Текст книги "Замок на холме (СИ)"

Автор книги: Норлин Илонвэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Таким образом, мы просидели в библиотеке, пока за окном не стало темнеть. Тогда уже вместе поразбирали немного вещи, натянули оставшиеся обои, придумали оставить в покое картины, а вместо них сделать копии нескольких интересных манускриптов, убрать их в рамы под стекло, и украсить стены. Затем я настоял, чтобы Келебриан отправлялась в спальню и готовилась ко сну, а сам собрал поднос с объедками и отправился с ним на кухню.

Здесь тоже были очевидны приятные глазу изменения. Кухонная утварь по большей части заняла свои места, занавески действительно висели на окнах, на столе лежала красивая салфетка, и даже мебель была расставлена по местам. Последним я, разумеется, был не на шутку возмущен и приготовился по возвращении как следует отчитать супругу. Еще бы, если двигать в одиночку столь тяжелые вещи, и не такое привидится. С этой мыслью я взялся за посуду, попутно порадовавшись и похвалив про себя мастеров, которые провели сюда удобное приспособление – кухонный водопровод. Он был собран из металлических труб, соединенных коленцами. Конструкция эта состояла из двух частей: одна вела от находящегося на улице вместительного бака с водой, и вода эта поступала по трубам к крану, из которого лилась в большую емкость со сливом на дне. От слива шла вторая труба, и она в свою очередь выводила грязную воду наружу, в специально прокопанную к склону канаву. Такое удобное решение позволяло с комфортом мыть посуду и продукты прямо возле кухонного стола. Вода в бак поступала от дождя или, на случай если его долго не было, всегда оставалась возможность натаскать ее из колодца. В дальнейшем планировалось дополнить конструкцию самозаполняющейся системой, и я даже осмеливался думать над тем, чтобы собственноручно взяться за ее усовершенствование.

За этими мыслями и звуком льющейся воды я не сразу расслышал доносящуюся сверху музыку. Играли на арфе, и мелодия была мне хорошо знакома. Келебриан часто исполняла ее нашим детям, когда они были маленькими и не спешили засыпать в положенный час. А прежде я сам, будучи ребенком, и мой брат вместе со мной часто слышали ее от нашего опекуна… Это была очень старая колыбельная, написанная когда-то здесь, в Благословенном краю.

«Хороший способ успокоить расстроенные за день нервы», – подумал я с улыбкой. Настроение Келебриан по-прежнему тревожило меня, но я наделся, что она быстро справится с собой, и жизнь в новом месте будет приносить ей только радость.

Размышляя об этом, я закончил с посудой, перекрыл воду, прибрал кое-какие мелочи на столе и, заметив, что музыка вдруг стихла, отправился наверх. По пути я уже по привычке заглянул в другие жилые комнаты, убедился, что нигде не оставлено света, а окна на всякий случай затворены. Но когда я добрался до спальни, то к удивлению своему обнаружил, что Келебриан уже крепко спит. Зачехленная арфа стояла на том же месте, где была утром, догорающий камин кидал по стенам тени, а шторы были задернуты.

Конечно, я не стал будить супругу. Стараясь не шуметь, пригасил пламя и поворошил угли, а затем выглянул в окно. За стенами замка уже стемнело, и только огромная луна висела в звездном небе и глядела словно бы прямо на меня. Внезапно со стороны пустоши донесся далекий волчий вой. От этого всегда тревожного звука мне стало немного не по себе, и я подумал, что стоит запирать ворота на ночь, ведь совсем нежелательно было бы встретить утром во дворе нежданных гостей… Отсюда, из окна спальни не было видно ничего, кроме двора и стен, и мне оставалось лишь догадываться, насколько большая стая бродит где-то там, в темноте. Мне вдруг подумалось, что сейчас, ночью, даже замковый двор вдруг снова стал казаться каким-то мрачным и недобрым, и я тут же малодушно отказался от мысли выйти на улицу и запереть ворота прямо сейчас. Вместо этого лишь поспешно задернул шторы и на всякий случай запер дверь в комнату.

========== -4– ==========

Следующее утро началось без неожиданностей.

Мы поднялись не слишком рано, но и не поздно, позавтракали прямо на кухне, растворив окна и наслаждаясь хорошей погодой. Солнце, как и прежде, разогнало вчерашний мрак и вместе с ним неясную тревогу, одолевавшую меня после отхода ко сну. Тогда, заперев дверь и забравшись в постель, я долго еще лежал, не смыкая глаз и прислушиваясь к доносящимся снаружи звукам. Мне вновь чудился вой, он то удалялся, то приближался, а вместе с ним до слуха доносились ночные скрипы и стуки пустого замка. Я не помнил, как сумел заснуть.

Но сейчас делиться с Келебриан своим вчерашним беспокойством я не стал, опасаясь вновь растревожить ее нервы. Вместо этого полушутливо отчитал ее за излишнюю самостоятельность с тяжелой мебелью и взял слово впредь обязательно звать меня. Ей оставалось лишь покорно согласиться, и на этом мы ненадолго простились: я оставил супругу хлопотать дальше, а сам вышел во двор. Следовало дойти до конюшни, почистить стойла и задать корм четырем нашим лошадям, которые, если не считать птиц и мелких животных, поселившихся в замке, были единственными близкими нам живыми существами на лиги окрест.

Я быстро справился с этими незамысловатыми заботами, наполнил поилки, приласкал коней и решил, что вернусь позже, чтобы почистить их. Дома, и на острове, и затем в Тирионе, я никогда не брезговал самостоятельно заниматься животными, пусть и не каждый день, но обязательно хотя бы пару раз на неделе. Но сейчас я все же немного пожалел о том, что мы решили первое время обойтись без прислуги, посчитав за благо сначала обжиться самим, так сказать, прочувствовать замок, да и вовсе впервые за долгое время побыть наедине друг с другом. Но объем самых разных работ оказался весьма велик, и теперь у меня возникли опасения, что мы быстро собьемся с ног, пытаясь успеть все разом… Пожалуй, стоило сократить наше здешнее одинокое пребывание до, допустим, пары недель. Приняв это мысленное решение, я потрепал напоследок своего коня, затворил стойла и вышел во двор, намереваясь проведать ворота и убедиться, что они легко закрываются.

Под аркой меня ждали сразу три неприятных сюрприза. Я быстро огляделся по сторонам и даже невольно стиснул в руках прихваченную с конюшни лопату, которой собирался при необходимости разровнять или убрать насыпанный у входа песок. Но вокруг никого не было, и тогда я подошел ближе и внимательнее рассмотрел то, что так меня обеспокоило. Прежде всего, я видел, что песок под аркой снова превратился в вязкую лужу. Сначала у меня мелькнула раздраженная мысль, что это сверху, со сводов протекает какая-то влага – то ли копящаяся роса, то ли краткий утренний дождь, признаков которого, впрочем, я прежде нигде не заметил. Но это было не все. Здесь же, на песке и дальше, на запорошенных пылью камнях я ясно различил следы. Это были отпечатки волчьих лап, и еще более не по себе мне стало, когда я опустился на корточки возле лужи и убедился, что песок пропитан не водой, а самой настоящей кровью.

Это открытие изрядно растревожило меня. По всему выходило, что ночная стая действительно подобралась совсем близко к нашему жилищу, загнала здесь какую-то неосторожную дичь и разорвала ее, да так, что никаких иных следов – ни клочьев шкуры, ни обломков костей, ни пучков шерсти – не осталось. Обнадеживало лишь то, что звери, видно, почуяв наше присутствие, развернулись здесь же возле входа и покинули холм, не отважившись сунуться во двор. Или, не дай Эру, добраться до конюшни. При мысли о том, что мы вполне могли остаться без лошадей, у меня голова пошла кругом, а расстояние в два дня пути до Тириона показалось вовсе не таким пустяшным, как я думал прежде.

Я поспешил убрать неприятный глазу беспорядок, если его можно было так назвать, убедился, что воротные створки легко двигаются, и возвратился в конюшни. Здесь я, как и собирался, почистил лошадей, а затем накрепко запер большие двери, оставив доступным лишь небольшой вход, ведущий через коридор напрямую в основные помещения замка. Эти действия немного успокоили меня, и я даже придумал, как невзначай поделиться своими наблюдениями с Келебриан, так, чтобы не слишком ее напугать. Сначала я, конечно, не собирался рассказывать ничего, но, поразмыслив, решил, что ей нужно знать, что в окрестностях есть дикие животные, и они могут забрести на холм.

Келебриан я нашел в столовой, где мы быстро расставили мебель и с удовольствием сошлись на том, что обустройство комнаты завершено, и она выглядит идеально. Большой обеденный стол занял свое место в центре, вокруг расположился прекрасный гарнитур из десяти стульев, а у стены – выполненная в том же стиле кушетка. Посуда уже была расставлена в буфете, перед камином дожидались вечернего часа решетка и расшитый экран. Обои закрепили еще до нашего приезда, занавески Келебриан все же повесила сама, а на столике перед окном источал медовый аромат небольшой букет. Я узнал в цветах незамысловатые клевер, тимьян, вереск и даже терновые веточки: их явно нарвали в том укромном зеленом дворике, который мы собирались переделать в домашний сад. Все это было совершенно чудесно, и я так и сказал супруге, а она с радостью меня поддержала. Затем мы вспомнили, что снова едва не пропустили обед, и согласно решили ограничиться холодным. На скорую руку принесли с кухни самой разной снеди и расположились в столовой со всеми возможными удобствами.

Должен отметить, что столовая разместилась на первом этаже. Мы выбрали для такой цели именно это помещение, поскольку оно было в меру просторным и располагалось рядом с кухней, а из больших, едва ли не от пола, окон открывался приятный вид во двор. Конечно, ближе к холодам здесь станет не так уютно, и мы уже решили, что столовая здесь будет летней, а позднее еще одну оборудуют где-нибудь в другом месте. Но сейчас нас все более чем устраивало, и мы обедали и приятно беседовали. Я сумел достаточно деликатно поделиться с Келебриан своими утренними неприятными открытиями и быстро перевел разговор на другую тему, не дав супруге слишком разволноваться. Она согласилась с тем, что пары недель в одиночестве нам вполне хватит, а затем следует возвратиться в Тирион, собрать то, что было оставлено или позабыто дома, обговорить с мастерами график продолжения работ и уже вместе с прислугой вернуться в замок. Мы даже на скорую руку составили список недоделок и необходимых вещей и набросали небольшой план по дальнейшему ремонту и обустройству нашего нового дома.

Но эти разговоры оказались прерваны совершенно неожиданным образом.

– Ой, кто это там? – осекшись на полуслове, воскликнула Келебриан и указала мне за спину.

Я поспешил подняться и выглянуть в окно и к своему глубокому изумлению увидел двух идущих через двор эльфов. Оба они были облачены в дорожные плащи простого кроя, каждый нес на плече сумку и спущенный лук, а рядом, дружелюбно помахивая хвостами, бежали два охотничьих пса. Я успел лишь вскинуть руку и крикнуть приветственно, но наши нежданные гости не услышали меня, взбежали по ступеням большого крыльца и скрылись под сводами портала.

– Кажется, нам следует снова накрыть на стол, – преодолев секундную растерянность, обратился я к Келебриан и бросился в коридор. Супруга лишь всплеснула руками с коротким возгласом и сразу последовала за мной.

Конечно, мы не могли допустить, чтобы случайные путники заплутали в переходах замка или ненароком навредили себе, натолкнувшись на какой-нибудь инструмент или строительный материал. Поэтому мы без промедления отправились им навстречу, миновали все наше крыло и оказались в холле между входом и Главным залом.

К нашему удивлению здесь никого не было. Я поспешил заглянуть во все смежные комнаты, вышел во двор, но и там никого не обнаружил. Конечно, мы принялись звать, кричать, но, не смотря на все усилия, не последовало никакого ответа. Тогда мы уже заподозрили самое худшее и решили разделиться, чтобы быстрее обследовать замок и разыскать наших несчастных гостей.

Келебриан отправилась в одну сторону, я в другую. Я торопливо прошел первый этаж, поднялся на второй и, не переставая звать, стал обследовать комнату за комнатой. Все они здесь были пусты и холодны и лишь вычищены от мусора, оттого мои шаги гулко отдавались под древними каменными сводами. Но это был единственный посторонний звук, не считая далекого зова Келебриан, и я по-прежнему не видел ни следа чужого присутствия, и только однажды спугнул притаившуюся в щели кладки мышь.

Так, без малейшего толку я добрался до самого верха и уже совсем было решил возвращаться, когда вдруг заметил краем глаза какое-то движение дальше в полумраке коридора. Но тут откуда-то со стороны другого крыла раздался пронзительный крик. Я с ужасом узнал голос моей супруги и тогда, не медля более ни секунды, позабыл обо всем и бросился на зов.

========== -5– ==========

Я мчался по переходам и лестницам что есть ног и нимало не заботился возможностью переломать ноги и даже шею.

Крик Келебриан оборвался так же резко, как зазвучал, и это обстоятельство подгоняло меня еще сильнее. Но в то же время я мог лишь примерно предполагать, где сейчас находится моя супруга, и неустанно звал ее. Что же могло случиться? Обвалился потолок? Или она споткнулась и упала? Или поранилась обо что-то? А может наши загадочные гости попали в беду, и крик Келебриан был криком ужаса?

Я успел перебрать в голове множество самых страшных вариантов, но когда оказался на третьем этаже другого, столь же пустого и гулкого крыла, какое обследовал недавно сам, мне наконец-то удалось услышать ответный возглас. Келебриан обнаружилась в одной из многочисленных комнат, и когда я увидел ее, сердце мое сжалось. Супруга сидела на полу, разметав юбки, и сотрясалась в рыданиях. Лицо ее было мокрым от слез, а руки и плечи часто дрожали. Я тотчас бросился к ней.

– Келебриан, родная моя, что произошло? Ты поранилась? – я упал на колени рядом с ней и принялся осматривать, боясь увидеть следы крови. Но их, к счастью, не было, а сама Келебриан только мотала головой и не сразу сумела вымолвить:

– Он… Он был здесь… Рядом, как ты сейчас! О, Элронд!..

– Кто? Наши гости, ты отыскала их? – не понял я ее сбивчивых слов.

Тогда Келебриан снова замотала головой, сглотнула и с трудом продолжила. Голос ее срывался.

– Нет! Он! Один в один, как на портрете! Прошел мимо меня! .. О, Элронд, отец был прав! .. – и она опять разрыдалась и не могла больше вымолвить ни слова.

Я же растерялся. Что за портрет? Кто прошел? В чем был прав отец? Неужели супруга моя снова заболела от переутомления, и виной тому – злосчастная наша авантюра? Это не на шутку пугало, но меня почти сразу отрезвило осознание, что нельзя больше сидеть здесь на холодном полу, а следует как можно скорее отнести Келебриан вниз, уложить в постель и напоить целебным отваром. А уже затем решить, как быть дальше, и, возможно, прямо с утра отправиться обратно в город. Гости же… Сейчас мне определенно было не до них, и я даже ощутил отчетливую досаду, словно бы виной произошедшему было их неуместное вторжение. Впрочем, пожалуй, именно так оно и было.

Подумав об этом, я собрался уже подняться на ноги и поднять следом за собой Келебриан, но тут услышал в переходе шаги. Шли двое, и подметки их обуви слаженно стучали по каменным плитам. Они оживленно говорили о чем-то, но слов я различить не мог и только определил, что речь ведется на квенья.

«Вот и гости нашлись», подумал я и укорил себя за недавние несдержанные мысли. Сейчас появление двух пар дополнительных рук было бы весьма кстати: я сомневался, что Келебриан сможет сама спуститься вниз, поэтому поспешил подняться и выглянуть в переход, чтобы наконец-то поприветствовать идущих и попросить их помощи.

Что это вовсе не те эльфы, которых я видел во дворе в сопровождении собак, стало ясно с первого взгляда. Те двое были одинаковы ростом и фигурой, что легко можно было определить, несмотря на плащи. Но эти, кого я увидел сейчас в конце перехода, были непохожи даже издалека: один очень высокий и плечистый, другой заметно ниже и тоньше. Я не успел удивиться этому неожиданному появлению еще одних путников, но сразу вскинул руку в приветственном жесте и собрался было крикнуть. Но не смог.

Двое идущих эльфов продолжали беседовать друг с другом, не обращая на меня ни малейшего внимания, и теперь я смог бы даже разобрать их слова, но оказалось, что в этот миг я будто бы оглох, а язык мой словно приклеился к гортани. Сейчас в угасающем дневном свете, проникающем внутрь сквозь узкие окна перехода, я сумел разглядеть обоих идущих и тотчас узнал их. Это были наши с братом опекуны. И оба они были давным-давно мертвы.

Я почувствовал, как волосы зашевелились у меня на голове, а затем едва не подскочил на месте, когда услышал рядом с собой жалобный полувсхип-полустон. Оказалось, Келебриан все же сумела подняться самостоятельно и тоже выглянула из комнаты, а теперь смотрела на тех, кто неотвратимо к нам приближался.

«Отец был прав», вспомнил я недавние ее слова и снова перевел взгляд на идущих. Это вне всякого сомнения были те, кого я когда-то так хорошо знал, и кого вовсе не желал встретить в текущих обстоятельствах. Поэтому я крепко стиснул руку моей супруги и шепотом произнес одно слово:

– Бежим.

Повторять не понадобилось. Мы бросились прочь, стремясь как можно скорее покинуть это мрачное место и вернуться в наши обжитые комнаты, надеясь оказаться там в большей безопасности. Я по-прежнему сжимал руку Келебриан, опасаясь, что неведомая сила может настичь нас и схватить. Но одновременно я с некоторым облегчением заметил, что Келебриан, кажется, преодолела недавнюю свою слабость, и мне не приходилось волочить ее за собой: она бежала сама.

Погони, насколько я мог судить, не было. Никто не выскакивал нам навстречу, не тянул руки из отворенных дверей комнат и не кричал вслед проклятия и угрозы. Лишь единожды мне показалось, что внутри очередного покоя возле окна темнеет чья-то фигура, но, конечно, я не стал останавливаться и проверять этот факт.

Тем временем мы преодолели все пролеты этажей, миновали переход между Главным залом и крыльцом и оказались в «нашей» части замка. Не обменявшись по пути ни единым словом, мы, тем не менее, согласно устремились в одно и то же место.

– Нужно как можно скорее взять припасы и покинуть замок, – наконец выговорил я, когда мы очутились на кухне.

Келебриан лишь кивнула мне и тотчас бросилась к полкам, где хранилось то, что мы принесли из кладовой на первое время. Я отметил про себя, что лицо моей супруги уже обсохло, и хотя на щеках остались дорожки от слез, она выглядит не испуганной, а сосредоточенной и даже решительной. Сейчас она очень походила на мать, и в других обстоятельствах я обязательно бы это сказал.

Мы отыскали здесь же в шкафу пару полотняных мешков и принялись спешно складывать в них сыр, колбасы и хлеб. Я помнил, что в спальне, в нашем багаже были две дорожные фляги, а на подоконнике охлаждалась к вечеру бутылка вина. Этого скромного запаса должно было хватить на быструю дорогу, и оставалось лишь схватить самое ценное, вывести коней и броситься прочь. Сейчас мне вспомнились странные происшествия последних дней: пугающий утренний сон Келебриан, то видение, которое она приняла за меня самого… Возможно, сюда же следовало отнести старую колыбельную, которую я услышал из кухни, и о которой позабыл спросить на следующее утро.

– Готово. Скорее! – произнесла Келебриан и ухватила меня за локоть, но тут же выпустила и вскрикнула.

Я стремительно обернулся и, собираясь обороняться, выставил перед собой то, что первым попалось под руку. Это была стоявшая на плите широкая сковорода. Пожалуй, выглядело нелепо, но меня заботил вовсе не это, а то, сможет ли хоть какое-то оружие защитить нас от неведомого врага. Но защищаться, по крайней мере, пока, было не от кого.

За кухонным столом сидел мальчик. Он не смотрел на нас, не смотрел в стоящую перед ним миску, а только болтал ногами и глядел в окно, выходящее в укромный дворик будущего – или уже не будущего? – сада. Я не почувствовал исходящей от ребенка угрозы, но счел за благо нащупать руку моей супруги и беззвучно потянул ее к выходу. Она благоразумно не сопротивлялась, и мы осторожно попятились, унося с собой мешки с провизией.

– Ну и что ты тут страдаешь в одиночестве? – раздалось вдруг у нас за спиной, и мне стоило труда не вскрикнуть.

Я медленно повернул голову и увидел прислонившегося к дверному косяку эльфа. Он скрестил на груди руки и насмешливо смотрел на мальчика.

– Я думаю, – охотно откликнулся тот.

– Я так и понял, – хмыкнул эльф и собрался было войти, но тут из коридора раздался цокот когтей, и в дверь, отпихнув стоящего, пролез крупный белый пес. Он тотчас направился к столу, сунул нос в миску, но, не заинтересовавшись содержимым, отошел к окну, где, поднявшись на задние лапы, выглянул наружу. Раздался громкий лай, белый пушистый хвост приветливо заходил из стороны в сторону.

– Тихо! – прикрикнул на него эльф и все же прошел вперед.

Мы с Келебриан стояли, ни живы, ни мертвы, и вжимались в стену. И пес, и его хозяин не задели нас на какие-то доли дюйма, но от их приближения не почувствовалось ни тепла, ни холода, ни дуновения ветра. Ничего. Включая хоть какой-то признак того, что мы им интересны. Видя это, я снова собрался было потянуть Келебриан прочь, но она опередила меня, и мы, по-прежнему стараясь не издавать ни звука, выбрались в коридор. Продолжившийся на кухне нехитрый разговор вдруг резко оборвался, но в тот же миг голоса зазвучали с другой стороны, из столовой.

Я взглянул на супругу. Чтобы попасть наверх, в спальню и забрать необходимые для отъезда фляги, плащи, сапоги для верховой езды нам нужно было пройти мимо отворенной двери, а оттуда доносились отчетливая и громкая речь. Кто-то смеялся, перебивал друг друга, спорил и явственно гремел посудой.

Келебриан кивнула, и мы, решившись, принялись красться вперед.

Когда же я поравнялся с дверью, то не смог удержаться и приостановился на мгновение, чтобы заглянуть внутрь. Стол в центре столовой был накрыт и уставлен самыми разнообразными блюдами и тарелками, но я не узнал в них нашу с Келебриан посуду. Подсвечники тоже были иные, а вместо хрустального графина стояли серебряные кувшины, украшенные великолепной чеканкой. От горящих свечей и глубокой миски с мясом шел светлый дымок, но я не ощущал ни запаха, ни тепла.

Все десять стульев гарнитура были заняты. Я снова увидел мальчика, и своих опекунов, и белого пса лежащего у ног хозяина. Келебриан оказалась права: лица сидящих были один в один, как на портретах, которые мы видели в залах королевского дворца в Тирионе или в гостях у некоторых наших родственников, а еще на страницах книг, альбомов… Никто из сидящих снова не обращал на нас ни малейшего внимания, они беззаботно предавались своим беседам, но теперь я вдруг что-то почувствовал. Что-то странное, какой-то другой, липкий страх и холод, а еще будто бы чей-то внимательный взгляд, хотя никто из присутствующих даже не смотрел в мою сторону, не говоря о том, кто вовсе сидел в торце стола спиной к двери. И все же мне сделалось неуютно и страшно и захотелось немедленно броситься прочь, вовсе не подниматься наверх, не заходить на конюшни, а как можно быстрее вырваться за пределы замка и идти в Тирион хотя бы и пешком.

Я опомнился оттого, что Келебриан дергала меня за локоть. В лице ее не было ни кровинки, а глаза расширились и потемнели от ужаса. Она определенно чувствовала то же самое. Здесь нельзя было больше оставаться, и мы столь же неслышно двинулись дальше по коридору, продолжая прислушиваться к голосам и убеждаясь, что никто из сидящих в столовой не решил последовать за нами.

Спальня встретила нас такой же, какой была оставлена утром. Я спешно облачился в дорожное платье и сапоги, помог скорее переодеться Келебриан, набил припасами наши сумки, и мы были готовы снова броситься вниз, к лошадям. Но в последний момент что-то побудило меня выглянуть в окно и посмотреть на ворота. И тогда сердце мое пропустило удар.

На улице уже почти стемнело. Это обстоятельство прежде не останавливало наше желание как можно скорее отправиться в путь, лишь бы оставить за спиной это пугающее место. Но теперь это, кажется, стало невозможным: ворота были закрыты. Я готов был поклясться, что лишь слегка притворил их, когда утром убирал кровавую лужу, но теперь створки были плотно сомкнуты. Новое темное пятно, отчетливо различимое даже в сгустившихся сумерках, широким языком выползало из-под ворот во двор, и в самом центре него я видел высокую фигуру. Меня вновь пронзил тот ледяной холод, который я только что чувствовал внизу, и я с ужасом осознал, что в отличие от занятых своими делами призраков, этот смотрит прямо на меня. Он медленно поднял руку, словно бы в приветственном жесте и в то же мгновение исчез.

– Элронд! – раздался у меня за спиной отчаянный крик супруги.

Я резко обернулся и увидел, как ручка двери в нашу спальню медленно поворачивается.

========== -6– ==========

Дверь была заперта.

Я вспомнил, что сам же и задвинул щеколду, уже когда пересек комнату и всем телом навалился на створку, отчаянно надеясь помешать вторжению чего-то неведомого. Келебриан бросилась мне на помощь, но ручка дернулась еще дважды, после чего замерла, и снаружи, из коридора раздался отчетливый смешок, а следом за ним неспешно удаляющиеся шаги.

Сердце у меня в груди колотилось, словно кузнечный молот. Я смотрел на бедную мою супругу и судорожно соображал, как же нам теперь быть. По всему выходило, что покидать замок и даже комнату до рассвета – сущее самоубийство. А значит, нам следовало держать оборону в спальне и молиться Создателю.

Тут я вспомнил оставленный внизу, у подножия холма поселок рабочих с его большими кострами и вбитыми возле входов в дома гвоздями. Выходит, в этом был какой-то прок, раз Эрвэ и его мастера сумели прожить здесь три месяца и уехать целыми и, насколько я мог судить, невредимыми.

– Нужно поскорее разжечь камин и запалить свечи, – сказал я Келебриан, а сам поспешно придвинул к двери тяжелый комод, после чего бросился к сумкам и оставленным возле окна коробам с еще неразобранными вещами.

Я не был уверен, что смогу отыскать там гвозди, но надеялся заменить их чем-нибудь другим. Но первым же в руки мне попался так и не развернутый подарок Эрвэ. Как я мог позабыть про него? Это было как минимум невежливо по отношению к мастеру, и можно было оправдаться лишь тем, что сначала я был слишком опьянен радостью переезда и в тоже время удивлен этим странным даром, а позднее слишком занят, чтобы вспомнить про сверток. Теперь же он оказался как нельзя кстати. Я поспешно разорвал бечевку и размотал холстину. Извлеченный на свет меч имел, вероятно, свою длинную и славную историю, и в других обстоятельствах я не преминул бы как следует его рассмотреть, но сейчас взглянул лишь мельком. Его форма и украшения на эфесе говорили о солидном возрасте, меня же покуда интересовала лишь острота лезвия. Заточка оказалась превосходной, и тогда я поспешил обернуть вокруг бедер ремень с ножнами и не смог не поморщиться от этого простого и знакомого, но на счастье давно позабытого ощущения тяжести на левом боку.

Тем временем Келебриан справилась с камином и зажгла свечи на подоконнике и в канделябрах возле двери. Можно было немного порадоваться тому, что мы выбрали для спальни эту небольшую комнату, где имелось лишь одно окно, а значит и меньше возможностей для нападения. Убедившись, что огня достаточно, я эфесом меча заколотил в дверные косяки и в оконную раму несколько обнаруженных в ящике комода гвоздей – должно быть, они остались при сборке мебели.

Покончив с этим, мы огляделись, убеждаясь, что ничего больше для своей безопасности сделать не можем, и тогда решились присесть на постель. Сначала в коридоре, да и во всем замке было столь же тихо. Но затем я вновь услыхал за дверью шаги, не такие как прежде, другие – быстрые, торопливые. Кто-то шел и, судя по всему, по очереди заглядывал в каждую попадающуюся по пути комнату. Наконец, добрался до спальни и, в тот же миг, когда я поднялся и обнажил свой меч, вошел внутрь. Нашим глазам предстало наистраннейшее зрелище: в комнате оказалась лишь верхняя половина туловища. Вошедший остановился на пороге, и рука его повисла в воздухе, словно бы он держал ее на ручке отворенной двери. Но дверь-то как раз была по-прежнему заперта, а комод перед ней никуда не делся, поэтому ниже пояса эльф скрывался от наших глаз за деревянными панелями выдвижных ящиков.

– Где отец? – он быстро оглядел комнату и остановил взгляд поверх наших голов. Я невольно обернулся.

– Точно не здесь, – ответил ему другой эльф. Он сидел на подоконнике как раз между двух свечей и разбирал какие-то бумаги. Секунду назад его здесь не было.

Судя по выражению лица, вошедший собрался сказать что-то едкое, но в этот момент снаружи, откуда-то со стороны лестницы раздался оклик:

– Где ты ходишь? Проверил, записал? ..

Торчащий в двери исчез сию же секунду, и стали слышны лишь его шаги, затем снова голоса, но и они стали быстро удаляться, и можно было различить лишь то, что кто-то едет в Тирион, и по случаю нужно пополнить какие-то запасы. А дальше все стихло. Я снова оглянулся и увидел, что подоконник опустел.

– Может, обойдется? – тихо произнесла Келебриан и осторожно взяла меня под руку.

Я лишь неопределенно покачал головой и прислонил меч к краю постели. Действительно, было не похоже, что все эти появляющиеся тут и там эльфы хотят нам навредить. И потом я опять вспомнил про наших рабочих. Они пусть и поспешили уехать, к тому же не решившись рассказать нам ничего о здешних пугающих обитателях, но было не похоже, чтобы их присутствие грозило чем-то страшным. Хотя тут я вспомнил недавний взгляд из-под арки и ощущение ледяного ужаса, последовавшее за ним. Как бы то ни было, мы не могли позволить себе потерять бдительности и оставаться здесь дольше, чем потребуется, чтобы ускользнуть.

Убедившись, что никто больше не спешит ворваться в комнату, мы с Келебриан снова сели на край постели и так без сна и покоя провели всю ночь. Пустой и тихий замок словно бы проснулся после долгого забвения и ожил. До нашего слуха постоянно доносились шаги, разговоры, смех и даже музыка. Я снова узнал колыбельную, а еще несколько других мелодий, которые часто наигрывал нам с братом наш опекун. Несколько раз речи велись прямо за дверью, и я даже начал узнавать голоса и связывать их с именами. Но в спальню больше никто не вторгался. Это, а еще меч под рукой немного успокаивали меня, и я заметил, что Келебриан тоже по-прежнему сосредоточена и полна решимости, хотя очевидная тень страха и лежала на ее лице. Несколько раз она поднималась с места и принималась бродить по комнате пока, наконец, не подобрала с моей прикроватной тумбочки книгу и не начала ее листать. Книгу эту я прихватил из библиотеки в первый же день, рассчитывая почитать на ночь, но успел тогда лишь бегло просмотреть, а потом мне сделалось не до того. Пухлый том без заглавия содержал в себе подборку составленных разными авторами календарных записей, а кроме них отдельные заметки, описания строительства, быта и уклада жизни Форменоса. Сперва я вовсе не обратил внимания на эту безымянную книгу, но, открыв невзначай, увидел изображающий замок рисунок. Немного полистав, я понял, что этот сборник вполне мог бы быть озаглавлен «История Форменоса», и решил, что подобное чтение – самое подходящее на данный момент.