе покачала головой.

– Во-первых, здесь и тридцати евро не наберется, – произнес в свое оправдание Агрест. – А во-вторых, позавчера именно он меня вырубил. До сих пор голова болит после его биты… Черт возьми, Маринетт, они нас похитили и отобрали все вещи. У меня в тот момент было больше ценного, чем я забрал у него. Неужели ты считаешь, что…

– Я ведь ничего не сказала, – перебила Мари.

– Но подумала, – возразил Адриан. Ему был хорошо знаком этот взгляд. Так Маринетт смотрела на него в день их знакомства, когда решила, что именно он прикрепил жвачку к скамье, на которую она должна была сесть. И точно таким же взглядом Ледибаг смотрела на тех, кто делал что-то абсолютно неправильное. Например, как в тот раз, когда Кот Нуар совсем не случайно истратил заряд «Катаклизма» на громкоговорителе, в который кричал зараженный акумой, а вовсе не на часах, в которых (что оба героя прекрасно знали!) сидела черная бабочка. Оправдания Кота, жаловавшегося на то, что его уши слишком чувствительны для этих кошмяурных криков, увы, не попали в категорию смягчающих обстоятельств.

***

Дверь вела в пустой, длинный и сырой коридор. Маринетт выключила фонарь, чтобы случайно не привлечь к себе вражеское внимание пляшущим светлячком. Стараясь ступать бесшумно, подростки шли вдоль стены, думая о своем. Адриан все еще вспоминал, когда и за что его отчитывала прекрасная Леди (причем, вспоминал он это с любовью, хотя и считал, что зачастую получал выговор зря), а Маринетт не могла поверить в то, что позволила себе осудить Адриана.

Юноша ведь правильно прочел ее взгляд. Ей не понравилось то, с какой легкостью Адриан забрал деньги у похитителя. Но в девушке вдруг активировался режим Ледибаг, ревностно стоящей на страже закона. Это Маринетт могла позволить себе выкрасть телефон одноклассника, чтобы удалить сообщение, или залезть на крышу, чтобы оттуда, используя Альин фотоаппарат с отличным увеличением, тайно сделать несколько фото проходящего мимо возлюбленного. Только Маринетт, практически без зазрений совести могла ночью пробраться к Мадам Менделеевой, чтобы исправить ошибку в еще не проверенном тесте, или соврав родителям, что присмотрит за пекарней и непременно дождется клиента, отправиться гулять с друзьями, обо всем позабыв. И пусть некоторые вещи из этого списка девушка совершала, облачаясь в пятнистый костюм, делала это именно Маринетт. Божья Коровка так поступать не могла. Неужели в расплату за то, что девушка пару-тройку-десяток раз вела себя как Маринетт, будучи Ледибаг, ее альтер эго решило отыграться именно в данный момент? Чтобы Мари корила себя за то, что не только безмолвно осудила идеального Адриана, но и заставила его оправдываться! А ведь на ее-то душе лежал еще более тяжкий грех: пропавшие серьги могли откликнуться гибелью города, если не мира.

Коридор закончился ржавой железной вертикальной лестницей, ведущей наверх к люку под потолком. Снизу можно было разглядеть только темное небо, так что подростки не могли знать, что или кто ждет их наверху. Если Маринетт еще могла спуститься по ней с завязанными глазами, то каким образом похитителям удалось спустить вниз бессознательного Агреста? Девушка не видела и не помнила, парень не представлял.

Надев болтающийся браслет наручников на большой палец, чтобы случайно не шуметь цепью, Адриан первым начал взбираться наверх. Путь был коротким: всего в два человеческих роста, и выходил на открытую площадку перед каким-то старым заводом. Убедившись, что вокруг никого не было, юноша вылез наружу и помог поднимавшейся вслед за ним Маринетт.

– Похоже, это какая-то промзона, – прошептала девушка.

– Что бы ни было, я надеюсь, что это все еще Париж, – ответил парень.

Долго оставаться на хорошо просматриваемой площадке беглецы не рискнули (мало ли, где сейчас товарищи Гюстава, наверняка скоро обеспокоятся, что он до сих пор не вернулся), поэтому поспешили к стене завода. Как можно скорее и бесшумнее нужно было уйти подальше отсюда, выйти к дороге, затем к людям, а после вызвать полицию и вернуться по домам. Искать свои вещи сейчас не имело смысла: Маринетт помнила, что их выкинули где-то на полпути, а значит о возвращении утраченного можно будет задуматься утром на свежую голову. Дюпен-Чен надеялась, что с возвращением серег ей поможет Мастер, Агрест в свою очередь морально настроился на гнев Ледибаг, вместе с которой они непременно отыщут кольцо.

Опьяненные свободой и мыслями о завтрашнем дне подростки забыли, что нужно все-таки сохранять бдительность. Свернув за угол, беглецы чуть не врезались в стоявшего к ним спиной амбала-Клода с сигаретой в одной руке и костылем в другой. Неужели это все последствия пинка Маринетт?

Тот уже хотел было развернуться, услышав, что кто-то приближается сзади, но Адриан оказался быстрее. Накинув врагу на шею цепь от наручников и взяв свободный браслет другой рукой, тем самым превратив оружие несвободы в импровизированную удавку, Агрест отправил недолго брыкавшегося бандита в царство снов.

Обыскивать карманы этого негодяя времени не было: прежде, чем лишиться сознания, Клод успел нашуметь, поэтому подростки со всех ног бросились бежать, чтобы очутиться как можно дальше отсюда.

Вот уже перед ними забор другого завода, запертые ворота проходной, стена третьей фабрики, поворот, закоулок, еще поворот, узкая дыра в очередном заборе, в которую беглецы пролезли легко, а вот амбалы-похитители не смогли бы протиснуться при всем желании. Возможно, сюда бы пролез крысоподобный организатор похищения, но гнался ли он за ними (равно как и кто-либо другой), подростки не знали: погоня в любом случае будет, сейчас главное увеличить отрыв.

Бег продолжался, легкие горели, жаждая воздуха, в ноги будто вставили раскаленные пружины, перед глазами мелькали темные стены, заборы и редкие пятна мигающих фонарей.

Силы закончились, открылось второе, если не третье дыхание, трофейные бутылка с водой и фонарик давно отброшены в стороны, чтобы не мешать бегу. Вскоре им очень захочется пить, но Агрест ведь забрал у похитителя деньги, так что сейчас та бутыль с живительной влагой была лишь ненужным грузом.