Текст книги "Растяжимое понятие (СИ)"

Автор книги: oh.san.xo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Часть 1 ==========

– Лайя не хочет оставаться в твоём мрачном замке! ― громко проговаривает Лео, засучивая рукава и угрожающе сокращая расстояние между ними. Влад саркастично усмехается, и сделав небольшой глоток красного полусладкого, оборачивается к рыжеволосому, обретя прежнее выражение лица, не выдающее никаких эмоций.

– Мне кажется, что ты сделал как минимум три ошибки в своём имени, разве нет? ― не скрывая усмешки, владелец замка ставит бокал обратно на стол, изредка поглядывая на то, как краснеет лицо Лео от возмущения, ― Я проведаю её. Можешь уединиться со своим котом здесь, разрешаю. ― шутливо глядя на друга, Влад поспешно и с хихиканьем спускается вниз по лестнице, расценивая бурчание парня как удачное окончание разговора.

Минуя коридоры и игнорируя множество лестниц и комнат, которые совершенно его не интересуют, Влад не спеша продвигается к нужной комнате, чувствуя давно забытое тепло в груди, которое никто так и не смог подарить ему, не сумел пробудить, как бы ему того не хотелось. Отовсюду веющая прохлада отрезвляет, очищает разум от бренных мыслей, дурящих голову зазря. Каждый живущий здесь чувствовал могущество этого строения, расхваливал архитектуру и интерьер, вызывая на лице Дракулы лишь тень улыбки, которая надолго никогда не задерживается. Он помнит каждую из этих комнат. Помнит, что только на одной двери висит громадный замок, открыть который не так то просто и потребуется уйма времени, но сам мужчина старается умалчивать о том, что в этой комнате находится, каждый раз увиливая от ответа.

И вот перед глазами предстаёт массивная дверь, а подступивший к горлу ком заставляет мужчину занервничать, провести рукой по густой шевелюре и одернуть воротник рубашки, который, как ему кажется, перекрывает доступ к кислороду. Но в глубине души он знает, что доступ к кислороду перекрывает не жалкий лоскут ткани, а девушка, которая находится по ту сторону двери. Глухой стук костяшек о лакированную древесину ― единственный звук, который раздается в замке. Одобрительное, но до боли тихое «Входите» до боли сжимает сердце Влада, следом разрывая его на мелкие кусочки, не думая воссоединять их снова. Мужчина надев маску привычной ему самоуверенности переступил через порог, прикрывая за собой дверь; его взгляд тут же приковывает спина Лайи, а перед ней, на мольберте красуется его портрет. Влад смотрит на него, будто в зеркало.

Те же черты лица, что и в XV веке, те же манеры и та же влюбленность.

– Вспомнила? ― догадливо протягивает мужчина, отводя взгляд в сторону, будто стыдясь своих чувств, но он знает, что смущает его сейчас не это. Её молчание и его тайна, которую он раскрыл ей так давно, а теперь для неё всё только подтверждается, ошарашивая с каждой секундой, в течение которых она рассматривает портрет, не веря своим же глазам.

– Ты пугаешь меня, Влад! ― нервно взвизгивает девушка, обернувшись лицом к мужчине, с испугом глядя в две льдины, обитающих в его глазах.

Шоколадные радужки внимательно и отчаянно выискивают хоть какой-то намек в его выражении лица на то, что это всё просто шутка. Затянувшаяся шутка, пугающая до полусмерти. Лайя боится подходить к нему ближе, чем на несколько метров, но необъяснимая тяга к Владу преодолевает сопротивляющуюся девушку с каждым мгновением, с которым она утопает в его нежном взгляде.

– Я и сам себя боюсь. Но обещаю, что я ни за что на свете не причиню тебе вреда. ― один шаг в её сторону ― девушка поеживается и панически отталкивается ногами от пола, сдвигаясь вместе с креслом, на котором она сидит, упираясь в стену. Бежать некуда. Животный страх сковывает всё тело, делая его ватным и неподвижным.

– А как же та выходка с лианами или что это было за дерьмо?!

– А разве это был я? ― успокаивающе продолжает он, изучая испуганное личико художницы. Вероятно, ей кажется, что он сошел с ума и это бред сумасшедшего богача, купившего это замок и подстроившего фокус с картинами, но как объяснить то, что она попадала в прошлое? Да никак. Никакого логического объяснения в её голове не находилось от слова совсем. Кажется, будто её волосы приобретают седой оттенок с каждым словом мужчины, который с сожалением смотрит в её глаза, пытаясь представить, что она переживает в этот момент.

– Я помню всё, Влад. Всё. Знаю твою тайну и это меня пугает. Я люблю тебя, но… ― невзначай проронив слова, означающие её признание в любви, Лайя тут же прикрывает рот рукой, хотя бы мысленно стараясь отмотать время назад и забрать свои слова обратно, но увы, теперь её щеки приобретают пунцовый цвет, а следом багровеют и уши, за которые заправлены несколько русых волнистых прядей. Владислав в изумлении окидывает её холодным взглядом, вновь отводя его в сторону, уставившись на мерцающую свечу и до боли прикусывая нижнюю губу, пытаясь отвлечься от болезненных воспоминаниях о возлюбленной, которая погибла из-за его необдуманного решения.

«― Ну хватит шутить, не могла же Елизавета найти себе другого, верно? ― не скрывая шутливого настроения, князь проходит вглубь Церемонного Зала, наблюдая большое скопление людей у алтаря, рядом с которым стоит и пастор, сложив руки на груди. Пожилой мужчина отвлекается на обеспокоенного Влада, покачивая головой и прикрывая морщинистые веки, подав хриплый голос:

– Княгиня умерла сегодня ночью, князь Влад. Мы отправляли Вам письма о её смерти, о том, что Ваше дитя украли, но… ― яростный вскрик Влада прерывает речь мужчины, и отпечатавшаяся на его лице злоба и обжигающие солёные капли, стекающий по щекам и горлу запомнится каждому здесь, а затем и туркам, посмевшим нарушить идиллию его семьи, убить жену и выкрасть сына.

– Но?! Никто не смог защитить княгиню и наследника престола?! Каждого, кто был на страже этой ночью ждёт смертная казнь! ― нахлынувшая ярость, которая смешалась болью и тягостью в груди предательски ноет, от чего голос пробирает дрожь, ― Покиньте зал. Живо! ― нечеловеческий вскрик раздается по всему помещению, и люди в панике выбегают оттуда рысью, дабы не злить и без того озлобленного владыку, обещающего казнить тех, кто допустил такое. Один лишь пастор остается здесь, не смея сдвинуться с места. Сбросив оружие, которое с громким звоном ударилось об камень, он метнулся к лежащему, холодному и бездыханному телу супруги, ухватившись за бортик гроба, во что он верить вовсе не хотел. В то, что его любимая лежит в гробу, сколоченным для того, чтобы умереть в глубокой старости.

– Елизавета, нет же… Ты же просто решила меня разыграть, да…? Вы же все решили пошутить надо мной… Прошу, не покидай меня! ― в панике и отчаянии ухватив её холодную ладонь, Влад судорожно оставляет мокрые поцелуе на каждой из костяшек, покрывая полностью поцелуями тыльную сторону худой, но такой холодной руки. Упав на колени, мужчина взревел, словно зверь, вскидывая голову кверху, сдерживая потом ранящих его душу и тело, слёз.

– Спасайте сына, князь Влад. Ей вы уже ничем не поможете, а дитя Ваше ― в великой беде. ― бросает напоследок священник, оставляя Влада одного, наедине с бездыханным телом любимой, которая смирно лежит с опущенными веками и сложенными на груди руками. Ещё один поцелуй отдает холодом на тонких губах. С тех пор он станет для него привычным.

– Я найду тебя, любовь моя, обещаю.»

– И каждый день я думал о тебе. ― твердо отрезает Влад, помотав головой, стараясь развеять нахлынувшее воспоминание, но предательская крапинка, скопившаяся в уголке его глаза катится по его щеке, мерцая и отбивая солнечный свет, спускается к горлу и ныряет под его рубашку.

– Последнее, что я помню, что это были подданные Мехмеда. Они убили её. Меня. ― не сумев подобрать слова, Лайя так же испуганно поднимается с места, на свой страх и риск подходя к Дракуле, утирающего горячие капли со щек. Она протягивает руку к нему и оказывается резко прижатой к его сильному телу, вскрикнув от неожиданности и испугавшись самого мужчину.

– Я так давно хотел прижать тебя к себе… ― судорожно шепчет он, смыкая руки на её талии и вдыхая аромат копны русых волос, отдающих мятой и кофе; страх Бёрнелл постепенно меркнет на фоне пробудившихся чувств к хозяину замка, поэтому тонкие ручки обвивают сильную шею, заставляя мужчину вздрогнуть.

– Ты дрожишь. ― увлечённо говорит реставратор и проводит кончиками пальцев по позвонкам брюнета, от чего сильное мужское тело и вправду бросает в дрожь, ведь давно забытые ощущения оказываются такими приятными, нежными и родными, что катастрофическая нехватка кислорода в его лёгких напоминает о себе. Вдох-выдох.

Дыхание сбивчивое, но одинаковое, а сердца бьются в одном ритме, как было когда-то.

– Я так скучал… Господи, я так скучал! ― её подрагивающее от холодных касаний тело оказывается поднятым ввысь, и Лайе приходится сомкнуть ноги на пояснице Влада, дабы не съехать вниз и не упасть. Меньше всего она хочет отстраниться сейчас. Ей не хочется этого совсем. Следующее, что вонзается острым лезвием в её память ― слетевшие со стола бумаги и различные инструменты, с характерными звуками упавшими на пол, а потом она оказывается там и сама, так близко очутившись у лица Влада. Тело сгорает дотла от напряжения и томного желания воссоединения, но что-то препятствует им. Что-то несказанное тогда.

– Мне не следовало тогда уходить. Я больше не оставлю тебя, если ты… ― не стерпев ни минуты, девушка жадно впивается в губы возлюбленного, пытаясь передать всю ту нежность и потребность в нем за всё то время, что он не давал ей шанса. Его портрет разбудил в ней то, что спало долгое время, то, что жило внутри Лале-хатун, княгини Елизаветы, как угодно. Это и есть она. Её душа искала родного человека так долго, блуждала в мирах и пространствах, и вот спустя шесть столетий, девушка жадно целует Влада, вновь нахмурившего брови. Его руки, словно змеи, движутся по её коже, останавливаются на бёдрах и несильно их сжимают, боясь навредить. Стук его сердца чувствуется при любом контакте кожи, от которых оба млеют и затягивают друг друга в столь искушающее, греховное, но такое желанное наслаждение.

– Тише, всё в порядке. Я рядом. ― успокаивающе шепчет Бёрнелл, ощущая холод его губ и протягивая руку куда-то к сердцу, прикладывая ладонь и чувствуя сильные удары бешеной скорости. Оно норовит выпрыгнуть прямо сейчас, сломать ребра и разрушить мужчину изнутри. Увлеченность Влада её губами берет верх, и она не успевает ответить, когда он вовлекает её в поцелуй, отдающийся сладкой истомой внизу живота, стягивающейся в тугой комок и ноя, подбивая на вещи, сближающие сильнее поцелуев.

С шорохом, на пол спадает темный пиджак давая рукам Дракулы больше свободы и менее скованные движения. Правая ладонь оказывается на тонкой шее, большой палец оказывается в растрепавшихся волосах, и теперь он задает ей темп, удерживая её шейку, прочувствовав позвонки и застонав от болезненной тесноты в брюках. Юркие пальцы Лайи добираются до пуговиц на идеально выглаженной белоснежной рубашке, расстегивая одну за одной, избавляя возлюбленного от лишней одежды, как она считает. Поспешно помогает скинуть всю верхнюю одежду и окидывает взглядом рельефный торс, который манит её пальцы коснуться, обвести каждую мышцу и исследовать каждый миллиметр бледной кожи.

– Я хочу тебя. ― грубо прозвучавшие слова сносят крышу молодой художнице, которая активно проявляет инициативу, хватаясь за пряжку ремня, которая через несколько жалких секунд победно звенит, а следующая преграда в виде ширинки и пуговицы совсем не составила бы проблем, если бы Влад не схватил женские руки и не развел их в стороны, лукаво усмехаясь.

– Я сам. ― интригующе рычит мужчина, коснувшись подрагивающих губ кончиком языка и ощутив всю их медовую сладость, которая въестся в память надолго.

Навсегда.

Белая рубашка Лайи оказывается на полу следом за такой же частью гардероба мужчины, открывая вид на оголённую, аккуратную и упругую грудь, в которую губами тут же впивается брюнет. Лаская затвердевшие соски шершавым языком и наслаждаясь одобряющими его действия, стонами, Владислав нетерпеливо обхватывает женскую грудь, грубо сминая её, перекатывая сосок между пальцев, оттягивая его и играясь, словно подросток. Очередной стон, вырвавшийся из её гортани только подбивает мужчину к действиям, за которыми скучает каждый их них. Голодные, влюбленные, обезумевшие от запретного контакта.

Реставратор нетерпеливо задирает свою джинсовую юбку до талии, и почувствовав, как на ней смыкаются пальцы любимого, впиваясь в кожу и оставляя покраснения, её потемневшие глаза закатываются от подожжённого внутри фитиля наслаждения, отдающего сладкой истомой внизу, в самых чувствительных точках. Мужчина отрывается от груди девушки, вдоволь насладившись ею, раздразнив Лайю до такого состояния, которое для неё непередаваемо, когда разум затуманен, а руки действуют. Её тянет к нему. К такому родному, близкому мужчине. Влад проводит пальцами по трусикам возлюбленной, чувствуя липкую влагу на своих пальцах, и теперь ему не терпится проникнуть внутрь хотя бы пальцами, ощутить её именно так. Треугольничек бордового нижнего белья оказывается нагло отодвинутым в сторону, пока грубоватые пальцы проходят меж липких складок, покрытыми толстым слоем густого масла, обволакивающего его пальцы ровно в ту же секунду, когда он вводит их в сочащееся лоно и чувствует, как плотно стенки обхватывают их.

Непреодолимое желание завладеть её телом с её же позволения ломает его пополам. В брюках чертовски тесно, и девушка улавливает этот неведомый импульс возбужденного до пика тело, принимаясь за расстегивание штанов, попутно шепча его имя от захлестывающего удовольствия. Наконец, она высвобождает член и охает, почувствовав гул в паху, требующий ощутить пульсацию органа внутри, прочувствовать каждую выступившую фиолетовую венку.

– Ты точно…?

– Да… ― нетерпеливо мямлит девушка и прогибается от сладкого тянущего ощущения, когда Влад резко входит в неё, раздвигая пульсирующие стенки, от чего и сам выпускает громкий стон. У него так давно не было близости с женщиной, что ему хочется кончить от сдавливающего чувства, но перетерпев этот острый момент, брюнет начинает двигаться вдоль её промежности, чувствуя, как девичья вязкая смазка собирается вокруг его члена, такая приятная и горячая.

– Влад…

– Лайя… ― стоном срываются имена друг друга, пока их тела ищут ещё больше точек соприкосновения. Всячески прижимаясь к телу любовника, Бёрнелл впивается миндальными ноготками в сильную спину, оставляя на ней неглубокие красные отметины, означающие только то, что он её нашёл. Толчок за толчком, наслаждения достигает невиданных высот, и становится ясным то, что совсем скоро они достигнут пика, растворившись один в другой, окончательно и бесповоротно. Хриплые постанывания и вскрики Лайи разносятся по комнате, вылетают из оконных щелей на улицу, проникают из-под дверных зазоров в коридор, но сейчас их это мало интересует. Все звуки исчезают в один миг, другие образы становятся нечёткими, а смешавшийся в одно целое запах их парфюмов и тел бьет в нос так резко и неожиданно, что каждый втягивает этот аромат посильнее, балуя каждый тонкий рецептор.

Желание слиться воедино исполняется в полной мере, когда Бёрнелл накрывает безумный оргазм, покалывающий её стопы и ладони, только разогревающий покрывшееся испариной тело. Пара глубоких толчков ― и Владислав изливается на живот любимой, глухо зарычав. В тщетной отдышаться, он оставляет невесомый поцелуй на женском виске, устало выдохнув.

– Ты боишься меня, да?

– Моя любовь всяко к тебе сильнее, даже сильнее нахлынувшего страха.

– «Любовь» ― понятие растяжимое.

– Знаю. Поэтому я тебя и люблю.