Текст книги "Дочь Дракона (СИ)"

Автор книги: Nusya_Pro

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– К чему ты ведёшь это всё, хозяин дома сего, о чём поведать такими сложными путями пытаешься? – ей было интересно, что же произошло дальше и в то же время не понимала она ничего, будучи ещё его внезапным превращением напуганная.

Мужчина продолжал:

– Долго богиня обманывала рыцаря, и родителей девушки той. Жила её жизнью, да с рыцарем миловалась. Так и женился он на ней, и жили они счастливо до тех пор, пока не родился у них сын. Прекраснее младенца свет не видывал, да вот только беда для рыцаря в младенце том таилась. Под покровом ночи унесла Лада и мужа и сына на остров, что стоял средь пространства морского, и не было видно ни клочка земли, кроме скал голых, да луга, драконьим фруктом заросшего. Проснулся рыцарь, а рядом сын и богиня, которая тут же облик свой настоящий приняла. Вознесла она их на самую высокую скалу острова и вещала там громовым голосом: « Коли не мила богиня тебе, рыцарь, коли выбрал ты смертную в жёны себе, так забудь же язык своего народа, забудь всё, что было с тобой!». Испугался рыцарь, на земь упал, да прощения молить начал, однако ж не простила его богиня, а лишь речь свою пламенную продолжала. «Сын твой драконом отныне будет, и девушек станет силой брать из поселений, что за морем лежат. От них будут лишь сыновья рождаться. Все они драконами будут, и много веков пройдёт, и много жизней заберут они у Русичей. И только ты, Рыцарь, жить будешь. Жить и видеть, как дети твои, озлобленные местью моей, страдают. И родиться у сына твоего сын, а у сыновей его внуки, и так много веков подряд, пока один из драконов не полюбит девушку, что принёс на остров. Тогда-то и даровано будет тебе прощение, Рыцарь. Вернёшь ты и память и славу, и богатства свои, как только явится к тебе девушка, как две капли воды на любовь твою земную похожая, да только сила в ней от меня будет, и не проклятьем, а благословением моим…» – с этими словами Ивар снова замолчал.

Иоланта уж догадалась о ком речь в этой странной истории шла, и внезапным открытием поражённая, слова молвить не могла, а лишь смотрела со страхом трепетным.

– Перед тобой, прекраснейшая из смертных, стоит тот Рыцарь. Проклятый богиней и спасённый дочерью дракона. Тот, что живёт уже столько лет, что и не счесть. Тот, кому ведомо всё и ничего. Тот, кто молод настолько, насколько и мудр…

Наконец, опомнилась молодая женщина и произнесла еле слышно:

– Молвите вы вещи странные, диковинные и потому мне не понятные. Но я ведь не просто дочь княжны и дракона, я сама дракон…

Вопреки ожиданиям Иоланты, улыбнулся Ивар улыбкою доброю, по отечески ласковой:

– Сила великая заключена в тебе, дочь правнуков моих, и коль уж волею судьбы ты оказалась здесь, так слушай же, что скажу тебе… Муж твой – Владимир Князь – ранен и в плен уведён. Сидит он в темнице, что за княжеским теремом в Киеве находится. Задумала недоброе сестра твоя Мария. Не Владимир ей нужен теперь и не ты, а сын твой – Святослав Владимирович. Ждёт она, что явишься ты вслед за мужем своим. Кровавую казнь готовит законному наследнику.

– О боги, так ведь найдёт она нас и здесь, коли так дела обстоят! – испугалась княгиня.

– Сына своего тут оставляй, с мужчиной тем, что с тобою явился. Не найдёт его Мария, пока стены моего дома эту тайну хранят. Добр слуга твой, и любое твоё решение будет им принято беспрепятственно. А сама возвращайся в Киев и вызволи Князя, спаси его от зла неминуемого.

Иоланта встала.

– Помилуй, но как же мне теперь возвращаться? Ни дороги, ни направления мне не ведомы, а коль и вернусь, так что ж я сделать смогу? Разве одной мне против воинства Киевского идти?

Покачал головой Ивар и подошёл к княгине, глаза её фиалковые изучая.

– Лети! Стань драконом! Ты можешь им управлять!

– Нет! – она отступила назад, снова страшно испугавшись.

– Лети! Верь мне, прекрасная дочь дракона! А коли помощь тебе пригодится, так отец твой поможет тебе. Лети! Князя спасёшь и сама спасена будешь…

– Но ведь не смогу я вернуться потом! Так и останусь чешуйчатой тварью огромной.

Он прищурил глаза.

– Вся сила, матери богини, в сердце твоём! Путь истины и света укажет тебе оно. Идём…

Словно заколдованная последовала Иоланта за Иваром. Поднялись они по винтовой лестнице, только не вышли в дверь, что внутрь дома вела, а выше подниматься стали. Много ступеней наверх они преодолели, прежде чем мужчина вывел её на крышу самой высокой башни. Оттуда сквозь облака и дом виднелся, и лес вдалеке, который они проезжали недавно.

– Коль спрыгнешь отсюда с желанием Владимира спасти, обратишься в дракона. Выбор за тобой, прекрасная дочь детей моих.

– Стойте! – Степан с ребёнком на руках позади Ивара возник.

Иоланта подошла к нему и поцеловала сына, а после взглянула на конюха своими глазами фиалковыми.

– Береги сына моего как зеницу ока. Коли судьба не позволит вернуться мне, вырасти его хорошим человеком, помнящим мать и отца. Не сына своего оставляю тебе, Степан, а наследника престола Киевского. Помни об этом, – она в несколько шагов пересекла небольшую площадку и встала на самый край – Прощай и прости.

Степан в последний раз взглянул в глаза Иоланты, и молодая женщина, распахнув руки, растворилась в вечернем тумане. Двое мужчин ещё долго оставались там, вглядываясь в небесную даль. А маленький Святослав спал на руках конюха и не знал, что огромный дракон, сверкая железной кожей, совсем недавно взмыл под облака и скрылся там, где обитают звёзды.

========== Глава 5. Что-то в этом есть. ==========

***

Как трепетало сердце материнское, когда на прощание сына своего Иоланта целовала. На волю судьбы оставляла она наследника княжеского престола, свою кровиночку. Но решено всё было уже для драконовой дочери: душа её к Владимиру стремилась и велела спасти его, да не как князя, дабы положение сохранить своё высокое, а как мужа, отца Святослава и любимого мужчину, с которым сама судьба ей встречу посулила. Страх окутал всё существо её, когда, отрешившись от мира и раскинув руки в стороны, упала Иоланта в безмолвную пропасть. Дух захватило, но состояние это быстро её покинуло, лишь ветер остался, тело обдувая.

Камнем падала она вниз, забыв про время и пространство, и каждая секунда казалась вечностью, а каждое мгновение будто приближало её к смерти. И вот, когда уж совсем не осталось надежды, и смерть реальной и естественной стала казаться, это и произошло. Словно огнём вспыхнуло тело женщины молодой, потекла кровь драконова по венам Иоланты, обжигая и завораживая, достигая самых тонких сосудов кровеносных. А после, чужие воспоминания в мысли вторглись, то была память предков её крылатых. Всё увидела Иоланта, каждый взгляд, каждую смерть запомнила. И наполнилась душа её злобою, а сердце яростью глаза затуманило, и не было больше красавицы – прекрасной княгини Иоланты – а был лишь дракон с крыльями огромными, да брюхом железным. Закричал он надрывно и взмыл в небеса, оставляя за собой полоску дыма от огня внутри бушующего.

***

– Кто тебе волю дал такое рассказывать, да княгиню с толку сбивать? Знаешь ли ты, что князь сделает, коли с ней беда приключиться?

– Ничего он, Степан, не сделает, – спокойно Ивар отвечал – князь в плену, пало войско Новгородское и дружина перебита княжеская.

– Откуда ведаешь ты о событиях тех, да имя кто моё сообщил тебе?

– Я Ивар, старец, к которому ты сына княжеского привёз для защиты и сохранения.

Степан испугался, и с лёгким поклоном молвил ответ.

– Простите меня, не ведал я, что лик ваш таков. Сказывали, будто живёте вы с той поры, как земля создана наша.

Усмехнулся Ивар.

– Не правду сказывают тебе, Степан. Давно на земле этой я существую, да земля много раньше меня создана.

Конюх помолчал, а после вопрос новый задал:

– Значит князь в плену? Как же княгиня спасёт его теперь, коль драконом стала?

Они оба по прежнему в небо неотрывно глядели на полоску дыма, исчезающую.

– Стало быть он в плену, коль разум не изменяет мне. Дочь дракона, о которой ты речи ведёшь, видать в душу твою запала. Да не тешь ты надеждой себя, конюх. Пуще Марии тебе Иоланты бояться надобно. Лишь одному мужчине её душа и сердце подвластно, и удел драконовой дочери издавна таков, что тебе – человеку обыкновенному да простому – и понять не под силу будет.

– Правда ваша, Ивар. Молвите речи вы мудрые, далеко глаза ваши видят зоркие, однако ж и сердцу даже боги указывать не в силах.

– Пускай твоё сердце в другую сторону обратится! Коль истинна была б любовь твоя к Марии, не началась бы кровавая бойня эта. Ты свой выбор ещё в тереме княгини Северного княжества сделал, а посему будь опорой и верным воспитателем младенцу, что на руках держишь. Большие у богов планы на отпрыска князя Владимира да дочери дракновой. Я уж подсоблю чем могу, да особо на меня не рассчитывай. Не убережёшь – не сносить тебе головы, ни Владимир, так боги гневаться станут…

Степан вновь паузу выдержал, созерцая теперь полутьму поднебесную:

– Стало быть не вернётся она?

– На всё воля богов… Лишь они одни ведают грядущее, а я только раб их смиренный, провидением настоящего одарённый.

Так говорили мужчины – слуга и старец – долго обо всех делах друг друга оповещали, а как солнце совсем за лес опустилось, сдвинулись они с места и пошли по лестнице винтовой вниз, где ждали их покои, свечами освещённые, да детская колыбель.

***

А за многие земли от места того, сквозь просторы полей и лесов трепещущих, Киев стоял, гордо в небеса упираясь. И спускалась княжна Мария под покровом ночи в темницу к Владимиру: скрипели засовы, когда ключ замок железный открывал, и падали кудри тёмные на глаза девушки, что блестели отчаянной мести пламенем. Пленник закован был в цепи, и мешком свисал на них, словно не живой. Однако ж, как только вошла в темницу княжна, поднял Владимир голову да острым взглядом пронзил любовницу отца своего, только слова ни единого не вымолвил. Она опустилась пред ним на колени, и рукою в перчатке бархатной провела по щеке его израненной.

– Я ждала тебя много лет, Владимир князь, во снах девичьих тобою грезила ещё в ту пору, когда и вовсе о тебе не ведала. Жених наречённый мой, невесту свою отвергнувший, падёшь ли ниц предо мною нынче, голову покорно склоня?

– Женихом наречённым я был для другой, а теперь верным мужем останусь той, что сына мне подарила – твёрдо князь отвечал, не смотря на боль нестерпимую.

Встала Мария, вновь милость на гнев сменив:

– Не прошу я, Владимир, любви твоей, и неверным быть не прошу… Я приказываю стать мужем моим, и занять со мной рядом место в тереме княжеском. Я в княгини гожусь поболее той, что по сути своей и человеком не является. Ты пойдёшь со мною теперь в терем княжеский и отвергнешь жену свою и сына своего, да будешь лишь одной мне подчиняться!

– Видит народ душу твою чёрную, княжна Мария. Коль и станешь ты княгиней в Киеве, так затопчет тебя воля людская, не примет народ лжекнягиню, не примет самозванку! – с трудом слова Владимиру давались, да не собирался он руки опускать.

– Замолчи! – княжна вновь метнулась к нему, сжав лицо его в руках своих хрупких – Замолчи! И погляди, что стало со мной, Владимир! Это ты, ты сделал меня такой! Ты толкнул меня на ложе отца своего. Твоя вина в том, а по сему и отвечать тебе!

– Чужды мне слова твои, Мария. Ни любви, ни добрых чувств у меня к тебе не осталось. Не приму я твои приказы, не тебе указывать куда князю законному идти и что делать! Уходи и делай как знаешь, а со мной такие речи более не веди.

– Гонишь значит? – спокойно Мария молвила, постепенно от князя отдаляясь, – простись тогда с Иолантой своей, и сыном, что Степан к старцу Ивару увёз…

Она дыхание затаила и слова её достигли цели в сердце князя. Вздрогнул он, да взмолился, чтоб Мария Иоланту с сыном пощадила. А той только того и надобно. Рассмеялась она смехом недобрым.

– Всё что угодно за них отдать ты готов, Владимир?.. Так быть тебе князем Киевским и мужем моим! Уж не лаской, так силою возьму тебя в мужья законные. А как только явится княгиня твоя тебя выручать, тогда и увидишь ты смерть её, ибо собираюсь я сестре своей отомстить!

Промолчал Владимир, думу горькую думая, да планируя пути к спасению. А княжна, уходя, все засовы крепко накрепко заперла и, словно силой какой-то ведомая, медленно вышла на улицу, что к терему княжескому шла.

***

Не вернулась в тот вечер Мария в хоромы свои, не легла в постель на перины пуховые, а свернула в проулок, что темнее всего был. Три двери от поворота отсчитала, к четвёртой подошла, кулачком о дерево трижды стукнув. Дверь бесшумно пред ней отворилась, пропуская девушку в свою темноту бесконечную.

– Ты опоздала…

Мария стояла в кромешной тьме, из которой голос грубый да властный звучал.

– Я-я, заходила к…

– Знаю, – раздалось из темноты – у князя в темнице была. Вразумить пыталась. Разве не сказывал я, что не для того преподнёс тебе дар свой? Не говорил ли, что настойку ту – для покойного князя – не для любовных дел твоих отдал?

– Но… я… думала, что Владимир… – голос княжны дрожал, страх её весь обнаруживая.

– Забудь Владимира!

Мария сделала шаг вперёд, и в темноте проступил силуэт стула резного с диковинной спинкой высокой, из-за которой видна была лишь капюшона верхушка острая.

– Забудь князя, – вещал голос, громоподобно стены сотрясая, – не для того я назвал тебя достойной дара своего, ибо большая сила равна большой ответственности, а большая ответственность всегда приходит к тем, кто не привязан к мирскому… к тем, кто одинок.

Не шелохнувшись стояла дочь Ярославы, окутанная вязкой гипнотической пеленой этого голоса, окутанная темнотой и странным черноватым дымом, который был чернее чем сама чернота…

– Будет власть вся в руках твоих, и народ пред тобою склонит колени. Будет всё, чего сердце твоё желает, коли будешь во всём моим словам следовать. Одно желание исполню твоё, как только план мой завершится. А теперь, слушай, что скажу тебе, княжна Мария…

Она внимала каждому слову его, в трепетном страхе пребывая. Свет внезапно яркий у стены загорелся, низкий стол освещая, на котором баночки и колбы стояли.

– Подойди…

Послушалась девушка, на негнущихся ногах на свет выходя.

– В красном сосуде вино заклятое. Возьми его и князя угости. Не бойся, от него не погибнет он. Вино это лик Владимира изменит, и лишь сердце по истине любящее сможет в нём настоящего князя признать. После, прикажи выводить пленника на площадь, да к столбу позорному привязывать. Народ оповестишь: де дружинник это князя – предателя. Только сделаешь всё, словам моим в точности следуя, а после можешь до вечера самого своими делами заниматься. Только до того момента зелёный и чёрный сосуды припрячь. Да не забудь, ибо с последним лучом солнца дневного в небе два дракона явятся… Тот, что поменьше – сестра твоя – силой управлять ей сложно, а уж как прилетит сюда, так и вообще потеряет человечность свою. Однако, с ней отец будет – с ним сложнее – управлять он драконом в совершенстве может. А по сему прикажи самому лучшему стрелку на крышу терема взобраться… Пусть омоет стрелу он из сосуда чёрного и выпустит её аккурат в глаз зверя. Погибнет отец сестры твоей, и душа её яростью омрачиться ещё большей чем прежде, и уж более не сможет вернуть она облик свой. Тогда и настанет твой час: Владимира ей покажешь, да так и контролировать сможешь силу её. А теперь иди, Мария. Иди, и не забудь, что я поведал тебе. Прощай. На рассвете завтра жду с вестями хорошими.

Схватила княжна баночки, да опрометью в дверь выскочила. Вдохнула она воздух ночной, дрожь во всём теле успокаивая, а после побрела по тёмной улице, глазами не добро по сторонам озираясь.

***

«Иоланта, Иоланта, Иоланта…»

Чей-то голос шептал и звал неизвестное имя. Помутнённое сознание его не воспринимало. Ярким маяком лишь цель сияла, и одна мысль неустанно стучала в виски, вызывая ярость: «Убить!».

«Иоланта, Иоланта, Иоланта…»

Кто-то настойчиво звал её. Да. Это было именно её имя. Но разве у драконов бывают имена? Ведь она дракон. Дракон?

«Иоланта. Доченька. Где-ты?»

Кто это? Кто зовёт её? Разве есть другие подобные ей? Разве не самая ли могущественная сила на земле заключена в ней?

– Иоланта!

В сознании дракона это прозвучало так, будто обладатель голоса совсем рядом был. И не успела задуматься над этим Иоланта, как врезалась в другого подобного себе, большего по размерам. Ярость снова закипела и по жилам горячими струями потекла. Она летит убивать. Убить! Почему он мешает ей? Что встал на пути, если сам на неё похож?

– Иоланта! – Арман взмахнул крыльями, откидывая дочь назад.

Красные глаза двух драконов встретились.

– Папа, – выдохнула девушка мысленно.

– Слава богам. Я думал тебя уже не вернуть. Контролируй это, прошу. Контролируй как можешь. Выбери самое яркое воспоминание, самую важную цель, и будь собой. Оставайся собой, Иоланта.

– Папа, – будь она человеком, из фиалковых глаз непременно хлынули бы потоки слёз – я чуть было не забыла. Я чуть было вас всех не забыла!

– Знаю, – Арман опустился на землю, превращаясь в мужчину.

Иоланта последовала за ним, сложив крылья.

– Подумай о сыне…

Она послушалась. И как только милое личико Святослава всплыло в памяти, крылья исчезли, а сама она человеческий облик приняла. Отец и дочь обнялись.

– Папа. Владимир в плену, Мария начала войну. Ты поможешь мне?

– Как только я почувствовал, что ты превратилась, мне стало известно и об этом, дочь моя. Конечно, я полечу с тобой, я до самого конца с тобой буду. Ведь когда-то твоя мама сделала для меня то же самое.

Иоланта не смогла сдержать слёз.

– Не плачь. Отдохнём здесь, а на рассвете отправимся в Киев. Ты веришь мне?

Девушка кивнула, зарыдав пуще прежнего.

========== Глава 6. Планы рушатся ==========

Медленно солнце за горизонт опускалось. Князь Владимир на площади, к столбу привязанный, смерти ждал. Стрелок, по приказу Марии уж на крыше разместился, а сама Мария в тереме у окна стояла, руки крепко меж собою соединив – волновалась она, что нарушить планы её Иоланта сможет. Луч последний сверкнул в небе розовом, да погас, оставляя сумеркам прощание с днём очередным. В этот момент взглянула в небо княжна и действительно двух драконов увидела.

Того, что побольше, она сразу признала. О нём много сказывали, да и сама будучи девочкой маленькой случайно подсмотрела, как тётя её с этим чудовищем огромным прилетала. А второго не знала она, но тут уж и догадаться не сложно было: дракон тот поменьше да поизящнее был и красотою необыкновенной от своего сородича отличался. Белоснежная чешуя его закат розовый, точно зеркало, отражала, а крылья раскидистые так легко парили, словно из лепестков роз сотканы были да сплетены паутиной шёлковой, голова маленькая да аккуратная, с милым курносым рыльцем, будто и не дракон вовсе, а восковая фигурка из покоев матушки. Близко, близко пронеслись драконы у окон покоев княжеских, и цепко взглянули глаза зелёные, с узкими зрачками змеиными, цвета фиалкового, прямо на Марию… Лишь пару мгновений длилось это событие, а всё ж испугалась смутьянка, словно вину свою почувствовала.

Драконы прошли над площадью очень низко, а после взмыли ввысь, готовясь к тому, что задумали. Княжна видела, как внутри каждого огонь загорается, дабы вылиться ярким пламенным потоком на врагов своих. Два дракона летели синхронно прямо на княжеский терем, и пока Арман был рядом, Иоланта чувствовала себя человеком, могла отгородиться от сущности драконьей и действовать так, как сердце велело. Они быстро приближались, ещё не зная, что лук уже натянул тетиву, готовясь выпустить стрелу смертоносную. И она вылетела, с гулким свистом разрезая воздух. Слишком поздно заметила Иоланта опасность и ничего не успела предпринять. Стрела проскользнула под огромным крылом и… рассыпалась на мелкие кусочки, даже не коснувшись Армана. Он взмыл ввысь, длинным хвостом задевая верхушку башни и скидывая стрелявшего.

«Что это?» – белый дракон сделал несколько резких поворотов головой и только тогда заметил старца Ивара, который удалялся теперь в сторону терема княжеского.

Народ, по площади в это время бродивший, уж заметил происходящее в небе. Разбежались все, с криками да лицами испуганными, и не обратили внимания на то, что чары Марьины спали, и настоящий Владимир Князь предстал на всеобщее обозрение. Сам же князь того не ведал, и лишь шум людской услышав, голову вверх поднял, да увидел двух драконов, что в этот момент ограду терема княжеского подожгли.

– Иоланта… – прошептал он и потерял сознание.

***

Ивар молил богиню Ладу помочь ему в дороге, дабы успел он беду от Дракона отвести. Долго не соглашалась она пустить в ход свою силу божественную, однако ж уговорам поддалась и, наконец, исполнила желание возлюбленного своего. В краткие сроки прибыл в Киев Ивар, да прямо на месте сражения драконов и застал. Отвёл он стрелу силой, что Лада ему давно даровала, а после отправился к Марии, вразумить и напутствие дать. Как и думал он, у окна княжна стояла, да за драконами в страхе наблюдала.

– Кто ты?! – от испуга подпрыгнула девушка, да взор свой на мужчину обратила.

– Я Ивар, да не ведаешь ты, кто я таков буду.

– Отчего ж явился ты тогда, Ивар? – она успокоилась будто, однако ж это не так было.

– От того, что помочь я тебе хочу. Кому ты поверила, Мария княжна? Кому доверилась, да себя пообещала? Знаешь ли ты, кто за личиной бога того скрывается, что тебе подсобил да на такое надоумил?

– Не понимаю о чём ты речи ведёшь…

– Прекрасно понимаешь. Знаешь ли ты, что отец богини Лады – защитник и покровитель наш – оказался под властью Чернобога? Веришь ты тому, кто на ближайшей заре тебе встречу назначил?

– Боги? – усмехнулась Мария, да снова в окно взглянула – нет богов, которые бы с людьми разговоры вели…

– Лжёшь! – Ивар стукнул посохом, который в руках его был.

Княжна не дрогнула, лишь сжалась вся, словно удара ожидая.

– Обратись в нашу сторону, помоги нам, Мария. Он не пощадит тебя за сегодняшний промах.

– Мне не нужна ничья помощь! Не понимаю я речей твоих! – и перекинув косу чёрную через плечо, хотела удалиться гордо, да не тут-то было.

Цепкая рука его путь ей преградила.

– Я помогу тебе, Мария княжна, и изгоню темноту из сердца и из жизни твоей. Только доверься старому Ивару. Только поверь.

Она попятилась, врезаясь в стену холодную.

– Коль поможешь мне, обещай, что ничто мне тот бог не сделает.

– Последуешь совету моему и ничего-то не случится с тобой, княжна.

Одинокая слеза по щеке её скатилась.

– Да ведь он убьёт меня, за то, что ослушалась да приказ не выполнила.

– Не убьёт. Сделаешь как скажу, а уж я всегда рядом буду. За тобой неотступно последую и изгоню того, кто нечестивые мысли в души людей мирских запускает.

– Ты колдун, аль шаман какой, не иначе. Раз ведёшь речи такие диковинные.

– Нет, Мария, ошибаешься ты в догадках своих девичьих. Я проклят богами, и искупление моё в том состоит, чтоб теперь помощь ты мою приняла, да на всё согласилась. Не страшись того, что нас ждёт за порогом светлицы. Страшись того, что в душе твоей. А уж я все дела решу как надобно, тебе и переживать не стоит.

– Ну, коль так дела обстоят, и от чистого сердца речи твои идут, так и быть. Стану я помогать тебе и все твои условия принять готова.

Мария голову низко склонила, косу в причёску убрала, да за Иваром последовала, дабы исправить всё то, что сама за эти годы натворить успела.

========== глава 7. И я от слов своих не отступлюсь. ==========

***

Два дракона медленно опустились на площадь, в людей обращаясь. Иоланта сразу к мужу кинулась, развязывать его стала, да в чувства приводить. Владимир едва дышал, однако ж глаза свои ясные приоткрыл, на жену взглянул, да и прошептал тихим слабеющим голосом имя её.

– Владимир, князь мой возлюленный, – проговорила княгиня, слезами рубашку его грязную поливая.

– Иоланта… – Арман подошёл ближе к дочери, словно закрывая от чего-то.

Ивар и Мария шли от терема, да прямо к ним, не сворачивая. Когда бывший старец руку занёс, для заклинания, девушка всё поняла, да предпринять ничего не успела. Словно в замедленном действии видела она, как отец её упал обездвиженный на земь, не успев превратиться и защитить себя.

– Предатель! – взвилась Иоланта, кидаясь на Ивара, но тот отбросил её одним лёгким движением, о деревянный помост так приложив, что от боли в глазах её фиалковых потемнело.

И тогда случилось то, о чём отец её предупреждал. Ярость, дикая, страшная, безрассудная накрыла дочь дракона. Она уже не знала в какой именно момент превратилась, и была ли она вообще человеком когда-нибудь. Языки пламени стали блуждать по улицам, изгоняя народ из горящих домов, из убежищ и укрытий. И только Ивар с Марией и Арманом – добыйчей своей – следовали по пути княжной подлой намеченному.

Старая дверь скрипнула, впуская их в чертоги тёмного помещения. На кресле высоком, спинкой к ним стоявшем, под капюшоном сияло алое зарево. И не человек это был, и не бог, а чудовище огненно – красное.

– Разве не говорил я тебе, Мария, что следовало сделать нынче на закате? Ты ослушалась меня и погибнешь! – грозно пробасило оно, полыхая.

– Не твои это речи, Сварог, великий покровитель наш. Не твои деяния, – Ивар возник из ниоткуда, а посох его обратился в белоснежное зарево, освещая всё вокруг – Вернись к нам и прими свет!

Красное пламя запылало ярче прежнего и голос громоподбный над Киевом разнёсся.

– Как смеешь ты говорить со мной, прародитель драконов!

– Прими мой свет! – снова повторил старец.

– Нет!

– Прими свет! Прими свет! Прими свет! – Ивар действительно старел на глазах, превращаясь в старца глубокого.

И всё вспыхнуло, заискрило да засяило ярче солнца в ясный день. Красное пламя угасло, а внутри капоюшона засиял голубой, едва заметный и тёплый огонёк. Бог встал, а это был именно он. Дух бесплотный, надевший на себя длинный мантию. Он низко старцу Ивару поклонился и молвил.

– Дочь моя тебе весточку шлёт, Ивар, да говорит, что прощён ты. А потому, за моё спасение, дарую я свободу тебе, да отпущение. Иди с миром и доживи этот век как простой смертный.

Мария тут упала ниц перед богом, прощения моля. И снизошло на неё прощение, и обещание, что выйдет она в скором времени за князя, да подобно Иоланте, княгиней настоящей станет. И мир и покой наступил в душе девушки, и тьма покинула сердце её, а мысли и разум очистились, светом наполняясь.

Однако в Киеве не всё кончено было, когда покинул его спасённый бог. На площади ещё белый дракон бушевал. Он уже не помнил своего человеческого прошлого: ни чувств, ни эмоций, ни воспоминаний девичьих. Лишь к новому рассвету на пепелище затих он пред стойким князем. А Владимир Иолантой давно развязан был, только сил он не мог найти, чтоб подняться и дракону противостоять, наблюдая беспомощно, как город его родной гибнет.

И вот пред ним чешуйчатая морда, склонилась, печально глазами красными мигая. Пламя внутри дракона уже загоралось, созревая и распускаясь, словно цветок алый. Собрав остаток сил, на ноги князь поднялся и в последний момент обхватил морду существа огнедышащего и поцеловал.

– Убей меня, если хочешь. Вот он я, прямо перед тобой, – шептал он в блестящую чешую – Я однажды сказал, что тебя никогда не оставлю. И от слов своих и теперь не отступлюсь.

– Иоланта. Дочь моя единственная…

Только она это имя в голове услышала, сразу человеком обратилась, обессиленно на землю падая. И так научилась подчинять драконову сущность себе Иоланта, ведь рядом с ней и в горе и в радости двое мужчин были, два самых важных человека в жизни её. Отец и Муж.

========== Эпилог ==========

У Князя Киевского и Новгородского Владимира народу в тереме полным полно было. С разных концов света явились сюда гости на молодого княжича посмотреть. Именины Святослава поистине грандиозными задумывались. Арман и Мирослава на внука своего наглядеться не могли, всё по пятам за его ножками маленькими ходили, да всем прихотям потакали. Сам же Князь политикой внешней занимался, с другими князьями да царями договоры о вечном мире заключая. Для того и был весь свет созван в день этот торжественный. Мария с молодым мужем – князем Волынского княжества – стояла, да подобно сестре своей, первенца под сердцем носила. А Иоланта и тут Марии не уступала, прекрасную княжну со дня на день ожидая.

Так и закончилась эта история о драконовой дочери. История, но не жизнь. Ивар её позже в летописи описал, да внукам драконов завещал, передавать от отца к сыну из века в век. Да только истории легендами становятся, а время их в мифы обращает, а после и вовсе в забытые истории… Подобно жизни, которую помнят, а после забывают за давностию прошедших лет.