Текст книги "Прекрасная блондинка в будущем (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

  Условностей много, а толку от них нет.

  Если бы я в Макдоналдсе сидела голая, то не только Robby ко мне подошел бы, а я стала бы центром внимания, единственной розой в саду с репейниками".

  – Ты удивляешь меня, я уже начинала чувствовать себя спокойно, а ты опять удивила, – во рту стало сладко, Carmelita прижала руки к грудкам, словно боялась, что блондинка вцепится в них, как кошка. – Я все понимаю, но не согласна раздеться. – Она ждала, что блондинка начнет ее уговаривать, убеждать, но слабоумная отложила дощечку и слегка расставила ноги.

  – Ты хочешь, чтобы я мыла у тебя мочалкой между ног? – Carmelita потеряла чувства, она не знала, как поступить.

  Еще добавлялась досада, что блондинка из приюта закончила разговор о раздевании, она только написала, что ходят с подружками обнаженные, потому что одежда вредная, размножает микробов, и посчитала свою миссию выполненной.

  "Даже не уговаривала меня! – Carmelita не решалась притронуться мочалкой к внутренней стороне бедер блондинки. – Я не понимаю происходящее.

  Если мной руководит слабоумная, то я, вообще, без ума.

  Она получает удовольствие от процесса мытья, похоже, что она от всего получает удовольствие.

  Не принуждает меня, не уговаривает, не заставляет, но почему мне так хочется ей подчиняться?" – Carmelita мотнула головой и нечаянно легко стукнулась лбом в лоб блондинки.

  Блондинка засмеялась и, показывая, что не сердится, снова поцеловала ее.

  – Я сейчас мечтаю оказаться подальше от тебя и квартиры моего брата, но не получается, – Carmelita аккуратно водила мочалкой по внутренней стороне бедер блондинки.

  Прикоснулась пальцем, не отдавала себе отчет – нечаянно дотронулась до девушки, или – из любопытства.

  "Удивительная у нее кожа, как и она сама удивительная.

  Просто я раньше не общалась со слабоумными, поэтому мне все кажется в блондинке удивительным", – Carmelita понимала, что обманывает себя, она понимала на дне сознания, что все выглядит глупо, она должна уйти от блондинки, покинуть ее, но руки – уже неподвластные ей, жили своей жизнью – продолжали намыливать тело блондинки, жесткая мочалка массировала ее колени.

  Мочалка спускалась все ниже и ниже, уходила от бедер, и силы стали покидать Carmelita.

  Все происходило в розовом тумане.

  Когда Carmelita очнулась, то с удивлением отметила, что смывает теплой водой с блондинки пену.

  Но самое невероятно, что она оказалась совершенно голая.

  Ее одежда небрежным комом валялась на тумбочке.

  "Когда я успела раздеться? – возрождающееся сознание пробило молнией страха. – Я превратилась в слабоумную?

  Сопротивлялась, а потом разделась догола перед девушкой из приюта для слабоумных? – в горле пересохло. Что же я с собой сделала?" – Carmelita подумала, но, казалось, что блондинка прочитала ее мысли.

  Она успокаивающе поцеловала Carmelita в губы и засмеялась, взяла в руки мочалку и наклонила головку к левому плечу.

  «Она хочет меня помыть и промассировать, как я ее?» – Carmelita перестала удивляться, покорно развернулась к блондинке спиной, и также, как она прежде, слегка наклонилась и раздвинула ноги.

  Блондинка намылила ее спину, попу, ноги быстро, деловито, не пропустила ни дюйма.

  Затем смыла с нее мыло и опять поцеловала, но без чувств, а для веселья.

  "Сколько времени она меня мыла? – Carmelita почувствовала легкость в теле необычайную.

  Подобную легкость она не испытывала никогда. – Блондинка проникла в мое подсознание, возможно, что в приюте их обучают гипнозу, выбила из реальности, превратила меня в устрицу, прижималась ко мне без смысла, когда намыливала, а затем бросила мое тело на растерзание моим же мыслям.

  И самое удивительное, что мне это нравится и нравится.

  Я уже не смотрю на нее свысока, чувствую слияние, родство душ, будто мы две половинки, сестры-близнецы, которые, наконец, обрели друг дружку.

  Оказывается, удовольствие можно получить без пошлости, а просто из самого сознания дружбы.

  За процесс мытья я стала другой, поумнела, со стороны вижу, что все, что происходило между нами – естественно, непринужденно, и именно так и должно быть, а не так, как нас учили в школе и в компьютере.

  И никакая она не слабоумная, а, наоборот". – Carmelita с благодарностью после мытья улыбнулась новой подружке.

  «Где твои туфли на высоких каблуках?» – блондинка, влажная после мытья написала.

  – Туфли на высоких каблуках? – Carmelita снова удивилась.

  "Мы ходим обнаженные, но обязательно в туфлях на высоких каблуках.

  Мы спим и купаемся в туфлях, потому что без туфель девушек не бывает", – блондинка приоткрыла ротик в ожидании ответа.

  – Туфли на высоких каблуках – неудобно, – Carmelita вспоминала, какие у нее туфли хранятся дома. – Мы их одеваем в особых случаях, а до этого, они лежат в коробках под кроватью.

  "Если нет туфель на высоких каблуках, то мы тебе их купим на ярмарке.

  Моя подружка ведьма тоже страдала без туфель, мы их купили ей, и она стала счастлива", – блондинка писала долго, но Carmelita готова ждать хоть вечность.

  – Я бы возразила тебе, но ты всегда права, – Carmelita подняла правую руку, отметила, что не спешит вытираться и одеваться после купания. – Мы часто подворачиваем ноги на высоких каблуках и падаем.

  «Нет, мы падаем и подворачиваем ноги, когда нет туфель».

  – Наверно, у тебя туфли особые.

  Они не размокли от воды, выглядят новенькими, будто только что из магазина.

  Какая фирма? Кожаные?

  "Девушка не обязана знать, из чего туфли.

  Они не бывают плохими, они всегда хорошие и новые.

  Я слышала, что туфли делают из кожи молодых морских драконов.

  Морские драконы не существуют, но из них делают туфли.

  Или из кожи колдунов, которых тоже не существует".

  – В вашем приюте, – Carmelita запнулась о слово «приют», – все девушки ходят обнаженные, в удобнейших туфлях на высоких каблуках и носят огромные куски стекла на шее? – и подумала: – «Как же я хочу, чтобы меня признали слабоумной и поместили в их приют».

  "Не все, но мои подружки и некоторые другие девушки, – Virginie вздохнула. – Когда я заберу сокровища пиратов с острова Гоф, то я стану Королевой!

  Прикажу, чтобы все девушки разделись, никогда не одевали одежду и носили туфли на высоких каблуках.

  Моим подданным это понравится, как понравилось подружкам на корабле".

  – Еще бы не понравилось, мне же нравится.

  Я понимаю, что в вашем... доме... психологи выдумали прекрасный для вас мир, и поверь, он намного лучше, чем этот мир.

  Вы, по крайней мере, чувствуете себя в нем свободно и всегда счастливы, – Carmelita вздохнула и прикоснулась пальчиком к кулону на шее блондинки. – Стекло ледяное, ты под ним не мерзнешь?

  «Это не стекло, это голубой бриллиант, – блондинка взяла ладошку Carmelita и приложила к своей правой грудке. – Чувствуешь, что моя кожа тоже холодная, как и он»?

  – Да, ты ледяная девушка, но сердце твое горячее, – Carmelita промурлыкала. – Пусть будет бриллиант.

  Если ты так хочешь, то называй стекло бриллиантом.

  Если тебе не холодно, то я замерзаю.

  Давай, я сначала тебя полотенцем разотру, а потом себя.

  "Ты замерзла? Беда! Не нужно обтираться, вода высохнет, она всегда сохнет! – блондинка разволновалась настолько, насколько могла.

  Она прикоснулась горячими губами к губам, и Carmelita с удивлением отметила, что тело блондинки холодное, а губы горячие, как свежий мед. – Немедленно играем в мяч!

  Во время игры обсохнем и погреемся!" – блондинка не стала дожидаться согласия Carmelita, она жила своей жизнью и делала то, что хотела.

  Выскочила из ванной комнаты.

  Carmelita отметила, что блондинка не обманула, она на высоких каблуках передвигается легко, словно без обуви или в кроссовках.

  Мяч блондинка не отыскала, но вместо него завязала шарф Эдуарда несколькими узлами, превратила шарф в подобие мяча и кинула в руки Carmelita.

  – Поймала! Теперь я должна вернуть мяч тебе? – Carmelita даже не пыталась себя критиковать и анализировать действия блондинки.

  Она поняла, что все, что делает блондинка – правильно, потому что весело.

  В ответ блондинка склонила головку к левому плечу и нетерпеливо топнула ножкой.

  Под кроватью испугано пискнула мышь.

  Carmelita поняла, что играть в мяч в приюте девушки обожают, значит, она сама должна приучиться забавлять себя простой, но в то же время необходимой для девушки, игрой.

  "Да, в поисках жениха я забыла о предназначении девушки – пить сок через трубочку из высокого бокала и играть в мяч.

  Все остальное – ерунда", – Carmelita подбросила мяч блондинке.

  Virginie засмеялась и вернула ей в мяч.

  «У нее длинные ноги, длиннющие, а на каблуках, вообще, теряются в Космосе». – Carmelita с удовольствием рассматривала новую подружку.

  То, что девушка из приюта для слабоумных неожиданно покорила ее и стала подружкой навеки, Carmelita уже не сомневалась.

  Игра продолжалась минут пятнадцать, девушки разогрелись – Carmelita до красного каления, блондинка – до белого каления.

  – Всё, не могу, устала! – Carmelita упала на кровать.

  В спину воткнулась пружина, Эдуард экономил на матрасах. – Я согрелась, обсохла и повеселилась так, как никогда не веселилась.

  Давай поспим! – Carmelita смущенно улыбнулась.

  «Нельзя спать, не втерев ароматическое масло», – блондинка упала рядом на кровать и слегка раздвинула ноги.

  – Извини, я не знала ваших привычек, – Carmelita с трудом после бурной игры в мяч поднялась. – Ты хочешь, чтобы я втерла в тебя масло перед сном? – из сумочки извлекла маленький флакончик с маслом розы.

  Блондинка ответила не языком, которого нет, а кивком.

  "Несчастная, может быть, ей язык отрезали в приюте, чтобы много не рассказывала о том, что там творится? – Carmelita смешала масло розы с маслом жожоба и нежно втирала сначала в шею, потом уже ниже и дальше по спине блондинки, пока не дошла до сверкающих аккуратных ягодиц.

  Руки робко остановились. – Что же я испугалась?

  Только что натирала ее мочалкой везде, а теперь смущаюсь? – И тут же ответила, начав спор с собой. – Но то была мочалка, а ладони – другое".

  Блондинка почувствовала замешательство подруги, повернула головку и посмотрела в глаза.

  "Carmelita волнуется, потому что не умеет делать массаж, – Virginie подумала и подбадривающе улыбнулась. – Пальцы робкие, ладошки скользят неравномерно, а перед попкой останавливаются.

  Странно, ведь массаж попки – самое важное".

  "Попа девушки – самое важное, – Carmelita не слышала мысли блондинки, но они – по родству сердец, оказались те же. – Блондинка массаж мочалкой и втирание масла считает естественным, а я зацикливаюсь, меня тянут на дно условности прошлой жизни.

  Долой, долой прошлое!" – Carmelita решительно, с нажимом начала втирать масло в ягодицы блондинки.

  «Научилась, но нужно ей помогать» – Virginie прикрыла глазки.

  "Слишком я энергично разминаю подружку, а только что падала от усталости после игры в мяч.

  Природу не обманешь", – Carmelita втёрла масло в пятки, и блондинка перевернулась.

  Она присела, поцеловала Carmelita и упала, опять закрыла глаза.

  Carmelita обследовала глазами ее тело.

  "Блондинка получает удовольствие от втирания масла, я даже вижу ее удовольствие и чувствую под пальцами.

  Она закрыла глаза, и я закрою глаза, потому что немножко стыдно", – Carmelita прикрыла глаза, когда не видела, то смущение как бы ушло.

  Carmelita чувствовала под пальцами холодный жар тела блондинки, легко обошла ладошками стекляшку, которую несчастная девушка называла бриллиантом.

  "Почему она несчастная, если из приюта для слабоумных?

  Лежит в чужой квартире, в нее втирают ароматическое масло, Virginie не волнуется, у нее нет комплексов, поступает так, как хочет, и, наверняка уверена, что весь мир принадлежит ей", – Carmelita втирала масло долго, но не заметила даже, как дошла до коленей.

  Она не подозревала, что Virginie Albertine de Guettee так и полагает, что весь Мир принадлежит ей, и все ей должны.

  "Я втерла масло в грудки подружки, ниже и ниже, и даже не смутилась, не заострила внимание.

  Плохие мысли покидают меня, я из испорченной девушки становлюсь чистой", – не то, чтобы это открытие обрадовало Carmelita, но это было новое, и при том – хорошее новое.

  Carmelita почувствовала на своей талии нежные ладони блондинки, подружка просто, без умысла, подтолкнула ее на кровать, а затем в свою очередь начала втирать в нее ароматическое масло.

  Разумеется, процесс длился быстрее, как и тот, когда блондинка мочалкой массировала ее в ванной.

  «Наверно, у нее много подружек, и Virginie тратит на каждую не так много времени, но видно, что не тяготится, ей приятно ответить массажем или втиранием масла подружке», – Carmelita внезапно почувствовала легкую зависть к подружкам блондинки.

  Virginie вернется в свой приют для слабоумных, будет с подружками играть в мяч, а вечером они обмоют друг дружку, поцелуются, затем перед сном вотрут в тела друг дружки ароматические масла, а завтра – все повторится.

  А она придет в свою квартиру, и единственным развлечением будет телевизор с гробовыми новостями и звонок Francesca.

  Carmelita, бывало, до крови из глаз ругалась с Francesca, а затем они со слезами мирились.

  "Я здесь и сейчас, и странным уже кажется другое, то, что было по встречи с Virginie Albertine de Guettee, которая считает себя графиней, ходит голая в туфлях на высоких каблуках, играет в мяч, без стыда целуется, без пошлости принимает массаж и дает его, – Carmelita с трудом боролась со сном. – И удивительно, что ни грамма непристойности, даже мысли о пошлости у блондинки нет.

  Мы почему-то голые тела считаем неприличным, а, если хотя бы два обнаженных тела рядом, то это уже – секс, а игра голыми в мяч, обоюдное купание и растирание мочалкой и маслом называется у нас развратом.

  Но, оказывается, есть люди, которые даже не подозревают о разврате.

  Разве помыть подругу и позволить ей обмыть тебя, а затем намазаться ароматическими маслами это – пошло, это разврат?

  Разврат – это не то, что мы делаем, разврат – наши искривленные непристойные мысли об обыкновенном", – Carmelita провалилась в сон, глубокий, как глаза блондинки Virginie Albertine de Guettee.

  – На ценнике написано, что платье стоит один песо, а на кассе вы пробиваете мне три цента, – Эдуарду стыдно торговаться из-за мелочи, поэтому он делает вид, что борется за правду, а не за цену.

  – Ну, сделали перерасчет.

  Сэр, у нас магазин смешных цен, все стоит дешевле, чем бутылка пива, а вы пытаетесь сэкономить на платье для своей бабушки, – девушка на кассе долго и пристально рассматривает Эдуарда, отчего ему становится неловко.

  Очередь с удовольствием ждет развязки, за спиной смеются.

  – Да, дешевое платье, не спорю, – Эдуард раздумывает – вернуть ли платье, или за него заплатить. – Но я борец за правду.

  И, кстати, платье не для бабушки моей, а для моей невесты.

  У нее великолепное телосложение, восемнадцатилетняя девушка красавица и к тому же графиня! – Эдуард победоносно разворачивается лицом к покупателям и краем глаза следит за реакцией продавщицы.

  – Восемнадцатилетняя красавица?

  У вас, мистер?

  Не смешите народ! – Девушка сзади даже не смеется, а из очереди хихикают. – Посмотрите на себя, герр: одеты, как нищий, небритый, и лет вам под сто.

  Я бы с вами даже в ресторан не пошла, тем более что вы покупаете вещи не в бутиках, а в магазинах смешных цен.

  – Леди, ну почему вы думаете, что имеете право говорить мужчине гадости, и не представляете, что я могу вам ответить тем же, – Эдуард понял, что стал посмешищем, но эту вину переложил на Virginie, потому что из-за нее и ей покупает платье. – То, что выбрал платье в магазине смешных цен, в этом виновата социальная система, когда платят маленькую зарплату.

  Я отвечу вам вашими же словами: вы тоже нищая, если здесь покупаете.

  И сами посмотрите на себя в зеркало, сто лет вам – комплимент, потому что выглядите на двести.

  Одеты так, что на вас даже я не взгляну, а я для вас эталон нищеты! – Последние слова произнесены с сарказмом.

  Женщина, действительно, от нищего заморыша не ожидала хамства.

  Она не понимала, что Эдуард не хочет унижать ее, а лишь повторил ей то, что она сказала ему.

  Лицо ее покраснело под цвет пластикового тазика, который держала в руках.

  Она открыла рот и издала звуковую волну самолета на взлете:

  – Otto!

  – Madlen, опять к тебе пристают? – из-за коробок с резиновыми туфлями вышел человек – пивная бочка.

  Огромный Otto с рыжей бородой до свисающего живота Эдуарда не обрадовал.

  Otto навис сначала над своей женой.

  – Ко мне все всегда пристают, потому что я очаровашка, – женщина указала толстым пальцем на Эдуарда.

  Назревал скандал, и Эдуард это отлично понимал.

  Вряд ли в современном обществе даже огромный мужчина начнет бить щуплого и слабого, дело не в чести.

  Дело в полиции и судебных разбирательствах, где худой обязательно победит.

  Вот, если в диком обществе, тогда богатырь обязательно покажет свою силу и не постесняется.

  Но все же Эдуард струсил.

  Otto дохнул на него запахом прошлогоднего мяса.

  – Ты платье ей купил? – бородач перевел взгляд с платья на свою жену.

  – Нет, платье для моей девушки, она красавица и графиня, – Эдуард снова сделал ошибку и опять мысленно себя обругал за глупость.

  Madlen из очереди не понравится, что он назвал Virginie красавицей, а значит она, из очереди – не красавица.

  Но в мозгу Madlen умещалась только одна мысль в единицу времени и этой мыслью было:

  – Otto, ты подумал, что это уродливое платье подойдет мне?

  Я в колледже была королева балла, а это платье на старух, причем на старух в гробу!

  Ты не даришь мне море, солнце и океан с приятными впечатлениями.

  Обещал, что я буду радоваться каждому дню, а выходит, что я вижу тебя и слушаю тебя, и это меня не радует, – Madlen вцепилась в бороду Otto.

  Эдуард быстро расплатился за платье и покинул магазин.

  – Otto меня, возможно бы не ударил, – Эдуард пытался затеряться в толпе, на всякий случай, если Otto одумается и погонится за ним, – но его жена выцарапала бы глаза точно.

  В следующий раз не буду отвечать женщинам их же словами, это опасно для костей. – Колени слегка дрожали, а голова кружилась от страха. – И никакое это платье не для старухи, в бутиках подобные продают, но в сто раз дороже. – Эдуард оправдывался перед собой. – И не разбирается в платьях блондинка из прошлого, дикарка.

  Она обрадуется любой тряпке, даже стеклянным бусам.

  Носит же она на шее стекляшку и счастлива. – Эдуард поднял голову и с видом победителя и гордой улыбкой альфа-самца вошел в свою квартиру.

  Он по телевизору видел, как улыбаются супермужчины и надеялся, что его улыбка сейчас не хуже.

  Улыбка застыла гипсовой маской на лице.

  В его квартире на его широкой кровати лежала его сестра, абсолютно голая.

  – Ладно, квартира не совсем моя, а на меня и на сестру, – Эдуард мягко опустил сверток на пол. – Допускаю и то, что Carmelita слегка выпила с подружками, поэтому не дошла до дома, а зашла в ближайшую нашу квартиру выспаться – допустимо.

  Даже не удивляюсь, что она голая без одеяла.

  Пьяные девушки ни о чем не думают.

  Но она спит, обняв мою невесту, прижалась к ней, как к меховой игрушке.

  И тела их блестят, намазанные маслом.

  Неужели? Нет, я даже мысли не допускаю!

  Моя невеста, я ее должен использовать, а не моя сестра! – Эдуард решительно шагнул к кровати, чтобы разбудить девушек, но через один шаг его бойкость испарилось, и он застыл полный сомнений и страха.

  Madlen из магазина могла убить, и неизвестно как поступят Carmelita и графиня Virginie Albertine de Guettee за то, что он их побеспокоил.

  Графиня подсыплет яд в стакан?

  Madlen отсудит у него квартиру?

  Эдуард присел на стол и стал терпеливо ждать.

  Сидеть на столе Эдуард считал высшим шиком, дозволенным только большим начальникам и плейбоям, это он прочитал в интернете.

  Телевизор смотреть не хотелось и неинтересно, потому что было на что посмотреть на диване.

  Carmelita во сне почувствовала на себе испытующий взгляд брата, проснулась, не верила в произошедшее.

  Она лежала, приобняв блондинку и прижавшись к ней.

  Блондинка во сне не возражала.

  "Она считает это обычным, – Carmelita подумала и увидела брата. – Сидит на столе, как дурак и думает, что он очень крутой, потому что не на стуле, а на столе.

  Улыбается иронично, будто знает все тайны вселенной.

  Подумаешь – увидел свою подружку в объятиях сестры.

  И не объяснишь ему, что мы просто невинно веселились, – Carmelita неторопливо прошла в ванную, оделась.

  Одежда неприятно стягивала тело". – Да, блондинка права, без одежды лучше.

  Carmelita жестом показала брату на кухню, она не хотела будить подружку.

  – Вы спали, как голубки, – Эдуарда переполняли эмоции.

  – Это вы, мальчики, спите вместе, как голубки, а мы, как голубки, – Carmelita пристально посмотрела в глаза брата. – Скажи, как ты умудрился пригласить красивую девушку к себе в гости.

  Ни за что не поверю в миф о том, что ты ей понравился. – Carmelita с улыбкой заглянула в комнату, вспомнила игру в мяч и вернулась обратно. – Заманил к себе девушку из приюта слабоумных, обманул.

  – Почему из приюта слабоумных? – Эдуард не сразу понял, а, когда догадался, о чем подумала сестра, самодовольно хлопнул себя ладонью по правой коленке. – Она ведет себя странно, ходит по квартире голая, на шее висит стекляшка огромная, поэтому ты решила, что она слабоумная.

  Нет, сестричка, она не слабоумная, хотя по нашим меркам, ведет себя не так, как положено.

  Я на своей машине времени вывез графиню из древних веков.

  Она – дикарка, но знатная дикарка.

  – На машине времени? Из средних веков? – Carmelita почти не удивилась. – Но машина времени дорого стоит.

  Откуда она у тебя?

  – Дорого, но сам ее сделал, – улыбка Эдуарда потухла.

  Он догадывался, о чем сейчас думает его сестра и, что скажет.

  – Ага, значит, в нашем времени ты не нашел себе подругу, поэтому выкрал из прошлого.

  Я скажу, что она – отличный экземпляр, даже похвалю тебя за прекрасный вкус.

  Ты бы мог взять себе в жены пещерную волосатую женщину, но ты поймал изысканную.

  Она светится благородством и величием.

  – Спасибо, не ожидал, что ты похвалишь меня, – «Случилось чудо, сестра меня похвалила».

  Эдуард паниковал.

  Он старался взять себя в руки и успокоиться, потому что избегал встреч с сестрой, острой на язык.

  Их общение проходило обычно сухо, обсуждали общие деловые вопросы.

  Эдуард преодолел желание убежать из квартиры, нажимал ладонью на область сердца, боялся, что оно вывалится из груди.

  – Успокойся, я похвалила тебя искренне, – сестра отлично знала своего брата и причину его волнения.

  – Вижу, что вы прекрасно провели время, повеселились, – Эдуард случайно разбил лед доверия. – Порезвились, а потом заснули.

  – В каком смысле порезвились? – Carmelita резко поднялась, воткнула кулаки в бока, нависала над братом. – Не хочешь ли ты сказать... – Carmelita замолчала.

  – В самом обыкновенном сексуальном смысле развлекались, даже маслом друг дружку натерли, – Эдуард пожал плечами. – Близкие сексуальные отношения между девушками – обычно.

  Ты красивая восемнадцатилетняя, она красавица тоже восемнадцати лет, почему бы вам...

  – Странный вывод, – Carmelita усмехнулась, – тогда мужчины в общей бане должны заниматься сексом, потому что они голые.

  У нас стереотипы: если два человека вместе голые, тем более в одной постели и спят обнявшись, то они – любовники.

  До встречи с Virginie я тоже так думала, а теперь поняла, что существует другой мир – мир простых общечеловеческих отношений, мир беззаботного веселья и радости, даже, если люди голые и вместе.

  Мы отлично играли в мяч твоим шарфом.

  – Мой шарф? но он же очень дорогой, из кашемира.

  – Мы дороже, чем твой шарф, – Carmelita говорила одно, а думала о другом, о том, как поведет себя, когда блондинка проснется.

  Внутренний голос подсказывал ей разные пути, но ничто не помогало.

  Одно дело играть вдвоем, а другое дело – продолжать дружбу, зная, что девушка пришла из прошлого века и много не знает в будущем.

  Блондинка, действительно, дикарка.

  Нервы Carmelita загудели, руки и губы затряслись, даже, если бы она сейчас приняла тонну снотворного и успокоительного, то не смогла бы расслабиться или убежать.

  Она привязана теперь незримой шелковой нитью к блондинке Virginie Albertine de Guettee.

  «У древних девушек магия в крови», – Carmelita вспомнила романы фэнтези и сама засмеялась над этой глупостью.

  Даже в кухню доносился тонкий аромат блондинки, напоминал об игре в мяч, возбуждал огонь нового желания бегать, веселиться с графиней и ни о чем не думать.

  Они не должны друг от дружки ничего скрывать.

  – А меня на машине времени в древность можешь закинуть? – Carmelita закусила губу.

  – Я ждал этот вопрос, – Эдуард победно тихо засмеялся. – Нет, конечно, машина времени только для меня и для моих нужд.

  Хочешь привезти из прошлого себе рыцаря в женихи?

  Но мужчина из прошлого – не то, что девушка оттуда.

  Рыцарь или дикарь будет у нас выглядеть полным дураком.

  Мужчина должен доминировать, быть выше, а как же у рыцаря это получится в будущем.

  – Не угадал, братец. Я подумала, что, если в прошлом девушки живу легко и счастливо, то и я бы там с удовольствием жила, – Carmelita прошла по кухне, снова села, сдвинула колени.

  – В прошлом – рабство, женщин продают и покупают, и не особо они веселы, потому что работают с утра до ночи.

  Блондинка графиня Virginie Albertine de Guettee уникальная, у нее свой мир, и она его распространяет на тех, кто рядом с ней.

  – Значит, ты украл дорогую, уникальную девушку и лишил ее подруг счастья?

  – Я не думаю об этом, мне нет дела до дикарок.

  – И что ты собираешься делать с Virginie?

  Вы поженитесь?

  – Не знаю, возможно, она поведет себя не так, как я задумал, и придется выгнать ее на улицу.

  Там ее быстро заберут в приют для слабоумных, как ты и подумала вначале.

  – Суров ты, братец, – Carmelita до боли сжала кулаки. – Попользуешься и выбросишь девушку, как ненужную вещь.

  Я запрещаю тебе ее обижать.

  – Вот как? – на лице Эдуарда играла снисходительная улыбка. – И кто мне помешает?

  Она – дикарка из прошлого, никто за нее не заступится.

  – Я тебе помешаю.

  – Да, и заберешь к себе жить?

  Она доставит тебе много хлопот.

  Как ты ее собираешься содержать?

  У тебя же денег даже на себя не хватает.

  – Как и у тебя денег нет, – проблема денег особенно больная для молодой девушки. – Я посещаю Макдональдсы вместо того, чтобы обедать и ужинать в ресторанах.

  В Макдональдсе богатого парня не найдешь в женихи.

  На ресторан у меня денег нет, чтобы там привлекать к себе внимание.

  Ты прав, и в своей маленькой квартире Virginie не приму, мне одной тесно.

  Она может пожить у меня некоторое время, но, думаю, что и это ей быстро надоест.

  И на то, чтобы пришить ей новый язык от трупа, у меня денег нет.

  Ты тоже нищий, а, если бы имел деньги, то, вряд ли потратил их на операцию по восстановлению языка блондинки.

  Я не знаю, что делать. – Carmelita вытирала слезы тыльной стороной правой руки.

  В кухню зашла голая блондинка.

  После сна ее губки чуть припухли, но выглядела она сногсшибательно.

  Эдуард вздрогнул и облизнул внезапно пересохшие губы.

  Carmelita, наоборот, расслабилась, стало спокойно и тепло, потому что блондинка рядом, и она умеет жить правильно.

  Virginie Albertine de Guettee посмотрела на слезы Carmelita, покачала головкой, вышла из кухни и вернулась с доской и мелом.

  «Плакать нужно от радости», – блондинка написала, отложила доску, склонилась над Carmelita и поцеловала ее в губы.

  Поцелуй длился вечность.

  В глазах блондинки появились искорки, она мотнула головкой, ожидая ответа.

  – Спасибо, ты настоящая подруга, мне уже лучше, – Carmelita с благодарностью провела рукой по животу блондинки. – Кушать хочешь.

  – Конечно, – блондинка засмеялась.

  – И что это было? – Эдуард переводил взгляд с блондинки на сестру.

  – Ты спрашиваешь о поцелуе? – Carmelita чувствовала поддержку блондинки. – Простой дружеский поцелуй поддержки.

  Virginie увидела мои слезы и решила успокоить поцелуем.

  Невинный поцелуй, в который я раньше не верила.

  – Действительно, невинный, – Эдуард даже не спорил.

  Он не нашел в поцелуе сестры и блондинки никакой задней мысли, никакого намека на сексуальные отношения.

  Блондинка присела на колени Carmelita и засмеялась.

  – Эдик, готовь пир в честь приезда гостьи из прошлого, – Carmelita сказала брату, но подмигнула блондинке.

  – Какой пир? Я последние деньги потратил на платье для Virginie. – Эдуард поставил на стол ржавую банку с зеленым горошком и кусок черствого хлеба.

  Хлеб гулко ударился о стол, как кирпич.

  – Я думаю, что ты не станешь это кушать, – Carmelita смотрела в бездонные голубые глаза блондинки и чувствовала нарастающий в сердце восторг, оттого, что теперь может без задней мысли помогать другой девушке, общаться с ней на равных, не ревновать, потому что сразу признает блондинку Virginie главной, главная, но в то же время подружка.

  Блондинка графиня Virginie Albertine de Guettee стала для нее прочной основой в жизни.

  Блондинка на вопрос о еде с недоумением посмотрела на Эдуарда, словно не понимала о чем речь.

  Она грациозно стекла с коленей Carmelita, написала на доске.

  "Еда бывает только едой. Это, – блондинка показала тонким пальчиком (Carmelita и Эдуард внимательно его осмотрели и проследили за направлением) на хлеб и банку, – не еда.

  Еда бывает – виноград и устрицы, ну и все остальное, которое еда".

  – Извини, на другую еду у меня денег нет, – Эдуард выдавил с сарказмом. – В наше время еду нужно заслужить.

  «А ты не заслужил?» – блондинка пожала мраморными плечами.

  Carmelita расхохоталась.

  – У меня начинает болеть голова, – Эдуард набрал в легкие и в живот воздух, виновато посмотрел на Virginie. – У меня отличное образование, хорошая высокооплачиваемая работа, а я не могу купить еду для дикарки.

  Я прихожу в ужас от твоих требований, схожу с ума! – Эдуард вскочил, подошел к холодильнику, открыл, заглянул в него и вздохнул.

  "Ты волнуешься? – блондинка написала для Carmelita. – не волнуйся.

  Придут и все нам дадут.

  Я никогда не забочусь о еде.

  Девушкам все должны, и еда появляется сама собой", – блондинка подарила подружке успокаивающий поцелуй.

  – Действительно, ты права! – Carmelita почувствовала облегчение. – С детства нас учат, что женщина должна на равных условиях учиться и работать с мужчиной.