Текст книги "Школа выживания для ведьмы (СИ)"
Автор книги: Олфель Дега
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Мужчину в халате я воспринимала адекватно только в одном случае – если он только вышел из ванны в свою комнату и не собирался мозолить никому глаза. Поэтому запахивающий поплотнее халатик магистр Лейнер меня вдохновил только на одно – ненавязчиво перекватироваться в сторону двери.
– Анжела Викторовна, ну вроде бы и педагог, с дипломом, а поведение, как у гопника, – неожиданно посуровел директор.
Я замерла, неверяще на него глядя. Как меня только не называли с тех пор, как я поучила дар от графини Керсти вместе с сомнительным наследством. Причём многие характеристики были произнесены хоть и от души, но про себя. Я их читала по глазам окружающих, которые были очень красноречивыми. Однако звание 'гопника' заслужила впервые.
– Это я сужу по той характеристике, которую мне на вас прислали. Учитывая, что вы стали графиней Керсти не так давно, список нанесённого вами ущерба впечатляет. Многие к таким злодеяниям готовятся долгие годы.
Я бы дорого дала, чтобы прочитать ту характеристику. Но директор предусмотрительно спрятал папку в стол. И продолжил.
– А ваше поведение, когда вы ещё и порог Школы не переступили? К сожалению, мне не получится доказать, что именно вы были причастны к гибели реликтового низшего демона, предка большинства из наших учеников...
Ну ничего себе у наших ученичков прадедушка. Который сбежал из зверинца. И да, я его всё-таки убила...
– Так же нет доказательств того, что именно вы подожгли древний лес, который защищает Школу от внешних врагов...
Это радует, что не докажут. Думаю, в моей характеристике этот пункт был бы совсем лишний.
– Также не представляю, как можно к вам, весьма посредственной ведьме, приписать перенос большей части озера вместе с рыбой...
На 'посредственную ведьму' уже не обижалась, тихо радуясь, что моё досье дополнить просто нечем. Радовалась я недолго, но от души. Потому что потом речь пошла уже непосредственно о работе.
– Учитывая ваш опыт, я вам дам группу, которая лишилась куратора. Кадры не молодеют, а только радостно уходят на пенсию, это очень печально. А молодые ведьмы на редкость законопослушные пошли. Тех, кто попадают в немилость и отправляются на работу в Школу, всё меньше. Хорошо, хоть вас послали...
Ну хоть кому-то здесь хорошо, с тоской подумалось мне, но я по-прежнему не сказала ни слова. И пухлую стопку из папок, которую протянул мне директор, приняла, почти не шарахнувшись от него в сторону. Ничего нового – дела учеников, которые нужно изучить. Взглянув на портрет, выполненный красками, нарисованный вместо фотографии на верхней папке, я понадеялась, что это рожки были художественным вымыслом.
– Это рожки? – всё-таки уточнила я слабеющим голосом.
– Где?! – раздражённо спросил директор, выхватывая у меня верхнюю папку и тут же возвращая обратно, – да нет, конечно. Откуда у инкубов рожки? Причёска такая. Они сами кому угодно рога наставят... Это же молодёжь. Лишь бы выделиться. Сами увидите, что творят. Кстати, когда будете ночью проверять, что они творят, сами не поддавайтесь на провокации. А то бывали случаи...
– Не буду, – честно пообещала я, и про себя добавила 'дежурить ночью'. Судя по скептическому хмыканью, мне не поверили. А зря. Что-то, а увиливать от дежурства я умела. Но сейчас я думала одругом – с чего это директор был так уверен, что я беспомощна, когда одновременно подозревал меня во всех бедах, которые произошли недавно в лесу. Разгадку я получила, когда, помолчав, он уточнил:
– Скажите, есть гарантии, что ваш бывший артефакт не постарается угробить сокурсников и разрушить Школу?!
– Тути? – не поверила я своим ушам, – да он же мухи не обидит. Он безобидный.
Я не стала уточнять, что творил этот безобидный с начала нашего знакомства. Сам по себе, конечно, он просто проводник энергии, однако советы всегда давал настолько вредные, что порой они были просто не совместимыми с жизнью. По крайней мере, к зомби он меня закидывал, не особенно рассчитывая на то, что я от них выберусь в целости.
– Мух он здесь и не обижал, конечно. Но жаба всё-таки скончалась, – таинственно произнёс магистр Лейнер и посмотрел на меня с выражением, которое отдалённо напоминало сочувствие, – вы бы себе нашли новый накопитель энергии, милочка. Иначе в нашей Школе из учителя превратитесь в учебное пособие. Когда ОНИ поймут, что вы не в состоянии выдать мало-мальски защитное заклинание, то ваша судьба будет печальной.
Если судить по ехидному лицу директора, то его волновало только одно – чтобы шкурка учебного пособия была не слишком повреждена. И он ещё будет говорить о том, что не хватает учителей! При таком подходе и правда, все новички будут одноразовыми.
Кроме этого мне не слишком понравилось, что, обвиняя меня во всех грехах, он на самом деле думал, что всё это творил Тути. Причём этому рыжему был готов простить его шалости. В Школе явно ученики на первом месте, чтобы ни творили.
– Ой, что же сидим, болтаем, от работы вас отрываем, – по-бабьи взвигнул директор и начал подталкивать меня к двери, – у вас урок через десять минут!
– Как урок?! – прошипела я, упираясь, чтобы он не вытолкнул меня из кабинета, – я не учила, я не хочу идти! Да я даже тему не знаю!
– Что значит, 'тему не знаю'?! У вас предмет 'Человеческие расы', один из самых важных на курсе! Вы же профессионал, вот и импровизируйте! Госпожа Надя непременно узнает о вашем усердии... и провинностях, не забывайте об этом.
Несмотря на мои искреннее пожелания, чтобы директор подавился своей импровизацией, с магистром Лейнером не произошло ничего страшного. Но дверью перед моим носом он захлопнул, едва не прищемив мне ногу. От противоположной стены отделилась неподвижная фигура, в которой я узнала Эсмеральду.
– Вас проводить в класс? – с сочувствием спросила она и, подумав, я мрачно кивнула, поправляя папки с личными делами, чтобы не рассыпать.
– Проводи меня домой. Я не хочу учить детей от экстравагантных родителей предмету, о котором слышу второй раз в жизни.
– Не в очень хорошее место вас Надя послала.
– Да ладно?! – жутко 'удивилась' я, – правда не курорт? Есть варианты, как нам сбежать?
Эсмеральда медленно покачала головой.
– Не советую. Надя очень сильная. Думаете, все наказанные слабые ведьмы? К сожалению, с Верховной не сладить. И сопротивление будет караться болезненно.
– Умеешь ты поднять настроение перед рабочим днём. Ладно, улыбаемся и машем, так?
– Не советую, – второй раз повторила Эсмеральда, когда мы с ней вышли из замка. Школа была совсем рядом, – в классах, которые мы сейчас будем проходить, обучаются низшие демоны. Для них оскаленные зубы – знак агрессии. Нападут...
В первые моменты мне показалось происходящее нехорошей шуткой. Так как гуляющие во дворе дети не казались странными или необычными. Может быть, слегка сосредоточенными. Однако когда прозвенел колокол, я моргнула от неожиданно резкого звука – и двор опустел.
Глава 9
Порыв ветра бросил мне в лицо песок, я машинально закрыла глаза рукой, и только потом смогла получше оглядеться. И правда – школьный двор, который представлял собой довольно унылую площадку перед зданием, был совершенно пуст.
– Какие дисциплинированные. – вслух восхитилась я, – со звонком на урок! Боятся опоздать.
– Не могут прийти позже учителя, – уныло согласилась Эсмеральда, – да и развлечение не то получится.
Мы шли по длинным коридорам, которые извилисто поворачивали в самый неожиданный момент. Интерьер ничем не отличался от стандартных школ в моём мире. Даже был более выигрышным – царила такая чистота, как будто здесь не ходили, а деликатно летали над полом.
Эсмеральда быстро шла по коридору и остановилась перед дверью, выкрашенной синей краской. На фоне бежевого коридора она была яркой и будто чуждой общему фону. Толкнув её, я увидела новый коридор. В конце виднелась новая дверь.
– Дальше мне нельзя, – с сожалением заметила служанка, становясь всё прозрачнее. Надо же, и правда призрак... Я и забыла об этом.
Прежде чем окончательно исчезнуть, Эсмеральда прошептала:
– Не верьте никому и бойтесь ничего. Иначе пропадёте.
Сопровождаемая этим весёлым напутствием, я шагнула в коридор, прижимая к себе стопку личных дел учащихся. И остановилась перед дверью, собираясь с духом. В классе было не слышно ни звука. Стоять на месте и паниковать можно было бесконечно. Посмотрев на портрет учащегося с первой папки, вздохнула, и толкнула дверь. Она открылась совершенно беззвучно, и я зашла в класс.
Ученики синхронно на меня посмотрели, и я отшатнулась. Портреты на личных делах явно были нарисованы в то время, когда они только поступили в Школу. Так как сейчас на меня смотрели не дети, даже не подростки.
'Значит, старшие классы', – рявкнула я на себя, и более твёрдо зашла в класс. И посмотрела в насмешливые глаза красивого брюнета, который сидел за первой партой.
– Я – ваша новая учительница по человеческим расам. И куратор, – спокойно начала я, – зовут Анжела Викторовна.
– Можно я позову? Анжела... – прошелестел вкрадчивый голос с первой парты. Я видела только огромные лучистые глаза. Такие красивые и невинные, что... Стоп! Я помотала головой, и посмотрела на ученика уже совсем другим взглядом. Педофилией никогда не увлекалась, каким бы привлекательным не был старшеклассник.
– Викторовна, – чётко отпечатала я, глядя на других поверх его головы. Какие-то стандартные, что ли. Ни изюминки, ни личности. Разочарование было таким, будто развернула конфетку, а там просто пластилин в форме шоколада.
– Что? – в интонации брюнета появились визгливые нотки. Видимо, реакцию ожидал совсем другую.
– Анжела Викторовна, – спокойно пояснила я, переводя взгляд на парня, – к преподавателю принято обращаться по имени и отчеству.
Промолчал. Но было видно, что выводы начал делать.
– О, учебник, – книге на столе обрадовалась, как старому знакомому. Жадно схватила и начала пролистывать страницы.
– Отлично, открываем свои книги и тетради, – скомандовала я, поднимая голову к классу. Предмет не знаю и параграф вижу в первый раз? Ну и ладно. Приходилось подменять коллег в самый последний момент. Справимся.
– На чём вы остановились? – поинтересовалась я, листая учебник. Темы были странные, но очень похожими на курс психологии. В классе стояла тишина, поэтому я, вздохнув, достала из середины первое попавшееся личное дело и вчиталась в имя.
– Журьелен, какие темы прошли уже?
– Его нет с прошлой охоты, – пояснила девушка с задней парты. Конечно, блондинка с длинными волосами и прямым носиком. Её почти точные копии сидели молча, – еда попалась очень питательная. До сих пор упивается.
Она улыбнулась, показав белые зубки в ехидной улыбке. Значит, Журьелен кого-то переваривает. Остальные голодными взглядами отслеживали каждое моё движение.
– Ну, если не хотите говорить, начнём сначала, – легко согласилась я, открывая самый первый параграф. Курс 'Человеческие расы'. Тема... Эмоции.
Зря я повернулась к ним спиной, взяв в руки мел. Послышалось движение воздуха, и за моей спиной появился тот самый наглый брюнет. Причём появился очень близко, и затем медленно провёл рукой по моей спине. Обомлев, я к нему повернулась – и тут же оказалась в плену волшебно светящихся глаз.
– Моя, – прошептал он, победно улыбаясь.
– Пошёл вон, – прошипела я, толкая его в грудь. К моему удивлению, он пёрышком улетел за свою парту и грохнулся на стул, комично задрав ноги. На этот раз я смогла почувствовать, как моя ярость оформилась в тугой комок, с силой оттолкнув наглеца.
– А теперь записали, – велела я, оглядывая класс, и встречаясь с застывшими взглядами, – только что была эмоция 'злость'. Опишите её характерные признаки.
– Перекошенное красное лицо и вытаращенные глаза? – отмерла блондинка на передней парте в фиолетовой кофточке, которая очень выгодно открывала пышную грудь.
– Я сказала, чтобы записали, а не прокомментировали! – уточнила я, глядя, как ученики торопливо достают из воздуха тетради и гусиные перья. Чернильницы уже стояли на столе. Чувствую, что я буду скучать не только по своему ноутбуку, но и по простым карандашам.
Напряжение во время урока не спадало. Я боялась. Меня хотели. Причём хотели все, кто сидел в классе. И не в каком-либо пошлом смысле, а чисто гастрономическом. Однако после первой неудачной попытки сидели паиньками, пытаясь просчитать две вещи: во-первых, каков мой уровень силы, и можно ли со мной 'поиграть' безнаказанно.
Когда прошёл первый страх, я порадовалась, что не угробила ученика, как до этого жабу. Тогда я заорала, чтобы она треснула – и неконтролируемая сила радостно исполнила моё желание. Сейчас я не была настолько перепугана, поэтому и парень отделался сравнительно легко.
Хотя, присмотревшись, я усомнилась в том, чтобы запястье пусть даже нечеловека действительно должно быть свёрнуто под неестественным углом. К тому же, по бледной коже медленно расползались бордовые пятна. В отличие от всех других учеников, которые старательно скрипели перьями, переписывая из учебника основные человеческие эмоции, напавший на меня брюнет сидел неподвижно, не отрывая глаз от окна и ничем не показывая, что ему больно.
Я прекратила делать вид, что рассматриваю папки с личными делами. Детский портрет брюнета я уже нашла и просмотрела данные. Алек Дювал. Пятьдесят лет. В Школе новичок, поступил неделей раньше моего приезда. Я не имела представления, сколько лет живут инкубы. Но предполагала, что этот возраст как раз соответствует человеческим восемнадцати годам.
– А ну покажи, – спустившись с кафедры, приказала я, остановившись перед брюнетом. Скривив губы, он повернул ко мне недовольное лицо и не пошевелился. Озабоченно посмотрев на его руку, которая уже вся стала бордовой, признала, что скорая помощь из меня никакая.
– В Школе есть больничный блок?
– Да, – раздался ответ, и Алек снова скривил губы, теперь уже саркастически ухмыляясь, – для учителей, которые не умеют вовремя ставить защитные блоки.
– Отлично, – одобрила я, – значит, там умеют лечить и учеников, которые не умеют вовремя ставить защитные блоки. Иди туда, от уроков я тебя освобождаю, как куратор.
Какое-то время он смотрел на меня с ошеломлённым выражением на точёном лице, потом резко встал и, хлопнув дверью, вышел.
– Простите, Анжела... Викторовна. – подчёркнуто вежливо спросил парень, сидевший рядом с Алеком, – вы к нам надолго?
Повернувшись к спросившему, я угрюмо ответила:
– На пятьдесят лет.
– У нас выпуск через пятьдесят лет, – просветил меня ученик, сидевший у окна.
– Да? Значит, отмечать событие будем вместе, – вздохнув, я прикинула, сколько времени осталось до конца урока. По моим ощущениям, прошло уже больше половины.
– И куда вы после выпуска пойдёте? – поинтересовалась я, решив вступить с учениками в диалог, который не будет связан с темой убийства.
– На Землю, – ответила девушка с последней парты, – мы, инкубы и суккубы, в Школе должны научиться сдерживать свои желания выпить ментальные силы человека до последней капли. Узнать, чем люди отличаются от нас. Наши родители живут на Земле, однако мы вынуждены провести в Межмирье какое-то время. Прежде, чем мы сдадим экзамены, нас до людей не допускают.
Похоже, темы убийства избежать не удалось.
– И где этот прогульщик, как его... Журьелен?! – напряглась я, вспомнив, что один из учеников так и не вернулся с 'охоты', – если я узнаю, что вы втихую охотитесь на людей...
– Людей здесь нет, – с сожалением сказала суккуб с передней парты, – только ведьмы. А они то заклинанием шарахнут, если попробуешь хотя бы чуточку энергии вытянуть, то блок поставят. Но как вы Алека швырнули – так ещё никто не делал. Вот и приходится ходить в Лес, на охоту за дичью. Косули, олени... Закуска.
– Как за дичью? – переспросила я, пытаясь представить себе обычное занятие инкуба, применимое к оленю. Картинка получалась настолько неприличная, что самой неловко стало. Однако суккуб, похоже, не поняла, отчего это преподаватель, отчаянно краснея, ретируется за кафедру.
– Живая кровь поддерживает силы, – подтвердила девушка, и я с облегчением перевела дух. Всё нормально, они просто садисты, а не извращенцы.
Спасительный колокол прозвучал, как избавление. Не только для меня, но и для учеников. Сорвавшись с места, они кинулись к двери, двигаясь, тем не менее, пластично и ловко.
– Домашнее задание! – гаркнула я, пока ученики не успели сбежать. Знаю я эти фокусы. 'Ничего не задавали!' – это боевой клич всех школьников.
Пытаясь переорать шум, я перестаралась, и опять сработала магическая сила, как крючком подхватив учеников – бежавшие первыми споткнулись, на них попадали последние. Кому-то повезло больше, они ласточкой перелетели через головы в коридор. Осмотрев кучу, которая образовалась на полу, я уже спокойно сказала:
– Запишите: выбрать любую эмоцию и отработать её проявление. Сдавать будете на следующем уроке. Всё понятно?
Куча на полу невнятно пробурчала, пытаясь разобраться, где чьи ноги и руки. Похоже, они уже были готовы 'на отлично' сдать зачёт по эмоции 'искреннее негодование'.
Сделав вид, что я крайне занята просматриванием личных дел, я не поднимала голову, пока последний инкуб не выскочил за двери. И только потом, со вздохом облегчения, положила голову на стол, безвольно вытянув руки вдоль тела.
Глава 10
Наверное, так я могла просидеть очень долго. И даже задремать. Если бы не истошный вопль, заставивший меня подпрыгнуть:
– Уби-или!
– Кого?! – всполошилась я, вскочив со стула. И схватилась рукой за голову, которая закружилась от резкого движения. Потом только увидела, что по классу, подвывая и натыкаясь на мебель, бегает Тути, закрыв лицо руками.
– Уби-или!
Мне поплохело. Неужели ученики всё-таки умудрились кого-то прикончить, пока я приходила в себя?! Выскочив в коридор, начала оглядываться. За моей спиной понеслись новые вопли:
– Украа-ли!
Час от часу не легче! Не успели прибыть в Школу, как столкнулись, судя по воплям Тути, с тяжелейшим криминалом. Конечно, я знала, что здесь учатся далеко не ангелы. Однако обокрасть артефакт, который и так щеголял в женской, изрядно потрёпанной и почему-то мокрой юбке на голое тело – это надо было суметь. Вот что у него можно было украсть? И где труп, о котором он голосит?
Пошла разбираться с неадекватным подростком. Тути, сидя на моём стуле, методично долбился головой о папки с личными делами, раскиданные на столе. Один портрет на обложке уже был безнадёжно испорчен.
– Убили и украли! – продолжал расстраиваться Тути. Прекратив стучать головой о стол, он начал раскидывать личные дела учащихся по классу.
– Спятил? – разозлилась я, перехватывая его руку, чтобы помешать швырнуть папкой в стену, – мне же потом собирать заново эти бумажки. Кого убили и что украли, можешь сказать по-человечески?!
Тути с кривой улыбочкой вырвал руку и шарахнулся от меня к окну. Хорошо, что оно было закрыто, иначе ещё шаг – и точно бы сиганул вниз на лужайку, где уже собралась кучка заинтересованных криками юных демонов.
– Ну? – прикрикнула я, чтобы он прекратил истерику.
– Так тебя убили, потом украли, – пояснил Тути, и тут же снова заголосил, – что за дурацкие шуточки! Лежит на столе, как мёртвая! Я оглянулся, а тело бац – и пропало! Что я мог подумать?!
– Ну, например, что я сплю, – хмуро сказала я, собирая раскиданные по классу личные дела, – самое простое объяснение, тебе не кажется?
– После урока с инкубами? Да я думал, тебя в больничное крыло определять нужно будет. Как ты вообще выжила?
– В больничное крыло ученик пошёл, – ответила я. И, вспомнив суматоху в конце урока, добавила, – может, и не он один. А у тебя как прошёл урок?
Тути нахохлился на стуле, прикрывая коленки широкой юбкой.
– Ты имеешь в виду, после того, как мои одноклассники отсмеялись над моим нарядом? – обиженно заметил он, и хлюпнул носом, – я познакомился с ними. Два демона, три призрака и четыре инкуба. Класс адаптации, называется... Только недавно перешли сюда, в Межмирье, из других миров. Я узнал про себя много нового. Что, во-первых, невкусный, когда меня пытались проглотить, во-вторых, морозоустойчивый, когда хотели заморозить. То, что я не модный, выяснили сразу. Испытать меня на огнестойкость не успели, так как учительница пожалела меня и втянула к себе, в заговорённый шкаф. Кстати, ты знаешь, что со звоном колокола на перемену, все ученики лишаются своей силы? Вот это меня и спасло.
Эмоции Тути зашкаливали, и он не сразу обратил внимание на то, что рядом с ним появилось плотное облако, материализовавшееся в угрюмо стоявшую Эсмеральду. Поэтому, когда она деликатно постучала разошедшегося парня по плечу, тот с воплем едва действительно не сиганул в окно.
– Что за заведение такое дурацкое, все норовят испугать до смерти! – с возмущением накинулся он на невозмутимую Эсмеральду, – ну почему, почему я не остался безумно красивым колечком, на которое никто надышаться не мог, а стал противным рыжим подростком, над которым все издеваются!
– Ты забыл добавить 'психованным' рыжим подростком, – поправила его Эсмеральда, и, шагнув вперёд, начала помогать мне собирать раскиданные личные дела учащихся.
– Ух, спасибо, – поблагодарила я, собрав все папки в стопку на столе, – слушай, а ведь он прав... Видок у нас тот ещё – бомжи презентабельнее выглядят. Пробежки по горящему лесу мой сарафан не выдержал.
Я осмотрела прожженные горящими искрами дырочки на ткани. И Тути зачем-то решил похвастаться своим нарядом и продемонстрировал огромную дыру на юбке сзади, которую прикрывал объёмными складками.
– А это вы видели?! Пожар плюс замораживание и попытка проглотить, – с непонятной гордостью сказал он, крутясь перед нами.
Эсмеральда, вздохнув, признала:
– Видно, директора вы не на шутку порадовали своим приездом, раз он заставил вас прийти на занятия, не успев привести себя в порядок. У меня есть немного денег, успела прихватить из замка Керсти. Так что, если пройдём до ближайшей деревни, то купим вам хоть что-то из одежды.
– Здесь есть деревня?! – поражённо переспросила я, – здесь живут люди?!
– Да какие люди, – помотала головой Эсмеральда, – я и сама здесь жила после того, как Школу закончила.
– Ты здесь училась?
– Все, кто не прошёл дальше в Потусторонний мир, находятся в таком шоке, что сначала призраков отправляют сюда, для адаптации.
– Видел я этих шокированных, – вставил Тути, – сам от них прифигел. Носятся по классу с диким воем.
– Кого убили, и он этим страшно недоволен, кто домой хочет, их можно понять, – пожала плечами Эсмеральда, – когда заканчивается адаптация, призраков отправляют в деревню, чтобы снова научились вести себя, как живые люди. Только после этого нам разрешено вернуться в мир живых. После того, как привидения учатся владеть своими эмоциями – они обретают подобие живой плоти. Эсмеральда протянула руку, которую я осторожно потрогала. Вполне даже тёплая плотная кожа. И не скажешь, что служанка способна растворяться в воздухе. Одежда, видимо, тоже была не настоящей.
– И что за деревня такая? Что там даже деньги нужны?
– Ну конечно, нужны, – сказала Эсмеральда, – я парикмахером десять лет была, кто-то шьёт, все профессии востребованы. Бесплатно почему-то никто работать не хочет. В Межмире много поселений, иногда выпускники Школы остаются, не хотят возвращаться ни в свой мир, ни переходить на Землю – слишком много ограничений для них. Те, кому для полноценной жизни нужны люди, конечно, вынуждены жить на Земле.
Мы с Тути решили было пойти к выходу, решив, что поговорить можно и по дороге, нам не терпелось переодеться. Эсмеральда нас остановила у самого входа и показала на дверь.
– Сейчас прозвенит колокол, – пояснила она, и действительно, раздался гулкий протяжный звук, от которого Тути затрясся.
– Сейчас по расписанию в классе адаптации урок медитации, – спокойным голосом сказала она, а Тути трясся всё больше.
– Представляю себе картину – стая демонов мирно медитирует, сидя на мне... Меня тянет! Тянет! – крикнул он и, неестественно вытянувшись, выскочил за дверь.
– Ученики не имеют права прогуливать уроки, а посторонние в кабинете не должны быть, – пояснила мне Эсмеральда, а я с испугом оглядела кабинет.
– А они не вернутся?
– Инкубы? О нет, на сегодня ваши уроки уже закончены, вам ведь дали всего одни класс. Они сейчас у другого учителя. Мы можем выйти, пожалуй, уже все собрались в кабинетах.
Мы вышли в пустой школьный коридор. Везде была странная тишина, будто двери в кабинеты были звуконепроницаемыми. Возможно, так оно и было.
– А с ним всё будет в порядке? – поинтересовалась я, имея в виду Тути. Эсмеральда меня поняла.
– Конечно. Его уже "прописали" в Школе, как и вас. Считается, что если ученик или учитель достойно пережил первый урок, то его трогать не будут. Тути доказал, что неубиваем, это вполне достойно уважения.
– А та учительница, которая пряталась в заговоренном шкафу? – вспомнила я рассказ Тути.
– А вот ей сложнее, – покачала головой Эсмеральда, – такие шкафы есть во всех классах...
– Спасибо, что предупредила, – ввернула я, злясь, что от меня утаили такую важную деталь.
– Вряд ли бы вам понравилась перспектива провести пятьдесят лет в шкафу, – серьёзно ответила служанка, выводя меня из Школы и показывая в сторону, где находится деревня, – я была уверена, что с вашим уровнем магии вам ничего не угрожает.
Глава 11
Намёк Эсмеральды насчёт моей силы польстил. Но я снова напомнила себе, что доверять ей не стоит. Как обычно, призраку ничего не будет. Ну, кроме того, что накинут новый срок службы в Школе. А у меня есть все шансы появиться здесь уже в качестве привидения, не понимающего, с чего бы очередная задумка служанки оказалась слишком смертельной.
– За что мы хоть сюда угодили? – наконец, поинтересовалась я, когда мы вышли на песчаную дорогу, – никак не соображу что-то, где это меня заметили.
Эсмеральда на меня покосилась и вздохнула.
– Это моя вина, – призналась она, – я заслужила наказание. Плохо за вами смотрела, рано отдала это невменяемое кольцо. Однако и тянуть с передачей наследства тоже не могла. Так что, госпожа Надя заметила абсолютно всё, что происходило в замке Керсти. Никому не позволено настолько явно демонстрировать свою силу людям. И, подозреваю, она испугалась, насколько сильной ведьмой вы оказались. Умения – ноль. Зато потенциал... Она надеется, что в Школе он у вас не раскроется. И вполне ожидаемо надеется, к сожалению.
Мне было о чём подумать. Поэтому предпочла помолчать и поразмышлять, как буду жить дальше. Мы совсем недолго шли по широкой, хорошо вытоптанной тропинке, когда показались первые дома деревни. По улицам ходили вполне обычные, на первый взгляд, люди. Однако одеты они были очень интересно – наряды разных временных эпох и сословий создавали убойную смесь разнотряпья. Хотя я со своим горелым сарафаном, безусловно, выделилась и привлекла внимательные взгляды.
Эсмеральда кивнула на одну из лавочек, которые располагались на главной улице, и толкнула двери. На мелодичный звук колокольчика, подвешенного над дверью, из внутреннего помещения вышла молодая темноволосая девушка довольно потрёпанного вида. Такое впечатление, будто её долго-долго таскали по подвалу, настолько грязным было длинное платье. Помятый вид объяснился достаточно быстро – за ней показался мужчина неопределённого возраста в старомодном твидовом костюме. Гладкая кожа и при этом седые волосы производили двоякое впечатление. Мельком на нас глянув, он выскользнул за дверь смазанным движением.
Девушка выглядела запыхавшейся и недовольной, застёгивая пуговки на декольте. Я постеснялась спросить, суккуб она или демон, решив это уточнить у Эсмеральды. Интересоваться, чем продавщица занималась в подсобке с мужчиной тоже не было смысла – это и так было очевидно.
– Ну, народ наглый, у нас же закрыто, – возмутилась девушка, – обед. Читать не умеете?!
Она выразительно показала на табличку, висевшую на двери. Эсмеральда, сняв дощечку с крючка, продемонстрировала её продавщице. На дереве было выжжено: 'Работаем'.
– Вы бы здесь ещё грустный смайлик дорисовали, – присоветовала я, глядя, как девушка, горестно вздохнув, вешает на двери табличку с надписью 'Обед'.
– Что дорисовать? – не поняла продавщица, нехотя откатывая в сторону длинную занавеску, за которой скрывались полки с одеждой. Эсмеральда тут же полезла перебирать неаккуратно сложенные тряпки. Видимо, уважая лень продавщицы, самообслуживание здесь было в почёте.
В обычный день я бы с восторгом присоединилась к поискам понравившихся вещей в куче шмоток . Но, во-первых, товар слишком напоминал склад секонд-хенда, а, во-вторых, я слишком устала от насыщенных событий дня. Поэтому, взяв уголёк, пририсовала к табличке 'Работаем' зверски недовольный насупленный смайлик. Продавщице, которая представилась как Катарина, идея понравилась. Но менять табличку на двери отказалась, заявив, что иначе набегут другие посетители, а для неё и нас много.
Мы с Катариной сидели на узком диванчике, наблюдая за Эсмеральдой. Та, добыв очередное платье или юбку, демонстрировала нам находку. После чего я или мотала головой, либо соглашалась примерить. Катарина только поражалась, откуда у неё столько барахла, что было очень странно для продавщицы лавки с одеждой. Так мы подобрали для меня кое-что из одежды и, спохватившись, перед самым уходом схватили несколько вещей и для Тути.
Эсмеральда расплатилась, и мы, попрощавшись, вышли из лавки. Катарина на прощание дружелюбно пожелала мне поскорее скончаться, желательно до вторника, когда будет 'шикарный выбор саванов'. Я уклончиво пообещала зайти как-нибудь, не уточняя, буду ли я при этом живой или не очень. Уже смеркалось, и большая туча ползла на деревню со стороны замка.
– Ну, теперь я за вас точно спокойна, – неожиданно сказала Эсмеральда, когда мы быстро шли в сторону Школы, торопясь успеть зайти в дом до дождя.
– В каком смысле? – не поняла я, – теперь я буду самой модной на работе?
– Несомненно, – подтвердила служанка, которая несла пакет с одеждой, – у нас в Школе модно быть живучим. А вы добрых полчаса прохихикали с демоном, которого перед этим оторвали от занятия любовью. Если вы её не раздражали, то остальным тоже понравитесь.
Я не смогла проронить ни слова в ответ, так как выражения на ум лезли только ругательные, которые педагогу знать не полагается. Эсмеральда была в своём репертуаре – похоже, в следующий раз она столкнёт меня в яму с ядовитыми змеями. Просто для того, чтобы посмотреть, будут меня кусать или примут за свою.
