Текст книги "Страницы воспоминаний"
Автор книги: Ольга Ард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Сегодня меня будут звать Альберт, как Эйнштейна. Питаю большое уважение к этому товарищу, – улыбнулся мужчина. – Ну что про себя сказать? Я коренной москвич, а это уже звучит страшно. Захотелось вырваться из столичной суеты, а тут как раз удачная возможность совместить отдых для тела с реабилитацией собственной души. Так что поэтому я здесь. Ну что, Колобок отправляется к Лисе? – Альберт взглянул на блондина, но увидев, что тот не оценил шутку, сразу поправился. -Я в смысле, что последний участник, не подумайте плохого. И не ешьте его, – улыбнулся он, – мячик нам еще пригодится.
– Спасибо! – ответил блондин, высокий, спортивного телосложения парень в рубашке и шортах, он аккуратно положил пойманного Колобка себе на колени и представился. – Меня Александр зовут. Можно просто Саша. Тоже не хочется ничего придумывать. Ехать мне ближе всего было, я из Воронежа. Зачем я здесь? Пока сложно сказать, наверно, еще сам не понял. Но как пойму, постараюсь ответить на этот вопрос и себе, и вам. Сергей, – обернулся он к ведущему, – Колобка возвращаю?
– Положите его сюда, пожалуйста. – Сергей кивнул в сторону журнального столика, стоявшего посередине комнаты. – Ну что ж, краткое знакомство прошло. Не хотелось бы загружать вас сегодня какими-то сложными задачами. У нас впереди для этого целая неделя. Встречи будут ежедневными, но основная работа пойдет вечерами. Днем вы можете спокойно отдыхать, ходить на пляж. Минутах в двадцати-тридцати пешком есть бухта, там не штормит, да и вход в воду намного лучше, чем на диком пляже рядом с нами. Завтрак вам будут готовить на кухне (он идет с девяти до десяти утра). Обед с двух до трех. В четыре мы встречаемся здесь и приступаем к работе. Ужин в восемь. Я хочу напомнить, что помимо активной работы, я буду каждый день давать вам определенные задания, которые требуют индивидуального или группового выполнения в свободное время. Плюс к этому в любое время вы можете подойти за индивидуальной консультацией. Я или Кира всегда будем находиться в доме. Какие-то вопросы, Саша? – он увидел поднятую руку.
– Да. А кто еще бывает в доме? Я видел двух женщин, они уборкой-готовкой занимаются?
– Совершенно верно. Анна Васильевна и Галина Николаевна. По бытовым вопросам напрямую обращайтесь к ним. Они живут в поселке, но днем обычно здесь. Поблизости также есть мини-гостиницы, но сейчас сезон заканчивается, постояльцев мало, так что вам вряд ли будут сильно мешать. Ах да, рядом по этой улице находится что-то типа маленького санатория для детишек. Они здесь находятся без родителей, воспитатели не всегда могут доглядеть, так что иногда они забредают на территорию. Мы к этому уже привыкли. Сейчас их тоже мало, школьный сезон уже начался. Еще вопросы?
– Мы, наверно, сможем задать их и после? – произнесла Ника.
– Конечно. Я и Кира здесь. Если что, подходите.
– Вы забыли сказать о целях нашей встречи, как вы их видите – тихо, не поднимая руки, произнес Гален.
– Спасибо, Гален. Я ждал, кто же первый напомнит мне об этом. Я признаюсь, я не знаю цели наших встреч. Но я услышал ваши предположения и постараюсь сделать совместное пребывание здесь наиболее благоприятным для достижения поставленных вами задач. Возможно, какие-то вещи, которые мы будем с вами делать, покажутся странными и не имеющими отношения к делу, но это только иллюзия. Уже сегодня работа началась, и мы постараемся сделать ее успешной. Если вопросов больше нет, тогда я дам на сегодня первое задание и можем приступить к ужину.
Сергей подошел к столику, внимательно осмотрел всех и произнес:
– Я бы хотел, чтобы вы до завтрашней встречи изобразили себя в детстве.
– В смысле, нарисовали? – произнес Альберт.
– Да нет. Как хотите. Любые средства выражения. Краски, бумага, карандаши, глина, мел, воск. В гостиной все есть. Пишите, рисуйте, лепите. Можете сшить куклу. Что угодно.
– А в каком возрасте? – снова спросил Альберт.
– В любом. Задание – изобразить себя в детстве. Остальное – ваша фантазия. – с этими словами Сергей направился к лестнице, оставив собравшихся размышлять.
***
Прошло около часа. Лика, как она сама себя назвала, быстро разобрала некоторые вещи, оставив большую часть одежды в сумке. Выглаженные перед дорогой майки и юбки в любом случае были уже безнадежно измяты переездом и лишние часы в утрамбованном состоянии им вряд ли могли повредить. Она повесила в шкаф лишь два своих любимых сарафана: ярко-красный в белый горох, украшенный большим бантом и бирюзово-голубой с беспечно-короткой юбкой. Рука невольно дрогнула, поправляя ситец на вешалке. «Ему так нравилось, когда я одевала этот сарафан. Он говорил, что я похожа на актрису из фильмов пятидесятых. Белый горох как будто светился на красном фоне кинопленки. Он так говорил…» Предательские слезы опять подступили к глазам, но Лика поборола себя и захлопнула шкаф. Она решила не переодеваться и спуститься вниз все в той же подростковой маечке и легких летних бриджах.
На удивление внизу никого не было. А она так надеялась встретить кого-нибудь из новых товарищей. Зайдя в гостиную, Лика поискала глазами коробку с карандашами и довольно легко обнаружила ее на журнальном столике. Рядом лежали краски гуаши, акварель, пластилин, большая коробка со всевозможными нитками и лоскутками, простенькая шкатулка с бусами и бисером, ящик с игольницей, ножницами, кисточками и многими прочими принадлежностями для школьных уроков труда. Лика никогда не любила рисовать, но сейчас она ощутила желание выполнить задание. Некий образ возник у нее перед глазами, и ей очень захотелось воплотить его в жизнь. Она вытащила альбом для рисования, выдернув из него пару листов, взяла карандаши и присела за столик. Простой серый карандаш начал свое движение под указом ее руки, но пара сделанных линий сразу же испортили ее впечатление от будущего рисунка. Да, ничего не изменилось. Она все так же, как и в школе, не умеет рисовать.
Вечер обещал быть прохладным. Захватив несколько альбомных листов и сложив горсть карандашей в сумочку, она поднялась наверх за олимпийкой. Мельком взглянув на себя в зеркало, Лика встряхнула головой, расправила свои волосы, а затем закрыла дверь, вышла со двора и направилась по неровной грунтовой дорожке в сторону заката. Ветер плыл ей в лицо, но он не был резким или холодным, а, напротив, освежал соленым запахом. Лика слегка приоткрыла губы, задышав ртом. Ее слюна стала соленой от ворвавшегося внутрь воздуха. Волосы разметались, прилипая к губам. Она пожалела, что не заколола их, но возвращаться не хотелось. Вокруг дороги стояли, в основном, небольшие двух-трехэтажные коттеджи, окруженные заборами. Кое-где из-за железных изгородей доносился лай. Людей поблизости практически не было. Ей встретилась только одна пара, возвращавшаяся с позднего купания: девушка мило болтала, а парень оглядел Лику взглядом егеря, увидевшего незнакомого зверя в своих владениях. Но все это не раздражало. Напротив, Лике было очень легко и свободно. Она дошла до обрыва. Спуск к пляжу был примерно в сотне метров отсюда. Здесь же, скалистый берег будто отрезали ножом, как кусок торта, лежащий на грязно-голубой морской тарелке. Ниже было огромные валуны, о которые с шумом разбивались волны. Лика посмотрела вниз, но не со страхом, а скорее с любопытством. Забавно, в детстве она всегда боялась высоты, а здесь было совсем не страшно. Ей захотелось присесть и свесить ноги, как ребенку с маленькой кроватки. Взгляд упал на зажатые в ладони альбомные листы. Она положила один из них на самый край обрыва, чтобы не испорчено бриджи, и присела, .
«Как же хорошо» – других мыслей не было. Она закрыла глаза. Все ощущения ушли в кожу, которая, казалось, стала легкой и тонкой как ткань паруса на корабле, плывущем к горизонту под силой ветра. Лика будто бы стояла на палубе. Нет, не так. Она слилась с этим кораблем. Стала той деревянной фигурой на носу, которая разрезает волны и несет за собой на своих демонических крыльях бригантину в те края, где еще не ступала нога человека. Внезапно образ возник снова и приобрел очертания. Лика открыла глаза и попыталась нащупать в сумочке карандаш, чтобы его запечатлеть. Ей это удалось. На альбомном листе она вывела фигуру в тельняшке, брючках и кепи с помпоном. Она не могла сказать, что у нее получилось, но твердо знала, что задание она выполнила. Лика вспомнила, как на детский утренник в начальной школе ей надели этот костюм юнги, оставшийся от брата. Покупать что-то новое семья не могла себе позволить. Но это и не мешало. Мама заплетала ей косы, чтобы заправить их под кепи и говорила: «Ну посмотри, какая красота. Такого точно больше ни у кого не будет». Она ничего не сказала матери, хотя была уверена, что все девочки у них на празднике будут в костюмах принцесс и платьицах. Ей же вновь пришлось идти в том, что просто нашлось дома. Кто-то из мальчишек задразнил ее, но она никак не прореагировала. Она не могла показывать слезы перед чужими людьми. Этому учил ее отец. На стене школьного кабинета еще долго висела фотография их класса, видя на которой ребенка в костюме юнги, учителя спрашивали: «Что-то не помню этого мальчика. Он у нас больше не учится?»
***
– Ну что, не знаешь, где здесь ближайший магазин?
Альберт оторвался от разбирания чемодана и потянулся за очками, лежащими на тумбочке. Теперь он смог разглядеть посетителя, внезапно возникшего на пороге комнаты. В проеме высился Саша, блондин из Воронежа, держащий в руке банку энергетика. В какую-то долю секунды он почувствовал острое отвращение к этому человеку. Мятые брюки, футболка с надписью «Don’t worry, be happy», растрепанные волосы, которые не мешало бы постричь, такой типичный представитель «быдла», главная цель которого – заработать побольше бабла и потратить его потом на свои развлечения. Но нет, показывать сейчас свое пренебрежение было неуместно. Альберт очень хорошо владел с собой. Общаться все равно придется.
– Нет, я еще никуда не выходил, только успел вещи разложить, и то не до конца, – спокойно ответил он.
– Понятно. А-то у меня топливо заканчивается. – Саша покачал пустой банкой. «Топливо» – брезгливость опять зашевелилась в голове Альберта. Но он вновь сохранил спокойствие.
– Подождешь пару минут, пока я закончу? Вместе поищем магазин, тоже хотел кое-чего купить.
Саша зашел, сев на стул вблизи двери. «Насколько же он бесцеремонен, я же не приглашал его зайти!» Но вместо этого, не отвлекаясь от разбора вещей, Альберт сказал:
– Далеко отсюда обитаешь?
– Через одну дверь. Между нами, по-моему, этот Гален, – произнес Саша, подчеркнуто простонародно гэкнув на первой букве имени.
– Да, интересный персонаж. По-моему, он еще не выходил из комнаты.
– Надо говорить тише. Вдруг здесь тонкие стены? – Саша скорчил рожу, и Альберт не удержался и рассмеялся.
– Сейчас я утеплюсь, и пойдем, – сказал Альберт.
Он достал из сумки плотную водолазку и надел её поверх футболки.
– А ты так пойдешь? – кивнул он в сторону сидящего в футболке и тонких летних брюках Саши.
– Ну да. А что?
– Вечером холодно.
– Да ладно тебе. Не замерзну. Ты прямо как моя мама говоришь.
– Да уж, и моя любит так говорить. Тоже не женат? – аккуратно добавил Альберт.
– Ну да, пока избежал этой участи. Благо у матери сын от второго брака еще школьник, так что она не давит на меня с внуками.
– А моя вот давит, – произнес Альберт.
– Единственный ребенок?
Альберт почувствовал, что ему очень хочется выкинуть сейчас Сашу за дверь, вместе с его вопросами, но вместо этого он ответил:
– Есть еще сестра. Детей у нее нет.
– Старшая или младшая?
– Близняшка, – ответил Альберт.
– Близняшка. Круто!
– Да, в детстве очень здорово было. Все время вместе, – болезненное воспоминание накрыло его, но поддаваться унынию не хотелось. – Ладно пойдем, – добавил он, выходя вместе с Сашей из комнаты.
– Не куришь? – спросил Саша, когда они уже были во дворе.
– Нет.
– Как скучно. Я, вообще, тоже не курю. Так, иногда для расслабления. Но зависимости нет.
– Меня это абсолютно не напрягает, – вновь соврал Альберт. – Но самого как-то не тянет. Пробовал в студенчестве, но не мое это.
– А алкоголь?
– Это да, вполне.
– Может, отметим приезд? Пивка местного?
Альберт подумал, что, может быть, ничего плохого в этом и нет, и, постаравшись улыбнуться, ответил:
– Ну что ты… Пить пиво в Крыму – это преступление. Исключительно вино.
– Ну да… Ты прав. Пойдем!
***
«Ну почему же никого уже нет!» – Ника, расстроившись, вернулась в свою комнату. Ее попытка найти себе компанию не увенчалась успехом. Она постучалась во все комнаты, где расселились участники группы, но ей никто не открыл. Ей так хотелось хоть с кем-нибудь поговорить этим вечером, вновь почувствовать себя в центре внимания. В конце концов, в их группе, кроме нее, была всего одна девушка и та, несмотря на молодость, явно уступала Нике как внешностью, так и умением следить за собой. Да, муж (бывший) очень любил, когда она прихорашивалась. Ника еще раз посмотрела на себя в зеркало, оценив свой безупречный внешний вид. и улыбнулась внезапно мелькнувшей мысли. Она спустилась на первый этаж и, пройдя через террасу свернула во внутренний двор к комнате номер три. Замерев ненадолго перед дверью, она постучала. Следующая сцена невольно напомнила бы искушенному зрителю кадр из бессчетного множества комедий и мелодрам: Ника смущенно подняла глаза, и фраза приветствия застряла у нее в горле, поскольку на пороге стояла Кира.
– О, прошу прощения, я, наверное, ошиблась комнатой, – слегка покраснев, сказала Ника
– Вы хотели увидеть Сергея? – невозмутимо спросила Кира. – Он здесь. Сереж, к тебе пришла Ника – крикнула она вглубь комнаты. – Да проходите, не стесняйтесь – снова обратилась она к смущенной женщине.
Ника в очередной раз упрекнула себя за импульсивность и начала судорожно придумывать причины для своего прихода. Сергей встал с небольшого пластикового кресла, стоявшего возле тумбочки, на и которой за неимением в комнате рабочего стола, высился ноутбук.
– Еще раз здравствуйте, Ника. Рад вас видеть, – произнес он.
– Здравствуйте. Я тут задумалась над выполнением задания и хотела задать Вам несколько вопросов, если, конечно, не отвлекаю, – Ника покосилась в сторону невозмутимо стоящей рядом Киры.
– Нет, ну что вы. Я здесь, чтобы оказать вам нужную помощь, – с улыбкой ответил Сергей.
– Вы знаете, я с детства любила лепить из пластилина, – на ходу выдумывала Ника, – и хотела бы поработать именно с этим материалом.
– Да, конечно, вы не ограничены в выборе.
– Но вот, о чем я еще подумала. Мне сложно представить себя в детстве одну. Вокруг всегда были друзья, родные. Можно ли мне вылепить целую сцену из своих воспоминаний?
– Хм… Да, почему бы и нет. Если вы видите себя в детстве только в окружении других людей, значимых для Вас, то пусть они присутствуют и в композиции.
– Спасибо… Знаете, что-то еще хотела спросить… Но не могу вспомнить, к сожалению.
– Если вспомните, приходите. Я с радостью вам помогу, – он продолжал учтиво улыбаться, но в глазах мелькнул какой-то холодок. Видимо, Ника все-таки им помешала.
– Да-да, спасибо.
Ника направилась в сторону двери, но Кира опередила ее и открыла замок, сыграв роль дворецкого, выпроваживающего незваного посетителя.
Когда Ника очутилась на улице, к ее глазам подступили слезы, но она не позволила им скатиться с густо накрашенных тушью ресниц. Она привыкла к тому, что нужно всегда выглядеть великолепно и не позволять эмоциям портить свой внешний вид. Обида застряла где-то в горле. Ей скоро будет тридцать. Ни один из мужчин, с которыми она сегодня познакомилась, не проявил к ней интереса, не дождался ее, чтобы составить компанию вечером. Вокруг есть другие девушки, не такие красивые, как она, но молодые. Неужели ее судьба оставаться разведенкой с ребенком до конца дней? Нет, она не позволит этому случится. Игорь ушел, но она найдет себе другого, еще лучше. Того, кто действительно будет ее достоин.
Сама не заметив как, она оказалась на террасе. Там было все так же серо и неуютно. Нет, одиночеству в ее жизни места не будет, нужно срочно добавить красок. Взгляд Ники упал на коробку с пластилином. Она потянулась к липким разноцветным пластинкам, которые мгновенно припечатались к ее великолепному маникюру. Ника уже пожалела, что не смогла придумать иного вопроса, кроме как про этот противный материал. Но отступать было некуда. Она села за стол прямо на террасе, положила перед собой все, что было нужно для творчества и начала лепить. День медленно клонился к вечеру.
***
Саша с Альбертом сидели на берегу моря, прямо на скалистом уступе, и пили вино. Москвич оказался прав, действительно было холодно. Но Саше все равно было хорошо. Накатило какое-то детское ощущение, которое он давно не мог себе вернуть. Впервые он был на черноморском побережье в Орленке, в детском лагере под Туапсе. Его отцу, тогда еще военному, выделили путевку. И из далекого военного городка рядом с Новокузнецком он впервые в жизни на самолете полетел к морю. Да еще и один, без родителей, с другими счастливчиками из их городка. Были далекие и тяжелые 90-е. Он был безумно счастлив, что впервые отдыхает на море, да ещё в таком известном месте. Но на этом радость заканчивалась. Он был одним из немногих детей в их отряде, кто попал туда действительно по бесплатной путевке, и это было очень заметно. Вокруг были сплошняком дети богатых родителей, новоявленных бизнесменов, менеджеров и юристов. Там он впервые ощутил себя бедным. Последние годы денег было очень мало, но родители всегда старались уберегать его от этого ощущения нищеты своей заботой. Дружил он в основном с детьми друзей отца из их военной части. И денег у всех было примерно одинаково. То есть практически не было. Здесь же ребята жевали импортные жвачки, носили модные джинсы и обсуждали, что море здесь намного холоднее, чем в Турции или в Тунисе. Хорошо хоть ходили все в единой форме хотя бы днем, зато вечером он лишний раз не хотел идти на какую-нибудь дискотеку, чтобы не смеялись над его дешевыми футболками и простыми черными брюками. На Черное море с тех пор он не ездил. Как только появились деньги, он начал отдыхать исключительно в Турции или Египте.
– О чем задумался? – спросил его Альберт.
Саша только сейчас заметил, что тот очень внимательно на него смотрит. Этот взгляд что-то ему напомнил. Что-то из прошлого. Уже не в первый раз за сегодня он подумал о том, что Альберт кажется ему смутно знакомым. Но откуда? В памяти так ничего и не всплывало. «Показалось», – вновь подумал он.
– Да так… О детстве вспомнил, – сказал Саша и, улыбнувшись, добавил. – Хорошо сидим.
– Да, хорошо, – вздохнул Альберт. – Даже не хочется о чем-то разговаривать.
– Тоже ушел в себя?
– Есть немного, – ответил Альберт, и, отвернувшись от Саши, внимательно посмотрел в сторону горизонта. Темнело, солнце уже было низко.
– Странно вот так сидеть рядом с незнакомым человеком, – сказал Саша.
– Эффект попутчика, когда рассказываешь о себе незнакомому человеку вещи, в которых даже друзьям иной раз не признаешься, потому что знаешь, что путешествие кончится и ты никогда его больше не увидишь, – сказал Альберт. – Часть нашей психотерапии.
– Не, не говори это слово. Неприятно звучит. Чувствуешь себя психом каким-то. Лучше уж «тренинг личностного роста».
– Ох как, думаешь это словосочетание красивее?
– Ну, одна моя знакомая обычно так это называла.
– Знакомая? – в вопросе Альберта мелькнуло какое-то напряжение.
– Да, странно, конечно, так про нее теперь говорить.
– Что, какая-то неудачная лавстори?
Саше почему-то захотелось выговориться. Возможно, вместо него говорил алкоголь, или вечер на берегу моря располагал к откровенности, но он ответил правду.
– Да, неудачная. Сам дурак. Хотя тогда казалось, что все делаю правильно. Но вдруг сейчас мелькнуло в голове, что она единственная была, с кем я хотел бы сейчас вот так сидеть вечером и смотреть на море. Сам все испортил.
– Может, стоит попытаться все вернуть? Вот поработаешь сейчас над собой и попробуешь все исправить.
– Нет, времени прошло уже много. Да она и тогда не хотела. Отрубила все телефоны, чтобы я не смог с ней связаться. Она гордая была, а я был последним козлом, все пытался ее гордость под себя подмять, показать, кто в доме хозяин.
– Что ж у тебя и адреса ее не осталось?
– Да нет, куда там. Она ж с Москвы была. Мы познакомились, когда она к нам на работу тренинг приезжала проводить. Ради меня перебралась в Воронеж, а я… Нет, не хочу об этом. Хватит. Про себя лучше расскажи. Ты-то почему здесь один, а не где-нибудь на Кипре?
– А что, москвичи только на Кипре отдыхают?
– Ну да, наш юг им не по статусу.
– Статус. Смешно. Думаешь, мы там миллионы зарабатываем?
– Ну уж побольше нашего. Ты говорил, что квартира у тебя своя, на аренду не тратишься.
– А тебя прям вопрос денег сильно заботит? – огрызнулся Альберт.
– А кого он не беспокоит? Деньги дают тебе если не все, что нужно, то очень многое. Вот тебе денег на все, что тебе хочется, хватает?
– То, что мне хочется, за деньги не купишь.
– Что, тоже безответная любовь? – Альберт хотел что-то ответить, но как будто проглотил свои слова и вместо этого вновь внимательно посмотрел на Сашу через линзы своих очков.
– Нет, не любовь. Пока это не моя тема. Не встретил еще, страдать не по кому.
– Э, а ты часом не… – мелькнула у Саши мысль, от которой его сразу покоробило.
– Не гей? Ты про это? – расхохотался Альберт. – Нет, не волнуйся. А-то напрягся уж весь.
– Да мало ли что там у вас в Москве, – немного смутился Саша.
– Нет, я гетеросексуал, – демонстративно по слогам произнес это слово Альберт. – У меня периодически бывают какие-то отношения, хотя сейчас я один. Но, по честному, мне кажется я ни разу еще не влюблялся. Так, как про это в фильмах или книгах рассказывают. Ну, влечение, чисто физическое, ну интересы общие. Не знаю, может мне это и недоступно. Я математик, всю жизнь все по полочкам раскладываю. Не знаю, как так можно, чтобы раз и голова отключилась, а только эмоции, страсти.
– Ты из-за этого здесь?
– Нет, – после небольшой паузы ответил Альберт. – Так допрашиваешь, а сам-то не рассказал. Таких, как ты, редко можно на таких мероприятиях встретить.
– Откуда знаешь? Часто бываешь?
– Нет, кажется так. По-моему, ты из тех людей, для которых психология – это лженаука и развод на деньги.
Саша усмехнулся.
– Да, раньше я и вправду так считал, но жизнь вносит коррективы. Я сам не знаю, зачем сюда приехал. Но есть смутное ощущение, что здесь что-то произойдет, что изменит мою жизнь. И я должен при этом присутствовать, – усмехнулся он.
– Вот и я должен, – глядя вдаль произнес Альберт. – Жизнь покажет, к чему все это приведет.
***
Следующим утром Лика проснулась очень рано, когда солнце едва поднялось над морем. Она еще долго лежала в постели, пытаясь заснуть, до завтрака было еще далеко, а из приоткрытого окошка веяло осенним холодом. Но не получилось. Сон так и не вернулся, вместо него нахлынули разные дурные мысли. Спустя пару часов она перестала с ними бороться и, увидев за окном проблески солнца, решила спуститься к завтраку. Ей казалось, что она будет самой первой. Но, к ее удивлению, она обнаружила за столом Галена, методично чистившего вареное яйцо.
– Доброе утро! А я и не надеялась кого-то здесь застать в такую рань! – с улыбкой поздоровалась она.
– Доброе! – почти не глядя на нее кивнул он в ответ. – Поздно вставать не в моих привычках. Это крайне вредно для здоровья.
– Успеваете выспаться за короткое время? – стараясь поддержать разговор спросила Лика.
– Нет, просто ложусь пораньше. Если, конечно, нет никаких причин для обратного. Вот вчера явно не было повода.
– А я вот очень плохо сплю не на своей постели. Еле заснула вчера. Да и с утра проснулась с рассветом. Все лежала – лежала, но никак больше не смогла уснуть.
Гален взглянул на нее с недоумением. По его глазам Лика прочитала, что он не ждет от нее рассказов о том, как она провела ночь. Девушка немного стушевалась. «Ну вот, опять говорю что-то не то…»
– Нервы бы вам проверить, – после небольшой паузы сказал Гален. – Нарушения сна – не очень хороший показатель.
– Не знаю, – промямлила Лика. Она уже жалела, что заговорила с ним. Вот так всегда в ее жизни. Все время говорит невпопад, особенно с мужчинами. – Может, впечатлительная очень, – добавила она. – От новых эмоций не спится, хоть снотворное пей.
– Можно и пить, только не злоупотреблять.
– А вы не врач, случайно? Так много знаете и имя выбрали как у древнегреческого лекаря.
– Да, врач, – Гален взглянул на нее уже чуть с большим интересом.
– А в каком направлении?
– Офтальмолог.
– То есть окулист?
– Да, можно и так сказать. Но в дипломе пишут офтальмолог.
– Интересно, никогда не задумывалась на эту тему. Так все-таки есть разница между офтальмологом и окулистом? – Лика вновь сделала попытку продолжить разговор.
– Ох… – Гален недовольно оторвался от разрезания на мелкие кусочки лежащей у него на тарелке сардельки и брезгливо сморщив нос добавил, – «окулус» – глаз по-латыни, а «офтальм» – по-гречески. Отсюда два названия. Кто поумнее, на вывеске в больнице напишет офтальмолог, а кому попроще надо – тот назовет окулистом.
– Ага, спасибо за разъяснение, – все-таки разговор следовало закончить. Она подошла к столу с блюдами, положила тарелки на поднос и присела на противоположную от Галена сторону обеденного стола.
Следующей к завтраку спустилась Ника. О ее приближении возвестил стук каблучков по лестнице и легкий аромат дорогих духов. Приветливо поздоровавшись, она попыталась завести светский разговор о погоде и море, который Анжелика охотно поддержала. Погода, в отличие от вчерашнего дня, радовала солнечным светом уже с утра. День обещал быть теплым. Следом за нею к столу спустились Саша и Альберт. Вид у Саши был довольно помятый, Альберт выглядел получше, но по обоим было заметно, что вчерашний вечер они посвятили отмечанию приезда на морские берега
– А не сходить ли нам всем вместе на пляж? Погода разгуливается, думаю, вполне можно поплавать, если нет волн, – предложила Ника, когда все расположились за столом.
– Очень хорошая идея, – улыбнулся ей Саша. – Холодная ванна с морской пеной мне не повредит, – хохотнул он и переглянулся с Альбертом.
– А вы хотите пойти на ближний дикий пляж? –спросила Анжелика, по ней было заметно, что эта идея не очень понравилась. – Я вчера была там, вокруг очень большие валуны, – пояснила она, – а я плохо плаваю. Тем более могут быть большие волны, это же очень опасно. Может быть лучше дойти до дальнего пляжа в бухте? – робко с надеждой спросила она.
– Анжелика, не бойтесь воды. Зато море там должно быть гораздо чище, да и людей будет меньше. Мы вчера вечером с Сашей тоже туда ходили. Замечательное место, – ответил ей Альберт.
– Полностью согласен, – кивнул Саша. – Если что, мы будем вас спасать, – снова засмеялся он, – Ника, а вы хорошо плаваете?
– Да вроде неплохо, тонуть пока не приходилась. Я стараюсь ходить в бассейн хотя бы раз в неделю. Это позволяет держать себя в тонусе.
– Да, по Вам заметно, – еще раз обратился к ней Саша.
– Может быть, стоит уже перейти на «ты»? Вроде бы все уже познакомились, да и общаться нам придется довольно тесно, – предложила Ника, обведя всех взглядом. – Гален, вы не против, – уточнила она, услышав возгласы одобрения со стороны других участников.
– Ну, давайте на «ты». Раз уж мы вынуждены проводить столько времени вместе, – с некоторым неудовольствием вздохнул Гален.
– Ты пойдешь с нами на пляж? – несколько неуверенно спросила у него Анжелика.
– Нет, спасибо. Такие развлечения не для меня. Не люблю море и воду. Сплошное пристанище для бактерий.
– Ну а хотя бы просто посмотреть на волны?
– Нет, – жестко ответил Гален. – Возможно, позже еще прогуляюсь. Еще же нужно идиотское задание выполнять.
– Точно! – вскрикнул Саша. – Совсем про него забыл. Надо будет после прогулки заняться.
– Да-да… Вместо обеденного сна, – засмеялся Альберт. – Девушки-то наши, наверняка, уже все сделали?
– Ну, кое-что уже готово. Надо будет подумать, не доработать ли, – кокетливо-смущенно произнесла Ника.
– А мне нравится, что получилось. На группе, наверняка, придется показывать, так что еще похвастаюсь. – искренне и довольно сказала Лика.
– Ну что, тогда пойдемте на пляж? – поднялся из-за стола Альберт. – Давайте соберемся здесь же через пятнадцать минут. Хватит времени?
– Да, вполне. – ответила за всех Анжелика. – Что тут собираться-то.
Почти одновременно все, кроме Галена, все еще сидевшего с чашкой чая, поднялись со стульев и, оставив грязную посуду на мойке, разошлись по комнатам.
– Гален, не скучай, – обернулся на выходе Саша.
– Да уж постараюсь…
***
Когда Гален вернулся в свою комнату, все уже разошлись. Ему так хотелось тишины, и вот она наступила. Мысли роились в голове, как будто кто-то встряхнул улей с пчелами и все они начали безуспешно пытаться то ли выбраться наружу, то ли найти свое прежнее место. Он сел, прислонившись к спинке кровати.
Море… Почему все так много говорят про него? Вчера, подъезжая к гостинице, по дороге вдоль обрыва, он видел восторженные взгляды остальных, когда в правом окошке микроавтобуса мелькнула эта огромная водяная масса. Чему тут радоваться? То, что предстало перед его глазами, напомнило громадную серую лужу, в которой разыгравшиеся собаки взмутили всю грязь, и она стала выплескиваться на дорогу, заставляя проходящих мимо людей обходить ее, дабы не испачкаться. Море – это удовольствие для животных, в том числе для двуногих, а он себя к ним не причислял. Пусть другие мажутся в этой грязи. Пачкаться ему не хотелось.
Полежав немного в тишине, Гален все-таки поднялся и отправился вниз, чтобы взять что-нибудь для выполнения «идиотского задания». Карандаши и пластилин были отвергнуты им сразу же, как нечто примитивное и чересчур детское. А вот лоскуты ткани невольно привлекли внимание. Он взял ножницы и отрезал кусочки разного материала, как блеклых, так и ярких тонов. Также прихватил с собой нитки, набор иголок, и разноцветные пуговицы. Невольно ему вспомнилось, как в детстве его вместе с сестрой бабушка водила на кружок, где их учили делать тряпичных кукол. Он очень обижался, когда у его сестры, которая была на год моложе, что-то получалось лучше, чем у него. Память нарисовала образ уже не маленькой девочки с длинными косами, а красавицы, в которую она превратилась после. Высокая (наверно, почти на голову выше, чем он сам), с тоненькой фигуркой, с большими карими глазами и густыми каштановыми волосами. Нет, красивее ее не было на всем свете. Не было и не будет.
