Текст книги "Ordo Novus. Labarum"
Автор книги: Omar RazZi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
– Великая августа, прости свою несчастную рабу, – громко воскликнула Валерия.
– В чем дело, дитя мое, – изумленно сказала Фауста, погладив голову Валерии.
– Светлейшая, только не злись, я знаю, куда поехал Марцелл, и что у него за миссия. По приказу твоего супруга, светлейшего Константина, он вместе с небольшим отрядом направился в Мёзию, за сыном императора, Флавием Криспом, чтобы затем привезти его к отцу!
Фауста была ошеломлена словами своей служанки. Резко схватив ее за копну красивых волос, Фауста со всей силой оттянула назад голову Валерии, и зловеще смотря ей в глаза, злобно прокричала:
– Откуда тебе это известно, маленькая шлюшка? И почему ты мне говоришь об этом только сейчас, неблагодарная тварь!
– Я узнала об этом от Приска, писаря Константина, – со слезами в глазах, от боли натянутых волос и страха перед гневом своей госпожи, торопливо бормотала Валерия, – но я не поверила ему и не предала значения, подумала, что он хвастается передом мной доверием императора.
– Ненасытная дрянь, ты и с ним успела поразвлечься! В тебе есть что-нибудь, кроме постоянной похоти и плотских желаний, презренная шлюха! – с этими словами, она сильно ударила по лицу своей рабыни и отшвырнула ее в сторону. Валерия вскликнув от боли, громко рыдая, подползла к ногам своей госпожи.
– Прости меня, глупую, этот Приск давно влачился за мной! Мне было скучно и хотелось немного поразвлечься, а во дворце так мало настоящих мужчин, за исключением, конечно светлейшего августа.
– Не смей говорить своим поганым ртом о моем муже! – еще злясь, произнесла Фауста. – Тебе лучше знать, распутная девка, остались во дворце мужчины или нет! Не удивлюсь, если узнаю, что ты всех перепробовала от кухни и конюшни до канцелярии моего супруга!
Валерия молча, всхлипывала, целуя ножки императрицы.
Вдруг, глаза императрицы заблестели не добрым огоньком, зловещая идея мелькнула в ее голове. Успокоившись и поразмыслив, Фауста миролюбиво обратилась к Валерии:
– У тебя есть шанс, искупить свою вину и избежать моего гнева! Учти, это в последний раз! Следующая ошибка приведет тебя прямо на крест!
– Я сделаю все, что угодно, моя госпожа! – С жаром воскликнула раба Фаусты.
– Подойди поближе…
Оглядевшись по сторонам, как будто в покоях мог находиться посторонний, Фауста, склонившись, шепотом поделилась со своим рабой осенившим ее коварным замыслом.
Отступление. Приск. Днем ранее…
Приск, преисполненный сильнейшим возбуждением, изо всех сил долбил своим мужским достоинством Валерию сзади, которая стояла, упёршись коленками на краю узкой кровати. Юноша крепко, обеими руками, сжимал великолепные ягодицы рабыни, колыхающиеся волнами, под такт его отрывистых темпераментных движений. Почувствовав подступающий момент наивысшей точки чувственного наслаждения, Приск ускорил частоту и резкость движений. Быстро и жёстко входя в страстную, обильно истекающего от сильнейшего возбуждения, Валерию, он вызвал в ней бурный всплеск блаженства, проявившийся громким затяжным воплем. Состояние красавицы передалось Приску, сильно взвинтившему темп. Молодой писарь, неистово стал добивать обмякшую, от получаемых подряд сильнейших экстазов, Валерию. Наконец, достигнув долгожданного бурного всплеска чувственного удовольствия, он протяжно завыл от удовлетворения, подобно дикому зверю, утолившему голод. Через несколько мгновений, любовники рухнули на кровать, обессиленные и потные, насытившиеся плотским сладострастием.
– Не могу утолить свою страсть к тебе, моя Валерия, – произнёс Приск, нежно целуя красивые смуглые плечи рабыни.
– А ты был хорош, мой мальчик, – удовлетворенно ответила любительница утех, – особенно в последние несколько минут, прям настоящий маленький хищник! Я до сих пор ощущаю твоего гиганта у себя внутри…
Приск, несмотря на свой юный возраст и внешность, далеко не сильного атлетичного мужчины, оказался в постели неплохим любовником. Его мужское достоинство было не малых размеров. Валерия, которая всегда сравнивала мужчин, с которыми развлекалась, поставила достаточно высокую оценку способностям императорского секретаря. Приск, в свою очередь, потеряв голову от неё, что было обыденным явлением для красавицы рабыни, влюбился в сластолюбивую Валерию. Несмотря на его способности, она считала его низшим звеном в своей личной иерархии любовников. Пару свиданий были его пределом, возможно, если бы Приск не проявил инициативу в коридоре, она так и не обратила бы на него внимания.
– Я рад моя милая, что доставил тебе удовольствие и наслаждение, – продолжая целовать Валерию, говорил молодой секретарь императора, – я никому ещё не чувствовал такого влечения. Признаюсь, мне хочется просыпаться с тобой…
– Ну мой милый мальчик, этому вряд ли суждено быть. Ты скриба Константина, а я раба его жены, мы можем временами разгонять скуку и тоску вместе, но жить не получится. И где жить, в этой конуре!? – Валерия, кивком головы показывая окружающую обстановку, презрительно фыркнула.
– Ты сам с трудом помещаешься здесь.
Действительно, комната была очень маленькая с крошечным отверстием, расположенном высоко под потолком, служившем единственным окошком. Кроме узкой кровати, в комнате находился маленький письменный стол и тумба. В углу, примерно на высоте 5 футов, из стены торчали два металлических крюка, служивших вешалкой для одежды.
Слова придирчивой любовницы сильно задели юношу.
– Это временное жилье, да, я молод, но очень усидчив и прилежен, своё дело знаю хорошо!
–Ты, обычный писарь, Приск, ты не воин, – с долей пренебрежения продолжила рабыня Фаусты, – и отличиться пером и чернилами перед Константином, намного тяжелее, чем мечом или копьем!
– Император мне доверяет, все последние приказы и распоряжения августа написаны мной, – гордо произнёс секретарь, – даже особо секретные поручения, – похвастался он.
– Я на хороший счёт у государя, он обо мне высокого мнения, – Приск, расхваливая себя, пытался произвести впечатление на равнодушную, к его профессиональным качествам, Валерию. – Императорское доверие многого стоит, можно и немного потерпеть в этой конуре.
– Ты знаешь Приск, я девушка, которая не отличается долгим терпением, мне нужно все и сразу! Если бы твоя карьера, хоть немного напоминала твое любовное усердие и росла бы также быстро, как твой безумный темп, возможно, я подумала бы над твоим предложением.
– Любимая моя, поверь скоро все изменится! Я начну зарабатывать много денег, Константин очень щедр к тем, кому он благоволит, и возвышает, несмотря на возраст! А я – фаворит, он мне доверяет такие тайны, которые не доверяет даже августе, – разошёлся молодой человек, начав беззастенчиво лгать. – После победы над Максенцием, он назначит меня на новую должность, быть может, я стану главным нотарием, а впоследствии дорасту до викария или префекта претория!
– Приск, ко всему, ты ещё и мечтатель, не зря я называю тебя мальчиком, – усмехнулась рабыня, – ты совсем ещё юнец, чтобы стать главным в императорской канцелярии, а тем более о каких тайнах может быть речь!
Последние слова Валерии, прозвучавшие снисходительно, словно она обращалась маленькому капризному ребёнку, ударили по самолюбию секретаря, и он, пылко ответил:
– Я знаю про войну все: сколько легионов, сколько вспомогательных войск, сколько варваров…
– Приск, здесь нет большого секрета, и никому неинтересно, наверно даже Максенцию наплевать, – с не скрываемым раздражением прервала писаря девушка, – война не секрет, ее давно ждали и здесь и в Риме! Доведённый до отчаяния от неудачных попыток заинтересовать безразличную Валерию, молодой человек решился на крайний шаг.
– Я знаю то, чего не знает никто в этом дворце, клянусь всеми почитаемыми Богами! – С одержимостью в голосе вскричал писарь,– если я лгу, пусть Зевс поразит меня молнией!
Глаза Приска блестели безумием, что немного насторожило рабыню.
–Я не могу сказать, потому что об этом никто не должен знать!
– Тогда, зачем ты мне говоришь о секретах и тайнах, если, все равно, не сможешь сказать? – усмехнулась Валерия.
– Я скажу, чтобы убедить тебя, но ты должна поклясться, что сразу забудешь об услышанном и никому не скажешь ни слова! – Клянусь тебе, чем захочешь Приск, но не я прошу тебя, рассказывать мне тайны Константина, это тебе самому не терпится ими поделиться!
– Я знаю, куда и зачем срочно уехал Марцелл, – торжествующе произнёс секретарь, после небольшой паузы, он почти шепотом добавил: – Он поехал за Криспом, сыном Константина, чтобы привезти его к отцу!
Валерия была удивлена словами Приска. Насколько было известно, Марцелл уехал осмотреть пограничные заставы, снять с охраны часть лимитан, а также организовать подкрепление для основной армии в виде вспомогательных войск, с привлечением в их ряды варваров союзников и даже банд разбойников, орудующих в приграничных районах, которым была обещана амнистия. Именно в этом и заключалась миссия Марцелла. Сказанное Приском, шло в разрез официальной версии. Валерия знала, как ненавистно имя Криспа ее госпоже. Возможно, учитывая отношение Фаусты, император ни разу не вызывал сына ко двору. Он находился за пределами владений Константина, живя у своей бабки Елены, матери императора. Эти факты были известны кругу приближённых к императорской чете. Мысли вихрем пронеслись в голове неглупой рабыни, и с долей сомнения она спросила у своего любовника:
– Приск, это звучит неправдоподобно! Крисп столько лет жил без отца в какой-то глуши, и вдруг, теперь, когда началась война, император вспомнил о его существовании.
– Вот именно, сейчас как раз и настало время, – уверенно сказал Приск, – война есть причина, по которой наш государь вспомнил про своего единственного сына! Он опасается за его жизнь!
Хотя логика присутствовала в словах писаря, однако Валерия, все-таки не доверяла ему до конца. Она не воспринимала его в серьез, несмотря на то, что Приск был на хороший счёт у Константина и часто привлекался к протокольным делам. Валерия была уверена, что Константин, учитывая его характер, не мог допустить совсем юного Приска, присутствовать при обсуждении столь щепетильной темы. Рабыня решила, что юнец просто хочет произвести на неё впечатление и, отбросив в сторону размышления о словах Приска, вернулась к действительности.
– Ладно, мой юный жеребец, пусть тайна государя останется при нём, я как обещала, уже забыла! – С этими словами она начала руками ласкать его мужское достоинство, и с соблазнительной улыбкой прошептала томным голосом: – мы слишком долго болтали, и потеряли время за пустыми разговорами, пора заняться делом!
Произнеся эти слова, Валерия погрузила набирающий силу конец молодого секретаря в свой страстный ротик.
…Вечером после аудиенции. Постоялый двор «У Венеры»
Наступили сумерки, зимнее солнце уже давно зашло и воздух не успевший прогреться в слабых лучах, снова наполнился холодом и сыростью. Ветраний, сняв с себя доспехи и плащ, сидел на грубой скамье в своей небольшой комнате в гостинице «У Венеры». Закончив скромный ужин, он медленно пил свой любимый напиток, в глубоких раздумьях, смотря пустым взглядом на тени, отбрасываемые языками пламени прибитого к стене факела.
Полумрак комнаты, усталость и количество выпитого вина оказали свое воздействие, глаза центуриона медленно сомкнулись, и он погрузился в состояние полудремоты. В его затуманенном воображении проносились образы Фаусты, ее красивой рабыни, Константина и его сына Криспа, о котором он не имел ни малейшего представления, но почему-то казавшимся ему высоким белокурым симпатичным юношей. Постепенно все перемешалось в его голове, образ смеющейся детским смехом Фаусты, с невинным видом, вонзающим кинжал в Марцелла, Константин с мечом, пытающегося убить почему-то Седрика и хохот Агнеуда, который своим дротиком, бьющим его, Ветрания по голове…. Каждый удар все громче и учащённое, эхом отзывался в его ушах, от чего ему становилось невыносимо.
Не выдержав нагромождения причудливых видений, Ветраний вскочил и, понял, что находится в своей комнате, а все увиденное плод его уставшего от напряжения сознания. Но удары в голове продолжали стучать. Очнувшись полностью от своего дремлющего состояния и окинув взглядом комнату, центурион сообразил, что это обычный стук в дверь. Не успел Ветраний открыть полностью дверь, как человеческая фигура, укутанная в длинный плащ с накинутым на голову капюшоном, словно кошка быстро и бесшумно, проскользнула внутрь комнаты. Незнакомец быстро закрыл за собой дверь и скинул плащ. Перед удивлённом взором центуриона предстала прекрасная брюнетка. Блеск ее больших чувственных черных глаз можно было увидеть даже при слабом освещении комнаты. Красавица, критическим взглядом оглядела комнату и, улыбнувшись центуриону, медленно раскачивая бедрами, направилась в сторону грубой кушетке, служившей кроватью. Ветраний молча, наблюдал за ней, полностью придя в чувство. Его полу дремлющее состояние быстро сменилось легким возбуждением, которое с каждым мгновением возрастало и постепенно охватывало его. Брюнетка, слегка распахнув полу своего платья, грациозно села на кушетку, перекинув одну ногу на другую. Откинувшись назад, она намеренно наполовину оголила свою прекрасную упругую грудь.
– Я сегодня уже видел этот взгляд! – произнес Ветраний, приблизившись к девушке, которая, как догадался читатель была Валерия.
– Но ты не видел еще много другого, не менее прекрасного и приятного, – произнесла, растягивая слова Валерия, при этом слегка приоткрыв свой немаленький ротик и соблазняюще проведя язычком по своим губам. При виде этого зрелища, кровь хлынула в голову Ветрания, и не в силах более сдерживаться, он схватил за локти красавицу. Быстрым движением поднял ее с кушетки и, грубо со всей силой, заключил красавицу в свои объятия. Подобно охваченному сильной жаждой страннику, Ветраний жадно прильнул своими губами к ее большому рту. На миг у Валерии потемнело в глазах, необузданная страсть охватила все ее сладострастное существо. Вспомнив поручение своей госпожи, она с трудом взяла себя в руки и попыталась высвободиться из объятий центуриона. Ветрания невозможно было остановить, одна рука которого, обхватив талию красавицы, медленно спустилась вниз и с силой сжала ее упругие сильно выпирающие ягодицы, а вторая рука уже проникла между ног Валерии. Но следующий миг центурион громко вскликнул, обрушив массу проклятий, резко отскочил от девушки, в руке которой блеснуло острие маленького изящного кинжала.
– Ты настоящая змея, маленькая потаскуха!
– Возьми себя в руки, грубиян! Ты больше похож на дикого голодного зверя, чем на воина римской армии! Или у вас на границе вообще нет женщин, кроме вонючих варварок, – грозно сказала девушка, держа кинжал в своей красивой руке, направленной в сторону центуриона.
– Ты могла меня убить,– вскричал Ветраний, сжимая небольшую ранку, больше похожую на царапину, – я тебе покажу как надо вести себя, сучка! – грозно произнеся, Ветраний направился к Валерии.
Брюнетка, отступив на шаг назад, не поддавшись угрозам, громко воскликнула:
– Тупица, я здесь по поручению Фаусты, и если ты только прикоснешься ко мне, я так закричу, что охранники, которые находятся не далеко от твоей комнаты, схватят и убьют тебя, как бешеную скотину!
При упоминании имени императрицы, Ветраний резко остановился и спустя несколько мгновений, успокоился и тихо ругаясь, отошел от девушки. Центурион тяжело рухнул на стул и залпом осушил чашу с вином.
– Почему ты сразу не сказала, а разыграла эту комедию? – сказал Ветраний, угрюмо уставившись на Валерию.
– Хотела проверить, как мне показалось сегодня днем, твой пылкий и горячий нрав. Ты меня не разочаровал, – нежно произнесла красавица и, подойдя к центуриону села на его колени. Проведя пальцами по его уже побледневшему шраму, но еще держа в другой руке свой кинжал, Валерия продолжила: – а ты мне нравишься, дикарь и настоящий зверь! Мужчина должен быть груб и силен, получать все, что пожелает, не останавливаясь ни перед чем, а не разводить философские беседы или писать красивые, но бессмысленные стихи! Разве я не права, мое грубое животное?
Страсти вновь начали овладевать Ветранием, который почувствовал приятную тяжесть Валерии, ерзающую у него на коленях. Но теперь он пытался совладать собой, возможно из-за Фаусты или может красавице рабыне удалось укротить его. Ветраний молча, продолжал слушать монолог девушки, к которой он, кроме похотливых желаний стал испытывать нечто большее, похожее на уважение, что было совсем не в духе Ветрания.
– Я вижу, ты стал послушным мальчиком, – продолжала разглагольствовать Валерия, гладя свободной рукой лицо центуриона. – Это хорошо, потому, что сначала поручение императрицы, являющейся делом первостепенной важности, а затем, утехи и развлечения! Ведь ты клялся совсем недавно, что готов пойти на все ради моей госпожи, не так ли?
– Я не отрицаю, Ветраний всегда держит данное им слово!
– Тогда слушай меня внимательно, – тихо произнесла Валерия, это относительно Марцелла и его миссии! – затем быстро вскочив, она, отворила дверь и, убедившись, что за ней никого, закрыв и задвинув замок, вернулась к центуриону…
Несколько часов спустя
Слабо пробивались лучи восходящего солнца, погода обещала быть безоблачной за многие последние дни. Крик раннего петуха возвещал начало нового дня.
Дверь комнаты Ветрания тихо отворилась, и красивая голова Валерии выглянула из-за нее.
– До встречи, мой дикий зверь – шепотом произнесла девушка, переступая порог двери.
– Передай своей госпоже, все будет сделано как нужно, – произнес Ветраний, еще лежа в постели и весь его вид свидетельствовал о бессонной бурной ночи. – Ты восхитительна, настоящая богиня любви, жди меня на днях!
– Я не богиня, я всего лишь раба любви, – с улыбкой бросила на прощанье Валерия и тихо выскользнула за дверь.
На столе возле пустой чаши, лежал достаточно плотный мешочек, из которого небрежно было высыпано несколько золотых монет…
Глава 6. Епископ
Варварский король. Суеверный император. Внушения Озия. Евхаристия. Отряд Гейзриха
Римская провинция Лугдунская Галлия. Лугдунум. Ставка Константина. Февраль 312 г.н.э.
Холодный ветер пронизывал насквозь, несмотря на то, что слабые лучи солнца немного согревали теплом. Погода производила неприятное впечатление, невзирая на ясное небо и напоминала присутствие уходящей зимы. На равнине, в окрестностях Лугдунума, царило невероятное оживление. От городских ворот, вдоль берега Родана, уходя на полторы мили вниз по течению, растянулся лагерь основных сил императора Константина. Сюда со всей Галлии, Британии и Германии стекались части легионов, вспомогательных войск, обозы с провиантом и фуражом, обслуживающий армию в походах персонал, а также союзные варварские дружины. Авангард галльской армии уже выдвинулся вперед по направлению Италии, чтобы опередить соперника и захватить удобные горные проходы через Альпы. Такой маневр обеспечивал беспрепятственное вторжение основных сил Константина в Транспаданскую Галлию. Укомплектованные легионы и кавалерия отправлялись в город Виенну, как по реке на грузовых галерах, которые в основном служили для переброски катапульт и других осадных и камне метательных орудий, так и пешим строем по дороге, идущей вдоль Родана. Тем временем в лагерь продолжали прибывать новые отряды. Здесь формировался резерв основных сил, которые должны были выступить позднее, замыкая арьергард армии. Лагерь галльской армии напоминал большой улей, где прибытие и отбытие отдельных частей и отрядов, огромное количество штандартов, знамен легендарных римских легионов и гордо возвышающихся орлов, окутанные дымом множества костров, смешалось в единую живую массу, которая, не переставая, двигалась в течение дня. Штаб императора находился непосредственно в городе, в резиденции проконсула, наместника провинции.
На вершине холма, возвышающегося над окрестностями города, откуда открывался прекрасный вид на раскинувшуюся внизу равнину и реку, стояло трое всадников. На небольшом расстоянии от них, и вниз, до подножия холма, растянулся отряд кавалерии, разбитый по двое, последовательно стоящие через каждые тридцать футов. Среди тройки, выделялся всадник посередине, на белом коне, поверх доспехов, которого была накинута пурпурная порфира, развевающаяся на ветру. Справа от него, восседал верхом на чёрном вороном жеребце, человек огромного роста и могучего телосложения, одетый в кожаные доспехи, с перекинутой поверх легкой кольчугой и длинным черным плащом из дорогого сукна. На голове его красовался шлем, украшенный золотыми вставками, блестевшими в лучах солнца, из-под которого проступали светлые волосы, сливающиеся с аккуратно постриженной бородой и длинными усами. Продолговатое лицо, с большими глазами, светло карего цвета, огромный нос и бычья шея свидетельствовали о его германских корнях. Несмотря на грубую внешность варвара, он держался с достоинствами, и в нём чувствовалось благородство, выдающего его высокое положение. В отличие от своих спутников, третий ничем приметным не выделялся. Он был невысокого роста, плотного телосложения с чуть выпирающим животом, достаточно смуглый с орлиным носом и глубоко посаженными глазами. Маленькие черные глаза живо светились, сквозили умом и хитростью. На нем был длинный плащ, а голова была покрыта пилеолусом алого цвета, что свидетельствовало о сане христианского священнослужителя.
Смотря на картину, раскинувшуюся внизу, человек в пурпурной мантии обратился к своим спутникам:
– Все приготовления почти закончены, завтра сможем выступить. Что же нас ждет впереди, мои друзья?
– Только победа мой государь, в ней я нисколько не сомневаюсь, как не сомневаются все воины, идущие за тобой! – уверенно произнёс всадник варварского происхождения.
– Ты так уверен в победе, Крок, – обратился к нему, как уже понял читатель, император Константин. – Однако, не забывай, что по нашим сведениям, отборные части войск Максенция приближаются к Транспаданской Галлии и кроме этого, у Вероны формируется крупный резерв и сам город имеет многочисленный гарнизон.
– Светлейший август, его войска превосходят нас в численности, но как солдат, воевавший под твоим началом, я не сомневаюсь в твоем таланте военачальника и в умении вести войну. Ты множество раз доказывал свой гений блестящими победами!
– Ты преувеличиваешь, мои способности Крок, ведь я побеждал полчища варваров, но не имел дело с хорошо организованными римскими легионами. И вообще, в предыдущих кампаниях, мне откровенно везло, будто кто-то хотел, чтобы я одерживал победы. После провала заговора моего ничтожного тестя, у меня вообще появилось ощущение того, что некая высшая сила оберегает меня.
– Ты прав государь, – вступил в разговор третий, – эта сила Господь наш, который все видит, всегда помогает и оберегает людей, следующим благим намерениям и праведным делам!
– Скажи мне многоуважаемый Озий, разве гражданская братоубийственная война, когда они, – с этими словами Константин, жестом руки указал на своей войска внизу, – через некоторое время, в сражениях будут убивать римских граждан или наоборот гибнуть от рук себе подобных, разве это благое дело?
– Пути господни неисповедимы,– ответил Озий, – всеми нашими действиями руководит Он один, ибо ему, Одному решать, кому будет даровано царство небесное, а кого ждет геенна огненная! Тобой, август, движет благородное и справедливое желание освободить римский народ от ига жестокого тирана, который загубил множество невинных душ, даже не столь последователей нашей веры, а сколько своих обычных подданных! – После небольшой паузы, епископ медленно, делая акцент на каждом слове, произнёс: – Разве не Максенций узурпировал власть, опираясь на преторианцев и продажный сенат, разве Италия и Африка не принадлежат тебе по праву? Ты, мой август, единственный и законный государь Запада!
– Ты прав, уважаемый Озий, – со вздохом произнес Константин.
В последнее время император часто прислушивался к мнению христианского священника, служившим епископом Кордобы и имевшим огромное влияние на единоверцев. Озий с большим уважением относился к императору, который продолжая политику своего отца Констанция, в противоположность восточным правителям, отличался веротерпимостью и старался избегать гонений на христиан. Многие беженцы с Востока нашли прибежище в западных провинциях, подвластных Константину. Будучи человеком дальновидным, и прекрасно осознавая сложившуюся ситуацию в государстве по отношению к христианству, Озий, как один из самых влиятельных представителей нового культа, понимал необходимость союза власти и церкви. Христианство, несмотря на жестокие гонения последних лет со стороны имперских властей, быстро приобретало новых последователей. Выйдя из подземелий и пещер, новая религия захватывала умы и сердца людей, становясь крепче и сильней, она заставила языческую власть считаться с ней. Официальные традиционные верования постепенно уступали место новому учению, которое стало внушать чувство страха властям, ранее относившимся к нему с пренебрежением. В сложившейся ситуации, государство не могло игнорировать быстро разрастающуюся христианскую общину, также, как и молодая религия, достигнув новой ступени своего развития, нуждалась в поддержке со стороны властей. Константин, будучи не только блестящим полководцем, но и прекрасным политиком, понимал, что языческий культ уже не способен влиять на умы людей, как христианство, и постепенно превращается в пережиток прошлого, оставаясь лишь в виде традиционных обрядов и торжественных жертвоприношений. Став свидетелем гонений, устроенных Диоклетианом в конце своего царствования, Константин был поражен духовной силой последователей Христа, готовых умереть ради своей веры, в отличие от приверженцев старых обрядов, не способных на страдания и мучения ради Сатурна, Венеры, Сераписа или остальных традиционных богов. Для объединения империи под властью одного правителя была необходима сила, способная духовно сплотить, разорванное на куски, римское государство, сохранив его целостность и единство. Таким Константину представлялось христианство.
– Мой верный друг, – прервавшись от размышлений, сказал Константин, обращаясь к Кроку, – наша задача – сразу навязать сражение противнику, как только мы с ним встретимся, не дожидаясь тактических передвижений. Не дать ему время опомниться. Войско Максенция, в первую очередь, катафрактарии, закованная в броню кавалерия грозная сила, но и слабых сторон у неё не мало. В ближнем бою они скованы в своих движениях, малоподвижны и неповоротливы, чем мы должны непременно воспользоваться. Необходимо их заманить ложным отступлением, чтобы они оказались в гуще наших воинов пехотинцев, и просто забить их дубинами, камнями и стаскивать крюками с лошадей. – Император говорил, словно битва должна была начаться в ближайшее время. – Если нам удастся обратить их в бегство, то можно считать исход битвы предрешенным. Большую часть армии Максенция составляют вновь созданные легионы, укомплектованные новобранцами, которые не имеют опыта войны, и ветеранами, давно не участвовавшими в сражениях. Мои доблестные воины закалены постоянными стычками на границах, и наше главное преимущество состоит не количестве людей, а в боевых качествах каждого отдельного воина. Я уверен, один мой солдат стоит 3 воинов Максенция!
– На тебе, Крок, одна из самых тяжелых и ответственных задач, – продолжал Константин, – как мой легат и командующий всеми союзными и вспомогательными войсками не допустить грабежей и мародерств. Для армии я издал указ, с которым ты вчера уже ознакомился, все уличенные в грабежах и убийствах местного населения будут жестоко наказаны и казнены. В свою очередь, ты должен, лично сам, жестко контролировать подчиненные тебе подразделения. Я уверен, среди федератов много всякого сброда, которые с большим удовольствием воспользуются войной, чтобы набить карманы и насладиться правом победителя.
– Мой государь, моя конница, которая уже во многих кампаниях доказала тебе преданность и послушание будет той сдерживающей силой, которая не позволит произвол варварским союзникам. Все прибывшие федераты и их вожди уже предупреждены, и в случае их непослушания во время военных действий, я сам лично исполню твой указ! Но я уверен, что за исключением единичных случаев, нет повода для опасений, ибо всем воинам, как римским, так и варварским, известна твоя щедрость, которая им воздастся сторицей, и им также известна твоя суровая справедливость, нещадно карающая каждого нарушителя дисциплины!
– Иначе, нам никогда не победить, только путем жесткой дисциплины и щедрого вознаграждения, как поступал великий Цезарь – соглашаясь со словами Крока, сказал Константин.
– Великий государь, если у тебя нет ко мне других указаний, позволь мне, покинуть тебя и лично дать указания вновь прибывшим союзникам, – с этими словами Крок указал на приближающийся к лагерю большой отряд конницы около пятисот человек.
– Ступай мой друг, вечером жду тебя в штабе и приведи вождей союзников, включая вновь прибывших.
Отдав императору честь, Крок развернул свою лошадь и помчался вниз к подножию, направляясь в лагерь армии.
Константин в обществе Озия продолжал стоять на вершине и, смотря на суету, происходящую внизу, предался размышлениям о недавних событиях и о тех, что могут произойди в ближайшем будущем.
Неопределенность, тянувшаяся последние несколько лет, разрешилась, буквально за считанные дни, с момента приезда сенаторов в Треверы. События стали разворачиваться настолько стремительно, что иногда, сам император, как ему казалось, с трудом поспевал за ходом их развития. Константин понимал, что война неизбежна, и ожидал ее в течение последних лет, после провала заговора Максимиана. Старший по статусу из августов, Галерий и его авторитет, были единственными сдерживающими факторами честолюбия остальных правителей империи. Со смертью Галерия, хрупкий мир, державшийся в последние годы, моментально нарушился, и римское государство вновь погрузилось в пучину гражданских войн. Это было только начало…
Помимо Максенция у Константина были и другие явные и скрытые, под лживой личиной друзей, враги и соперники, с которыми ему придется поочередно расправиться. Он прекрасно понимал, что таков удел тех, кого судьба возвышает над другими смертными, кто предопределяет историю, не только ныне живущих, но возможно будущих поколений.
Несмотря на многочисленную армию, огромный штат подчиненных, множество льстивых царедворцев, прислугу, рабов и других окружающих его людей, императора не покидало чувство одиночества, которое с годами все усиливалось, пропорционально усилению его могущества и власти. «Так мало людей, на кого можно положиться! Хватит пальцев одной руки. А все только начинается. И так много предстоит еще сделать, чтобы стать единственным владыкой римского мира!» Такие мысли проносились в голове императора, стоящего на вершине холма и сверху взирающего на свои войска.
