Текст книги "Прекрасная блондинка в будущем (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

  Гораздо проще сесть и ждать, пока принесут и все дадут! – ни капли иронии нет в словах Carmelita.

  Эдуард с удивлением посмотрел на сестру, глаза его загорелись.

  – Ты стала феминисткой? – Эдуард икнул. – Нет, феминистки требуют равных прав!

  Ты же хочешь забрать себе все права, а мужчин получить, как рабов?

  «Разумеется? А разве у вас не так?» – блондинка написала и ответила за подружку.

  На грудях графини играли солнечные зайчики.

  – Откуда они? – Эдуард озаботился солнечными зайчиками с практической точки зрения.

  – Откуда у Virginie груди? – Carmelita чувствовала себя воздушно.

  – Нет, откуда у нее на грудях блики света?

  Я, кажется, догадываюсь, – Эдуард смотрел в окно, даже приложил ладонь козырьком ко лбу. – Маньяк из соседнего дома подглядывает за нами в бинокль. – Эдуард задвинул штору и включил свет. – Интересно, как долго он этим занимается, и что увидел, а, может быть, уже заснял видео с вашим участием и выложил в интернет?

  – Какая разница – выложил, не выложил?

  Маньяк, не маньяк? – Carmelita не понимала себя, рассуждает ли она серьезно или шутит.

  Столько на нее свалилось нового за последние часы. – Выполни свой мужской долг перед двумя девушками, не шепчи тихо, что у тебя нет денег нам на еду.

  – У меня нет денег, а, если у тебя они есть, то сама заплати за себя и за подружку!

  Virginie себя еще не оплатила! – что остается мужчине, у которого нет денег на девушку?

  Остается только хамить.

  – Хорошо, я закажу еду на дом для себя и для Virginie, – Carmelita, неожиданно, для брата легко согласилась.

  Она вышла в коридор, чтобы Эдуард не подслушал.

  Брат даже вытянул шею, чтобы лучше слышать, но сестра говорила в трубку настолько тихо, что мышь не услышит.

  Блондинку происходящее не интересовало: весь мир принадлежит ей, принесут и все сами дадут.

  Она с интересом рассматривала сосок на своей правой груди, дотрагивалась до него пальчиком, качала головкой, затем снова пробовала сосок.

  – Люби девушку всем сердцем, и она тебе не изменит, – Carmelita так неожиданно тихо подкралась к брату сзади, что он подпрыгнул, вздрогнул и застыл соляным столбом.

  – На сердце тоже деньги нужны, – Эдуард не может выйти из размышлений насколько он нищий.

  «Я скучаю», – между Carmelita и ее братом вклинилась Virginie.

  Она плотно прижалась передом к Carmelita и также впритирку спиной к Эдуарду.

  Он чувствовал сквозь одежду каждую жилку в ее теле.

  "Бесстыдство и разврат, – Эдуард подумал с удовольствием. – Но как официально продолжить это бесстыдство и разврат я не знаю.

  Был бы я богатым элегантным красавчиком в белых брюках и рубашке из китайского шелка, блондинка не повернулась бы ко мне попой.

  Хотя и так прекрасно".

  – Пока нам доставляют еду, мы посмотрим платье, которое мой брат тебе купил, – в глазах Carmelita заплясали чертенята: – Эдуард, ты что-то сказал о платье для твоей невесты? – чертенята в глазах Carmelita захохотали.

  – Платье? Да, платье!

  Некоторые ничего не понимают в моде, – Эдуард вспомнил конфликт в магазине, – но девушка со вкусом, несомненно, оценит покрой, материал и бешеную цену за это платье. – Эдуард постарался, чтобы его руки и голос не дрожали. – Оно стоит кучу денег. – Эдуард с сожалением отлепился от блондинки и принес платье.

  Бережно извлек его из пакета и расправил на своих руках.

  – Что это? – Carmelita вздрогнула.

  – Нравится? Ты в шоке? – Эдуард почувствовал, как его сердце покрывается льдом.

  – Virginie, тебе нравится это платье? – вместо ответа Carmelita обратилась за помощью к подружке. – Может быть, я не в курсе моды?

  Но, даже нищая старушка не согласится, чтобы ее хоронили в этом.

  "Платье? Где платье? – блондинка пощупала платье, но по ее тону, по глазам Эдуард и Carmelita видели, что она не считает это платьем. – Раньше я носила платья, а теперь не ношу.

  Я бы показала вам, как выглядит платье, но у меня его нет с собой, и здесь их нет". – Блондинка посмотрела по сторонам, но платья в своем понимании не нашла.

  – Мой брат купил это, как платье, – Carmelita мстила брату за то, что он не мог заказать еду для нее и Virginie.

  "Рабыня не оденет это, – блондинка посчитала разговор о платьях законченным и ткнула пальчиком в правую грудку под блузкой Carmelita. – Почему ты в одежде?

  На моем корабле нет мужчин, поэтому мы разгуливали обнаженные свободно, а потом привыкли и на берегу уже тоже ходили без одежды.

  Эдуард не мужчина, он твой брат, поэтому чувствуй себя, как на моем корабле", – блондинка озадачила подружку.

  Carmelita с удовольствием скинула бы одежду и играла с блондинкой в мяч, но присутствие брата останавливало.

  «Все эти проклятые комплексы», – Carmelita закусила губу.

  Поймала насмешливый взгляд брата.

  Теперь Эдуард мстил сестре за то, что она обругала его платье.

  – Что же, сестричка, раздевайся и играй в мяч с моей невестой.

  Затем намажьте друг друга ароматическими маслами.

  А то, что платье вы не оценили – ваша проблема, вы никогда не видели настоящих дорогих платьев.

  Я заплатил за него сто тысяч эскудо!

  – Сто тысяч эскудо? – Carmelita потрепала брата по щеке. – Я видела это платье в магазине для бедных и знаю, сколько оно стоит.

  Оно стоит, как бутылка пива, как один гамбургер.

  Ты бы, брат, другой пакет для него взял, а то пакет из того магазина. – Carmelita указала на ошибку брата.

  – Ну, и во что мы ее тогда оденем? – Эдуард говорил о блондинке в третьем лице. – Не поведу же я ее на корпоратив голой.

  Она привыкла там, у себя красоваться обнаженной, а у нас это не принято, вернее, принято, но во время гулянки, а не до.

  Конечно, вероятность того, что я ошибаюсь – велика.

  И ты пойми меня, Carmelita, – Эдуард пошел на примирение, – работа у меня малооплачиваемая, и все, что я творю – не из-за жадности, а, действительно, потому что нет денег. – Он повернулся к блондинке: – Virginie, не смогу я обеспечить тебе платье из прошлого века для графинь.

  Оно должно быть расшито золотом, жемчугом и с множеством бриллиантов?

  В ответ блондинка приложила головку к правому плечу, но ничего не написала.

  «Зачем он меня спрашивает? – Virginie искала шарф-мячик, – Мужчина должен все приносить без слов».

  Наконец, блондинка нашла шарф, и ее лицо осветилось настолько счастливой непосредственной улыбкой, что даже у Эдуарда дрогнуло сердце.

  «Carmelita, ну же, раздевайся, потому что в одежде вспотеешь», – Virginie в нетерпении топнула ножкой.

  – Я слишком остро реагирую на все, – Carmelita нерешительно расстегивала блузку.

  – Ты сделаешь это в моем присутствии? – Эдуард поднял пальцами брови.

  Он показался намного старше, уменьшился в росте и, словно бы высок, потому что не ощущал себя хозяином жизни и настоящим мужчиной.

  – А чем я хуже Virginie? Она может разгуливать обнаженная, когда хочет и там, где хочет, а мне запрещено? – Я не больная! – Carmelita с ног до головы оглядела брата, словно видела его в первый раз и обратилась к блондинке: – Я права?

  Блондинка согласно кивнула очаровательной головкой.

  На лице ее появилась гримаска недоумения: почему подружка спрашивает, если ходить обнаженной так естественно, просто и гигиенично.

  – Может и мне раздеться догола? – голова Эдуарда закружилась, но говорил он с сарказом. – Это же так, по-вашему, естественно.

  Я тоже потею под одеждой, меня она также сковывает, как и вас, так что имею право.

  Сыграю с вами в мяч? – Эдуард почти кричал от безысходности.

  Но взглянул на блондинку и сразу потух.

  В глазах дикарки он увидел полное безразличие.

  "Мужчины безобразны без одежды.

  Мужчины не имеют право раздеваться догола и играть в мяч", – блондинка указала Эдуарду на его место в жизни.

  – Я даже почувствовал странное облегчение, – Эдуард присел в драное кресло. – За меня решили, не только за меня, но и за всех мужчин.

  Гораздо хуже, если бы ты вежливо ничего бы не сказала, извини, ничего не написала бы.

  Я бы выглядел голым дураком, неприятным для всех, и думал, что это нравится вам.

  Это мой первый опыт общения с девушкой с оригинальным мышлением, поэтому меня слегка укачало, как на корабле.

  Играйте, делайте, что хотите, благодаря тебе я стал философом. – Эдуард прикрыл глаза.

  – Я понимаю тебя, братец, – Carmelita засмеялась и сняла блузку. – Общение с Virginie, дружба, перевернули меня.

  Я уже не та, которая была до встречи с ней. – Carmelita быстро, смущаясь, разделась догола.

  Эдуард по-прежнему сидел с закрытыми глазами.

  Carmelita знала, что он будет подсматривать за ними играющими, потому что ни один мужчина не устоит против подглядывания за невинными шаловливыми обнаженными проказницами, которые играют в мяч.

  Вместе с одеждой улетучились и ее страхи.

  "В жизни должно все меняться, нельзя стоять на месте, – Carmelita бросила шерстяной мячик блондинке. – Еще вчера я бы ни за что не поверила, что можно так просто, без смысла, без цели, бесплатно проводить время за игрой в мяч.

  Впрочем, профессиональные футболисты пинают мячи, и футболистам за это очень хорошо платят.

  Никто не считает перекидывание мяча от одного к другому пустой тратой жизни. – Carmelita поймала мяч от Virginie, вернула обратно, она уже не думала о брате, не стеснялась, все выходило естественно и невинно.

  Мысли Carmelita перепрыгнули на неожиданную тему: – Почему покойников хоронят в одежде?

  Как человек пришел в этот мир, так и должен уходить – голым.

  Считается неприличным хоронить труп голым, без одежды, а на самом деле, в одежде – самое большое извращение, которое изобрело человечество.

  Натягивать на труп костюм и специальные ботинки: надо же – величайшая насмешка – обувать труп и одевать

  Еще галстук повязывают.

  Нет больше иронии и извращения, чем наряжать покойника. – Carmelita засмеялась. – Хоронить голыми – мысль абсурдная и противозаконная, но она правильная.

  На меня Virginie так повлияла, что мое мышление перешло с традиционных вопросов на глубокие.

  Virginie – настоящая графиня аристократка?" – Carmelita в игре столкнулась грудью с блондинкой, девушки засмеялись.

  Эдуард открыл глаза, и в этот момент зазвенел звонок в дверь.

  «Все интересное заканчивается звонком, и все плохое начинается звонком», – Эдуард огорчился, что пропустил самое любопытное в игре своей сестры и графини.

  Carmelita ласточкой подлетела к двери, забыла, что совершенно голая.

  Игра с блондинкой в мяч выбили из девушки все прошлые устои, страхи и правила поведения в обществе, тем более что Carmelita находилась в половине своей квартиры.

  Она открыла дверь и вопросительно склонила головку к плечу.

  – Я доставил вам заказ, – очень немолодой мужчина лет под сто с седой бородой до пояса впился в прелести Carmelita жадным взором юноши. – Раньше я не видел клиенток в вызывающей одежде, или без одежды вообще.

  Обычно, девушки, при встрече с посыльным одеваются.

  Я в красном рабочем костюме с золотыми пуговицами выгляжу сногсшибательно и сексуально.

  Но вы превзошли в красоте даже меня. – Посыльный поставил корзинку на пол, порог не переходил.

  Он неторопливо достал дрожащими пальцами мешочек с табаком, забил табак в трубку, поджег от ржавой зажигалки и выпустил облако дыма в лицо девушки.

  – Carmelita, кто пришел? – Эдуард поленился выйти к дверям, поэтому кричал через всю квартиру.

  – Доставка еды, но тебя это не должно волновать, потому что за нее заплатила я, – Carmelita немного слукавила.

  Она оплатила доставку по кредитной карточке брата, которую нашла на столе.

  "Эдуард не скоро заметит, что у него образовался долг за доставку устриц, винограда, фруктов и морепродуктов, – Carmelita вздохнула, она немного уже жалела брата, но не до той степени, чтобы компенсировать ему недостачу денег на кредитной карте. – У братца телефон без интернета, поэтому на него не поступит оповещение о списании денег.

  За все нужно платить, особенно – за девушек".

  Carmelita не прикрывала наготу перед пожилым разносчиком еды.

  Девушка испытывала новое чувство, чувство тотального превосходства над мужчинами и видела, что старику нравится ее власть.

  Это оказалось новым для Carmelita, и она ждала продолжения.

  Как поступит разносчик дорогой еды при виде обнаженной клиентки.

  «Молодой, наверно, начал бы приставать руками, а пожилые пристают разговорами», – Carmelita мыслила в правильном направлении.

  Разносчик продолжал курить и рассматривать, но в то же время желание поработать языком у него оказалось сильнее:

  – В другие времена, в иной жизни я был бы богатым.

  Я пригласил бы вас на свою яхту, и мы поплыли бы на экзотические острова с пингвинами и колибри.

  Морской ветер играл бы с твоими волосами, жемчужная улыбка бы отражалась на морской глади, капельки морской соли застыли бы причудливыми узорами на твоей подзагоревшей коже.

  Я бы вторгся на твою территорию, а ты бы сказала, чтобы я чувствовал себя на своей яхте, как дома.

  – Прости меня, что ты уже старик и не богатый, и не в том мире, где у тебя яхта, и мы плывет к райским островам, и попутный морской ветер не играет с моими роскошными волосами, а капельки жидкой морской соли не стекают по моему молодому телу, на котором нет ни одного волоска – полная депиляция, – Carmelita намеренно назвала старика на «ты», потому что это сближало.

  Девушка кокетничала со стариком и, к своему удивлению, не находила в игре ничего предрассудительного.

  «Раньше я и не думала, что старики – те же мужчины, только в возрасте и ничего не могут, кроме как разговаривать».

  – Если бы я знал, что встречу тебя обнаженной, то я бы подготовился к встрече, приехал бы полный сил и с мешком риса в подарок.

  Еще раз здравствуй, моё счастье. – Старик посыльный провел пальцем по лбу девушки, словно рисовал колдовские символы, затем робко дотронулся до соска, помял его.

  Carmelita не отпрыгнула, она интересовалась продолжением.

  "Возможно, что старик раньше работал в министерстве или в академии наук, перед ним склонялись подчиненные, его боялись слуги, его обожали девушки и женщины, как на работе, дома, так и в увеселительных учреждения.

  Но время выбросило мужчину на пенсию, как океан безжалостно швыряет на берег китов.

  Все прошлое молодое и богатое ушло, и он, чтобы не умереть с голода, позорно подрабатывает курьером, разносчиком еды.

  Неужели, и я, когда состарюсь, стану доставлять молодым парням и девушкам пиццу и устриц, а моя борода вырастет ниже пояса.

  Чушь! У девушек волосы на лице не растут!" – Carmelita нахмурила бровки.

  Старик посчитал знак недовольством и поспешно произнес:

  – Не пиши на меня жалобу в компанию, что я тебя разглядываю с пристрастием, – говорил он жалобно, но руки жадно изучали тело девушки. – Ты выглядишь великолепно с блестящими плечами и всем остальным.

  Если бы я загорел за лето или в отпуске, я превратил бы свои штаны в шорты, приподнял бы брючины и показал мускулистые бронзовые ноги.

  Но, к сожалению, загар не липнет к старикам, он нам вреден, поэтому ноги мои белые, с жалкими тонкими седыми волосками.

  Даже модные бордовые туфли на толстой подошве не спасут мой образ.

  Я обуваю удобную ортопедическую обувь из магазина для пенсионеров.

  Обувь греет ноги, но не сердце.

  В мягких войлочных сапожках я не пройду с тобой даже по парку после дождя, не говоря уже о походе в горы, где мы, утомленные долгим подъемом, поставили бы палатку, любовались закатом, а потом всю ночь любили бы друг друга, несмотря на жар и холод высокогорья.

  – Идея с яхтой мне больше нравится, чем с палаткой в горах, – Carmelita шутливо надула губки, крутилась перед посыльным, показывала себя со всех сторон. – Я нравлюсь тебе?

  – Посмотри, как в волнении работает мое сердце на кардиостимуляторе, – старик расстегнул фирменную рубашку с нарисованной жареной курицей.

  Приподнял майку и показал пальцем на шрам под левым соском.

  Что-то непонятное билось в груди посыльного, пробивалось сквозь тонкую дряблую сухую кожу – так цыплёнок пытается вылупиться из яйца.

  – Познавательно и занимательно, но я не вижу живое сердце, – Carmelita кокетничала.

  Она не знала, что в угасающем полене жара больше, чем в горящей палке.

  Старик схватил девушку за левую руку, а левой рукой зажал ее грудь:

  – Ты играешь со мной, как с огнем.

  Я уже три года думаю, что умер, но ты показала, что ты живая.

  Выходи за меня замуж, – старик попытался встать перед обнаженной девушкой на колени.

  Его ноги ужасающе затрещали, лицо перекосило в гримасе боли. – Артрит, радикулит – не лучшие помощники при объяснении в любви.

  После свадьбы ты разотрешь меня настойкой боярышника, и я крепко встану на ноги.

  – Ты зовешь меня замуж? – Carmelita открыла ротик в восторге.

  До этого момента ее никто не звал замуж.

  "Это все, потому что я выгляжу по-новому, и веду себя расковано, – девушка проглотила переполнявшие ее чувства. – Блондинка из прошлого подарила мне новое видение жизни.

  Старик, нет, назову его мужчиной, потому что он для меня – настоящий мужчина, мужчина увидел не только мое обнаженное прекрасное тело, но и покорен моими манерами и душой.

  У одетой девушки душу не видно, а у меня душа нараспашку.

  После, казалось бы глупой, пустой игры в мяч, я разгорячилась, освободилась от предрассудков, стала девушкой без проблем.

  Мужчины не любят проблемных девушек.

  Богатые старики предпочитают молоденьких девушек в подруги, не потому что хотят свежее тело, нет, старики хотят беспроблемных свободных веселых отношений.

  Женщина в возрасте с утра до вечера грузит спутника своими проблемами, рассказывает о проблемах на работе, о проблемах на дороге, о проблемах со здоровьем, о проблемах с деньгами, о проблемах с подругами, и еще о тысячах других проблем.

  А молоденькая девушка еще не знает проблем, у нее мир под ногами, все впереди.

  На меня уже начали нарастать проблемы, как ракушки нарастают на дно корабля, но блондинка графиня Virginie Albertine de Guettee из прошлого очистила меня от всех проблем и показала, как от них избавляться в будущем.

  И результат – сразу в меня влюбился первый же мужчина.

  А то, что он – старик с седой бородой и трещащими коленями, наоборот, не принижает мою роль, а доказывает, что я ослепительна и очаровательна, меня можно взять в жены.

  Старики, в отличие от молодых, очень строгие, ругаются, ворчат, и при всем этом, он зовет в жены.

  Конечно, я не пойду за него замуж, огорчу, но приятное чувство от него во мне останется искоркой.

  Возможно, что эта искорка разгорится, когда я перешагну столетний юбилей".

  – У меня двухкомнатная квартира в центре города, – посыльный, оказывается, говорил, а Carmelita не слышала его из-за стены своих мыслей. – Живу с женой.

  Но я прогоню ее, нет, по-дружески отправлю в деревню, на дачу.

  На даче воздух, вода, овощи и фрукты со своей грядки.

  Магазин в пешей доступности в семи километрах.

  Она всегда расхваливала дачу, заставляла меня гнуть спину на грядках, а потом ругала меня по ночам, что я ничего не могу, кроме как храпеть.

  Я и ты будем летом навещать ее, и привозить крупу и сахар.

  Денег у меня много, пенсия и работа курьера.

  Мне одному денег – выше крыши, хватит, девать некуда, на тебя хватит.

  Не шикарно станем жить, но кефир, хлеб и рис постоянно будут на нашем столе. – Старик посыльный не отпускал руку и грудь девушки. – Или ты еще, что захочешь после свадьбы?

  – После свадьбы я закажу кофе в постель, вызову посыльного, и по вызову придешь ты, – Carmelita вымолвила с мягкой иронией.

  – Эти слова я хотел от тебя услышать, – старик произнес вслух и повторял молча эту замечательную фразу.

  Его сухие губы трещали, как и колени. – Я не надеялся перед смертью встретить любовь, но ты сама меня встретила, моя любовь, и при этом ты откровенно полностью обнаженная, потому что тебе нечего скрывать, кроме правды.

  Ты чистая, непорочная, как раз то, что нужно старику для утешения. – Посыльный отпустил руку девушки и тут же дотронулся до ягодицы.

  – Теперь я полностью в твоих руках, – Carmelita усмехнулась. – Держишь меня за грудь и за попу.

  Но замуж за тебя я не пойду.

  – Не пойдешь за меня замуж? – старик в ужасе отпрянул от девушки.

  Его лицо налилось синим, глаза покраснели от слез. – Я сбрею бороду...

  – Пожалуйста, только не умирай на пороге моей квартиры.

  Меня потом по судам затаскают. – Carmelita не на шутку испугалась, что старика посыльного хватит удар. – Я подумаю над твоим предложением. – Carmelita лукавила, но она хотела хоть как-то успокоить умирающего старца.

  В планы девушки не входил разговор с полицией и труп у дверей.

  – Ты подумай, подумай, хотя, что уж тут думать.

  Теперь ты до конца моих дней заполнишь мое изображение.

  Лучшего жениха в мире не найти.

  Я не старый, я опытный! – Посыльный яростно прижал к себе девушку, и, прежде чем она поняла, в чем дело, крепко поцеловал ее в губы.

  От посыльного пахло бумагами, счетами, ветхой одеждой и умирающей надеждой.

  Carmelita оттолкнула от себя страстного жениха.

  Вдруг, испугалась, что он упадет и разобьет затылок.

  Но старик смотрел через левое плечо девушки.

  В его глазах Carmelita увидела тупое обожание и фанатизм.

  Carmelita оглянулась: с шерстяным мячом из шарфа стояла блондинка Virginie.

  Блондинка покачала головкой, опустила мячик, подняла доску и написала на ней:

  "Старики не должны целовать девушек.

  Поцелуйчики должны быть веселыми, а не убийственными".

  – Госпожа! – разносчик еды преобразился, словно с Солнца стерли все пятна. – Я с пониманием переношу все тяготы своей пенсионной жизни, – старик протянул руку к груди блондинки, но не дотронулся, испугался своего жеста. – И вы – моя последняя тяжесть на сердце.

  – Virginie Albertine de Guettee не тяжелая, – Carmelita с недоумением переводила взгляд со старика на блондинку.

  – Замолчи! – старик приложил палец к губам Carmelita. – Ты моя невеста, а госпожа, или как ты ее назвала – Virginie Albertine de Guettee, она – Солнце Вселенной.

  Я отличу подделку от настоящего. – И снова обратился к блондинке. – Взять в жены тебя не могу, потому что мне по статусу не положено.

  Но я вижу, что ты пришла из моей прошлой жизни.

  Под твои ноги ложатся королевства и княжества.

  У твоих ног ползают драконы и пращуры.

  Одного твоего взгляда достаточно, чтобы растопить вечные снега или заморозить огонь!

  – Кто здесь пророчествует? – Эдуард появился бесшумно, словно тень. – Разносчик еды увидел двух голых девушек и сошел с ума.

  – Лучше бы я сошел с ума, чем при жизни увидел центр Вселенной. – Старик пальцами надавил сначала на свои глаза, затем на глаза Эдуарда. – Какая разница, кого я прокляну, но вся тяжесть проклятия все равно ляжет на плечи идеальной блондинки, потому что она радость.

  Меня ничто уже не волнует, потому что, как только увидел госпожу, мои пробки перегорели.

  До конца света, по крайней мере, до конца моего света остались считанные мгновения: я увидел всё! – Разносчик еды все же осмелился (если собрался умирать, то почему бы не потрогать перед смертью обнаженную блондинку?), дотронулся пальчиком до соска блондинки.

  Virginie даже не вздрогнула, она привыкла, что ей все восхищаются, иногда – до умопомрачения.

  Затем разносчик еды провел рукой по мраморному животу девушки и в конце обхватил ладонями ягодицы блондинки.

  – Она холодная, словно космос, но в ней горит пламя.

  Внутри ледяных планет тоже бушует огонь! – Старик хотел поцеловать блондинку в грудь, нечаянно дотронулся лбом до камня на ее шее. – Что? – душераздирающий вопль вырвался из глотки старика. – Я говорил, что отличу подделку от настоящего и настоящее от подделки.

  Неужели это? Это неужели... – старик не договорил и начал заваливаться назад.

  Он умер стоя, как настоящий разносчик пиццы.

  Руки старика перед смертью слетели с ягодиц блондинки и крепко-крепко вцепились в бриллиант на ее шее.

  Голубой чистейший бриллиант величиной с кокос или с маленькую дыню.

  Разносчик еды упал, не опускал брилилант на веревке, поэтому блондинка последовала за стариком.

  Он сухим жестким матрасом свалился на каменный пол: мало того, что умер стоя, так для надежности еще и разбил череп о кафель.

  Блондинка Virginie упала на него.

  – Какой ужас! – Carmelita прикрыла ротик ладошкой.

  – Ничего ужасного, – Эдуард с трудом отцепил от бриллианта умершие руки разносчика еды. – Старик умер со счастливой улыбкой и с голой девушкой, которую считал идеальной, центром вселенной.

  – Эдуард, ты украл центр Вселенной?

  – Сестричка, ты лучше оденься, – Эдуард проводил совершенно спокойную блондинку в квартиру и силой затащил туда сестру. – Приедет полиция, начнет ходить по квартирам.

  Думаю, что полицейских заинтересуют две обнаженные девушки.

  Они станут вас допрашивать намного дольше, чем других.

  – Меня нельзя допрашивать голую, – Carmelita судорожно вздохнула, ее пробила молния, сердце гремело полковым оркестром. – Полицейские рассмотрят меня со всех сторон, а я им наговорю глупостей.

  – Поэтому поезжай домой и привези блондинке что-нибудь из своей одежды.

  Графиня изволит не желать мое платье, так пусть оденет хоть что-то из твоего.

  Заодно, и твой вкус проверим. – Эдуард, несмотря на свежий труп, иронизировал над сестрой.

  – Мой вкус безупречен, – Carmelita дрожала.

  – Если полиция увидит голую блондинку, то я объясню, что она моя любовница, мы как раз занимались подготовкой к свадьбе.

  – Думаю, что полицейские не поверят, что идеальная блондинка, Солнце вселенной, как ее назвал старик, твоя любовница. – Carmelita отомстила братцу своей иронией.

  «Где у вас нож для открывания устриц?» – блондинка держала в руках корзинку с доставленной едой и дощечку с написанной фразой.

  – Нож для открывания устриц, когда рядом труп?

  Мертвец не испортит тебе аппетит? – Эдуард не сразу понял. – Подожди, я открою тебе устриц отверткой и молотком.

  Кстати, что имел старик, когда перед смертью произнес «Неужели это?».

  «Он умер», – блондинка пожала плечами.

  – Virginie, ты права, если старик умер, то не имеет значения, отчего он умер. – Carmelita торопливо одевалась, одежда, прежде удобная, казалась чужой, сковывала движения, запутывалась. – Глупо искать причину смерти.

  Virginie, разве ты сможешь кушать, когда труп лежит на лестнице? – Carmelita критически оглядела себя в зеркале.

  В ответ блондинка поцеловала подружку долго и влажно, затем засмеялась.

  – Дикарка, они не только при трупах кушали, но и на трупах, – Эдуард прошептал себе под нос, чтобы девушки не услышали, затем произнёс громко: – Я перетащу труп в лифт, а следы крови замою тряпкой.

  Никто не догадается, что старик умер на нашем этаже.

  – Ага, не догадаются, прочитают вызов в нашу квартиру, – Carmelita в кривой усмешке сжала губы.

  – Ну и что, что вызов, – Эдуард отстаивал свою точку зрения. – Передал нам еду, мы заплатили заранее интернету, а дальше не наше дело, где старик умер.

  Судебные врачи установят первопричину смерти – остановка сердца.

  Мы не воткнули нож старику в спину.

  – Делай, как знаешь, – Carmelita по женской привычке свалила всю вину и ответственность на мужчину, поцеловала блондинку в щечку. – Virginie, я скоро вернусь с одеждой для тебя.

  Надеюсь, что мои обновки тебе понравятся.

  «Не забудь для себя туфли на высоком каблуке, – блондинка не улыбалась. – Может быть, сначала сделаем, друг дружке массаж и натрем себя маслом, а потом ты пойдешь?»

  – Когда я вернусь, тогда и займемся всем, чем занимались, – Carmelita вздрогнула от мысли, что полицейские застанут ее с блондинкой, натирающими друг дружку маслом, а Эдуард наблюдает за этим из кресла.

  Вздрогнула, но тут же себя мысленно обругала:

  "Снова у меня предрассудки, нормы, мораль.

  Какое дело полицейских до двух девушек?

  Что хотим, то и делаем!

  Человек обязан делать то, что хочет, иначе теряется смысл жизни.

  Всю жизнь выполнять волю других, стараться для других и умереть, ничего для себя не совершив?" – Carmelita подбодрила себя и побежала по лестнице.

  На труп она не оглядывалась, в лифт боялась сесть, потому что Эдуард братец уже затаскивал в него мертвое тело бывшего разносчика еды.

  Борода старика подметала пол.

  Эдуард отправил лифт со стариком в последний путь – на первый этаж.

  Лифт без памяти, поэтому, неизвестно, откуда труп приехал.

  Затем Эдуард затер капельки крови и мозгов из расколовшегося черепа, высушил пол туалетной бумагой, критически рассмотрел место падения, остался доволен, осмотрелся по сторонам и мягко закрыл за собой дверь в квартиру.

  Блондинка уже сидела перед корзинкой с едой, ждала, когда мужчина накроет стол.

  – Разумеется, вы же, графиня, – Эдуард произнес без иронии. – Я чувствую себя так, что, если мышь пискнет, то я умру от неожиданности.

  Но тебе устриц открою и все остальное открою.

  Моя сестра слишком уж много и дорого заказала! – Эдуард осуждающе покачал головой, сбегал за отверткой и молотком.

  После третьей попытки он вскрыл первую устрицу.

  Блондинка пальчиком указала на лимон.

  – Ага, тебе еще и лимон к устрице порезать! – Эдуард догадался. – Сама не умеешь? – немного иронии в этом вопросе проскользнуло.

  Virginie Albertine de Guettee ничто не ответила, она поглаживала себя по левой коленке и улыбалась.

  Мнение мужчины ее не интересовало.

  Virginie скушала две устрицы, половину плоского персика, один греческий орешек и две виноградинки.

  Похлопала себя по животику и засмеялась.

  – Что? Уже наелась? – Эдуард с жадностью смотрел на дорогие яства. – Теперь понимаю, почему ты хрупкая и прозрачная.

  Я не посмею докушать то, что осталось, потому что придет Carmelita, она же за все заплатила.

  Пусть моя сестра покушает. – Эдуард с трудом отвел взгляд от стола.

  Нечаянно прилип взором к открытой обнаженности блондинки, и неожиданно щеки его загорелись.

  – Я не знаю, как делать девушкам приятное, – Эдуард фальшиво засвистел арию из оперы «Лебединое озеро» Чайковского. – Что с тобой делать я знаю, мы пойдем на корпоратив, а что делать с собой – не представляю.

  – Pedro, большое спасибо за то, что ты пришел домой, – Kezuko швырнула на стол горячую сковороду с шипящей яичницей и беконом.

  Жир разлетелся капельками по белой рубашке мужа.

  – Я работаю для семьи, – Pedro ножом разрезал на груди рубашку и отбросил в мусор. – Ты с удовольствием тратишь мои деньги, не спрашиваешь, откуда я их беру, но по твоим понятиям я должен всегда находиться дома.

  Мы проводили совещание до утра.

  Я же главный, и я решаю все вопросы, в том числе, когда проводить заседание. – Скандалы в семье стали давно обычными.