Текст книги "Когда рядом она (СИ)"

Автор книги: Nogaulitki

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Я взяла телефон и увидела несколько пропущенных от Иры. Также было много сообщений. В эту почти бессонную ночь я много думала. О ее словах, о ее поведении и роли меня в ее жизни. Да, она вроде бы отвечала мне взаимностью, у нас был период, когда чувства возрастают, когда мы узнаем друг друга, но вчерашняя ситуация многое показала. С одной стороны я ее понимаю. Такая профессия накладывает определенные отпечатки. У нее, по сути, нет понятия “личная жизнь”. Она постоянно на виду, как бы не пыталась это скрывать, о ней говорят, ее знают и видят. И это тяжело. Она актриса. И, причем, действительно, она талантливая актриса. Как понять, где ее настоящие чувства, а где очередная роль? Она не говорила мне о любви, у нас есть определенные отношения, которые ограничиваются лишь поцелуями и объятиями. И что дальше? Она будет готова пойти дальше со мной? Или придется всю жизнь скрываться и прятаться? Вопросов было много, а все ответы дать я одна была не в силах. Пока я раздумывала, на телефон пришло сообщение.

“Я сейчас приеду. Нам надо поговорить”. Черт. Я не готова сейчас с ней разговаривать. Я не знаю, что ей сказать. Я запаниковала. Я действительно запаниковала. Я боялась услышать то, что она скажет. И еще боялась все испортить окончательно. Потому что мой язык идет впереди моих мыслей. Вместе с импульсивностью. Нет, я сейчас не готова с ней разговаривать.

Минут через 15 раздался звонок в дверь. Я кинулась на кухню и сказала тете, чтобы она не открывала дверь. Бедная моя тетушка. Она не понимает, что происходит с ее любимой племянницей и, наверное, думает, что я совсем уже спятила.

– Милая, ты же знаешь, что я старалась никогда не вмешиваться в твои дела и личную жизнь. Но ты можешь мне сказать, кто там, за дверью, и почему ты не хочешь открывать? – Тетя смотрела на меня, как на ненормальную.

– Теть Маш, это Ира. И я не хочу сейчас с ней разговаривать, – вздохнув, честно ответила я.

– Ирочка? Вы опять поругались? Почему я не могу открыть? Давай, я скажу, что тебя нет дома? – Тетя искренне недоумевала.

– Она решит меня подождать. И что, мне целый день прятаться? А если она увидит, что я дома, поймет, что ты обманула ее. А это некрасиво, – да, аргумент так себе, но ничего иного мне в голову не пришло.

– А не открывать – это не некрасиво? Что у вас с ней происходит? – Уже строже спросила тетушка.

– Мы поругались. Сильно. И я не готова сейчас решать эти вопросы. Пожалуйста, теть Маш, просто не открывай дверь. Она уйдет, а потом…потом я сама ей позвоню.

– И помиришься с ней, – скорее, потребовала, чем попросила, тетя.

– Не буду обещать, но надеюсь.

– Наташа!

– Ладно, помирюсь, – сдалась я.

В дверь еще пару раз позвонили. Потом мы услышали шаги к лифту. Через пять минут у тетушки зазвонил телефон. Я упросила ее не отвечать. Да, я вела себя как ребенок. Но я не хочу все окончательно испортить, потому что, увидев ее сейчас, я наговорю гадостей. О которых буду потом жалеть. Я в этом была почти уверена. Поэтому лучше к вечеру, или завтра, я сама ей позвоню, и на “свежую” голову мы обо всем поговорим.

Ира до самого вечера не давала о себе знать. Я даже начала немного волноваться. Вот, женщины, сначала нос воротим, а потом гадаем, что ж извинения не длятся вечность. Я сидела унылая и явно навевала на тетушку тоску. В итоге, она не выдержала и отправила меня в магазин, попросив прихватить мусор. Пришлось накинуть толстовку, так как погода портилась, и отправиться в близлежащий магазин за тортом и сладостями.

Я вышла из подъезда с мусорным мешком в руках. Баки находились метрах в ста от дома, в противоположной стороне от магазина. Пройдя по тротуару, я почувствовала, как кто-то схватил меня за локоть. Я даже удивилась. Неужели меня захотели ограбить? Это было странно, учитывая, что на мне были спортивные штаны и старая толстовка. Я, скорее, походила на бомжа, чем на ту, у которой можно что-то украсть с целью наживы. Я обернулась и увидела Иру.

– Что… – договорить я не успела, так как блондинка потащила меня через дорогу в машину. Вместе с мусорным мешком.

– Какого черта? – Наконец, сказала я, когда Ставровская затолкала меня в машину, – что ты тут делаешь?

Но меня будто игнорировали. Она молча завела машину и тронулась с места.

– Куда мы едем?

Ответом вновь было молчание. Девушка смотрела на дорогу, лицо было сосредоточенным, губы плотно сжаты.

– Тетя будет меня искать, – сказала я, начиная уже опасаться поведения Ставровской. Может, она спятила, и везет меня куда-нибудь убивать? В лес, например. Или к реке. Я уже в красках представляла, как она меня скидывает с обрыва, как Ира сказала:

– Мы едем ко мне. Нам надо поговорить.

– А по телефону нельзя было? – Огрызнулась я.

– Ты не брала трубку. И дверь не открывала, – спокойно ответила девушка.

– И ты решила меня похитить?

– Я тебя приглашала на ужин. Считай, что туда мы и едем.

– Ты бешеная сука. Нет, и я даже не преувеличиваю. Останови машину, – я начала злиться. Я совершенно не хотела ехать к ней, так как знала, что Ставровской не составит труда вымолить у меня прощение. А сдаваться так быстро я не собиралась.

– Мы поговорим. А потом, если ты захочешь, я отвезу тебя домой.

– Можешь сразу везти обратно, – отрезала я.

– Я все-таки попытаюсь, – улыбнулась девушка.

Мы подъехали к высокому красивому дому. Я, она и мусорный мешок. Который я выбросила тут же. Хотя надо было вывалить его на ее красивую машину. Чтоб знала. Кивнув консьержке, Ира повела меня к лифту.

Квартира была не менее шикарной, чем загородный дом ее родителей. Новая мебель, все обставлено уютно и со вкусом.

– Вина? – Предложила Ира, подталкивая меня в просторную гостиную.

– Я предпочитаю не пить. Быстро пьянею, – смущенно сказала я, – а тебе меня еще везти обратно.

– Я помню, – кивнула Ира.

– И о чем ты хотела поговорить? – Я решила, что лучше сразу с места в карьер, чем долго подходить к разговору.

Ира села напротив меня в кресло, в то время, как я устроилась на мягком светлом диванчике.

– Может, хотя бы чаю? – Спросила Ира.

– Нет, спасибо. Я тебя слушаю, – да, сегодня, похоже, роль суки досталась мне.

– Ладно. Прежде всего, я хотела извиниться за вчерашние…слова, – с трудом проговорила Ира. Видимо, она нечасто извинялась, так как блондинка даже побледнела.

– Я не хотела тебя обидеть. Это вышло…случайно. Я не считаю тебя никем или пустым местом. Скорее, наоборот, ты значишь для меня…очень много. Ты знаешь, что я настоящая стерва. Это все знают. И иногда я говорю не то, что думаю на самом деле. И потом жалею об этом. Я просто разозлилась. Хотя ты, наоборот, защищала себя. И меня. И я не должна была на тебя злиться. Просто все это так сложно, – Ира вздохнула и потерла руками свое красивое лицо, – все эти слухи, сплетни, кто-то что-то увидел или услышал, и об этом тут же становится всем известно. И никого не волнует, как и что было на самом деле. Когда-то этот ублюдок уже пытался сделать мне пиар такого рода. Благо, что он особо не успел еще ничего предпринять. Но и в тот момент я столкнулась с общественным презрением. И это было тяжело. Но меня тогда это мало волновало, потому что все было неправдой. А теперь… Теперь это правда и все стало еще сложнее. Я не знаю, как это объяснить. Меня тянет к тебе. Я не могу уже без того, чтобы не смеяться с тобой, не ругаться, не разговаривать. Ты иногда невыносима, но в то же время ты совершенно невероятная.

Я сидела и молча слушала. В голове было много мыслей. Даже слишком много. Я хотела одновременно ее обнять и ударить, за то, что она все усложняет. Любые слухи – слухи до тех пор, пока они не подтвердятся. К чему забивать себе голову?

– Ты простишь меня? – Спросила Ира, а я уже с головой тонула в ее серых глазах.

– Где мой обещанный ужин? – Ответила я, а блондинка рассмеялась и кинулась мне на шею.

Она приготовила какое-то блюдо, название которого я ни за что не смогу выговорить, но я помню, что там были омары. Это было вкусно.

Когда мы закончили ужинать и уже просто разговаривали, я глянула на часы:

– Черт! Я же тете не позвонила! – Воскликнула я. Наверное, бедная тетушка уже ищет меня в каких-нибудь канавах. Не удивительно, пошла в магазин и пропала на несколько часов. Но, взяв телефон, я не увидела даже пропущенных. Она что, совсем не беспокоится?

– Я ей позвонила и сказала, что ты останешься у меня.

– Когда ты успела? – Удивилась я.

– Когда ты бегала вокруг мусорного бака, – улыбнулась блондинка.

– А…что значит, останусь у тебя? – Спросила я, нервно сглотнув.

– Значит, что домой ты вернешься завтра, – тихо сказала Ира, поднимаясь со стула, – в лучшем случае.

Блондинка подошла и взяла меня за руку. Я послушно поднялась и поплелась за ней следом. Мы зашли в комнату. Было темно, лишь свет от луны падал на кровать. Спальня.

Я не верила глазам. Неужели, она действительно решилась? Ира притянула меня к себе и поцеловала. В этот раз поцелуй был иным. Несколько отличался от прежних. Он был требовательнее, напористее. Руки блондинки гладили меня по шее, запутываясь в волосах. Я прижимала ее к себе, втайне боясь спугнуть. Когда сдерживаться сил уже не было, я руками залезла ей под майку. К моему счастью и удивлению, Ставровская меня не оттолкнула и руки не убрала. Стянув с нее верхнюю часть гардероба, я с трудом оторвалась, чтобы посмотреть на блондинку. Голову снесло окончательно. Красивый бюстгальтер подчеркивал полную грудь. Девушка не осталась в долгу и через пару мгновений я тоже была уже без майки.

– Ты прекрасна, – прошептала она, утягивая меня на кровать и целуя.

То, что Ставровская иногда бывает настоящей сукой, я знала. Но была удивлена, когда ее характер так отчетливо проявился в сексе. Мне действительно сносило голову, когда она, такая властная, недоступная, полностью мне подчинялась, отвечая на мои ласки. Я чувствовала, что действительно ей обладаю. Той, которую желают миллионы. Она была очень и очень страстной. Жесткость в обычной жизни трансформировалась в укусы, засосы и царапины на спине. Мы несколько часов не могли оторваться друг от друга. Ее стоны заводили меня снова и снова. И лишь только под утро мы смогли уснуть. И за долгое время я засыпала абсолютно счастливой.

Проснулась я от того, что почувствовала что-то тяжелое на себе. Открыв глаза, поняла, что Ставровская закинула на меня почти всю себя и при этом мирно спит. Аккуратно сдвинув девушку, и еще раз полюбовавшись ее великолепным телом, я направилась на поиски ванной.

Если бы я не знала, что нахожусь дома у Ставровской, то решила бы, что мне посчастливилось попасть в сортир какого-то короля или царя. Помимо того, что там были джакузи, раковина, унитаз, душевая кабина, все было обставлено невероятно красиво. Я выбирала между джакузи и душем. Но, решив, что если залезу в джакузи, то Ставровская не вытащит меня оттуда до вечера, направилась к душевой кабинке.

Черт побери, радио, несколько режимов подачи воды, интересно, а кофе она не делает? Пока я отплясывала под душем под какую-то песню, то не заметила, как дверцы открылись и ко мне присоединилась Ира. Я вздрогнула от неожиданности, когда почувствовала, как ее руки легли мне на талию. Тут же ее губы оказались на моей шее.

– Решила оставить меня без секса? – Тихо сказала Ира, разворачивая меня к себе лицом.

– Даже не собиралась, – ответила я и развернула блондинку к себе спиной, заставив упереться руками в стенки кабинки и вызвав тем самым первый стон. Надо будет ее как-нибудь еще в джакузи затащить.

Домой она меня привезла только к вечеру воскресенья. И то, Ира уговаривала остаться, но у меня все вещи были дома, включая те, что нужны были для работы. Поэтому, попрощавшись с ней в машине, точнее, процеловавшись полчаса и еле заставив себя остановиться, я направилась домой.

========== 13 ==========

На работу я, по обыкновению, опоздала. Но я была такая счастливая после выходных, проведенных со Ставровской, что это меня даже не смутило. Я подлетела к Свете, приобняв ее, извинилась за опоздание и с идиотской улыбкой села раскладывать вещи.

– Ты чего такая счастливая? – Улыбаясь, поинтересовалась блондинка. Мое хорошее настроение передалось, видимо, и ей. Хотя у Светы всегда хорошее настроение.

– А чего грустить? Все прекрасно, вокруг мир, красота и любовь, – философски заметила я.

Света на меня очень странно посмотрела, не поверив ушам.

– Мне снится или ты говоришь о любви? Никак, влюбилась, Наташка? – Прищурившись, спросила женщина.

– Чтобы говорить о любви, надо непременно влюбиться? – Стало как-то досадно, что меня так быстро рассекретили. Наверное, на моем лице все было написано, а в проницательности Светы я никогда не сомневалась.

– В твоем случае – да, – усмехнулась женщина, – я все у тебя хотела спросить. Что там за сплетни ходят вокруг Ставровской? И тебя.

Я немного напряглась.

– О чем ты?

– Ты думаешь, я не узнала тебя на фото, где ты дебоширишь?

– Да когда это было, – отмахнулась я.

– Несколько дней назад. В интернете вспомнили старые слухи об Ирине, и тут же приписали тебя в ее фаворитки, – сказала Света, глядя на меня.

– Ты же в курсе, что то, что пишут о Ставровской в интернете, на 90% – полная чушь, – я не собиралась сдавать позиции.

– Это тоже? – Подняла бровь Света.

– Ты считаешь, что если бы я спала со Ставровской, то не рассказала бы тебе? – Усмехнулась я, а у самой аж ладони вспотели.

– Ну ты же не рассказала мне о том, что встречалась с Мариной, – тихо сказала женщина и отвернулась.

Я вытаращилась на нее во все глаза.

– Что… Как… Откуда? – Даже слова не хотели выстраиваться в предложения.

– Марина рассказала. Извини, я не хотела тебя обидеть. Я не против, ничего такого. Ты же знаешь, мы с ней довольно неплохо общаемся, – будто извиняясь, пожала плечами Света.

– Да, так неплохо, что я даже не в курсе была, что вы знакомы, – пробурчала я. Замечательно, о моей личной жизни, пусть и скудной, известно уже и Свете.

– Я тоже не знала, что вы…знакомы, – улыбнулась блондинка.

– И вообще, Марина не имеет права рассказывать о моей личной жизни.

– Это была и ее личная жизнь, – напомнила Света, но, увидев, как я сверкаю глазами, предпочла сменить тему, – значит, про тебя и Ставровскую – просто слухи?

– Да. Мы просто общаемся с ней, – честно врала я.

– Ладно, я тебе верю. Это даже хорошо, – успокоилась Света.

– Почему это? Ты считаешь, что я недостаточно хороша для нее?

– Нет, Наташка, наоборот.

– Наоборот?

– Да. Ты слишком хороша для нее. Она стерва. Она бы просто… Ну, не знаю, с ней сложно. Актрисы сами по себе очень сложные, а такие… – Многозначительно покачала головой Света.

Я промолчала. Никто не знает, какая она. Когда она рядом со мной. Когда она моя. Она совсем не сука и не стерва. Ну, только если чуть-чуть.

Вечером Ира не смогла приехать, так как с раннего утра у нее была съемка. Мы около часа проговорили, даже ни разу не поругавшись. Это было удивительно, говорить с ней, зная, что она моя. Вспоминая, как я целовала ее, ее стоны, как я прикасалась к ее телу. Даже с трудом верилось, что это было по– настоящему. А когда она по телефону сказала, что уже соскучилась по моим рукам, губам и языку, я чуть трубку не выронила. Ира, по моему сдавленному голосу поняв, что я уже на грани от того, чтобы вызвать такси и поехать к ней, мило попрощалась, пожелала спокойной ночи и, пообещав, что мы встретимся завтра, отключила звонок. Все-таки стерва. Специально ведь сделала так, чтоб я только и думала о ней.

Всю неделю, до пятницы, я ночевала у Ставровской. Я не высыпалась, потому что рядом с обнаженной Ирой спать было невозможно. Я срывала стоны с ее губ снова и снова, я заставляла ее шептать мое имя чуть ли не в бреду, когда сил уже почти не было. Но это было великолепно. Ее волосы, разметавшиеся по подушке – были лучшим началом дня. А губы, целующие меня, лучшим завершением.

В пятницу я отправилась домой, так как у Иры с утра в субботу была встреча с продюсерами, а в обед интервью на телевизионном шоу, в прямом эфире какого-то местного канала. Я обещала, что буду смотреть. Лучше бы я не смотрела.

Миловидная ведущая лет под 50, с короткой прической и в строгих очках, сидя в удобном кресле, уже полчаса расспрашивала Ставровскую о ее ролях, рейтингах, работе с известными режиссерами. Я втайне боялась, что будут «неудобные» вопросы, но вроде бы все шло хорошо. И когда я поняла, что до конца эфира всего минут 10, даже расслабилась. Оказалось, зря.

– Ирина, – хитро прищурившись, начала тетка, – вы знаете, что вы являетесь не только одной из самых популярных личностей кинематографа и шоу-бизнеса в целом, но еще и одной из самых красивых женщин. На вас смотрят с завистью многие девушки и с обожанием почти все мужчины, – после этих слов тетка как-то странно захихикала.

– А что у вас в личной жизни? Не будем скрывать, что слухов и сплетен полно, но хотелось бы услышать из, так сказать, прямого источника, как же все на самом деле.

– Я понимаю, – улыбнулась Ира. Нет, все-таки ее актерские способности меня удивляют. Так держаться, даже ни один мускул не дрогнул.

– Что вы хотите знать? Я не замужем, и пока не собираюсь, кандидата в мужья тоже нет, – пожала плечами Ставровская.

– А что насчет старых сведений и новых новостей? О девушках? Конечно, сейчас 21 век, поэтому такие слухи вполне естественны, наверное, вам неприятно такое читать о себе? – Женщина походила на сочувствующую бабку. Сложила руки в молитвенном жесте и уместила их у себя на коленях.

– Не скажу, что меня это слишком задело, сплетни в желтой прессе случаются постоянно. Я просто на это не реагирую.

– То есть мужское население может вздохнуть спокойно? – Засмеялась ведущая. Ира сдержанно улыбнулась и кивнула.

Меня это немного задело. Не знаю, почему. Я понимала, что она не скажет на всю страну о том, что у нее есть любовница, но ее заявление, пусть и безмолвное, немного все же задело.

– До конца программы буквально пара минут, поэтому последний вопрос, который явно мучает многих наших зрителей. Уточним, Ирина, на данный момент, ваше сердце свободно? И вы открыты для новых отношений?

Вот тут я напряглась. Одно дело игнорировать вопрос о женщинах, и ответить косвенно, оставляя возможность слушателям додумать, а другое дело, когда спрашивают напрямую. Этого вопроса я боялась. Если честно, пугал не столько вопрос, сколько ответ.

Ира на секунду замолчала, потом, словно очнувшись, «натянула» дежурную улыбку и сказала:

– Свободно. Абсолютно. Я сосредоточена на работе, поэтому, дела амурные сейчас не для меня.

– Это замечательная новость для многих ваших поклонников… – Начала говорить завершающую речь ведущая, но я ее уже не слушала.

Нет, а чего я ожидала, правда? Она бы не призналась, что есть я, но… Но сказать, что кто-то есть, она могла. И не сказала. Почему у нас с ней чертовы американские горки? То все идеально, то полная задница. И сейчас это полная задница.

========== 14 ==========

Через час Ира позвонила. Сказала, что заедет. Тетушка была в гостях, так что разговору не мог никто помешать. Я нервничала. Голос у Ставровской был непривычно серьезен. Она приехала достаточно быстро.

– Ты смотрела передачу? – Спросила она, когда я поставила перед ней чашку с горячим чаем.

– Да, – коротко ответила я, не понимая, чего ожидать от этого разговора. Судя по виду Иры, ничего хорошего.

– Ты злишься?

– Нет.

Удивительно, но сегодня я была очень молчалива. Когда не надо, из меня так и льются комментарии, а когда надо что-то ответить более полно, язык отказывается говорить.

– А я злюсь, – вздохнула Ира.

– Почему?

– Потому что так будет всегда. Ты это понимаешь? Нас не примут. Я не смогу об этом сказать и вообще…

– Подожди, – прервала я Ставровскую, – зачем ты говоришь сейчас это? Ничего не произошло. Вокруг тебя всегда будут слухи, это шоу-бизнес.

Я боялась. Я действительно боялась. Что она испугается, что под натиском прессы она решит отказаться от нас.

– Наташа, ты не понимаешь. Мне придется всегда врать. Жить, прячась и скрываясь.

– Не скрывайся.

– И рассказать всем, что я сплю с девушкой-визажисткой? – Усмехнувшись, сказала Ира.

– Рассказать, что ты… Что тебе нравится девушка-визажистка, – вовремя поправила себя я. Ставровская не говорила, что любит меня. И решить это за нее я не могла.

– И обречь себя на добровольные гонения? На постоянные пересуды? На осуждение? Отказаться от всего, о чем мечтала? Я не могу, – тихо сказала Ира.

– И что делать? – Я уже понимала, к чему ведет наш диалог и мысленно прощалась с ней. Со своей любимой стервой.

– Я не знаю, – ответила Ира и посмотрела на меня с такой болью в глазах, что я поняла, что в этот раз я должна быть взрослой. И решить все за нас. Потому что она не сможет. И в итоге это ее измучает так, что она возненавидит меня. И всех.

– Я люблю тебя, Ставровская, – горько усмехнулась я, – но поменять твои мечты я не могу. Думаю, лучше нам остановиться сейчас. Дальше будет только хуже и ты это знаешь. Ты не сможешь и скрываться, и прятаться, и быть счастливой одновременно. И открыться ты не сможешь. Поэтому, лучше, если ты просто начнешь…вернее, продолжишь жить так, как жила. А слухи скоро забудутся. И все будет хорошо, – спокойно сказала я, а внутри у меня была такая боль, что я боялась, что потеряю сознание.

– Прости меня, – прошептала Ира, а щеки ее были мокрые от слез, – прости. Я просто… Я просто не могу.

– Я понимаю, – сказала я и взяла ее за руку. Ира быстро поднялась со стула и подошла ко мне. Вцепившись в мою майку, она уткнулась носом мне в плечо, почти бесшумно всхлипывая. Она чуть дрожала в моих руках, а я гладила ее по спине.

Не знаю, сколько мы так простояли. Мне казалось, что вечность. Или пять минут. Не знаю. Но когда я поняла, что Ира больше не всхлипывает и не дрожит, я чуть отстранилась и заглянула ей в глаза.

– Все будет хорошо.

– Ты меня ненавидишь? – Тихо спросила Ставровская, глядя мне в глаза.

– Нисколько. Я люблю тебя. И хочу, чтобы ты была счастлива. И если для этого мне надо уйти, я уйду. Я не смогу тебя делить с кем-то или отрицать то, что я к тебе чувствую. И я не смогу слушать, что твое сердце свободно. Прости.

Вместо ответа Ставровская прижалась к моим губам, и я почувствовала чуть соленый вкус. Влажный и горячий язык уже привычно проник в мой рот, только в этот раз я чувствовала, что она будто прощается со мной. Хочет напоследок ухватить тот максимум тепла, который сможет. Взять частичку меня. Только я и так вся ее. Полностью. И когда она уходила из квартиры, а я осталась на кухне, она уносила с собой меня. Мою душу. Мое сердце. Что там говорят? Любовь – это прекрасно? В тот момент я была в корне не согласна с этим заявлением.

Мы сидели с Олей в ресторане и отмечали ее приезд. Правда, приехала она недели две назад, и мы уже не раз с ней успели увидеться, но выбраться куда-то смогли только сейчас.

– Ну и сколько ты уже мучаешься? – С укором спросила подруга, наливая в бокал вино, бутылку которого она выдернула из рук официанта.

– Я не мучаюсь. Со мной все в порядке, – пробубнила я.

– Сколько, пять месяцев прошло? Люди за это время жениться успевают, а ты все по своей Ставровской горюешь, – прошипела Оля. Она невзлюбила Ставровскую сразу, как только узнала о нашем с ней разрыве. И как только я не пыталась переубедить ее, что невозможность жить открыто, не делает Иру плохим человеком, я не смогла.

– Я не горюю.

– Эта сука разбила тебе сердце, но надо подняться и идти дальше. Ты смогла затащить в постель самую желанную женщину нашего кинематографа, тебе любая теперь «по плечу», – не унималась Оля.

– Я не хочу никого никуда затаскивать… – Начала было я, но была прервана незатыкающейся подругой.

– Забудь о ней, потому что…

– Оля, черт тебя побери, – разозлилась я, – как я могу о ней забыть, если ты постоянно о ней трещишь?!

– Просто мне не нравится, что ты такая унылая!

– Все. Нормально. Дай мне время. И все, – выдохнула я.

– Ладно. Что там Мария Викторовна? – Сменила тему Оля, но, как оказалось, она опять коснулось Ставровской. Она вроде бы ушла из моей жизни, и была в ней не так долго, но присутствие ее не отпускало до сих пор. Я не знала, где она, что она и как она. Я не включала ноутбук и не слушала никакие новости с того дня, как она ушла. Я постаралась вычеркнуть ее из своей жизни, но это не удавалось. Она каким-то непостижимым образом просачивалась все равно.

– Вроде успокоилась. Поначалу она с ума сходила, когда не могла понять, что со мной творится. Я по ночам же орала как ненормальная, мне кошмары снились. Точнее…снилось, как она уходит. Черт, Оль, я даже не представляла, что бывает так больно. Я думала, что, когда в 20 лет мне аппендицит вырезали, больнее уже не будет, – покачала я головой, – лучше б мне еще пять раз его вырезали, чем снова так. Месяца через два стало проще, кошмары стали сниться реже, тетушка успокоилась. Хотела меня уже к врачу отправить, потом к шаманке какой-то или что-то такое. Благо, я ей объяснила, что гадалки и колдуньи не помогут, все пройдет. Она допытывалась сначала, что со мной, потом допытывалась, где Ира. Потом начала сравнивать Иру и Марину, что она пропала также. Мне кажется, скоро я приду домой, а тетя мне с порога заявит «я знаю о тебе все, я поняла», – усмехнулась я.

– Думаешь, она не поддержит тебя? – Спросила Оля, снова наполняя бокал.

– В любви к девушкам? Не уверена.

– Она у тебя же продвинутая такая. В курсе, что это и как это. Помнишь, как она песни Тату напевала? Мы курсе на втором к тебе в гости пришли, а она по кухне с тряпкой и поет, – засмеялась Оля.

– Помню! Она тогда нашла магнитофон кассетный, где-то откопала мои кассеты, эту в том числе. И она неделю меня мучила этой группой. Я-то их уже столько лет не слушала.

– И что ты ей про Иру сказала?

– Сказала, что она на съемках, что ей некогда, и так далее.

Оля кивнула и замолчала. Спустя несколько минут она спросила:

– Ты ее так и не видела больше ни разу?

Я отрицательно покачала головой, а жжение в груди разлилось с новой силой. Когда она меня уже отпустит?

– Это нехорошо, – нахмурилась Оля, а, увидев мое непонимающее лицо, продолжила, – ну, вы же любили друг друга. Это нехорошо, что из-за мнения общества вы не можете быть вместе.

– Ну, Ставровская о любви мне никогда не говорила. Поэтому, юридически, люблю ее я. Любила, в смысле, – поправила я себя тут же, хотя смысла в этом не было.

– Мда, кто знал, что из всех женщин ты выберешь ее, – протянула Оля, – чем она такая особенная?

Я молча улыбнулась.

– Я не знаю. Это даже не объяснить. Я была с ней просто… счастлива. Было ощущение, будто… Какой-то целостности. Это если бы ты всю жизнь ходила в солнцезащитных очках, а потом их сняла. Вроде и так все было видно, но с красками как-то иначе. И это было… – Я грустно усмехнулась, – а когда она ушла, снова стало все не так. Только после того, как я узнала, как может быть с ней, действительность без нее меня разочаровала. Но, думаю, когда мои мозги вместе с сердцем «встанут» на место, все будет хорошо.

– Если ты ее так любила, то…зачем отпустила? – Спросила подруга, проникнувшись, видимо, моей речью.

– А что мне оставалось? Я не в круге ее мечтаний, я не дам ей то, чего она хочет. Точнее, она не хочет этого от меня. Мы не в Европе и не в Штатах, чтобы спокойно расхаживать по улице за ручку, а признанием о наших с ней отношениях заработать еще больше любви поклонников. Это помеха для ее карьеры, для ее целей. Я ее не отпускала, я просто ушла.

– Черт, это очень невесело. И мне жаль. Я уверена, что ты сможешь еще полюбить. И твоя избранница не будет бояться ваших отношений, – постаралась утешить меня Оля.

– Все может быть, – ободряюще улыбнулась я и попросила счет у официантки.

Был конец зимы. Погода стояла теплая, снег подтаивал, поэтому до дома я решила пойти пешком. Я часто стала гулять, когда Ставровская ушла из моей жизни. Ушла. Если можно это так назвать. Она ушла и забрала всю меня с собой. Я гуляла, ничего не замечая вокруг. Просто шла вперед.

На работе меня повысили. Я уже второй месяц самостоятельный визажист-гример. Работаю с очень и очень хорошей съемочной группой, во главе со смешным режиссером. Это очень забавный и добрый дядька, который иногда на операторов орет так, что я готова в уши засунуть кисточки для пудры, чтобы не оглохнуть. Меня он опекает. Света порекомендовала меня. Я сначала не хотела уходить от нее, но женщина была непоколебима. И устроила сюда, спасибо ей. Мы часто общаемся и иногда даже в киностудии пересекаемся. С Мариной я тоже общаюсь. У нее все хорошо, познакомилась с какой-то костюмершей, теперь встречаются. Она красивая, Марина мне показывала ее фото. Изумрудные глаза и рыжие волосы. Какие раньше были у Марины, до того, как она покрасилась в брюнетку. Жизнь идет, ничего не стоит на месте. Я тоже стараюсь идти.

Зайдя домой, я нашла тетушку на кухне, читающую журнал.

– Привет, теть Маш, чего пишут? – Спросила я, поцеловав ее в щеку.

– Ирочке предлагают сниматься в США, ты знала? – Спросила тетя, не поднимая на меня глаз.

– Нет, не знала, – сказала я и постаралась перевести тему, – а есть что на ужин?

– Ты же из ресторана?

– Да там одни креветки да крабы. Я не люблю такое, ты же знаешь, – поморщилась я.

– Посмотри, вроде пицца еще осталась, что вчера заказывали. У меня выходной и я не готовила, – отчеканила тетя и уткнулась снова в журнал.

– Я не против, – засмеялась я, – можем нанять повариху, если хочешь.

– Чтобы незнакомая женщина ходила тут по кухне туда-сюда? – Возмутилась тетя, – нет, спасибо.

– И еще будет выпытывать секреты твоих рецептов, – хохотнула я.

– Наверняка, – кивнула тетя, – я только Ирочке говорила пару тонкостей. Она обещала молчать. Вы больше не общались?

Черт. Вот как так получается, что о чем бы мы не начали разговаривать, в итоге опять все заканчивается Ставровской. Мне кажется, даже если мы будем говорить о системе охлаждения в автомобиле, тетушка каким-то образом все равно подведет речь к Ире.

– Нет, не общались.

– Так и не скажешь, что у вас случилось?

– Не сейчас, – сказала я, решив, что такой ответ больше устроит тетю, чем категоричное «нет».

– Ладно. Но, я рада, что ты хотя бы начала улыбаться, – сказала тетушка, – спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – кивнула я ей и вышла следом, направляясь в комнату.

========== 15 ==========

На работу я ехала в полном унынии. Всю ночь мне снилась Ставровская. Прошло почти полгода, как мы виделись последний раз, а ее образ до сих пор в моей голове четкий, будто сфотографирован на внутреннюю сторону век. Я помнила абсолютно каждую клеточку ее лица и тела. Ее мимику. Ее грацию и манеру говорить. Ее глаза, которые затягивали меня. Ее смех и привычку откидывать волосы назад. То, как она постукивала ноготками по рулю, когда мы стояли на светофоре. То, как менялась ее интонация, когда она разговаривала со мной и когда ей звонили по работе. С теплого и даже нежного голоса она переходила на деловой тон с иногда резкими, жесткими нотками. Как она пела какую-то совершенно дурацкую песню, когда мы как-то не хотели вставать и валялись до самого вечера, наслаждаясь друг другом.