Текст книги "Психиатрия будущего: от агрессивного догматизма к поиску человеческих смыслов"

Автор книги: noslnosl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Шизоаффективное расстройство – нейроэмоциональное расстройство биполярного типа.

Эпилепсия – цереброэлектрическое расстройство.

Психопатия – расстройство личности.

Маниакально-депрессивный психоз – биполярное аффективное расстройство.

Следует отметить, что анахронизм ребрендинга становится проблемой или теряет смысл, если новые термины привязываются к старой парадигме (эффект перестановки книг на книжной полке). По мнению голландского психиатра J. Van Os (2009), категориальный подход к классификации болезней был оправдан тогда, когда важной и чуть ли не главной задачей психиатров была сортировка жителей бедламов по группам.

В качестве примера свободного от ограничений «полета» фантазий психиатров можно привести официальный документ – глоссарий ВОЗ 1974 г., где дается определение латентной шизофрении: «Невозможно дать приемлемое для всех описание этого состояния. Его применение не рекомендуется, но нижеследующее описание дается для тех, кто верит в его полезность. Эта форма характеризуется эксцентричным или непоследовательным поведением и аномалиями аффекта, что заставляет предполагать шизофрению, хотя не существует какого-либо симптома, типичного для шизофрении».

Тем не менее, это то, что называется шизофренией и чему дают многочисленные названия: амбулаторная, псевдоневротическая, малопрогредиентная, неврозоподобная, периодическая, мягкая, несостоявшаяся, амортизированная, нерегрессивная, вялотекущая, шизофрения без шизофрении.

В МКБ-10 включаются следующие диагностические рубрики: пограничная шизофрения, латентная, латентная шизофреническая реакция, предпсихотическая шизофрения, псевдоневротическая, псевдопсихопатическая, шизотипическое личностное расстройство.

Судя по всему, латентная шизофрения как болезнь, существующая только в зачаточном состоянии, на продромальном этапе, без очевидных болезненных проявлений – это пример того, что нечто может существовать, блуждая в лабиринте слов и не имея атрибутов для своего существования.

Можно согласиться с тем, что на данный момент термин «шизофрения» играет ту же роль, что и «водянка» в XIX веке. Когда выяснилось, что у отеков бывают разные причины, диагноз «водянка» потерял смысл. Однако пока смысл DSM и МКБ представляется их составителям как инструмент диагностики психических расстройств, как последнее слово в этой области.

Являются ли термины, с помощью которых обозначаются психические расстройства, медицинскими терминами, предполагающими его вероятную причину, закономерности динамики?

Все психические расстройства (психиатрические диагнозы), представленные в МКБ и DSM последних пересмотров и их диагностические критерии признавались приемлемыми не на научной основе, а на основе решений, принятых голосованием (большинством голосов) составителей этих классификаторов. По поводу адекватности таких инструментов диагностики психических расстройств многими специалистами высказывались радикальные критические замечания. Они касались придания психиатрии «псевдонаучной ауры», заключающейся в создании психиатрических категорий «заболеваний», придании им официального статуса путем их обсуждения с последующим присвоением кодов диагностики, что в свою очередь используется для выставления счетов на оплату страховок:

«душевное расстройство» все еще существует, «потому что мы не нашли ему подходящей замены»;

нет удовлетворительного определения, которое устанавливало бы точные рамки понятию «психическое расстройство»… Для большей части расстройств… этиология неизвестна. Разработан целый ряд теорий… не всегда убедительно объясняющих, откуда взялись все эти расстройства;

вероятно, нельзя придумать худший термин, чем «психическое расстройство», для описания болезненных состояний, классифицированных в DSM-IV;

психиатрические диагнозы – это комбинация социальной инженерии и «того, что полезно для бизнеса»;

если бы психическое заболевание было бы заболеванием в том же смысле, в котором болезни тела являются болезнями, идея удаления гомосексуализма или чего угодно другого из списка категорий болезней путем голосования была бы столь же абсурдной, как голосование группы медиков за отмену как болезни рака или кори;

прошло то время, когда психиатры считали, что они могут вылечить душевнобольных пациентов; в будущем психически больным придется научиться мириться со своими болезнями (Sartorius N.).

Феноменолистский подход – описание неотрефлексированных (первичных) данных, сформированных в результате наблюдения за поведением пациента; эти данные описываются в номинативных терминах (простых наименованиях), поверхностно отражающих непосредственно наблюдаемые явления (быстрая походка, размахивание руками и т.д.).

Феноменологический подход – источник всех понятий и теорий феноменологии считается жизненный мир (мир повседневности человека). Феноменология – это обращение к первичному опыту человека, его подлинным переживаниям, истинной психической реальности. Правомерность воплощения идей философской феноменологии Гуссерля, Хайдеггера, Ясперса по отношению к диагностике психопатологических феноменов связана с тем, что у психиатрии и феноменологии общий объект – человеческий опыт.

Основатель феноменологии, немецкий философ Эдмунд Гуссерль (1859-1938) выразил сущность феноменологии в следующих суждениях:

«Феноменологическая психология включает в себя изучение опыта своего собственного «Я» и на его основе опыта других Я, а также опыта сообщества. Однако еще не ясно, может ли она при этом быть полностью свободной от каких бы то ни было психофизических примесей. Можно ли достичь подлинно чистого опыта своего Я и чисто психических данных?»

«Универсальная задача феноменологической психологии состоит в систематическом изучении типов и форм интенциональных переживаний, а также в редукции их структур к первичным интенциям и таким образом в изучении природы психического, а также постижении душевной жизни».

«Феноменологический опыт есть единственный опыт, который может быть назван «внутренним» в полном смысле слова; его осуществление практически не имеет границ».

«В нерефлексивном сознании мы «направлены» на объекты, мы «интендируем» их; и рефлексия открывает это как имманентный процесс, характерный для всякого переживания, хотя и в бесконечно разнообразной форме. Осознавать нечто – не означает пустое обладание этим нечто в сознании. Всякий феномен имеет свою собственную интенциональную структуру, анализ которой показывает, что она есть постоянно расширяющаяся система индивидуально интенциональных и интенционально связанных компонентов».

«Сама феноменология познает присущую ей функцию трансцендентальной человеческой «жизни». Она может постигать первичные формы жизни, феноменология есть не менее, чем целостное самовоспитание человека, совершаемое во имя универсального разума. Открывая основания жизни, он действительно освобождает поток нового сознания, направленного на безграничную идею целостного человечества, человечества действительного и истинного».

«Феноменологическая редукция к феноменам, к чисто психическому требует двух уровней. Первый – систематическое и радикальное эпохе всякой объективирующей «позиции» в переживании, как в отношении рассмотрения отдельных феноменов, так и в отношении целостной структуры душевной жизни. Второй – максимально полная фиксация, постижение и описание тех многообразных «явлений», которые уже не суть «объекты», но «единицы смысла».

Феноменологический (сущностный) подход – описание конкретных феноменов, т.е. совокупности всех свойств переживаний, очищенных от всяких предвзятостей. Феноменологические описания являются реальными результатами применения исследователем феноменологического метода как техники точного беспредпосылочного описания, выполненного после освобождения от феноменологически непроясненных, непроверенных и непроверяемых предпосылок.

Феномен – понятие, принципиально отличное от симптома. Симптом – это индуктивный (обобщенный), элементарный, стандартный, одновекторный признак, общеклиническое явление. Феномен – это уникальное индивидуальное, конкретное переживание, т.е. «единица» сознания и феноменологического анализа, сама по себе структурированная в потоке сознания, которую мы рефлексируем и очищаем в ходе феноменологической редукции; это индивидуальный психический опыт, имеющий конкретное эмпирическое содержание, то, что является результатом самонаблюдения, рефлексии, интроспекции.

Феномен (феномен сознания) – психическое явление, переживание, смысл явления, постигаемое вне чувственного опыта (внешне не наблюдаемое явление). Это явление, прошедшее процедуру феноменологического метода по Гуссерлю. В результате анализа феномена обнаруживается его структура, гомологичная целому, содержащая это целое, первичная, ни к чему не сводимая и не требующая объяснений, выступающая для наших психопатологических целей как сущностное описание и придающее ему статус объективности и смысла.

Психопатологический феномен – это:

любое индивидуальное, целостное психическое переживание (в т.ч. переживание психотического опыта), исключающее какие-либо интерпретации других лиц;

совокупность непосредственных самовосприятий пациентом своего внутреннего психического мира, своих переживаний; конкретно-субъективная форма существования и проявления переживаний, раскрывающая их субъективно-личностный смысл;

объективное отражение подлинной (аутентичной) субъективной психопатологической реальности, «чистых» переживаний пациента;

объект научного рассмотрения.

Основная идея феноменологии – неразрывность и в то же время взаимная несводимость сознания, человеческого бытия, предметного мира, психофизической природы, социума, духовной культуры.

Целью любого феноменологического исследования является получение ясных, точных и систематичных описаний тех или иных аспектов переживания человека. Процедура метода заключается в изучении врачом-психиатром системы самовосприятий пациентом своего внутреннего психического мира, своих переживаний (психопатологического феномена) и их логического обоснования. Используются следующие методы феноменологического исследования: 1) феноменологическая редукция; 2) феноменологическое интуирование; 3) феноменологический анализ; 4) феноменологическое описание. При этом следует иметь в виду, что непосредственный патологический опыт пациента закрыт для всех кроме него самого.

Экзистенциально-феноменологическое направление в психиатрии, представленное работами Л. Бинсвангера, Э. Минковски, М. Босса и др., использовавших феноменологию Гуссерля и экзистенциальную аналитику М. Хайдеггера, идеи Ж.-П. Сартра, и философские методы истолкования психической патологии, превратили болезнь из физического и медицинского факта в феномен человеческой экзистенции. Бинсвангер в середине прошлого века писал: «Проходит то время, когда отдельные науки, страшась, отгораживались от философии, когда они в критической самонадеянности оставляли без внимания непосредственное существование и в позитивистской гордости забывали о проблематичности собственной природы. Сегодня философы и ученые, критики и творцы с полным осознанием границ своего метода обращаются друг к другу для совместного сотрудничества» (Власова О.А., 2018). Философская рефлексия о сущности и смысле психической жизни в отличие от нейробиологических исследований обеспечивает «очеловечивание» психиатрии в целом и конкретного пациента, в частности.

С феноменологической точки зрения психиатрия – это не симптомы и синдромы и основанные на их совокупности диагностические категории, связанные с общепринятыми декларативными установками (диагностические стандарты), а психопатологические феномены, которые, благодаря интенциональности (направленности сознания на конкретное переживание) и эффекта «эпохе», позволяют проникнуть в мир субъективного опыта человека, не опираясь на какие-либо предпосылки этого познания. Всякий феномен, в том числе психопатологический, имеет свою интенциональную структуру, что позволяет типизировать психологические (психопатологические) феномены, отражающие подлинные переживания человека.

Сфера интересов феноменологически мыслящих психиатров – это «пространство онтологического истолкования» антропологической сущности психической патологии» (Власова О.А., 2010). Они представляют психическое заболевание как своеобразный антропологический проект, как способ бытия, некий особый модус неистинного существования. Это не исключает биологического объяснения причин психического заболевания, то есть философия может быть объединена с биологией. Как писал Рональд Лэнг (2016), психическая болезнь является частной формой человеческой трагедии, и мы можем, конечно, о ней говорить как о поражении организма, но навряд ли такой подход приблизит нас к ее пониманию, если мы переведем «личностное понимание на безличностный язык последовательности или системы вещественных процессов». А это означает, что философии есть о чем вести диалог с психиатрией, ибо синтетический характер бытия, антропологический и этический накал вопросов, специфика познавательных процедур последней – это, безусловно, и поле интересов философии. Философия может выстроить такую региональную онтологию психиатрии, которая бы смогла учитывать потребности каждого отдельного психически больного человека (Семенюк К.А., 2018).

Дименсиональный подход с использованием арифметических измерений тяжести психопатологических симптомов в последнее время занял важное место в психиатрическом дискурсе. В частности, он благополучно интегрируется в качестве одного из основных принципов МКБ 11 пересмотра. Однако его применимость к психиатрическим объектам с целью сделать психиатрию более точной наукой вызывает большие сомнения, так как структура и компоненты симптомов психических расстройств в основном остаются неизвестными (Berrios E.B., 2013). Если в рамках биологической психиатрии это направление может иметь право на существование и развитие, то количественное измерение извне тяжести уникальных субъективных переживаний, того, что не локализуется в пространстве, представляется нонсенсом. Использование этого подхода (деменсионализирование переживаний) противоречит принципам идеографической психиатрии, ориентированной на индивидуально-личностную, феноменологическую оценку пациента.

Духовно-душевный подход. В своем главном сочинении «Введение в науки о духе» (1880 г.) выдающийся немецкий философ и психолог Вильгельм Дильтей резко противопоставлял науки о духе наукам естественным, изучающим явления путем эмпирического анализа, между тем как наука о духе имеет дело с непосредственной психической деятельностью – переживанием – и поэтому должна отстаивать свой, специфически соответствующий ей метод. Он считал, что целостная психическая жизнь человека состоит из двух уровней:

Душевного, объединяющего все живое как чувствующее – сфера естественных наук.

Духовного, специфически человеческого – сфера гуманитарных наук.

Душевный уровень находит отражение в научной парадигме классической психиатрии как естественной науке, ориентирующейся исключительно на конструкции всеобщего психического и понимания своего предмета в рамках причинно-следственных зависимостей. При этом исключается познание человеческого в человеке, в т.ч. его духовного опыта, внутреннего мира ценностно-смысловых особенностей личности.

Духовный уровень психической жизни человека предполагает, что эта жизнь – сплошной поток переживаний, а психическое расстройство (психиатрический диагноз) – это результат толкования этих переживаний. В рамках естественнонаучной медицины диагноз (diagnosis – распознавание) – это заключение о сущности заболевания, отражение его этиологии, патогенеза, морфофункциональных проявлений. В гуманитарной психиатрии понятие «диагноз» приобретает иное значение, отражающее не патологическое состояние организма, а нарушение духовно-душевной организации человека.

Духовностью М. Фуко (2007) называет действия, направленные на самоизменение, поиски, практику, опыт. А.В. Брушлинский (2003) также называл духовностью реализующиеся в человеческой жизни цели, устремления и смыслы. Он подчеркивал, что духовное – «это не надпсихическое, а различные качества психического как важнейшего атрибута субъекта, как собственно человеческие качества».

Дух – это Я, жизненный опыт человека, смысл жизни, самость, внутренний мир, интуиция, личность, жизненные силы человека (по Дильтею, душа человека – жизненная единица). При этом важно, что именно духовное (душевно-духовные качества, структуры личностного потенциала) взяты ВОЗ за основу при разработке критериев психического здоровья. Из этого, в частности, следует, что именно нарушения духовной (собственно человеческой), ценностно-смысловой сферы внутреннего мира пациента – основа и сущность психических расстройств. Можно предположить, что сила духа (уровень личностных ресурсов) в значительной мере определяет вероятность личностных дисфункций (психических расстройств).

Наиболее адекватным возражением против позиций естественнонаучной (односторонней, «одноглазо-циклопной») парадигмы в психиатрии является концепция биопсиходуховного единства как фундаментальной теории функционирования человека. Многочисленные попытки смены естественнонаучной парадигмы на гуманитарно-научную неумолимо сопровождаются стремлением к изменению способа познания психической жизни человека. Речь соответственно идет об объективном мыслительном процессе объяснения и субъективном, индивидуально обусловленном процессе понимания.

Например, одним из важнейших методов распознания психических расстройств в рамках любой познавательной парадигмы является наблюдение. В рамках классической психиатрии – это целенаправленное восприятие внешнего поведения пациента с последующим его анализом и объяснением. Однако с позиции гуманитарной психиатрии это объективное наблюдение должно быть направлено не на внешние действия пациента сами по себе, а на их интерпретацию и осмысление, на то, чтобы по внешнему протеканию акта деятельности можно было бы определить его внутреннюю психологическую природу, понять его сущность. Требует также глубокого осмысления и замены заимствованный у соматической медицины метод объективного клинического исследования. В психиатрии субъективного мира пациента его диагностическое знание не превышает порога импровизационного метода, не раскрывающего содержания подлинных переживаний пациента.

Среди методов наук о человеческой психике принято выделять такие методы как объяснение, понимание и описание (Знаков В.В., 1994; Залевский Г.В., 2005). В психиатрии описание психического состояния основывается на клинических описаниях МКБ-10. Эти описания являются официальной основой для диагностики психических расстройств. Однако, на самом деле, как непосредственно утверждают составители классификации МКБ-10 – это сборник комментариев, относящихся к консенсусному представлению статистических категорий, а не диагностических категорий как таковых, в их истинном выражении. Поэтому клинические описания и группировка психических расстройств представлены в классификации произвольно, по принципу «описательной схожести» и удобств при реализации буквенно-цифровой системы кодирования, но без каких-либо доказательств, аргументов и клинических фактов. Однако ни очевидная диагностическая ненадежность критерия «клинический опыт», ни отсутствие критериев, отражающих подлинные переживания пациентом своего психического опыта, индивидуального опыта своей внутренней духовно-душевной жизни, не помешали составителям МКБ-10 определить ее как «приемлемую основу для диагностики психических расстройств» и рекомендовать к практическому использованию. С нашей точки зрения, такая атеоретическая классификация и ее клинические описания лишены смысла и не должны применяться как средство познания нарушений психической реальности человека.

Клинические описания как таковые не должны ограничиваться статистическими целями, им следует стремиться максимально соответствовать познаваемому объекту – психической реальности при том или ином психическом расстройстве. А это становится возможным только в случае, если клинические описания являются словесным выражением понимания врачом-психиатром патологических переживаний конкретного пациента. С другой стороны, методологически неправильным будет описывать психическое состояние пациента, ориентируясь только на некие стандартизованные описания без понимания содержания индивидуальных внутренних переживаний исследуемого пациента.

Конструктивной альтернативой клиническим описаниям психических расстройств, представленным в МКБ-10 и в целом естественнонаучной парадигме психиатрии, на наш взгляд, может стать т.н. описательная (понимающая) психиатрия, построенная на принципах научного познания психического опыта, психической реальности человека и разделения объяснения и понимания как методов наук о человеческой психике. Такое разделение применительно к психологии было исполнено немецким философом и психологом Вильгельмом Дильтей – основоположником «наук о духе» и описательной (понимающей) психологии.

Система наук, по его мнению (Дильтей В., 1980), делится на науки о природе и науки о духе. Коренное отличие заключается в методологии исследования – природу мы объясняем методами объективных естественных наук, а духовную жизнь понимаем методами гуманитарных наук. Другими словами, естественные науки используют метод объяснения (рациональности), а гуманитарные науки – метод понимания и истолкования (в психиатрии – психических/психопатологических феноменов, целостной духовной жизни пациента). К сожалению, классическая психиатрия до настоящего времени использует не свойственные ей методы естественных наук.

Главный принцип описательной (понимающей) психиатрии – постижение, понимание и описание духовно-душевной жизни конкретного пациента, смысла его души, психического опыта во всем многообразии нарушений его проявлений и связей. Описательный психопатологический метод – это метод исследования индивидуального психического состояния пациента, его личностного потенциала с помощью проникновения в структуру субъективного психопатологического опыта и опыта «жизни в болезни», понимание его смысла и словесное выражение (описание того, что было понято). Описательная психиатрия – основа духовно-душевной психиатрии, описывающей переживания пациентом психопатологических феноменов, это описание того, что прошло через процесс понимания этого состояния. В рамках такого гуманистически-субъективного подхода открывается реальная возможность понимания внутреннего мира пациента, его подлинной психической реальности.

Методологические возможности психодиагностики включают три вида познавательной деятельности: объяснение, понимание и описание.

Объяснение – базисный принцип естественнонаучной парадигмы, который используется для объяснения объектов физического мира, раскрытия новых знаний, установления причинно-следственных связей и отношений. Объяснение – это рассуждение, выявляющее основания конкретного факта, гипотезы, определения, явления, феномена (дедуктивное умозаключение, логический вывод из принятых посылок). Однако попытки построения причинно-следственных конструкций субъективного мира человека, объяснения, гипотезы не приближают нас к познанию индивидуальных особенностей его психического функционирования. Это связано с тем, что в рамках естественнонаучной парадигмы классической психиатрии приоритетным является номотетический подход к психодиагностике с его базовым способом научного (рационального) познания – объяснением всеобщих закономерностей психических расстройств и причинно-следственных зависимостей, представлением о личности человека как о совокупности универсальных свойств (единичные не ценность), использованием стандартизованных методов исследования, не раскрывающих индивидуальную целостность внутреннего мира пациента. К таким методам, в частности, относится традиционный клинико-психопатологический метод, который считается объясняющим методом исследования. К его основным характеристикам относятся фрагментарность познания и количественная направленность, не позволяющая оценить качественные (сущностные) особенности психического здоровья.

Познать подлинную психическую реальность, субъективный психический (психопатологический) опыт пациента можно только с использованием понимающих методов исследования. Понимание – это способ постижения и объективации духовно– душевной жизни человека, а, следовательно, он должен использоваться в рамках гуманитарной парадигмы психиатрии и ее идеографического подхода. Этот подход связан с распознаванием индивидуальных уникальных особенностей личности, ориентацией на единичное, на описание случая, на восприятие личности как целостной системы, на понимание, истолкование (интерпретацию) как фундаментальные способы человеческого бытия.

В психологии познания понимание рассматривается как мыслительная процедура, направленная не на получение нового знания, а на смыслообразование, приписывание смысла знанию, полученному в процессе мыслительной деятельности (Знаков В.В., 1994, 2000). Понимание – это способность постижения смысла познаваемого, раскрытия смысловой сферы воспринимаемой предметной (внутреннего мира Другого) реальности, посредством анализа ее внутренних связей, элементов, частей и их отношений, способов и процедур смыслообразования. Понимание обнаруживает смысл, который сообщает о человеке больше, чем любые формы теоретического объяснения.

Таким образом, понятие «смысл» является ключевым в решении проблемы понимания и интерпретации, которые осуществляются только в режиме диалога. Объект понимания – смысловое содержание переживания, не зависимое от чьих-либо субъективных представлений. Причем, если понимание – это и процесс поиска подлинного смысла (смысла человеческого опыта), и результат познания, то интерпретация – это нахождение собственного смысла исследователем, при этом опора на чужое мнение исключается.

Понимание считается специфическим методом наук о духе, интуитивным постижением (реконструкции) духовной целостности личности, ее индивидуального психического опыта – «живого опыта», представляющего собой непосредственное выражение внутренней духовной жизни человека, основу человеческого духа. Как операция мышления понимание связано с усвоением содержания переживаний пациента путем его включения в систему устоявшихся идей и представлений исследователя.

Значение феномена понимания и правильного истолкования понятого как базисного метода исследования психической реальности является весомым основанием для использования понятия «психиатрическая герменевтика» как теории понимания психопатологического опыта пациента, чужой индивидуальности внутреннего мира Другого. Это своеобразная методологическая основа наук о духе (гуманитарных наук), ее главная идея – существовать – значит быть понятым.

В. Дильтей считал, что специфика всех методологических приемов в науках о духе (гуманитарных науках) заключается в использовании понимающих методов исследования. Он впервые поставил проблему логических форм понимающей деятельности в науках о духе, ограничил сферу применения рациональных методов понимания. В жизненном единстве целого существует непознаваемая рациональными методами часть, для исследования которой нужны особые методы: сопереживание, вчувствование, симпатическое проникновение во внутренний мир Другого. Границы логическим методам установлены самой природой объекта познания. Логическим способом выражения элементарной (истолкование отдельного проявления жизни) и высшей (истолкование жизненного целого и внутреннего мира людей) форм понимания является, согласно концепции Дильтея, аналогия и индукция соответственно.

Таким образом, Дильтей определил понимание и герменевтический диалог в качестве методов психиатрии как науки о душевно-духовном мире человека. Другими словами, герменевтика является методологической основой всего гуманитарного знания и психиатрии как одной из гуманитарных наук. При этом понимание может рассматриваться двояко:

как интроспекция – понимание собственного внутреннего мира;

как эмпатия – понимание чужого мира путем сопереживания, вчувствования.

В качестве конкретных форм понимания или методов описательной психологии выступают интроспекция, самоотчет, включенное наблюдение, эмпатическое слушание, идентификация, беседа как диалог, биографический метод, интуиция, интерпретация внутреннего мира другого человека, герменевтика.

Академик Н.Н. Блохин говорил, что медицина обязательно должна со временем стать «первой наукой о человеке», так как с медицинским познанием организма человека, его психики, личностных качеств начинается исследование великих тайн, заложенных в нем. К психиатрии это суждение относится в первую очередь, поскольку именно предметом психиатрии является человеческая индивидуальность, субъективный внутренний мир человека, уникальная неповторимость его личности.

Если психиатрия – одна из наук о человеке, то она должна соотноситься не только с медико-биологическими науками или психологией, рассматривающих человека односторонне, а с антропологией (психопатологической антропологией), одновременно охватывающей все его составляющие (биологическую, психологическую, духовную). В этом случае предметом психиатрии как антропо-персонологической науки являются не психологические (патопсихологические) аспекты личности и не церебральная дисфункция как таковая, а личность в целом как совокупность качеств, обеспечивающих биопсихосоциальное и духовное функционирование человека.

Классическая психиатрия – это наука о мозге, медико-биологическая дисциплина. Она формировалась в единстве с невропатологией, изучающей различные мозговые дисфункции (В. Гризингер считал неврологию и психиатрию родственными науками). Однако, несмотря на общий предмет изучения, в неврологии выявленные нарушения квалифицируются как неврологическая симптоматика, а в психиатрии как психопатологическая, не имеющая прямого отношения к мозгу. Это вносит путаницу в понимание соотношения этих симптомов и механизмов их формирования. Кроме того, основанная на принципах биологического редукционизма биологическая психиатрия улавливает клиническое своеобразие больных, но не улавливает их человеческое своеобразие.

Как подчеркивает К.А. Семенюк (2008), перенесение исследовательского интереса на сугубо биологические маркеры клинических феноменов вне их связи с психологическими и социальными факторами приводит в итоге не к научному прорыву в психиатрии, а к потере целостного понимания человека и его болезни. В частности, несмотря на огромное количество исследований шизофрении как мультифакторной болезни, в конечном итоге о ней чаще всего приходится слышать, что «это болезнь с наследственным предрасположением» (Корнетов А.Н., 1984).