Текст книги "Чудо в кулаке (СИ)"

Автор книги: Not I.M.P.O.S.S.I.B.L.E.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

А в голове у Северуса словно что-то взорвалось. Фиолетовые цветы. Верные слова.

Господин Чертополох.

Возможно, прошло уже несколько часов, возможно, всего несколько минут с тех пор, как он отправил письмо Люциусу. В письме была всего одна строчка: «Уважаемый Мастер мелодий изволил сообщить мне, кто есть Господин Чертополох.» Намёк на будущую встречу, потому что такие сведения бумаге он не доверит.

И вот теперь Северус Снейп, Лорд Принц, сидел в своём любимом кресле перед камином, смотрел на огонь и думал. Думал о том, что был бы не прочь стать лентой в чьих-то чёрных волосах.

========== Глава Четвёртая ==========

Комментарий к Глава Четвёртая

Благодарю Кристину Котикову за помощь в исправлении ошибок! Желаю здоровья и кланяюсь в ножки!

«Ну-ка, мечи стаканы на стол!» ©

Год начался просто прекрасно! Замок восхищал меня, настолько, что каждую секунду своего существования я был готов взорваться от переполняющего меня счастья. Не знаю, кто бы склеивал меня по кусочкам, если бы это действительно произошло, но по Замку я буквально летал (буквально, ребята), стараясь заглянуть в как можно большее количество переходов и проходов, чуть ли не выучить каждый закоулок и укромное местечко, облазив всё от крыши Астрономической Башни до самого глубокого уровня Подземелья. И хотелось петь, петь от всего сердца, от своей души, каждой, Мироздание подери, частичкой своего тела.

На факультете меня приняли тепло, но тут любого новичка принимают тепло, стараются позаботиться и направить (и попутно приобрести новые связи). А дальше – дело самих новичков. Ведь только мы сами можем завести себе друзей, знакомых и врагов (с последними проблем не было, Гриффиндор всегда к вашим услугам).

Разумеется, проведя здесь меньше недели, я был готов представить Гимн факультета Слизерин.

Назвать эту песню Гимном было бы чересчур громко, так что я называл её просто «Дороги». Однако никто в Хогвартсе не сомневался: Это Гимн факультета Слизерин.

Директор даже на завтраке в Большом Зале рассказал о моём Гимне и начислил мне 50 баллов за искреннюю любовь к родному факультету. С тех пор каждый факультет с переменным успехом пытался сочинить себе гимн, но получилось только у Райвенкло. Все варианты Гриффиндора браковал сам же Гриффиндор, а Хаффлпафф спокойно мог распевать любой Гимн, так что у них Гимн менялся каждую неделю (вот что значит трудолюбивые творческие люди!), и, кажется, они считали это своей фишкой.

Вскоре под Часами факультетов в Большом Зале появились таблички с текстами Гимнов.

Табличка под Часами Слизерин выглядела так:

«Дороги»

Там, за третьим перекрестком, и оттуда строго к югу,

Всадник с золотою саблей в травы густо сеет звезды.

Слышишь? Гроздьями роняет небо из прорех зерно стальное,

Горные лихие тропы покрывая пеленою.

Дороги сплелись в тугой клубок влюбленных змей,

И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло…

Лукавый, смирись! Мы все равно тебя сильней,

И у огней небесных стран сегодня будет тепло.

Там, у третьего причала, сизый парус, парус белый,

Делят небо от начала до рассвета рваной раной,

Слышишь? Море омывает шрамы, посыпает крупной солью

Струпья цвета бычьей крови, словно память древней боли.

Дороги сплелись в тугой клубок влюбленных змей,

И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло…

Лукавый, смирись! Мы все равно тебя сильней,

И у огней небесных стран сегодня будет тепло.

Там у третьего порога, за широкою ступенью,

Верно шелковые камни, бьется надвое дорога,

Слышишь? Правый путь ведет на пристань,

Путь окружный – в горы, к югу, но на свете нет дороги,

Чтобы нас вела друг к другу!

Дороги сплелись в тугой клубок влюбленных змей,

И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло…

Лукавый, смирись! Мы все равно тебя сильней,

И у огней небесных стран сегодня будет тепло.{?}[Мельница – Дороги]

Табличка под Часами Райвенкло была аналогичная табличка:

«Ангел»

У изголовья сердце уловит вкрадчивый шаг…

Я слышу рокот ангельской крови в своих ушах.

Лицом в ладони, в славе Магии – так горячо…

Я слышу трепет маховых перьев за своим плечом.

Горькие капли свежих царапин крови в плену.

Ангел закатный, бронзоволатный, идет на войну.

Гони, возница, звездам не спится который век!

Твой пассажир, он – лазурнокрылый, почти человек.

Я на полставки, я – кандидат небесных наук!

Жми, мой возница! Уже натянут радуги лук!

Стреляй по стеклам, по битым перьям, глотая смех!

До хрипа в легких клокочет Сила и рвется вверх, вверх, вверх, вверх, вверх…{?}[Мельница – Ангел]

Честное слово, я прямо жалел, что не я автор этой песни, что, однако, не мешало мне со всем удовольствием её распевать.

Табличка под Часами Хаффлпафф была проста и понятна: «Гимн». Как нам сказал Гарри, из декан сказала, что менять таблички слишком часто всё же не стоит, так что сошлись на раз в четыре месяца. Сейчас на табличке Хаффлпаффа была мотивирующая песня про безумцев:

Вот море молодых колышатся из-под Небес,

Мне триста лет, я выполз из тьмы.

Они торчат под рейв и чем-то пудрят носы —

Они не такие, как мы.

И я не горю желаньем лезть в чужой монастырь,

Я видел эту жизнь без прикрас.

Не стоит прогибаться под изменчивый мир,

Пусть лучше он прогнется под нас.

Однажды он прогнется под нас.

Один мой друг – он стоил двух. Он ждать не привык.

Был каждый день последним из дней.

Он пробовал на прочность этот мир каждый миг —

Мир оказался прочней.

Ну что же, спи спокойно, позабытый кумир,

Ты брал свои вершины не раз.

Не стоит прогибаться под изменчивый мир,

Пусть лучше он прогнется под нас.

Однажды он прогнется под нас.

Другой держался русла и теченье ловил

Подальше от крутых берегов.

Он был, как все и плыл, как все, и вот он приплыл —

Ни дома, ни друзей, ни врагов.

И жизнь его похожа на забытый Ампир,

Видал я и такое не раз.

Не стоит прогибаться под изменчивый мир,

Пусть лучше он прогнется под нас.

Однажды мир прогнется под нас.

Пусть старая джинса давно затёрта до дыр,

Пускай хрипит гитарный наш бас.

Не стоит прогибаться под изменчивый мир,

Пусть лучше он прогнется под нас.

Однажды он прогнется под нас.{?}[Машина времени – Однажды мир прогнется под нас]

По общему разумению, это негласное соревнование в Гимнах пока выигрывал Хаффлпафф, тут никто не мог возразить.

Табличка Гриффиндора долгое время была пуста, пока умница Кучерявая не откопала текст про Короля Артура, и, наконец, его Гриффиндор согласился повесить на свою табличку.

Правда, видимо, всё равно не был до конца доволен.

В эпоху мрачных сказов

Во тьме глухих веков

Жил тот, чье возвышение

Благословил сам бог.

О нем расскажут ветры.

О нем споет Земля

Баллады о бессмертии

И жизни короля.

Сменяются столетья,

Бегут вперед года,

Но память о герое

Осталась навсегда.

Над ним не властно время,

Он жив в людских сердцах.

Его святое имя

Повсюду на устах:

Король Артур.{?}[Пророчество Вёльвы – Король Артур]

Песня была действительно хорошая, пусть и не сильно подходила факультету Гриффиндор, но всё счастливо подхватили и её тоже.

Все, кроме Гриффиндора, конечно.

Вот не зря на Слизерине говорят, что Гриффиндор – крыса в шкуре льва. Не знаю, что сделала Кучерявая, когда всего лишь сделала то, что не смог весь факультет, но девочка на факультете стала очевидным изгоем.

(И мы никому не скажем, что Винсент сидел в библиотеке вместе с ней, только потому что с ним «бравые» гриффиндорцы её не трогали. Мы на Слизерине тактичные, вообще-то.)

Параллельно с музыкальной лихорадкой, учителей мучила лихорадка по имени Гарри Поттер. Не знаю, кто из слизеринцев (а это был именно слизеринец) сказал Гарри, что учителя должны знать не в пример больше учеников, но учителя были бы «рады» найти этого диверсанта.

Хогвартс содрогался. Учителя ходили по коридорам, оглядываясь, боясь наткнуться на капкан в виде Поттера и его радостного «Профессор!» Вопросы сыпались, как из Рога Изобилия. Гарри был неуловим и вездесущ, и не стеснялся ходить за профессором Квиррелом и деканом Снейпом. Снейп, кажется, бы в размышленни: травить наглеца или не травить? Квиррел стал заикаться так, что отдельные слова стало просто невозможно разобрать. Профессор Макгонагалл оглядывалась, боясь снова обнаружить под своей дверью лужу валерьянки. Флитвик ходил из помещения в помещение перебежками, пусть старался это скрыть. Рада была только профессор Спраут, так что когда та с удовольствием копалась в теплицах вместе со своими барсучатами (и Поттером, соответственно), остальные учителя немного выдыхали и желали теплицам Хогвартса плодородия, да побольше.

Даже близнецы Уизли, кажется, его зауважали, особенно после того, как Гарри во время урока Зельеварения у третьего курса вылез из-под стола профессора и засунул нос в котёл с зельем, живо интересуясь, а почему мешать надо три раза по часовой и один раз против, и что будет, если сделать всё наоборот.

(Драко клялся и божился, что тогда впервые видел, как у крёстного дёргался глаз.)

Кстати, о Уизли. Кажется, они (особенно близнецы) решили, что у нас с ними война. Как объяснил Перси (с ним удалось наладить временный политический союз), никто из Уизли просто так и не смог открыть комнату бывшего члена их семейства, а когда Дамблдор всё же вскрыл защитный контур, руны просто уничтожили этаж вместе с комнатой. А близнецы, видимо, надеялись порыться в моих вещах. Зачем – я не знаю, ну да не нам копаться в головах дураках и психов, как говорили в моём родном Мире.

Так что я просто забил на их подначки и издевательства. Поймите меня, люди, которые сейчас читают эти записи, что я не человек. Я не мыслю по-человечески. Я даже живу не так, как вы, люди! Вы все боитесь смерти, боитесь умереть, в то время как любой из Высших ждёт её, как дорогую сестру. Вечная Невеста – всего лишь проводник, и что будет за Гранью, не знает никто, но это определённо не повод бояться, Мироздание подери. Тем более, вас всех ждёт перерождение, пока вы, простые души, не станете Высшими. А что будет здесь, я уже объяснил. Много чего ещё, не будет уходить в дебри подробностей. Вы все живёте лет 80-100, но считаете, что будете жить вечно. Я же тот, кто для вас живёт вечно. Ваша жизнь в сравнении с моей – несколько секунд. Мне нет причин обращать на подначки и издевательства существ, что сравнимы для меня с бабочкой-однодневкой.

Ваша логика не ясна мне, так что я прошу, и вы не пытайтесь меня понять. Мной вы не станете никогда, я – вами тем более.

К сожалению, объяснили мне сей нюанс только сейчас (спасибо, мисс Д.В.П.), так что мне просто в голову не пришло объяснять, почему за меня не надо мстить. Вы, люди, порой так мыслите, что понять вас нет абсолютно никакой возможности! Теперь я понимаю, почему почти в каждом Мире, где есть люди и сиды одновременно, последние уходят в Холмы!

Как бы то ни было, узнал я о том, что близнецам Уизли готовится месть Слизерин, я узнал только во время самой мести. И чего я никак не ожидал, так это того, что Гарри сманит несколько человек с Хаффлпаффа и Райвенкло (с Гриффиндора сманилась одна Кучерявая, да и та – на Винсента) для полноты мести.

Хотя мне больше кажется, что рыжие Слизерин уже просто довели (и не только его). Всё-таки, не могли слизеринцы так обозлится на дразнилки, пугалки и попытки испортить вещи. Чай, мне кажется, не в первый раз такое дело!

Как бы то ни было, с утра началась «Великая охота на Уизли». С самого утра школьники подкарауливали близнецов в самых неожиданных местах, заманивали в разные места и пытались достать заклинаниями (может, даже родовыми проклятиями), не оглядываясь на баллы. Да и какие баллы за «ватные ноги» можно получить? Минус пять? Ученики пытались превратить прогулку по школе для близнецов Уизли в настоящее минное поле: ставились ловушки, ученики чуть ли не патрулировали школу, у всех важных стратегических мест были поставлены часовые. Я застал только то, как рыжие бежали по школе и что-то орали, но не обратил внимание. Ну бегут, ну орут, ну мало ли? А затем (по словам Драко и Гарри), кто-то смог достать близнецов заклятием паранойи (из-за чего и был весь сыр-бор), так что вечером на следующий день близнецы попали в больничное крыло с нервным срывом. Оба.

Диверсия была такая массовая, что профессора чесали затылки: никто ничего не понял. Я тоже ничего не понял, но мне, в отличие от профессоров, потом всё объяснили.

Жалко ли мне было близнецов? Нет. Понял ли я, почему это произошло? Тоже нет. Эх, неисповедими пути твои, человечишка.

А последнего дня октября, на Самайн, случилось это: тролль в Подземелье и нападение на Гермиону. Та оказалась в Мунго на неделю. Я бы не сказал, что прямо весь Слизерин привязался к девочке, но многие переживали за неё, а у Винсента, когда у меня всё же получилось его увидеть, дрожали руки.

От Драко я узнал, что запустились механизмы среди аристократов: благородные чистокровные посчитали нападение на ученицу знаком, тем, от которого «в начале ноября в Небо смотрят три царя». Часть капитала выводилась из страны, мэноры переводились в боевое положение, более ярко разделились лагеря «Светлых» и «Тёмных». Нейтралы, что формально сидели на двух стульях, резко потеряли гарантии своей безопасности, из-за чего были вынуждены проявлять свою лояльность к одному из лагерей. Кажется, абсолютно нейтральными пока оставались только Боунсы, но только из-за принадлежности Главы Рода к Министерву. Хотя, поговаривали, что и они склоняются к «Тёмной» стороне.

Меня такой расклад абсолютно устраивал. События проходили мимо меня, и это было хорошо. В конце концов, мы всего лишь школьники, дети. Мы не должны быть втянуты во взрослые разборки, во взрослую войну, и наши взрослые это прекрасно понимают. Мы – их будущее, продолжение. Они не имеют право нами жертвовать.

В середине года исчез профессор Квиррел, отчего его поочерёдно заменяли другие профессора. Причин нам не сообщили. В середине же года явился представитель Совета Попечителей, Лорд Люциус Малфой, устроил директору скандал (в традициях сдержанных британцев) по причине упадка образования, после предупредил о чём-то сына и отбыл по своим делам.

Мне пришло письмо от моей Пифии. Мне и до этого приходили письма от неё, но содержание этого кардинально отличалось: Луна просила поздравить декана Снейпа со свадьбой через два года и от её имени тоже (или же она сама сделает это по прибытию в Хогвартс), а также попросила настойчиво напомнить одному Господину Возраждение, что вернувшийся разум – одна из многих вещей, которые этому Господину необходимы. И упомянула, что лучше вернуть кусочки своей бедной души: кто-то постарался привязать на них поводок.

Я, не став выдумывать велосипед, просто послал письмо Лорду Малфою с пропиской извиниться перед Луной вместо меня.

Перед весенними каникулами каникулами Гарри слег с весьма странной лихорадкой, после которого у него исчез его шрам и улучшилось зрение. Гарри был рад обоим этим событиям, так что теперь его можно было чаще увидеть среди барсуков, которые тренировались в стрельбе во дворе Замка. Вот вы знали, что барсуки тренируются в стрельбе во дворе Замка? Нет? И я нет. А они тренируются.

Первый год закончился весьма мирно: Кубок Школы получил наш факультет, а Кубок по квиддичу – Хаффлпафф, чего, кажется, не ожидал никто. Гарри радовался так, как будто лично участвовал в каждом матче, а мы не упускали возможности и подталкивали Драко и Гарри на места ловцов в своих командах.

Было бы интересно посмотреть на из соревнования.

Как бы то ни было, этот год закончился. Впереди ещё шесть лет обучения, поздравление Снейпа со свадьбой (о своей подруге Пифии я всё же ребятам рассказал) и упорное невмешательство нас в дела взрослых.

У нас впереди ещё свои приключения, нечего влезать в приключения родителей.

Комментарий к Глава Четвёртая

Спасибо, известный в этом Миру, как Рональд Феликс Пруэтт, что наконец-то всё объяснил. Но почему нельзя было сделать это менее прямо?

========== Глава Пятая ==========

– Ты так рассказываешь, что весь первый год для тебя поместится в пять-семь страниц.

– Может быть, – Я сидел и болтал ногами. Рядом сидела Луна и тоже болтала ногами. Мы сидели и болтали ногами на пристани и смотрели в зелёный, яркий, живой водоём и в лес за ним. – А может быть и нет. Откуда ты знаешь?

– Я знаю, – Она задумалась, как будто не было очевидного ответа на этот вопрос. – Потому что могу.

– А я не могу, и что теперь?

– А ты пой свои песни и не спорь.

– Я не спорю.

– Нет, ты споришь.

– Не спорю.

Мне в макушку полетел тапочек.

– Споришь!

Завазалясь шуточная драка, вследствии чего мы скатились с пристани в воду.

Как вы поняли, лето у нас проходило плодотворно.

Винсент писал, что пригласил Гермиону вместе с семьёй в Испанию, и сейчас они там, гуляют по магловским и магическим кварталам, купаются в море и познают Магический мир. Грегори уехал с родителями в Италию, у них там семейный бизнес, и летом Грегори собирались посвятить в перепетии экономических и торговых отношений (ни пуха ему, ни пера). Майкл уехал в Шотландию, в клан, и чем они там, кроме охоты, магии и ритуалов, занимаются одному Мирозданию известно, МакДаллас нас в это не посвещал.

Намного более интереснее дела обстояли у Гарри. В Министерве развернулась нешуточная битва, в которой Малфои пытались отстоять своё право на опеку над Поттером. Дамблдор в это не влезал, но когда в процесс вмешался Лорд Аврелиус Гонт-Мракс, резко поменял курс действий. Было вынесено на рассмотрение дело одиннадцатилетней давности, дело Сириус Блэка, упор на то, что он был заключён без суда и следствия. Тут уже всполошилась общественность (как же, произвол властей!), и были затребованы пересмотры других дел того года. Дело длилось весь первый месяц лета, но в конце Малфоям удалось надавить на то, что Сириус Блэк психологически нестабилен, затребовать для себя патронаж над ним и отправить на лечение. Удалось также добиться освобождение Руквуда и Долохова, что под сыворткой подтвердили недобровольность своих действий. Майкнер досиживал свои последние три месяца и вслед за остальными должен был отбыть на реабилитацию после Азкабана. Пересмотр дела Лестрейнджей всё ещё идёт, но тут в него вцепилась Железная Леди Логнботтом (хотя против сыворотки правды спорить очень трудно). В этом шухере Малфоям такие удалось получить опеку над Гарри. Тот, когда мы с ним встретились после решения суда, выглядел, как новенький сверкающий галлеон и был полон счастья и оптимизма.

(Миссис Дурсль с радостью отдала нелюбимого племянника, дальнейшая их судьба мне неизвестна. Я знаю, кому известна, но мне лень спрашивать.)

Так что семейство Малфой и их подопечный счастливо отбыли в отпуск во Францию. Драко – учить переплетения магловского бизнеса своей семьи в этой стране, Гарри – пока просто учить le français, но в будущем году ему обещали, что он будет вынужден взгрызться в дела своей семьи и догонять других наследников со скоростью люмоса.

Так и живём.

Гадаем, кто, Мироздание подери, выйдет замуж за Снейпа.

Пифию в Луне опознали довольно быстро, так что всякие непонятки списывали на её Дар, но всё же старались прислушиваться к её словам.

Так что фразу:

– Надеюсь, ваш медовый месяц будет незабываемый.

Сказанную декану Снейпу, пропустить не мог никто. Ещё бы, такая новость, а её умудрились проворонить вся британская магическая аристократия. У Лорда Принца есть невеста! Вот прям сейчас есть! Уже давно есть! Как так-то?!

Под подозрение попадали все черноволосые (спасибо мне на этот раз) незамужние и рзведённые дамы лет 35 и меньше (тут уже Драко постарался). Декан снова ходил, постоянно оглядываясь, потому что, оказывается, Лорд Принц, да ещё и с Даром зельевара, на брачном рынке котируется очень высоко, и сейчас благородные дамы возобновили свою охоту за титулом и состоянием. Ещё бы, ведь когда место было свободно, можно было не торопиться, а тут такой облом!

Также летом мы (я, Луна, Драко и Гарри) ездили в Швейцарию навестить реабилитирующихся. Не патриотично это признавать, но Целители Разума британского разлива не идут ни в какое сравнение со швейцарскими, так что очевидно, кого выбрал Лорд Малфой. Мне напомнить вам негласный девиз рода Малфой? «Только всё самое лучшее!»

Наш Ворон из Барсучей Норы (как Гарри «ласково» окрестили в Хогвартсе) наконец-то нашёл новые свободные уши и нагрузил их информации про иллюзии, на которых он в последнее время просто помешался. Периодически его речь скатывалась во французский (вот это я понимаю муштра), так что поддержать данную беседу адекватно мог только Руквуд (бывший Невыразимец, как никак), так что Гарри таскался к тому в палату даже чаще, чем к «родственнику», коим являлся Блэк.

Пристального внимания Гарри избежал только Долохов, но тут внезапно активизировалась Луна, выяснив, что какая-то прапрабабка Долохова по линии сводной по матери сестры отца была травницей. Травницы и травники встречаются в Великобритании также редко, как прирученные нунду (то есть, только у Ньюта Скамандера, да и тот где-то шляется), так что мы все где-то три дня подряд сидели в палате у Антонина и слушали истории про эту прабабку. Подозреваю, часть сведений он просто выдумал, но предположение, что она была знакома с самим Кощеем Бессмертным мне понравилось.

Плодотворно проведя две недели в Швейцарии, мы вернулись в Британию к повторному слушанию по делу Лестрейнджей. Их признали невиновными, но потребовали, чтобы они прошли два года реабилитации за границей, и им будет позволено вернуться только после заключения эксперта из Мунго. Малфои торжествовали, Железная Леди рвала и метала, общественность волновалась, мне было жаль Невилла: попасть в центр скандала – не то, что нужно ребёнку. И мне до сих пор непонятно, как Леди Логнботтом вообще допустила подобное.

После этого случилась моя неприятная встреча с Альбусом-много-имён-Дамблдором. Просто тот встретился со мной, когда я в очередной раз прогуливался по Годриковой Впадине. Дом родителей Гарри снова передали ему, и сейчас здесь активно идёт ремонт. Сам Гарри пока не решается лезть ни сюда, ни в Поттер-мэнор, ни в Гриндол-касл, замок Агнессы Фиомии Поттер, его прабабушки. Остальная его собственность до совершеннолетия Гарри переходила под опеку Малфоев, и там Гарри уже побывал.

– Хорошо вам играться с жизнями людей ради своих эгоистичных желаний?

Я обернулся и сразу же его узнал. Даже выглядящего максимум на тридцать по «магловским» меркам. Даже с короткой стрижкой и рыжей бородой. Даже в строгом официальном костюме. Возможно, тогда я видел его намного более реальным, чем кто-либо. Так и хотелось подойти к тем людям, что состоят в его Ордене, заглянуть в глаза и спросить: «Вы действительно знали его?»

– А вам? – Спросил я в ответ. – Я лишь наблюдаю. Но ведь вы учавствуете.

Он покачал головой, будто бы не ожидал от меня такого ответа, сложил руки на груди, нахмурил брови. Его что-то раздражало. Что-то, что я не мог распознать.

– Все вы, Высшие, одинаковые, – Он не боялся того, что нас кто-нибудь услышит, не боялся, что я чего-нибудь не пойму. Но нападать на меня не хотел: тут не только я дам отпор, но и весь Магический мир, и Магией впридачу прилетит. Одно моё убийство того не стоит. Для него не стоит. – Все вы говорите, что не вмешиваетесь. Но это не мешает вам играть нами.

Я прищурился. Я не мог понять, на кого он намекает, да и не хотел. Это меня даже не злило, лишь легко раздражало.

– Все вы, люди, одинаковые, – Ответил я ему в том же тоне. – Все вы сначала творите что-то, а потом ищете, на кого свалить свою вину.

Дамблдор опустил руки. Я заметил, как пальцы его легко поигрывали палочкой. Это была даже не угроза, так, намёк, лёгкий дискомфорт. Он не хотел разговаривать со мной, ему вообще не нужен был диалог: всё, что ему надо было, так это обозначить мне, что он знает, кто я такой. Как будто это может напугать меня. Как будто убедит меня действовать. А те люди, которыми я дорожу, смогут дать отпор и без моей помощи.

Моя позиция проста: я не хочу и не лезу в интриги. Ничего меня не заставит действовать по-другому. У меня просто нет причин. Даже если одно это моё решение уничтожит весь этот Мир, я не поменяю своего решения. Всё мы когда-нибудь окажемся за Гранью. Нет начала без конца. Нет абсолютно вечных. Нет всезнающих. Даже бесконечность, и та относительна. Бесконечное число цифр существует только в нашей голове как идея, да и то не у всех.

Дамблдор развернулся и аппарировал. Тоже обозначил, что не ожидает от меня удара в спину. Я отправился в Пруэтт-мэнор с помощью порт-ключа. Вышел в сад и сел на качели, которые здесь были закреплены специально для меня. Сел я спиной к поместью, так что созерцать пришлось бесконечную во все стороны зелёную долину холмов.

Я, скорее, почувствовал, чем действительно понял, что Ричард, моя «лента», безмолвно стоит позади меня. Ещё я услышал мотив. В той, следующей прошлой жизни, если судить по его воспоминаниям, Ричард был весёлым малым. Хохочущим. Сочувствующим. Интересно, смог бы он стать таким, если бы остался в мире Ринальди и его вечных игр без оглядки на последствия? Формально, Ринальди, не смотря на то, что я считаю его другом, планомерно уничтожает собственноручно созданный Мир, так что я бы ему даже свой разум не доверил бы.

– В недобрый час я взял жену,

В начале мая месяца

И, много лет живя в плену,

Не раз мечтал повеситься.

Я был во всем покорен ей

И нес безмолвно бремя.

Но, наконец жене моей

Пришло скончаться время.

Я отклонился назад, поймав глазами силуэт Ричарда, что примостился на одной из веток яблони. Потом наклонился вперёд, приводя качели в движение. Вперёд. Назад. Вперёд. Назад. Вперёд, назад, вперёд, назад, всё быстрее и быстрее, всё выше и выше. Всё как будто исчезло. Только яблоня, к ветке которой закреплена качеля, только я, только эта странная песня.

– Не триста дней, а триста лет

Прожив со мной совместно,

Она ушла, покинув свет,

Куда – мне неизвестно…

Я так хотел бы разгадать

Загробной жизни тайну,

Чтоб после смерти нам опять

Не встретиться случайно!

Качели взлетели всё выше, ветер бил по ушам, сплетаясь со словами и мелодией. Мне было абсолютно всё равно. Мне было точно не плевать. Я любил весь этот странный чудесный Мир. Я ненавидел его за то, что он заставляет меня делать выбор.

– Я совершил над ней обряд -

Похоронил достойно.

Боюсь, что черт не принял в ад

Моей жены покойной.

Она, я думаю, в раю…

Порой в раскатах грома

Я грозный грохот узнаю,

Мне издавна знакомый!{?}[Роберт Бернс – Счастливый вдовец. Музыка: Канцлер Ги]

Я стану существом, на которое намекал Дамблдор. Я предам собственные слова и мысли. Возможно, сейчас я намного больше человек, чем любой Высший. Ведь что есть человек? Череда выборов. Что есть Высший? Череда выборов. Что есть личность? Тоже всего лишь череда выборов. Так кто же я, если я делаю выбор: человек, Высший или личность?

Я не знаю. Я полетел с качели вверх, в синее небо. Я упал с качели вниз, в зелёную траву. Всё же, что я всё-таки сделал? Не знаю. Я просто не знаю. С какой стороны посмотреть.

Я лежал в зелёной траве и думал. Думал о том, что я – это я, и выбирать сейчас нет смысла.

Я уже давно всё решил. А Дамблдор может идти к Истинным.

========== Финал ==========

Комментарий к Финал

Ну вот и финал, ребята. У нас, как-никак, в метках стоит “Открытый Финал”, надо отрабатывать это

«Улетай на крыльях ветра ты в край родной, родная песня наша» ©

Петунье Дурсль уже давно снился один и тот же сон. Маленькая рыжая зеленоглазая девочка качается на качелях, а после взлетает в синие небо. Сон был красивым. Тёплый осенний ветер качал начинающую желтеть траву, по удивительно синему небу плыли мягкие белые облака, и в это небо взлетает рыжая девочка. В основном Петунья видела копну ярких, почти алых волос, что взлетают вслед за девочкой. И взлетают. И взлетают.

Петунья знала, что это девочка – её сестрица. Та, что стала ведьмой в абсолютно нормальной семье. Та, ненормальная. Она и мужу сначала не хотела рассказывать эту непригоядную историю её семьи, но потом ей на порог подкинули её племянника. Такого же ненормального.

Петунья племянника не любила. Не было за что любить. Он был ей чужой, просто ребёнок, подкинутый им на порог. Дыра в бюджете, на которую уходит огромное количество денег. Недвусмысленные угрозы её семье. Так что Петунья была рада отдать бомбу замедленного действия в другую семью, волшебную, ту, где знают, как справиться с маленьким мажонком.

Так что за летящую во сне девочку Петунья не боялась. Это по началу её сковывал страх, сердце судорожно сжималось в груди: упадёт! Упадёт! Но сейчас Петунья смотрела и понимала, что это девочка лишь взлетит. До самого неба взлетит. Минуя нормальное детство и жизнь, улетит в своё волшебство. Поэтому она лишь смотрела. Смотрела, как красиво взлетают рыжие волосы, как развевается плиссированная юбка, как плывут по удивительно синему небу мягкие облака. Видела ли она такие вообще когда-нибудь? И облака, и небо, и девочка – всё казалось сказкой. Местом, куда Петунье Дурсль не было дороги.

Когда рыжеволосая девочка превратилась в её сне в мальчика, нет, подростка с волосами двух цветов, Петунья не знала. Она даже не поняла, как это произошло. Но если девочка летела вверх, к синим небесам, то юноша неумолимо падал вниз. Петунья отчётливо различала моменты: вот качели раскачиваются. Вперёд. Назад. Быстрее и быстрее. Вот юноша слетает с качелей. И если девочка летела вверх, выше и выше, то полёт юноши непродолжителен, как прыжок. Они почти сразу начинает падать. И падать не с высоты качели, не с высоты прыжка – падать как будто с неба.

И Петунья поняла: упадёт – разобьётся.

Нужно было остановить этот полёт. Нужно было как-то прекратить падение.

В этом сне также были люди помимо неё: с левой стороны стояли те, кого она хорошо знала. «Светоч» Дамблдор. Мародёры. Вместе с ними ещё стояла какая-то рыжая женщина с мужем и детьми. Также там были какие-то отбросы, те, с кем она бы побрезговала находится в одном городе, не то, что рядом. С другой стороны стояли те, кого она не знала, но кто выглядел не в пример лучше: беловолосый аристократ с сыном и женой. Дама преклонных лет. Кучерявая девочка с пышной копной волос, за спиной которой стояли её родители. Шеренга людей тянулась бесконечно, уходила куда-то за горизонт, но Петунье казалось, что она видела их всех, знала их все по именам.

Все они стояли, задрав головы, и смотрели на падение мальчишки. И если те, кто стоял справа, выглядели так, будто бы хотели сдвинуться, хотели подбежать и помочь, сделать хоть что-нибудь, но не могли, то левые будто бы хотели, чтобы ребёнок упал. Будто бы хотели, чтобы умер, разбившись о землю.