Текст книги "Рассвет придёт (СИ)"

Автор книги: Olivia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Это хорошо, – голос, казалось, принадлежал кому-то другому – настолько непохожим он был на голос прежнего Терона – полный чувств и живой. – Хорошо, что жив.

И только сейчас Гардиан заметил, что не слышит возмущенных голосов старухи и остальных пациентов. Отстранившись немного, он увидел, что все они стоят поодаль, внимательно глядя на них двоих, а какая-то эльфийка смахивает катящиеся по лицу слезы. Сколько таких сцен они уже успели увидеть и сколько увидят еще? Но сейчас до этого дела Гардиану не было, он перевел взгляд на Терона и… клеймо на лбу частично скрывали волосы, но оно все равно показалось юноше отвратительно ярким, неуместным на любимом лице, чужим, как и равнодушие, которого раньше не было никогда.

– Ты… не помнишь меня? – спросил Гардиан, надеясь, что всё дело именно в этом.

– Почему же? Моя память осталась прежней, – пояснил Терон, не делая попыток высвободиться из объятий, но и не обнимая в ответ. – На тебе нет мундира, ты больше не храмовник?

– Нет, – нехотя отпуская эльфа, произнес юноша, – я покинул Орден вместе с рыцарем-капитаном, но… Давай поговорим в менее людном месте.

– Верно. Не стоит мешать целительнице работать. Я только что принес ей травы, теперь больные поправятся быстрее, – все это Терон произносил так же бесстрастно. – Пойдем к мельнице, – указал рукой на полуразрушенное строение и первым пошагал в нужную сторону, а Гардиан поплелся следом, чувствуя спиной взгляды пациентов.

***

– Я заберу тебя с собой в Убежище! – решительно заявил Гардиан, когда они вошли в почти разрушенное здание без крыши. – Это чудо, что я вообще сумел тебя отыскать!

– Создатель милосерден, – прозвучало в ответ. – Но кто станет собирать травы, если не будет меня?

– Найдутся охотники, – пробурчал юноша, снова подходя ближе: – Неужели ты не понимаешь: идет война, не сегодня-завтра сюда могут нагрянуть демоны, и что тогда?

– Скорее всего, я погибну, как и остальные жители деревни, – ни малейшего отблеска страха не слышалось в голосе эльфа, и таким же спокойным продолжал оставаться взгляд. – На всё воля Создателя.

– Я не позволю тебе умереть и не отпущу! – упрямо мотнул головой Гардиан. – В Убежище безопасно, там армия и Вестник, а нашему лекарю тоже нужна помощь с травами, так что без дела ты не останешься! Знал бы ты, как я по тебе скучал, – добавил юноша совсем тихо и нежно провел пальцами по щеке Терона. – Неужели ты думал, что я поверю в магию крови?

– Я надеялся, – последовал бесстрастный ответ, а на ласку эльф не ответил никак. – Я хотел, чтобы ты не винил себя.

– Но зачем? Зачем ты это сказал? Ты же знал, что будет!

– Зачем тянуть на дно еще кого-то, когда тонешь сам? – произнес Терон. – Меня Усмирили бы в любом случае, а тебе нужно было кормить семью.

– И поэтому ты… – только сейчас Гардиан понял всё и ощутил, как вина пудовым грузом опускается на душу. – Дыхание Создателя, зачем?..

– Любовь – это не просто слова.

– Ты сказал – любовь? – вздрогнул юноша. – Это значит, что ты…

– Я уже говорил, что помню всё. Это просто память.

– И ты ничего не чувствуешь? – запоздало понимая, что говорит не то, спросил Гардиан. – Даже сейчас? – он притянул эльфа к себе и осторожно коснулся его губ своими. Без ответа. И услышал:

– Я ощущаю тепло твоего тела, твои губы обветрены, тут может помочь бальзам, который меня научила делать целительница.

– И… всё?

– От тебя пахнет железом и потом, и кожей, – продолжал перечислять эльф, а потом замолчал, увидев, как исказилось лицо Гардиана: – Я сказал что-то не так?

– Нет. Прости, я… мне просто нужно привыкнуть к тебе… такому, – негромко произнес юноша. – Если у тебя есть какие-то вещи, пойдем и заберем их, скоро мне нужно будет возвращаться в Убежище. Нам нужно.

– У меня нет вещей, только это, – Терон коснулся своей мантии, – но я должен сказать целительнице, что ухожу в Инквизицию.

– Конечно, – невесело улыбнулся Гардиан, начиная понимать, как непросто это будет: видеть перед собой Терона, вдыхать его запах, чувствовать тепло его руки, но не касаться, не целовать, не прижимать к себе. Нет, все это, конечно же, делать можно, но много ли радости обнимать безучастное тело?.. Впрочем, главное – Терон жив и надо сделать всё, чтобы оба они уцелели в этой безумной битве, хотя бы так рассчитаться с эльфом за то, что пожертвовал собой, чтобы Гардиана не изгнали из Ордена. Как же все-таки глупо!..

***

– Тебя можно поздравить? – спросил Лавеллан после того, как Гардиан представил ему вновь обретенного друга.

– Спасибо, Вестник, – попытался улыбнуться юноша, но улыбка вышла настолько невеселой, что Лавеллан понял всё, легко коснулся плеча Гардиана и сказал: – Это чудо, что тебе удалось отыскать его, а Инквизиция только рада умелым рукам.

– Да, ваша милость, – склонил голову Гардиан, – вы не пожалеете о том, что помогли нам.

– Конечно, нет. Ты уже познакомился с Аданом и Миневой? – спросил Лавеллан у Терона, внимательно глядя на эльфа.

– Госпожу Миневу я знал, – бесстрастно сообщил тот, – господин Адан сказал, что работа для меня найдется и дал это, – Терон показал сложенный в несколько раз лист бумаги: – Список трав, которые я могу собрать в окрестностях Убежища.

– Вот и славно, – улыбнулся Вестник, – добро пожаловать в Инквизицию, Терон.

========== Глава 4 ==========

«В Убежище – безопасно» – эта собственная фраза навязчиво крутилась в голове Гардиана, пока он прорубался через красных храмовников, надеясь, что сумеет задержать их достаточно долго и Адан с Миневой уведут Усмиренных, смогут спасти тех, кто не способен себя защитить. Думать о своей собственной жизни было некогда – звон стали, крики раненых и стоны умирающих, проклятия и яростный рык образовали дикую смесь звуков, от которой не спасал шлем, от нее невозможно было отгородиться.

Чужая боль была везде, накатывалась волной, как и страх, родившийся в тот момент, когда Гардиан впервые увидел, во что превращает красный лириум бывших товарищей по Ордену, и кто именно теперь руководит ими. Этот Старший оказался вовсе не человеком, да и разве под силу обычному человеку было бы разорвать завесу и подчинить себе Архидемона? Нет. Чтобы сотворить всё это, нужно быть чем-то большим.

Но думать о том, кто на самом деле их враг, было некогда. Даже на молитвы не оставалось сил, да и в руках их было все меньше, меч с каждым мгновением становился все тяжелее, а отражать удары щитом – всё сложнее. Сколько раз его самого уже достали чужие клинки, Гардиан не считал, надеялся только, что хватит сил продержаться до тех пор, пока Терон и остальные усмиренные не будут в безопасности.

Свист стали, рассекающей воздух. Клинок ударяется в щит, который так тяжело поднимать и удерживать, но нужно найти силы. Для того чтобы не только отразить удар, но и ударить в ответ. Тяжело. Неимоверно тяжело, особенно если глаза, смотрящие на Гардиана из прорези шлема, кажутся такими знакомыми, несмотря на красный блеск.

– Симон? – вырывается с хрипом, пока щит блокирует следующий удар.

– Я, малыш Гарди, – легко, словно он не сражался все это время. – Устал?

– А ты – нет?

– Нисколько! Жаль, что ты так и не узнал, какую силу дает красный лириум! Хотя еще не поздно попробовать. Зачем нам драться, старый друг? Я всегда желал тебе только добра, даже от позорной страсти к остроухому спас.

– Так это ты… ты сдал нас? – заорал Гардиан, черпая силу в ярости этого крика и обрушивая меч на щит Симона.

– Я спас тебя, малыш, а ты так и не понял, – красные глаза Симона сами напоминали осколки лириума. – Рыцарь-командор пообещала мне, что не выгонит тебя из Ордена и сдержала слово.

– Я убью тебя! – новый удар, который должен был выбить из рук Симона щит, всего лишь заставил красного храмовника немного покачнуться, а сам Гардиан едва устоял на ногах.

– Сомневаюсь, ты вот-вот свалишься, Гарди, могу предложить тебе кое-что: один глоток красного лириума, и ты поймешь, почему я дышу ровно и готов сражаться дальше, а ты – падаешь от усталости. Давай же!

– Я не предатель! – крикнул Гардиан, молясь, чтобы хватило сил отправить в Тень того, кто принес столько горя и предлагает сейчас предать Вестника и Терона, стать слугой чудовища, разорвавшего Завесу.

– Ты дурак! Дураком был и дураком подохнешь! – насмешливо сказал Симон, снова бросаясь в атаку. – А самое смешное, что твоей остроухой подстилке будет на это наплевать!

– Будь ты проклят! – вложив последние силы в удар, который должен был поставить точку в этом бою, прорычал Гардиан, а потом наступила темнота…

***

– Лежи спокойно, – голос Терона доносился словно издалека, а лба касались знакомые прохладные пальцы, – ты серьёзно ранен, Гардиан.

– Ты… жив… – с трудом разлепляя спекшиеся губы, прохрипел юноша, приподнимая странно тяжелые веки.

– Да, – теперь губ Гардиана коснулась пропитанная водой ткань, – но нам предстоит долгий путь. Убежища больше нет.

– А… Вестник? – сейчас это казалось самым важным, ведь если Лавеллан мёртв, дальнейшая борьба со Старшим бессмысленна.

– Создатель не дал ему погибнуть, – сообщил Терон, продолжая промакивать губы Гардиана, – а сейчас тебе нужно поспать.

– Погоди, – поднять руку, чтобы взять кисть эльфа и удержать, не дать ему уйти, у юноши не получилось – тело было чужим и непослушным. – Что со мной?

– Ты поправишься, так сказал маг, который пришел из Редклифа. Я буду ухаживать за тобой и за другими ранеными. Сейчас – должен идти. Спи, Гардиан, – слышать этот голос таким спокойным было еще больнее, чем начать ощущать свое тело, в котором, казалось, не осталось ни одной целой кости, а кожа – содранная и обожженная – саднила и горела. И не осталось ничего другого, как смотреть в спину удаляющемуся эльфу, надеясь, что скоро он снова будет рядом. И Гардиан смотрел до тех пор, пока глаза не закрылись сами и юноша плавно соскользнул в сон.

Разбудила боль. Она вгрызлась в тело, словно оголодавший зверь и теперь вгоняла острые зубы все глубже в правый бок. Гардиан застонал сквозь стиснутые зубы и попробовал пошевелиться, но не смог. Тело – горячее, тяжелое и непослушное не желало повиноваться своему хозяину. Юноша мог только смотреть перед собой или немного скашивать глаза вбок, и видеть повозки, медленно движущиеся по дороге.

А в повозках лежали и сидели люди, те, кто уцелел в Убежище, сколько их было, Гардиан не знал, как и не знал и того – почему Симон его не убил, ведь мог же. Неужели в бывшем друге еще осталось что-то от того Симона, который когда-то помогал совсем юному Гардиану освоиться в Ордене? Или… ему просто не дали убить?

Да и неважно это теперь, когда во всем мире не остается ничего, кроме боли.

Она наваливается громадной каменной глыбой и буквально вдавливает Гардиана в дно повозки, и каждый камень, попадающий под колеса, ощущается так остро, что не стонать не получается. Хорошо, что никто этих стонов не слышит – громко скрипят колеса повозок, ржут лошади и переговариваются те, кому в том бою повезло больше, чем Гардиану.

– Создатель… – едва слышно прошептал юноша, облизывая губы и понимая, что отдал бы сейчас что угодно за глоток холодной воды. – Создатель…

– Сейчас я дам тебе воды, – Терон снова оказывается рядом, наклоняется низко, осторожно приподнимает голову юноши и подносит к губам небольшой сосуд. – Пей.

Еще никогда обычная вода не казалась Гардиану такой вкусной, и неясно было, почему Терон так быстро убрал её, не дав утолить жажду полностью.

– Ещё воды… – попросил юноша и услышал в ответ:

– Больше нельзя.

– Почему? – это прозвучало обиженно и по-детски, Гардиан с удивлением слышал сам себя.

– Так приказал целитель – только два глотка, не больше, – пояснил Терон, и снова осторожно промокнул губы юноши влажной тканью.

– Почему я не могу пошевелиться? Моя спина…

– Цела, сломаны ребра, правый бок проткнут мечом насквозь, ты потерял много крови, целитель наложил парализующее заклинание, чтобы быстрее срастались кости и затягивались раны, – эльф так же осторожно протер лицо Гардиана.

– Ясно, – прикрывая глаза, произнес юноша, – где мы?..

– Не знаю, дорогу указывает Вестник, говорят разное.

– Как долго я буду… таким? – спросил Гардиан, желая подольше удержать эльфа рядом с собой.

– Чувствительность вернется к вечеру, но вставать ты не сможешь еще несколько дней – рана серьезная, я уже говорил. Целитель сказал, что тебе повезло, погибли многие, – и это было сказано таким же ровным тоном, как и все, что теперь произносил Терон. – Я не могу долго быть здесь, раненым нужна помощь.

– Иди, – еле слышно сказал Гардиан, моля Создателя о том, чтобы поскорее встать на ноги.

В последний раз он был серьезно ранен в самом начале своей храмовнической службы. Тогда ученик не прошел Истязание и на рыцарей, дежуривших в комнате ритуала, набросился Одержимый демоном гнева. Юного Гардиана спас от смерти Симон, прикрыл своим щитом от огненной струи и оттолкнул новичка в сторону. Шрамы от ожогов целители залечили быстро, а с Симоном они с того дня стали настоящими друзьями. И вот чем закончилась многолетняя дружба…

***

Башни Скайхолда Гардиан увидел, полулежа на повозке. Его раны заживали не так быстро, как хотелось юноше, а потому приходилось большую часть времени лежать или полулежать, глядя на дорогу, которой, казалось, не будет конца. За это время он узнал, что нашел его, лежащего в луже собственной крови, Коул – странный мальчишка в большой нелепой шляпе, прибежавший в Убежище перед самым нападением Старшего.

Каким-то образом Коул догадался, что Гардиан жив и помог добраться до повозки. Всё это сейчас казалось еще одним чудом, таким же, как уцелевший Терон, спасшийся Вестник и древний замок, башни которого становились всё больше, занимая собой весь горизонт. Похоже, милосердие Создателя – не просто выдумка преподобных матерей.

Коула Гардиан увидел, когда его устроили в лазарете вместе с другими ранеными. Вернее, сначала услышал:

– Мы убежим в Минратос, там никто не запрет тебя в Круге, никто не помешает нам, никто не осудит. Там мы будем всегда вместе. Я никому не отдам тебя, убью любого, кто только попытается… Не уходи, пожалуйста, сегодня можно подольше, дежурит Симон, а он не сдаст меня…

– Что ты?.. – изумленно уставился Гардиан на мальчишку, появившегося неизвестно откуда и сейчас наклоняющегося над ним.

– Он следил за тобой. За вами. Каждый раз, как ты уходил. Следил, завидовал, а потом предал и рассказал ей, – сбивчивой скороговоркой продолжил Коул, словно не слышал вопроса.

– Симон?

– Потом ты ушел, а он изменился. Стал красным, теперь другой, больше не пожалеет тебя, если снова.

– Коул, – Гардиан приподнялся, коснулся руки странного мальчишки, – ты говоришь о Симоне?

– Да. Был другом. Предал. Но не убил тебя, вытащил меч и оставил умирать. Не хотел, чтобы твоя кровь была на его руках.

– Но… почему?

– Он помнит. Еще помнит, каким был раньше, и жалеет, что стал красным, но не скажет никому. Нельзя признавать слабость. Старший не любит слабых. Скоро изменится совсем и тогда… – тень от шляпы почти полностью скрывала лицо Коула, и Гардиан не видел его глаз, но от слов, произносимых так же быстро и сбивчиво, по спине бежал холодок.

– Кто ты? Откуда знаешь всё? – сорвался с губ вопрос, ответа на который снова не было, вместо него:

– Неужели больше никогда он не станет прежним? Не обнимет? Не улыбнется? Неужели ничего нельзя изменить? Я бы все отдал, чтобы…

– Прекрати! – слышать собственные мысли, преследующие Гардиана с самого Редклифа, было так больно, невыносимо больно. – Кто ты такой?

– Я – Коул, и я хочу помочь, – сказал мальчишка, снимая с пояса небольшой сосуд и поднося к губам Гардиана, – выпей это.

– Помочь? Тогда не ковыряйся в ранах ножом, – сморщился Гардиан, – а твои слова острее лезвия.

– Не хотел делать больно. Хочу помогать. Хочу понять… почему любят?

– Как будто я знаю, – горько усмехнулся Гардиан, – это само приходит, и неважно – хочешь ты или нет, понятно?

– Нет. Есть другие эльфы, почему ты не любишь их? – мальчишка был совершенно серьезен, и что ему на это ответить?

– Потому что они – не Терон. Они чужие, а он – мой.

– Это потому, что твое тело было в его теле?

– Дыхание Создателя, – воскликнул Гардиан, чувствуя, что краснеет, – не говори так!

– Почему?

– Потому что я прошу, это личное, понимаешь?

– Нет, но хочу понять, – Коул снова протянул сосуд с питьем, – я спрошу у Дориана, он разрешил. Он пояснит, почему Инквизитор – его?

– Инквизитор? – скрыть удивление Гардиан не смог, настолько поразила его новость, что Вестник и тевинтерский маг… Хотя, теперь ясно, почему тогда, в Убежище, Лавеллан не удивился и не возмутился, узнав о них с Тероном.

– Я спрошу Дориана, – повторил Коул, исчезая так же внезапно, как и появился.

========== Глава 5 ==========

– Милорд Павус, можно спросить? – улучив момент, когда тевинтерец прогуливался по саду, о чем-то размышляя, Гардиан решился задать вопрос, который беспокоил юношу уже не первую неделю. Обратиться к самому Инквизитору Гардиан не осмелился, в последнее время Лавеллан был мрачен и неразговорчив, да и появлялся во дворе не так часто.

Выздороветь полностью Гардиан успел уже давно и теперь нес службу по охране Скайхолда. Терон продолжал помогать целителям, и свободные минуты у обоих выпадали очень редко. А когда это случалось, Гардиан уводил эльфа в укромный уголок сада и там разговаривал с ним о прошлом, почему-то надеясь, что это может вернуть прежнего Терона. Надеялся, хоть прекрасно знал, что это противоречит всему, что говорили об Усмиренных. Но почему бы Создателю не совершить еще одно чудо?

Об этом Гардиан молился не переставая, но пока не получил ответа, а надежда то затухала совершенно, то опять вспыхивала, когда юноше казалось, что в голосе Терона появились новые ноты, или что сегодня эльф улыбнулся в ответ на шутку. Только казалось, потому что ничего подобного на самом деле не было. Это только снилось.

Каждую ночь Терон приходил в его сны – нежный, страстный, пылкий, такой, каким был темными кирквольскими ночами. И точно так же смотрел в глаза своими потемневшими изумрудами, и так же шептал на ухо Гардиану его имя… Просыпаясь в поту, юноша потом долго сидел, положив ладонь на часто и гулко стучащее сердце, пытаясь успокоиться и выбросить из головы жаркие образы. И безумно хотелось, чтобы всё это снова вернулось.

Впервые услышав из разговора Искательницы Пентагаст с Павусом, что обряд Усмирения обратим, Гардиан подумал, что ослышался или просто начинает сходить с ума, принимая желаемое за действительное. Подойти и спросить у Кассандры Гардиан не решился – сурово сдвинутые брови Искательницы отбивали всякое желание рискнуть. Павус же никогда не вызывал у юноши подобных опасений, потому-то Гардиан его и окликнул, и услышал, произнесенное с легким акцентом:

– Хоть два. Вижу, тебе просто не терпится начать?

– Да, милорд, – Гардиан коротко передохнул и рубанул с плеча: – Это правда, что ритуал Усмирения обратим?

– Да, но зачем тебе… хотя, погоди, это же ты искал своего… – тевинтерец запнулся, подбирая слово, которое не обидит напрягшегося юношу, – друга, которого усмирили?

– Я. Терон теперь помогает целителям, и я вижу его каждый день, но…

– Ты хочешь вернуть прошлое? – приподнял бровь Дориан, внимательно вглядываясь в молодого рыцаря.

– Да! Если бы вы знали, милорд, какая это пытка – видеть его таким! Он словно… словно воскрешенный мертвец, как будто из его тела заживо вырвали душу! – пылко воскликнул Гардиан, надеясь, что тевинтерец поверит ему и поможет.

– Хм, по сути, это так и есть. Твоего друга лишили не только магии, а и доброй половины его самого, – кивнул Дориан, – но все не так просто. Как говорит мой ама… наш Инквизитор, обратный ритуал сопряжен с рядом трудностей.

– Я готов сделать все, что нужно!

– Ну, в этом-то я как раз и не сомневаюсь, однако дело в том, что после проведения ритуала твой… друг полностью утратит контроль над эмоциями и магией и станет попросту опасен. Если он разозлится – может поджечь Скайхолд, если ударится – будет плакать, словно младенец. Как долго это продлится и станет ли он когда-нибудь прежним – не знает никто: ни я, ни Инквизитор, ни Искательница Пентагаст. Кроме того, сейчас никто из нас не пойдет на такой риск, – Дориан увидел, как гаснет вспыхнувшая в глазах Гардиана надежда, и добавил мягче: – Пока что мы не можем позволить себе отвлекаться даже на столь важную вещь, как ритуал, но после того, как Корифей будет уничтожен…

– А это «после» настанет когда-нибудь? – вырвалось у юноши.

– Обязательно настанет и скорее, чем ты думаешь, – убежденность в голосе Дориана была настолько твердой, что не поверить невозможно. – Я и сам заинтересован в глубоком изучении обратного ритуала. На моей родине клеймо точно так же пускается в ход, когда нужно наказать неугодного мага, а я собираюсь прекратить эту позорную практику, и мне понадобится… подопытный усмиренный, чтобы внимательно отследить все стадии возвращения. Возвращение! Именно так мы и назовем этот ритуал, не возражаешь?

– Мне все равно, как это будет называться, – покачал головой Гардиан, – я хочу вернуть Терона, большего мне не нужно.

– Но хочет ли этого сам Терон? – задал резонный вопрос тевинтерец.

– А разве он сейчас вообще может чего-то хотеть? – ответил вопросом Гардиан. – Но вы – маг, милорд, вы лучше меня знаете, что он потерял.

– Это так, – задумчиво протянул Дориан, – скажи-ка мне, а если твой друг никогда не вернется полностью, если так и будет ребенком, плачущим и смеющимся невпопад, что сделаешь ты?

– Останусь с ним, что бы ни случилось, – не колеблясь ни мгновения, сказал Гардиан, – я храмовник, милорд, и лучше всех подхожу на роль сиделки для мага, не контролирующего себя. Я не позволю Терону причинить вред кому-либо или себе самому.

– А если его состоянием воспользуются демоны? Твоих сил хватит, чтобы убить то, во что он превратится? – сейчас в голосе Дориана не было и толики обычной мягкости и веселья.

– Я – храмовник, – повторил Гардиан, не отводя взгляда, – и свой долг исполню. Убью… его, а потом… – и добавил совсем тихо, надеясь, что Павус не услышит, – себя.

Но Дориан услышал, нахмурился и покачал головой:

– Глупо, юноша. Но я надеюсь, что до этого не дойдет. В любом случае, сейчас думать об подобном слишком рано. Мы вернемся к этому разговору, когда с Корифеем будет покончено, обещаю тебе.

***

Гардиан не знал, что содержание их разговора стало известно Лавеллану в ту же ночь. Дориан не умел, да и не хотел хранить подобное в секрете, особенно учитывая, что в ритуале потребуется живейшее участие самого Инквизитора. Выслушав рассказ тевинтерца, Лавеллан хмыкнул и не сказал ни слова, молчал, задумчиво глядя в пламя камина, а потом произнес:

– Вивьен говорит: «Магия опасна, как и огонь. Если об этом забыть обожжешься…» и она не так уж и неправа. Разве разумно оставлять огонь без контроля?

– Ты против ритуала, аматус? – нахмурился Дориан.

– Нет, вовсе нет, но это действительно очень опасно, я говорил с Калленом о Тероне. До ритуала он был сильным чародеем, представляешь, что случится, если мы не сможем уследить за ним?

– Только не говори мне, что ты боишься! – фыркнул тевинтерец, садясь на постели.

– За него, за них обоих. Стоит только демонам пронюхать о маге, не контролирующем силу, и…

– Гардиан – храмовник, – напомнил Дориан.

– Но он не может следить за эльфом постоянно, а это значит…

– Будем делать это по очереди до тех пор, пока возвращение не закончится! Не вижу проблемы, аматус.

– А если оно не закончится никогда?

– Не будь таким скептичным, тебе не идет! Я уверен, что у нас всё получится. И Терон станет первым из магов, которым мы вернем магию. Еще одно славное деяние Инквизиции и повод для гордости! – самоуверенно заявил Дориан, вставая и подходя к камину.

– Допустим, ты прав, – так же задумчиво продолжил Лавеллан, глядя на обнаженного любовника. – И все же… Полагаю, нам стоит подстраховаться и попросить Дагну изготовить что-то, способное блокировать магию.

– Ты предлагаешь надеть на юношу ошейник? О нет, только не ты! – возмутился Дориан, поворачиваясь к Инквизитору лицом. – Ты еще в клетку его посади.

– Ну почему сразу ошейник? Амулет или браслеты… я поговорю с Дагной об этом. Потом. А сейчас, – Лавеллан провел рукой по смятым простыням, – иди сюда. Не стоит тратить наше время на ссоры.

– Согласен, – решив больше не спорить, Дориан вернулся на постель.

На следующее утро он разыскал Гардиана и сообщил, что Инквизитор всецело поддерживает идею обратного ритуала и лично примет в нем участие. И по секрету добавил, что Лавеллан уже начал некоторые приготовления, а значит – дело за малым: победить Корифея.

***

– У тебя сегодня день рождения, Гардиан, – сообщил Терон однажды вечером, когда они снова сидели вдвоем в укромной беседке Скайхолда.

– Я знаю, – вздохнул юноша, продолжая осторожно поглаживать кисть эльфа, которую всё это время держал в ладонях. – И рад, что дожил до этого дня… что мы оба дожили.

– Я молился об этом постоянно, – пальцы были неподвижны, а бесстрастность в голосе убивала, – Создатель услышал.

– Тогда почему Он не слышит меня? – воскликнул Гардиан, сжимая руку эльфа в своих. – Почему не вернет тебя?

– Разве Он отнимал? – так же спокойно спросил Терон.

– Какая разница, кто? Те, кто сделали это с тобой, – отпустив руку эльфа, Гардиан взял его лицо в ладони, откинул со лба волосы и смотрел теперь прямо на клеймо, – они действовали Его именем, по Его воле! Так пусть теперь Он исправит это, если действительно всемогущ!

– Ты не веришь в Создателя? – уточнение услышанного, без малейшей доли удивления.

– Я не верю тем, кто говорит, что знает Его, – Гардиан коснулся своим лбом лба Терона, юноше показалось, что проклятое клеймо до сих пор горячее и пульсирующее, словно незаживающая рана. – Тем, кто делает такое… Я так хочу вернуть тебя, Терон… – прошептал совсем тихо, а потом, уже зная, что это бессмысленно, осторожно поцеловал в безответные губы.

– Я знаю, твое сердце всякий раз стучит чаще, когда ты говоришь это, а руки – дрожат. Я помню, что так было всегда, когда мы делали недозволенное, – так же негромко произнес эльф. – Я знаю, чего ты желаешь, и могу… – тонкая кисть мягко легла на пах юноши, и Гардиан тут же сжал ее в своей руке:

– Не надо, – поцеловал кончики пальцев и горько усмехнулся, – я хочу вернуть тебя всего, а не только тело. Этого слишком мало.

– Но ты…

– Я люблю тебя, – совсем тихо произнес Гардиан.

– Я знаю. Позволь мне подарить тебе хотя бы это, раз не хочешь… – не договорив, Терон вынул из кармана своей мантии небольшой амулет, протянул юноше: – Я сделал его сам и зачаровал. Это защитит тебя, сохранит для того дня, когда мы сможем все вернуть.

– Мы? Значит, ты тоже хочешь этого? – с надеждой, упорно отказывающейся сдаваться, спросил Гардиан, надевая свой подарок.

– Когда-то ты сказал, что у двух сердец, которые вместе, все общее: боль, радость, желания. И если ты хочешь, то пусть так и будет, – Терон провел ладонью по щеке Гардиана. – Искательница Пентагаст говорила со мной о ритуале. Сказала, что может случиться, советовала не рисковать.

– А ты? – снова сжимая пальцы эльфа, спросил юноша.

– Я обещал подумать. Я соглашусь, если ты пообещаешь мне кое-что сейчас, – зеленые глаза были необычно серьезны.

– Ты о чем?

– Если ритуал не поможет, если я так и не вернусь полностью, обещай, что поможешь мне уйти.

– Ты хочешь, чтобы я убил тебя? – отшатнулся Гардиан, поняв, о чем просит эльф.

– Да. Искательница рассказала мне, как всё это может закончиться. Я не хочу быть камнем на твоей шее, – Терон говорил это так же спокойно, как и остальные слова, но Гардиану стало страшно от их сути. – Обещай мне.

– Но… никто не знает, сколько времени требуется на полное возвращение, как я могу обещать?

– Я думал об этом. Если через полгода я не стану прежним – значит, не стану никогда.

– Откуда ты взял этот срок? – нахмурившись, спросил Гардиан. – Тоже от Пентагаст?

– Нет. Но ждать дольше – не стоит, жизнь и так слишком коротка. Обещай.

– Я… – произнести это короткое слово было так же непросто, как когда-то дать присягу. Даже еще сложнее, потому что по сути Гардиан подписывал приговор тому, кого любил всё так же сильно.

– Обещай, – требовательно повторил Терон.

– Обещаю, – негромко и твердо произнес юноша, добавив про себя: «Уйти за тобой следом».

========== Глава 6 ==========

Под комнату для проведения ритуала переоборудовали одну из скайхолдовских тюремных камер. На этом особенно настаивала Кассандра, ратуя за безопасность остальных обитателей замка. Если что-то пойдет не так, и демон успеет овладеть Тероном во время ритуала или сразу после него – не выпустить чудовище из подвала будет проще, чем из обычной комнаты.

Дориану это не нравилось, но тевинтерец до поры до времени молчал, обронил только, что у несчастного демона не будет ни единого шанса, учитывая мощь собравшихся в комнате: два чародея, Искательница и Каллен. Гардиана в комнату не допустили по нескольким причинам сразу: во-первых, ритуал обязан остаться тайной до тех пор, пока не будут получены первые положительные результаты; во-вторых, эмоциональная связь юноши и усмиренного слишком сильна – это будет только мешать, учитывая болезненность процесса.

Возражения были отметены единогласно всеми собравшимися, и Гардиану не осталось ничего другого, как проводить Терона до двери, прижать к себе за мгновение до того, как эльф переступит порог, и прошептать на ухо то, что не предназначено для посторонних. А дальше он мог только ждать, меряя шагами коридор и чутко вслушиваясь в то, что происходит в комнате.

Долгое время не слышно было почти ничего – толстые стены и не менее толстое дерево самой двери поглощали звуки. Юноше казалось, что с момента начала ритуала прошло уже несколько часов, хотя на самом деле это было совсем не так.

Не раз и не два Гардиан опускал ладонь на ручку двери и тут же отдергивал. А что если внезапным появлением он только всё испортит? Инквизитор сказал, что сам позовет его, когда придет время, но, Создатель милосердный, как же это сложно – просто ждать!

Но сигнала от Лавеллана Гардиан не дождался – вбежал в комнату сразу после того, как из-за двери донесся полный боли крик Терона. Эльф кричал так, словно его разрывали на части, и разве можно было слушать это спокойно?

– Что вы делаете?! – заорал Гардиан, привычно посылая руку к поясу, совершенно забыв, что оружие у него отобрал Каллен, по всей видимости, предвидевший нечто подобное. – Я не позволю!

– Все в порядке, – громко и четко произнес Лавеллан, кладя руки на плечи юноши, мы закончили и…

Слушать дальше Гардиан не стал, почти отшвырнул Инквизитора в сторону и рухнул на колени перед прикованным к каменному креслу эльфом, который теперь не кричал, а надрывно и по-детски плакал, закрыв лицо руками. В комнате резко пахло травами, кровью, горелой плотью и мочой, а мантия эльфа была мокрой.