Текст книги "One Direction. Кто мы такие"

Автор книги: One Direction

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

С людьми приходится быть осторожным. Работа может сделать из тебя настоящего нарцисса. Некоторым звездам постоянно прислуживают другие, а потом они отправляются на интервью и говорят, опять же, о самих себе. От этого вырабатываются дурные привычки. Например, я иногда без спроса встревал в чужие разговоры, если у меня были какие-нибудь новости о нашей группе и я просто не мог дождаться, когда можно будет их рассказать. Я перебивал других, мне было все равно, что происходит у других в жизни, и слушать я тоже совершенно не умел. Мог просто оборвать собеседника на полуслове, чтобы сказать: «Эй, послушай!» и выложить свои новости. Тут нужно следить за собой. Не забывать, что ты – не пуп Земли.

Мне все еще с трудом дается общение с девушками. Так было всегда. Мне очень нравится, когда у меня есть подружка, и, по счастью, без девушки я надолго никогда не оставался. В школе я постоянно приглашал девчонок на свидания. Мои приятели иногда убеждали меня, что я нравлюсь какой-то девочке, я приглашал ее и получал отказ. Теперь, когда я выхожу в свет и вижу какую-нибудь девушку в клубе, то мне сложно подойти и заговорить… сильно нервничаю.

Еще я переживаю, что трачу слишком много денег. Думаю, что должен был отправить их семье, сомневаюсь, надо ли покупать дом. Такие важные решения! Иногда мне кажется, что мне слишком рано пришлось столкнуться с серьезными вещами. Раньше я мечтал о том, что у меня будет свой дом, большой дом, но до этого мне хотелось пожить по-студенчески, в квартире. Так я и поступил: купил симпатичную квартирку в Лондоне.

Теперь я предвкушаю, как буду выбирать себе дом, в котором мне захочется провести много лет. Но пока мне всего двадцать один, и принимать такие решения все-таки странно. Я переживаю, что совершу какую-нибудь большую ошибку. Будто иду по минному полю. Уйма нервов уходит: я слишком все анализирую. В школе я часто слышал на родительских собраниях, что я слишком много думаю. Не умею относиться к вещам просто. Мне еще многому нужно научиться и понять, чего я хочу от жизни. С моей склонностью к анализу иногда это бывает очень тяжело.

Когда мы выступали в О2, наш друг Бен Уинстон вместе с Морганом Сперлоком начали снимать нас для нашего первого фильма, «Это мы». Я ужасно рад, что мы сняли это кино. С группой всегда происходит так много всего, что мы часто забываем про разные события. Даже и один-единственный день бывает сложно запомнить, а что уж говорить про целые недели или месяцы. Фильм очень нам в этом помог: в нем запечатлелись наши удивительные приключения.

Иногда постоянное присутствие напрягало, особенно когда нам хотелось просто повеселиться, но с этим приходилось смиряться. Мы знали, что нам выпала удивительная возможность. Даже если бы фильм снимался просто для того, чтобы мы потом смогли посмотреть на себя в юности, было бы уже офигенно, но столько людей хотело посмотреть это кино и понять нас лучше… Мы были польщены.

На самом деле я пока так и не видел весь фильм целиком! Дел было невпроворот, и, когда мы пошли на премьеру, нас выдернули с середины – пора было отправляться на съемки клипа. Жду не дождусь дня, когда, совсем старый и седой, усядусь со своими детьми и ведром попкорна перед теликом и скажу: «Ну вот, детки, таким я был в вашем возрасте!»

Мне посчастливилось встретиться с разными знаменитостями. Такова приятная часть нашей работы. Мне не очень-то нравится болтать со звездами, потому что я ведь и сам фанат. Начинаю нервничать. И беспокоюсь, что слишком уж навязываюсь. И все же благодаря группе у меня появилась возможность встретить восхитительных людей, начиная с Робби Уильямса (с ним я встретился в самом начале творческого пути) и заканчивая Майклом Бубле (именно на его концерт я сходил впервые в жизни!) и самой королевой! Все это очень странно. Нужно знать, с кем можно вести себя по-дружески, а с кем – нет.

Когда я познакомился с Уиллом Смитом, то сказал просто: «Здравствуйте, я ваш большой поклонник». Тупо было бы подойти к нему, назвать приятелем и начать расспрашивать про семью и детишек.

Некоторые встречи запомнились мне больше других. Например, с Дэвидом Бекхэмом. Такой крутой! Мы пришли на какую-то вечеринку, он тоже был там. Я присел рядом, и мы отлично поболтали. В следующий раз мы встретились на фильме «Класс 92». В его создании принимал участие Бен Уинстон, наш продюсер. Дэвид сидел в другом углу зала. К изумлению моему, он меня заметил и… ну, знаете, как парни кивают друг другу? Ну вот, я кивнул ему, и он ответил, а потом, о чудо, подошел и спросил: «Как дела, Лиам?» Он даже руку мне пожал! И я такой: «Боже, Дэвид Бекхэм только что кивнул мне с другого конца зала. Ну и дела!» Я всем друзьям эту историю рассказываю.

Еще из знаменитостей я очень люблю Фаррелла Уильямса. Такой дружелюбный парень! Однажды, когда мы были в США, мне выдалась возможность записаться с ним, и я подумал: «Я обязан пойти! Ни за что не пропущу такое!» Я пошел в студию и сел на стул. Очень, очень нервничал. Это была моя первая самостоятельная сессия, да еще и с одним из самых крупных продюсеров в мире! Он все еще записывает музыку, с каждым годом все лучше. Теперь, когда мы видимся, он каждый раз подходит ко мне, обнимает и расспрашивает о делах. Ему хочется записать еще что-нибудь вместе! С ума сойти.

Я огромный поклонник Майкла Макинтайра. Он такой уморительный. Я раньше его пародировал. Однажды мы присутствовали на церемонии «Гордость Британии», и стоило нам войти, как он начал сыпать шутками. Ужасно смешно! Мы заговорили, я сказал, что восхищаюсь им, и мы обменялись телефонами.

Он сказал: «Приходи ко мне на шоу, и, если придешь, буду прикалываться над тобой весь вечер». Когда он пишет мне СМС, то называет «одним из направлений» (игра слов: One Direction в переводе с английского «одно направление». – Прим. пер.). Он постоянно смешит меня. И я думаю: «Вот ведь странно, раньше я смотрел его выступления на DVD, а теперь он шлет мне СМС». Но на шоу прийти у меня пока смелости не хватило!

Кто-то как-то сказал мне, что для других мы тоже можем быть такими же знаменитостями, но мы ведь совсем не такие. Я понимаю, что люди знают нас по One Direction, но я редко задумываюсь о том, что мы прославились или что-то в этом духе. Мы часто устраиваем встречи с фанатами, и я вижу, что некоторые из них странно на нас смотрят, и дыхание у них прерывается, и они ужасно волнуются. Но я не понимаю, что это из-за меня. Пускай я и знаю, что они пришли встретиться с нами и поэтому нервничают, это как-то до меня не доходит.

Иногда я забываю, что меня хорошо знают в лицо. Я провожу много времени дома, потому что реакция публики бывает иногда уж больно бурной. На днях мы с Пэдди, моим приятелем, хотели съездить в Вестфилдский торговый центр. Я совсем забыл, что у школьников сейчас каникулы. Мы продержались минут двадцать, потом пришлось уйти. Конечно, я не считаю себя знаменитостью… но я замечаю, как таращатся на меня люди, как набираются духа, чтобы подойти заговорить или попросить сфотографироваться.

Отчасти я не могу воспринимать нас как прославленных звезд, потому что для меня мы все те же обычные двадцатилетние парни, которые веселятся вместе. На самом деле мы не делаем ничего такого, что не смогли бы сделать любые другие молодые ребята, будь у них возможность. Если бы вы сказали парню двадцати лет: «Ты можешь понаставить футбольных ворот в натуральную величину, где тебе заблагорассудится, кататься на квадроциклах и картах, можешь убегать от людей, которые говорят, что надо работать усердней», – он обязательно ответит согласием. Да и кто бы не согласился, выпади им такой случай! Я здесь для того, чтобы как следует повеселиться.

Первым синглом с третьего альбома стала песня «Best Song Ever». Отличная мелодия, и клип на нее снимать тоже было весело. В то время самым большим испытанием стал так называемый «День One Direction», своего рода промоакция для альбома. Мы должны были около семи часов вещать по Интернету. Так как ни один из нас ни разу до этого не выступал в роли ведущего, то мы понятия не имели, что нужно делать! Мне выдали сценарий длиной в сотню страниц, надавали советов, но, честно говоря, я просмотрел их только мельком. Наши менеджеры изрядно волновались. И я им такой, типа: «Не имею ни малейшего представления, что мне делать, ребят!» Тем не менее мы рискнули. И, как я обычно говорю, «Разве мы когда-нибудь вас подводили?». У нас каждый раз получается как-то выкрутиться. Конечно, мы сильно нервничали, ведь на нас смотрело столько людей! Но потом втянулись, и в перерывах я сам подбегал к телевизору, наблюдал за нашим шоу. Ужасно интересно было. Мы отлично провели день. Надо будет повторить и сделать все еще лучше.

К третьему альбому мы уже сами писали почти все песни. Это был огромный шаг вперед, мы стали более творчески относиться к процессу. Новая пластинка, «Midnight Memories», заняла первые строчки во многих странах, и это было для нас большим достижением.

Любой успех очень важен, но этот особенно: альбом получился очень личным, и то, что его приняли так хорошо, показало нам, что мы можем сами создавать музыку.

В будущем я бы хотел стать автором песен. Так у меня будет возможность остаться в индустрии, у меня будет стимул писать музыку и дальше, записывать хиты и вертеться в сфере, которая мне всегда нравилась. Мне бы не хотелось всего этого лишиться. На свете очень много бойз-бэндов, которые выстрелили и канули в небытие. Недавно Найлу чинил крышу парень, который раньше был членом очень успешной группы. Не будем называть имен, но я подумал тогда: «Он ведь смог прославиться. У него все отлично получалось. И как же так вышло, что теперь он чинит крыши?»

Меня беспокоят мысли о том, что я буду делать после One Direction. Да, я бы правда хотел писать песни: мне очень нравится сам процесс, мне нравится, что это непросто, что это творческий процесс. Играет роль тут и то, что меньше внимания будет приковано к моей собственной персоне. Но самое главное – мне просто хочется просыпаться каждое утро и писать песни. До сих пор мне везло, я живу так, как мечтал, и мне надо будет держаться за это обеими руками, не забывая ставить перед собой сложные задачи. Так что да, я правда переживаю за будущее, но это ведь естественно.

Некоторые из участников нашего проекта обладают особой целеустремленностью. Мне иногда тоже говорят, что я целеустремленный, но мне кажется, что я просто люблю выжимать все возможное из каждой минуты своей жизни. И трудиться мне нравится. Я бы не сказал, что стремлюсь к какой-то цели, иногда я бываю очень ленивым. Порой мне приходится переосмысливать свои приоритеты.

Вечерами я беспокоюсь о том, что недостаточно сделал за день. В школе происходило совершенно то же самое. Наверно, этот школьный подход повлиял и на то, как я чувствую себя в группе. Когда я в колледже изучал музыкальные технологии, то работал изо всех сил, по всем предметам у меня были пятерки с плюсом, кроме, разве что, одного. Но мне вечно казалось, что я могу делать больше, и до сих пор так кажется. С One Direction дело еще и в том, что я знаю, как мне повезло, и стараюсь не принимать ничего как должное.

Не знаю, чем заслужил такую жизнь. Уверен, что в мире полно людей более талантливых, но так уж сложилось. Теперь я стараюсь делать все, что от меня зависит, и поэтому мы постоянно стремимся улучшить нашу музыку. Таков наш долг перед самими собой и перед нашими поклонниками.

Жизнь в составе группы становится все безумнее с каждым днем. После трехмесячного перерыва в начале 2014-го мы вернулись, выступили на церемонии Brit Awards, и все закрутилось по новой. Тут же. Словно мы никуда и не уходили. Жизнь несется все быстрее и быстрее. Происходит столько всего удивительного. Меня часто просят рассказать, какое событие из жизни One Direction мне запомнилось больше всего.

Честно? Все время со дня основания и до сих пор – вот мое самое памятное событие.

Найл

Иногда я думаю о том, что из детских лет помогло мне подготовиться к сумасшедшей жизни в One Direction. С одной стороны, разве к такому подготовишься? Но с другой – я понимаю, что некоторые события кое-чему меня научили. Для начала, я с самого раннего возраста был очень независимым. Мои родители разошлись, когда мне было пять. Я знаю, что многие дети тяжело переживают то, что их родители больше не живут вместе. Да, я тоже сильно расстраивался, но одновременно с этим чувствовал, что получаю самое лучшее от обоих, мне нравилось жить то с папой, то с мамой. Жаловаться было не на что. У меня было детство, которому позавидовал бы любой из моего окружения. Хорошая младшая школа и средняя тоже. Я много веселился с друзьями, отлично проводил время и вообще был жизнерадостным ребенком. Да, я частенько хулиганил, но без злобы, просто развлекался.

Мама моя живет за городом, и я в итоге принял решение жить с отцом, потому что в городе у меня были друзья. Папа часто работал в ночные смены, и я обслуживал себя сам. Конечно, отец обо мне заботился, но мне нравилось и самому мыть посуду, собираться в школу самостоятельно. Мне часто говорили, что я взрослый не по годам. Позже, когда появилась наша группа и мы еще подростками внезапно очутились в самой гуще безумной жизни, вдали от дома, этот опыт независимости мне очень пригодился.

Папа с самого моего детства брал меня с собой смотреть футбол в Англию. Вроде впервые я пошел на матч, когда мне было всего четыре года. Я привык путешествовать, и это тоже оказалось очень кстати для моей работы!

Ранними субботними утрами папа будил меня, говоря: «Просыпайся, Найл! У нас в пять корабль из Дублина». Я вываливался из кровати, мы садились на паром до Холихеда, прыгали на поезд до Лландидно, добирались до Кру, а оттуда мчались в Дерби. Мне нравилось ездить, нравилось смотреть футбол с папой. Думаю, это помогло мне легче переносить все наши перелеты и переезды с группой.

Вот такие у меня были зубища на моей последней фото из начальной школы

Разумеется, самой важной чертой, которую я пронес из детства в One Direction, стала любовь к музыке. Забавно, но в моей семье ей не очень-то занимаются: родители любят слушать музыку, но сами не играют ни на каких инструментах и не поют, даже на любительском уровне. Как сейчас помню два концерта, которые особенно на меня повлияли. На обоих выступали The Eagles. Я дважды побывал на их выступлениях еще до того, как мне исполнилось десять. Они произвели на меня огромное впечатление, и я сказал отцу: «Пап, это лучший вечер в моей жизни. Я хочу петь, как они!» Самым первым моим концертом стали McFly, а потом уж я сходил на The Eagles. Совершенно разные исполнители, вообще ничего общего.

После них я просто пропал: только и думал, как бы попасть на сцену. Будь то церковный хор, местные постановки мюзиклов наподобие «Оливер!», конкурс талантов или уличные представления – мне было все равно. Я просто хотел выступать. Правда, от нервов мне часто становилось дурно. Был период, когда мне хотелось заниматься обработкой звука, стоять за пультом. Я часто ходил на концерты, потому что папа у меня – настоящий меломан. И меня всегда потрясало, как звукооператоры обрабатывают музыку, хотя я не имел ни малейшего представления о том, как они это делают. Музыкальная карьера прельщала меня еще и тем, что казалась мне хорошим способом расширить горизонты: попутешествовать, посмотреть мир. И вот теперь я оглядываюсь на свое детство и думаю, что многое из тех ранних лет либо помогло мне выбрать эту карьеру, либо помогло потом, когда я уже оказался в One Direction.

Могу сказать, что на программе X-Factor закончилось мое детство. Когда мы запустили проект One Direction, у меня не осталось времени даже сдать экзамены. Однажды я сказал, что перед прослушиванием «упаковал свою жизнь в один большой мешок». И это совершенная правда. Но я тогда не понимал, что, складывая шмотки в свой крошечный чемодан, прощаюсь с домом навсегда. Когда команда собралась, мне приходилось постоянно метаться между Ирландией и Англией, и это продолжалось до самого конца передачи. Потом мы отправились в дома судей, а потом в финал, после которого я вернулся домой еще раз, уложил кое-какие вещи… И с тех пор не возвращался в Ирландию. Просто запихал одежду в мешок, перевесил гитару через плечо и отчалил.

За год я пробыл дома двадцать шесть дней – не подряд, конечно! Тут я хочу кое-что прояснить. Я совершенно не жалуюсь. Никогда не скучал по дому, это чувство мне совершенно незнакомо. Иногда мне сильно не хватает семьи и друзей, но, к счастью, в Лондоне у меня есть двоюродный брат, да и в компании недостатка нет. Мои приятели по One Direction все живут неподалеку, поэтому мы можем собраться вместе и повеселиться, когда захотим. Если мне становится грустно, я быстро нахожу кого-нибудь, с кем переброситься словом, пошутить. Часто я просто брожу, достаю людей болтовней. И если я начинаю скучать по близким, то просто вспоминаю про One Direction, и мне становится хорошо. Я до безумия влюблен в нашу группу.

У меня остались очень теплые воспоминания из детства. Я все время играл и дурачился с друзьями. Мечта, да и только!

Не о том я мечтал, когда просил скоростной велик

Когда я пришел домой, рыба стала в два раза больше, по крайней мере в моем воображении

С братом Грегом и мамой Морой

Я всегда с удовольствием пел и бренчал на гитаре. Настоящая гитара у меня появилась довольно рано, вскоре после того, как была сделана эта фотография

Переезд в большой город тоже дался мне легко. Мама спрашивала меня, не боюсь ли я переезжать, и я ответил, что не могу дождаться. Несмотря на то что в городке, откуда я родом, все друг друга знают, мне не казалось сложным уехать в Лондон и начать жизнь с чистого листа. Я уже бывал там с отцом на футбольных матчах и знал, с чем придется столкнуться. И я предвкушал начало новой жизни. Любой на моем месте чувствовал бы то же самое!

Да, переехать было делом нехитрым. Совсем другое – слушать «Свет, камера, мотор!» каждую субботу. Я оказался на самом масштабном шоу страны! Вот к этому привыкнуть было непросто. Ничто в жизни не подготовит к X-Factor. Просто оказываетесь внезапно перед ярким светом камер, и так круглые сутки! БУМ! С минуты пробуждения до той минуты, когда опускаешь голову на подушку, перед глазами мелькают студии, репетиции, интервью; носишься всю неделю, как бешеный, а в субботу шоу! БУМ! К воскресенью ты уже выжат как лимон, а потом все начинается сначала. Но какой же это кайф.

Ясно помню первый день после завершения X-Factor. В этом огромном, захламленном доме с десятью спальнями остались только мы, Мэтт Крэдл и Ребекка Фергюсон. Ни я, ни другие ребята из группы еще и не начинали собирать вещи, а уходить надо было в одиннадцать утра. И тут в дверь постучали. Это был наш новый тур-менеджер, Пол, дюжий ирландец. Он заходит в комнату и говорит: «Так, парни, звать меня Пол. У вас полчаса на сборы!»

Мы отправились в гостиницу K West в Шепердс-Буш и пообедали. Мы были очень рады, но одновременно с этим думали: «Ну а дальше что? Куда мы пойдем сегодня? Что нам делать?» Откуда нам было знать? У нас даже контракта со звукозаписывающей компанией не было, хотя нам намекали, что предложения поступят.

И в тот же день мы узнали, что умер дедушка Зейна. Ну и контраст. Бедный Зейн. Мы прыгнули в машину и помчались в Брэдфорд на похороны. Зейн был молодчиной: сделал все, что было нужно, позаботился о семье, а потом словно по щелчку вернулся к делам группы. Не знаю, как у него получилось. Мы вернулись в Лондон и через пару дней пошли в офис Sony. Нас отвели в переговорную, усадили и сказали, что с нами хотят подписать договор. Я сидел там и думал: «Ну и дела!»

Удивительно, как быстро мы с другими участниками группы подружились. Нам с самого начала было очень весело вместе, и дружба завязалась сама собой. Мы все время проводили вместе и не расставались надолго. Конечно, иногда мы цапались, это неизбежно. Во время первого тура мы постепенно сближались, разъезжали в том крошечном автобусе, играли в маленьких клубах, на бар-мицвах, и все такое. В основном принимали нас на ура, но случалось всякое. В одном захудалом заведении в Лидсе на нас начали шикать и кидаться разными предметами, а потом и вовсе погнали со сцены!

К счастью, это было исключением. Наша карьера сразу пошла в гору. Первые полгода в составе группы были просто чумовыми. Как только мы приезжали на площадки, телестудии и радиостанции, нам говорили: «У ворот вас дожидается толпа девчонок, несколько сотен». Мы выходили к ним, общались, старались поговорить, по возможности, со всеми. Но со временем толпы росли, и вскоре уже нам говорили: «Вас дожидается толпа, несколько тысяч человек…»

В детстве я обожал спорт: играл в гольф, футбол и гэльский футбол. Тогда, к счастью, с коленом у меня было все прекрасно!

На X-Factor мы думали, что пашем как кони. Так оно, собственно, и было. Но как только шоу закончилось и мы пустились в вольное плавание, работы стало уже совершенно немыслимое количество. Нас водили повсюду, как стадо баранов, и всем хотелось отщипнуть от нас кусочек. Признаюсь, что в глубине души я думал: «Ну вот, у тебя есть полгода, чтобы выложиться по полной. Есть большая вероятность, что потом все закончится». Наверно, это был разумный подход, и он уж точно помогал мне не расслабляться и не пускать все на самотек. Продержались мы чуть больше чем полгода, и стали довольно успешной группой. Но тогда, выходя на сцену, мы думали, что каждый концерт может оказаться последним. Мы думали, что терять нам все равно нечего: никто не знал, чего от нас ожидать. В те времена мы просто думали: «Давайте повеселимся и поработаем от души, покажем себя с лучшей стороны!» Да, хорошие были времена.

Я совсем потерял голову от волнения, когда мы поехали в Лос-Анджелес, а оттуда в Швецию. Записывали первый альбом. Это было восхитительно. Я уже бывал до этого в Нью-Йорке и Бостоне, но Зейн летел на самолете второй раз в жизни (в первый – когда отправлялся домой к судье). Мы постоянно его подначивали: «Вот сейчас самолет сделает мертвую петлю, а потом еще покружит, Зейн!» Он страшно перепугался! Смех, да и только. Когда мы прибыли в Лос-Анджелес, то с изумлением увидели, что нас встречают фанаты. Но тогда мы не придали этому значения. Подумаешь, может, показалось… Мы были в полном восторге от города, наслаждались солнцем, нам нравилось ходить по студиям. Время было какое-то расслабленное, больше такого не случалось. В Городе Ангелов работать начинают около четырех вечера, и весь день мы просиживали у бассейна. Просто восхитительно.

Я тогда ничего не знал про весь этот студийный мир. Мы мельком побывали в студии, когда победители X-Factor записывали свои синглы, но времени было очень мало. Теперь, приехав в Лос-Анджелес на запись собственного альбома, мы даже не знали, для чего нужны наушники. Пульт звукорежиссера казался мне столом с кучей непонятных кнопочек. Мы преклонялись перед нашими продюсерами: нам казалось, что они столько знают, написали столько хитов. Странно было, что мы не были знакомы с нашими продюсерами: выступать перед ними было все равно что снова проходить прослушивание на X-Factor. Я чуть не помер от волнения, говорил ребятам: «Надеюсь, им нравится моя работа. Они ведь записывали всех, кого мы знаем!» И не сказать, чтобы я в те времена пел лучше всех в мире! Теперь я вспоминаю, что задача была нехитрой. Нам прямо так и говорили: «Пойдите спойте эту строчку, а потом возвращайтесь и спойте еще вот эту».

Сами мы ничего не понимали. Я очень рад, что нас в то время направляла опытная рука, иначе мы бы не записали ни «What Makes You Beautiful», ни весь наш чудесный первый альбом. С нами были люди, которые многие годы посвятили музыке и хорошо знали, что делают. Мы были совсем детьми, да еще и по уши занятыми продвижением своей группы, концертами, выступлениями, и поэтому не могли бы сами сочинять песни, даже если бы захотели. Первый альбом был ужасно важен для нашей карьеры, поэтому было бы крайне рискованно поручать нам сочинительство. Всем было интересно, что мы из себя представляем за пределами шоу, какую музыку собираемся записывать, как будем звучать.

Первый альбом сильно расширил нам горизонты: мы забронировали зарубежные студии для записи пластинки. Первые сессии в Швеции были очень классными. В первый же день на студии мы пошли пообедать, а на обратном пути увидели, что у входных дверей стоят две девушки. Мы прошли мимо них, даже не задумавшись, что, может, они пришли посмотреть на нас. Они крикнули нам вслед: «Пожалуйста, дайте нам автограф! Можно с вами сфотографироваться?» И мы, конечно, ответили, что можно, не вопрос. Но при этом недоумевали: откуда вообще взялись эти девочки? Оказалось, они проехали на поезде через всю Швецию, чтобы встретиться с нами. Мы были в шоке. Такова была одна из первых встреч с фанатами за пределами Великобритании.

Да, тогда поклонниц было только две, но число их росло с каждым днем: к концу недели перекрыли дорожное движение у студии, потому что все заполонили фанаты. Целая толпа!

Потом этот хаос и помешательство начали распространяться по Европе. По инициативе нашего лейбла один раз в неделю фанатам стали выдавать браслеты и запускать на студию. Мы пели им пару песен и иногда проводили автограф-сессии. И каждый раз там царило настоящее безумие. Никогда в жизни мы не видели ничего подобного.

Как вам известно, первый сингл вышел только в сентябре того года, когда мы участвовали в X-Factor. Все предыдущие девять месяцев мы трудились над ним в самых разных условиях: на задних сиденьях мини-автобуса, в гостиницах, в туре с X-Factor, в студиях, на радиостанциях, в перерывах между видео– и фотосъемками. Мы выпустили книгу, раздали кучу автографов, дали интервью каждому подростковому журналу в мире. Когда стало ясно, что мы прославились по всей Европе (спасибо, наши замечательные поклонники!), то мы расширили наши промопроекты. Наши горизонты ширились день ото дня.

Оглядываясь назад, я понимаю, что мне сложно даже вспомнить все, что происходило тогда. Одно сплошное мельтешение.

Да, теперь мне кажется, что наш первый сингл вышел лет сто назад, но я до сих пор ясно помню, какой фурор он произвел. Мы ощущали, что сделали хорошую поп-песню, что мы отлично рванули со старта. Разумеется, сразу попасть в верхние строчки чартов – это невероятное начало для карьеры, но, по правде говоря, у нас и времени-то отметить это не было. Так, хлопнули друг друга по спине и затем – бац! – сразу перешли к другим делам. Никаких передышек. Каждый день проходил в приятном волнении, прекрасные были времена. В сентябре мне стукнуло восемнадцать, и примерно тогда же мы отыграли концерт перед совсем неподходящей аудиторией. Перед продажниками из какого-то супермаркета. М-да, отличный способ справить день рождения.

После выхода первого сингла мы резко рванули вверх. Если раньше нам казалось, что у нас безумная жизнь, то теперь мы поняли, что ошибались. У нас не осталось времени даже подтирать себе задницы.

Я пытался проанализировать, почему One Direction настигла такая сумасшедшая слава. Мне бы хотелось думать, что дело в нашей музыке и что, если бы не все прочие факторы, мы все равно бы стали достаточно популярны, что у нас было бы много поклонников. Музыку-то мы пишем и правда отличную. Но я смотрю на вещи трезво и знаю, что одной музыкой дело не ограничивается: тут и маркетинг, и социальные сети, и расписания лейблов. Всего и не узнаешь, пока не попадешь в бизнес.

Я не сомневаюсь, что огромную роль сыграли наши фанаты. Особенно важен был их вклад в том, что касалось Интернета. Они так активно взялись за дело, что вскоре слава One Direction распространилась по миру, как лесной пожар.

Думаю, они уже тогда знали (и знают сейчас), что наши аккаунты – не фейки. Они знают, что мы говорим то, что думаем, и говорим своими собственными словами. Наши менеджеры не приказывают нам: «Найл, сегодня тебе нужно затвитить то-то и то-то…» Я все делаю сам. Думаю, это с самого начала придало нашим отношениям с поклонниками оттенок искренности. И им это понравилось. И когда они тоже включились в дело, результат превзошел все ожидания. Думаю, сложно сказать наверняка, чем вызван тот невероятный успех первых месяцев, но, каковы бы ни были причины, с группой творилось что-то сверхъестественное. Представьте себе, что вас отрывает от земли ветром и уносит ввысь.

По-моему, наш первый альбом, «Up All Night», стал хорошей поп-пластинкой. Ну да, не могу сказать, что часто ставлю его сейчас. Ну а кто из исполнителей переслушивает свои ранние работы, если быть честными? Как я уже говорил, в сочинении песен мы особого участия не принимали, но все равно наша личная связь с альбомом чувствовалась, и выступать с ним было чистым удовольствием. Когда он занял второе место в Великобритании и первое – в семнадцати других странах, я не сразу в это поверил. Я знал, что мы из кожи вон лезли, работая над пластинкой, знал, что слава наша растет. Знал, что фанаты по всему миру помогают нам. И все равно это явилось для меня огромной неожиданностью. И я подумал: «Может, группа и протянет больше, чем полгода».

Думаю, что наши первые турне на разогреве и потом самостоятельные гастроли сильно нас сблизили, сплотили пятерых парней в их безумных странствиях по миру. Именно тогда мы и сдружились. Мы провели неделю в бунгало отчима Гарри, и это очень помогло. Но настоящее общение началось с первого турне. Все эти годы нас возит один и тот же водитель, ливерпулец по имени Дон, и в первом туре он тоже был с нами. Да и многие другие из команды не покидают нас с тех самых дней.

Нашим первым самостоятельным концертом стало выступление в «Колизее» Уотфорда. Размером площадка была со спальню. Скромненько. Но толпа просто безумствовала, вы не поверите. Я очень хорошо помню этот концерт, помню, как сказал тогда ребятам: «Нет, вы только посмотрите, фанаты буквально с ума сходят!» И вот мы разъезжали вместе, выступали, спали в автобусе, проводили вместе все время. Нам всем было по семнадцать-восемнадцать, и я сказал им: «Парни, это же лучшее время в нашей жизни!» Так ведь и было!

Мы очень быстро стали знаменитыми. Когда мы начали играть на разогреве, то удивлялись, что нас знают в Великобритании, а потом еще больше изумились, когда поняли, что и в Европе мы популярны. А потом совсем странно: поехали в Штаты (просто пятеро парней, которые хотели повеселиться и хорошо провести время!), и тут-то нас и настигла мировая слава!