Текст книги "Привязанности (СИ)"

Автор книги: optemus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Одевшись, как подобает молодому лорду, Гарри самым честным образом рассказал, что у него сегодня очень важный практический экзамен и он де до вечера будет не доступен, а то и дольше, ибо позориться перед Дедом неохота. Объяснение Флёр устроило, а знать, что её возлюбленный убыл на охоту ей вовсе не обязательно.

Хогвартс встретил как-то сумбурно, защита просто хлам, после того как под строгим надзором деда изучил защитные плетения родового замка, зияющее дырами аки решето, плетение Хогвартса привело в уныние. «И это самое безопасное место в Англии?» Хмыкнув, Гарри без малейшего сопротивления проложил портал на восьмой этаж и, скрытый мантией невидимкой, спустился к большому залу, где устроился на одном из подоконников и стал ждать удобного момента. Наблюдать за плохо скоординированной обороной было как-то грустно. Вместо действительно действенных мер, таких как накачка накопителей замка и директорского приказа перейди в осадный режим, МакГонагал зачем-то оживляла доспехи и статуи и совместными силами со всеми наличными взрослыми ставила Протего-максима.

«Бугага.» Гарри едва сдерживал смех и слёзы, наблюдая за этой идиотией, но вмешиваться всё же не стал, ибо пришёл сюда исключительно за Реддлом. Но вот мимо проскочили Билл и Рон Уизли и планы слегка скорректировались, а домовик получил приказ подловить во время схватки момент и, оглушив, заныкать тела и ждать хозяина.

Битва за Хогвартс, как вскоре пафосно окрестит сие действо Ежедневный Пророк на битву как-то не тянула. Совместное Протего продержалось аж сорок минут, что явно требовало записи в книге рекордов, такую энергию да в мирных целях, но увы. На требование выдать Гарри Поттера, под честное слово никого не убивать, горе защитники ответили молчанием, да и что они могли, если означенного Поттера среди них как бы и не было, а то что он сидит на подоконнике и с интересом поглядывает на них из-под мантии предков, так они же этого не знали.

В общем, отведённый на выдачу Поттера час кончился и войско вырожденцев-аристократов во главе со своим сумасшедшим предводителем пошло в атаку и, надо сказать, пошло красиво, скоординировано и продуманно, вследствие чего защитники пали и капитулировали минут через десять, даже не заметив, как поочерёдно получившие по оглушающему со спины братья Уизли ничком упали на пол и ещё в полёте исчезли под маскирующими чарами. После чего верный домовик переправил обоих в помещение, пристроенное к ритуальному залу, находящемуся глубоко в подземельях родового замка, и Гарри вернулся к первоначальной цели визита.

Ждать пришлось совсем недолго и вот его темнейшество предстало пред светлы очи и толкнуло речь о неправильном герое, который никого не спас и так малодушно прячется. Именно этот момент и выбрал Гарри для своего появления на публике. Тихо, без суеты и спешки скинул мантию и совершенно спокойным голосом продекламировал строчки из книги одного очень весёлого автора:

– Я давно уж тут стою, у крылечка на краю, жду, покамест ты закончишь Совещанию свою!.. ** – спокойный. уверенный взгляд зелёных глаз и заученное наизусть положение кодекса заполнили вестибюль.

– Тот же, кто пресёк черту и насладился смертью, да предстанет пред великой Госпожой, ибо нет места в подлунном мире твари, что отвергла заветы праотцов и да восстанет род, оберегая честь. Душа твоя принадлежит Госпоже, магия твоя принадлежит роду да будет так. – На последнем слове с палочки Поттера сорвался белый луч разоружающего проклятья и попал точно в грудь опешившему Реддлу. В считанные секунды от места попадания начало расползаться белое пламя, медленно сжигая заживо поправшего заветы покровительницы рода.

Поцелуй Хель, который все приняли за разоружающее, ещё не закончил своего действия, а Гарри Поттер, сделав два шага вперёд, аппарировал прямо из холла Хогвартса, ибо смотреть на опадающий пепел не имело смысла. А его ещё ждало одно очень важное дело.

Вернувшись в замок, Гарри направился прямиком в ритуальный зал, предстояло закончить с ещё одним не менее важным делом. Около часа ушло на приготовления и разминку, ведь воздавать по заслугам так, как это может сделать только некромант – это целое искусство и сегодня к нему поочерёдно приобщатся оба Уизли. Ведь просто убить это легко, но, увы, это ни капли не заставит этих двоих осознать, что именно они натворили, а без осознания какая же это месть? Так, глупая расправа, от которой ни тепло, ни холодно.

Наконец сцена была подготовлена, и все актёры заняли положенные им места.

Рональд Уизли пришёл в себя в весьма неудобном положении, а именно прикованным к стене и его взору открывался прекрасный вид на также обездвиженного старшего брата и неизвестного человека в чёрном, что-то придирчиво рассматривающего, но вот неизвестный повернулся, явно реагируя на звук и им оказался Гарри Поттер – вот только эти абсолютно холодные глаза без тени эмоций пробирали холодом до самых костей.

– А, так вы решили почтить наше скромное собрание своим присутствием, мистер Уизли, – копируя манеру речи младшего Малфоя протянул Гарри.

– Гарри, дружище, помоги! – воскликнул Рон

– Помочь? Я вроде уже помог, – задумчиво склонив голову набок произнёс Поттер, и от его голоса по залу словно прокатилась волна холода.

– О чём ты говоришь, друг?

– Хм, интересные ты слова вспомнил, но как-то поздно, тебе стоило вспомнить их, когда ты гостил у своего брата и тот предложил тебе поразвлечься, а теперь не мешай мне, ведь мне предстоит весьма важный разговор с твоим братом. – Гарри взмахнул палочкой и младший Уизли замолк, неспособный преодолеть Силенцио.

– Пора просыпаться, Билл, – нежно потрепав последнего по щеке произнёс Гарри и совместил с Энервейтом, приведшим в чувство. – Ну здравствуй, Билл, давно не виделись

– Гарри, ты чего?

– О, так ты так и не понял, кто оглушил тебя в лесу? Так это был я и представь себе, как я был удивлён, застав тебя за столь интересным занятием, как избиение безответной девушки, которая, как все думают, тобою любима, но вот любовь у тебя какая-то странная, не находишь? Хотя нет, не отвечай, это не было вопросом. Лучше скажи, сам додумался, или помог кто?

– Что тебе надо, Поттер?

– Неправильный ответ, – и первый надрез нежно, почти ласково рассёк кожу на ключице, ровно настолько чтобы быть чувствительным и в тоже время совершенно не смертельным.

– Итак я жду?

– Дамблдор, это он попросил! – завопил не своим голосом старший Уизли.

– Значит Дамблдор, хорошо, а что именно он просил?

– Заняться девчонкой, чтоб не мешалась.

– Интересно, чем же она ему мешала?

– Не знаю! – вновь завопил Билл, с ужасом глядя на серповидный клинок в руках Поттера.

– А насиловать её он тоже просил? Входило ли в его просьбу причинение ей физического вреда? Или может быть магловские наркотики ты колол ей по его личному указанию? – Глаза Билла всё более расширялись по мере того, как до него доходило, что о его маленьком развлечении узнали и похоже придётся ответить.

– Тебе-то до этого какое дело, она моя законная жена, – попытался оправдаться Билл Уизли.

– Да в общем-то почти никакого, ну разве что самую малость, видишь ли тут закралось досадное непонимание. Дело в том, что Флёр тебя никогда не выбирала, носители крови вейлы вообще крайне трепетны в выборе партнёра и тут-то и есть один нюанс: видишь ли, она выбрала своим партнёром меня. Как думаешь, я очень обрадовался, когда в подробностях, не упустив и единого момента узнавал о том, как ты относился к той, что предназначена мне самой магией? Той, что стала тем светом, что вывел меня из депрессии, когда я после второго тура больше не желал всего этого. А затем у меня всё это отняли.

Я не знаю причины, да мне и не интересно. Дамблдор почему-то решил, что мои чувства к Флёр вредны для меня и заставил меня забыть о них, и видимо, подстраховался, чтобы Флёр не искала встречи. И ведь ему практически удалось, но ты всё испортил, тебе захотелось поразвлечься, надеюсь, что тебе было приятно, ибо теперь за каждую секунду её страданий ты ответишь и, поверь мне, я знаю, как не дать тебе умереть или, упаси предки, потерять сознание до того, как ты осознаешь всю глубину того, что именно ты натворил. – Новый надрез прошёл аккурат по центру груди. Заставляя Била взвыть.

– Ну что ты дёргаешься, я же только начал. Ты на свою голову возомнил, что тебе можно портить чужих девушек и не просто портить, но пытать и получать от этого удовольствие. Или у тебя иное мнение касательно того, как называются твои совмещённые с побоями оргии? – Глаза Билла выражали только поглотивший его ужас.

– Что ж, это тебе будет уроком, – в одно движение Гарри срезал кожу с правой половины груди изувера, посмевшего жестоко избивать и насиловать его любимую.

– Как же так приключилось, что никому не пришло в голову, что род Поттеров не такой уж и светлый? Как, скажите мне, такое можно подумать о потомках темнейшего рода Англии? – Следующий надрез повторил ранее сделанный, но был зеркальным.

– Как ярому служителю света пришла в голову сама мысль о жестокости, что приписывалась сторонникам тёмного лорда? – Новый взмах и вот мышцы груди полностью лишены кожных покровов.

– Но что меня более всего поражает во всем этом, так это то, что никому не пришло в голову, что за содеянное придётся ответить.

Медленно, почти нежно Гарри срезал плоть, сначала мышцы груди, затем кожа ног и рук и соответственно мышечные ткани, каждый надрез был чётко рассчитан, благо учебное пособие по ритуальным пыткам имелось в библиотеке. Пиршество смерти длилось уже четвёртый час и каждое своё действие Гарри озвучивал и вдумчиво пояснял своей жертве, которая, к своему ужасу, даже сознания лишиться не могла, что уж говорить о смерти, коли ни единой вены и тем более артерии до сих пор не было задето. Вопли этой падали Гарри даже не пытался услышать, тупое монотонное зачитывание эпизода за эпизодом и воздаяние за оный и ни одной эмоции в застывших словно заледеневших зелёных глазах.

Наконец резать стало попросту нечего, да и не озвученным остался лишь один эпизод, но он требовал наказать второго из братьев, ибо для Билла это было лишь ещё одним актом избиения и надругательства над беззащитной и безответной девушкой, тогда как для младшенького это было куда как более важно, ведь именно в тот вечер он впервые познал девушку.

Когда Билл испустил последний булькающий хрип, Гарри в одно движение палочки очистил родовой камень, абсолютно безэмоциональным голосом произнеся ритуальные слова. По залу прокатилась волна магии, лучше тысячи слов показавшая, что жертва принята во благо рода. Пришла очередь Рональда, тот бился в агонии пытаясь вырваться, когда Гарри посредством магии переместил его на родовой алтарь.

– Ну вот, теперь твоя очередь, – криво усмехнулся Гарри. – Ты же не думал, что я забуду про тот минет, что ты и твой брат заставили подарить тебе Флёр? – Рон замотал головой, – Это правильно, это хорошо, что ты помнишь, – одежда исчезла с тела юноши.

– Скажи мне, Рон, как ты мог? Я готов допустить, что Билл мог не знать о моих чувствах к Флёр, но ты?!! Ты тот, кто более других донимал нас, когда мы сидели в библиотеке. Как ты мог?

– Она тебе не пара! – Выпалил в отчаянии рыжий. – Неужели ты не видишь, во что она тебя превратила?

– Она ли? Вот в чём вопрос. Что ж, Рон, во имя нашей погибшей в твоей зависти и похоти дружбы я расскажу тебе сказку про жизнь одного очень древнего рода. Ты ведь помнишь сказку о трёх братьях Певереллах и Дарах Смерти? Вижу, что помнишь, но понимаешь ли ты, что это реально существовавшие люди? Моя мантия – это та самая мантия, Рон, так что будем знакомы, ведь пред тобою потомок темнейшего рода магической Англии, рода Певерелов. И знаешь, что самое интересное? Певерелы – это род некромантов, про нас говорят, что в наших жилах течёт кровь Вечной невесты и они правы, Рон. Кровь моего рода предрасположена к жестокости и только привитые с детства нормы морали и заветы кодекса берегут детей Белой Госпожи от падения. Но вот незадача, первым под “мудрым” руководством директора Дамблдора во тьму пал некто Томас Марволо Реддл. Полукровка, уходящий корнями ко второму брату и в полной мере вкусивший родовое безумие, спровоцированное издевательствами, кои являются практически нормой в приютах. Он более всего нуждался в защите от издевательств и капельке душевного тепла, и вот Хогвартс, что мог стать тем спасительным кругом, что позволил бы удержаться, открыл свои двери, пропуская в такой новый и неведомый мир магии, но прошло девять месяцев и его попросили на выход, он просил разрешить остаться, но получил отказ и вот он вернулся в магловский приют и очень быстро узнал, что права на самозащиту у него теперь и вовсе нет, так как за колдовство на каникулах, как ты прекрасно знаешь, наказывают, ибо оно запрещено.

– И вот, оставшись без малейшей защиты, он провёл два месяца в аду и так все годы учёбы. Ну откуда тут взяться миролюбию и здравомыслию? В общем, так и начался путь медленно, но верно скатывавшегося в бездну юного Певерела. А далее магия рода породила того, кому было наречено остановить бездушную тварь. Видишь ли, Рон, пророчество не врёт, дело в том, что в родовом кодексе Певерелов чётко сказано, что род должен остановить бешеную тварь, ибо таков завет покровительницы рода. И вот на свет родился я, наследник третьего брата. И коль скоро мой отец не сумел исполнить заповеди предков, сия почётная обязанность досталась мне.

– Но дальше ещё интереснее, урок “как создать тёмного лорда” явно был плохо выучен, так как вместо того, чтобы оградить меня от тлетворного влияния, побуждающего самые низменные эмоции, меня отправили на долгие годы в персональный ад. И только покровительство Великой, которая возможно не пожелала видеть двух монстров, носящих её кровь и силу в подлунном мире, не допустило моего падения. Сама магия оберегала меня и вот на четвёртом курсе я встретил ту, что была рождена способной удержать и принять тот проклятый дар, что струится в моих венах и что же?

Меня разлучили с ней, стёрли память и, словно в насмешку, подвергли мою любимую столь жутким мученьям. Я поражаюсь, как те, кто посмел поднять руку на невинную девушку, смели хоть что-то говорить о свете. Монстры, и ты, мой бывший друг – один из них. Ведь у тебя была возможность сказать нет, я отдаю себе отчёт в том, что ты не смог бы остановить своего брата, но ты мог не присоединяться к нему, это было в твоей власти, но ты выбрал насладиться чужой беспомощностью и болью.

– Скажи мне, Рон, понравилось ли тебе? Умеет ли Флёр делать минет? А то видишь ли, вашими трудами я даже если очень захочу не узнаю, ибо она просто откажется, а я не выродок, как ты и твой брат и никогда не принужу её к тому, что ей противно. Но ведь и это было не всё, затем вы в два члена развлеклись по полной, и ты быстро втянулся. Ты спросишь, откуда я всё это знаю, и я тебе отвечу.

Ты помнишь тот день, когда Добби перенёс нас в дом твоего брата? В ту ночь я вышел, потому что мне не спалось, а моя милая Флёр нашла в себе силы попытаться сбежать, но, увы, её исчезновение обнаружил твой брат, а я просто пошёл за ним и так узнал о его истинном отношении к “любимой” жене. А затем были двое суток, полных боли и ужаса, ведь как и все Певерелы я решительно неспособен к целительной магии и мог лишь безпомощно смотреть, как моя любимая бьётся в агонии из-за отсутствия очередной дозы наркотиков на которых держал её твой брат.

Тогда я молил магию о том, чтобы забрать её боль себе, и моя мольба была услышана. Чары сплелись и запустили плетение высшей магии, изменения путей, платой за него является то, что ты проживаешь тот путь, что хочешь отменить, но с большей отдачей и я, мой дорогой бывший друг, прошёл его весь, испив всю чашу, что вы уготовили моей любимой. Я ощутил всё то же, что и она и помню каждое мгновение.

Я выдержал всё и не сломался, доведя заклинание до конца. Теперь ваши игры остались лишь в её воспоминаниях, кои мне, увы, не подвластны, но тело её вернулось к тому, каким было до её знакомства с вашей семьёй. Ты можешь не верить, Рон, но Флёр сейчас семнадцать лет и её тело ещё не знает мужчины, чего, увы, нельзя сказать о разуме. И я делаю всё возможное, дабы защитить её и питаю надежду, что однажды смогу подарить ей свою любовь и показать, что мужчина – это не источник боли, но наслаждение и нежность и тогда, я верю, она подарит мне наследников.

Вот такая вот печальная сказка, о дружбе, предательстве и похоти, а теперь, мой дорогой бывший друг, пришло время ответить за свои деяния. И начнём мы, пожалуй, с того злосчастного минета. – Точный взмах и дикий вой огласил своды ритуального зала и захлебнулся. В этот момент Рональд Биллиус Уизли осознал, что у него во рту вместо кляпа оказался его собственный член.

– Ну что, как тебе вкус, надеюсь нравится? – с Роном Гарри закончил много быстрее. Приведя родовой алтарь в надлежащее состояние и принеся безкровные требы покровительнице покинул зал, чтобы более никогда не вспоминать об этих двоих. С плеч словно сняли тяжкий груз, на сердце не было ни капли веселья, лишь понимание того, что иначе было просто нельзя, ибо плоть за плоть, кровь за кровь и магию за магию, тогда как безсмертная душа навечно принадлежит Великой.

Комментарий к Гарри

* лунгнасад – выдуманное автором название , а может взятое из какой ни будь книги. это ритуал магического супружеского союза имеет полную и урезанную формы при полной это целое представление с участием всех представителей родов как жениха так и нареченной.

в урезанном варианте, может быть проведён у родового алтаря и присутствие свидетелей не обязательно.

** Автор: Л. А. Филатов сказ Про Федота-стрельца, автор настоятельно советует ознакомиться.

========== Флёр ==========

«Ну кого он пытается обмануть? Понятно же, что собрался на охоту», вздохнула Флёр, провожая взглядом любимого. «Только вернись невредимым, мне большего не надо». Сложить два плюс два получилось ещё пару недель назад, а когда трое суток назад `Арри заперся в ритуальном зале, последние кусочки мозаики встали на свои места.

Флёр прекрасно понимала, что пока жив этот змеемордый гад, им не будет покоя, потому что сидеть взаперти в замке – это как бы не лучшая перспектива, а так как вся магическая Англия с неизвестного перепугу верит, что эту тварь может упокоить только её `Арри, то сами они ничего делать не будут и этим самым вынудят любимого решить их проблемы. Единственное, о чём Флёр действительно не догадывалась, так это о планах жестокой расправы со своими мучителями, как и о том, что любимый непросто так, так трепетно относится к каждому прикосновению, что он прекрасно знает о том, что ей пришлось пережить и не просто о последних часах этих жутких двух с половиной лет, но о каждой секунде, что она провела в заточении, оставаясь в руках беспощадного насильника и садиста.

Ближе к пяти вечера терпение всё-таки подвело, и девушка решила попытаться выяснить у Игнотуса Певерела, что же именно они задумали и тот на удивление не стал скрытничать и объяснил и про крестражи и то, что их уже обезвредили и что теперь достаточно одного фамильного заклятья и от самопровозглашённого “Тёмного Лорда” останется лишь прах.

Такая постановка вопроса несколько успокоила, ибо одно дело вступить в по факту неравный бой с много более опытным магом и совершенно иное, когда достаточно исподтишка кинуть одно единственное заклинание и на том отбыть восвояси, а то что Гарри не будет решать проблемы магической Британии Игнотус заявил безапелляционно.

– Флёр, – портрет вот уже третью неделю обращался к девушке только по имени, – ты ведь умная девочка и прекрасно понимаешь, что знаний моего внука катастрофически не хватает на то, чтобы эффективно решать проблемы, а превратиться в марионетку уже не позволю я. Не родился тот Певерел, что пляшет под чужую дудку. – Сказанное вызвало немного виноватую улыбку девушки, понимавшей, что именно имеет ввиду Игнотус, но всё же осознававшей, что если она попросит, то любимый с большой долей вероятности пойдёт на уступки.

Попрощавшись с портретом, девушка ускакала в лабораторию, решив, что для убивания времени вполне подойдёт варка какого-нибудь зелья, опять же лишним не будет, да и практика всегда полезна. Был уже поздний вечер, когда Флёр вернулась в спальню и с лёгкой грустью устроилась на кровати. Засыпать без `Арри было как-то не то, но на сердце было спокойно, ведь если бы что-то случилось с её избранником – она бы это почувствовала. Проворочавшись около часа девушка всё же погрузилась в тяжёлый сон. И если бы кто-то наблюдал со стороны, то увидел бы, что между четвёртым и пятым часами утра тревожное прерывистое дыхание сменилось глубоким и размеренным, а на её губах заиграла лёгкая полуулыбка, будто некий очень тяжёлый груз более не давит на её хрупкие плечи.

Проснулась Флёр в девятом часу утра и обнаружила спящего рядом любимого. От него веяло свежестью и запахом геля для душа с морошкой. Этот тонкий аромат очень нравился Флёр, и она не смогла удержаться и прижалась к любимому, совершенно не задумываясь, что ещё вчера подобное вызывало бы у неё если не панику, то некоторую робость.

Ответом на её действия стало то, что любимый, и не думая просыпаться, совершенно по-хозяйски загрёб её в свои объятья и, зарывшись в волосы, снова затих. По телу прошла такая приятная уже знакомая волна не оставив ни капли страхов, словно их развеяли как пепел на ветру. Спустя несколько минут Флёр также вновь задремала, ибо что ещё делать, когда встать и не разбудить любимого невозможно, а будить так не хочется.

Второй раз она проснулась, когда за окном уже стоял полдень и первое, что увидела – это зелёные омуты глаз любимого, который, судя по всему, уже некоторое время изучал её, пока она спала.

– Привет, – тихо прошептал `Арри и от его чуть хриплого после сна голоса закружилась голова. – Можно я тебя поцелую!?

– Да, – затаив дыхание прошептала Флёр. И любимый со свойственной ему вдумчивостью и нежностью начал нежно ласкать её тело, заставляя сбиваться дыхание и в этот раз ей совсем не хотелось препятствовать, хотя когда он добрался до живота и занялся его вдумчивым исследованием было немного щекотно, но прекратить эту сладкую пытку не было никаких сил. Его невесомые прикосновения всё глубже погружали в омут страсти, а затем он добрался до треугольничка светлых волос, медленно спустился ниже, лаская кожу бедра, опять добрался до своих любимых стоп и снова вверх, чтобы наконец поцеловать её там и в этот момент Флёр поняла, что она принадлежит ему, этим нежным рукам и таким мягким губам. А наслаждение тем временем нарастало, ибо юный Поттер, который Певерел, вынудил девушку чуть раздвинуть ноги и занялся внутренней стороной бедра, постепенно переходя чуть выше и наконец туда, где всё уже пылало жаром желания. То, что он творил своим языком не подлежало описанию, таких слов просто нет ни в одном языке мира, чтобы описать эмоции и то наслаждение, что накрыло Флёр. Всё тело прострелило сладкой судорогой, и девушка невольно выгнула спину. Ещё секунда и она в изнеможении лежит на чуть влажной от пота постели и вновь тонет в его сияющих зелёных глазах.

– Ты станешь моей женой?

– Да, – прежде чем поняла на какой именно вопрос она дала свой положительный ответ, выдохнула Флёр

– Я люблю тебя, если хочешь, мы сегодня же проведём магический обряд. – Туман в голове немного рассеялся, но суть ответа не изменил «Да! Да! Да!» кричало всё естество девушки, и последнее было произнесено вслух.

Наградой стал ещё один долгий поцелуй, на этот раз в губы, после чего любимый поднялся и исчез за дверью уборной, оставляя девушку осознавать то, что она только что подписалась стать его женой.

Душевая освободилась приблизительно через полчаса, но и этого времени не хватило, чтобы окончательно успокоиться. Но вот такой домашний любимый босиком прошлёпал по комнате и занялся тем, что стал натягивать носки. «Чёрт, кажется я тоже начинаю западать на его стопы» – пронеслось в голове и Флёр пулей унеслась в душ, лишь бы подальше от такого манящего, пахнувшего её любимым гелем для душа любимого.

Гарри же, наблюдая за этим действом лишь хмыкнул, в тот момент, когда ласкал её, его словно вело по давно проложенному маршруту, имевшему вполне закономерное окончание. «Интересно, часто ли мужчины делают предложение руки и сердца таким вот экстравагантным способом? – пронеслось в голове. – Что ж судя по всему вечером предстоит что-то очень интересное». Гарри украдкой облизнул губы – описание ритуала он уже прочитал и оный оказался весьма красивым, тут тебе и принесение даров магии и принесение супружеской клятвы, в общем без особых затей, но если верить описанию чем сильнее вступающие в союз маги и чем идеальнее они подходят друг другу, тем более захватывающим будет ответ самой магии. У каждого он свой, в описании говорится что были случаи, когда получался целый магический фейерверк. Короче, вечер обещал быть интересным.

Тем временем Флёр откровенно пыталась утопиться в душе, ибо отчётливо понимала, что не может успокоиться и если прохладные струи воды хоть немного сбивали жар желания, то сознание весьма ясно фиксировало, что стоит ей увидеть своего рыцаря и в общем будет ой, и вся надежда была на то, что, во-первых, `Арри догадается смыться из комнаты раньше, чем она будет вынуждена таки покинуть ванную. Когда по прошествии часа Флёр так и не появилась, Гарри пару раз глубоко вздохнул и не смог устоять перед шкодливым желанием поддеть любимую.

– Смотри не растворись там, а то на ком я вечером жениться буду? – весело сообщил Гарри, просунув голову в приоткрытую дверь и успел захлопнуть оную раньше, чем в неё прилетело и кажется это был его гель для душа. «Однако как всё плохо-то», – констатировал юноша и почёл за лучшее, нарочито громко топая, покинуть комнату. Правда хоть какой-то серьёзности хватило лишь до двери библиотеки, порог которой он пересекал с невоспроизводимым воплем влюблённого идиота, скрещённого с котом, добравшимся до сметаны.

С портрета на него с лёгкой укоризной воззрился дед, весь взгляд которого говорил, «чего мол орёшь-то».

– А я походу сегодня женюсь, – заявил Гарри, как только немного взял себя в руки.

– Поздравляю, самое время.

–Не, дед, ты не понимаешь, – мечтательно протянул юноша.

– Да куда уж мне, древнему, – хмыкнул Игнотус, добродушно улыбаясь. Кому как не ему было знать, что когда Певерел вот так женится это будет нечто, то что эта пара буквально создана друг для друга он понял уже давно и теперь искренне радовался за внука, который нашёл своё счастье. А учитывая все факторы становилось понятно, что скоро в стенах замка зазвенит детский смех, и род восстановится после многовекового забвения, это ли не повод для радости?

Как только внук нашёл в себе силы прекратить глупо хихикать через слово, то был отправлен готовиться к ритуалу. Стоило домовикам узнать о предстоящем событии, как маленькие ушастики развили столь кипучую деятельность, что Гарри оставалось только моргать. И, конечно, о самом главном по мнению общественности он позабыл напрочь. Так что об отсутствии подобающего ситуации наряда Гарри вспомнил аж за сорок минут до того, как этот обряд предполагалось начать. Вздохнул от осознания собственной тупости и пошёл с повинной к без часу супруге на поклон.

Как уже привык постучался, зашёл, да так и застыл и было от чего: он тут о платье переживает, а Флёр, оказывается, подумала об этом за него. Правда, вместо платья на девушке был брючный вариант, но от этого не менее милый. Гарри вообще заподозрил, что Флёр и платье в одном комплекте он видел один раз и то было давно и почти неправда, но и брючный вариант смотрелся очень заманчиво. Флёр оказалась хороша не только в зельях, но и в заклинаниях, так что переделать имеющиеся брюки в то, что более подходит для предстоящего действа, ей не составило труда, заодно удалось утихомирить бурю чувств и эмоций.

На кровати лежал ещё один комплект одежды, явно заготовленный для жениха, который подумал обо всём, кроме оной самой одежды.

– Переоденься, чудо, или ты надумал жениться в спортивных штанах и майке? – шутливо-вопросительно произнесла Флёр, когда он всё-таки отлип. Гарри почёл за лучшее воспользоваться предложением и, похватав заботливо подготовленные рубашку и брюки скрылся в уборной.

«Боже мой боже» – пронеслось в мыслях девушки. Вот оно, отсутствие воспитания. Как наяву перед мысленным взором предстал взъерошенный мальчишка-четверокурсник, одетый в обноски с плеча кузена. Тогда она поражалась полному отсутствию у Гарри какого-либо понимания, что кроме школьной формы есть и повседневная одежда, которой у парня просто-напросто не имелось, не считать же за таковую обноски кузена. Он был настолько вымуштрован следовать инструкции, что ему просто не приходило в голову, что кроме школьной формы, указанной в ежегодном письме из школы, необходимо покупать и другие вещи, и общение с рыжим семейством нищебродов никак не способствовало этому пониманию.

Так что стоило Флёр таки взять себя в руки, как в полный рост нарисовалась проблема наряда, хотя делать что-то пышное и пафосное в их случае просто не имело смысла, ибо красоваться было банально не перед кем. «Ну не перед домовиками же» – в общем, пришлось Флёр озаботиться тем, чтобы в их памяти этот день не запомнился спортивным костюмом, в который, с него станется, оделся бы `Арри, решительно недоумевая, что именно не так.

Спустя двадцать минут из уборной явилось чудо, решившее, что ему надо принять душ и конечно же теперь на его голове царил невообразимый хаос, что вызвало у Флёр приступ безудержного смеха. Когда девушка отсмеялась, то отняла у возлюбленного расчёску, заявив, что у них будет самая запоминающаяся церемония и её изюминкой будет фирменный шорох на голове жениха. На что любимый лишь пожал плечами.

Затем всё было как в тумане ровно до того момента, как их магия слилась в единое целое, знаменуя рождение нового союза и сиянием взметнулось к усыпанному звёздами небу. В тот вечер вся Шотландия и север Британии наблюдали столь не свойственное этим краям явление, как прекрасное северное сияние.

На балконе родового мэнора семьи Гринграсс, стоящего не далеко от Ричмонда, вся семья с интересом наблюдала за полыхающими небесами.

– Отец, а разве в Англии бывают северные сияния? – с удивлением спросила Астория Гринграсс.

– Это не обычное северное сияние, Астория, это магический всплеск, что оповестил всех о рождении нового магического союза. Кто-то из чистокровных решился на церемонию Лунгнасад. Хотел бы я знать, кто же этот маг, если его мощь и чувства так велики.