Текст книги "Никто не слышал мертвеца...(СИ)"

Автор книги: Nimbu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

С угрозою ко мне ты обратил чело, Оно меня тотчас в смятенье привело… Кто вынести бы мог без дрожи этот взгляд, В котором молнии бессчетные горят?Марсель Пруст. Пленница

Гадство! Кажется меня заметили. Позади голоса и звуки быстрых шагов. Я побежала быстрее. Я бежала не оглядываясь и, наконец, оказалась в лесу, может здесь мне удастся спрятаться. Ветки деревьев царапали мне лицо, руки, рвали одежду, но я упорно бежала вперёд, не разбирая дороги. Земля, после прошедшего дождя, была скользкой и в сгустившихся сумерках я не заметила, как оказалась на краю оврага. Я не успела даже вскрикнуть, как уже кубарем покатилась вниз. Вот впереди ствол большого дерева, удар, а потом темнота.

Мне снится чудесный сон! Я – маленькая бабочка, за спиной у меня красивые яркие крылья. Я пархаю высоко-высоко и мне нет дела до того, что творится внизу. Но, внезапно налетевший порыв ветра, подхватывает моё лёгкое тельце и начинает болтать с неистовой силой. В его протяжных завываниях я слышу еле различимые слова: – Ээээй! Ээээээй! Нехотя открываю глаза от того, что кто-то трясёт меня за плечи и громко говорит: – Эй! Очнись! Ну же! Из последних сил отталкиваю рукой трясущего меня человека и заваливаюсь на бок. Во всём теле чувствуется тупая боль, голова готова рассыпаться на миллион осколков. У меня получается лишь тихо простонать: – Мммм. – Посмотри на меня, девочка. Откуда ты тут взялась? – Помогите, – хрипло выдавливаю я и отключаюсь.

Пришла в себя я уже в незнакомом месте. Вокруг царил полумрак, отчего мои глаза напряглись, пытаясь рассмотреть обстановку. Я приподнялась на локтях. – Тише-тише, не так резко, – произнёс спокойный мужской голос и сильная рука мягко уложила меня обратно. – Во-ды, – отрывисто попросила я. – Сейчас. Мне протянули фляжку и я жадно припала губами к живительной влаге. Осушив фляжку почти до конца, я ориентировочно протянула её в направлении мужчины. Только сейчас я услышала мерный гул и, кажется, уловила движение. Я собралась с последними силами и резко встала. В глазах заплясали разноцветные пятна и я пошатнулась. Меня тут же подхватили, помогая присесть на лавку. Я схватилась руками за голову. Виски пульсируют, меня мутит. – Я хочу… отдохнуть, – говорю я и валюсь с лавки на пол. Опять темнота.

Я с трудом разлепляю тяжёлые веки и снова жмурюсь от яркого света. Я закрываю лицо ладонями. – Не свети ей в лицо, Гас. – Убери чёртов фонарик. Они говорят одновременно и я пытаюсь отмахнуться от них одной рукой. – Тише, прошу, – хриплю я. – Что происходит? Кто вы такие? – Вопросы здесь задаём мы, – темнокожий мужчина склонился надо мной и, взяв за грудки, придал мне сидячее положение. – Что вам нужно? – Где Макаров? – спросил другой, которого я не смогла рассмотреть. – М? – Владимир Макаров, где он? – Понятия не имею, о ком вы говорите. – Не вздумай с ними шутить. – Да пошли вы… – Пойдём и ты пойдёшь с нами. Меня подняли с пола и снова усадили на лавку. Мир в глазах завертелся с бешеной скоростью, мешая сфокусироваться на чём-то конкретном. Это стопроцентное сотрясение. Я послушно села на боковое сидение и замола, пытаясь рассмотреть присутствующих, когда всё обрело чёткие формы. Мужчины в военной форме сидят напротив. Их трое: один темнокожий, второй белый с забавным ирокезом и ещё один, чуть старше остальных, на нём насквозь промокшая панама, а в зубах сигара, которую он блаженно подкуривает. Все трое смотрят на меня. Пытаясь спрятаться от пристального взгляда, я повернула голову вбок. Из темноты на меня смотрел белый череп с чёрными пустыми глазницами. – А-а-а, чёрт! Что это? – я ткнула пальцем в сторону черепа, поднимаясь с лавки и отскакивая назад. Из темноты вышла высоченная фигура в маске черепа. Он остановился недалеко от меня и посмотрел в упор. Карие, практически чёрные, глаза, смотрели так, будто пытались прожечь во мне дыру, чтобы заглянуть поглубже. – Не подходи ко мне, – я опасливо попятилась. Он не сказал ни слова и от этого выглядел ещё более угрожающим. – Что вообще здесь творится? Я ничего не понимаю. – Как тебя зовут? – спросил мужчина с сигарой. – Ника. – Ты говоришь по-английски. Я даже не поняла, когда начала общаться с ними на их языке. Видимо, это произошло подсознательно. Английский я выучила довольно хорошо. Похоже, сейчас мне это пригодится. – Говорю, – ответила я. – Ты не русская? – Русская. – Слушай, Ника, – мужчина тяжело вздохнул и опёрся локтями на колени, наклоняясь ближе ко мне. – Объясни, что, чёрт возьми, ты там делала? Ты не похожа на остальных обитателей дома. Тебя держали там насильно? – Я жила там. Добровольно. – Что входило в твои обязанности? Где и зачем выучила язык? – Английский выучила, потому что часто оставалась одна, а с наёмниками надо было как-то общаться, вот один из них меня и научил. Они ведь были из ваших. Американцы… или англичане. Хрен вас разберёт. Их командир называл их “тенями”. – Шедоу компани. – Наверное. Я в эти подробности не вдавалась. Меньше знаешь – крепче спишь. – Разумно. Так почему ты там жила? Я лишь молча посмотрела на мужчину и отвернулась, уставившись в одну точку. Солёно-горький ком встал посреди горла. Я вспомнила произошедшие события, будто они были из другой жизни. Я прокручивала в голове воспоминания, как кадры из фильма.

Я была совсем маленькой, поэтому мало что помню с того времени. Знаю лишь, что отец работал на Макарова. Он был его правой рукой. Я постоянно жила среди людей с оружием. Отец учил меня всему сам и вместо кукол у меня были отмычки и замки разных форм и размеров. Он говорил, что ещё в молодости освоил это криминальное мастерство и теперь передавал свой опыт по наследству и, должна сказать, что я схватывала всё на лету. Когда мне исполнилось 16, отца не стало. Кто-то из приближённых к Макарову оказался “кротом” и сдал его. Макарова пытались убить, но отец прикрыл его собой. Я думала, что Макаров выставит меня за дверь, но всё было иначе. Он начал контролировать моё передвижение ещё тщательнее, усилил охрану дома. Думала, так он пытается меня защитить. Так я и жила под круглосуточным присмотром. А потом случилось это. Я сидела в своей комнате, думая, когда нас уже увезут из этой глуши. Огромный дом находился в настолько безлюдном месте, что даже до города невозможно было дойти пешком. Да мне и выходить-то не разрешали. Максимум – побродить по улице под присмотром охранников. Мы переехали сюда в спешке, все были какие-то дёрганные. Мне не сказали, почему мы здесь и сколько пробудем. Я вздохнула и спустилась вниз. Я подошла к Рону, тому, который учил меня английскому. – Привет, – сказала я. – Как дела? – Тоска смертная. Скорее бы вернуться в город. – Пока придётся побыть здесь. – Блин, сколько? – Не знаю. Может… Вдруг, я услышала звук разбившегося стекла, хруст и голова Рона дёрнулась, испачкав своим содержимым боковую стену. В следующую секунду он повалился на пол. Вторая пуля пролетела в нескольких сантиметрах от меня. В доме началась паника, наёмники забегали, громко переговариваясь. Я выбежала в коридор и, забежав за угол, закрылась в подвале. Я прислушивалась к звукам. Десятки ног бегали по дому, разные голоса кричали, отстреливаясь от нападавших, а потом замолкали. Я забилась в угол и сжалась в комок, в надежде, что меня не найдут. Я не знала, что делать, поэтому просто сидела тихо, ожидая неизбежного. Крики, пальба, агония тех, в кого попали, всё это напоминало какую-то адскую пластинку, которую ставили на повтор снова и снова. Не знаю, в какой момент мой инстинкт самосохранения дал сбой, но я решила выйти из своего убежища и сбежать, воспользовавшись паникой. Я вышла и тошнотворный металлический запах заставил желудок болезненно сжаться в тугой узел. Кровь, она повсюду. Нападающие подобрались ближе к дому. Кто они такие? Они до сих пор стреляют и делают это довольно метко. Наёмники падают один за другим. Надо бежать отсюда не оглядываясь. Я пробралась вперёд, пытаясь найти выход, спотыкаясь о распростёртые на полу тела. Я падаю, поднимаюсь и снова иду. Эти люди уже в доме, я слышу их голоса. Говорят не по-русски. Похоже, американцы. Из-за шума сложно разобрать, голоса слились в одну гудящую какафонию. Приближаются. Я выбираюсь из дома и бегу, бегу, бегу.

Я всё продолжала смотреть в пустоту остекленевшим взглядом. Мужчина подсел и мягко коснулся моего плеча. – Тебе нечего бояться, – сказал он. – Да неужели, – я даже не повернулась в его сторону. – Просто расскажи нам всё и мы сможем тебе помочь. Я лишь хмыкнула. Невозмутимая скала, которая до этого стояла чуть поодаль, сделала шаг вперёд. – Не заставляй повторять дважды, – сказал грубый хриплый голос из-под маски. Я напряглась словно пружина, готовая в любой момент броситься бежать, но… куда? Отсюда точно нет выхода. Я смотрела исподлобья прямо в глаза черепа. Не знаю почему, но я вдруг затряслась как в лихорадке. Я сжала кулаки. По моим щекам ручьями потекли горячие слёзы. – Пошли нахрен вы все! – я сорвалась с места и подбежала к закрытой рампе. – Выпустите меня отсюда! Я хочу уйти! Я заколотила по рампе кулаками. Две пары сильных рук схватили меня и уложили на пол. Я брыкалась и извивалась, пытаясь освободиться, но меня просто пригвозди к холодной стали. – У неё истерика. Возьми в аптечке шприц, – сказал один из них. Я уже не различала лиц, в глазах была размытая пелена от не останавливающихся слёз. – Не трогайте! Нет! – Коли! С меня стянули куртку и я почувствовала укол в плечо. Совсем скоро по моему телу разлилось приятное тепло, веки потяжелели, рыдания перешли в прерывистые всхлипывания. – Поспи, – сказал приятный ангельский голос. – Скоро будем на месте. Не пытаясь больше сопротивляться, я положила голову на грудь, поднявшего меня с пола, мужчины. Теперь я чувствовала себя в безопасности.

Тик-так, тик-так, стучало в моей голове, как будто из неё вынули мозг и вставили метроном. Я с трудом открыла глаза. Часы, висевшие на стене, слишком громко отсчитывали секунду за секундой. Я поморщилась. – С пробуждением, – сказал голос, находившийся где-то сбоку. Я повернула голову и увидела мужчину с ирокезом. – Где я? – В лазарете. – Что вам от меня нужно? – Я тебе тут одежду принёс, – он проигнорировал мой вопрос. – Твоя была совсем негодной. Одевайся и пошли. – Куда? – С тобой хотят поговорить. – Кто? – Ты можешь просто делать то, что тебе говорят? Быстро подняла свою задницу и оделась. Жду снаружи. – Козёл, – сказала я по-русски и принялась натягивать армейские штаты и футболку цвета хаки. Я зашнуровала берцы и посмотрела на себя в небольшое зеркало возле двери. Выгляжу как жаба. Я закатила глаза и вышла из лазарета. “Ирокез” уже ждал меня и нетерпеливо велел идти за ним. Я шла, осторожно оглядываясь по сторонам. Вне всяких сомнений, это была военная база. Тут и там были солдаты, они с интересом поглядывали в нашу сторону. Мы вышли на улицу и, пройдя мимо отдельно стоящих строений и больших железных ангаров, вошли в двухэтажное серое здание. “Ирокез” завёл меня в комнату, в которой находились уже знакомые мне люди и усадил за большой стол, на котором передо мной стояла дымящаяся чашка чая. Я вдохнула аромат и неторопливо отпила. Мужчина с бакенбардами постучал пальцами по столу. – Как спалось? – спросил он, посмотрев на меня с прищуром добрых глаз и улыбнулся. – Допрос уже начался? – Это не допрос. – Ладно. Спалось неплохо. – Прости лейтенанта, в вертолёте он тебя, должно быть, напугал. – Он у нас такой суровый, – сказал темнокожий. – У него вместо сердца камень. – А вместо головы – жопа, – не удержалась я, но тут же прикусила язык. Темнокожий и “Ирокез” разразились хохотом, но поймав на себе взгляд “Черепа”, тут же умолкли. – Скоро к нам присоединится кое-кто, а пока познакомимся, – сказал старший. – Я капитан Джон Прайс, это Соуп, – он показал на “Ирокеза”. – Гас, – показал на темнокожего. – И Гоуст. Я не смотрела в его сторону. Волосы на затылке буквально шевелились от пристального взгляда, вперившегося в меня. Я его ощущала физически, как нечто материальное и вполне осязаемое. Жуткое ощущение. Этот Гоуст постоянно стоял отдельно или же прятался в тени, прям как настоящий призрак. Кто они вообще такие? Прайс кажется добряком, он единственный представился по имени, но это скорее как игра в хорошего и плохого полицейского. Они совсем не глупы и, хоть и кажутся расслабленными, находятся в полной готовности, ожидая чего угодно. Я достаточно насмотрелась на военных, чтобы понять, что это за люди. Я оглянулась через плечо и посмотрела туда, где находились его глаза, давая понять, что он может меня хоть насквозь прожечь, но это ему не даст, ровным счётом, ничего. Так-то, Гоуст, я тоже не пальцем деланная. Пусть сколько угодно строит из себя таинственного нелюдимого молчуна – мне пофиг. – Зачем я здесь? – я снова повернулась к Прайсу. – Пытать меня собираетесь? – А что, надо? – Наверное, нет. – Я тоже думаю, что это не понадобится. – А если я не скажу того, что вы хотите от меня услышать? – Я уверен, ты будешь умницей и сделаешь всё как надо, – подмигнул мне Соуп. Так-так-так, приём древний и до смешного примитивный. Но я-то знаю, что под маской дружелюбия скрывается холодный расчёт. – Конечно, Соуп, дорогуша, тебе я расскажу даже больше, чем знаю. Соуп громко расхохотался. Видимо, ему нравится общаться на равных, а я точно за словом в карман не полезу. Но, хоть я и пыталась держаться максимально непринуждённо, внутри у меня всё плавилось от напряжения. С этими ребятами шутки плохи. Сейчас они сидят и общаются со мной, шутят, но один неверный шаг и пустят пулю в лоб не задумываясь. Минута тянулась за минутой. Я смотрела на мужчин, неспеша попивая чаёк. Они переглядывались, явно недовольные столь долгим ожиданием. Но, вдруг раздался звук вызова и Прайс подключил конференц-связь. На экране появилась женщина в белой блузке и со строгой причёской. – Приветствую вас, – сказала она, обращаясь ко всем собравшимся. Её взгляд скользнул по мужчинам, а потом остановился на мне. – Меня зовут Кейт Ласвэлл. ЦРУ. – Просто зашибись, – я отставила кружку и скрестила руки на груди. – Не хотите представиться, мисс? – Ника Ларина. – Очень приятно, Ника. Сколько вам лет? – 19. – Не против поговорить о том, что произошло в том доме? – С какой стати мне с вами об этом говорить? – Может, вы нам не доверяете, но мы правда хотим помочь. – Да чем вы мне поможете? И кто сказал, что мне вообще нужна ваша помощь? – Вы бежали из дома, полного… Кого? Наёмников. Вы ведь не одна из них. Значит ли это, что вы работали на Макарова? Я с трудом сглотнула и опустила глаза. – Я не сделала ничего плохого. – Вас никто не обвиняет, Ника. Прошу, успокойтесь. Просто расскажите нам всё. – Хах, я так не играю. Пытаетесь сделать из меня козла отпущения? Вы ведь притащили меня сюда не по доброте душевной. – Наша цель – Владимир Макаров. – Вы не знаете, что он за человек. – Прекрасно знаю. – Тогда должны понимать, что идти против него – плохая затея. – Поэтому, в ваших интересах сотрудничать с нами. Я уронила голову на ладони и с минуту сидела так. Безумие. – Не расскажу вам ничего – умру, расскажу вам всё – умру. – Вам не придётся умирать, если будете слушаться меня и команду Браво. – Кого? – Тех, кто сидит рядом с вами – лучших из лучших, Ника. – Не разделяю ваших оптимистических настроений. – Не переживайте, мы продумаем всё до мелочей и ни в коем случае не оставим вас одну. – Очень на это надеюсь. – Тогда, может продолжим? Я ненадолго прикрыла глаза, а потом опустила их на идеально ровную поверхность белого стола, как будто на неё я могла проецировать все воспоминания из своей головы. – Я жила с отцом, матери у меня не было. Ну, то есть, она, конечно, была где-то, но только как организм, который меня выносил и родил. Дальше мной занимался отец. “Юное дарование”, так он меня называл, когда видел мои успехи. Да, он не был законопослушным человеком, но работа на Макарова – вот это был уровень. Он мне никогда не рассказывал, как познакомился с ним и какого рода работу для него делал. В общем, он работал на Макарова, а я просто жила рядом с отцом. А потом… Потом его убили. Это было покушение на Макарова, но отец его спас. Не знаю, кто к этому причастен. В общем, отца не стало, а я продолжила жить у Макарова. Точнее, в доме Макарова. Сам он редко появлялся. – Почему, зная, что из себя представляет этот человек, вы продолжали жить там? – А что я могла сделать? Сначала я была ребёнком, а потом просто привыкла. Он хорошо ко мне относился, давал только самое лучшее. Да и охраняли меня, как дочь президента. Выходить без сопровождения не разрешалось совсем. А Макарову лучше было подчиняться беспрекословно, это всем давали понять весьма доходчиво. Тех, кто, по наивности, пытался ему сопротивляться, ломали до тех пор, пока их воля не становилась мягкой и податливой как пластилин, и вот тогда он уже лепил из них то, что ему было нужно. Прогнись или умри. Незадолго до того, что произошло вчера, нас перевезли в этот дом. Раньше мы жили в другом месте. – Как думаете, почему? – Не знаю, но мы уезжали в спешке. Мне показалось, что он хотел меня спрятать. Сам он с нами не поехал. – Мы знаем, что Макаров что-то задумал. Вам известно о его планах? – Нет. Он довольно скрытный. – Ника, я хочу, чтобы вы увидели человека, которого знаете довольно давно. – Кого? Дверь в переговорную открылась и внутрь зашёл… – Джерри, – удивоённо сказала я. – Как ты здесь… – Я работаю на ЦРУ. – Так ты… Ты и был тем, кто сдал Макарова. – Это моя работа. – Ах ты урод вонючий! Это из-за тебя погиб отец! – я рванула в его сторону, но Гоуст схватил меня за руку. – Николай работал на террористов. – Заткнись! Не произноси его имя даже шёпотом, Иуда! – Ника, если ты меня выслушаешь… – Пошёл в задницу! Мой отец… – Никакой он тебе не отец!

Комментарий к Часть 1

Метки к работе будут добавляться по ходу написания

========== Часть 2 ==========

Давай не будем делать неуязвимый вид, когда мне так легко тебя прикончить.Дневники вампира

– Чего? Что ты несёшь?! – Это правда. Я перестала вырываться из железной хватки Гоуста и озадаченно повернулась, глядя на команду Браво. Наверное, я искала своеобразной поддержки, но было видно, что они не в курсе, о чём говорит Джерри. – Ты работаешь на ЦРУ, эта женщина, – я ткнула пальцем в экран, – тоже работает на ЦРУ. Почему ты знаешь кто я такая, а она нет? И почему ты говоришь, что мой отец – вовсе мне не отец? – Ника, присядь. Я послушно села, Гоуст остался стоять рядом.

– Меня зовут Аллан Кеслер. Мой отдел занимался разработкой Макарова несколько лет в условиях строжайшей секретности даже внутри ЦРУ. После покушения он исчез, а мне пришлось прервать операцию. Когда я узнал, что на убежище Макарова вышли и нашли девушку… В общем, дело обстоит так. Я внедрился в окружение Макарова, когда Николай уже работал на него и никакого ребёнка у него не было. Ты появилась позже и тебе было года три.

– Может, он забрал меня у нерадивой матери.

– То, что он тебя забрал у кого-то, абсолютно не подвергается сомнению. Но ты не выглядела ребёнком, которого, как ты выразилась, забрали у нерадивой матери. Ты была хорошо одета, сыта, в общем, выглядела как ребёнок из довольно благополучной семьи. Когда он принёс тебя, ты постоянно плакала. Я пытался выяснить, проверяя дела о пропавших детях, но так и не нашёл ничего подходящего. Ты не подходила ни под одно описание.

– Что это значит?

– Что ты нужна была Макарову и кто-то скрыл твоё похищение.

– Зачем?

– Неужели то, что тебя берегли как зеницу ока, не навело тебя ни на какие мысли?

– Я думала, это из-за отца, – на этом слове я осеклась, но потом добавила: – почему я должна тебе верить? Вы просто хотите получить то, что вам нужно и используете для этого любые, даже самые грязные, методы.

– Если ты будешь сотрудничать, я смогу тебе доказать. Смогу собрать недостающие части пазла.

– Да как я помогу? Я ничего не знаю.

– Подумай. Может ты видела или слышала что-то, чему раньше не придала значения.

– Я так не могу. Мне нужно время… и горячий душ. Джерри… То есть, Аллан, вздохнул и посмотрел на Ласвэлл. Она кивнула ему.

– Проводите девушку в душ и дайте отдохнуть, – сказал он Прайсу и повернулся ко мне. – Как только вспомнишь хоть что-то, сообщи капитану и он свяжется со мной. Ты поняла меня, Ника? Всё, что раньше не казалось тебе подозрительным или важным…

– Да поняла я. Господи.

– Хорошо. Аллан оставил нас одних. Прайс поручил Соупу проводить меня в душ, а потом показать мою комнату. Соуп был не в восторге от того, что ему приходилось няньчиться со мной, но он беспрекословно выполнял всё, о чём его просил капитан. Он привёл меня в общую душевую, находящуюся в другом корпусе и, достав из шкафчика полотенце, протянул его мне.

– Я подожду здесь, – сказал Соуп.

– Мне нужно раздеться. Ты, хотя бы, отвернись, мы ещё не так близко знакомы.

– А тебе палец в рот не клади, да?

– Если не гладить меня против шерсти, то я довольно мила.

– Я это учту.

– А как твоё имя? Ну, настоящее. Не Соуп же тебя зовут.

– Тебе и Соупа будет достаточно.

– Хм, ну ладно. Не дожидаясь, когда Соуп отвернётся, я принялась стягивать одежду. Он игриво прищурился, но всё же отвернулся. Лучше бы со мной пошёл Прайс. Не знаю почему, но он казался самым лояльным. Он был похож на папочку. Как в сказке: было у отца три сына… И вроде двое ещё были ничего, но вот Гоуст этот… Тихий и скрытный, как сама смерть. Кажется, что даже когда ты его не видишь, он всё равно где-то рядом. Вот он стоит в тёмном углу твоей комнаты, а потом р-р-раз – ты уже мёртв и даже сам не понял, как это произошло. Я отрегулировала воду и горячие струи блаженно потекли по напряжённому и саднящему телу. Я взяла мыло в руки и взбила мягкую пену, нанося её на кожу. Незажившие ранки начало щипать и я поморщилась. Осмотрев полку, я крикнула, пытаясь перебить шум воды:

– Соуп, где взять шампунь? Тишина. Но через полминуты за шторку просунулась рука, держащая шампунь. Я взяла его, мельком осмотрев флакон. Мужской. Что ж, за неимением ничего другого… Я намылила голову, вдыхая приятный аромат и посмотрела на шторку. За ней всё ещё стояла тень.

– Ты уже можешь идти, Соуп, дальше я и сама справлюсь. Или хочешь присоединиться и помочь? – я усмехнулась. Тень не сдвинулась с места, всё так же стоя снаружи молчаливым истуканом. И тут я поняла, что тень стоящего, выше Соупа на добрых полголовы. Я отошла от шторки, вжавшись спиной в кафель душевой кабины.

– Кто… Кто ты? – дрожащим голосом спросила я.

– Уже не такая смелая? Не хочешь, чтобы Я к тебе присоединился?

– Гоуст, – прошептала я. – Где Соуп?

– Я его отпустил.

– Зачем?

– Ему нужно поспать.

– А тебе не нужно? Гоуст промолчал, а я не стала настаивать на продолжении разговора. Быстро домывшись, я выключила воду и завернулась в полотенце. Выскользнув из душевой под пристальным взглядом Гоуста, я подбежала к кабинкам и, наспех обтеревшись полотенцем, натянула одежду на слегка влажное тело. Накинув полотенце на голову, я промокнула волосы. Гоуст, учтиво подождав, пока я выполню все манипуляции, вышел из-за стены.

– Пошли, – сказал он. Я бросила полотенце в корзину и двинулась за Гоустом, уткнувшись взглядом в широкую спину. Он шёл быстро и я еле поспевала за ним, ведь когда он делал шаг, мне приходилось делать два. Дойдя до нужного коридора, он остановился.

– Жить будешь в этой комнате. Она смежная с моей и с комнатой капитана. Напротив комнаты Гаса и Соупа. На базе сейчас немного народу, поэтому остальные комнаты пусты. Все, кроме нас, живут в другом корпусе.

– Поняла.

– Выходить и разгуливать по базе нельзя.

– А если мне нужно будет в туалет?

– Постучишь к кому-нибудь из нас, проводим.

– Издеваешься? Я не буду ходить в туалет с сопровождением.

– Обсуди это с капитаном.

– Как долго мне придётся здесь пробыть?

– От тебя зависит.

– А если я ничего не вспомню?

– Думаю, ты и сама знаешь ответ на этот вопрос.

– Ну да. Заточите меня в казиматы до конца моих дней.

– Верно. А теперь иди в свою комнату и носа до утра не высовывай.

– Слушаюсь и повинуюсь, мой генерал! – я отдала честь и гордо прошествовала в комнату, закрыв за собой дверь.

Проснулась я от неприятного урчания в животе, когда за окном ещё было темно. Вот оно английское гостеприимство. Уложили спать и даже не накормили. Поняв, что больше не усну, я слезла с кровати и оделась. Я найду здесь еду, чего бы мне это ни стоило. Я аккуратно приоткрыла дверь и прислушалась. Тихо. Я шла по тускло освещённому коридору, стараясь создавать как можно меньше шума. Я даже берцы не надела, чтобы мои шаги были беззвучными. Я шла наугад, пока не заметила табличку “Комната отдыха”. Я зашла внутрь. Здесь стоял игровой автомат, телевизор с приставкой, настольный футбол. Я заглянула в один из шкафчиков.

– Бинго! – сказала я, доставая пачку крекеров. В мини холодильнике стояло пиво и газировка. Я взяла банку колы и, развалившись в кресле, принялась довольно хрустеть. Когда с крекерами было покончено, я удобнее устроилась в кресле и, закрыв глаза, провалилась в сон.

Проснулась я от какого-то неприятного липкого ощущения, что на меня кто-то пристально смотрит. Разлепив веки, я увидела команду Браво, недовольно наблюдавшую за мной.

– Мальчики, – сонно сказала я и потянулась.

– Какого хрена? – спросил Гас.

– А что такого?

– Тебе было запрещено выходить из комнаты.

– Сами виноваты. Нечего было меня голодом морить.

– Моё упущение, – сказал Прайс.

– Как ты вышла, что тебя никто не услышал? – спросил Соуп.

– У меня много скрытых талантов.

– Не сомневаюсь. Гоуст стоял в стороне. На нём теперь была тряпичная маска, тоже с изображением черепа. Он хмурился. Видимо, не понимал, как кому-то удалось переиграть его, ведь он всегда на боевом взводе, всегда на шаг впереди, а тут не услышал, как я покинула комнату. Ему это явно не пришлось по душе. Но чувство вины меня за это не мучило. И вообще, этот угрюмый солдафон не вызывал у меня симпатии. Может потому, что от него исходила какая-то скрытая угроза? Опасность? Наверное, это из-за его жуткой маски. А ещё голос, такой низкий, хрипловатый, похожий на рычание хищника. Дикого смертоносного хищника. Стыдно было себе в этом признаваться, но я его побаивалась, хоть и старалась этого не показывать. Однако глядя в его глаза, хотелось поскорее отвести взгляд. Он смотрит так, будто сканирует. Задержишь взгляд чуть дольше и он заглянет тебе прямо в душу, вскроет всё потаённое и выведает все секреты, увидит даже то, о чём ты так старательно хотел бы забыть. И теперь этот зверь будет следить за мной ещё тщательнее. Думая об этом, я не заметила, что разглядываю Гоуста, видимо стараясь на будущее изучить его, его повадки и найти слабые места. Ему мой изучающий взгляд не понравился, потому что в глазах теперь читалась явная угроза: “Осторожно! Ты лезешь туда, куда тебе лезть не следует. Остановись, пока не поздно.” Я отвернулась, прерывая игру в гляделки. Он, определённо, не тот человек, с кем стоит испытывать судьбу.

– Предлагаю снять напряжение, – сказал Соуп. – Может вечером по пиву?

– Только сильно не увлекайтесь, – ответил Прайс. – Пойду свяжусь с Ласвэлл, может ей уже удалось что-то выяснить.

Прошатавшись весь день без дела, я ждала, когда Браво устроят попойку. Должно быть, будет весело. Я всё же уговорила Прайса разрешить мне передвигаться по корпусу без сопровождения, при условии, что я всегда буду предупреждать о своих передвижениях. Наконец, я услышала довольные голоса, направляющиеся в комнату отдыха. Я бодро вышла из комнаты, но наткнулась на Гоуста, который стоял, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди.

– Куда собралась?

– Я с вами. Гоуст отрицательно покачал головой.

– Ну пожа-а-алуйста, – взмолилась я. – Не хочу сидеть одна. Я тихонько сяду в уголке, вы меня даже не заметите. Гоуст закатил глаза. Не думала, что он так быстро сдастся, но он сказал:

– Только без сюрпризов.

– Обещаю. Мы зашли в комнату. Гас и Соуп играли в настольный футбол. Прайса там не было. Наверное, не хочет мешать молодёжи веселиться. Соуп выругался на непонятном языке, когда Гас забил ему гол, и повернулся ко мне.

– Малая, пиво будешь?

– А можно?

– Здесь не действуют законы большой земли, а значит – можно всё, если осторожно. Возьми в холодильнике. Я достала бутылку пива, которая запотела в моих руках. Открутив крышку, я вдохнула запах, сделала небольшой глоток.

– Неплохо, – сказала я.

– Что значит “неплохо”? Это отличное пиво.

– Поверю на слово. Я никогда не пила пиво. Да и алкоголь в целом. Мне не с чем сравнивать.

– Шутишь?

– Неа.

– Вот и правильно, – сказал Гас. – Ты – растущий организм, тебе пить вредно.

– Жить вообще вредно – умереть можно, – я сделала глоток побольше.

– Джонни, а девчонка-то не промах, – Гас хлопнул друга по плечу.

– Джонни, значит, – улыбнулась я.

– Эй, а ну тихо. Так меня можно называть только избранным и ты в их число не входишь.

– А как стать одной из избранных?

– Тебе это не грозит. Я опустила глаза, но потом снова сделала безразличный вид и отпила ещё пиво. На что я надеялась, что мы возьмёмся за руки и поклянёмся друг другу в вечной дружбе? Глупо, особенно учитывая обстоятельства нашего знакомства. Я была для них тёмной лошадкой. Да я и сама теперь не знала, как ко всему этому относиться. Раньше я хотя бы знала кто я, ради чего живу, за что и за кого готова бороться, а теперь узнала, что всё было ложью. Ну, это ещё не точно, но всё же. Зерно сомнения, которое Аллан во мне посадил, уже проросло и начало разрушать фундамент моих убеждений.

– Ладно, чем займёмся?

– Выбирай. Мы поиграли в приставку, футбол, я взяла новую бутылку пива. Не привыкший к алкоголю мозг начал хмелеть.

– Надоело. Может в карты? – предложила я.

– Без проблем. Где-то тут была колода. Мы уселись на пол и, к моему величайшему удивлению, к нам присоединился Гоуст. Он сел напротив меня, но даже не смотрел в мою сторону. Соуп раздал карты и мы приступили к игре. Я была просто в восторге. Столько общения и развлечений у меня никогда не было. Мой максимум – это компьютерные игры в одиночестве. Иногда наёмники позволяли перекинуться с ними в карты, на этом всё. Но сейчас, в компании малознакомых мужчин, мне было дико весело. Допив очередное пиво, я поставила пустую бутылку на пол. Гас подкинул мне карту.

– Какого?! Эта карта уже вышла. Жулик!

– Она вышла в прошлой игре.

– Да нихрена! Вот почему ты ещё ни разу не проиграл. Ну-ка, дай посмотреть, что ещё ты прячешь в рукаве. Я потянулась к Гасу и задела бутылку. Она упала, глухо ударившись о бетонный пол.