Текст книги "Позволь себе целовать меня (СИ)"
Автор книги: out_there
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== Часть 1 ==========
Когда это случается в первый раз, Джон делает сэндвич. Осталось четыре кусочка хлеба, и он их присваивает – если Шерлок хочет сэндвич, то хоть раз он может пойти и купить хлеб – рядом лежат маленькая головка сыра чеддер и ярко-красный, зрелый помидор. Джон тонко режет сыр, толсто – помидор и начинает солить его, когда дверь открывается.
Джон по старой привычке быстро оглядывается через плечо, но это всего лишь Шерлок. Он накрывает получившиеся сэндвичи двумя оставшимися кусочками хлеба и разрезает пополам, прежде чем развернуться полностью.
Шерлок сортирует небольшую стопку почты – каталоги и, в основном, рекламу; оказавшийся там счёт за коммунальные услуги, о котором Джону не хочется знать – и ставит на стол знакомый бело-сине-красный полиэтиленовый пакет.
– Ты ходил в Теско? – спрашивает Джон, потому что, несмотря на месяцы проживания с великолепным Шерлоком Холмсом и обыкновение видеть самые странные вещи на улицах Лондона, всё ещё существуют вещи, которых невозможно ожидать. Есть вещи, которые просто не случаются.
Например, Шерлок, делающий покупки в магазине.
– Мне нужен был малиновый сироп. Я хочу проверить, как его разбавление влияет на пятна, и он также хорош для того, чтобы изучить саму модель разбрызгивания. Тебе был нужен хлеб, – говорит Шерлок, вытаскивая батон и держа его на вытянутой руке. Вполне вероятно, что он понятия не имеет, где находится хлеб между своим пребыванием в магазинном пакете и волшебным появлением на его тарелке сэндвичем. – И молоко.
Джон кивает и берёт хлеб.
– Ещё даже не закончилось.
Он кладёт его в холодильник на верхнюю полку, игнорируя хлебницу на нижней полке. Это компромисс. Единственный протест Джона по отношению к разным частям тела в холодильнике – это то, что он не хочет видеть их пораньше с утра; таким образом, он их не видит и не нуждается в знании, что Шерлок там изучает. (Это не голова. Голова бы не влезла туда, если бы только не была распилена на три части… это определённо не то, о чём он бы хотел думать).
– Передашь молоко?
Джон ждёт пояснений насчёт хлеба – возможно, начало дня с душа определённой продолжительности, подразумевает, что он решит приготовить два сэндвича на ланч – но Шерлок передает его, ничего не сказав.
Закрыв холодильник, Джон поворачивается и обнаруживает, что Шерлок стоит прямо за ним. В трёх дюймах от него, если быть точным.
Это должно насторожить. Должно заставить Джона подпрыгнуть, вздрогнуть или ещё как-то отреагировать, как обычно делают люди, когда пугаются, но это же Шерлок. Шерлок с его бледными, проницательными глазами, буйными волосами и выглаженным воротником, и этот Шерлок не выглядит угрожающим. Скорее, любопытным, разочарованным или восхищённым, в зависимости от того, изнемогает ли он от скуки в квартире или же работает над делом.
С его природной осмотрительностью и вбитой войной привычкой взгляд-оценка-выстрел, Джон знает, как вычислить угрозу. Иногда он даже достаточно сообразителен и способен остановиться, прежде чем включается функция «кричать и сражаться». Но ничто в Шерлоке, даже то, что он стоит так нелепо близко, не говорит об опасности.
Ему скорее любопытно. Шерлок смотрит на него, и Джону интересно, что тот ищет. Пыль на воротнике, доказывающую то, что он поддался напору миссис Хадсон и вытер полки, заваленные книгами Шерлока? Перхоть, доказывающую, что ему пора перейти на Head & Shoulders? Или что-то более неестественное и нелепое, какие-нибудь крохотные и обличающие детали, которые люди считают личными и никому не ведомыми.
Шерлок целует его.
Первая мысль Джона достаточно странная: забавно, что происходит в твоей голове. Последний раз, когда он целовался с кем-то, кто был выше него, был с Дженни Харгривс, в пятом классе. У неё были ноги от ушей, она носила юбки, заканчивающиеся гораздо выше колена, и за пять восхитительных недель он заработал растяжение шейных мышц от того, что целовался и обнимался с ней.
С тех пор он встречался с девушками ниже него, в юбках подлиннее, и привык наклоняться при поцелуе. Но единственный раз он не склоняется вниз и не тянется вверх. Шерлок наклонил голову ровно настолько, убирая разницу в несколько дюймов, чтобы коснуться своими губами губ Джона. И губы Шерлока тёплые, немного приоткрытые, тёплые как прикосновение носа Шерлока и мягкий выдох у щеки Джона. Холодная рука Шерлока касается майки под расстёгнутой кофтой Джона.
Глаза Джона, как и Шерлока, открыты, он недоумевает, что затевает Шерлок. В этом должна быть логика. Какой-нибудь нелепый эксперимент с теплотой тела, интенсивностью дыхания или тестирование нового способа обчистить карманы. Шерлок творит невообразимое по странным причинам, но за всем этим всегда что-то кроется, будь это что-либо логически обоснованное или же простая любознательность. Иногда просто требуется время, чтобы объяснить эти причины Джону.
Шерлок отодвигается, осторожно смотрит на Джона, затем кивает. Повернувшись, он забирает тёмно-красный сироп и уходит, предположительно в свою комнату.
Джон проверяет, в кармане ли его бумажник, затем проверяет, на месте ли его содержимое. Затем он берёт сэндвичи, идёт на диван и включает телевизор.
========== Часть 2 ==========
Когда это случается во второй раз, Джон ещё не вполне проснулся. Он провёл всю ночь, мучаясь кошмарами, поразительно яркими снами, которые исчезали, когда он тянулся к оружию, затаив дыхание, чтобы не выдать своего местонахождения. Он ненавидит просыпаться от этих снов с пустыми руками и переполненной головой, и даже если он, в конечном счёте, снова засыпает, такие ночи всё равно не приносят отдыха.
Но уже восемь утра, светло, он практически проснулся, поэтому он вяло спускается по лестнице, почти не открывая глаз, крепко держась за перила. Он перемещается в кухню, глаза всё ещё закрыты, и Шерлок спрашивает:
– Будешь чай?
Ответом на это будет «да», но это подразумевает, что Шерлок хочет, чтобы Джон приготовил чай. Джону удаётся приоткрыть один глаз, и он устремляет взгляд на Шерлока.
– Вот, – говорит Шерлок, направляясь к нему и держа нечто, что определённо напоминает чайную чашку.
– Ты? Чай? – Джон имеет в виду «Ты, Шерлок Холмс, знаешь, как приготовить чай, и наконец-то решил воспользоваться этим весьма полезным умением?» но это будет означать, что ему придётся сказать слишком много слов в противовес тому, что он очень мало спал.
– Миссис Хадсон приготовила его, – Шерлок втискивает горячую чашку в руки Джона и наклоняется вперёд, чтобы поцеловать его в губы. Лёгкий утренний поцелуй с сомкнутыми губами, подразумевающий, что один из них ещё не почистил зубы.
– Утро, – говорит Шерлок и исчезает, оставляя Джона одного с замечательной, дымящейся горячей чашкой чая.
Не раньше, чем Джон допивает чай и ему удаётся продрать глаза, он осознаёт, что с этой ситуацией что-то сильно не так. Он ставит чашку и блюдце рядом с принадлежащим миссис Хадсон пустым заварочным чайником с голубыми цветочками и идёт в комнату Шерлока.
Шерлок уже оделся, он стоит, опираясь одной рукой на стену, без всяких видимых на то причин.
– Стой, – говорит Джон, несмотря на то, что Шерлок никуда не собирается. – Миссис Хадсон сделала нам чай?
Шерлок быстро улыбается улыбкой Чеширского кота.
– Я пообещал, что мы протрём полки.
– Я сделал это несколько дней назад.
– Я знаю. Но миссис Хадсон пока не знает. Почему-то вознаграждение за обещание что-то сделать всегда более достойное, чем вознаграждение за то, что ты уже сделал.
Джон хмурится.
– Но ты использовал обещание моего труда, чтобы присвоить вознаграждение себе.
– Действительно, – соглашается Шерлок, отталкиваясь от стены и изменяя положение рук плавным движением, – я пообещал, что ты поработаешь. Значит, я в доле.
– Из целого чайника я получил только одну чашку?
– Я распределил части соответствующим образом и включил твой взнос за переговоры.
Джон отправляется принимать душ, бормоча под нос о том, что неплохо бы Шерлоку и горячую воду распределять «соответствующим образом».
========== Часть 3 ==========
В третий раз это случается после курицы в соусе по-индийски[1]. Шерлок пытается отыскать достойный индийский ресторан, где в блюдо добавляют подходящее количество специй. Шерлок считает, что разная степень остроты в каждом из ресторанов отразит общую степень пряности всех блюд, приготовленных здесь; Джон думает, что третий вечер есть курицу в соусе по-индийски в разных ресторанах становится слишком однообразным. (Это заставляет его странно ностальгировать по армейской еде: один и тот же жуткий паёк снова и снова лишь с небольшими различиями во вкусе).
Шерлок проводит каждую трапезу, смотря, наблюдая, ментально каталогизируя каждую подмеченную деталь, запах или звук. Джон пытается завести разговор, спрашивая, почему именно курица в соусе, только для того, чтобы Шерлок закатил глаза, отвечая:
– Если виндалу[2] окажется в три раза острее, чем ты ожидаешь, то это не будет приятным опытом или тем, что ты хотел бы повторить, – но Шерлок концентрируется. Он наблюдает и делает выводы. Он работает, по общему мнению, охотнее предпочитая странные ценности «работы».
Джон не может отделаться от ощущения безумности ситуации. Иногда жизнь с Шерлоком заставляет почувствовать себя ненужным в своей собственной жизни; но, временами он знал, что он единственный, кто уберегает Шерлока от удушения как полицией, так и преступниками.
Но в конце ужина Шерлок попросит его оценить количество специй в блюде, общую пряность, исключительность вкуса и качество риса, курицу, напитки и обслуживание. Шерлок подготовил карточки, которые Джон должен заполнить до того, как они встанут из-за стола. (Джон размышляет, выглядят они как ресторанные критики или как критически настроенные туристы).
– Как ты за всё это платишь? – спрашивает Джон, когда они идут домой. Ночь достаточно тепла для того, чтобы Шерлок остался только в костюме, без плаща и шарфа, так что Джон отказывается, когда тот на автомате предлагает поехать на такси.
– Кредиткой, – отвечает Шерлок, махнув ярко-оранжевой карточкой с именем Донован. – В прошлый раз платил Андерсон. А Лестрейд платил позавчера.
– Они полицейские. Не думаю, что они хорошо отнесутся к воровству, – говорит Джон, но он так не думает. Трудно выказывать неодобрение, когда Шерлок выглядит таким довольным собой.
– Я заменил её на поддельную и верну оригинал утром. К тому времени, как они увидят месячный счёт, они уже ничего не смогут сделать.
Джон думает о тех трёх ресторанах, в которых они были. Если отметить их на карте, они бы составили треугольник, центром которого стала бы Бейкер-стрит 221В.
– У Лестрейда уйдёт тридцать секунд, чтобы понять, что это ты.
– О, они узнают, что это сделал я, – его улыбка сверкает в свете уличного фонаря, – но они не поймут, как. И не смогут ничего доказать.
Он должен был знать. У Шерлока не было дела неделю, так что насмехаться над полицейскими служащими – отличная идея. У Джона были соседи и раньше, когда он учился в университете Св. Барта, поэтому он привык к безобразным кухням, несвежим, открытым бутылкам пива, полуодетым незнакомцам, слоняющимся по комнате и готовящим себе завтрак. Он даже помнит слабый сладковатый запах людей под кайфом, и только теперь он спрашивает то, чего раньше никогда не спрашивал:
– Я полагаю, ты убедился, что в квартире чисто?
– Разумеется, – Шерлок замедляется, когда они подходят к закусочной, находящейся под их квартирой. Он останавливается у двери и говорит:
– Я ещё пройдусь. Они работали на Уэймос-стрит, и я хочу знать, как это повлияло на пешеходное движение.
– А я лягу спать пораньше, – Джон пожимает плечами. – Так что увидимся утром.
– Хорошо, – говорит Шерлок, потом он тянется вперёд и целует Джона. Одна рука на его плече, они стоят на пороге, и ничто не указывает на то, что это не просто поцелуй на ночь. Они на улице, близко друг к другу, глаза Шерлока закрыты, и рот тёплый и влажный. Язык Шерлока у самых губ, он не давит, не требует, но он здесь, живой, приглашающий и демонстрирующий ясную возможность секса. Это поцелуй, которым заканчивают особенно хорошее свидание.
Ужин для двоих, и Шерлок платил. А сейчас Джона целуют, желая доброй ночи, у входной двери.
Шерлок отодвигается и говорит:
– Спокойной ночи.
Намёк на улыбку, не такую самодовольную, как раньше, а слабую и удовлетворённую, а затем Шерлок уходит.
Словно ничего такого не произошло. Словно «Я хочу проверить третий ресторан, Джон» одно и то же с «Пойдёшь со мной на свидание? Как насчёт ужина?».
Словно Шерлоку позволено менять правила в любой момент только потому, что он этого хочет.
И вот, думает Джон, нарочно еле втаскивая ноги на ступеньки по пути в комнату, самой раздражающей частью всего этого является то, что Шерлок меняет правила, не предупреждая. Свидания предполагают весёлое и живое времяпрепровождение: должен быть флирт и попытки показать себя лучше, чем ты есть. Джон хорош в этом. Он обычно не проводит свидания, тихо сидя за столом и играя в тетрис на мобильном, пока Шерлок использует свой секретный специометр.
Обычно так не делается, – ловит Джон себя на этой мысли, готовясь ко сну. Глупое предположение. Шерлок никогда ничего не делает так, как оно обычно должно делаться.
_____________________________________________
Примечания переводчика:
[1]Курица в соусе по-индийски – ещё известна как мург махани: индийское блюдо, популярное в странах по всему свету (нежные кусочки курицы в томатно-сливочном соусе).
[2]Виндалу (разновидность карри; пользуется большой популярностью в Великобритании; из южноиндийской кухни).
========== Часть 4 ==========
На следующее утро Джон сомневается. Его терзает искушение выпалить вопрос, задать его Шерлоку в лоб, было ли это вчера свиданием или чем-то… более обыденным? Более типичным для Шерлока? Менее романтичным? Он не знает, как сформулировать вопрос, не говоря уже о том, чтобы задать его.
Когда он проснулся, Шерлока уже не было, но на диване валялось брошенное одеяло, и в холодильнике появилась вторая хлебница (Джон не заглянул в неё. Лучше не знать), следовательно, Шерлок побывал дома ночью.
Он оставил на обоях сообщение карандашом, написанное округлым почерком: Ушёл по собачьим делам. ШХ
Джон читает и старается не рассмеяться. Потом он вспоминает, что предоставлен самому себе – если не считать того, что бы ни находилось сейчас в холодильнике – и сдаётся.
Самое забавное, что Шерлок был, вполне вероятно, серьёзен насчёт сообщения. Он действительно сейчас говорит с кем-то о собаках. Он даже не задумывается о возможных нелитературных интерпретациях этой фразы.
Это как с солнечной системой. Шерлок знает о магнетизме Северного полюса и о его влиянии на навигацию, совершенно не заботясь о том, что это из-за того, что Земля непрерывно вертится. Вещи, которые нормальные люди знают, Шерлок… нет. В его знаниях огромные зияющие дыры, но они его не заботят.
Аналогично вещам, которые делают обычные люди, Шерлок умудряется делать всё по-своему. Большинство, видя бездомную девочку на улице, дают ей пятёрку из жалости, заботясь о другом человеческом существе, из-за либеральной вины за свои собственные комфортные жизни или потому что благодаря этому они выглядят щедрыми в чужих глазах. Шерлок же платит бездомным, чтобы содержать свою подпольную шпионскую сеть.
Прошлой ночью могло быть свидание. Все признаки налицо. Если бы кто-нибудь другой, не Шерлок (и не Майкрофт) – мысленно поправляет себя Джон – он бы с лёгкостью допустил такое предположение. Но это не так, поэтому…
Джон вытаскивает кусок бумаги и находит в куче на кухонном столе ручку. Расчищает достаточно места, чтобы сесть и писать, и начинает составлять список возможных мотивов.
1. Попытка стащить что-либо из карманов.
2. Тестирование незаметных техник наблюдения а-ля в фильмах Бонда.
3. Проверка реакции публики – сколько шуму это может наделать? Или измерение масштаба гомофобии в различных районах Лондона? (Но Шерлоку пришлось бы повторить эксперимент в других частях Лондона, иначе это не имело бы смысла).
4. Способ поиздеваться над Майкрофтом? Ребячество, но вполне похоже на Шерлока. Может, за ними следят? Шерлок отказался от выполнения какого-то государственного дела?
5. Чтобы миссис Хадсон было о чём посплетничать. Возможно, чтобы отвлечь её от тёмно-синих потёков в чайнике? (Как Шерлок умудрился?)
Множество мыслей, оканчивающихся вопросительными знаками. Слишком много для того, чтобы Джон смог выбрать, и ни один из них не выглядит достаточно нереальным, чтобы Шерлок смог им вдохновиться. Но, зная Шерлока, возможно абсолютно всё.
Шерлок любит выдвигать предположения и опровергать их, так что в конце Джон добавляет:
6. Настоящее свидание из простого романтического интереса.
Это выглядит настолько смехотворным, что он решает просто нацарапать этот вариант. Или оставить на столе, чтобы Шерлок выбрал правильный.
========== Часть 5 ==========
В больнице он ставит свой ланч на стол и вытаскивает листок из кармашка рубашки. Шерлок высказывался о разнице между невозможными и неправдоподобными вещами, и если он действительно написал шесть пунктов, то они все неправдоподобны, но не полностью невозможны. Технически, в любом случае ничто не может быть невозможным для Шерлока.
Чего хочет Джон, так это придумать седьмой вариант. Что-нибудь, что имело бы смысл.
Не придумав, он бы хотел услышать чужое мнение, но, так как это мнение должно касаться Шерлока, то получить его сложнее, чем кажется. В основном, Шерлок преуспевает только тогда, когда это касается плохих сторон людей. Взять, к примеру, Сару.
Хорошая, рациональная, милая девушка, пережившая самую ужасную ночь в своей жизни, пока имя Шерлока витало в воздухе. Её холодное отношение к Шерлоку объяснимо, в том числе это означает, что Джон не собирается спрашивать её мнение касательно этой ситуации.
Миссис Хадсон всегда думала, что они с Шерлоком пара, так что это бессмысленно. Лестрейд знает только о том, что они снимают вместе квартиру, но говорить с Лестрейдом на эту тему для обоих было бы очень неловко. Лестрейд и так натерпелся от Шерлока, и Джон не собирается подкидывать ему ещё и это, чтобы сделать работу бедного парня ещё труднее.
Единственный, кто знает, кем является Шерлок за своим развевающимся пальто и блестящим интеллектом, это…
Майкрофт.
У Джона есть номер Майкрофта.
Джон также подозревает, что настоящий образ Майкрофта (как самого опасного человека, которого вы когда-либо встретите) не просто хвастовство, поэтому было бы странно интересоваться ни с того ни с сего о его любовных похождениях; и как быть, если его брат и впрямь хочет заняться сексом?
Но ничего страшного, если он оставит эту возможность в списке, верно? Он вполне уверен, что делал уже куда более глупые вещи в качестве соседа Шерлока и его коллеги по распутыванию убийств. Он уже стоял в поясе смертника под прицелами снайперов и был атакован профессиональным международным убийцей. Это почти то же самое.
Джон выбирает один из контактов в мобильном, закрывает глаза, глубоко вдыхая, и звонит. Ответ следует на первом же гудке.
– А, Джон, – Майкрофт отвечает голосом, похожим на охлаждённые сливки (спокойным и очень, очень холодным). – Несмотря на то, что я всегда рад вас слышать, ради целесообразности, позвольте мне заявить, что я не говорил с Шерлоком и не предлагал ему никаких консультаций или дел с тех пор, как я в последний раз посещал вас на 221В.
Как всегда, Майкрофт делает ударение на букве «B» в их адресе. Джон подозревает, что тот находит оскорбительным то, что один из Холмсов живёт в здании, где номера квартир имеют буквы[1]. Учитывая, что «незначительное» правительственное положение Майкрофта позволяет ему жить во внушительном доме с видом на Гайд-парк (если верить пешим прогулкам Шерлока), выбор Шерлоком дохода и апартаментов выглядит как восстание против семейства.
Джон постукивает по пункту четыре в списке, но прежде чем он успевает спросить, как Майкрофт узнал, почему он звонит, тот говорит:
– Я знаю Шерлока. Мне не нужно знать специфические обстоятельства, чтобы быть уверенным, что вы бы позвонили мне – во время вашего обеденного перерыва в клинике, полагаю – чтобы удостовериться, что последние спектакли Шерлока не прямой отклик на мои попытки связаться с ним.
Джон кивает. Он говорит по телефону, но кивает. Майкрофт продолжает:
– Примите мои извинения за невежливость, но у меня неотложное дело. Передайте Шерлоку мои наилучшие пожелания, – и затем вешает трубку.
Набор номера – вот весь вклад Джона в эту беседу. Он и слова не сказал. Майкрофт не нуждается в том, чтобы говорить с черепами; для этого он использует подчинённых. Джон не знает, делает ли это его лучше или хуже, чем Шерлок… Он останавливается на том, что вся семья Холмсов причиняет больше проблем, чем того стоит.
От обеда осталось десять минут, так что он заходит на новостной сайт ВВС. А неотложное дело Майкрофта Холмса наверняка то, о чём СМИ никогда не сообщат по той причине, что никогда об этом не узнают, но он всё равно проверяет.
______________________________________
Примечание переводчика:
[1] Насколько мне известно, номера квартир в элитных домах не имеют букв. Буквы имеются только в номерах съёмных квартир для среднего и низшего классов.
========== Часть 6 ==========
Джон дорабатывает четыре дополнительных часа за приболевшего коллегу (Сара очень мило попросила его и подкупила пиццей) и по возвращении находит квартиру тёмной и заброшенной. Признаков Шерлока в ней нет – кухонные столы такие же чистые, какими он их оставлял – поэтому Джон сразу идёт наверх. Он открывает дверь спальни, стягивает кофту, надеясь, что потом вспомнит об оставленных в кармане ключах. Он сбрасывает туфли, лениво вытаскивая из них ноги, не утруждая себя развязыванием шнурков, и включает прикроватную лампу. Джон снимает джинсы, стаскивает через голову джемпер и поворачивается, чтобы взять футболку, в которой обычно спит.
Его рука застывает под подушкой, на мягкой ткани футболки. На другой стороне кровати – не его стороне, что Шерлок, вероятно, знал – калачиком свернулся Шерлок. Он в пижаме на пуговицах и серой футболке с накинутым поверх тёмно-синим халатом. Шерлок лежит спиной к стене, колени прижаты к груди, руки свободно откинуты под углом в семьдесят градусов, он умудряется занять всё место, создавая видимость, что это не так. Он лежит на пуховом одеяле, его бледные босые ступни практически одинакового цвета с постельным бельём Джона бело-жёлтого цвета (не в его вкусе; подарок от Гарри), и, насколько Джон может судить, он спит.
Джон привык к нереальному. Погони за наёмными убийцами в трущобах Лондона – нереально. Самоцензура блога, чтобы удалить всю «…и тогда они пытались застрелить, задушить, удавить и/или избить нас до смерти…» часть – нереально. Прийти домой, чтобы найти без приглашения устроившегося в его кровати уснувшего соседа по сравнению с этим настолько нереально, что Джон решает не думать об этом прямо сейчас.
Он вытаскивает футболку. Переодевается и забирается в постель. Джон собирается выключить свет, когда Шерлок говорит:
– Доктор Нгуен наконец стал жертвой гастроэнтерита.
Его голос кажется хриплым со сна, но когда Джон осторожно поворачивает голову, глаза Шерлока такие же яркие, как и всегда. Всё, что может придумать Джон, чтобы сказать, кажется банальным или глупым. Шерлок приподнимается на локте и подаётся вперёд:
– Ты должен был быть дома три часа назад, – говорит он, хотя Джон опоздал на четыре часа. Очевидно, шестьдесят минут были запланированной задержкой. Может, комбинация погодных условий и ремонта поезда, или Шерлок ожидал, что Джон ездил выполнять чьи-то поручения.
У Джона был долгий день. Так что он не собирался начинать спор, который даже выиграть не может.
Шерлок садится, его волосы немного примяты на правой стороне, и склоняется над Джоном. Тот ничего не говорит, в то время как Шерлок приближается, смотря в его глаза взглядом леопарда, наблюдающего за жертвой, пока не ощущает на коже тёплое дыхание Шерлока и его губы на своих.
И тогда Джон думает: ерунда всё это.
Он не собирается просто лежать, пока Шерлок делает всё, что собирался. Если его целуют из каких-то неизвестных побуждений – даже не сказав, зачем, независимо от того, как терпеливо он ждал объяснения – по меньшей мере, он может насладиться этим. Если Джон собирается сделать это, то он сделает это правильно.
Джон запускает руку в волосы Шерлока, прижимая пальцы к его голове, и притягивает того ближе. Он держит его, наклоняя голову и пробегая языком по внутренней стороне острых зубов. Джон ощущает резкий вдох и не отпускает Шерлока. Поцелуй был глубоким, влажным и немного грязным (в хорошем смысле), такой поцелуй, из-за которого кожа становится влажной от пота, вырываются страстные стоны и приглушенные ругательства.
Шерлок не сопротивляется. Он закрывает глаза, из его груди доносятся низкие стоны, свободная рука хватается за здоровое плечо Джона и время от времени сжимается. Когда Джон почти теряет сознание от нехватки воздуха, он отпускает Шерлока. Шерлок приподнимается, и, мигая, смотрит на Джона. В полутьме его глаза тёмные, а губы красные и блестящие. Слегка задыхаясь, Шерлок заявляет:
– Результат превзошёл мои ожидания.
– Да, насчёт этого…
Но Шерлок перебивает:
– Нет, это будет отлично.
Он наклоняется, целует Джона снова и… Джон всегда был неравнодушен к поцелуям. Ему нравится это, ему нравится запускать пальцы во взъерошенные волосы Шерлока, сжимать его так, что Джон теряет голову, поднимается и прижимается сильнее, чтобы снова услышать этот резкий выдох Шерлока.
Когда они прерываются, чтобы вдохнуть, одна рука Джона на шее Шерлока, а другая обхватывает его бедро, касаясь кончиками пальцев тёплой кожи, скрытой под его поясом. Джон должен остановиться сейчас, пока он ещё может думать.
– Что, – говорит он с чувством, – намечается акт мужеложства, Шерлок?
Шерлок кивает.
– Ну, по сути, да.
На мгновение Джон забыл, что он в кровати – в кровати! – в панике пронзительно орёт его внутренний голос – с пришельцем. Инопланетянином, который наблюдал Земную культуру и выучил язык по какому-то Англо-Холмсианскому словарю, но в действительности ничего из выученного не понимает.
– Шерлок, – Джон предпринимает ещё одну попытку. Спокойно, контролируя себя. Пытаясь абстрагироваться от ситуации, чтобы свести количество жертв к минимуму. – Это четвёртый, нет, пятый раз, когда ты меня целуешь. Почему?
Шерлок не хмурится, но выглядит раздражённым. Если он скажет, что они тратят время на бессмысленные объяснения, то Джон выкинет его из кровати.
– Это прелюдия.
– Хорошо, – каждый ответ, который даёт Шерлок, технически правилен, но ни один из них не даёт представления о том, чем Шерлок мотивируется. Туманные ответы наряду с правдивыми фактами – не то, за чем обычно следует хороший секс. – Но почему?
Шерлок отводит взгляд, задумавшись.
– Я не уверен. Я полагаю, что после интимной близости (при том, что мы оба полностью одеты), следующим логическим шагом будет секс. Культура пресытила его эмоционально-субъективной окраской, но я верю в то, что это ведёт к улучшению стабильных отношений, – Шерлок говорит так, словно отношения – просто ещё одно достижение инженерного искусства, которые соединяет физика. – Но я сомневаюсь, что это нечто большее, нежели способствующий фактор.
Джон снова напоминает себе, что перед ним пришелец. Ему действительно нужен экземпляр этого Англо-Холмсианского словаря.
– Я не спрашивал, ведут ли поцелуи к сексу. Почему ты решил спать со мной?
– Я не собирался. Я уснул только потому, что ты опоздал.
– Прекрати уходить от вопроса! – Джон вскидывает руки к потолку. Потолок не помогает.
– Или прямо объясни, почему ты хочешь со мной переспать, или выметайся из моей кровати.
Шерлок садится, выглядя взбешённым, и сверкает глазами на Джона.
– Ты нарочно придуриваешься.
Шерлок говорит так, словно это самое унизительное оскорбление, которое он знает.
Джон смотрит, как тот идёт к двери, а затем демонстративно отворачивается.
Переизбыток Шерлока в его жизни повлиял на его здравомыслие и также испортил его мозг. Логически, он знает, что действовал рационально, обоснованно, задавая вопросы, которые задал бы любой, оказавшийся на его месте. Он рассержен на Шерлока, но он поступил оправданно. Он должен чувствовать, что поступил правильно.
Но образовавшаяся в груди пустота, причиняющая боль – та неловкость, которую он легко вычисляет. Это – вина. Едва кажущаяся заслуженной.
========== Часть 7 ==========
Шерлок расположился на диване, читая учебник выцветшего синего цвета. Он не сидит – это было бы слишком нормально. Нет, Шерлок лежит на спине, держа книгу на весу над головой. Его бедра рядом со скамеечкой для ног, голова рядом со скрипкой, его смехотворно длинные ноги свешиваются с края дивана, и босые ступни касаются пола.
Это зрелище заставляет Джона застыть в дверях.
– Ты выглядишь, как участник труппы цирка дю Солей, наслаждающийся антрактом, – говорит он.
Шерлок не отрывается от учебника толщиною в три дюйма.
– Ладно, – говорит Джон. Шерлок дулся всё утро, до смешного явно показывая, что он не разговаривает с Джоном. – Я сделаю тосты. Будешь?
Он не ожидает ответа, но всё равно задерживается перед тем, как пойти на кухню.
Периоды дурного настроения у Шерлока напоминают фанатов Манчестер Юнайтед, смотрящих матч: очевидно, неприятно и жутко громко. Здесь меньше звуков, функцию цветов команды выполняет пижама, но всякий раз, когда Джон подступает ближе к журнальному столику, Шерлок водит смычком по скрипке, извлекая такие звуки, какими мог бы гордиться любой футбольный болельщик.
Это не так раздражает, как должно бы. До тех пор, пока Шерлок не начинает развлекаться с пистолетами и взрывчаткой, его приступы хандры и неистовая скука не беспокоят Джона. Он думает, что Шерлок только так может показать своё расстройство, словно он проскочил подростковые года болезненного самоосознания и самобичевания и никогда не знал, что стать взрослым значит терпеть, делая те вещи, которые не хочешь делать, потому что надо.
Шерлок относится к термину «гений» как к точному самоописанию, и он поразителен тем, на что способен, но когда ему скучно, он превращается в испорченного ребёнка. Во многом он великолепный человек с эмоциональными и социальными навыками девятилетнего.
По правде говоря, Джон втайне считает его привлекательным. (Впрочем, он никогда не скажет этого. Нет смысла поощрять дурное поведение). Это настолько смехотворно, что Джону придётся постараться, чтобы не превратить всё это в цирк.
