Текст книги "Я - для тебя (СИ)"

Автор книги: NeTa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Артем! Как хорошо, что ты приехал! Дай-ка, я тебя обниму! Большущий какой вырос-то!

Она обняла парня, который за долгие годы стал ей, как сын. Тем более мама, как никто другой знавшая свою дочь, давно поняла, что эти двое будут неразлучными всю свою жизнь.

– А вы поели?

Вопрос, который волнует всех мам, вызвал смех, потому что они забыли обо всем на свете, встретившись друг с другом. А потом они пошли на свое любимое место, на пруд. Танюшка сказала, что иногда ходила туда одна. Помечтать, просто посидеть, вспоминая их дружбу. Перед выходом Артем спросил:

– Теть Галь, оставлю у вас рюкзак? Все равно дома никого нет, что мне там делать?

– Оставляй, конечно.

И они ушли. А мама, улыбнувшись, призадумалась, не станет ли она бабушкой в свои сорок лет?

«Надо бы Татьяне хоть три курса отучиться, а уж потом замуж. Да кто же нас спрашивать будет? Тёмке-то двадцать два. Ох… Да сами решат. Не надо к ним лезть».

В их старом дворе за пять лет отсутствия Артема сменилось несколько соседей, и теперь некоторые из них удивленно поглядывали на него, идущего за руку с известной всем скромницей и недотрогой. Но те, кто узнавал, радостно приветствовал парочку. Вызывали ли Таня с Тёмой чувство зависти? Наверное, да. Только белой зависти. Прошли те времена, когда их дразнили «жених и невеста». Теперь только улыбку вызывали такие трепетные отношения.

У пруда, как всегда, никого не было. Словно это место заколдованное, созданное только для них. И ведь они находились в центре города, а тишина такая, будто одни во вселенной. Шум камышей, листвы да стрекоз, которые, как маленькие вертолетики, кружили над водой.

Они сидели прямо на траве, рядышком, держась за руки. Таня вообще не хотела выпускать его ладонь.

– Мне не верится, что ты больше не уедешь, – сказала она.

– По работе я могу быть направлен в любое место, где возникнет чрезвычайная ситуация.

– Это работа – тут без вопросов. А вот так, как было эти пять лет, я больше не хочу. И все. Об этом – ни слова. Расскажи мне про свои планы. Со мной-то все ясно: учеба, как всегда.

– Мои планы? Или наши планы? Давай про наши планы!

– Угу. Согласна. А знаешь, почему?

– Знаю. Потому что отныне и навсегда у нас с тобой только совместные планы. Потому что ты для меня вера и надежда, потому что я тебя люблю, – произнес Артем без всякого пафоса и посмотрел на Таню. – Я никогда не говорил тебе этих слов. По многим причинам. То возраст, то разлука, а хотелось сказать, когда ты рядом будешь. А ты? Что ты мне скажешь про наши планы?

И снова он вспомнил ту маленькую девчонку на скамейке, которая смотрела на него так, словно в душу заглядывала. Ее доверчивость и открытость, неумение лгать и предавать, желание помочь каждому, кто об этом попросит – все это будет потом. А тогда, в первую встречу, именно ее голубые глаза все решили. Ясно, что он не влюбился в пятнадцать лет, но выделил из всех своих знакомых именно эту маленькую девочку, которая стала его лучшим другом, а со временем и единственной любовью.

– Я люблю тебя, Тёма, – совершенно серьезно начала она. – Ты для меня все. Радость, ожидание, первая пойманная рыбка, велосипед, коньки, снежки, воздух, солнце, дождь, весь мир! Это все ты. Я даже не могу вспомнить ни одного раза, когда мы с тобой поссорились бы. Ни разу! Бывает ли такое у кого-нибудь? Девчонки только и обсуждают, из-за чего они ругаются или расстаются со своими парнями. А я не представляю, что мы можем поссориться.

– Мы и не будем ссориться, – обнимая ее, сказал Артем. – Все будет так, как мы захотим. Я устроюсь на работу, ты будешь учиться. Снимем квартиру, поженимся и будем жить долго и счастливо.

– Ого! Поженимся? А ты будешь делать мне предложение?

– А как же!

– Ух, ты! Интересно как! Мне наши планы нравятся.

Подведя черту под этим разговором, они до самого вечера делились впечатлениями о произошедших за пять лет событиях, вспоминали свое знакомство и те два года, что дружили. Целовались до одури, познавая новые высоты ощущений и эмоций. Хотелось ли чего-то большего? Конечно, хотелось, Артему уж точно. Но эти первые часы после долгой разлуки, узнавание друг в друге повзрослевших самих себя – все это стоило того, чтобы отодвинуть свои желания на потом.

Совсем стемнело, когда Артему пришло сообщение на телефон:

«Счастливые часов не наблюдают? А не пора ли домой явиться, сын?»

– Это мама, и обязательно с цитатами классиков. Оказывается, нас потеряли. Пойдем?

Он встал, подал руку Тане, поднял ее и тут же прижал к себе. Она устроилась в его объятиях так, словно это самое прекрасное место на земле, откуда совсем не хочется уходить.

– Пойдем, – вздыхая, прошептала Таня, дотрагиваясь губами до его ямочки на шее. – А завтра звони или пиши мне, когда сможешь. Может, если получится, пойдешь сразу со мной? Или у школы встретимся. Ты же там давно не был. Увидишься с учителями. Тебя все помнят!

Артем наслаждался ее нежными робкими прикосновениями. Он не хотел ее торопить. Все для них было впервые, и каждый такой миг хотелось сохранить в сердце. И ждать следующего обжигающего мгновения.

– Конечно, я приду к школе. И буду с тобой на площади. Я теперь навсегда с тобой.

Держась за руки, они вернулись из своего потаенного мирка в город, который и ночью продолжал дымить заводскими трубами, гудеть дорогами, расцвечиваться огнями – в общем, жить своей жизнью.

– А у тебя платье будет очень длинное? – осторожно спросил Артем, надеясь на отрицательный ответ.

Таня улыбнулась, уже понимая, к чему он клонит.

– Нет, не по пяты. Оно чуть ниже колена. И больше ничего не скажу!

– А туфли? На каблуках? – не унимался Артем, продолжая интересоваться завтрашним мероприятием.

– Нет, обычные балетки. Мы сможем с тобой танцевать и гулять всю ночь, и ноги к утру не отвалятся. Ты же про это хотел спросить?

– Точно. Понятно, что надо отметиться на праздновании, но потом торчать в каком-то кафе всю ночь… Кстати, а где будет выпускной?

– Кафе «Маска», в центре города. Давай не будем загадывать? Посмотрим на месте. Да?

Артем согласился, кивнув головой. Они зашли к Тане домой, парень забрал рюкзак, попрощался с ее родителями до завтра и отправился к себе, этажом ниже. Конечно, отец был не доволен, что сын где-то ходит, а завтра у него серьезное дело с устройством на работу, выспаться надо. Мама помалкивала, пряча улыбку.

– Папа, – обратился к нему Артем, – тебе не надоело ворчать? Все равно уже понятно, что будет по-моему. Я женюсь на Танюшке, когда она подрастет. Она – только для меня, а я для нее. Ничто не изменит этого. Я благодарен тебе за направление, данное мне в жизни, за помощь, за нашу прекрасную семью, но! Свою личную жизнь я буду строить сам. Мы уже всем доказали, что будем вместе всегда. И чем ты не доволен?

Отец помолчал, пожевал губы, словно собирался с силами вынести какой-то приговор.

– Понимаешь, сын, тебе двадцать два, ей семнадцать. Ты столько лет ждешь, когда она подрастет. Уже семь, да? Еще года три, как минимум. Снова будешь ждать? А не получится так, что ты перегоришь, или она? Ведь теперь она будет учиться: студенты, преподаватели… Ты на работе, она…

– Хватит! – прервала этот поток грустных предположений мама. – Ты, как старый дед, ноешь, брюзжишь все время. Радовался бы, что твой сын верен своему чувству столько лет, а ты все его пугаешь. Сколько можно?

– Да вы не понимаете! Я горжусь Тёмкой, еще как горжусь! Просто не хочу, чтобы они друг другу больно сделали. Танюшка, вообще, как дочка мне. Вот и боюсь…

Артем сел рядом с отцом, Клавдия вышла из комнаты.

– Не надо бояться. Все будет хорошо у нас с Таней. Мы с ней две половинки одного целого. Мы будем только вместе и обязательно счастливы. Все, пап, закрыли эту тему. Если мне нужна будет помощь или совет, я обязательно к тебе обращусь. Хорошо?

И он протянул отцу руку. Тот крепко ее пожал и сказал:

– Хорошо, сын. Надеюсь, что так все и будет.

– Только так, и никак иначе!

Ночью Артем долго не мог уснуть: уже отвык от своей комнаты и кровати. Тишина в квартире. Только звуки города за окном. А мысли уносились к выпускному балу Тани. Какого цвета будет ее платье? Почему-то ему казалось, что оно будет голубым. Подходит к ее глазам. И в таком она была, когда они познакомились. Улыбка появилась на его губах, когда воспоминания побежали в памяти, отмеряя год за годом. Так и уснул, видя перед собой Танюшку то с двумя хвостиками, то с одним, как на вокзале.

Глава 7

Утро встретило дождем. Таня смотрела в окно: по стеклу дорожками сбегали капли, лужи становились все больше, небо было затянуто низкими серыми облаками. Она оглянулась и посмотрела на открытый шкаф, где висело голубое платье, именно такое, как она хотела и по цвету, и по фасону. Никаких рюшек, складок, воланов или разрезов. Все аккуратно и неброско: по фигуре до талии, чуть открытая спина, без рукавов, юбка-солнце, а под ней еще одна для пышности. Мама сказала, что это – мода середины прошлого века. Но Тане было все равно. Ей нравилось! Только вот дождь портил все настроение. Не было никакого смысла идти в парикмахерскую, чтобы там «навертели дом на голове». Таня решила сама уложить волосы. Да и всего лишь надо было чуть волну создать, больше она не хотела ничего придумывать. И тайком от мамы все равно положила в сумочку-клатч парочку резинок для волос и расческу.

Около двенадцати дня ей позвонил Артем и сказал, что уже освободился.

– Как тебя приняли? – поинтересовалась Таня.

– Все хорошо. Вручили направление для прохождения медкомиссии. Это обязательно при приеме на работу. Так что, дней пять буду ходить по врачам, а потом еще ждать результатов. Да все будет нормально! Ты как? Готова к празднику?

– Ага, только погода все портит.

– А когда сбор у школы?

– В шесть. Потом, когда все соберутся, на автобусах до площади. Там парад выпускников. Да ты и сам все помнишь. Ничего не изменилось. И погода каждый год плохая.

– К вечеру все развеется! Я тебе обещаю.

– Точно?

– Верь мне!

И действительно, к моменту, когда Таня собиралась выходить, небо расчистилось, и выглянуло солнышко. Правда, лужи так быстро не исчезли. Влага и духота в воздухе могли осложнить самочувствие тем, кто был в слишком сложно-навороченных нарядах. А Танюшка легко перепрыгивала лужи, пока шла к школе, минуя три дороги и вспоминая, как ее водил за руку Артем.

Там уже потихоньку собирались выпускники и их родители. Танина мама должна была прийти сразу на площадь, посмотреть, как будут поздравлять ее дочь и вручать золотую медаль. Приятно, конечно! Всем ученикам во дворе школы вручали красные ленты с надписью «Выпускник 201* года». Кто вешал их на себя, кто прятал в карман, не желая портить созданный образ. Таня ленточку надела. Они с девчонками фотографировали друг друга, смеялись, довольные тем, что все экзамены позади. Хоть немного можно выдохнуть перед подачей документов в те учебные заведения, какие они себе выбрали.

– Таня! – послышался голос Артема.

Она начала крутить головой и никак его не находила в этой разномастной толпе людей. Увидела только, когда он поднял руку. Таня застыла, чуть открыв рот: она никогда не видела его в таком костюме! На нем был пиджак светло-мятного цвета, почти белые брюки со слегка молочным оттенком и такие же ботинки. Белая рубашка, уложенные волосы… Если бы Таня уже не любила своего Тёмку, влюбилась бы сейчас окончательно и бесповоротно. Она тоже подняла руку, чтобы сориентировать его, куда идти.

Когда они, наконец, встретились, то не могли насмотреться друг на друга. Окружавшие их люди с улыбкой смотрели на эту красивую пару: кто-то вспоминал себя много лет назад, а кто-то просто завидовал, что им удалось пронести через годы то светлое чувство, которые сейчас уже можно было назвать любовью. А тогда, в начале их знакомства, оно называлось просто детской дружбой.

– Я так хотел, чтобы ты была именно в голубом платье, – улыбаясь, сказал Артем.

– Почему?

Таня так и не перевела еще дыхание от тех эмоций, что нахлынули на нее при виде своего Тёмки.

– А ты была в голубом, с какими-то кружочками, платье в тот день, когда сидела на скамейке и болтала ногами. День нашего знакомства. Два смешных хвостика превратились в красивые волосы, и ты сама выросла.

В это время к ним подошли бывшие одноклассники Артема, которые тоже пришли к школе, как это происходило из года в год, словно молодое поколение получало эстафету от уже покинувших родные пенаты учеников. Здоровались, похлопывали по плечам друг друга, обмениваясь новостями о жизни и вспоминая забавные истории из школьной жизни. Так как Артема никто не видел пять лет, говорить приходилось, в основном, ему. Таня хотела отойти, чтобы не мешать ребятам пообщаться, но Тёма не выпустил ее руку. Наоборот, обнял и прижал к своему плечу.

– Ребята, знакомьтесь, – обратился он к своим бывшим одноклассникам.

– Спасибо, конечно, – ответил ему тот самый Гриша, который когда-то стал невольным слушателем «беседы» сестер-близнецов с Таней, – но это ты отсутствовал пять лет, а мы-то ее почти каждый день видели.

Артем хмыкнул и повторил:

– Знакомьтесь, это моя невеста, Таня.

Ее щеки чуть порозовели от смущения.

– О! А! – послышались возгласы. – Думаешь, кого-то удивил? Все и так знали, что этому быть. Поздравляем!

Над школьной площадкой зазвучала музыка, которая вызывала слезы у каждого поколения выпускников. Ее включали всегда, когда нужно было рассаживаться по автобусам, чтобы ехать к главной площади города, где и начнется празднование:

«Когда уйдем со школьного двора

Под звуки нестареющего вальса,

Учитель нас проводит до угла,

И вновь – назад, и вновь ему с утра –

Встречай, учи и снова расставайся,

Когда уйдем со школьного двора…»

Артем посмотрел на Танюшку: губы дрожали, глаза покраснели и подозрительно блестели. Он наклонился к ней и прошептал:

– Ты что, малыш? Ну да, пришла пора прощаться со школой. Но впереди столько всего интересного! Ты же не хочешь остаться еще на один год здесь?

Она тут же замотала головой и улыбнулась. Слезы так и не закапали с ресниц.

– Давай-ка, запрыгивай в автобус и поезжай со своим классом, а мы с ребятами пешком дойдем. Все, как положено. А на площади я тебя найду, и потом будем все время вместе. Да?

– Да.

Выпускной бал повторялся из года в год. Он становился для многих горожан помехой из-за улиц, перекрытых для шествия уже бывших учеников. И лишь для них самих и их родителей это всегда очень важный день, вступление во взрослую жизнь…

Все прошло лучше, чем ожидала Таня. К ее удивлению, на площадь пришла не только мама, но и отец, и родители Артема, чему удивился и он. Это стало приятной неожиданностью. А дальше все, как обычно – речи мэра и других важных лиц, поименное поздравление медалистов, концерт, голуби и шары в небо, а потом – снова по автобусам для поездки в кафе. И тут Артем уже поехал с Таней. Она, на всякий случай, «застолбила» за собой два места в кафе и с нетерпением ждала, когда же начнутся танцы. Ведь это будет их первый танец! Вчера был первый поцелуй, нещадно прерванный появлением мамы. А сегодня будет первый танец. И сколько еще таких «впервые» ждет ее?

«Неужели это возможно? Несмотря ни на что, мы вместе. Столько лет! Целых семь! – мысли кружились в ее голове, находя свое отражение в глазах Артема. – О чем он думает, глядя на меня? О том же, о чем и я? Что он самый лучший, верный, настоящий? И что никто другой мне не нужен. Он так же думает обо мне?»

Взгляд Артема говорил ей о том, что он счастлив, а это самое главное.

Полученный аттестат и медаль забрала мама, и родители вчетвером покинули своих детей. Пешком прогуляться в такую теплую летнюю ночь – одно удовольствие. Они, конечно, обсуждали, и не раз, отношения своих детей. Думали, к чему все это приведет, спустя годы. Но вот сейчас понимали, что их дети оказались сильнее расстояния и времени, и даже сильнее своих родителей. Тихо шли парами, держась за руки и вспоминая свое детство и свою первую любовь, от которой осталась лишь грустная дымка…

Таня и Артем сидели в конце стола. На них никто не обращал внимания, словно и не было этих пяти лет, что он отсутствовал. Только теперь им не двенадцать и семнадцать. А когда, наконец, зазвучала медленная музыка, Артем пригласил на танец свою единственную Танюшку. Она покраснела и подала ему руку.

– Скажу тебе по секрету, – прошептала она, – я еще ни разу ни с кем не танцевала. Ноги тебе сейчас отдавлю.

– Согласен. Дави. Я только рад, что твой первый танец будет принадлежать мне.

Пока они шли на танцпол, он добавил, наклонившись к ней:

– Для меня это тоже первый танец. Так что, береги свои ноги.

– Давай постараемся вдвоем хотя бы не упасть.

Но стоило им коснуться друг друга, как окружающий мир исчез для них. Они танцевали так, словно каждый день только этим и занимались: движения были плавными, легкими, какими-то волшебными. Может, такому впечатлению способствовала их одежда в светлых тонах? Пара медленно кружилась, вокруг них было свободное пространство, и многие просто с улыбкой светлой грусти и белой зависти поглядывали на ребят, которые стали легендой в их школе. А они сами неотрывно смотрели друг другу в глаза.

Артем слегка перебирал пальцами по спине девушки, где-то усиливая давление, где-то просто поглаживая. Он чувствовал, как Таня волнуется, как чуть слышно вздыхает, когда его руки прижимают ее чуть ближе. Сама она положила ладошки ему на грудь и тоже слышала, как быстро там колотится сердце, хотя внешне невозможно было ничего понять. Это прилюдное, долгожданное для обоих объятие ничуть не смущало их, просто потому что они никого не замечали.

Танец за танцем они наслаждались друг другом, возможностью быть вместе, дышать одним воздухом, вместе мечтать.

Когда на улице начало светать, выпускники отправились на набережную. Это было традицией города – встречать рассвет у реки, ловя первые лучи солнца и взрослой самостоятельной жизни. Таня с Артемом чуть отстали от всех. Она, наконец, достала из сумочки две резинки и сосредоточенно начала делать хвостики. Тёма с улыбкой смотрел на нее. Таня заметила его взгляд и смущенно проговорила, прижавшись к нему плечом:

– Привыкла так. Да и шее щекотно. Ты только смотри за мной, чтобы резинка не съезжала, а то будет, как в детстве.

Они шли, держась за руки, как это было всегда. Что-то вспоминали, чем-то новым делились. Не могли наговориться. У парапета набережной Артем накинул ей на плечи свой пиджак, поставил перед собой, обнял. Их взгляды были устремлены к восходящему солнцу.

– Таня, я хотел подарить тебе маленький подарок.

– Подружку для моего мишки Тедди? Он до сих пор в одиночестве, ждет свою половинку.

– В этом мы ему поможем. Я о другом сейчас.

Он повернул Танюшку к себе лицом и достал из кармана пиджака плоскую бархатную коробочку голубого цвета. Девушка удивилась – как это она не почувствовала такую вещицу? А самой было любопытно, что же там такое? Для кольца было бы рано.

– Всему свое время, кольцо обязательно будет, – словно отвечая на ее вопрос, сказал Артем, – а сейчас… Открывай сама.

Таня взяла коробочку, открыла ее и тихо ахнула: на подушечке лежал браслет из белого золота. Тоненький ободок-овал, украшенный небольшой пластиной с гравировкой. Приблизив к глазам подарок, Танюшка прочитала: «Я – для тебя», а рядом рисунок маленькой девочки с хвостиками, сидящей на скамейке.

Голубые глаза снова подозрительно заблестели.

– Тёма, спасибо, так красиво! Как ты все это придумал? И ведь дорого, наверное?

– Я же не зря работал. Помочь?

– Ага, помоги.

Она протянула ему правую руку и через несколько мгновений уже любовалась браслетом на ней.

– Очень красиво! Спасибо. А у меня нет подарка. Но я тоже заработаю сама и куплю!

– У меня уже есть подарок – подкова на счастье. И ты – мое самое большое счастье.

– А ты для меня, Тёма, самый-самый лучший! Ты мой единственный.

– Ты правильно сказала: я для тебя. Только для тебя. На всю жизнь.

Глава 8

Новый этап в жизни и Тани, и Артема был непростым. У нее учеба в институте, желание быть лучшей, чтобы получать стипендию и не просить у родителей на всякие мелочи; новые знакомства среди студентов и преподавателей. Таня оставалась верна себе – не вступала ни в какие конфликты или разборки, не спешила заводить дружбу, ровно относилась ко всем своим одногруппникам. Как и в школе, она помогала, если к ней обращалась, не была выскочкой, но старалась учиться на все сто процентов.

Интерес со стороны мужского населения был пресечен сразу же и ей самой, и встречавшим ее после занятий Артемом. Это случалось редко, но оттого и было так радостно видеть его у порога института. Таня старалась не нагружать его своими мелкими неурядицами, которые, конечно, возникали. Она вообще переживала из-за его работы, очень волновалась за него.

Артему первое время было сложно: выпускник по направлению «Техносферная безопасность» и профилю «Руководство проведения спасательных операций особого риска» обязан был оправдывать полученное образование и оказанное ему доверие. Или это ему так казалось. Но он, как и Таня, тоже очень старался, уставал, привыкал… Привыкал к опасности, с которой была сопряжена его работа. Порой даже говорить ничего не хотелось, возвращаясь домой. Тогда он заходил за Таней, и они шли к своему любимому пруду, чтобы там, в тишине побыть только вдвоем. Молча. Потом Артем начинал говорить о том, что видел, смогли ли они помочь, или человеческая халатность и небрежность снова стали чьей-то трагедией. Больше всего он не любил пожары, автокатастрофы и аварии на предприятиях. Конечно, таких рассказов было не так уж и много, но они давали Тане понять, как тяжело Артем переносит чужую боль.

А иногда он заходил к ней и с порога начинал со смехом рассказывать, как сегодня им пришлось ехать на вызов и извлекать кошку из старого вороньего гнезда: залезть туда она смогла, а вот спуститься – нет. Так и мяукала, призывая людей на помощь. Или какой-нибудь курильщик, выйдя на балкон, закрывал дверь, и вернуться в квартиру не мог. Не лезть же ему через перила к соседям, которых вообще могло не оказаться дома. Что тут делать? Либо вскрывать железную дверь, либо снимать его с балкона с помощью пожарной лестницы. Выбор не велик.

Теперь, находясь вместе в городе, они тоже не часто виделись. Даже новенький велосипед, купленный на следующий день после выпускного, прогулялся с ними всего несколько раз, потому что свободного времени было мало. Но каждому из них грело душу ощущение верного плеча рядом.

Не раз вспоминал Артем их детский разговор о том, чтобы вместе стать спасателями. Сейчас он был благодарен Тане, что она изменила решение. Одного спасателя на их будущую семью вполне достаточно.

Приближалось первое декабря, восемнадцатилетие Тани. Обычно утром им не удавалось встретиться, потому что Артем выходил из дома в шесть часов, чтобы попасть без спешки на работу, а Таня в это время еще спала. Но в такой день он не мог просто уйти, поэтому заранее заказанный огромный букет белых роз был вручен ее маме.

– Теть Галь, Танюшка проснется, передайте ей от меня. А подарок я вечером вручу.

– Беги уж, Тёма, а то опоздаешь. Спасут там без тебя кого-нибудь. Конечно, передам!

И он умчался на работу. В нагрудном кармане рубашки лежало колечко для его Танюшки. Как это принято сейчас называть – «помолвочное». Сегодня он собирался сделать ей предложение. И, несмотря на их безграничную любовь, все равно волновался.

День рождения. Нет, не просто день рождения, а восемнадцать лет! Таня радовалась этому дню, начавшемуся с поздравлений от родителей и букета от Артема: белые розы, как для невесты, что может быть лучше! В прекрасном настроении она пришла на занятия в институт, где тоже получила поздравления и небольшие подарочки от ребят. Улыбка так и не сходила с ее лица весь день.

Перед последней лекцией Тане вдруг стало как-то неспокойно. Щеки горели, сердце колотилось в груди, как пойманный заяц. Она не понимала, что с ней, но постаралась настроиться на занятия.

В аудитории к концу лекции стало шумно, и с каждой минутой гул нарастал. В конце концов, преподаватель сделал замечание и пригрозил страшными карами на первой же сессии, но тише от этого не стало.

– Да в чем дело? – возмутился он. – Последние ряды! Вас выгнать надо, что ли?

– Извините, пожалуйста, – подал голос кто-то из парней, – но в городе серьезное ЧП. Вот мы и следим за событиями.

– Ладно, тогда уж говорите, раз начали. Все равно осталось пять минут.

– Пожар в центре города. Горит старая мельница. Ее уж столько раз собирались сносить, и все денег на это не хватало. Зато теперь…

Таня больше не слушала разговоры и рассуждения. Уши заложило, голова стала какой-то пустой, только сердце отбивало ритм: «Артем… Тёма… Тёмочка!..»

В это время прозвенел звонок, и она сорвалась с места раньше всех, чем вызвала удивление у лектора. Но Таня думала только о том, что Тёма там, на пожаре. Она это точно знала, она чувствовала.

Заскочила в раздевалку, схватила пуховик и, на ходу накидывая его на себя, выбежала из института. До старой мельницы, дым от которой поднимался клубами к небу, было расстояние в две автобусные остановки, и Таня неслась, не дожидаясь транспорта, в расстегнутом пуховике, без шапки, которую так и держала в руке вместе с сумкой. Задыхаясь от морозного воздуха, вытирая слезы, она бежала и чувствовала, что Артему тяжело.

– Нет, Тёмочка, пожалуйста, не бросай меня! Слышишь! Пожалуйста! – проглатывая слова, шептала она, подбегая к толпе зевак, что закрыли проход в арку.

Только через нее можно было подойти туда, где находилось старое сооружение, бывшее когда-то мельницей. Таня начала пробираться, отодвигая то одного, то другого, но это было сложно. Она не выдержала и закричала:

– Да пустите же! У меня там парень! Я не знаю, что с ним! Пустите меня туда!

Ее отчаянный крик и рыдания подействовали на людей, и они расступились.

Здание мельницы, когда-то давно усиленное внешней кирпичной кладкой, внутри было деревянным. Поэтому со стороны казалось, что весь пожар полыхал за стенами, прорываясь наверх. Крыша – как огромный факел. И все это заливалось пеной или водой, кругом была грязь и нестерпимый жар.

Таня хотела подойти ближе, но пожарные ее не пускали и не слушали. У каждого из них было свое место и круг обязанностей, им не до разговоров с кем-то. Однако на эту девушку трудно было не обратить внимания. Она подбегала к пожарным, дергала их за руки, но в рабочей одежде отличить мужчин одного от другого было невозможно. Кричала, звала Артема… и не могла его найти. Огонь еще не погасили, слышен был треск деревянных балок. Казалось, что старая мельница вот-вот рухнет.

Вдруг она увидела старика в каком-то драном тулупе, который стоял в стороне и плакал. Медленно переставляя ноги, девушка подошла к нему и спросила, боясь услышать ответ:

– Что здесь случилось?

Он посмотрел на нее мутными от старости глазами и, утирая слезы, заговорил:

– Я сторожем здесь был. Если не охранять, дети могли набедокурить. Да задремал я, а плитка старая – или загорелась, или упало на нее что-то. Проснулся от жара и дыма. Еле успел выскочить, а то уж огонь и дверь прихватил. А Шарик мой там остался. Он в подсобке всегда прятался – там теплее… Спасатели быстро приехали, тушить начали. Я их просил сходить за Шариком, но никто не шел. «Поздно уже», – так они сказали. Да вот один из них все же бросился туда, а назад не идет. Ни Шарика, ни его…

Последние слова старика уже было не разобрать, потому что рухнула первая обгоревшая балка.

Таня, не понимая, почему никто не идет помогать Артему, снова начала метаться между пожарными.

– Почему? Почему вы не идете за ним? Он же погибнет!

На нее никто не обращал внимания. Тогда она, невысокая худенькая девушка, расталкивая здоровенных мужчин в обмундировании, бросилась к двери догоравшего здания.

– Тёмка! Нет! Тёмка! Ты где? Выходи! Слышишь!

Ее поймали перед закрытой дверью, схватили за рукава, потащили назад. Все-таки один из них сжалился над девчонкой и, подняв защитное стекло, сказал:

– Сам он выйдет! Успокойся! Всего-то пять минут прошло!

Но она вывернулась из одежды, оставив пуховик в руках пожарных, и снова бросилась вперед.

– Тёма! Нет! Тёмочка! Я иду к тебе!

Таня схватилась голой рукой за дверную ручку, не чувствуя ни ожога на ладони, ни жара, бьющего по телу, дернула, что было сил просевшее искореженное полотно. Ее снова схватили и потащили назад. И в это время из открытого проема вывалился пожарный с собакой на руках. Он закрывал, как мог, еле живого старого пса. Сзади него послышался жуткий грохот – что-то обрушилось внутри здания. Толпа ахнула.

Таня вырвалась из рук державших ее мужчин и упала на колени рядом с лежавшим на снегу человеком. Она стаскивала с него шлем, плакала, звала. Рядом суетились медики, пытаясь ее отогнать, но это было невозможно. Наконец, Таня увидела лицо Артема. Он тяжело дышал, но открыл глаза, и слабая улыбка тронула его губы.

– Танюшка… живой я, не плач. Просто надышался немножко… С днем рождения тебя…

Люди, стоявшие в толпе, вытирали слезы, отворачивались. А кто-то снимал видео, как девушка, вся в грязи и копоти, упав на колени в раскисший от пожара снег, целовала парня, спасшего из огня дворнягу Шарика. Старик гладил свою собаку и шептал парню:

– Спасибо тебе. У меня ведь больше никого нет, кроме Шарика…

Чуть позже он принес Тане ее одежду и сумку. Пес все еще задыхался, но уже стоял сам.

Артема и Танюшку доставили в больницу, но ее после перевязки отпустили, а он остался на несколько дней под наблюдением врачей. Хотя очень рвался домой, ведь так готовился ко дню рождения своей любимой девушки. Кольцо осталось на работе, в раздевалке. Артем успел сказать несколько слов командиру, но выполнит ли тот его просьбу, не знал.

Таня никуда не ушла, сидела в коридоре около его палаты и ждала, когда можно будет зайти. Она вспоминала, как дернула на себя ту страшную дверь, за которой находился Артем. Хватило бы ему сил навалиться на нее с собакой в руках? А если нет? Он попал бы под рухнувшие балки? А вдруг бы дверь завалило? Или он потерял сознание?

Таня накручивала себя все больше и больше. От ужасных картинок и мыслей появился какой-то озноб. Все время хотелось плакать.

К ней подошла медсестра.

– Пойдем, хоть умоешься, легче станет. А то напугаешь своего жениха. Ты же, как будто из печки вылезла.

Через десять минут, вернувшись, Таня увидела у дверей палаты своих и его родителей. Отец Артема уже заходил к нему, остальные ждали рассказа от нее.

– Да я и сама только к концу прибежала, не все знаю, – сказала она.

Не хотела пугать родителей, тем более, у Артема есть начальник, вот пусть он и доложит о ситуации. Ее и пожалели из-за обожженной руки, и поругали за самодеятельность, но Таня слушала всех, постоянно отвлекаясь – она ждала, когда и в каком настроении выйдет отец Тёмы. Его долго не было. Ей становилось все тревожнее.